Текст книги "Инки. Быт. Культура. Религия"

Автор книги: Луи Боден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Последние инки. Зенит славы империи

Благодаря многочисленным реформам после смерти Пачакути империя была едина. При сменах правителей больше не было никаких попыток восстания. Между городами были построены дороги, курьеры доставляли указы и отчеты, собирались статистические данные, инспекторы следили за неукоснительным соблюдением правил, чиновники держали в руках контроль за всей этой огромной экономической и административной машиной. Поэтому в глазах наблюдателя страна представляла собой единое целое, все более и более централизованное и единообразное, с милитаризованной зоной, разумно расположенной вдоль всех границ.

В составе всего народа каждый индеец усвоил общий менталитет, ставший его четкой характеристикой. Он походил на затерянную в стаде ламу, подчиняющуюся приказам далекого и невидимого пастуха. По мере расширения и укрепления империи каждый человек все более замыкался в себе.

Войны теперь велись на задворках цивилизованного мира, и солдатам приходилось совершать многодневные марши, чтобы достичь места сражения. За пределами империи, за некоторым исключением, остались лишь отсталые и бедные племена, которые нужно было найти и покорить, чтобы Инка мог править всем миром.

За уединенной и красочной долиной Урубамба, совсем недалеко от Куско, находился страшный и грозный лес, который не давал покоя неутомимому Пачакути. Время от времени дикие индейцы из непроходимых дебрей джунглей совершали быстрые набеги на плато и собирали богатую дань, если им удавалось пройти через укрепленные позиции инков. Тупак Юпанки провел несколько хорошо подготовленных экспедиций, которые достигли реки Амару (сегодня – Мадре-де-Дьос), где на каноэ он спустился вниз по реке Бени. Обитателей этих необозримых просторов невозможно было покорить, но даже само прохождение войск, истребивших по дороге множество этих примитивных людей, было достаточным для устрашения нападавших, внушения им страха и снижения числа набегов этого лесного народа на долины Анд.

Отправившись далеко в южном направлении, император встретил еще один очаг сопротивления. Ему пришлось перейти через знаменитую пустыню Атакама, где он встретил несколько воинственных и хорошо организованных племен араукан, которые яростно боролись за свою независимость. Император отбросил их назад, но понял, что подчинить их невозможно – чем дальше он продвигался, тем яростнее и успешнее становилось их сопротивление. Далеко оторвавшись от своих тылов, Тупак Юпанки в конце концов решил сделать Рио-Мауле южной границей империи.

Затем император обратил свой взор на север. Расположенная на плато территория племени кара представляла собой естественное продолжение перуанской территории, а сообщения о ее богатствах оскорбляли слух правителя Куско. Между этим районом и империей инков находились земли, занятые народом каньяре, известным своей храбростью, хитростью и отчаянностью.

Тупак Юпанки обеспечил себе отправные базы прежде всего в верхней долине Амазонии и в Кахамарке, затем покорил народы, жившие к востоку от Чачапояс, где снова лес положил конец его экспедиции. Потом император повернул на запад в направлении Пьюры и достиг Тумбеса и залива Гуаякиль, а затем отправился покорять народ каньяре. В яростных схватках предводители врагов были убиты или захвачены в плен. Инка проявил великодушие и постарался приобщить покоренный народ к своим владениям для его же блага. Он приказал построить там дороги и храмы, дворцы и общественные здания и даже снизошел до того, чтобы поселиться в их столице Тумбесе, которую превратил в большой и богатый город. Так каньяре стали наиболее лояльными подданными Инки и даже поставляли личных телохранителей для монарха.

Город превратился в базу для операций против народа кара. Это была самая длительная и кровопролитная война, которую предпринимали инки. Воинам Куско пришлось пережить несколько критических моментов. Они проиграли сражение на реке Моче и потеряли целую провинцию Пуруа вместе с городом Латакунга, но в итоге с триумфом захватили Кито, столицу, ставшую величайшей соперницей самого Куско.

И снова Инка отправился маршем на север и закончил свой поход у реки Анкасмайо, ставшей самой северной границей империи.

Спустившись с восточных склонов Кордильеров, войска снова натолкнулись на зеленый барьер леса, населенный диким племенем хиваро. Тогда, повернув на запад от Кордильеров, император достиг моря, где опять же встретил разрозненные племена, ради которых даже не стал замедлять шаг своего войска.

