Текст книги "Десять секретов школы Квиксмит"
Автор книги: Лорис Оуэн
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Лорис Оуэн
Десять секретов школы Квиксмит
Лиаму – наполовину Стимпанку, наполовину Тео и на оставшуюся половину – совокроту. За все страницы, которые ты перевернул, за все моменты, когда ты верил в меня.
Видеть в обыкновенном невероятное и незнакомое в знакомом.
Новалис
Loris Owen
THE TEN RIDDLES OF EARTHA QUICKSMITH
Copyright © Loris Owen 2020
First published in 2020 by Firefly Press
25 Gabalfa Road, Llandaff North, Cardiff, CF14 2JJ
www.fireflypress.co.uk
The author asserts her moral right to be identified as author in accordance with the Copyright, Designs and Patent Act, 1988.
© Максимова В., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Глава 1
МОНЕТА
«За мной кто-то следит».
Кип посмотрел вниз, свесившись со своего любимого укрытия на середине каштана. Мимо шли собачники, бежали трусцой воскресные бегуны, но все они смотрели в землю или прямо перед собой.
Он вернулся к домашней работе, разложенной на самой плоской части Срединной ветки. Но не успел Кип написать несколько строк, как безошибочное ощущение чужого пристального взгляда вернулось, причём на этот раз стало гораздо сильнее.
Снизу на него совершенно точно никто не смотрел. Ашли и её писклявые подружки, как обычно, скрылись из виду сразу после того, как высадили Кипа. Заседание шахматного клуба должно было начаться только через двадцать минут.
«Кто же это тогда?» – снова подумал Кип.
Он сменил позу, чтобы осмотреть раскинувшийся внизу парк, но почти сразу же инстинктивно отшатнулся. Между голых ветвей, едва заметно покачиваясь, бесшумно висел плоский овальный дрон. Самый настоящий дрон – белый, металлический, размером примерно с кисть руки Кипа. Спереди у него торчали две толстые антенны, на конце каждой горел изумрудный огонёк, окрашивавший ближние ветки призрачным зеленоватым сиянием.
Несколько секунд Кип потрясённо молчал, а потом выдавил:
– Привет?
Дрон не ответил. И тут Кип с жутковатым ощущением нереальности заметил, что дрон едва заметно расширяется и сжимается. «Как будто дышит!»
В следующее мгновение дрон, как летающий футуристический жук, стал медленно приближаться, с неспешной уверенностью шныряя среди веток.
И он остановился так близко, что Кип смог увидеть в сверкающем боку отражение своего лба и коротко подстриженных каштановых волос: лицо его было слегка вытянуто, как если бы он смотрелся в выпуклую сторону ложки.
– Что тебе нужно? – спросил он.
На него уставилось отражение его собственных глаз необычного оттенка – светло-серого с золотисто-коричневым, такой цвет мог бы получиться, если расплавить и не до конца смешать железо и медь.
Кип с опаской помахал рукой перед зелёными огоньками антенн, и дрон наконец-то отозвался. Он издал тихое «ж-ж-ж-щёлк», а затем из его «живота» выдвинулся поднос.
На подносе лежал конверт, где прямо под маркой первой группы тёмно-красными чернилами было выведено имя адресата.
КИПУ БРЭМЛИ
Кип взял конверт. Наверное, это розыгрыш. Он ещё раз пристально огляделся по сторонам, но по-прежнему не увидел ничего подозрительного. Тогда он осторожно открыл заклеенный клапан, чтобы не рвать конверт.
Вместо письма он обнаружил монету в пятьдесят пенсов. Кип перевернул конверт и осторожно встряхнул его. Изнутри ничего не выпало.
– Что?..
Вопрос оборвался, как только он поднял глаза. Дрон исчез.
Несколько человек уже начали раскладывать шахматные доски на столиках под деревом.
Голоса взлетали, просачиваясь сквозь ветки, раздетые зимним холодом.
– Вот и весна!
– Даже не верится, что снова стало тепло и можно проводить заседания шахматного клуба на улице!
Кип спрятал монетку в конверт, убрал его в рюкзак, застегнул молнию и слез с дерева. Скоро тут соберутся все – старые и молодые, большие и маленькие, объединённые общей любовью к игре.
После окончания заседания клуба здесь его ждала Ашли. Отец платил ей за то, чтобы она забирала Кипа и отвозила домой, в жилой комплекс «Ильстов». Как обычно, Ашли оставила Кипа перед дверью его квартиры, как будто она была всего-навсего скучающей работницей службы доставки, которой не терпелось заняться чем-нибудь поинтереснее.
