Текст книги "Инструкция к вооруженному восстанию"

Автор книги: Луи Бланки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Защита баррикад

Предполагая, что армия будет стойка и ожесточится в борьбе, легко предугадать ее методы нападения на республиканские позиции.

Сначала более или менее многочисленные отряды, стреляя на ходу по окнам, подойдут, чтобы захватить баррикаду. Если они будут отбиты, они пробьют дома островков, расположенных против инсургентов, и достигнут таким образом внутренним путем фронта; они могут сделать это и не предпринимая непосредственного штурма баррикады. Когда же обе стороны будут отделены друг от друга лишь улицей, солдаты направят жестокий огонь по окнам противоположной стороны для того, чтобы выбить оттуда защитников. Нужно также ожидать, что войска в случае упорного и продолжительного сопротивления привезут артиллерию через островок, занятый ими.

Они расположат батарею за воротами, против одного из домов фронта обороны, затем, открыв внезапно ворота, начнут обстрел стен в упор; чтобы разрушить здание, – оно от первых выстрелов не упадет, – для этого потребуется все же известное время.

Как только пушки будут обнаружены, республиканцы начнут стрелять, по артиллеристам через отверстия нижнего этажа, отдушины, двери, окна и балконы, расположенные против ворот. Они пробьют побыстрей бойницы напротив для того, чтобы усилить огонь.

Общее правило: бесполезно отвечать солдатам, стреляющим из окон. Это потеря пороха. У неприятеля он в избытке, у инсургентов же его мало; следовательно, его надо беречь. От пуль нужно защищаться при посредстве ставень, покрытых листовым железом, заставляя ими окна и балконы.

Гарнизон баррикады, не обращая внимания на перекрестный огонь, сосредоточит свои усилия на том, чтобы не дать врагу перейти улицу. При попытке сделать это, следует направить на него беспощадный огонь, осыпать его сверху из домов камнями и мостовинами. В то же время нужно быть готовыми к тому, чтобы в случае, если он, несмотря на забаррикадирование дверей и окон, проникнет в нижний этаж, расстреливать, его и поливать кипятком через пол первого этажа. Тщательно следить за тем, чтобы он не прикрепил петард, и не жалеть мостовин, бутылок, наполненных водой, даже мебели, если нет других метательных снарядов. Снять, с верхних этажей железные ставни для того, чтобы бросать камни, избегая при этом пуль с противоположной стороны.

Что касается до укрепления, то справиться с ним будет нелегко. Ядро может попасть в ограду только рикошетом, а небольшой промежуток в 6 метров, отделяющий его от контргарда, сделал бы эту стрельбу безрезультатной.

Граната будет в той же мере безрезультатна. Оно разорвется либо впереди, либо позади, либо в промежутках между двумя укреплениями, ее осколки обдерут только штукатурку стен, – ничего более. Там она никого не застигнет. Баррикада будет защищаться из окон. Штурм баррикады, был бы убийственным для осаждающих. Им пришлось бы выдержать ружейную стрельбу на всем пути до основания склона гласиса, а с этого пункта– дерзнуть на еще более опасное дело. Спуститься с внутренней стены и перейти затем через ограду они смогли бы только при помощи восьмифутовых лестниц, представляющих собой, особенно под градом пуль и мостовин, крайне неудобную ношу.

Если при возведении баррикад успели вделать ворота в шестиметровый промежуток между оградой и контргардом, то в случае, если солдаты спустятся с контргарда, следует эти ворота внезапно открыть, бросить роты, вооруженные косами, на солдат и разнести их в этой мышеловке в клочья. Солдатские штыки недостаточно длинны, чтобы противодействовать аллебардам. Если же ворот нет, то косцы должны собраться в нижнем этаже, чтобы броситься из входных дверей и из нижних окон. Предварительно командир распорядится прекратить град пуль и мостовин, что может быть сочтено неприятелями за признак поражения. Этот расчет может стать для врага роковым.

