Текст книги "Господин Ничто, или Необыкновенные похождения человека-невидимки"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА 9

Жандармского офицера поражает, как уверенно ищейка гонится за зверем, след которого она сумела взять.

А зверь этот – господин Ничто – до последнего времени мог абсолютно спокойно передвигаться, ничего не опасаясь.

Не отрывая носа от деревянной мостовой Невского проспекта, пес ловит знакомые запахи, к которым примешиваются запахи лошадей и пешеходов. И твердо, без колебаний, несмотря на огромные трудности, он, можно сказать, «приклеивается» к следу беглеца.

Главное, надо верить в возможность и осуществимость задуманного. Подобное происходило и прежде, происходит и теперь. Никто еще не забыл жестоких «подвигов» знаменитых ищеек, страшных породистых собак, охотившихся когда-то на беглых рабов. Пущенные по следу беглого негра, они преследовали несчастного днем и ночью, пересекая леса и долины, реки и болота, деревни и города, никогда не сбивались со следа, не путали его с другими неграми и в конце концов настигали бедолагу.

А сейчас разве мы не видим, как свора собак гонится за зайцем, за косулей, оленем или же кабаном, не сбиваясь со следа, не обращая внимания не только на людей или же зверей другой породы, но и на зверей одной породы с жертвой, опознавая именно ее запах и преследуя ее, покуда не загонит насмерть.

И очевидно, ищейка, приученная к охоте на волка, может взять в городе, даже на очень людной улице, след волка. Тем более что деревянные мостовые в это сырое время года впитывают и сохраняют довольно долго столь резкие запахи.

Бывшему секретарю генерала Борисова пришла в голову действительно гениальная мысль. Узнав от Нади, что господин Ничто, желая отпугнуть собак, смазал свое тело волчьим жиром, Федор подумал: «Это просто чудесно! Я нападу на разбойника и сумею одолеть, используя его же собственное оружие!»

Вот почему, едва оправившись после болезни, Федор обзавелся ищейкой, натасканной на волка, которую предоставил в его распоряжение вместе с лучшим из своих егерей обер-егермейстер его величества.

Итак, охота, начатая столь неожиданно, продолжается, и оба друга в полном восторге следуют за егерем и его ищейкой.

Офицер берет с собой несколько жандармов, и те бегут вперед, чтобы освободить мостовую.

– Браво! – восклицает Федор. – Теперь мы можем свободно маневрировать! Я предчувствую, мы скоро схватим его!

Не теряя из виду огромного пса, что изо всех сил натягивает поводок и глухо рычит, офицер отвечает:

– Я также очень надеюсь на это, дорогой друг. Но пока разрешите задать вам один вопрос… и он будет последним.

– Я готов, спрашивайте.

– Какой чудесный случай привел вас сюда, на место убийства? Ведь город велик и у вас были тысячи шансов против одного оказаться в другом месте…

– Это только кажется, что здесь простая случайность. Мне позвонили по телефону и сообщили, что господин Ничто устроил настоящий разгром в доме священника в Петропавловской крепости, тогда я отправился в крепость по самой короткой дороге. Когда мы оказались здесь, наш чудесный четвероногий помощник взял след невидимки… вот и все!

Преследователи преодолели уже около трехсот метров по широкой улице, центральная часть которой протянулась на три километра.

Пока друзья переговариваются, ищейка, видимо, все отчетливее чует запах беглеца. Она бежит быстрей, глаза ее наливаются кровью, она так натягивает повод, что все трое вынуждены ускорить шаг.

– Мы скоро настигнем его!.. Мы скоро настигнем его!.. – кричит Федор. – Ну и молодец же этот пес!..

Невозможно предположить, что господин Ничто что-нибудь заподозрил. Пребывая в твердой уверенности, что его никто не может увидеть, негодяй, должно быть, совершенно спокоен и замышляет очередное черное дело.

Ищейка так натягивает повод, что, кажется, вот-вот задохнется. Она не может сдержать глухого короткого лая. Определенно – как говорят во время псовой охоты, – «она идет по кровавому следу», столько страсти вкладывает она в преследование беглеца.

