Текст книги "Человек по прозвищу Ки-Лок"

Автор книги: Луис Ламур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Дай и им время, – посоветовал он, – и они станут частью тебя.

Для перевозки ее вещей Ки-Лок купил дополнительно еще трех вьючных мулов, столько же потребовалось для всего их снаряжения. Но он не стал сетовать и упаковал ее пожитки с такой же тщательностью, как и свои.

– Хочешь, давай все выбросим, – предложила она. – По существу, эти вещи лишь символы моей прежней жизни и едва ли будут полезны теперь.

– Это ведь твое, – мягко возразил он. – Хорошо иметь с собой привычные вещи.

Они сочетались браком в малолюдном городке на краю пустыни. Священник был спокойным открытым человеком, таким же, как окружающая его природа. В эту ночь они спали бок о бок, но не вместе. Когда утром пустились в дорогу, она заметила, что он все время оборачивается назад.

– Ты кого-нибудь поджидаешь? – спросила Кристина.

– Сейчас? Нет, но на тропах Запада всегда надо быть готовым к чему угодно или к кому угодно.

Долгая езда утомила ее, но силы не истощила. На третий день она уже привыкла и даже не ощущала усталости.

Кристина достаточно знала о том, как следует обустраивать лагерь, чтобы по достоинству оценить мастерство Мэтта в этом деле. Каждый раз оглядывая приготовленные им стоянки, она приходила к выводу, что ни одно усилие тут не пропадало даром, ничего не было оставлено на произвол судьбы, а постоянная бдительность была столь неотъемлемым свойством его натуры, что он даже не сосредоточивался на безопасности их пребывания в том или ином месте, все выходило само собой.

На четвертый день, наблюдая за ней сквозь пламя костра, он произнес:

– Скоро нас кое-кто навестит. – Она ждала, поскольку он никогда не бросал слов на ветер. – Нирлэнд, – уточнил он.

Испугавшись, она внезапно поняла, что он прав. Кристина почти забыла о Нирлэнде. А ведь он был рядом, всего в нескольких днях пути, но все ее чувства, все мысли, все внимание сейчас были отданы этой земле и этому человеку. И она приближалась к его пониманию.

– Ты не спросила, куда мы едем, – заметил он.

– Я еду с тобой.

Мэтт подбросил поленья в костер.

– Это глухой край, куда никто не заходит, иногда только навахо.

– Индейцы?

Он кивнул.

– Когда-то давно, может быть, несколько сот лет назад, здесь жили другие индейцы. В скалах они построили дома. Кое-что от них еще сохранилось. Потом они ушли, я не знаю почему.

– А что ты там будешь делать?

– Пасти скот, когда смогу приобрести. Построю дом – для нас с тобой.

Он долго рассказывал ей о тех местах, куда они направлялись. Говорил легко, непринужденно. Она, знавшая так много образованных людей, людей искушенных в искусстве владения словом, отметила про себя, что и он умеет им пользоваться.

Казалось, Мэтт догадался, о чем она думает, но не сказал ничего о себе, только заметил:

– Не суди опрометчиво о тех, с кем встречаешься. Многие из них необразованны в твоем понимании, но они знают кое-что другое, например, как выжить здесь. Люди с широким кругозором на Западе тоже попадаются… Я охотился на бизонов с человеком, который учился в Готтингенском университете, и служил в армии вместе с выпускником Сорбонны. И все же оба они говорили по-западному, на грубом языке пастушьих стойбищ, используя упрощенные фразы.

Позже, когда они повернули на север, в дикий край пустынь и каньонов, она спросила:

– Думаешь, он найдет нас?

– Рано или поздно, – ответил он.

Как давно это было? Прошли лишь недели, но Кристина потеряла счет времени. Теперь ей казалось, что она всегда жила в этих неприступных горах, а то, что было прежде, – только сон.

И вот она стояла возле воды и вместо полотенца вытиралась куском рваного одеяла, потом не спеша стала одеваться, рядом положив винчестер, который он когда-то дал ей.