Если неприятель будет отражен продолжительным сопротивлением одной или нескольких баррикад, он прибегнет, быть может, к поджогу домов при помощи гранат. Потушить огонь будет трудно. Если это не удастся, отступление станет неизбежным. Нужно будет отступать от одного дома к другому, на вторую линию обороны. Войска не долго смогут выдерживать эту игру. Париж не превратят во вторую Сарагоссу.

Борьба на баррикадах даст возможность главному командиру перейти в свою очередь к наступлению и бросить колонны в атаку с фланга и с тыла осаждающих.

Раненые будут эвакуированы походными лазаретами, отведенными в распоряжение командиров частей; мертвые будут перевезены в госпиталя.

О минах

Войска могли бы прибегнуть к минному подкопу, чтобы сломить слишком упорное сопротивление фронта обороны. Применение этого могучего средства мало вероятно.

Враг, конечно, не воспользуется им в начале боя. Это средство, требующее времени и к тому же свидетельствующее о некотором испуге, поколебало бы дух солдат, так как представило бы им атаку делом весьма опасным.

Однако, может случиться, что необходимость заставит пренебречь этими отрицательными сторонами минного подкопа. В этом случае канализационная сеть приобретет огромное значение. На всех улицах, где она имеется, ее сделают исходным пунктом для минных галлерей.

У врага есть подробный план парижских стоков. Они различных размеров. Карта самых крупных, так называемых сточных коллекторов, известна всякому. Ее можно найти во втором томе парижского путеводителя. Но это составляет лишь незначительную часть канализационной сети. Масса истоков средней величины и труб остается неизвестной; было бы полезно получить о них сведения у рабочих по канализации. Во время боя будет необходимо ознакомиться с подземными ходами при помощи многочисленных отрядов, которым начертят путеводную карту; они будут снабжены лестницами для выхода из любого канализационного окна и забаррикадируют по плану, согласованному с операциями под открытым небом, коллекторы и ходы, к ним примыкающие.

Каждая улица, служащая фронтом обороны, может быть пересечена минной галлереей; нужно будет поэтому удостоверяться, не проходит ли она поверх стока. В этом случае – занять сток баррикадами.

Когда фронт обороны подвергнется мощной атаке неприятеля, часовые пройдут по стоку на цыпочках, прикладывая ухо к стене, обращенной к врагу, чтобы услышать, не производят ли подкопа, и тотчас же дадут знать об этом. Впрочем, враг только в том случае попытался бы проникнуть в сток саперным путем, если бы он не смог проникнуть туда, пользуясь канализационными разветвлениями. Встреча с ним в этих подземных ходах сигнализировала бы подкоп. Эти встречи увеличили бы препятствия для операции и сделали бы ее менее вероятной.

На улицах без стоков, если таковые имеются, галлерея может быть вырыта прямо из какого-нибудь погреба, через всю улицу, вплоть до противоположного дома. Обнаружить это было бы труднее врасплох, чем работу в стоке. Чтобы узнать, не ведется ли такой подкоп, часовые должны прикладывать ухо к стене погреба, выходящей на улицу. В случае обнаружения работ, гарнизон баррикады должен устроить засаду у выхода подкопа.

В общем минная война мало вероятна, пользование для этого сточными трубами еще менее возможно.

О жителях занятых домов

Жителям домов, занятых республиканцами, будет предложено удалиться с своими деньгами, всякими ценностями и серебряными вещами и запереть всю мебель. Им напомнят о том, как 2 декабря солдаты Бонапарта в каждом доме, откуда раздавался выстрел, перерезали горло без различия – мужчинам, женщинам, старикам, лежащим на смертном одре, и детям, находящимся у материнской груди.

Если же старцы, женщины и дети удалятся, мужчины должны будут последовать за ними. Не следует оставлять их в квартире.

Когда пробьют стены всех домов островка, можно будет удалить семьи, проживающие по фронту обороны, в противоположную часть островка.

Если вследствие перерыва сообщений мирные жители лишились бы провианта, республиканцы должны им выдать его, предупредив батальонных комиссаров, чтобы при доставке провианта сообразовались с этим.

