Текст книги "Несгибаемый коммодор"

Автор книги: Луи Тирион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Коммодор, коммодор, – взывал встревоженный голос Стаффа, – пошевеливайтесь и побыстрее выметайтесь оттуда, а то опять начинается.

Маоган недоуменно взглянул на Роллинга.

– Что начинается, Стафф? Уголовники? Они что, сбежали?

– Нет, коммодор, что-то творится с солнцем. Похоже на то, что уже было раньше, на Алоните. Бегите к подъемнику, я живо вас вытяну оттуда.

– Нет, Стафф, – возразил Маоган, – двоих ему не выдержать.

– Поверьте мне на слово, – скороговоркой выпалил Стафф – Я достаточно силен, чтобы поднять вас обоих. Только поторапливайтесь, умоляю!

Гигант, казалось, был перепуган насмерть. Роллинг и Маоган кое-как уместились вдвоем в крошечной клети, которая тут же начала медленно подниматься.

– У Стаффа явно что-то не в порядке с головой, – обеспокоенно бросил Роллинг. – Ведь новые звезды не встречаются на каждом шагу и чуть ли не ежедневно. Нет, он, несомненно, бредит.

– А вдруг случилось что-то другое, – севшим от волнения голосом отозвался Маоган.

– Понимаю, о чем вы подумали, коммодор, – задумчиво произнес Роллинг, нервно прижимая к груди образцы срезов, сложенные им в коробочку с магнитной защелкой, – но я просто боюсь в это поверить. Это было бы ужасно, чудовищно.

Остальную часть пути они проделали молча, каждый уйдя в свои мысли. У обоих медленно, но все отчетливее где-то в глубине сознания вызревал образ гигантских, все стеклующих на своем пути стерилизаторов.

Стафф, как только поднял их на поверхность, тревожно ткнул в сторону юга, буйно пылавшего кроваво-красным пламенем.

– Жарковато, коммодор.

– Немедленно в модуль, – распорядился Маоган.

Не теряя ни секунды, аппарат свечой ввинтился в небо. Они проскочили высотки и увидели «Алкиноос». Море вокруг корабля кипело, окутанное огромными султанами белого пара, таявшего на глазах. Покрывавшая воду желеобразная пленка, сгорая, превращалась в грязно-черную мазню.

Полыхавшая жаром огненная стена грозно и неумолимо надвигалась и вскоре достигла суши. Четкий силуэт «Алкинооса» стал деформироваться, расплываться, затем корпус корабля просто потек и, растаяв, как свеча на огне, разлился громадной лужей, напоминавшей зеркало серебристой ртути. Одновременно начало плавиться все, что окружало звездолет.

Алый смертоносный луч метнулся в сторону модуля. Маоган сделал рывок и заслонился от него гребнем горного хребта. Но их уже взяли в кольцо и начали вдавливать ярко-красной удавкой. Тогда Маоган устремился к входу в шахту обнаруженного ими подземелья. Тепловой луч приостановился в непосредственной близости от купола. Экипаж выскочил из модуля. Всю местность вокруг словно вспороло гигантским ножом.

– За нами гонится неимоверной мощи лазер, – прокричал Роллинг.

Штурман был прав. Поточнее прицелившись, энерголуч продолжал с поразительной легкостью кромсать смертоносным острием почву, подступая все ближе и явно выискивая людей. В какое-то мгновение он проскочил буквально рядом, обдав горячим дыханием и забросав осколками камней из вскрытой грандиозным лемехом траншеи.

– Путь один – обратно в шахту, – принял решение Маоган. – Там, во всяком случае временно, мы окажемся в укрытии, и – кто знает? – может, еще и сумеем вступить в какие-то переговоры.

Они уже почти скрылись в лазе, как вдруг Маоган спохватился:

– А где Орвел? Пойду разыщу его.

– Да вы с ума сошли, коммодор! – завопил Стафф.

Но Маоган и ухом не повел. И Стафф, не очень понимая почему, бросился за ним следом.

Пробиться в глубину колодца луч лазера не мог. Однако через некоторое время он, резко сменив направление, словно хлыстом стеганул по куполу, раскроив его пополам. Тогда четверо землян со всех ног устремились в глубину помещения, скрывшись за гигантскими вратами. В теплых коридорах все было мирно и покойно, и на мгновение возникло ощущение полной безопасности.