– Ты умеешь стрелять? – спросил он тогда.

– Да, – ответила она и добавила: – Не беспокойся. Я не стану стрелять, пока не увижу во что, и уж если выстрелю, попаду в выбранную цель.

Через два дня Ки-Лок уехал.

На прощание сказал:

– Если со мной что-то случится и я не смогу вернуться, уезжай отсюда. Отправляйся на запад. Путь долгий, но не сходи с дороги, пока не увидишь Прескотт.

– Хорошо, – согласилась она. А потом подняла на него свои голубые глаза и спросила:

– Сколько мне ждать тебя?

– Хотя бы недели две. За это время я успею добраться сюда ползком.

С тех пор как он уехал, прошло пятнадцать дней. Это что-нибудь да значило.

Глава 4

Чесни остановился, чтобы осмотреть окрестности. Позади них гигантской стеной вздымались скалы, через которые они перебрались прошлым вечером. Горный хребет, тянувшийся перед ними насколько хватало глаз, шел точно на север; к востоку от него, прямо оттуда, где они теперь находились, начиналась пересеченная местность, поросшая кедром. На юге, за редколесьем, простиралось море песчаных дюн.

– Ты полагаешь, он мог повернуть обратно на север и пойти через скалы? – спросил Шорт.

– Нет, если только не знает другую дорогу сквозь эту стену, – ответил Хардин. – Он не оставил следов. Я все осмотрел сразу же после привала.

Нейлл ждал, наслаждаясь теплым утренним солнцем. Несмотря на сильную усталость, он плохо спал. У него оказалось слишком мало одеял, а ночь была очень холодна. К тому же его грызло беспокойство о жене.

Погоня завела их в совершенно безлюдный край. Больше того, с самого привала они не повстречали ни одного живого существа, если не считать одинокого грифа, который рассматривал их как потенциальную пищу.

Киммел подъехал к Нейллу, достал из кармана плитку прессованного табака, откусил чуть-чуть и принялся жевать.

– Не пойму, – сказал он, – что его привлекает в этой глухомани. Особенно, если у него есть жена.

– Может, она индеанка, – решил Шорт. – Он взял себе в жены женщину из племени навахо.

По мнению пограничных жителей, ничего не могло быть унизительней, чем женитьба на индеанке… Такой человек не заслуживал доверия. Впрочем, тому, кто стреляет в спину, и так никто не доверится.

Их подозрения все более возрастали по мере того, как они продвигались на север. Осматривая окрестные холмы, соглашались в одном: невероятно, что честный человек станет жить так далеко от людей.

– Он, наверное, мормон? – предположил Мак-Альпин. – Похоже, что едет прямо в штат Юта.

– Если так, то нам лучше повернуть обратно и разъехаться по домам. Иначе не миновать войны. Я слышал, на переправе Ли живет какой-то мормон.

– Жил, – согласился Хардин, – но поговаривали, что он уехал.

Они ждали, пока Хардин и Чесни придут к какому-нибудь решению. Наконец Хардин сказал:

– Мы должны рискнуть. У нас мало шансов напасть на след этого парня. Он действует, как индеец, и неплохо знает пустыню и горы. Может пройти много дней, прежде чем мы найдем его след, если вообще найдем. А вдруг он поехал на юг, в дюны? Там есть участки с постоянно движущимися песками, а последние несколько дней дул ветер, не сильный, но достаточный, чтобы скрыть следы.

– Что значит… рискнуть?

– Нужно угадать, куда он направляется, поспешить туда и попытаться его перехватить.

– А если мы ошибемся?

– Тогда он уйдет. Нам придется вернуться домой и ждать.

– Ожидание может слишком затянуться, – отозвался Киммел. – Полагаю, он направился на северо-восток. Что делать мормону на юге? Когда ему понадобятся припасы, он двинется на север, к мормонам.

– Если он женат на индеанке, то предпочтет ехать в Нью-Мексико, в какую-нибудь деревню в районе Санта-Фе. Уж поверьте мне, Ки-Лок живет здесь, где-нибудь рядом. Хотя, – добавил он мрачно, – это чертовски большая территория.