Следует еще раз подчеркнуть, что conditio sine qua non победы, это – организация, сплоченность, порядок и дисциплина. Сомнительно, чтобы войска смогли долго сопротивляться организованному восстанию, применяющему методы правительственной армии. Их охватят нерешительность, смятение, затем наступит упадок духа и, наконец, развал.

Проект воззвания к солдатам

«Солдаты! Парижский народ берется за оружие. Пойдете ли вы против него? Освобождая Францию, он освобождает прежде всего вас. Разве вы не так же порабощены, как и мы?

Под видом дисциплины надменные офицеришки попирают вас сапогами. За одно слово или жест – арест, карцер, военный суд. Покорные, безмолвные вы должны склонить голову перед насилиями.

Вы более не граждане, даже не люди. С эскадронными лошадьми обращаются лучше, чем с вами; когда они падают, их замена обходится дорого, вы же ничего не стоите. Когда вас не станет, всегда найдутся другие. Есть достаточно матерей, чтобы доставлять мясо для тюрем и пушек.

Может ли мундир, который на вас напяливают, заставить вас забыть, чем вы были вчера, и чем будете завтра, когда превратитесь в таких же, как и мы, обывателей, безнаказанно оскорбляемых и расстреливаемых картечью?

Мундир – знак вашего порабощения, и он послужит саваном для ваших останков в далеких краях, куда повелителям угодно будет послать вас умирать. Сколько вас покоится там, в Мексике, откуда уцелевшие вынесли лишь разрушенное здоровье и позор поражения!

Внутри страны вас превращают в сыщиков, сторожей каторжников, вне – в спутников тирана, желающего повсюду уничтожить свободу.

Народы вас ненавидят, а между тем они жаждут любить вас. Чего они хотят? Того же, что и вы – добывать себе пропитание в поле и мастерской. Рабочие всех наций – братья, у них только один враг – притеснители заставляющие их перерезывать друг другу горло на полях сражений.

Что общего у нас с этими позолоченными лентяями, которые не удовлетворяются тем, что живут нашим потом, но хотят пить и кровь?

Солдаты! Не давайте им одурачивать себя и не будьте их жертвами! Для этих наглецов гибель человека из народа – рабочего или солдата – означает лишь, что одной сволочью стало меньше, – вот и все. Если они вам скомандуют «стреляй», стреляйте по самим этим подлецам. Настало время наказать их за преступления и отмстить им за нанесенные вам оскорбления. Стреляйте! Вам нечего больше бояться военных судов. Народ здесь. Сомкнитесь с ним, ваше дело – общее дело.

Пожелаете ли вы причинить парижанам страдание тем, что они вынуждены будут стрелять в вас, убивать вас, своих товарищей, в то время как они жаждут протянуть вам руки и крикнуть вам: «Придите! Будем свободны. Вернитесь к своим хижинам, где матери и невесты ожидают вас. Добьемся счастья трудом. Если же короли будут угрожать нам, мы повергнем их в ужас своей готовностью к отпору, в то время как пролетарии всех стран поднимут вслед за нами восстание и раздавят между своими и нашими рядами этих врагов человечества!»?

Солдаты! Руку! Да здравствует свобода!

Да здравствует мировая республика!»

Проект воззвания к офицерам

«Офицеры! Вы не служите отечеству, вы служите тирану. Кто из вас сомневается в этом? Никто! Вы не невежды и не глупцы. Вы прекрасно знаете, что делаете.

Из-за чинов и орденов вы продали свободу, жизнь самой Франции. Ведь только на насилии и невежестве, только на угнетении души и тела держится иго Бонапарта.

Священники одурачивают, армия душит. Но ведь армия, это – вы. Солдат – лишь раб и козел отпущения.

Милитаризм мог бы иметь хоть одно оправдание – славу и величие страны. Но что принес он на деле? Бесчестие, разорение и упадок. Мексика – Ментана покрыли нас позором, а из-за Садовы, шедевра вашего властителя, мы пали ниже, чем после 1815 года. Сабля и кропило соединились для того, чтобы сокрушить мысль и отбросить нас к средним векам.

Не должно быть пощады для тех, которые не ограничиваются угнетением Франции, но стремятся оскотинить ее и вычеркнуть из списка наций.

Но если патриотизм жив еще в ваших сердцах и вы покинете дело преступления для дела справедливости, – благодарное отечество торжественно признает оказанную услугу. Если же вы будете упорствовать и итти по пути предательства, народ будет так же беспощаден к вам, как вы к нему».

Проект воззвания к парижанам

«Парижане! Шестнадцать лет неволи! Шестнадцать лет оскорблений! Франция осмеяна, ограблена, попрана. Но это еще не все. Голод раздирает чрево народа. Бонапарт обещал славу и благоденствие. Благоденствие! Да, он один пожрал 400 миллионов, 25 миллионов в год, 70.000 франков в день. Он пресытил золотом своих мамелюков, ажиотеров, кокоток, попов, хлыщей. Вам остается на закуску штукатурка разрушенных зданий.

Слава! Вы ее знаете: Мексика, Ментана. Но это – лишь начало. Отныне все французы от 20 до 30 лет солдаты... солдаты папы.

Они будут иметь честь умирать за иезуитов, и отец Гиацинт обещает исповедывать их на полях битвы. Избегнувшим этой чести будут раздавать супы у дверей церквей и казарм.

Нет больше мастерских. Нет браков. Все это революционно. Ничего – кроме дворцов и темниц, монастырей и публичных домов...

Парижане, к оружию! Вы унаследовали от отцов свободу и не завещаете сыновьям рабства.

Угнетатели переполнили чашу. Пусть кара, как молния, падет на них в ответ на преступления! Час великой народной революции пробил. Идем!

В виду того, что постановление военного министра от 2 декабря 1851 г., подписанное Леруа-де-сент-Арман, гласит, что «все лица, взявшиеся за оружие, будут расстреляны»;

в виду того, что после покушения 2 декабря 1851 г. защитники Конституции, взятые в плен, были преданы смерти, во время и после битвы;

что в различных местах столицы масса граждан, безобидных и безоружных, простых прохожих погибла, убитая преторианцами;

что на бульваре множество мирных зрителей, мужчин, женщин, детей было внезапно и без предупреждения изрублено Бонапартистской солдатчиной;

что эта самая солдатчина передушила у домашних очагов обитателей многих домов, без различия возраста и пола;

что в департаментах l'Herault, l'Ain, Nievre защитники Конституции были не только расстреляны, но и гильотинированы по приговору военного суда, спустя долгое время по окончании борьбы;

в виду того, что при этих злодеяниях великодушие, которое выказывал народ в гражданских войнах в течение сорока лет, было бы отныне преступлением и в то же время самоубийством, —

Главный командир республиканской армии постановляет:

Ст.1. Бонапарт, министры, законодательный корпус и сенат об'явлены врагами народа.

Ст.2. Все без исключения чиновники отрешаются от их должностей; противящиеся будут расстреляны.

Ст.3. Городовым и полицейским агентам предлагается не выходить из своих квартир. Те из них, которые появятся на улице в форменной одежде или в другом виде, будут расстреляны.

Ст.4. Офицеры, принимающие участие в отряде, который будет стрелять по республиканцам, будут расстреляны.

Ст.5. Офицеры, унтер-офицеры и солдаты всех артиллерийских отрядов, которые будут стрелять по домам с целью вызвать пожар, будут расстреляны.

Ст.6. Унтер-офицеры и солдаты, которые откроют огонь по народу, будут высланы в колонии. Те из них, которые будут убивать детей, женщин и стариков, будут расстреляны.

Ст.7. Солдатам предписывается закалывать на месте всякого командира, который прикажет открыть огонь по народу.

Ст.8. Офицеры, которые во время борьбы об'явят себя вместе со своими отрядами сторонниками республики, получат высокую награду в знак национальной признательности.

Ст.9. Унтер-офицеры и солдаты, которые во время борьбы встанут за дело республики, будут иметь право либо на отпуск, либо на высшие чины в национальной армии.

Вместе с отпуском каждый солдат получит 300 франков сверх жалованья, каждый унтер-офицер – 500 франков.