Вдруг Роллинг, задыхаясь, принялся подталкивать дверь. Его усилия были совершенно бесполезными, поскольку луч лазера было невозможно изогнуть, чтобы настигнуть их так глубоко в подземелье. Но Роллинг, взвинченный до предела, находился под впечатлением только что пережитого кошмара, когда металл разделывали с той же легкостью, с какой отрывают лоскут ткани.

Маоган невозмутимо крутил свой микропередатчик в надежде установить контакт с невидимым агрессором.

Резкий крик Стаффа заставил всех вздрогнуть. Они с ужасом увидели, как двери закрылись сами собой; звонко щелкнули прекрасно подогнанные друг к другу запоры; затем в глубине зала закрылись входы в туннели.

Глухой стук от падения задвижек долго еще отзывался эхом под сводами помещения, но постепенно стих. Резкий световой пучок от лампы Джорда Маогана прорезал обступившую их со всех сторон темень, но ясности в их положении это не принесло. Откуда-то из самого чрева планеты доносился глухой гул, все в том же навязчивом ритме продолжала пульсировать гигантская сеть сотен стоков.

У каждого из четырех пленников сжалось сердце; у каждого возникло ощущение, что они проглочены каким-то злобным существом невероятных размеров, разъяренным, мстительным и решившим безжалостно уничтожить тех, кто нарушил его покой.

Тишину разорвал голос Роллинга:

– Коммодор, чувствуете, температура постоянно повышается!

– Как быстро?

– В минуту на четыре градуса. Если мы не выйдем отсюда через десять минут, то заживо изжаримся.

Время между тем шло. Ловушка оказалась идеальной. Им не оставили ни единого шанса, ни малейшей щели, сквозь которую они могли бы попытаться вырваться. Десять минут спустя земляне, с трудом дыша обжигавшим легкие воздухом, оказались на пределе физической выносливости.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ИМПЕРИЯ АНТЕФАЕС

Глава первая

Во Дворце о Семи Вратах в будуаре с золотым потолком, который подпирали двадцать бронзовых статуй эфебовnote 6Note6
  Эфеб – в Древней Греции – свободнорожденные юноши 18—20 лет, обучавшиеся военному искусству и посещавшие школы риторов, философов и др.


[Закрыть], Ноосика Всепрекраснейшая придирчиво рассматривала свою внешность в зеркальце, окантованном камышовой плетенкой.

Оставаться самой красивой женщиной в Империи! Для Ноосики это было абсолютным законом и необходимостью, поскольку любые сомнения в этой области были чреваты самыми серьезными последствиями. И к ее чести вот уже много тысячелетий Ноосика никому и никогда не уступала пальму первенства.

Любуясь своим отражением, молодая женщина – в который уже раз за время своей вечной молодости! – грациозно поглаживала длинные, цвета опала, волосы, изящно ниспадавшие на янтарного цвета кожу гладких покатых плеч.

Отблеск глаз Ноосики был тщательно подобран из сотен возможных оттенков, предлагавшихся чародеями науки красоты.

– Прине, – позвала Ноосика.

У служанки были такие же огромные, как и у хозяйки, глаза, и тоже без зрачков. Они напоминали водную гладь, трепетно колыхавшуюся и чуть менявшую цвет в зависимости от мелькавших у нее в голове мыслей. Прине подошла слегка пританцовывая.

– Желаете надеть драгоценности, госпожа?

– О, – вздохнула Ноосика, – сегодня ничего, только матово-золотой обруч на лодыжку, чтобы не забывать, что я – всего лишь рабыня. Что-то у меня не очень светло на душе.

– Да какая же вы рабыня, госпожа! – воскликнула служанка. – И как только язык у вас поворачивается говорить такое. Вам же завидуют все женщины Империи Ста Тысяч Планет. Уже тысячу лет вы – единственная властительница сердца нашего Повелителя, источник его радостей и удовольствий. В сущности, настоящий владыка Империи – это вы, моя госпожа! Аршо на этот счет не ошибается!

– Аршо? Что он еще такое вытворил?

Прине как раз заканчивала облачать Ноосику в белоснежный батист, опоясав талию госпожи орфировой лентой с сиявшими неописуемой красотой четырьмя затененными ворсами.

– Аршо привез Повелителю двух трясунчиков, обитающих, кажется, на Таморе, где-то на краю света. Он обожает этих зверушек. Жаль только, что они так быстро погибают. – Она прошлась широким гребнем по пышным волосам Ноосики. – О, как бы этот Аршо хотел, чтобы Повелитель и думать о вас забыл. Только вчера он доставил ему шесть женщин со Стира – черных и ужасно волосатых. И это уже после того, как он подсовывал ему мальчиков из Иксора и живые колонны с Жаспы.