– А не следует ли нам спустить пса с поводка? – спрашивает офицер. – Уверен, он очень скоро вцепится в икры этого господина Ничто.

– А почему бы и нет? – поддерживает приятеля Федор.

Но егерь возражает:

– Простите, господин офицер, и вы, барин, это невозможно. В поле или в лесу… другое дело, но здесь, среди толпы, я боюсь потерять его. К тому же мы бы за ним не поспели.

– Да, ты прав, – соглашается Федор.

Они бегут все быстрее. Вдруг секретарь испускает радостный крик.

– Тысяча чертей!.. Я вижу его… вон там! Взгляните скорее, взгляните туда!

– Вы сошли с ума! – восклицает жандармский офицер, широко открыв глаза.

– Нога… я вижу ногу, она вся в пыли, и ступни покрыты грязью. Невероятно, как быстро он удирает, но я тоже неплохо бегаю!..

Федор бросает своих спутников с ищейкой и очертя голову устремляется вперед.

– Бежим за ним! Скорей! – кричит жандармский офицер.

Расталкивая всех на своем пути, Федор сумел опередить сопровождающих уже шагов на двадцать пять. Он все время старается разглядеть ногу, вернее, некое подобие человеческой ноги, тень, которая то поднимается, то повисает в воздухе, то вновь опускается. Это ведь даже и не нога, а так, призрак части человеческого тела, которому уличная грязь вернула некоторую плотность, непрозрачность…

Господин Ничто, видимо, чувствует, что его преследуют. Вероятно, он заметил собаку и обо всем догадался.

Федор видит вдруг, как впереди, шагах в тридцати, какой-то человек падает, наткнувшись на невидимое препятствие. Вокруг никого нет, он один… Но удар слишком силен. Бедняга встает, оторопело оглядывается, что выглядит очень смешно, и убегает в ужасе, оттого что столкнулся с пустотой, причинившей ему сильную боль.

– Это господин Ничто сбил его с ног! – бормочет себе под нос молодой человек на бегу. – Ах, черт побери!

Сам он с разбегу налетает на ручную тележку, которую толкает уличный торговец овощами. Федор едва не падает, теряет три секунды, но тут же снова со всех ног бросается в погоню. На какую-то минуту он теряет след невидимки, но офицер, егерь и знаменитая ищейка догоняют его.

Перед большим универсальным магазином стоит автомобиль с невыключенным мотором. Шофер в форме, расшитой галунами, вышел из машины и, зажав папиросу в зубах, с любопытством рассматривает витрины, повернувшись к автомобилю спиной.

Какая непростительная неосторожность!

Федор снова замечает покрытую пылью ногу. Еще десять метров – и он схватит этого господина Ничто! С бьющимся сердцем, тяжело дыша, Федор делает нечеловеческое усилие и…

В эту минуту раздается рев двигателя, и машина без водителя устремляется вперед, не разбирая дороги, на огромной скорости. Шофер только успел оглянуться и увидеть, как автомобиль удаляется. К тому же на месте водителя никто не сидит! Не видно ног, нажимающих на педали, не видно рук, держащих руль!

Бедняга шофер, может ли он предположить, что эту злую шутку сыграл с ним господин Ничто, человек-невидимка! Потеряв голову, он вопит прерывающимся голосом:

– Ах, Боже мой!.. Моя машина уехала сама! Какое несчастье!.. Я погиб! Остановите ее… остановите!

Напрасно! Разве кто-нибудь осмелится совершить такое?.. Это было бы безумием! Настоящим самоубийством!..

Машина несется вперед, словно разъяренное чудовище, летит, словно ураган, ее появление вызывает ужас, все расступаются и убегают.

Где они, эти городские постановления, министерские декреты, императорские указы, касающиеся превышения скорости!.. Автомобилю без шофера глубоко наплевать на них!

Федор кричит что есть мочи, кровь ударяет ему в голову, ибо он обо всем догадался. Он ругается и в гневе грозит кулаком, чувствуя свое полное бессилие.

– Ах, дьявол!.. Но победа все-таки останется за мной! Офицер, ищейка и ее хозяин догоняют юношу.