В конце концов Билл Чесни решился:

– Едем на переправу Предков. Если его там нет и он вскоре не появится, спустимся вниз по течению к переправе Ли. Не могу поверить, что такой никчемный бродяга живет в этих местах, Ким… Тут вообще невозможно жить – весь рот песком забьется.

– Для этого вовсе не обязательно жить, – вставил Нейлл, – достаточно побыть немного.

Чесни повел их обратно, к еле заметной тропинке, которую они проезжали раньше, когда уже потеряли след.

Теперь они торопились. Но когда на следующий день достигли переправы, то не обнаружили там ничего. Обследовав реку вверх и вниз по течению, заметили множество признаков, указывающих на то, что уровень воды повышался в результате обильных дождей, выпавших несколько недель назад, но никаких следов, оставленных кем-то после этого, найти не удалось.

– Мы его потеряли, – сказал Мак-Альпин. – Он безнаказанно смылся.

– Черта с два! – возразил Чесни. – Он и не собирался смываться!

– Ладно, Билл, – сказал Хардин, – может так, а может, и нет. Одно я знаю точно: если мы по-быстрому не спустимся к переправе Ли и не раздобудем провизии, то наши поиски долго не продлятся.

– Правильно, – согласился Шорт.

Немного поворчав, Чесни повел их на юг, вдоль реки, но на достаточном расстоянии от берега, чтобы не повторять изгибы ее русла. Хардин оглянулся на маячившую вдали громаду Индейской горы.

– Оттуда, – сказал он, – хорошо видны все окрестности.

Человек, которого звали Ки-Лок, лежал на скале возле вершины Индейской горы, наведя бинокль на проезжающих в отдалении всадников. Пересчитав их, убедился – шестеро. Это был тот самый отряд преследователей, и он направлялся к переправе Ли. Конечно, они закупят там провизию, но смогут ли надолго оставить свой скот, свои пастбища?

Наблюдать за путниками дальше он опасался. Очевидно было, что они потеряли след и едва ли найдут его снова, а он и так уже опаздывал домой, где его заждалась Кристина. Преодолеть же ему предстояло добрых тридцать миль.

Он спустился по крутой, опасной тропинке к источнику Бога Войны, наполнил флягу и напоил лошадь. Покинув гору, двинулся по плато на юго-восток. Первые двенадцать миль дорога была отличной, пока он не достиг подножия горы Пиютов, к тому времени солнце щедро залило золотом вершины гор и окрасило гребни багрянцем.

Ки-Лок очень устал, да и конь его выдохся. Но, преодолевая бесчисленные препятствия на пути, он добрался до развилки. Путь, которым он шел, когда прибыл сюда, был легче, хотя длиннее и вел на юг. Но оставить следы, которые могли бы обнаружить преследователи, он не хотел, поэтому повернул на север. Когда взошла луна, он достиг подножия Большой горы.

Пустив коня шагом, стал искать тропу, ведущую вдоль каньона, глубоко врезавшегося в глубь Ребристой горы. Через каньон невозможно было перебраться. Если и существовал путь, ему об этом ничего не было известно. Вот и приходилось идти вдоль каньона, а потом возвращаться обратно.

При мысли о спуске с горы возле древних жилищ в расщелинах скал его прошиб холодный пот. Без сомнения, тропа была в хорошем состоянии сотни лет назад, когда таинственные индейцы пользовались ею, но теперь эрозия и оползни превратили переход в весьма рискованное предприятие даже при свете дня.

Большая часть ночи уже миновала, когда наконец, достигнув скалистого спуска, измученный путник ощутил поднимающуюся из бассейна сырость и услыхал шум отдаленного водопада. Он ласково потрепал коня по холке:

– Ну, вот и дом, приятель. Прямо там, внизу. Теперь надо быть осторожней. – Однажды днем он поднимался по этой дороге верхом на лошади, но никогда не пробовал спускаться, да еще в темноте. – Все нормально, дружище, – приободрил он коня, – только не торопись.