Ноосика рассмеялась.

– Ты беспокоишься по пустякам, Прине. Это все – не более чем забавные безделушки. – Она взглянула на служанку своими лучистыми глазами. – Не забывай, что, когда Повелитель установил свой контроль над Мозгом, ты была еще совсем девчушкой, дочкой Бхора. Тебе неведомо, каким был тогда наш мир – без гипно, игр и всеобщего изобилия. Тогда люди жестоко боролись за жизнь, старели, еще рождались дети, а Империя каждый год становилась больше на десять новых планет. – Наклонившись к Прине, она ласково потрепала ее по голове. – Если бы ты все это познала, глупышка, то поняла, что Аршо не опаснее обыкновенного ловкого фокусника.

Прине в этот момент занялась руками Ноосики, такими нежными и хрупкими, что, казалось, кроме как для ношения украшений, они больше ни на что и не годятся.

– Видите ли, госпожа, я частенько размышляю об этом и не представляю, что бы я делала, случись мне покинуть Дворец о Семи Вратах. Ведь вне его стен жизнь настолько пуста и печальна! Никто не работает, скукотища смертная – вот и рвутся все на эти игры. – Она вздохнула. – Неужели вы, госпожа, хотите сказать, что до того, как Повелитель подчинил своей воле Мозг, все в этом мире было по-иному, лучше? Но я не раз слышала, что тогда, напротив, всюду царили анархия и беспорядок, что Совет Семи Мудрецов не справлялся с управлением – настолько оно оказалось сложным. Дальние планеты то и дело бунтовали, катастрофы следовали одна за другой, в космосе свирепствовали пираты, а всего в нескольких световых годах отсюда варвары предавались грабежам. И только Мозг покончил с этим, установил повсюду незыблемый порядок. А Повелитель принес нашему миру достаток, ввел игры. С его приходом воцарились мир и спокойствие.

Ноосика вслушивалась в распевный голос служанки.

– Говоря об этом, ты, Прине, почему-то очень печальна.

– О, – тут же откликнулась служанка, – что же удивительного в том, что мне так грустно? Ваша красота вам во благо. Повелитель не устает любоваться вами. А что я? Никто и не взглянет на бедную служанку, а когда я оказываюсь в городе, то с горечью отмечаю, что мужчины предпочитают предаваться утехам гипно. Они и глаз не поднимают на женщин. Ни один не станет любовно подбирать для нее одно из этих чудных изделий с миллионами граней, которые так хороши, когда ими украшают грудь. А дети? Они сегодня мужчине не нужны, поскольку мы больше не умираем. Поэтому вы должны понять меня, госпожа. Если вдруг придется уйти из дворца, я предпочла бы просто умереть. – И она тяжко вздохнула.

– Тем не менее остальным-то женщинам нет до этих вопросов никакого дела. Они сами все время пялятся в гипно. – Ноосика поднялась и подошла к клетке, забранной четырьмя прутьями, в которой дремали три рысенка с лоснящейся ярко-красной шерсткой. Она открыла дверцу. Проснувшись, рысята тут же оживились и принялись чарующе мурлыкать.

– Видишь ли, Прине, Повелитель усыпил, а не спас как ты считаешь, наш мир. Впрочем, взгляни на дворец Это единственное во всей обширнейшей Империи место, где нет ни одного гипно. Игры, конечно, остались, но только жестокие, чтобы встряхнуть зрителей эмоционально Здесь надо ходить пешком, работать, заботиться о поддержании собственной красоты, нравиться. Ты правильно подметила, что любимые зверьки Повелителя – трясунчики с Тамора, но знаешь почему?

– Нет, – чистосердечно призналась Прине. – Для меня это загадка.

– Так вот, весь секрет его к ним симпатии в том, что они так легко погибают. Понятно, что Мозг мог бы обеспечить бессмертие и им, как всем нам, но тогда Повелитель лишился бы возможности развлекаться, играя в спасителя и ухаживая за ними. А без этого ему стало бы скучно.

– Понятно, – откликнулась Прине. – Но ведь страшно представить себе, что все это так и будет продолжаться и впредь, из века в век. Может быть, Мозг как-нибудь возьмет и изобретет нечто такое, чтобы нас развлечь, чему сейчас и определения-то не найти! – При этом сияющие глаза Прине, казалось, заглянули куда-то далеко-далеко, в удивительный мир, который видела только она.