– Ну что… это был господин Ничто? – спрашивает офицер.

– Мерзавец!.. Он уехал на автомобиле, который сумел украсть… взгляните… вон там!

– Ну что же! Отправимся за ним вдогонку!

В эту минуту мимо проезжает новый блестящий автомобиль. За рулем сидит шофер, на заднем сиденье никого нет.

– Стоп! – командует офицер.

Автомобиль тут же послушно останавливается.

– Именем его императорского величества я реквизирую вашу машину… немедленно! Для нужд императора!

– Я в вашем распоряжении! Приказывайте! – отвечает шофер.

– Вон там, видите автомобиль, что несется на бешеной скорости… в нем сидит господин Ничто!

– Ах, господин Ничто!

– Да, езжайте за ним, во что бы то ни стало догоните его! Я отвечаю за поломку и вообще за все…

– Хорошо, садитесь!

Федор усаживается возле шофера. Жандармский офицер устраивается на заднем сиденье. Егерь легко, словно маленькую моську, поднимает свою огромную ищейку и помещает ее рядом с офицером, потом садится и сам.

– Ну вот и все! Теперь в путь!

Раздается рев гудка. Машина вздрагивает и срывается с места, она буквально летит по прямому проспекту, который является самой большой улицей Санкт-Петербурга. Ах, какое прекрасное состязание для любителей быстрой езды! По правде говоря, Невский проспект с его необыкновенной протяженностью, плоским рельефом и даже с теми препятствиями, что столь умело обходит господин Ничто, кажется, просто создан для этого невероятного соревнования. И можете себе представить, какой ужас охватывает всех при виде этой опасной машины без водителя, которая мчится по запруженной автомобилями и конными экипажами улице!

До сих пор не произошло ни одного несчастного случая, ни одной аварии, но только потому, что все водители и возницы пропускают вырвавшийся на свободу автомобиль, так как думают, что у него отказали тормоза. Тем не менее дистанция между невидимкой и преследователями сокращается. Однако один из преследователей, стремящихся во что бы то ни стало – по разным причинам – схватить невидимого водителя, находится в полной растерянности… Кто же это?

Знаменитая ищейка! Зажатая между коленями хозяина, она делает огромные усилия, чтобы вырваться. Не обращая внимания на адскую скорость автомобиля, пес, подобно настоящему дикарю, которому неведомы законы тяготения и непонятна смертельная опасность прыжка из машины на полном ходу, прыжка по меньшей мере несвоевременного, пытается выскочить. И егерь с трудом удерживает своего любимца.

– Расстояние между нами все сокращается, – кричит Федор торжествующе.

– Ничего удивительного, – откликается офицер, – негодяй замедлил ход.

– Вот это-то мне и кажется действительно странным!

– Тем не менее это так, хотя здесь гораздо меньше препятствий…

– В самом деле, мы приближаемся к Николаевскому вокзалу, и здесь движение не такое интенсивное.

– Тогда почему же он…

Шофер, который до сих пор не произнес ни слова, коротко отвечает:

– Он заметил, что мы гонимся за ним.

– Тогда нам надо быть начеку!.. Конечно, он собирается сыграть с нами какую-нибудь злую шутку, – замечает Федор.

И секретарь покойного генерала Борисова совершенно прав.

Как раз над мостом через обводный канал автомобиль господина Ничто резко останавливается и тотчас же снова пускается в путь на полной скорости. Но теперь рулем не управляет невидимая рука, которая до этого вела машину. Это сразу бросается в глаза. Машина уже не идет по прямой, ее заносит, она кружится на месте, пересекает площадь и с шумом, напоминающим пушечный выстрел, разбивается о стену вокзала.

– Остановитесь! Остановитесь! – кричит что есть сил в отчаянии Федор. – Все выходим из машины!

Они выскакивают из автомобиля, ставшего теперь бесполезным, и смотрят друг на друга в растерянности.

– Что будем делать? – спрашивает жандармский офицер, тогда как егерь сохраняет полнейшее спокойствие, присущее крестьянину, привычному и готовому ко всему на свете.