Жеребец потянул удила, он волновался, хотя и торопился домой. Конь осторожно ступил на узкую тропку, пару раз фыркнул и стал аккуратно, словно по тонкому льду, прокладывать путь в низину. Время от времени камни, с грохотом сорвавшись с уступа, устремлялись вниз.

В ночь на шестнадцатый день Кристина верхом на лошади спустилась по дну ко входу в их каньон, который ответвлялся от более крупного. Остановив лошадь, прислушалась к наполнявшим темноту звукам, наблюдая, как одинокая летучая мышь кружит по небу.

Он придет. Где-то в глубине ее души зародилась уверенность, что она не покинута. До этого были моменты сомнений, но с наступлением сумерек все страхи рассеялись. Он не вернулся не потому, что бросил ее. Есть какие-то другие причины. Может быть, его повстречал Нирлэнд?

Теперь она почти не сомневалась, что Нирлэнд будет их преследовать. Им во всем двигала ненависть. Это чувство, казалось, необходимо Нирлэнду как кровь, текущая в венах. Почему-то Кристина подозревала, что Нирлэнд придет не один.

Все эти дни она не ленилась. Предаваться праздности было не в ее характере. Раньше ей приходилось охотиться и потрошить дичь. Убив оленя, она освежевала его, нарезала часть мяса тонкими полосками для копчения, хотя прежде ей никогда не приходилось делать это самой. Но она видела, как делают другие.

Кристина перенесла вещи под образованный скалами навес, скрытый зарослями ивы и манзанита. Из тонких ивовых прутьев и листьев соорудила две аккуратные кровати и расположила их вплотную друг К другу.

Однажды во время очередной прогулки по лесу она обнаружила небольшой возвышенный участок земли, заросший травой и кустарником, который легко можно было бы расчистить и превратить в огород. Поблизости протекал узкий ручей, значит, воды всегда будет в достатке. Работа в саду ее увлекала с детства, но раньше она относилась к ней как к любимой игре, теперь от подобного занятия будет и польза.

Вопреки всем трудностям быта она чувствовала себя счастливой. Осознание этого пришло к ней внезапно на четвертый день самостоятельной жизни в горах. Она знала, что муж должен скоро вернуться, и одиночество не подавляло ее. Хотя Кристина долго вращалась в обществе, любовь к уединению среди первозданной природы, путешествиям по заснеженным холмам и глухим лесам была в ней всегда. Вот почему скоро она начала восторгаться этой дикой и прекрасной страной.

Теперь, оглядываясь назад, понимала, что многое из прежней жизни готовило ее к нынешней: бег на лыжах, штурм вершин, верховая езда, плаванье…

Сама удивившись своему счастью, она развеселилась при мысли о том, что могли бы подумать о ней, нынешней, некоторые ее друзья. О ней, прежде блиставшей на балах, раутах и приемах при дворе и теперь чувствующей себя радостно и непринужденно в забытом Богом каньоне.

В соответствии с семейной традицией, воспитанием и по образованию ее отец был дипломатом, но к научным исследованиям он испытывал природную склонность. В их доме часто собирались многие выдающиеся ученые Европы. Их посещали Бушер де Пертес и Вильям Пенглли и вели с ней беседы о происхождении человека. Частым гостем в доме ее отца был Кристиан Йоргенсон Томсен, датский археолог, который первым предложил делить доисторическую эпоху на три века: каменный, бронзовый и железный. Много раз он брал любознательную девчонку с собой в свой музей в Копенгагене. Побывала она в подобном музее и в Стокгольме. Древние жилища индейцев вызвали у нее огромный интерес.

Обитатели скальных жилищ сбрасывали свой мусор в пропасть, и его там скопилась большая куча. В поисках разных забавных вещей она перерыла весь хлам, выковыривая из земли предметы быта и внимательно их изучая.

Там, среди кусков древесного угля и тонких каменных сколов, отходов производства каменных наконечников, попадались разноцветные осколки керамики – черные и белые, оранжевые, красные. В изобилии встречались остатки изношенной обуви и сломанные каменные ножи.