В некоторых частях владений кара местное население влачило настолько нищенское существование, что посланникам Инки удалось собрать в качестве дани только большое количество блох, которых в данной местности было предостаточно.

Именно в этот период император совершил несколько поездок по северному побережью Перу, а также организовал великую морскую экспедицию, о которой уже говорилось в начале этой книги. Это дает нам представление об отчаянности и даже безрассудной смелости тех людей, которые без колебания отправились в неизвестное им море, не имея ни информации, ни материалов, которые были у молодых людей, совсем недавно удививших мир, пройдя только половину этого кольцеобразного пути.

Неудивительно, что путешествие продолжалось почти год, а население столицы стало волноваться за судьбу самодержца и сопровождавших его солдат, число которых составляло примерно 20 тысяч. Чтобы успокоить население, один генерал распустил слухи о том, что получил хорошие известия об экспедиции, но этот благонамеренный обман оказался не по вкусу императору, и автор был приговорен к смерти.

Возвращение Тупака Юпанки вдоль береговой линии проходило медленно, но позволило ему познакомиться со странами, мимо которых он проплывал. Готовясь к триумфу, монарх постился две недели. Отец вышел навстречу ему в сопровождении 30 тысяч воинов. Две армии сошлись в потешной схватке, а императоры вернулись в Куско и заняли свои почетные места на церемониях победы и других празднествах.

Вскоре после этого Пачакути скончался, находясь в зените своей славы. Тупак Юпанки точно следовал плану отца и завершил организацию империи и ее выхода к тихоокеанскому побережью. Когда император почувствовал первые признаки своей последней болезни, он удалился в загородную резиденцию, окруженную садами.

Его преемник Уайна Капак, проехав несколько раз через империю, понял, что одному монарху, как бы мудр он ни был, невозможно осуществлять контроль за такой огромной территорией, которая фактически была равна территориям Франции, Италии, Швейцарии, Бельгии и Голландии, вместе взятых. Император устроил себе резиденцию в городе Томебамба, а затем отправился на подавление восстания в Кито. Эти мрачные обстоятельства уже некоторое время не давали ему покоя. Он подошел к Кито с северной стороны и вступил в сражение с каранки, которые одержали победу и заставили его отойти. Брат императора был побежден и убит при осаде Отавало. Мир наступил только тогда, когда правитель Куско женился на дочери короля Киту по имени Токто Кока.

Имея перед собой широкий выбор, Уайна Капак жил и в Кито и в Томебамбе, оставив Куско своему сыну Уаскару. Токто родила ему еще одного сына, Атауальпу. Зная об огромных размерах своей империи, перед смертью Уайна Капак разделил ее между двумя своими сыновьями – логичное, но не мудрое решение. Два брата превратились во врагов, Кито стал соперничать с Куско, что имело фатальные последствия для обоих городов. Именно в этот момент гонцы принесли новость о появлении на северном побережье бородатых людей, кентавров, которым подвластна молния.

Но это произошло уже после того времени, о котором мы здесь рассказываем. Совершенно ясно, что обычный народ и знать были знакомы со своей собственной историей и испытывали заслуженную гордость, слушая рассказы прошлых времен, даже прошедшие цензуру для распространения в обществе.

Глава 4
Психология индейцев

Разделение общества на две категории зашло так далеко, что простой народ рассматривал представителей знати как глашатаев или представителей богов. Чтобы понять это экстремальное проявление принципа дуализма, нужно более глубоко изучить психологию индейца.

Меняющийся и перенаселенный мир индейца

Вся жизнь индейца проходила в атмосфере нереальности. Всевластная природа может править только тогда, когда становится одухотворенной. В Перу все считалось одушевленным. Даже самый маленький предмет обладал душой: лама и картошка, камень и отдельный человек. Эта душа, однако, могла носить коллективный характер. Невидимый дух проявлялся во множестве форм. Сегодня мы можем описать его как духа различных видов, обычный творческий принцип. Даже Мир имел свой собственный принцип – яйцо, изображенное на золотой пластине над алтарем в храме Солнца в Куско.