– Одно из двух, – размышляет Федор, – либо господин Ничто помчался на вокзал, чтобы затеряться среди служащих и пассажиров, в скопище вещей и вагонов…

– Не думаю, – прерывает его офицер.

– Либо он остановился здесь, чтоб броситься в канал и сбить со следа ищейку…

– Девяносто девять против одного, что вы правы, дорогой мой. Господин Ничто притаился где-нибудь под мостом у самого канала или даже сидит совсем рядом и, высунув голову из воды, издевается над нами.

– Клянусь Богом, мы сейчас все выясним… – Подумав немного, жандарм добавляет: – Нам тут очень пригодились бы сети! Хорошо было бы иметь сеть шириной с этот канал и дойти до первого водоворота, где наверняка оказался бы наш господин Ничто, и пусть бы его нельзя было разглядеть, мы смогли бы стрелять в него из револьвера… всадили бы пригоршню пуль, и дело с концом!

– Но разве у нас есть время найти такую сеть и столько народу?

– Нет! Впрочем, я кое-что придумал.

– Что?

– Сейчас увидите!

Шофер все это время стоял на мосту и с любопытством ждал дальнейшего развития событий. Федор спрашивает его:

– Нет ли здесь поблизости склада бензина?

– Да… здесь, напротив.

– Тогда не были бы вы так любезны помочь нам раздобыть пять или шесть бидонов горючего? И как можно скорее…

– С удовольствием… сейчас пришлю вам несколько бидонов.

Через две минуты из дверей склада выходят молодые люди с бидонами и по приказу Федора открывают их.

– Теперь ваша очередь, мой друг, – приказывает Федор офицеру, – прошу вас – только быстро, – возьмите по бидону в каждую руку и вылейте разом содержимое в канал, но с той стороны моста. Я же сделаю то же самое с этой стороны… А потом нам потребуются спички!

– Ясно, я все понял!.. Как просто! Замечательно!

Буль!.. Буль!.. Буль!.. Горючее тонкими струями выливается из бидонов и растекается по поверхности воды…

– Еще, еще! Принесите еще столько же, да поторапливайтесь, ребята, получите хорошее вознаграждение!.. Только поскорее!..

Уже вылито шесть бидонов, и на водной поверхности канала образовалась пленка, которую уносит течением.

Офицер чиркает спичками и бросает их с моста в канал. Как только крохотные огоньки касаются образовавшейся пленки, по обе стороны моста вспыхивает яркое пламя и канал превращается в огненную реку.

И в то время как набежавшие со всех сторон зеваки испускают удивленные крики, видя, как вполне серьезные люди пытаются поджечь канал, Федор с радостью восклицает:

– Если только господин Ничто не уберется отсюда, он сварится, как рыба в ухе! А чтобы опередить огонь, ему придется плыть, делать движения, которые вызовут волны и водовороты. У каждого из нас есть револьвер, и мы будем стрелять в самую середину водоворота, стрелять до тех пор, пока господин Ничто не получит серьезную рану.

– Но вода уже забурлила… вон там… в семидесяти или восьмидесяти шагах… Взгляните, можно подумать, что там резвится морская свинья[15]15
  Морская свинья – один из видов дельфинов, другое название – пыхтун.


[Закрыть].

– Это он!.. Скорей туда!.. К несчастью, тут собралось слишком много народу, нам будут мешать любопытные…

Как человек, знающий цену времени, жандармский офицер достает свисток, и тут же раздается резкий, с весьма странными переливами свист. И сразу же, услышав этот сигнал, появляются находящиеся поблизости городовые и по приказу офицера преграждают зевакам доступ на набережную.

С револьвером в руке Федор бросается вперед. Егерь с ищейкой устремляется вслед за ним. Офицер присоединяется к ним, на ходу заряжая револьвер.

Неожиданно впереди и, к сожалению, вне досягаемости, на набережной канала появляется неясный силуэт человека, с которого ручьями стекает вода.

Это силуэт господина Ничто.

Он напоминает небольшое облако, имеющее очертания человека, и возникает это видение в ту минуту, когда господин Ничто вылезает на берег. Стекающие с невидимки потоки воды делают его непрозрачным. Все трое преследующих понимают, что именно позволяет им на мгновение увидеть невидимку. И господин Ничто тотчас же пускается наутек, и бежит он быстрее лани!