Постепенно у нее сложилось определенное представление о людях, некогда населявших эти места. Она бродила по давно покинутым пещерам, стараясь представить себе тех, для кого когда-то они были домом.

Восхищенная каменными руинами, о которых прежде никогда не слыхала, она собрала сотни осколков керамики, обносков сандалий, наконечников стрел и других свидетельств существования давно ушедшего народа.

Но дни шли за днями, и в глубине ее души появилась растущая тревога. Что-то случилось с Мэттом. Может, встретился с Нирлэндом? Или убит индейцами? Или его сбросила лошадь?

Но на шестнадцатую ночь сомнения ее как-то сами собой улеглись, она успокоилась и почувствовала уверенность: он возвращается. Где-то там, в темноте, едет и видит те же самые звезды над головой, вдыхает тот же воздух пустыни, ощущает тот же холод ночи.

Она вернулась к стоянке, расседлала лошадь и отвела к воде, потом оставила пастись на лужайке поблизости.

Под утро ее разбудило ржание. Вскочив с постели, она схватила винтовку, которую ей оставил Мэтт, и прислушалась. Спустя несколько минут отчетливо различила стук копыт идущей шагом лошади, ступающей уверенно и неспешно. С винтовкой в руках Кристина продолжала ждать. В горле пересохло от волнения, сердце тяжело стучало в груди.

А потом до нее донеслись тихие слова:

– Отлично, приятель, путешествие кончилось. Вот мы и дома.

Без сил она опустилась на землю.

Глава 5

Верхом на буланом Ки-Лок поднялся на Ребристую гору. Это было самое высокое место к востоку от скальных жилищ и к северу от Болотного перевала. Здесь он спешился и, чтобы расширить обзор, забрался еще выше на скалы.

Гора не имела явно выраженной вершины, но ее высота позволяла осмотреть изрезанную каньонами долину, простирающуюся до Замковой горы и песчаных дюн. Выбрав место, с которого открывался хороший обзор, Мэтт сел и достал бинокль. Еще до конца не рассвело, но он надеялся отыскать струйку дыма, облачко пыли или отблеск зари на стальной поверхности. Вернее, надеялся этого не обнаружить, так как предпочел бы, чтобы его оставили в покое.

Мэтт просидел на горе почти час, пока у него за спиной не. взошло солнце и вымело своими лучами тени из долины. Он наблюдал, как вдалеке Звучащие скалы покрылись золотом, как побелела и замерла под солнечным светом земля, как остался стоять во мраке, неподвижно застыв, Бандитский утес, словно солнце не могло до него дотянуться.

Широко раскинув крылья, проплыл в небе гриф… вдали пронесся табун диких лошадей… несколько перепелок перекликались неподалеку. Но он так и не увидел всадников и вообще никаких признаков человеческого присутствия. Не было даже индейцев.

Продолжая наблюдать, Мэтт думал о Кристине. Вероятно, поступил легкомысленно, взяв ее сюда, женившись на ней. Но в тот самый момент, как увидел ее, он понял, что эта женщина рождена для него. И уже ничего не мог с собой поделать.

Кристина была образованна, хорошо знала мир, о котором он имел лишь смутное представление. Конечно, ей приходилось жить в походных условиях, лазать по горам Европы, она даже преодолела на судне океан, но все же понятия не имела о том, с чем столкнулась здесь.

Он не сомневался, что любит ее, и верил, придет время, она тоже по-своему полюбит его. Но одной любви недостаточно. Брак в равной мере заждется на любви и расчете. И вот теперь ему приходилось гадать о том, что делать. Те убогие условия, на которые он соглашался, ей не совсем подходили. Пограничная жизнь не вполне то, что она предпочла бы, хотя и приняла ее и приспособилась так, словно родилась для этого. Но ему было больно видеть, как она грубеет от работы, солнца и непогоды.