Будучи слепыми и глухими в своем неведении, люди могут посчитать, что плато пустынно. Однако его кажущаяся уединенность наполнена чьим-то присутствием и различными звуками. На нашем пути встречаются тысячи вроде бы неодушевленных предметов, но если присмотреться, кто-то из них думает и чувствует так же, как и мы; кто-то хороший, кто-то плохой, у многих есть желания и страсти. Если мы знаем об этой жизни, то в Андах нас пугает не изоляция, а опасение не разобраться во всей этой множественности.

Нам необходимо добиться расположения этих сущностей, чье отношение и поведение находится под давлением тех же факторов, что и наше собственное. Космическое единство совершенно. В космосе, так же как и во времени, нет никаких барьеров. Первоисточник хорошо знает об этом; он может по желанию моментально изменить время и место, сойти с дороги времени и вернуться на нее, принять форму камня, растения или животного. Его тело не имеет какой-либо конкретной формы и может разделяться. Волосы и ногти остаются его частью, даже если их состригли. Именно поэтому они тщательно сохраняются, так как зло, если завладеет ими, может получить власть над их бывшим обладателем. Первоисточник может отделять свои конечности от тела или приказать голове отделиться от туловища. Мы еще коснемся этих важных аспектов индейского менталитета в связи с рассмотрением религиозных концепций и практики. В этом постоянно меняющемся индейском мире каждое слово, каждый жест может привести в движение бесконечную череду последствий в любой плоскости, видимой или невидимой. Индивидуальное и общественное, материальное и духовное тесно переплетены. Болезнь считается как нарушением здоровья, так и платой за грехи.

За внешней пассивностью крестьянина, пастуха, ремесленника кроется постоянное душевное напряжение. Друга или врага можно встретить повсеместно, поэтому нужно внимательно следить за мельчайшими деталями, которые, будучи незамеченными, могут повлечь за собой различные реакции. Нужно стараться не нарушать естественный ход событий и не доверять ничему необычному. Отсюда возник культ уакаи всех других предметов, наделенных величием, силой, великолепием или оригинальностью, – великие лесные кошки, заснеженные вершины, камень странной формы…

Вполне понятно, что значение слова может расширяться бесконечно и в конце концов будет использоваться для обозначения культа самих вещей – идол, святилище, могильник. Ясно также, что многоплановость этих объектов заставляла индейцев использовать такое же большое число обязательных ритуалов, которые, в свою очередь, готовили их к повиновению и социальной дисциплине, установленной инками.

Две религии

К древним религиозным верованиям было добавлено учение, привнесенное захватчиками из Куско, и вся ситуация полностью изменилась. Религиозные концепции стали разными для широких масс населения и для правящего класса, который использовал их в своих политических целях. Религия стала как бы инструментом в руках правителей. В целях объединения империи инки с уважением относились к верованиям покоренных наций, принимали их идолов и ограничивались возвышением лишь одного, бесспорно всевышнего бога – Солнца. В то же время они подчеркивали божественность императора, который представлял на земле это божественное тело, являясь его сыном. Таким образом, был изобретен наиболее совершенный метод правления. Человек-бог из Куско мог непосредственно влиять на сознание всех своих подчиненных.

В отличие от простого народа сам монарх и правящий класс практиковали совершенно другую концепцию. Дуализм прослеживается и в этой области. По этой новой духовной схеме божественность самого правителя тускнела, и рядом появлялась другая сущность, абстрактная, неосязаемая, уникальная, другими словами – бог. Он настолько напоминал христианское божество, что такие хорошо осведомленные летописцы, как Гарсиласо де ла Вега и Бартоломео де Лас Касас, без сомнения утверждали, что инки поклонялись настоящему богу, а индейцы вплотную подошли к пониманию «истины».

По этой дороге супервозвышенного инки продвинулись гораздо дальше, чем даже испанцы. Они построили только два храма для своего верховного бога: один в Куско, другой в Ракче. По их мнению, раз уж их бог присутствовал во все времена и во всех местах, то было бы неразумно поселить его в одном месте. Они даже воздерживались от пожертвований ему, мотивируя это тем, что богу невозможно предложить что-нибудь, чего у него еще нет, так как ему принадлежит все. Мы ничего не можем сказать о поклонении этому богу, поскольку оба храма лежат в руинах, а сами церемонии носили секретный характер. В своем большинстве испанцы не понимали значения проведения исследований в этой области.