– Тысяча чертей! Ну и шустро же он несется! – восклицает Федор. – Но, слава Богу, мы тоже не безногие калеки.

Офицер стреляет, впрочем, почти не целясь, и, разумеется, мимо, а потом объясняет:

– Это чтобы поднять тревогу!

Силуэт исчезает. Вода либо стекла с тела невидимки, либо испарилась. Но остается еще несколько капель в густых волосах на спине Ничто, так что часть его спины до поясницы – пусть не очень ясно – еще видна.

Но господин Ничто, который ничего не упускает из виду, не забыл и о столь важной детали. Не сбавляя темпа, он отряхивается на бегу, избавляясь таким образом от последних капель, и вновь становится невидимым.

– Спусти с поводка пса! – приказывает Федор.

Егерь снимает ошейник, который сдерживал ищейку, и та, освободившись, устремляется вперед с громким лаем, но, добежав до лужи, образовавшейся в том месте, где господин Ничто вылез из воды, начинает бросаться и метаться из стороны в сторону, поскуливает, крутится… и ничего не находит…

Федор вздрагивает и говорит голосом, дрожащим от гнева:

– Уж не лишился ли он во время своего купания запаха волка?

ГЛАВА 10

– Так, значит, твой пес не сможет взять след? – спрашивает Федор. – И все потеряно?

Егерь отвечает:

– Может быть, еще не все, барин, я еще надеюсь.

– На что?

– Ведь к запаху волка примешивался запах человека…

– Ну и что?

– Думаю, даже если мой пес и потерял след волка, так как жир с тела смыла вода, он может взять след человека.

– Мне кажется, у нас мало шансов!

Великан качает головой, нежно лаская верного пса, говорит ему какие-то странные слова, вероятно, те, что обычно употребляют псари, желая подбодрить своих собак.

И впрямь, можно подумать, что ищейка понимает хозяина. Глаза ее загораются, она раздувает ноздри и виляет хвостом… Пес медленно идет вперед, тяжело дышит, не отрывая носа от земли, пыхтит и наконец хрипло лает.

– Видите, барин! – торжествующе восклицает егерь. – Он снова взял след!

– Молодец, дружище, ты получишь обещанную награду! В любом случае!

– Всегда к вашим услугам! Благодарю покорно, барин!

Восхищенный Федор и его друг продолжают эту странную погоню, вызывающую удивление редких прохожих в сгущающихся сумерках, предвещающих наступление ночи.

Пес то и дело останавливается, принюхивается, поскуливает, словно жалуется на что-то, и снова пускается в путь. Вместе с ним преследователи продвигаются все время вдоль канала и преодолевают таким образом добрый километр.

На углу проспекта Чернышевского пес резко сворачивает направо и выходит на главную улицу, словно намеревается вернуться в центр города.

Господин Ничто, продолжавший все это время бежать, сумел, как видно, значительно опередить своих преследователей, и, так как те следуют за ним не слишком быстро, ему удается сохранить солидное преимущество.

Но, поскольку ищейка все-таки взяла след, Федор и его друг еще не теряют надежду в конце концов настигнуть невидимку.

– Ну и вынослив же этот негодяй! – восклицает офицер раздраженно.

А Федор шепчет, сжимая кулаки:

– Ничего не понимаю! Откуда у него такая прыть?

Уже совсем стемнело, и это только увеличивает шансы беглеца.

Еще один километр! По правде говоря, эти российские проспекты, кажется, бесконечны…

У перекрестка с Загородным проспектом преследователи сворачивают влево. Они пробегают еще метров восемьсот и приближаются к казармам Семеновского полка. Около десяти метров отделяют их от будки часового, что стоит неподалеку от Гороховой.

Пес останавливается на минуту, принюхивается, как вдруг впереди вспыхивает яркое пламя и раздается выстрел. В ответ слышится страшный вой, пес падает на землю и бьется в предсмертных конвульсиях, сраженный пулей. Его хозяин не может сдержать крика гнева и боли, тогда как офицер бесстрашно бросается к будке, из которой был сделан выстрел.