Вскоре его мысли потекли в другом направлении. Ясно как белый день, что Нирлэнд выследит их и что придет с подмогой. Один раз ему, Мэтту, повезло, но интуиция подсказывала, что больше на удачу полагаться не стоит. Нирлэнд человек опасный. Умеет ненавидеть и совсем не трус… А появиться может в любой момент. Ки-Лок подождал, успокоился и, снова взявшись за бинокль, увидел табун диких лошадей, медленно передвигающийся к воде по заросшему кустарником плато возле Бандитского утеса. Следы этих мустангов он встречал и раньше, намеревался даже разыскать табун. Иногда среди дикарей попадались хорошие лошади, но навахо и юты просеивали табуны, забирая себе самых лучших.

Спустя немного он спрятал бинокль в футляр и верхом спустился в каньон. Ему очень хотелось побыть с Кристиной, хотя что-то внутри него странным образом противилось такому желанию. Он до сих пор знал о ней слишком мало, поскольку она о себе ничего не рассказывала, по крайней мере пока не рассказывала.

Струйка дыма поднималась над костром, и это была тонкая струйка… Искусству разводить неприметный костер она научилась довольно быстро. Дым может быть как предостережением, так и приглашением, но в этих краях у Ки-Лока было много врагов и ни одного друга, так что позвать в гости они могли только беду.

– Ничего, – ответил он на ее безмолвный вопрос. – Думаю, уехали.

– Могут вернуться?

Он задумался, вспоминая лица, которые видел, лежа за пересохшим руслом.

– Да… по крайней мере один из них.

Мэтт очень удивился, когда Кристина показала ему свою коллекцию.

– В Европе ученые собирают и изучают такие вещи. Я знала человека… – И она рассказала ему о Томсоне и других археологах, историках, с которыми познакомилась в детстве. Помолчав, сообщила: – Я нашла кусок земли, где мы могли бы посадить овощи. Древние индейцы выращивали маис, какие-то сорта дыни или тыквы, почему бы и нам не попробовать.

Вместе они тут же отправились к будущему огороду. Он захватил топор и стал расчищать землю. Растительность тут была скудной: лишь кустарник да обычная для каньонов трава. К концу дня они привели в порядок небольшой участок. На другой день он вскопал землю, а она разровняла ее граблями и посадила кукурузу, бобы, горох и тыкву. К концу недели расчистили и засадили пол-акра.

Запасы, которые Мэтт вынужден был оставить во Фридоме, теперь им очень бы пригодились, но ему не хотелось опять уезжать.

Разные опасности окружали его с самого детства, с ощущением близкой угрозы он вырос, осмотрительность, осторожность для него были так же естественны, как храбрость, выносливость. Это не лезло в глаза, но проявлялось во всем. Он был всегда начеку. И сейчас наблюдательные пункты на вершинах окрестных холмов посещал по крайней мере два раза в день.

Оскар Нирлэнд был на улице, когда поисковый отряд возвратился в город. Измученные трудным путешествием преследователи Ки-Лока спешились и понуро побрели в салун промочить горло.

Без лишних слов Сэм открыл бутылку и поставил перед ними.

– Мы его потеряли, – сообщил Чесни. – Как сквозь землю провалился!

– Еще вернется, – успокоил Киммел. – Этому парню нужна провизия. Он ничего не увез отсюда, один только гребень для волос.

В этот момент в салун вошел Нирлэнд, не глядя на них, встал рядом, облокотившись о стойку, и прислушался. За человеком, которого прозвали Ки-Лок, он шел по пятам вплоть до этого места, из разговоров за столиком узнал и о перестрелке, и о том, кто убил Джонни.

– Знаешь, где мы его потеряли? – спросил Мак-Альпин. – У Колодца Мормонов.

Протиравший стаканы Сэм насторожился, и его руки застыли в воздухе.

– У Колодца Мормонов? – переспросил он.

– Ага. – Мак-Альпина просто распирало от желания сообщить эту новость. – Сам привел нас туда, а потом как сквозь землю провалился.

– У тебя что, язык чешется? – проворчал Шорт.

Сэм опустил руки на прилавок.

