Текст книги "Север"

Автор книги: Луи Фердинанд Селин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Конечно Лили никогда не пьет, я ее знаю… и она наверняка подумала о нас… мы поднимаемся… находим нашу дверь… Лили там… одна… она нас ждала…

– Ну что?.. как там?.. что она сказала?

– Кто?

– Цыганка…

– Она заставила говорить стол…

– Ну и как?

– Она увидела тебя и Ля Вигу в очень мрачном… и очень большом доме…

– И это все?

– Доме с решетками…

– А почему она нас выгнала?

– Она не хотела при вас говорить…

– Ты думаешь, это женщина?

– Я не уверена… завтра мы снова ее увидим… их кибитка стоит в парке… она должна вернуться за стульями, так как стулья Марии-Терезы все нуждаются в починке, и стулья старика тоже… то же самое и на ферме, напротив…

На Лили можно положиться… он подумала и о нас… в корзинке полно сандвичей!.. и не с «эрзацем», как в Берлине, а настоящих, с маслом! еще и тартинки с гусиной печенкой… уверен, у них было все, что нужно!.. но откуда?.. пока непонятно… хотя я и догадывался… все благодаря обмену… мы приложили старания и раздобыли у бакалейщицы искусственный мед и хлеб, а в Tanzhalle – похлебку в обмен на сигареты… если отбросить в сторону ложную скромность и регулярно лазить в шкаф Харраса, то мы тоже ни в чем не будем ощущать недостатка… в сложных, и особенно исключительно сложных, обстоятельствах всегда очень важно найти нужного человека, который в вас заинтересован, даром ведь ничего на дается… «дайте мне рычаг и я переверну Землю!» – воскликнул некогда Архимед… принесите обделенному курильщику то, чем он набивает свою трубку, и он притащит вам Ле Аль[49]49
  Район в Париже, где раньше располагался Центральный Рынок.


[Закрыть]… обделенный курильщик способен на все, он всегда найдет или украдет для вас то, что нужно…

В шкафу Харраса табака было по меньшей мере года на три… на десять лет – «Нэви Кат» и «Крэвен»… на шесть месяцев – «Лаки»… я уже представлял, как мы все разжиреем… правда они могли готовить нам разные подлости… калека, Крахт, Изис и остальные!.. ведь в их планы входило вымотать нас до такой степени, чтобы мы больше не рыпались… неужели невозможно договориться? если вам удастся найти хоть какой-то компромисс, вы можете получить передышку… а у нас все-таки был склад Харраса… людям надоедает все, даже самые сногсшибательные коктейли… а вот к табаку это не относится!.. они без него просто не могут жить!.. перед казнью обычно предлагают на выбор… ром?.. табак?.. сигарета всегда побеждает… в общем, я понимал, что, приложив определенные усилия, мы прекрасно сможем обойтись без карточек… однако если им вдруг покажется, что мы пытаемся их провести, тогда они точно изойдут на дерьмо… в этом случае уже ни за что ручаться было нельзя… следовательно, нам уже сейчас надо искать способ, как отсюда свалить… не дожидаясь, пока они решат с нами как-нибудь расправиться… конечно, у меня были кое-какие мысли… две…три… четыре… я не так уж хитер, но догадлив… и не страдаю от излишней самоуверенности… я взвешивал все за… против… уже несколько месяцев… не вводя никого в курс… ни Лили… ни Ля Вигу… будущее покажет! между тем, меня очень волновало, о чем они могли тогда говорить… сначала в нашей убогой башне, а потом там наверху, у наследницы? вряд ли они только задавали вопросы столикам!.. они ведь неплохо перекусили, о чем свидетельствовали слоеные пирожные с клубникой, паштет из гуся, сардины, белый хлеб… все это Лили припасла и для нас… а у них там всего было, кажется, раз в десять больше!..

– А что делала цыганка?

– Это был не стол, а круглый столик на одной ножке!.. и она его шевелила то одной ногой, то другой…

– Что же отвечал столик?

– Одно и то же!

Что нам с Ля Вигой предстоит пройти сквозь пламя, а потом – еще раз сквозь пламя! после же мы будем заключены в большом совершенно темном доме… совсем темном и с решетками.