– Тысяча чертей! – буквально рычит он… – Горе тому…

Но не заканчивает фразу, а бросается вперед со скоростью выпущенного из пушки ядра и тотчас же натыкается на постового, который лежит неподвижно, скрючившись, прямо перед будкой.

В эту минуту раздается второй выстрел. Стреляют в упор, но, к счастью, офицер, наткнувшись на часового, потерял равновесие. Он падает на полсекунды раньше, чем раздается выстрел, и это спасает ему жизнь.

Федор также бросается к будке, но какая-то нечеловеческая сила сбивает его с ног. Он ничего не видит, но все понимает и кричит:

– Ничто! Это ты, бандит?

И в ту минуту, когда оглушенный, отброшенный могучей рукой назад Федор падает на тело бедного пса, он слышит в ответ резкий, полный желчной иронии хохот.

Тут же появляются жандармы во главе с унтер-офицером, держащим в руке фонарь. Последний видит офицера, который с трудом поднимается, и, обращаясь к нему, говорит:

– Ничего серьезного… простая тревога, мы преследуем преступника, который разоружил часового.

Поднимают часового, тот стонет, открывает глаза, дышит с трудом.

– Ты ранен? – спрашивает жандармский офицер.

– Ваше благородие… меня чуть не задушили. Я ничего не слышал, ничего не заметил…

– Да, да! Я знаю, ты не виноват, ты не понесешь никакого наказания. Ты, конечно, натерпелся страху, но вреда тебе большого не причинили. Я очень этому рад. Возвращайся на свой пост… ты на дежурстве. Я сам подам рапорт.

– Мой пес, мой бедный пес, – всхлипывает егерь.

Офицер обращается к унтер-офицеру:

– Прикажите унести это прекрасное животное, оно славно послужило нам… Пес этот из псарни его величества… Завтра за ним пришлют. А ты, дружище, пойдешь с нами! Эй, Федор!

Секретарь полицмейстера, несмотря на ушибы, уже пришел в себя и, поднявшись на ноги, откликается:

– Я здесь, дорогой друг!

– А теперь что нам делать?

– Черт побери! Мы будем продолжать преследование и будем действовать еще энергичнее, если только такое возможно!

– Без нашей ищейки можно заранее предсказать, что мы проиграем. Негодяй прекрасно знал, что делает, когда убил несчастное животное.

– Нет! Еще не все потеряно… Но сейчас нельзя терять ни минуты! Я догадываюсь, куда направился господин Ничто. Дай Бог, чтобы мы явились туда раньше него, иначе произойдет ужасное несчастье.

– Но скажите только одно: куда мы направляемся?

– К дому профессора Лобанова на Гороховой. Надя, дочь знаменитого ученого, сейчас одна, а господин Ничто уже изрыгал в ее адрес страшные угрозы…

– Вы правы… бежим… да как можно быстрее!

Друзьям понадобилось около десяти минут, чтобы добраться до богатого особняка профессора. Задыхаясь от быстрого бега, они останавливаются на мгновение, чтобы перевести дух, но тут раздается ужасный крик, от которого у них кровь стынет в жилах! Кричат в доме профессора. Федор уверен, что узнал голос девушки, и шепчет в смертельной тревоге:

– Надя… Бог мой!!! Неужели мы опоздали?

Парадная дверь закрыта. Он пытается открыть ее, в то время как жандармский офицер звонит, не переставая, в звонок, а егерь колотит в дверь изо всех сил своими гигантскими кулаками.

Они поднимают страшный шум, а в ответ слышат лишь тихие стоны. Жалобный голос произносит какие-то бессвязные слова, прерываемые предсмертными хрипами. Кто-то, видимо, с трудом дотащился до тяжелой двери, и чья-то слабая рука, кажется, сумела отодвинуть задвижку…

Под мощным напором друзей дверь приотворяется. И вот они в просторном вестибюле, освещенном ярким электрическим светом.