– До скорого, – бросила она, что-то набирая в телефоне.
Порой было непонятно, обращается она к Кипу или просто вслух произносит текст очередного сообщения.
Кип вошёл в квартиру, сел за маленький кухонный стол и вытащил из рюкзака конверт.
«Кто мог прислать мне пятьдесят пенсов? Да ещё с дроном!» – подумал он.
Нет, тут нет ошибки: ведь на конверте тёмно-красными буквами написано его имя. Кип провёл пальцами по семи углам монеты. Она должна быть серебряной. Почему тогда посланная ему золотая? Имелось в ней и ещё какое-то отличие, Кип был в этом уверен, только не мог понять, в чём же оно заключалось.
«Надо взять другую монету и сравнить!» Он опустошил содержимое щербатой кружки, в которой хранилась мелочь. К счастью, среди горсти пенни отыскался и пятидесятипенсовик. Кип положил серебряную и золотую монетки рядом. На реверсе серебряной изображён лев. А на оборотной стороне золотого пятидесятипенсовика оказалась странная свеча, зажжённая с двух концов. Кип перевернул оба скруглённых семиугольника. На серебряном, конечно, выбит портрет британской королевы, над которым по кругу было написано её имя и год чеканки.
На золотой монете тоже обнаружилась голова королевы, но вместо имени были выбиты три слова:
ИЗМЕНИ СВОЙ МИР
Но на лестничной площадке уже зазвенели ключи, и Кип торопливо спрятал золотой пятидесятипенсовик в конверт до того момента, пока дверь не открылась.
ПОЙНТЕРЫ
Пойнтеры жили по соседству; муниципалитет заключил с главой семейства договор на ремонт шестидесяти квартир в доме Кипа. Ашли Пойнтер в прошлом году закончила школу. Теперь она зарабатывала тем, что продавала подержанные виниловые пластинки через интернет. Почти сразу после того, как Брэмли переехали сюда, Тео, отец Кипа, нанял девушку присматривать за сыном. В её обязанности входило находиться рядом с Кипом, когда Тео работал в ночную смену или сверхурочно, то есть почти всё время.
– Это обязательно? Она ужасно надоедливая, – пожаловался Кип через несколько недель. – И вообще, я уже слишком взрослый, чтобы за мной нужно было присматривать.
Тео взял с подоконника семейную фотографию, провёл большим пальцем по стеклу.
– Я просто волнуюсь за тебя…
Он сморгнул слёзы и так крепко прижал к себе сына, что тот почувствовал, что у него тоже защипало глаза.
– Прости. Я понимаю, пап. Ладно, всё нормально. И эта Ашли совсем не такая плохая.
Чья-то рука замаячила перед носом Кипа, прерывая его размышления.
– При-и-и-и-вет, Ки-и-и-пер, – проворковала Ашли.
Она прислонилась к холодильнику и стала шумно ковыряться в зубах, помахивая зажатым в руке очередным письмом от электрической компании, в котором мистера Т. Брэмли грозными красными буквами просили незамедлительно погасить задолженность по оплате.
– Меня зовут Кип, – в двухсотый раз сказал Кип.
Но Ашли уже отвернулась и закричала куда-то в сторону:
– Па-а-ап? Пап, ты идёшь?
Потом она снова повернулась к Кипу и пробормотала, глядя в телефон:
– У тебя раковина засорилась.
В кухню неторопливо вошёл долговязый седой мужчина с ржавым ящиком для инструментов. За его спиной возвышалась крупная женщина в резиновых перчатках и с тряпкой в руках.
– Опять смывал макароны в слив, Кип? – спросила миссис Пойнтер. – Сколько раз тебе надо повторять, чтобы ты этого не делал! Я точно знаю, что сливал!
Она ткнула жёлтым пальцем в мистера Пойнтера.
– Тони, это точно макароны. Ищи макароны, Тони!
Мистер Пойнтер что-то пробурчал себе под нос, а его жена окинула кухню цепким взором, высматривая что-нибудь интересное. Её жадный взгляд упал на конверт в руках Кипа.
– А это что такое? Приглашение на вечеринку? Ну конечно! Ой, Ашли, он уже завёл новых друзей! Что я тебе говорила?
Ашли оторвалась от телефона.
– Чё-ё-ё?
– От кого письмо, дорогуша? – спросила миссис Пойнтер.
Кип убрал конверт за спину и отодвинулся.