Что касается пламени, то достаточно было только посмотреть вокруг!.. в любом направлении!.. и все эти эскадры, что одна за другой надвигались с востока и с севера, собирались сбрасывать на эту местность вовсе не печенье!.. достаточно было просто прислушаться к этому постоянному дребезжанию пола, стен, потолка, чтобы понять, какое будущее нас всех ждет! это уже ни для кого не было секретом!.. сыпавшееся с «крепостей» драже способно было перепахать и все борозды, и свеклу, и нацистов в придачу! все местные дворянчики, старые девы, ландрат со своими браслетами, все эти якобы вольнонаемные работники и bibel’и очень скоро могли отправиться на небеса!.. никто не сомневался в том, что нам уготовано… это доносили до нас порывы ветра, как будто нарочно все время дувшего в нашем направлении… дым цвета охры… иногда черный… дым от чего?.. лесов?.. каменноугольной смолы?.. заводов?.. самолеты уже не стеснялись, летали туда-сюда совершенно свободно… теперь по ночам их огни светились и мигали, и я не сомневался, что как только они полностью покончат с Берлином… они примутся за Моосбург… обрушат там все фасады!.. просто из местного замка и всего прочего тут у них получился бы слишком маленький кратер… было ясно, что очень скоро в великом Рейхе уже ничего не останется, даже этой долбаной Пруссии и Бранденбурга!.. так что гадать тут было не о чем!.. и цыганка со столиками тоже не нужна!.. эта якобы женщина!.. в общем, нам нужно отсюда сваливать, черт бы их всех побрал! но как?.. пока же к нашим услугам были спиритизм и печенье… Мария-Тереза предложила Лили брать в библиотеке старика все, что она хочет!.. дверь рядом с ее гостиной… я видел, что взяла Лили… всего Поль де Кока… всего Мюрже… а для нас с Ля Вигой – серьезное чтение!.. «Ревю де Де Монд» за семьдесят пять последних лет… «Жизнь звезд» Фламмариона… все женщины, вместе с цыганкой, помогали принести ей эти книги сюда, а потом раскладывали их по номерам и датам… в результате наша башенка приобрела вполне приличный вид… забавно, но у нас было время все это прочитать!.. романы, эссе, критику, речи… после этого я с еще большей уверенностью могу утверждать – я окончательно в этом убедился – что все короли, депутаты, министры изрекали во все времена одни и те же глупости… очень редко то там, то тут мелькнет что-то неожиданное… чуть менее тупое… а романисты – те и вовсе, все, как один, пишут одинаковые романы, более или менее закрученные, более или менее извращенные, иногда добавляя чуток педерастии и в беспорядке перемешивая яды, браунинги… стоит все это просмотреть, чтобы прийти к некоторым любопытным умозаключениям… в общем, достаточно прочесть одного Таллемана{100}100
  Гедеон Таллеман де Рео (1619–1690) – французский мемуарист.


[Закрыть], там вы в сжатом виде найдете все: бабки, преступления, любовь… меньше, чем на трех страницах… не менее очевидно вам станет и то, что все критики в любых журналах постоянно попадали пальцем в небо, ошибались на все сто процентов, из века в век… им почему-то нравится исключительно дерьмо, и чем ближе произведение к нулю, тем больше оно их сплачивает… безумцы! они офигевают, надсаживаются, вопят от восторга! падают на колени!.. нет, журналы из библиотечных фондов никогда не утратят своей актуальности… вечный Суэцкий канал… вечные двадцать неизбежных войн!.. вечная постоянно возрастающая гуманность… и постепенно у вас пропадает всякое желание что-то читать, что-то узнавать, ибо вам все уже известно заранее…

Я постоянно говорю вам о жратве, но не подумайте только, пожалуйста, что я так уж прожорлив!.. отнюдь!.. просто из-за того, что мы плохо питались, я боялся, что мы ослабеем и окончательно здесь застрянем… мечтать о бегстве – это прекрасно! а если у тебя ноги подгибаются?.. как это и произошло чуть позже, в Дании… после тюрьмы… вот там они меня едва не доконали… два года, что я там отсидел, стоили всех ста… там есть такие мастера своего дела, от охранников до технического персонала, которые заставят вас отсидеть сто лет даже меньше, чем за два года…

В Цорнхофе, хоть и на костылях, но я все же еще мог ходить, и не так уж плохо… а вот после тюрьмы уже не мог… но я и не думаю жаловаться… я встречал людей с раком прямой кишки, так вот они все были ужасно агрессивны… тайные агенты, раздражительные лягавые… и их можно понять!.. и я мог бы вести себя точно так же… постоянно доставать своих читателей… «Да он еще и кощунствует, надо же!.. он что, все еще не сдох?.. этот жуткий монстр!..»

Нервозность и отсутствие терпения у многих людей являются результатом того, что они просто не читали «Ревю де Де Монд» за последние сто лет… иначе бы до них дошло, что в ходе истории бывали примеры еще в тысячу раз худшие!.. в тысячу раз более злобных, по-настоящему законченных сволочей!..