– Не стоит предаваться подобным иллюзиям, – сухо оборвала ее Ноосика, заметив мечтательную улыбку на губах служанки. – Повелитель никогда ничего подобного от Мозга не потребует. Он счастлив тем, как сейчас устроен наш мир, где он всемогущ. А власть он ценит превыше всего. Когда он является народу в гипно, то подбирает себе одежду таких цветов, чтобы как можно сильнее поразить их воображение. А чтобы еще больше укрепить их веру, он каждый раз непременно напоминает о бедах прошлого. – Ноосика резким щипком извлекла вибрирующий звук из гиперлиры. – Видишь ли. Прине, мое терпение имеет определенный смысл. В нашем мире нет человека, готового на активные действия или способного стремиться к чему-либо другому, кроме этой угрюмой вечности. Во дворце даже лица, понимающие суть происходящего, например Аршо, озабочены лишь одним – сохранить свое положение. В городе население просто довольствуется гипно и играми. Внешние планеты держат в железных тисках, и там невозможна какая-либо эволюция. – Глаза Ноосики застыли, их цвет в это мгновение напоминал олово при выходе из плавильной печи. – Вот почему я жду, Прине, подходящего случая. Наступит день, и я дам Мозгу команду – сама не знаю, на беду или на счастье! Но я выведу эту Империю из состояния спячки и сытого умиротворения. Это просто необходимо! Нужно наконец перестать переваривать и начать созидать.

Трясунчика изводила высокая температура, и Феакс участливо склонился над зверьком. Мужчина был высокого роста, с изящными руками. На тонком лице выделялись горевшие внутренним жаром зеленые глаза. Несмотря на все увещевания, он так и не дал «добро» на то, чтобы изменить себе зрачки.

– Ах, как ты страдаешь, – удовлетворенно констатировал он, обращаясь к трясунчику и заботливо прикрывая его тщедушное тельце тонким покрывалом.

В красных от лихорадки глазах зверька смутно промелькнуло чувство благодарности. Даже прерывистое дыхание стало на несколько секунд чуть ровнее.

– Аршо, – позвал Феакс, – принеси бинты и порошок с Урады. У этого создания воспаление легких, и я намерен сделать ему повязку. Если это не даст результатов, придется прибегнуть к пункции плевры. – Он выпрямился. – И побыстрее, Аршо! Мне по душе эта малышка, и, если она погибнет, я буду горевать.

Но Аршо, затянутый в свой черный сурил, украшенный лишь четырьмя чеканного серебра пуговицами, и не подумал сдвинуться с места, только напрягся под взглядом своего господина.

– В чем дело? – удивился Феакс. – Что стряслось? Ты намерен мне сообщить что-то важное, Аршо?

Тот, переминаясь с ноги на ногу, принял смущенный вид.

– Дело в том, Повелитель, что у меня дурные вести. Глаза Феакса грозно сверкнули.

– Так выкладывай их.

– В это так трудно поверить, – зашелся шепотом Аршо, театрально ломая руки.

– Что это ты заговорил обиняками? – взорвался Феакс. – Доложи факты!

– Это произошло не более десяти минут тому назад на Гмуре, в семидесяти двух световых годах от нас. Столкнулись два «гипер Т». Скорость была выше двадцати пяти тысяч километров в час. Погибло триста тысяч человек.

– Ясно! – Повелитель сделал над собой неимоверное усилие, чтобы выглядеть спокойным и почти безразличным. Но его удивление выдавали непроизвольно сжавшиеся в кулаки руки. – Два «гипер Т», говоришь? А ты проверил сообщение? Ведь с тех пор как Мозг взял на себя полный контроль за организацией движения, подобных событий просто не бывало.

– Увы, это несчастье действительно произошло, – заверил его Аршо. Он прочистил горло. – Но это еще не все, Повелитель.

– Что? – Феакс молча рассматривал собеседника. Тот побледнел.

– На планете Тиор-2 внезапно исчезли заградительные барьеры для диких гигантских урвалов. Те вырвались на волю, все сокрушая на своем пути. Центральный пункт космических перевозок на Тиоре перестал выходить на связь.

Феакс в упор, напряженно вглядывался в Аршо, тщательно фиксируя все эмоции, отражавшиеся на его лице.

– Аршо!

– К вашим услугам, Повелитель.

– Ты что, стал прибегать к гипно?