– Да так… приглашение в гости… от… ну… простите, я отойду на минутку…
– Видать, от девочки, – донёсся до него возбуждённый голос миссис Пойнтер.
Проходя по коридору, чтобы спрятать конверт, Кип мельком взглянул на меню, приколотое к потёртой пробковой доске, и невольно улыбнулся. Тео Брэмли был шеф-поваром и каждую неделю придумывал какую-нибудь безумную кулинарную тему. С едой он обращался КОТИКально, превращая самые обычные продукты из супермаркета в пугающе реалистичные творения.
Прошлый месяц закончился «Суперзлодейским шведским столом», а март начался с «Омерзительного ужина». Только за последние несколько дней на свет явились сразу несколько непревзойдённых шедевров Тео.
Вот, к примеру:
Вторник
Ужин
Сюрприз «Клювы и щупальца» с экстраслизью
Дважды проваренная жаба из сточной канавы с перчёным следом слизня
Маринованная кожа зомби в желе из грибковой плесени
Пятница
Ужин
Супчик «Найди глазки»
Сопливый сыр с ароматом грязных носков и гарниром из потных собачьих подмышек
Вшивый пудинг с соусом «Четыре чиха»
Что и говорить, даже Тео будет не так-то легко переплюнуть эти кулинарные творения, однако сегодняшнее меню тоже выглядело весьма многообещающе.
Суббота
Обед
Отхаркнутые комки шерсти в сопровождении кусь-кусь из постельных клопов
Ногти шефа в фирменном желе «Соки мусорного ведра»
Ужин
Грибки из складок живота на пушистом заплесневелом тосте
Быстро обжаренная сера из слоновьих ушей с тысячелетней капустой
Мороженое из мыльной воды после купания с посыпкой из тёртого обморожения
Пока Ашли и миссис Пойнтер спорили о чём-то на кухне, Кип бросился по коридору в свою комнату. Там, над его головой, по белой потолочной лампочке, ползал маленький беленький мотылёк. Если бы Кип поднял глаза, он, возможно, задумался бы над тем, почему раскалённая лампа не превращает нежные крылышки насекомого в два хрустящих мотыльковых чипса. Но в этот раз Кип был слишком занят и ничего не заметил.
РОЗОЧКА
Мальчик спрятал конверт между страниц большой голубой тетради для рисования и убрал её в логово Розочки. Логово представляло собой высокий металлический стеллаж, купленный в магазине подержанной мебели, который сын с отцом полностью переделали и затянули проволочной сеткой, чтобы получилась просторная клетка с множеством укромных местечек и уголков для приятного времяпрепровождения. Кип до сих пор с радостью вспоминал те счастливые дни, когда он создавал этот маленький рай для Розочки: расставлял веточки яблони, развешивал верёвочные лесенки, раскладывал игрушки и устраивал уютные лежанки, набитые клочками старой одежды. На табличке, прикрученной к решётке, крупными розовыми буквами было написано: «ОПАСНО!»
– Розочка, охраняй это ценой жизни! Никого не подпускай, поняла?
Розочка лежала в своём любимом спальном уголке из половинки кокосовой скорлупы, которую Тео принёс с работы. Два блестящих глаза, похожих на шоколадные драже, уставились на Кипа из-под обрывка его же старой пижамы. Под глазками задвигалось розовое пятнышко носа, обрамлённого фонтанчиком длинных изящных усов.
Так Розочка говорила: «Я, Розочка, страж безопасности с лицензией на убийство! Инструкции получены, задачи ясны, приступаю к выполнению!»
– Даже если бы школа Лэдхилл оказалась в десять раз ужаснее, чем она есть, – сказал Кип, – ты всё равно стоила бы этого, Розочка!
Запищал мобильный телефон, и Кип нетерпеливо схватил его: это могло быть сообщение от лучшего друга, Хэла. Вот уже несколько недель от него ничего не было слышно.
«У нас снова нехватка персонала. Буду к ужину. Не забудь про домашнее задание. Прости. Папа».
Вдвойне разочарованный, Кип положил телефон на кровать и поплёлся на кухню, где обнаружил, что миссис Пойнтер уже поставила на складной обеденный стол тарелку с «отхаркнутыми комками шерсти». Теперь она смахивала пыль с фотографий, стоявших на облезлом подоконнике.
– Вот эти хороши, – сказала она, беря в руки простую деревянную рамку. – Что тебя так рассмешило?
– Ничего, – ответил Кип. – Само получилось.