А там, в Цорнхофе, в Бранденбурге, о которых я веду свое повествование, все вокруг продолжало сотрясаться, и нам это уже порядком надоело, но не тут-то было! это были всего лишь бандерильи!.. самое серьезное еще только готовилось… да мы и сами чувствовали, что час расплаты постепенно приближается… все ведь началось еще на Монмартре, и далее: Сартрувиль, Ля Рошель, Безон, Баден-Баден, Берлин…

Стоит ли рассказывать Лили о том, что произошло на ферме?.. о прыжке Изис?.. про ревнивого калеку? его припадок?.. ружье?.. нет!.. или все же?.. позже… она принесла нам сверху, от наследницы, еще и красивый канделябр на пять свечей… но только одну свечу… света от нее было не много, но боюсь, что снаружи, из парка, и этот свет могли заметить…

– Как ты думаешь, Ля Вига?..

И как раз в эту минуту, как бы в подтверждение моих опасений, раздается звук рожка… наверняка, это Хьельмар!.. рожок ведь только у него!..

– Светильник, Ля Вига!..

Нас засекли… прыжок… Ля Вига задувает свечу… кто-то кричит!.. это зовут нас… из парка…

– Franzosen!.. franzosen!..

Им нужны мы… ну так пусть поднимаются!.. а может быть, это не Хьельмар?.. теперь барабан! дрррррр!.. все-таки, это должно быть, он?.. он что, не хочет сюда подниматься?.. боится?.. тогда мы сами пойдем туда, черт! я, Ля Вига… но не в темноте же!.. со свечой, по лестнице… а это, наверняка, еще больше выведет их из себя…

– Зажги-ка ее снова!..

Нужно сказать, что спуск там был очень опасный!.. даже если идти со ступеньки на ступеньку… и со свечой…

– Давай скажем этому придурку, чтобы он поднимался сюда сам! погаси!

Я широко распахиваю дверь… да это же Хьельмар!.. с пастором… чего им надо?..

– Schlussel! schlussel!..

Ему нужен ключ… какой еще ключ?.. он показывает мне запястье пастора, его наручник… куда же я его дел?.. я вспоминаю: точно, я положил его себе в карман, пока они вдвоем храпели… но где же он?.. я перетряхиваю всю свою одежду… энергично… выворачиваю все карманы… ах, вот он!.. удача!.. я протягиваю его ему… пусть снова посадит его на цепь… ан нет!.. ну-ка, спичка!.. надо взглянуть на их рожи… да, это они!.. пастор – все еще в своей панаме и сетке пчеловода… Хьельмар – в портупее, с барабаном, рожком и в каске с пикой…

– Nun gut! тогда ладно!

Он запихивает ключ в карман… вслед за наручником и цепью… так он все потеряет!.. на нем же одни лохмотья… дырявые лохмотья…

Но он меня успокаивает…

– Er braucht nicht!.. они ему больше не нужны!

И объясняет мне…

– Er kommt mit!.. он идет со мной!

Тем лучше!.. тем лучше!..

И действительно, они уходят… все просто!.. два, три шага!.. и исчезают… а тьма в нашем подлеске, можно сказать, кромешная… только наверху светятся и поблескивают облака… в лучах сотен прожекторов и отсветов далеких взрывов… на севере… на востоке… но в нашем парке ничего не видно… хоть глаз выколи… два… три шага… и вы чувствуете, как вас буквально обволакивает темнота… а вы все еще пытаетесь тут кого-то найти… но кого?.. вы и сами уже не помните… я слышу их последние слова…

– Они ему не нужны… он идет со мной…

Хьельмар… наверное, он знает, куда идет со своим любителем дармовых пчелиных роев… этим пастором в вуалетке… в конце концов, ему решать!..

– Кomm mit!

Мы ждем, пока они удалятся… смотрим в ночь… ах, опять рожок!.. один звук!.. два… это Хьельмар… но уже довольно далеко… за церковью…

Я встретил их еще раз уже гораздо позже… при совсем других обстоятельствах… я вам еще об этом расскажу… ведь я обязался говорить правду и только правду, не так ли?.. а правда нуждается в осмыслении… вы же можете немного подождать…

* * *

Возьмите ту же малышку, Эсфирь Лойолу, перед ней на коленях стоял весь мир, рыдая, умоляя снизойти и согласиться лечь в Сен-Шапель{101}101
  Готическая часовня в Париже, построенная по распоряжению Людовика Святого, где хранились мощи, привезенные из стран Востока.


[Закрыть]… да и Голливуд со своими миллиардами тоже не остался в стороне, запустил в производство не меньше тридцати пяти «супер-произведений»…

Злоключения в мансарде, беготня по крышам наперегонки с лягавыми… в общем, на нашу долю тоже кое-что выпало{102}102
  Селин намекает на события, случившиеся с ним 17 декабря 1945 года, когда он скрывался в Дании, в Копенгагене. Вечером к ним с женой неожиданно явились люди в штатском и предъявили ордер на арест. Поскольку их квартира находилась в мансарде, они выскочили через окно на крышу и пытались скрыться от преследователей, но это им не удалось.