Бог знати носил различные имена, в частности Пачакамак и Виракоча, причем первое произошло из религии прибрежных народов, а второе – из племени аймара. О происхождении такого двойного названия сообщают летописцы. Инка Тупак Юпанки, захватив район, где сегодня расположена Лима, оказался перед знаменитым храмом одного всемогущего идола, который не решился атаковать. От священников он узнал, что их бог Пачакамак был олицетворением верховного, невидимого бога. На плато он уже был известен под именем Виракоча, основавшего мир Тиауанако. Он передал символ власти первому из императоров инков, Манко Капаку, и вознесся на небеса.

У некоторых летописцев встречается любопытная история. Знаменитый Инка Пачакути на встрече со жрецами и ясновидящими якобы спросил, какой из богов наиболее могущественный; те сказали, что Солнце. Тогда император произнес важную речь, пояснив, что Солнце, которое должно каждый день работать, освещая и обогревая землю, может быть закрыто облаками и дождевыми тучами, и, таким образом, не может считаться Создателем. В заключение он заявил, что верховным животворящим божеством является Виракоча.

По всей видимости, это была попытка великого правителя подтолкнуть жрецов Солнца к некоторым секретным верованиям, распространенным среди правящего класса.

Похоже, что после этой встречи Пачакути приказал изготовить две статуи Виракочи из цельного золота и поместил их в два вышеназванных храма.

Нам известно, что император разговаривал с Солнцем как с одним из членов своей семьи, и в то время обращался к Виракоче с огромным уважением.

Психологическая антипатия между простым народом и правящим классом

Врожденный мистический характер индейца, к какому бы классу он ни принадлежал, по-разному воздействует на простого человека и представителя правящего класса.

Постоянное присутствие божеств, которых мы называем сверхъестественными, и трудности повседневной жизни заставляют индейца безропотно подчиняться и с радостью идентифицировать себя с окружающей средой, чтобы суметь выжить в этих условиях. При такой бедной и нестабильной жизни он учился ценить вещи и людей, приносящих непосредственную и прямую пользу. Таким образом, одновременно с пассивностью и, как следствие, умением противостоять горю прослеживается общий дух, генерирующий идею о том, что действия одного человека влияют на благосостояние группы, к которой он принадлежит. К этой идее нам придется вернуться, чтобы понять практику «исповеди». Кроме этого, следует отметить мало сентиментальный характер семейных связей, который до сегодняшних дней остается чисто утилитарным. В чувствах нет недостатка, однако они играют вторичную роль.

Современные писатели обычно описывают человека коммуны, льякта руна,подчиненного строгой дисциплине и делящего свое время между своей работой в поле и военными занятиями, подавленного меланхолией и скукой. Основной чертой такого человека, несомненно, является меланхолия, что до сих пор поражает современного наблюдателя. В языке кечуа есть целая серия слов, описывающих оттенки данного состояния. Следует также отметить, что индеец строго следует традиции и, как и все другие, любит гармонию и надежную стабильность. На этом основываются и особенности его искусства: геометрические линии, повторение одних и тех же мотивов и симметрические рисунки. Это также лежит и в основе его страха перед причудами природы, стремлении к пропорции и необозримому пространству. На этом же зиждется громоздкая структура его общества, тоже геометрическая, которую мы рассмотрим позже. Ее точные и определенные пропорции обеспечивали баланс между простым народом, иерархией правителей и всеобщим постоянством.

Однако, находясь внутри такой социальной структуры, индеец не испытывал постоянства духа. Естественно, он был фаталистом, подчиняющимся капризам многочисленных сил, человеческих и сверхъестественных, которые повсюду окружали его. При каждом ударе судьбы он восклицал «Ас!», что означает «Да будет так!». Однако ему были присущи и другие, более ценные чувства и суждения: он мыслил, восхищался, тосковал и даже сохранил определенное чувство юмора, что и сегодня придает лицам наиболее интеллектуальных индейцев несколько загадочное и даже насмешливое выражение, которое современным художникам иногда удается изобразить.