– О! Что вы, Повелитель! – оскорбленно воскликнул тот. – Мы могли бы вместе пройти в помещение Центрального Мозга, и тогда вы сами убедитесь, что я говорю сущую правду. Случилось нечто немыслимое. Даже не могу представить себе, что такое возможно. Сдается мне, что Мозг заболел.

Феакс стал мертвенно-бледным.

– Ты говоришь, Мозг?!

Перед столь гневной реакцией Повелителя Аршо впал в полную прострацию и, лишившись дара речи, смог лишь кивком подтвердить сказанное.

Но Феакс вдруг отошел и, вопреки ожиданиям, умиротворяюще положил руку на плечо Аршо.

– Не будем драматизировать ситуацию, все нужно тщательно проверить. Может, удастся даже повеселиться, а то я уж совсем начал закисать.

Ноосика закрывала клетку, куда она загнала трех рысят, когда в комнату, запыхавшись, влетела Прине. Ее щеки пылали от возбуждения.

– Госпожа, – выпалила она, с трудом переводя дыхание, – вас желает видеть Повелитель. Происходит такое, такое… – Она понизила голос. – Он ждет вас в помещении Центрального Мозга… А вдруг как раз и настал тот самый день, о котором вы мне говорили, госпожа?

Феакс взглянул на вошедшую Ноосику, и тут же, как и всякий раз при их встречах, в его глазах вспыхнула целая гамма чувств, вызванных восхищением чарующей красотой вечной молодости. Все же на этот раз его любование молодой женщиной быстро уступило место переживаниям Другого рода. Решительным жестом он показал на дверь, за которой неустанно, денно и нощно, трудились миллионы Умнейших контрольных приборов.

– Входи, Ноосика, не хотел лишать тебя удовольствия созерцать этот единственный в своем роде спектакль.

– Невероятно, – с легкой иронией откликнулась Ноосика. – Значит, там, за этой дверью, произошло нечто из ряда вон выходящее?

При виде Ноосики Аршо с трудом скрыл мгновенно исказившую его лицо гримасу неприязни. Он питал к Всепрекраснейшей лютую ненависть и не мог взять в толк, с какой стати Повелителю вдруг заблагорассудилось приобщать столь ничтожное создание к неслыханным, только что разразившимся событиям.

– Повелитель, – обратился он к Феаксу, подчеркнуто игнорируя Ноосику, – только что поступило новое сообщение о бедствии, обрушившемся на планету Хирос. Там все гипно разом вышли из строя и назревают серьезные волнения. – Он замялся. – Видите ли, Повелитель, мне представляется, что болезнь Мозга прогрессирует. Сначала неполадки обнаружились только на незначительном участке четвертого сектора, но затем они стали лавинообразно нарастать, и, заметьте, только там же. Повсюду, кроме сектора четыре, положение, к счастью, остается нормальным.

Ноосика повернулась в Феаксу:

– Так, значит, Мозгу нездоровится? – Ей с трудом удавалось скрывать, какую радость доставило ей это известие, но, поскольку Аршо с мрачной настороженностью подстерегал ее реакцию, она взяла себя в руки. – Это же ужасно! – вздохнула она.

– Ужасно – не то слово, – поправил ее Феакс. – К счастью, пока что поражена всего лишь какая-то там миллионная часть Мозга. И мы быстренько справимся с этим недугом.

– А что известно, – с деланным безразличием спросила Ноосика, – о причинах недомогания?

– Они еще не ясны, – отрубил Феакс. – Но бактериальный возбудитель исключается, учитывая принятые в свое время профилактические меры.

– А не умышленное ли это заражение? – после недолгого колебания предположила Ноосика. – Например, группа граждан решает покончить с Мозгом…

Феакс расхохотался.

– Милая моя, это невозможно. Наши соотечественники так запрограммированы, что ни одному из них никогда даже в голову не взбредет подобная мысль.

– И то верно, – согласилась Ноосика. Она на секунду задумалась. – Но тогда… не могло ли это быть следствием вторжения чего-то чуждого нашему миру? – Она высказала это соображение с сомнением, сама не очень-то в него веря.

– Об этом не может быть и речи, Ноосика. Ведь мы основательно почистили все планетарные Системы в радиусе ста тысяч парсеков от границ Империи. Если бы возникла сила настолько могущественная, что оказалась в состоянии посягнуть на Мозг со столь дальнего расстояния, мы непременно узнали бы о ней. – С этими словами он увлек Ноосику в зал, сплошь заполненный гигантскими экранами. – Впрочем, чего там рассуждать попусту. Мы сейчас все выясним самым точным образом, прибегнув к телепоиску.