Фотографии сделали в одной из тех фотобудок, где печатают полоску из четырёх разных снимков. На трёх Тео и Кип строили рожи, одна уродливее другой, и только на четвёртой, последней, хохотали до упаду.
– И эта тоже – чудо какая красивая! – продолжала восторгаться миссис Пойнтер. – Ах, что за прекрасная семья!
Она обмахнула потускневшую позолоченную рамку грязной тряпкой.
На снимке Тео обнимал за плечи девочку с брекетами на зубах и с волосами, зачёсанными в два волнистых пучка: старшую сестру Кипа, Сьюзи. Иногда фотография казалась более реальной, чем воспоминания о Сьюзи, которые приходили и уходили, словно солнечный луч, пытающийся пробиться сквозь тяжёлые тучи, – её туфли в чёрно-белую зебриную полоску, падение с трюкового велосипеда, садовая палатка, которую она соорудила из старых простыней.
Второй рукой Тео обнимал прелестную женщину со светло-каштановыми, как у Кипа, волосами. Розалинда Брэмли или просто Роуз, как все её звали. На коленях у неё сидел пухлый, как пончик, малыш: мини-Кип. Солнце светило им в спину, поэтому лица получились не очень отчётливо, но было и так понятно, что семейство улыбалось.
– Такая трагедия, – пробормотала миссис Пойнтер, как будто Кипа не было в кухне. – Просто сюжет из новостей!
Кип сделал вид, что старательно дует на обед, и постарался набить полный рот, чтобы не пришлось ничего говорить.
– Подумать только – влюбиться в музее, – продолжала болтать миссис Пойнтер. – Как романтично! Встречаться с красавцем шеф-поваром у шоколадного фонтана, созданного в честь Дня святого Валентина. Счастливые влюблённые, счастливая семья… и такая трагедия…
Иногда, думая о маме, Кип начинал безотчётно крутить кусок кварца, висевший на тонком кожаном шнурке на шее. Глядя на кристалл, было нетрудно отключиться от всего остального, даже от болтовни миссис Пойнтер.
Это случилось несколько лет назад. В тот день, после удара молнии, когда Тео нашёл жену и пятилетнего Кипа на тропинке, ведущей от их старого дома к морю, Роуз крепко сжимала в руке обломок кварца. Она была без сознания, но не разжимала кулак. Только позднее, уже в больнице, женщина очнулась и стала звать Кипа. Собрав последние силы, Роуз вложила кристалл в его ладошку и произнесла одно-единственное слово: «Береги». В то ужасное время все, кроме Кипа, были слишком заняты, чтобы как следует рассмотреть камешек.
Но Кипу светло-голубая каменная сосулька показалась завораживающе-прекрасной и в то же время пугающей. В камне таился силуэт, который проступал только при определённом освещении: янтарная волна, навеки застывшая в миг перед падением. Иногда, когда Кип смотрел на кварц, ему чудилось, будто он пытается что-то вспомнить…
– Кстати, дорогуша, как дела у твоей мамочки? – спросила миссис Пойнтер, неожиданно останавливаясь возле стула Кипа.
– Нормально, – выдавил Кип, неловко поёжившись. – Так же…
Кусь-кусь из постельных клопов уже настолько остыл, что его можно было прикончить в несколько ложек. Кип отнёс пустую тарелку к раковине, прихватил апельсин и вазочку с желе из мусорного сока и сказал, что должен делать уроки.
Спальни в квартире были совсем маленькие, но Тео отдал Кипу ту, что побольше, поэтому в комнату удалось втиснуть не только клетку Розочки, но и узкий письменный столик. Кип протиснулся мимо шкафа и поставил на стол вазочку.
Из кокосовой колыбельки показалась мордочка Розочки. Обеденное время Кипа приходилось примерно на середину её ежедневного десятичасового сна, но сейчас нежный носик зверька настороженно засопел в сторону желе. В следующее мгновение миниатюрная белка-летяга выскочила из кокоса, вскарабкалась вверх по сетке и повисла вниз головой на крыше домика, очутившись на уровне уха Кипа. Проявляя чудеса ловкости, она, не выпуская решётку, почесала себя задней лапкой под подбородком.
– Ладно, Шерстяной клубок, – прошептал Кип, открывая дверцу клетки, чтобы выпустить Розочку. – Я дам тебе дольку апельсина. Но желе ты не получишь!
Ежедневный распорядок дня Розочки выглядел примерно следующим образом…
04:00–05:30
– Альпинизм, беготня по лесенкам, поиски тайного склада орешков.