– Колодец Мормонов – ключ к пропавшим фургонам! Парни, вы могли бы разбогатеть! Когда собираетесь обратно?

– Ну, полагаю… – Мак-Альпин поставил стакан на стойку. – Сдается мне…

– Так вы его упустили? – вмешался Нирлэнд.

Взгляды всех обратились к нему. Что надо этому пришельцу? – отразился на их лицах немой вопрос, но продолжать обсуждение неудавшейся погони никому не хотелось, кроме Чесни.

– Черта с два! – злобно выругался он. – Я до него доберусь, пусть не рассчитывает на снисхождение, я его из ада достану.

– Послушайте, друзья! – начал Нирлэнд, – Вы ведете хозяйство, оно требует заботы и внимания, вам трудно надолго отлучаться. Я же ничем не связан…

– Что ты хочешь сказать? – прервал его Чесни.

– Дешевле нанять кого-нибудь, чтобы поймать убийцу. Вы, парни, можете работать на, своих ранчо и предоставить дело мне. Я найду его. Кто он, знаю.

– Ты его знаешь?

– Да, его имя – Мэтт Килок. Вот почему он выбрал такое клеймо.

– Нам не нужна помощь, – заявил Хардин. т– Мы сами найдем его.

– Меня зовут Оскар Нирлэнд, и я отправился на Запад в поисках места под солнцем. Фридом неплохой городишко. Я был бы рад получить у вас работу. Но, разумеется, мне нужны определенные права.

– Права?

– Ну да. Я не могу вот так, ни с того ни с сего, начать ловить человека. Дайте мне право его ловить, как если бы я был здешним шерифом.

Идея всем показалась неожиданной. На лицах ковбоев отразилось сомнение. Хардин хотел было что-то сказать, но промолчал. Билл Чесни не произнес ни слова. Остальные ждали, пока выскажутся Чесни и Хардин.

– У нас все спокойно, особых неприятностей не бывает, – сказал Хардин. – Не думаю, что городу нужен шериф.

Нейлл молчал. Больше всего на свете ему хотелось вернуться к жене на ранчо и остаться там. Продолжать поиски ему совершенно не улыбалось. Поэтому предложение сбыть это скользкое дело кому-нибудь показалось очень заманчивым. Но в то же время надменный незнакомец не внушал ему никакого доверия. У него было ощущение, что Хардин того же мнения.

– Вопрос может решить только городское собрание, – заявил Чесни, – нас здесь слишком мало.

Сэм смотрел на него с изумлением, как и Нейлл. Хардин же, очевидно, совсем не удивился.

– Я имею в виду, – продолжил Чесни, – что, кроме нас, должны проголосовать и другие.

– Я буду поблизости. – Нирлэнд опорожнил стакан и поставил на стойку. – Мой лагерь возле ручья.

Он вышел на улицу, оставив за собой раскачивающиеся створки двери. В комнате воцарилось молчание. Наконец Нейлл не выдержал:

– Мне необходимо заскочить домой. Жена беспокоится.

– Мне тоже, – поддержал его Хардин.

Чесни поднялся.

– Ну хорошо, почему бы и нет? Почему бы нам не нанять этого парня? Мы могли бы разъехаться по домам, а он пусть выполняет… Я только хотел бы присутствовать при повешении, когда мы до него доберемся. Пусть он найдет его, а мы сможем потом собраться и провести все официально.

– Билл, мы совсем не знаем его, – возразил Хардин. – Откуда пришел? Чем занимался? Что из себя представляет?

– О черт! – воскликнул Шорт. – Всегда можно созвать городское собрание и вышвырнуть его вон. Мы не обязаны держать его все время только потому, что однажды наняли. Правда, не думаю, что он у нас останется. Ему просто нужна работа, пока ищет этого парня…

– Как ты себе все представляешь?

– Ну, смотри. Он знает того, о ком мы говорим, знает даже его имя. Полагаю, этот Оскар Нирлэнд раньше нас начал охотиться за Ки-Локом.

– Тогда зачем за это платить? – заметил Хардин. – Поехали, Нейлл. Нам с тобой по пути.