На полу лежит швейцар. Лицо его в крови, на лбу зияет страшная рана, несчастный потратил последние силы, выполняя свой долг… Он узнает секретаря генерала Борисова и бормочет:

– Господин Федор… скорее, помогите мадемуазель Наде… он убьет ее… а со мной все кончено…

И голова, которую несчастному лишь на мгновение удалось приподнять, падает на залитый кровью мозаичный пол, в то время как в доме, где-то совсем близко, раздается вопль, еще более жуткий, чем первый. Из глубины дома доносятся глухие удары, вероятно, стучат слуги, запертые в одном из помещений.

Только Федор знаком с расположением комнат в доме. Он приказывает своим спутникам:

– Немедля следуйте за мной!

Молодой человек бежит по широкому коридору, в конце которого находится дверь. Она заперта, и Федор пытается взломать ее, но она не поддается…

– Пропустите, барин! – кричит великан-егерь и мощным ударом плеча выбивает дверь.

Теперь все трое оказываются в маленькой гостиной. Еще одна дверь, и тоже заперта. Егерь молча взламывает и ее. Все трое врываются в библиотеку. Это очень просторная комната, где на полках рядом с толстыми фолиантами можно увидеть дорогие безделушки, а на стенах висят зеркала и картины.

На полу отбивается, крепко сжав кулаки, растрепанная, полуживая молодая девушка. Обессиленная отчаянной борьбой с невидимым врагом, она упала на ковер.

– Надя! – кричит Федор. – Дорогая Надя, это я!

С этими словами он не раздумывая, выставив вперед руки, бросается туда, где, как он полагает, должен находиться господин Ничто.

– Наконец-то, негодяй, я тебя поймал!

Федор ощущает под руками холодную, как у пресмыкающего, кожу и уже готов схватить невидимку, но получает страшный удар в грудь как раз в ту минуту, когда жандармский офицер, размахивая револьвером, восклицает:

– Держитесь!

Ослабевший от недавнего ранения, Федор отступает, едва не падает и… выпускает из рук свою добычу! Чудом собрав всю волю в кулак, он удерживается на ногах, делает глубокий вздох и говорит:

– Все это пустяк, главное – дверь!.. Сторожите дверь…

Великан-егерь закрывает вход своим могучим телом и спокойно отвечает:

– Не беспокойтесь, барин, пока я жив, он здесь не пройдет.

Федор наклоняется над девушкой, она дышит с трудом, открывает глаза, узнает своего спасителя и шепчет слабым голосом:

– Федор, спасибо вам…

– Вы спасены, спасены!..

– Нет еще! – гремит страшный гортанный голос господина Ничто.

На небольшом круглом столике кипит самовар. Перепуганные, несмотря на все свое мужество, трое мужчин видят, как огромный самовар вдруг поднимается, описывает кривую и летит в сторону Нади. Самовар брошен так, чтобы кипяток попал на лицо девушки и вызвал тяжелые ожоги.

Не раздумывая, жандармский офицер бросается вперед и стреляет наугад. Пуля не попадает в невидимую цель. Но кипяток выливается на окутанного пороховым дымом офицера и ошпаривает ему руки, шею и лицо. От боли бедняга издает страшный крик и выпускает из рук револьвер, который падает на ковер.

– Ах, черт!

Господин Ничто громко смеется и своим отвратительным гнусавым голосом прокаженного добавляет:

– Лиха беда начало!..

В мгновение ока невидимка поднимает револьвер и направляет его на безоружную группу.

Но великан, стоящий в дверях, зорко следит за ним. Он замечает, что револьвер зажат в невидимой руке успевшего, как видно, выпрямиться человека и вот-вот выстрелит. Не медля ни секунды, егерь выхватывает из ножен свой охотничий нож, бросается вперед и со всего размаха наносит удар на шаг позади револьвера со словами:

– Вот тебе, негодяй!

Тяжелый нож опускается со звуком резака гильотины на что-то мягкое, дряблое и в то же время крепкое, на что-то такое, что они, естественно, не могут увидеть.

Но откуда-то льется чуть розоватая жидкость, которая тут же темнеет…

Кровь господина Ничто!

– Молодец, мой друг, молодец! – кричит, поднимаясь, Федор, в то время как жандармский офицер ворчит:

– Слава Богу, я не ослеп!