05:30–06:30
– Репетиция рок-звезды: игра на игрушечных тарелках и колокольчике;
– сравнительное изучение различных мест для сна.
06:30–07:00
– Лёгкие закуски и обнимашки перед сном.
07:00–17:30
– Укрытие от яркого света в одном из следующих мест:
а) в шарфе-гамаке;
б) в гнёздышке-носке;
в) в ореховой колыбельке;
г) под рубашкой или в кармане Кипа.
– Сон, изредка прерываемый попискиванием;
– полное забвение местонахождения тайного запаса орехов;
– пробуждение для полусонного фруктового перекуса.
17:30–18:00
– Писк, стрекотание и обнимашки.
18:00–21:00
– Завтрак;
– игра в «Найди изюминку»;
– тренировка скоростного подъёма по занавеске и отработка навыков планеризма;
– ещё один завтрак и наблюдение за подготовкой Кипа ко сну.
21:00–04:00
– Охрана Кипа.
Пока Розочка грызла сочную оранжевую дольку, Кип вытащил большую голубую тетрадь, достал из неё конверт и вытряхнул на кровать монетку. Мальчик и белка уставились на блестящий металлический семиугольник.
– Видишь, Розочка? Кто-то прислал мне странный пятидесятипенсовик. Но зачем? Я ведь не собираю монеты.
Розочка отбросила апельсин и попыталась перевернуть монетку, как будто из-под неё могли высыпаться ответы на вопросы Кипа.
– Её доставили на дроне, представляешь? Нет, я согласен – всё это какая-то бессмыслица.
Кип нахмурился и открыл тетрадь.
На первой странице было написано:
КНИГА ЗАВИХРЮШЕК
ЧАСТЬ 13
Иногда, когда Кип очень глубоко задумывался, перед его закрытыми глазами появлялись волшебные узоры – завихрюшки. Наверное, кто-нибудь мог бы сказать, что мальчику его возраста не годится использовать детское слово, но Кипу было наплевать. Так назвал узоры его отец.
– Твои рисунки похожи на нечто среднее между вихрями и завитушками, – заметил он однажды. – Настоящие завихрюшки!
Кип пролистнул страницы. Он рисовал завихрюшки столько, сколько себя помнил, но до сих пор не понимал, что же это такое. Для него завихрюшки были живыми существами, по венам которых бежал свет, а не кровь. Порой Кипу казалось, что они пульсируют в такт биению его сердца.
Розочка зевнула и вскарабкалась по руке Кипа, чтобы свернуться клубочком в сгибе локтя хозяина. Он ласково погладил пальцем её шёлковую бурую спинку, и она с тихим вздохом закрыла глаза.
Кип взял со стола ручку и тоже закрыл глаза. Но он не собирался спать. Вскоре вдалеке зыбко замерцала первая завихрюшка. Рисуя, Кип чувствовал, будто плывёт по волнам и катится вниз по ярким спиралям. Когда он забывался в завихрюшках, часы бежали и таяли, как минуты…
– Тук-тук?
Дверь со скрипом приоткрылась, потом распахнулась, и в комнату вошёл Тео Брэмли. Это был невысокий широкоплечий мужчина с добрым лицом и аккуратной бородкой цвета соли с перцем.
– Прости, что поздно, – сказал он. – Но есть и хорошая новость – наши выходные начинаются… прямо сейчас!
При звуке его голоса Розочка мгновенно проснулась и возбуждённо застрекотала. Мальчик вскочил и бросился в объятия, пахнущие свежеиспечённым хлебом, а Тео погладил костяшками пальцев мягкий ёжик волос Кипа. Отец и сын уселись на кровать, а Розочка, превратившись в вихрь бело-бурой шерсти, мячиком запрыгала между двумя своими самыми любимыми людьми, пока Тео не вытащил из кармана рубашки ломтик батата – сладкого картофеля. Розочка очень осторожно взяла лакомство зубами и принялась есть, кусая и стрекоча без передышки.
Тео встал, чтобы поправить одеяло, и мобильный Кипа свалился с кровати на пол.
– Хэл сегодня не писал? – спросил Тео, кладя телефон на стол.
Несколько месяцев тому назад Тео пришлось уволиться со старой работы, после чего они с Кипом переехали в Лондон и поселились в этой квартирке. Для мальчика переезд означал переход в новую школу, Академию Лэдхилл, и расставание с лучшим другом Хэлом.