Когда они направились к двери, Чесни смерил их жестким взглядом.

– Значит, ты против, Хардин? Против того, чтобы нанять этого парня?

Хардин остановился и надолго задумался. Потом спокойно произнес:

– Да, Билл, я против. Мне не нравится этот человек, я ему не доверяю. Думаю, мы сами справимся со своими проблемами.

Чесни подчеркнуто повернулся к ним спиной, и, спустя мгновенье, они вышли.

Во дворе Нейлл сказал, подтягивая подпругу:

– Не знаю, что стряслось с Биллом. Он неузнаваем.

– С ним все в порядке, сынок. Он просто устал и раздражен, как все мы.

Но Нейлл был уверен, что Хардин тоже обеспокоен. За последние дни Чесни здорово переменился: стал угрюмым, резким. Он всегда был человеком суровым, но с добрым, мягким юмором, который не терял даже в трудных обстоятельствах. Теперь это куда-то пропало. Нейлл всегда относился к Биллу уважительно, даже восхищался им. И все же чувствовал себя рядом с ним неспокойно, все время боялся что-то сказать или сделать неправильно. Все ощущали, что Биллу Чесни не хватает гибкости. Он был человеком, безусловно убежденным в своей правоте… Не то чтобы самоуверенным или всегда любил настоять на своем. Просто, придя однажды к какому-нибудь выводу, и представить себе не мог, что возможны другие, не менее верные, пути решения проблемы.

Из своего лагеря у реки Оскар Нирлэнд видел, как ковбои уезжали из города, и улыбался им в след. Это была недобрая улыбка. Своих противников он. определил с первого взгляда и сразу разгадал их намерения. Они, наверное, полагали, что их отъезд сорвет собрание, положит конец самой идее выборов шерифа как таковой. По крайней мере тот, что постарше, думал так. О, как он заблуждался!

Правильно оценив ситуацию, Нирлэнд вынес точное суждение насчет Чесни. Хардин был спокойным и, наверное, самым разумным из всей компании. Но именно по причине своей рассудительности он станет придерживаться золотой середины. Чесни же, напротив, сделан из того же теста, что и все фанатики. Шорт и Мак-Альпин (имена участников погони Оскар выяснил еще задолго до их возвращения) будут во всем следовать за Чесни.

Киммел… вот кто внушал сомнения. Упорный, несгибаемый. В решающей схватке он окажется среди сражающихся. Оскар Нирлэнд решил избегать любых соприкосновений с Киммелом, уходить в сторону везде, где только Киммел мог противостоять ему. Иногда лучший способ устранить противника – не дать ему никакого шанса на борьбу. При необходимости Нирлэнд умел справиться и с серьезным соперником, но предпочитал уступить дорогу, не оставляя оснований для противодействия.

Нейлл, по его мнению, вовсе не стоил внимания.

Он вернулся к огню. Вода уже кипела. Засыпав в котелок кофе, продолжал размышлять. Хотелось одним выстрелом убить сразу двоих зайцев. Свести счеты с человеком по прозвищу Ки-Лок и как следует растрясти городишко. На много рассчитывать не приходилось, но и своего упускать не следовало… Ему казалось, сделать это так же просто, как отнять конфетку у ребенка. А потом он поедет на запад вместе с этой блондинкой, увозя к тому же хороший куш, и где-нибудь обоснуется. Через час после приезда во Фридом он уже знал, чем займется.

Оскар Нирлэнд не отличался тонкостью натуры. Не умел мечтать, строить сложные планы. Любовь и сострадание для него оставались абстрактными понятиями. Крупный, сильный человек, он отличался упрямством и жестокостью, его никогда не заботили интересы других, даже близких ему людей.

Плеснув в котелок холодной воды, чтобы осадить гущу, он вспомнил о Кристине. Но его размышления о ней не вышли за рамки того, что сделает с ней, когда разыщет. Если бы Оскар умел вызывать духов умерших, то мог бы получить хороший совет от одного военного атташе в австралийском посольстве, который тоже ошибался насчет Кристины.