– Взгляните, Повелитель, – вдруг с изумлением воскликнул Аршо. – Это же чужаки! Они преспокойно посадили свой корабль на наш Мозг. – Он внимательно всмотрелся в экран. – Да, да, именно звездолет… Причем крайне примитивный… Повелитель, да это же варвары!

– Глупости! – вскипел Феакс. – Все варвары давно уже приструнены.

– Невероятно, но факт, – упорствовал Аршо. – Это варвары, но чужеземные. Им каким-то образом удалось преодолеть Великий Отчуждающий Барьер.

Феакс, смертельно побледнев, устремился к экрану.

– Верно. Можно различить даже название их космолета! – Он до максимума увеличил изображение и прочитал: – «Алкиноос». – Феакс посмотрел на Ноосику каким-то мутным взглядом. – «Алкиноос»! – повторил он. – Но ведь это легендарное имя, дошедшее до нас из тьмы веков! – Он сделал паузу, нервно провел рукой по своей золотой тунике. – «Алкиноос»… Варвары, не являющиеся подданными Империи Антефаес и к тому же не принадлежащие роду человеческому!

На экранах удивительно четко крупным планом были видны люди, сгрудившиеся вокруг костров, разожженных, по-видимому, из окаменевших кусков дерева, и занятые приготовлением пищи.

– До они же пожирают ткань нашего Мозга! – задохнулся от возмущения Феакс и вдруг пронзительно заорал: – Откуда они взялись?!

– О! Это несложно вычислить, Повелитель, – откликнулся Аршо. – Кажется, я понял, в чем тут дело. Это – потомки одного из экипажей, пропавших без вести в то время, когда наши звездолеты еще бороздили бесконечность. Вероятно, наши сородичи осели где-то по ту сторону Великого Отчуждающего Барьера пятьдесят-шестьдесят тысяч лет назад и прижились там. А потом от отца к сыну передавались наши легенды, и эти люди понемногу достигли уровня, когда снова научились летать в космосе.

Феакс еще раз пристально всмотрелся в изображение на экране.

– Но у них не настолько совершенный корабль, чтобы преодолеть Великий Барьер, – заявил он. – В то же время проникнуть в нашу Империю они могли только оттуда, иначе среагировали бы предупредительные системы. – Повелитель, успокаиваясь, начал посматривать на экран с любопытством палеонтолога. – Удивительно, до чего же примитивными существами они так и остались!

– Это не совсем верно, Повелитель, – возразил Аршо. – Там есть и другие персонажи, взгляните! – Он сменил картинку. – Они идут вдоль пластин, изучая их, и, кажется, вот-вот поймут, в чем дело.

– И что… – Ноосика едва сдерживала охватившее ее возбуждение, – что вы собираетесь с ними сделать?

Феакс мельком взглянул на нее. Похоже, ее вопрос шокировал его.

– Но, дорогая моя, тут никакой проблемы и не возникает! Мы просто-напросто нейтрализуем больную часть Мозга, стерилизуем его пораженную часть, а их уничтожим.

– И даже не попытаетесь установить контакт? – осмелилась спросить Ноосика.

– Не думаю, что это представляет хотя бы малейший интерес, – равнодушно бросил Феакс.

– И все же, – настаивала молодая женщина, – они бы могли рассказать нам, откуда прибыли, что позволило бы обезвредить их планету.

Феакс задумался.

– Нет! Это ни к чему! По какой-то совершенно нелепой случайности они оказались здесь. Подобное если вообще когда-нибудь повторится, то не ранее чем через несколько сотен лет. Так что считаю самым разумным немедленно ликвидировать их.

Ноосика приблизилась к экрану. Она с живым интересом рассматривала этих незнакомцев, возникших откуда-то из иного бытия. Насколько же они отличались от жителей Антефаеса по внешнему виду! Ее особенно поразила бросившаяся в глаза мускулатура, выдававшая их большую физическую силу.

– И все же я считаю, что было бы весьма интересно изучить этих свалившихся нам на голову пришельцев. Посмотрите, они ведут себя уверенно, не как подневольные рабы. В их действиях – свобода, раскованность.

По губам Феакса зазмеилась тонкая улыбка.

– Вы очень проницательны, моя дорогая. Они и в самом деле выглядят как вполне самостоятельные, ни от кого не зависящие люди. Но именно поэтому я им не оставлю ни единого шанса на выживание.

Аршо, хранивший во время этого диалога молчание, одобрительно кивнул. Ноосика же покинула зал явно взволнованная.