[Закрыть]… и немало! но только все это нам ничего не принесло! куда там! нет!.. ни Сент-Шапель, ни миллионных контрактов…

Мои братья по расе – это слуги… а Эсфирь из тех, кто отдает приказы… вот что должны были мне сказать еще в колыбели: «малыш, ты из расы лакеев, держись скромно и услужливо, и постарайся никогда не совать свой нос в то, что происходит за господским столом»… надо было мне хорошенько замаскироваться еще тогда, в 14-м, и никогда не разевать свою варежку… разве только для того, чтобы говорить «да! да! да!..»

В 40-м же мне следовало бы бежать вместе с остальными, тогда потом я бы мог снова «завербоваться в герои»…

Ну а после такого крутого виража все бы опять встало на свои места… каждые пятнадцать дней я бы сочинял новую восторженную статью… «Ах, эта малышка Эсфирь Лойола!» и я бы уже получил Нобеля, разбогател, и все бы меня обожали: и Мориак, и Кусто, и Ривароль, и Виши-Бриссон{103}103
  Пьер Бриссон (1896–1964) с 1934 по 1942 и с 1944 по 1964 год был директором газеты «Фигаро».


[Закрыть]… «о как мы гордимся тем, что у нас во Франции есть такой почитатель Эсфири!».. просто моим бедным родителям надо было предупредить меня об этом вовремя, еще в колыбели, в Курбвуа, Рамп дю Пон…

– Сосунок! о некоторых вещах лучше помалкивать!

Свалил бы я тогда вместе со всеми, представителями расы рабов, а теперь, двадцать лет спустя, вопил бы вместе с ними, что все прошло великолепно!.. вот тогда у меня сейчас было бы полное право и на министерский портфель, и на Нобеля, и на Академию…

Ладно, не будем об этом!.. не стоит и дальше испытывать терпение читателей, некоторые из них уже давно давали мне понять, что я постоянно пережевываю одно и то же… в общем, хватит ныть!.. заглянем-ка лучше в «Фигаро»! новости из Женевы, с пред-атомной конференции{104}104
  Селин имеет в виду конференцию, в которой принимали участие четыре министра иностранных дел, состоявшуюся в Женеве в мае 1959 года. Она была посвящена положению Германии, хотя никакого конкретного решения на ней принято не было. Далее Селин приводит цитату из газеты «Фигаро» от 21 мая 1959 года.


[Закрыть]… новости очень ободряющие, оптимистические… и все это дает нам полную уверенность в том, что нас ждет великолепный отпуск!

– Скажите-ка, а что они там пили и ели?

Фигаро-Виши нам и об этом постоянно сообщает, описывая собрания представителей мира литераторов, владельцев недвижимости и арендаторов…

«Сегодня за обедом, устроенном советской делегацией, между г. Громыко и г. Кув де Мюрвиль состоялась беседа. Трапеза продолжалась полтора часа. Стол был хороший, в меню входили: черная икра, слоеные пирожки, форель в шампанском, телятина, свежие фрукты. Все это обильно запивалось водкой, грузинскими винами и крымским шампанским. Встреча не принесла никаких особых «сенсаций». Но все прошло в теплой дружеской атмосфере…»

Получается, что эти утонченные гурманы снимаются для телевидения, дегустируя столь запоминающиеся меню, а их подданные благоговейно всему этому внимают и тут же отправляются на отдых к морю, в горы, вдохновленные их примером… нет, честное слово!.. главное! это когда вам доверяют! доверяют, не слишком вникая в суть!.. ведь то, что они с таким удовольствием съели в Женеве, уже давно переварено и выброшено!..

Думаю, и десяти лет не пройдет, как молодежь начнет принимать имя Петэна за название бакалейной лавки… а «Коломбе-ле-Де»{105}105
  Селин имеет в виду Коломбе-ле-Дез-Эглиз, небольшой французский городок, где родился генерал де Голль, и где впоследствии, в 1972 году, был установлен ему памятник.


[Закрыть] – за скабрезную игру слов… Вердэн – за нечто вроде анисового ликера… «доверие, отпуска, беззаботность»… пройдитесь по Бийянкуру, поспрашивайте, бомбили ли их… вас примут за больного!.. попробуйте найти там хоть одну мемориальную доску или хотя бы крошечный букетик где-нибудь, даже не на самом видном месте…

– Где погиб такой-то?.. такая-то?..

– Так почему же они не спустились в убежище? и чего вы добиваетесь своими дурацкими вопросами?.. да это же чокнутый «коллаборационист», эта ваша несчастная жертва R.A.F.! он, наверняка, специально шлялся тогда по улицам!..