– Какое счастье, дорогой мой!

В ту же минуту егерь наносит изо всех сил наотмашь второй удар. Но на этот раз он попадает в пустоту!

Тяжелораненый господин Ничто не издает ни звука, а с поразительной стойкостью и редким упорством скрывается за дверью, которая на время осталась незащищенной. Федор слышит, как невидимка натыкается на дверной косяк, и стреляет ему вслед, но промахивается. Однако из раны господина Ничто хлещет кровь, и теперь его преследование не составляет большого труда.

Чувствуя, что преследователи все ближе, невидимка открывает какую-то дверь в конце коридора и запирает ее за собой. Эта дверь ведет в лабораторию, широкие окна которой выходят во двор.

Федор коротко приказывает егерю:

– Не двигайтесь с места! Если господин Ничто попытается выйти, нанесите ему удар ножом! Проткните его насквозь!

– Будет исполнено, барин, – отвечает великан с холодной решимостью.

Федор открывает окно и выпрыгивает во двор. Справа от него находится лаборатория, залитая ярким, словно солнечным, электрическим светом. Он смотрит во все глаза, надеясь разглядеть на теле невидимки рану или кровь, вытекающую из нее, короче говоря, хоть что-нибудь, что указывало бы, пусть приблизительно, на присутствие там господина Ничто.

Молодой человек видит револьвер, лежащий на столе, заставленном множеством приборов. Затем стеклянные колбы начинаются перемещаться, словно господин Ничто пытается отыскать какое-то лекарство, чтобы наложить повязку и приостановить кровотечение.

Федор осторожно поднимает свой револьвер, тщательно целится и стреляет сквозь стекло. Сразу же за выстрелом раздается страшный вопль боли и звук разбитых вдребезги склянок. Пуля, видимо, задела негодяя, но вместе с тем она по пути разбила несколько колб и пузырьков с различными жидкостями, и теперь их содержимое разливается по столу.

И тут же сильный запах эфира и хлороформа наполняет лабораторию. Воздух в лаборатории до такой степени пропитывается их парами, что запах проникает даже на улицу через маленькое отверстие, оставленное пулей в окне.

Федор разражается недобрым смехом и шепчет:

– Что за умная пуля! Она ранила нашего врага и разбила склянки с усыпляющими лекарствами. Через две минуты господин Ничто после такой порции анестезирующих средств будет лежать неподвижно и станет безопасен, как каменная статуя. Давно пора!

Кажется, на этот раз господин Ничто наконец действительно обезврежен. Он не шевелится и не подает никаких признаков жизни. Но Федор – и не без оснований – опасается новой хитрости со стороны противника и терпеливо ждет, когда подействует лекарство.

Не в силах сопротивляться действию паров, господин Ничто чувствует, как его охватывает оцепенение. Вскоре он погрузится в глубочайший сон и попадет совершенно беззащитным в руки тех, кого он сам хотел уничтожить, и ему придется заплатить сполна за все свои преступления…

Никогда!.. Он не приемлет эту мысль даже в предсмертной агонии.

Он оказался побежденным в этой жестокой борьбе против общества… ну что ж, пусть так! Он должен ответить за свое поражение… И Федор слышит, как господин Ничто хрипит слабеющим, бесцветным голосом:

– Лучше умереть, чем быть схваченным… Я ненавижу вас… всем сердцем… да, я вас ненавижу… Будьте прокляты навеки!

С невыразимым волнением Федор видит, как револьвер покидает стол, быстро поднимается, затем принимает горизонтальное положение и на мгновенье застывает в воздухе. Затем раздается громкий выстрел. И слышно, как тяжело падает на плиты пола человеческое тело, как оно переворачивается и застывает.

– Скорее бегите сюда… Все кончено! – кричит Федор.

Вскоре, поддерживая Надю, появляется жандармский офицер с ошпаренными лицом и руками. Надя еще очень бледна, но находится уже вне опасности и, пошатываясь, выходит во двор. Шествие замыкает егерь со своим охотничьим ножом в руке. Федор в нескольких словах объясняет им, что произошло, и добавляет: