Текст книги "Горячие дозы"

Автор книги: Лоуренс Гоуф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19

Главное отделение городской публичной библиотеки располагалось на углу улиц Робсон и Баррард, в деловой части города. Это было пятиэтажное здание из бетонных панелей с широкими стеклами из чуть зеленоватого стекла.

Патерсон знал, что ему было нужно найти, но вовсе не представлял, как он это сделает. Пройдя мимо невооруженного охранника в аккуратной серой униформе, открыл дверь и подошел к стойке с надписью «Информация».

Полная блондинка с вьющимися волосами, внимательно выслушав его, направила в социологический отдел. Специалистом по социологии оказался высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти в очках с тонкой золотой оправой, одетый в рубашку желто-лимонного цвета, тщательно выглаженные коричневые брюки, в коричневом же галстуке с изображением золотых лошадей.

– У вас найдутся подборки материалов по наркотикам?

Библиотекарь утвердительно кивнул, и прядь волос упала ему на лоб. Казалось, он вовсе не удивился подобной просьбе.

– Есть что-нибудь о героине?

– Есть. Но вы должны предъявить библиотечный билет или два каких-нибудь других документа.

У Патерсона не было библиотечного билета, и он достал водительские права и карточку «Виза».

Библиотекарь скрылся за металлическими стеллажами и вскоре появился с желто-коричневой папкой в руках, на которой было написано крупными буквами: «Для справок, отдела социологии ВПБ. Из отдела не выносить».

Патерсон взял папку и сел за стол рядом. В папке были подобраны вырезки из газет размером от половины газетной полосы и даже больше до мелких заметок. На каждой вырезке стоял красный штамп, где были указаны источник и дата. Патерсон заметил, что все вырезки были свежими. Наверное, более старые хранились в других папках. Если будет нужно, он обратится к библиотекарю и попытается выжать из него все, что ему надо.

Он придвинул кресло к столу и приступил к работе. Прошло более часа, прежде чем он нашел то, что искал. В заметке из газеты «Ванкувер сан» говорилось, что окружной суд признал невиновным человека по имени Гэри Силк, которого обвиняли в перевозке наркотиков.

Наркотиком был героин, а количество достаточно большое, более двух килограммов. Силка судили второй раз и тоже оправдали. Здесь же была его фотография на ступенях здания суда в окружении адвокатов. Он улыбался в объектив, как будто ему было безразлично, получит он пятнадцать лет, которые ему грозили, или нет. В конце заметки было сказано, что он живет в районе Пойнт-Грей в доме стоимостью миллион долларов на Драммонд-Драйв.

Патерсон просмотрел другие вырезки. И нашел еще с полдюжины заметок о Гэри Силке, но все они касались событий его жизни еще до этого суда. Патерсон выписал в блокнот имя Силка и его адрес. Потом, улучив момент, сунул вырезку с фотографией в нагрудный карман рубашки.

Положив папку на стойку, Патерсон забрал свое водительское удостоверение и вышел на улицу к телефонам-автоматам. В телефонной книге имя Гэри Силка ни по одному из адресов не упоминалось. Он опустил четверть доллара и пытался получить информацию в справочной. Не повезло. Он возвратился к дежурной в библиотеке, и та посоветовала ему посмотреть городской справочник, где все адреса и улицы расположены в алфавитном порядке как для восточной, так и для западной части города.

Патерсон отыскал Драммонд-Драйв. И там не нашел нужной фамилии, хотя по этой улице было указано девять номеров телефона, а против них стояло «свободен» или «нет данных».

Он выписал эти номера и еще раз проверил их, чтобы не было ошибки.

Что же дальше?

Он окунулся в уличную суету квартала Робсон, часто называемого Робсонштрассе, потому что в этнической смеси здесь преобладали выходцы из Германии. Раньше улица была красивой и приветливой и служила излюбленным местом для прогулок. Но потом нахлынули предприниматели, рента удвоилась и утроилась, построили много новых домов. Магазины, ранее торговавшие баварскими колбасами, перешли к новым владельцам и теперь заполнились итальянскими кожаными изделиями. Улица приходила в упадок.

Наступало время ленча, и на тротуарах возникла суета. Раньше Патерсон никогда не чувствовал здесь себя посторонним, а теперь у него возникло именно такое ощущение.

Он увидел передвижной деревянный лоток с горячими сосисками. Колеса были непропорционально большие, отчего продавец напоминал рикшу. Патерсон попросил сосиски и кофе.

– Сливки и сахар?

– Только сливки.

– Два доллара двадцать пять центов.

Он дал пятерку и, не считая, сунул сдачу в карман. Покончив с едой, он слизал остатки горчицы с пальцев.

Он поехал в Сити-Холл.

Шаги Патерсона гулко отдавались на каменном полу центрального фойе. Он явился в час ленча, и за стендом никого не было. У телефона с кнопочным набором лежала записка: «За информацией, пожалуйста, обращайтесь к городскому клерку, третий этаж, или по телефону 7276».

Патерсон поднял трубку, набрал указанный номер и объяснил свою проблему женщине, взявшей трубку. Она посоветовала ему обратиться в Налоговый департамент. Когда он спросил, как туда пройти, женщина сказала, чтобы он обернулся.

– Видите табличку с надписью?

– Благодарю вас.

Дверь Налогового департамента была в конце фойе, не далее чем в тридцати футах от него.

Департамент занимал большую комнату. Патерсон задержался в дверях, пытаясь понять, к кому обратиться, а затем направился к ближайшему из двух окошек. За окном сидела женщина. Когда он подошел, женщина подняла голову и улыбнулась.

– Чем могу быть вам полезна?

Патерсон в общих чертах объяснил, что он хотел бы узнать. Женщина указала в другой конец комнаты тонким золотым карандашиком.

– Видите нашу сотрудницу в белом платье?

Патерсон кивнул.

– Это миссис Норквист. Она может помочь вам.

– Благодарю вас.

У миссис Норквист были большие красивые очки с красноватыми линзами и зеленые пластиковые серьги в виде бумеранга. Вскоре выяснилось, что его просьба не была такой уж необычной. Она провела его к столу, стоящему посередине комнаты. На столе лежали две большие книги с перечнем улиц и адресами.

– Инструкция на обороте обложки.

Патерсон отодвинул стул.

– Я хочу найти Драммонд-Драйв.

– Следуйте инструкции и не ошибетесь. – Она ободряюще улыбнулась, блестя стеклами очков.

Патерсон отыскал в перечне улиц Драммонд-Драйв. Там значилось тридцать шесть адресов, каждому из которых соответствовал одиннадцатизначный координационный номер.

Он выбрал из них те девять адресов, которые выписал из городского справочника. Каждый адрес имел свой одиннадцатизначный координационный номер. По этому номеру можно было отыскать микрофильм с необходимыми данными. Патерсон подошел к прибору для чтения микрофильмов и начал их просматривать в том порядке, в котором выписал адреса.

Первое владение принадлежало человеку по имени Джейсон Уильяме и оценивалось для взимания налогов в один миллион сорок тысяч долларов. Похоже, Гэри Силк живет в приличном окружении, подумал он. Патерсон перешел к следующему номеру. Это было владение за номером 4644 по Драммонд-Драйв, принадлежащее Генриетте Портер и оцениваемое немногим более полумиллиона.

Патерсон прошел уже восемь адресов, а имени Гэри Силка все еще не попадалось.

Девятое и последнее владение, 1715 по Драммонд-Драйв, принадлежало компании «Мади инвестмент корпорейшн», 4411-1900 Вест-Хастингс. Над адресом на микрофильме стояла пометка «Bulk mail» [1]1
  Смешанные почтовые отправления (ящики, мешки и т.п.).


[Закрыть].

Патерсон обратился к миссис Норквист, и та объяснила: пометка означает, что компания платит налоги с пяти или шести владений в городе и вся документация, связанная с налогами, должна адресоваться на Хастингс-стрит. Он вернулся к прибору для чтения микрофильмов и выключил его. На память пришел эпизод из детства.

Родители каждое лето посылали его на пару недель на Ванкувер-Айленд, где в коттедже на берегу жила его тетушка Нелл. В отлив они ходили на отмели и короткими лопатами выкапывали моллюсков. Тетушка Нелл любила говорить, что на обед ему достанется то, что останется в корзинке после того, как он высыплет оттуда весь песок…

Гэри Силк жил на Драммонд-Драйв, но это нигде не было зафиксировано. Получалось, что компания «Мади инвестмент корпорейшн» и была прикрытием Гэри Силка.

В фойе было несколько телефонов-автоматов. Патерсон вошел в одну из кабин и пролистал телефонную книгу.

Никаких упоминаний о «Мади инвестмент».

На желтых страницах книги было много названий фирм.

Ничего похожего.

Он опустил в телефон монету в двадцать пять центов, набрал номер справочной службы, дал оператору полное название компании и ее адрес и попросил самые последние данные. Информация уже не была неожиданной для него. Не приходилось сомневаться, что это фальшивая компания, не имеющая ничего, кроме бланка. А на Хастингс-стрит скорее всего находится адвокатская контора. Тупик. Мало иметь собственную компанию, надо еще знать правила игры.

Патерсон вернулся в офис Налогового департамента, отыскал миссис Норквист, сказал ей, что она очень помогла ему, и попросил визитную карточку на случай, если ему и впредь что-нибудь понадобится. Она была польщена. Карточка была белой, с четким текстом, выполненным красивыми черными буквами: «П. Норквист. Налоговый департамент. Ванкувер».

П. Норквист. Отлично.

Поблагодарив ее еще раз за помощь, он спрятал карточку в карман.

На улице было тихо и тепло, над городом плыли перистые облака. Он поспешил вниз по гранитным ступеням к своему «порше». Когда отпирал машину, на часах городской ратуши было двенадцать сорок семь. Он поехал в город и по пути сделал короткую остановку у писчебумажного магазина, где купил черный блокнот и недорогой кейс с кодовым замком. В пять минут третьего он открывал дверь красного дерева адвокатской конторы «Морган, Кестлер и Брук» по Вест-Хастингс-стрит, 1900.

Офис оказался меньше, чем можно было ожидать по солидной двери. Здесь стояли два кожаных кресла для ожидающих клиентов, кофейный столик со стопкой старых журналов и пепельницей, которую давно следовало бы почистить, и стол секретаря без самого секретаря. Около пишущей машинки лежала стопка глянцевых карточек с черным текстом. Действуя интуитивно, Патерсон взял несколько штук и положил в карман.

Патерсон провел пальцем по клавиатуре машинки. Пыль на клавишах превратилась в грязь, и он понял, что вспотел.

– Чем могу быть полезен?

– Вы Морган, Кестлер или Брук?

– Я Энтони Морган.

Патерсон открыл блокнот.

– Я хотел бы посмотреть протоколы заседаний правления компании «Мади инвестмент корпорейшн».

– Извините, я не понял, что вы хотите?

Адвокат – не более пяти футов роста и очень худой. В темно-синем костюме-тройке и бледно-голубой рубашке с пестрым шелковым галстуком. У него были короткие волосы, и он носил затемненные очки.

Патерсон сунул вспотевшие руки в карманы.

– Мое имя Норквист. Я из Налогового департамента.

И он передал адвокату карточку, полученную от миссис Норквист.

– Если у вас есть к нам вопросы, мистер Норквист, вы могли бы позвонить заранее и назначить встречу.

Патерсон еще раз провел пальцем по клавиатуре пишущей машинки и показал палец Моргану.

– Мы звонили много раз. Пленка на вашем автоответчике скоро совсем износится. Да, у меня есть вопросы. Владение на Драммонд-Драйв 1715, зарегистрированное на компанию «Мади инвестмент корпорейшн», используется как жилой дом. Это грубое нарушение городских законов.

Морган углом карточки Норквист прочищал щелочку между передними зубами.

– А вы говорили с кем-нибудь в том доме? – вкрадчиво спросил он.

Правила позволяли этому Норквисту или любому другому ознакомиться с книгой протоколов компании. Адвокат мог потянуть день или два, но в этом случае рисковал получить формальный запрос, а это означало, что его могут призвать к ответу за нарушение закона.

Второе соображение адвоката состояло в том, что с такими занудами бюрократами, как этот Норквист, полезно иметь хорошие отношения.

– Моя секретарша уехала до конца дня. Кто-то заболел в ее семье. Боюсь, мне потребуется несколько минут, чтобы найти эту папку. Почему бы вам не устроиться поудобнее?

Патерсон посмотрел на часы, сел в кресло для клиентов и взял в руки прошлогодний номер журнала. Он представил себе, как Морган сейчас звонит настоящей Норквист по телефону, указанном на визитной карточке. Норквист отвечает, и Морган убеждается, что говорит с настоящей Норквист, после чего секунд десять размышляет, звать копов или нет. Вот Морган набирает номер полиции 911…

Дверь открылась. Морган вошел с толстой голубой папкой и передал ее Патерсону.

Книга протоколов должна содержать списки акционеров, членов правления и директоров. В данном случае было ясно, что все капиталы компании принадлежат одному человеку, а именно Гэри Силку.

Закрывая папку, Патерсон заметил на внутренней стороне обложки номер телефона. Первые три цифры были 224. Это был район Пойнт-Грей. Он запомнил номер целиком, с треском захлопнул папку и бросил ее на стол. Энтони Морган наклонился над столом отсутствующей секретарши и раскуривал кубинскую сигару. Он взглянул на Патерсона и удивленно спросил:

– Что? Вы уже закончили?

– Закончу в следующий раз.

– Что вы еще хотите?

– Номер домашнего телефона мистера Силка.

Адвокат колебался.

– Я не уверен, что мистер Силк в городе… – Он порылся в нагрудном кармане пиджака. – Вас можно застать по этому телефону? – Он щелкнул пальцем по визитной карточке Норквист.

– Не думаю, – ответил Патерсон и выхватил у него карточку.

Глава 20

По адресу 3207 Брок, который Мэл Даттон дал Уиллоусу, оказался дом типа бунгало, крытый разноцветной дранкой.

Лужайка перед домом заросла, а дорожка, ведущая к дому, была неровной.

Женщина, открывшая дверь, была в зеленых брюках, белой блузе и в свободных домашних тапочках. Ей было около семидесяти. Серебристые волосы собраны сзади в пучок, губы чуть подкрашены. Лицо оживляли умные голубые глаза.

– Если вы по религиозным делам, то напрасно, я ими не интересуюсь.

Паркер подумала: уж не мать ли это Оскара Пила? Она показала женщине полицейский значок.

– Полиция?

Женщина положила руку на сердце и отступила в спасительное пространство дома.

– Мы хотели бы поговорить с миссис Пил, – сказала Паркер.

– О чем же?

Паркер взглянула на Уиллоуса.

– Приватное дело.

Женщина кивнула, и на ее лице можно было увидеть облегчение.

– Бедное дитя, она говорила мне, что ее муж исчез.

– Так она дома? – спросил Уиллоус.

– Думаю, что да.

– Мы хотели бы поговорить с ней, если вы не возражаете.

– Идите по дорожке, там увидите дверь. Если она сразу не ответит, стучите сильнее. Она любит сериалы, а телевизор у нее в спальне. – Женщина улыбнулась Паркер. – Вы ужасно напугали меня. Мэр Кемпбелл и городской совет привязались к нам по поводу дома, это просто ужасно. Налоги на собственность такие большие, а у меня только пенсия. Если мне их не снизят, я лишусь дома.

Уиллоус уже спускался по ступеням.

– Я просто не понимаю, что происходит, – продолжала женщина. – Мой муж построил этот дом, здесь тепло и уютно, и я недорого беру. Миссис Пил просто не представляет, куда она денется с ребенком… – Женщина нахмурилась. – Вы не скажете ей, что говорили со мной?

– Конечно, нет, – заверила Паркер. – Не скажем ни слова, обещаю.

Дверь с другой стороны дома была выкрашена в яркий веселый желтый цвет. Дверной молоток здесь был в виде дятла: красные тельце и хвост, черный клюв и голубые глаза. В доме работал телевизор.

– Это сериал – «Игра времени», – сказала Паркер. – Смотрите его?

– Нет.

– Очень захватывающий, – сказала Паркер. – Это вариант пьесы об эпидемии чумы в средние века.

Она взяла деревянного дятла за хвост и постучала в кружок из черной ольхи, приделанный к двери. Удары прозвучали не громче, чем стук карандаша о крышку письменного стола. Казалось, птичка выполняет скорее декоративные функции.

«Второй рыцарь!» – вопил телевизор.

Уиллоус постучал в дверь кулаком.

Внутри зазвонил телефон. Телевизор умолк.

– Ну-ка, еще, – сказала Паркер.

Уиллоус постучал снова. Никакого ответа. Он чуть отступил и ударил в дверь ногой, оставив след на желтой поверхности. Наконец послышалось:

– Кто там?

– Полиция, – ответил Уиллоус.

– Проваливайте!

– Это насчет Оскара, – спокойно пояснила Паркер. Уиллоус подивился тому, как она умеет форсировать голос, не сбиваясь на крик.

Послышался звук вынимаемого запорного болта. Дверь открылась на три дюйма и оказалась запертой еще и на цепочку, которая сгодилась бы и в качестве якорной цепи.

– Покажите ваши карточки!

Уиллоус открыл бумажник. Паркер начала рыться в сумочке. Они предъявили золотые значки детективов, цепь загрохотала, и дверь открылась.

– Входите. Здесь беспорядок, но мне так нравится.

Потолки были низкие, около семи футов. Пылающая печь обогревала одновременно гостиную и кухню. Дверь вела, как догадывался Уиллоус, в спальню и ванную комнату. Было тепло, но воздух тяжелый, сухой и спертый. Был слышен телевизор. Трубка была снята с телефона. На плите громоздились грязные кастрюли и попахивало подгорелым мясом.

– Так в чем же дело?

Жена Пила была крашеной блондинкой. Волосы коротко острижены с боков, а спереди взбиты. Не более пяти футов роста и ста фунтов веса, определила Паркер. На ней был красный свитер с пуговицами, джинсы, перетянутые на узкой талии ковбойским поясом с серебряным набором, и черные кожаные сапоги до колен. Уиллоус дал бы ей по виду восемнадцать или девятнадцать лет.

Паркер показала на телефонную трубку, болтающуюся на шнуре.

– О, конечно. – Миссис Пил взяла трубку и сказала в нее: – Тут ко мне только что пришли. Позвоню через несколько минут. – И повесила ее, не ожидая ответа.

– Мы по поводу вашего мужа, – осторожно начала Паркер. – Не угодно ли присесть на минутку?

– Что, Оскар мертв? – вдруг выпалила миссис Пил.

Паркер кивнула. Вдова посмотрела на нее, а потом на Уиллоуса, как бы ожидая подтверждения. Тот поморгал, сдвинулся в сторону и снял пиджак.

– Мы бы хотели, чтобы вы поехали с нами в морг и опознали его, – сказал он и добавил: – Но это Оскар, вне всяких сомнений.

За дверью, которая, по всей видимости, вела в спальню, раздался глухой звук падения какого-то предмета и тут же заплакал ребенок.

– О Боже! Подождите минутку, пожалуйста.

Вдова Пила толчком открыла дверь и, войдя в спальню, закрыла ее за собой. Плач усилился. Дверь снова открылась, и она вошла с ребенком, завернутым в голубое одеяло, села на продавленную софу, подняла свитер и дала ребенку грудь, одновременно соскребывая какие-то коричневые пятна с деревянных подлокотников софы.

– Вы расскажете мне, что с ним произошло, или предоставите мне догадываться об этом?

– Он убит выстрелом в голову, – сказал Уиллоус. – Кто-то расправился с ним. Мы думаем, что вы поможете нам выяснить, кто это сделал.

– Не имею понятия, поверьте мне. Оскара все любили. С ним было легко! – Она пустила струйку дыма в потолок. – Сказать по правде, я сомневаюсь, чтобы у него были враги. Если его застрелили, то по ошибке, не иначе, или просто обознались.

– Вы уверены в этом?

– Нет, но я не удивлена.

Паркер села на софу. Похоже, мать и ребенок не обращали на Уиллоуса никакого внимания.

– Чудная девочка, – сказала Клер. – Как ее зовут?

– Ребекка.

Ребенок получил другую грудь. Уиллоус перехватил взгляд женщины. Безутешная вдова подарила ему улыбку.

– Так как ваш муж убит четырьмя выстрелами с короткого расстояния, – сказала Паркер, – то я серьезно сомневаюсь, что тут была ошибка. – Клер повысила голос, и на этот раз в самом деле могло показаться, что она кричит, хотя она и не думала это делать. – Вы слушаете меня, юная леди?

Пепел на сигарете вдовы достиг дюйма длины и наконец упал на ковер.

– Вы знали, в какую неприятность попал Оскар с наркотиками: кто-то, кому…

– Оскар не занимался наркотиками, – перебила вдова.

– Кто-то, кому он задолжал деньги… Другая женщина.

– Он был хорошим мужем. Не любил уходить, ему нравилось быть дома с ребенком.

– Тогда почему же вы не хотите нам помочь?

– Потому что боюсь, что со мной сделают то же, что с Оскаром.

– Вам кто-нибудь угрожал?

– Уолт.

Паркер придвинулась к ней поближе. Она рискнула обнять молодую женщину за плечи и ощутила запахи лака для волос, духов, дезодоранта, лака для ногтей и застоявшегося пива. Она спросила:

– Кто такой Уолт?

– Знакомый. Предупредил, что, если я сделаю хоть небольшую ошибку, он захватит Ребекку.

Уиллоус огляделся. Это была тесная и запущенная квартирка, посуда не мыта, пепельницы переполнены, пластиковые мешки с отбросами не вынесены, а так и стоят, прислоненные к двери. Он потянул носом, прикидывая, где стоит корзина с грязными пеленками и как долго эта вдова Пил не пользовалась стиральной машиной.

– Если вы что-то решите… – Паркер передала ей свою карточку.

Дверь закрылась не сразу. Запорный болт с шумом упал на пол. Они услышали грохот цепи. Уиллоус еще потоптался на ступенях, ожидая, пока снова зазвучит телевизор: «Второй рыцарь, говорят, вы честолюбивы и хотите принять участие…»

Было слышно, как снова заплакал ребенок.

– Ну и что ты думаешь? – спросила Паркер, когда они сели в машину.

– Заметила, как там жарко? Она в свитере, и рукава спущены. Ты слышала, как плакал ребенок. Видела ее манеру курить сигарету.

– Думаешь, она наркоманка?

– Мне кажется, да.

– Витает в небесах, – сказала Паркер, – и не хочет спускаться на землю. Оскар наверняка был распространителем наркотиков.

– Так и было, – сказал Уиллоус, трогая автомобиль с места и пристегивая ремень безопасности.

– Ты не взял ее в морг для опознания из-за того, что она под действием наркотика?

– Не будем спешить, – ответил Уиллоус. – Пусть его приведут в порядок после вскрытия, чтобы он выглядел более прилично.

– Как ты думаешь, она уже знала, что ее муж убит?

– Не удивлюсь, если и знала. Об этом можно судить по ее реакции. То есть реакции вообще никакой не было.

У Паркер мелькнула ужасная мысль.

– А что с бэби, с Ребеккой?

– Если эта Трейси Пил наркоманка и кормит ребенка грудью, значит, и ребенок наркоман.

– Бэби-наркоман!

– Я думаю о другом: кто снабжает мать?

– Может быть, Уолт расскажет?

– Как раз об этом я и подумала.

– Уверен, что ты так и подумала, – ответил Уиллоус. – Но сказал-то первым я.

Пэт Нэш обождал, пока хлопнет дверь, сосчитал до десяти и снова включил громкость телевизора на полную мощность.

Трейси вошла в комнату. Пэт улыбнулся ей. Она классно выглядела с ребенком на руках.

– Что они хотели? – спросил он.

– Узнать, кто убил Оскара Пила. Хотели, чтобы я им помогла.

– Что ты им ответила?

– Ничего, ни одного паршивого слова.

Нэш растянулся на кровати.

– Она собирается выбрать первого рыцаря, – сказал он, глядя на экран. – Этого пижона.

– А может быть, она хочет его.

– Ну, не говори так грязно.

Ребенок заснул. Трейси положила его в коляску.

– Думаешь, они ничего не знают?

– Когда-нибудь, может быть, узнают.

– Там было двое детективов. Мужчина и женщина.

– Да?

– Женщина очень хорошенькая. В темно-синем костюме. Волосы черные как вороново крыло и блестящие.

– А я всегда любил блондинок, – сказал Пэт Нэш и похлопал ладонью по постели. – Давай-ка сюда свою попочку!

– Когда ты так говоришь, я не могу сопротивляться.

Нэш сел, подтянул колени и оперся спиной о стену.

– Мы оба нервничаем. Еще пара дней, и все будет кончено.

– Сколько денег мы получим? Как сказал тебе этот Фрэнк? Какая наша доля?

– Двадцать процентов от миллиона. Двести тысяч.

– А ты ему веришь?

– Больше, чем он может верить мне.

Трейси посмотрела на спящего ребенка.

– Это уйма денег.

– Не очень много, бэби.

– Что ты имеешь в виду?

Нэш схватил ее за руку и притянул на кровать. Достал сигарету из кармашка ее свитера и закурил.

– Фрэнк хочет, чтобы я убрал Гэри. А я думаю: раз уж я берусь за дело, почему не убрать их обоих? И забрать все деньги. Целый миллион. Ведь Фрэнк убил Оскара. И совершенно хладнокровно.

Трейси Пил наклонилась над Оскаром и положила руки ему на грудь.

– Поцелуй меня, – попросила она. Под тонкой тканью рубашки она ощущала волосы на его груди, жесткие и вьющиеся. У Оскара почти не было волос. Даже на ногах и под мышками они были еле различимы. Это было единственное, что ей не нравилось в Оскаре.

Целуя Нэша, она думала о том, что эти копы придут снова и потащат ее в морг, чтобы она увидела, что осталось от единственного человека, которого она любила.