Можно не сомневаться, этот проныра еще и бабки кое-где получал!.. эта ваша так называемая жертва!.. но в каком окошечке?.. найдутся люди, которые знают… однако мы к этому еще вернемся…

* * *

Теперь все вокруг оборудовано для туристов, повсюду площадки для вертолетов и пляжи с красотками, но так ведь было далеко не всегда… отнюдь!.. спросите тех, кто знал Вардар и Балканы задолго до Тито, при Карагеоргиевиче, а то и при Стампаре{106}106
  Здесь Селин намекает на тот период своей жизни, когда он сотрудничал с французским отделением Лиги Наций в качестве эпидемиолога.


[Закрыть], тогда нам приходилось иметь дело исключительно с мошкарой!.. тифом! всевозможными разновидностями чумы!.. и с «фельдшерами»… в тех же самых провинциях, долинах и на рынках мы мало напоминали туристов, этих обремененных багажом кусков мяса на колесах, вечно чем-то недовольных, раздувшихся от местных крепких алкогольных напитков и чересчур наперченных кушаний, которые никак не могут нажраться досыта и найти себе достаточно влагалищ, сочных пизденок и пухлых мальчуганов… любые автобусы кажутся им недостаточно вместительными… а все известия недостаточно скандальными…

Во времена Карагеоргиевичей все общественное здравоохранение Европы держалось на фельдшерах… ведь подобно тому, как погода на ближайшее лето приходит из Гренландии… настоящие великие эпидемии, гораздо более мощные, чем все войны, включая атомные, приносят нам крысы… а фельдшеры отслеживали направления их миграций по крысиным трупам, валявшимся животами вверх… если их количество увеличивалось, они били тревогу… фельдшеры обходили все восточные базары, рынки, церкви со своими «специальными крюками», и от их бдительности зависело спокойствие Европы…

Небольшое отступление в прошлое… Карагеоргиевич, Стампар… эпидемии…

Ну а сейчас ко мне как раз зашел Роже{107}107
  Селин имеет в виду писателя Роже Нимье (1925–1962), прославившегося своим романом «Голубой гусар». Будучи сотрудником издательства «Галлимар», Нимье старался всячески поддерживать Селина. Селин несколько раз с большой симпатией упоминает имя Роже Нимье в своих последних романах, «Севере» и «Ригодоне».


[Закрыть]… этот преданный друг… конечно, особых иллюзий у меня нет… он приходит ко мне отчасти как фельдшер… не перевернулся ли я уже животом вверх?… не выпадают ли у меня волосы?.. не высунул ли я язык?.. не задыхаюсь ли?.. не хуже ли мне, чем на прошлой неделе?.. кстати, надо сказать, эта зима выдалась суровой!.. но только не для Ахилла, нет!.. Ахилл в свои восемьдесят выскакивает из машины с гвоздикой в петлице, как у шафера… ну просто, как огурчик!.. а на что я похож рядом с ним? стонущая подагрическая развалина… оно и понятно, Ахилл ведь никогда не работал, с самой колыбели, ни секунды! ничего толком не умеет, переползает от одной сиськи к другой, командует, гребет под себя… и все!.. лучший способ дожить до глубокой старости… ни хера не делать, ловить кайф и плевать на все!.. все статистические исследования это подтверждают…

Ладно! не будем об этом!.. просто получается, что я родился слишком трудолюбивым, и вот теперь, уже достаточно пожив и к тому же приобретя такое количество доброжелателей, включая и самого Ахилла, естественно, теперь я могу спокойно умереть… но вот в чем загвоздка, мне было бы очень обидно помереть на работе, я бы тоже, как Ахилл, хотел всю жизнь ни хрена не делать… я ведь вовсе не завидую ни его любовным победам… о ля-ля, нет! ни его миллиардам… единственное, что меня гложет – это сознание того, что я так и загнусь за этой гребаной работой!..

ах как сладко ничего не делать!

когда вокруг вас все суетятся!

туруррррру! туруррррррррру!

Это не только сладко, но еще и гарантирует вам долгую жизнь, что видно даже слепому!.. возьмите Хрюхрющева… полковника Пифпафа, Эйзенхауэра… да будь они шахтерами, они бы уже давно умерли!.. и уже ни о чем бы не говорили, не рассуждали, ничего не делили… в то время, как все эти их бла-бла-бла и великолепные обеды гарантируют им попадание в Ларусс, да еще и с комментариями!.. на трех… четырех страницах!.. а уж представляю! что за похороны их ждут! словами и не опишешь! фанфары, девочки и море цветов!