В противоположность простым людям, правящий класс, одухотворенный своей божественной миссией и вдохновленный духом инициативы и провидения, был активным и расчетливым. Неся ответственность за управление такой огромной империей, они проявляли себя сильными и даже жестокими людьми по отношению к тем, кто им сопротивлялся. Частично в них сохранился дикарский дух. Уже во время нашествия испанцев Атауальпа вешал индейцев вдоль дорог и приказал изготовить барабан из кожи своего брата, а из его черепа – чашу. Нет сомнения, что такая же участь могла постигнуть Франсиско Писарро, если бы он потерпел поражение.

Однако история и фольклор свидетельствуют о том, что в этом классе общества существовали сантименты. «Ольянтай»,единственный индейский спектакль, доживший до наших времен, рассказывает о трудной и пылкой любви полководца к принцессе, когда на фоне печальных событий испанского нашествия развивалась трогательная и правдивая любовная история Килаку и Смеющейся Звезды.

Почти безграничная власть представителя правящего класса над его подчиненными переполняла его пагубной для него же самого гордостью. Его знатность вызывала восхищение даже у испанцев. Именно чувство собственной непобедимости заставило Инку разрешить банде Писарро пересечь Кордильеры и добраться до него. Он мог бы запросто остановить движение испанцев по перевалам. В этом виновато его чувство собственного превосходства, когда он считал себя слишком великим даже перед лицом своих поработителей.

Часть вторая
Жизнь правителей

Глава 5
Жизнь Верховного Инки

Человек-бог

В высокоорганизованном обществе социальный анализ логично проводить начиная с самой вершины иерархической лестницы. В Перу это значит начать с правящего класса, на вершине которого находится Верховный Инка.

Кому удавалось видеть человека-бога, тот навсегда сохранял в памяти это величественное зрелище. На правителе была достигавшая колен туника без рукавов, штаны из полосатого материала и наброшенная на плечи длинная и широкая накидка, украшенная геометрическими рисунками. Два ее конца укреплялись на груди или пропускались под левой рукой и завязывались узлом на правом плече, оставляя обе руки свободными. Одежда изготовлялась из тонкой шерсти викуньи, на ногах были сандалии из белой шерсти. На каждой ноге выше колена завязывалась лента. Такие же ленты украшали обе голени. Символ власти, маскапайча,представлял собой многоцветную повязку, несколько раз обмотанную вокруг головы выше лба. С нее свисала красная бахрома, льяуту,с красными кисточками, закрепленными в маленьких золотых трубочках. Возвышавшийся над повязкой большой тюрбан украшался маленькими черно-белыми перьями священной птицы Курикинке. Волосы коротко подстрижены, а уши оттягивались под весом огромных дисков из драгоценного металла. Некоторым представителям знати также позволялось носить льяуту,но не красного цвета, и серьги меньшего размера. На боку монарха висела разукрашенная сумка с кокой.

Во время торжественных церемоний Верховный Инка держал в руках украшенный перьями маскапайчаи золотой скипетр, длиной с алебарду, а в особых случаях надевал наряд военачальника и брал в руки булаву с золотым наконечником в виде звезды или медный щит, украшенный имперским гербом.

На гербе каждого императора был свой персональный символ. У Синки Рока был сокол, у Льоке Юпанки – геометрический рисунок, как и у Майта Капака, у Капака Юпанки – четырехугольник в верхней части, птица в середине и змея внизу, у Инки Рока – птица, у Яуара Уакака – геометрические фигуры, а у Пачакути – радуга и две змеи. У Инки Юпанки, похоже, ничего на щите не было, и он оставался пустым. И Тупак Юпанки, и Уайна Капак имели геометрические фигуры, а об Уаскаре мы ничего не знаем. В противоположность им, у Атауальпы на гербе был целый набор рисунков с соколом между двумя деревьями, двумя змеями и пумой под радугой.

Имена императоров всегда восхваляли своих владельцев, и поэтому мы часто находим одни и те же слова в именах правителей, но в различных комбинациях. Капакозначает «правитель», Ю– «незабвенный», а Уайна– «молодой».

Во время некоторых церемоний властители укрепляли на груди золотой диск солнца. Правитель восседал на резном деревянном стуле, покрытом тонкой материей, или на троне из чистого золота, ел из золотых и серебряных блюд и спал на хлопковом матрасе под шерстяными одеялами.

Кто бы ни получал аудиенцию, будь это даже победоносный генерал, он приближался к монарху опустив глаза, босиком и с грузом на голове в знак покорности.