Я говорю обо всем этом Роже, и он мне не возражает, он и сам все прекрасно видит… если у тебя нет устоявшейся репутации сутенера или отъявленного извращенца, то даже то, что тебе причитается по праву, бывает очень тяжело получить! особенно с годами… когда вы достигаете определенного возраста, на вас обрушиваются всевозможные трудности, а уж обо мне с моей репутацией «неслыханного чудовища» и говорить нечего!.. все люди вокруг мнят себя великими гуманистами, они так добродетельны, чисты и деликатны, что даже слегка винят себя за то, что по доброте душевной вовремя вас не раздавили и не содрали с вас кожу… о, это они виноваты в том, что вы еще живы! до сих пор!.. но, конечно же, все еще можно изменить!.. строгие судьи возобновят процесс! опять суд!.. у меня забрали все, но я все еще дышу!.. да как он смеет!.. и мне не забывают об этом громко напоминать!.. крайне правые, крайне левые, центристы, со всех сторон, и из «Ривароля», и из «Юманите»… я вызываю устойчивое отвращение буквально у всех… я привык всем ставить диагноз, так вот, эта всеобщая, тайная или явная, мелочная ненависть, на которую я натыкаюсь повсюду, кажется мне результатом заговора империалистов… их шайки!.. правда, в данном случае я опираюсь исключительно на свои субъективные впечатления…

Роже – человек очень тонкий, настоящий друг, с благородной и возвышенной душой… проницательный, отзывчивый, солнечный!.. и как фельдшер он делает все, чтобы помочь крысе, пока она не сдохла… не подумайте только, что это меня раздражает… наверняка на подобную снисходительность смотрят косо в высших кругах, и самозабвенно перемывают нам кости везде, где можно: в редакциях, ложах, на радио, в ризницах, в модных книжных магазинах… и мой недогадливый фельдшер вынужден постоянно все это выслушивать!.. ведь я же являюсь объектом для излияния всеобщей ненависти, чем-то вроде барабана! стукни по мне изо всех сил, и тут же получишь сполна! все вдохновляются, наступает безумная эрекция! спускай, лови кайф!

Роже пришел поговорить со мной и сообщить об очередных неудачах… «Из замка в замок» уже совсем не продается… они даже и 30.000 не напечатали!.. в то время, как такой-то, такая-то… и прочие… уже издаются по 500… 700.000… их едва успевают допечатывать! они буквально разлетаются! на вокзалах, в судах, на коктейлях, в будуарах… так на кой хрен им я с моими россказнями! а Новое Французское Обосрение… этот Аргус сего издательского дома вообще не считает возможным опубликовать хотя бы одну мою строчку, даже бесплатно… видите, до чего я дошел!.. ведь о том, что я не более, чем кусок дерьма, уже поведали, и весьма доходчиво, практически все величайшие писатели нашего времени… правые, левые, центристы, включая таких светочей общественной мысли, как Кусто, Ривароль, Жакоб, Сартр, мадам Лапизд, Обрыгон{108}108
  Имеются в виду Эльза Триоле и Луи Арагон.


[Закрыть]… и сотни других!.. не считая тех, что в Америке, Италии и Японии…

Таким образом, Роже слово за слово, приводя веские доводы, постепенно начинает меня убеждать, что я должен быть крайне осторожным, более осторожным, чем если бы я намеревался замочить сразу трех пастухов, двух рантье и почтальона, когда я вдруг решусь послать пусть даже самую незначительную свою рукопись в «Фигаро иммобилье», представить ее по телевидению или хотя бы в бистро… сначала мне надо будет все тщательнейшим образом взвесить!

И Роже меня не обманывает… я сам видел, как сюда пришли репортеры, а потом вдруг все убежали с дикими воплями, бросив у меня все свои вещи! сумочки, технику, шляпы!.. вне себя! в панике!

Конечно, мне все это известно… еще тогда, на улице Лепик, я понял, что не вошел в обойму! и больше всего мне не повезло, что все «сильные мира» против меня… конечно, я знаю нескольких «слабых», которые «за», но я предпочитаю, чтобы они молчали, дабы количество моих неприятностей не увеличилось еще… я был бы счастлив, к примеру, если бы хоть кто-нибудь заинтересовался одним из моих балетов{109}109
  Селин является автором четырех либретто для балетов: «Рождение феи», «Хулиган Поль и отважная Вирджиния», «Ван Багаден», «Громы и молнии», – которые никогда не были поставлены.


[Закрыть]!.. а то мои карманы уже почти опустели!.. еще лучше, если бы кто-нибудь решил экранизировать «Путешествие»… ничего, я, конечно, подожду!.. но одно дело, если тебя поддерживает какой-нибудь «денежный мешок»!.. это еще куда ни шло!.. но когда все «против», да еще как!

Роже прекрасно все это видит, понимает и сочувствует!.. то же самое и с Энциклопедией, ведь на сей раз ее тоже издает Ахилл!..

– Никогда!.. никогда его там не будет!.. вот если только… если только?… если только он умрет!

Клянусь вам, что в нынешней ситуации, учитывая все возрастающие расходы, введение нового франка{110}110
  Селин имеет в виду «новый франк», который был официально утвержден 1 января 1959 года.


[Закрыть], лето, которое длится всего три месяца, уголь!.. да уж!.. тонны!.. я бы с удовольствием послал на фиг все свои романы и остальное!.. не лучше ли подумать о пенсии?.. черт, ведь я же имею на нее право! сперва вкалывал на хозяев, затем лечил больных, и вообще, сколько себя помню, начиная с аттестата зрелости, и потом, всегда трудился на благо Франции… пора бы, пожалуй, мне и на покой… думаю, я его заслужил… да я в двадцать пять раз больший сын народа, чем, любой другой{111}111
  Очевидно, Селин намекает на автобиографию Мориса Тореза, опубликованную в 1937 году под названием «Сын народа».


[Закрыть], я искалечен на 75 процентов из 100… хотя, на самом деле, мне все-таки лучше заткнуться…

– Не нужно отчаиваться, Фердина! хотя, конечно, у вас есть причины! само собой! напасти, невзгоды! но ведь нельзя же все время только жаловаться! возьмите, к примеру, всех великих писателей, они же каждое утро, проснувшись, смотрели на себя в зеркало и спрашивали: «ну что, сегодня я напишу что-нибудь новенькое? не то, что вчера?»… журналисты от вас отвернулись! вы вычеркнуты из кино… ладно!.. скажем спасибо телевидению!.. вас обзывают по-всякому у Кусто, у Жуановиси, у Тореза… и даже среди бедняков в «Эммаусе»{112}112
  Селин имеет в виду ассоциацию «Компаньоны из Эммауса», созданную аббатом Пьером для помощи бездомным.


[Закрыть]… и в Нейи, и на Терн… и вообще, всюду… где есть духовная жизнь… на Холме, в писсуарах, в Салонах… во всех вертепах!.. на Араго, в Рокетт, в Булонском лесу… ну так, может, вам все же пойти на попятную? попросить прощения?

– Ну уж нет, Роже, ни за что!

– А вы никогда не думали про комиксы?

Признаюсь, я совершенно не в курсе…

– Да комиксы же!.. это покруче, чем атомная бомба!.. супер-сенсация эпохи!.. Ренессанс!.. Кватроченто меркнет!.. так, пфуй!.. комиксы! комиксы! через десять лет все будет издаваться в виде комиксов!.. в одном стиле!.. в Сорбонне, в школах!.. вы об этом не думали?

– Нет… нет, Роже… но я мог бы попробовать…

Он видит, что не очень меня убедил…

Поэтому он продолжает…

– Возьмите Ахилла, вы ведь с ним знакомы, знаете, сколько ему лет?.. о, он просто помолодел!.. а уж он всегда старался смотреть в будущее!.. ну так вот, он больше не смотрит телевизор!.. он часами просиживает в своем кабинете, загипнотизированный комиксами!.. если у него еще какие-нибудь дела, его приходится буквально стаскивать со стула, настолько он на них западает, просто с места не может сдвинуться… а вы представляете, как это выгодно?..

– Да это настоящее чудо!..

– Ну да, вот именно, можно сказать и так! он просто набрасывается на посыльных мальчишек!.. отбирает у них все газеты!.. ради комиксов!

– Скажите пожалуйста! скажите пожалуйста!

Однако Роже не только говорит, он готов действовать…

– Сколько там у вас уже готово?

– Около тысячи страниц…

Он имел в виду эту рукопись, «Север»…

– Иллюстрировать можно?

– Я думаю… немного…

– Сколько, вы думаете, будет еще?

– Почти столько же…

– Я найду вам художника… художника, который согласится… может быть?.. это и есть ваш шанс!.. но внимание, Фердинанд! три… четыре картинки – на главу… главы будут в сокращенном виде… из пятидесяти ваших обычных получится три строчки… вы меня понимаете?

– О ля-ля!.. да это какой-то «этикеточный стиль», если я верно вас понял!.. вы скоро сами убедитесь!.. Роже!.. насколько я молод и как хорошо вписываюсь в будущее! а Ахиллу я желаю больше никогда не выйти ни из своего кабинета, ни из своей кровати, ни из отхожего места…

* * *

Комиксы?.. комиксы?.. художник?.. я не особенно в это верю… он никого не найдет… все известные мне иллюстраторы настроены крайне враждебно!.. сдали меня с потрохами, трясутся от страха!.. а что касается комиксов, то я уже видел их в молодости, раскрашенные в семь цветов… «Прекрасные картинки»{113}113
  «Ле Бельз Имаж э ля Женесс иллюстре» (Прекрасные иллюстрированные картинки для молодежи) так назывался еженедельный журнал для детей, который начал издаваться в 1904 году. В романе Селина «Смерть в кредит» этот журнал, который читали Фердинанд и Андре, назывался то «Бельз Авантюр Иллюстре», то «Бельз Имаж».


[Закрыть] продавались по 0,1 франка… а в нынешние времена я все это не очень хорошо себе представляю, даже если сильно урезать мою историю… как мои романы, даже в сильно сокращенном виде, стали бы продаваться в киосках, на вокзалах и в книжных магазинах, если и так уже все вопят, что они плохо продаются… а публика так занята, утомлена, пресыщена, пребывает в постоянном подпитии, что вообще не хочет ничего слышать, не то чтобы читать, ну разве что про игрища педерастов, это еще куда ни шло… или про то, как все дети в яслях сразу рехнулись… или откровения сиделок-лесбиянок… но чтобы кого-то заинтересовали наши злоключения при свете фосфорного пламени, сопровождаемые подземными толчками, такого я себе даже не представлял…

Я рассказывал вам про Изис, калеку, bibelforscher’ов, Кретцеров, про наши mahlzeit’ы, состоявшие из теплых водянистых супов в высокой темной обеденной зале под огромным портретом того, кто через несколько месяцев сам должен был очутиться в огне… heil! heil! все эти люди вокруг стола делали вид, что им, как и нам, очень нравится суп, они, как и мы, просили добавки, так было нужно… все барышни, секретарши и бухгалтерши должны были продемонстрировать свою благонадежность и духовность… аптекарь-эсэсовец Крахт, шеф пристроек и архивов герр Кретцер, его такая нервная и слезливая жена, и мы втроем тоже просили добавки! этого вкусного замечательного питательного супчика!.. мы и не думали воротить от него нос!.. маленькая горбунья тоже ела за двоих… она больше не ездила в Берлин за рыбой и уже несколько месяцев не видела своих родителей… этот хваленый неуязвимый бункер все-таки принял на себя решающий удар… он дал трещину, раскололся и развалился… ее родители как раз были там!.. но об этом лучше было не говорить… теплый суп в тарелках покрывался рябью, дрожал, по нему шли крошечные волны… бомбежки не прекращались… а ведь Берлин находился от нас в ста километрах! кстати, дрожали не только суп и вода в стаканах, но и портрет Адольфа… в своей золотой раме… мы больше не получали никаких «коммюнике», но, судя по супу и по стеклянной посуде, было совершенно ясно, что с каждым днем к нам что-то приближается… скорее всего, русская армия… основные события разворачивались на востоке… очевидно, они взяли Берлин в тиски… и само собой разумеется, скоро явятся и сюда… засвидетельствуют нам свое «почтение», направят к нам танк… из-за того, что мы постоянно слышали, как падают бомбы, мы постепенно начали считать, что Цорнхоф, эта деревня, утопающая в коровьем навозе по самые соломенные крыши, является важнейшей стратегической точкой, местом, куда устремлялись все армии… как-то незаметно для себя мы все в это поверили… хотя, на самом деле, самым важным для нас были табак и шкаф… и еще свобода действий, которую я, благодаря этому, получил… благодаря «Лаки»! «Нэви»! «Крэвен»!.. конечно же, я брал не для себя, для других… каждый день по две-три пачки… постепенно ведь ко всему привыкаешь… я все распределял… шесть сигарет для Крахта… в соответствии с его указаниями, в его кобуру для револьвера, на вешалке… естественно, все вокруг были в курсе!.. табак учуяли все!.. я ведь не идиот, и прекрасно понимал, что именно этого и добивался этот стукач Крахт: чтобы я засветился перед всеми со своим шкафом… а вот вернется Харрас, тогда посмотрим!.. но раз уж я брал их для Крахта, то почему бы мне тоже этим не воспользоваться и не поменять их на похлебку… эсэсовец тоже это понимал, тот, что из кухни при Dancing’е… он предпочитал «Нэви»… о, а наша бакалейщица каждый вечер давала нам хлеб и искусственный мед… в обмен на пять-шесть пачек «Кэмела»… мне было, где развернуться: этого склада вполне хватило бы года на три… а там были не только сигареты, еще и коньяк, черная икра, перно, кьянти… я не мог точно сказать, сколько там всего, но определенно немало!.. кажется, никто не успел еще этим воспользоваться, но вовсе не потому, что я их спугнул… такие разнесли бы этот шкаф к чертовой бабушке!.. а если действовать в выработанном мной темпе, брать по сигаре и по три, четыре пачки, война уже подойдет к концу прежде, чем запас будет исчерпан…