Первое время Кип и Хэл постоянно переписывались, созванивались и по возможности ездили друг к другу в гости на выходные. Но потом разразилась катастрофа – семья Хэла переехала в Австралию. Шли недели, друг отвечал всё реже и реже, а Кип чувствовал себя всё более и более одиноким.
– Наверное, он занят, – сказал Кип.
– Милый, я уверен, что вы навсегда останетесь друзьями. Но подумай о Хэле. Он начинает новую жизнь на другом конце света. Ему нужно завести приятелей.
Тео опустил глаза на незаконченный узор в «Книге завихрюшек».
– Как дела в школе? Не легче?
Кип постарался напустить на себя храбрый вид. Он не хотел огорчать папу.
В его классе было три группы. Первая – спортивная, но Кипу не нравилось, что ученики из неё постоянно устраивали шутливые потасовки и цеплялись к ребятам, которые не отличались успехами в физкультуре. В умную группу Кип тоже не вошёл: её члены любили громко разглагольствовать о том, какие они КОТИКальные, решали вслух сложные задачки и постоянно хвастались наградами. А крутые просто потешались над всем, что говорили остальные, и высмеивали тех, кто хорошо учился.
А ещё в Лэдхилле была Груббинг.
То есть мисс Гниббург, классная руководительница Кипа, она же завуч по науке. Однажды Кип прочитал её имя задом наперёд и решил, что так оно ей гораздо больше подходит.
Вопросы, которые Груббинг задавала классу, заставляли Кипа подозревать, что она считает их всех безнадёжными тупицами. Впрочем, Груббинг порой не стеснялась вслух называть учеников «бестолочами», «остолопами» и «тугодумами», если они чего-то не понимали с первого раза.
Но больше всего Кипа раздражало, что она демонстративно подавляла зевоту, когда он отвечал на её вопросы.
Конечно, бодрая гримаса «всё отлично» не обманула отца.
– Может, мне поговорить с мисс Гниббург? – привычно предложил он.
– Нет, пап, я в порядке, – поспешно заверил его Кип. – Не стоит.
– Хочешь пригласить какого-нибудь друга на скалодром? – спросил отец.
Кип промолчал. Здесь у него не было никого, кого он мог бы назвать другом.
– Ладно, давай подождём до конца семестра и будем надеяться, что со временем ситуация станет лучше.
Кип кивнул, хотя прекрасно знал, что время до начала каникул покажется ему целой вечностью.
– Смотри, что я нашёл, – сказал он, чтобы сменить тему.
Он решил не упоминать о дроне. Зачем? Наверное, это была просто шутка богатого скучающего ребёнка. Кипу не хотелось, чтобы папа забеспокоился, запретил ему посещать шахматный клуб или не пускал гулять одного.
Тео взял золотую монетку.
– Хм-м-м-м, – протянул он. – Очень необычно. Сыграем? Орёл – это золото лепреконов и исполнение трёх желаний. Решка – монетка для питьевого автомата в секретной штаб-квартире британской контрразведки МИ5.
Он подбросил монетку в воздух.
– Орёл!
Часы в коридоре пробили шесть раз.
– Пора ужинать, – заметил Тео, возвращая сыну монетку. – Не знаю, как ты, а я бы сейчас съел целого слона!
– Боюсь, у нас есть только сера из слоновьего уха, – ответил Кип, с трудом сохраняя невозмутимый вид. – Как насчёт двойной порции?
ТОРГОВЫЙ АВТОМАТ
Следующий день, как и все прекрасные воскресенья на свете, обещал, что жизнь изменится к лучшему. Кип и его отец валялись в кроватях утром и бездельничали днём до обеда. Но, как всегда, вечер слишком быстро сменился ночью, и новый понедельник грозно шагнул на порог, чтобы раздавить каблуком краткий выходной.
Кип, как обычно, сидел в самом дальнем ряду, стараясь казаться незаметным, чтобы его никто не трогал. Но этим тоскливым утром тоскливого понедельника он то и дело нащупывал в кармане гладкую прохладную монетку, желая убедиться, что она всё ещё здесь.
Когда уроки закончились и никто не сказал ему «пока», Кип заторопился к выходу, где его уже ждала Ашли. Ему нужно было пройти мимо одноклассника Олли Гортона, который поставил целью своей жизни сделать существование Кипа как можно более невыносимым. Мальчишка вечно похвалялся своим охотничьим ножом, как будто ему доставляло особое удовольствие наводить страх на других учеников.
«Не оборачивайся, Олли, – мысленно твердил Кип. – И не спрашивай меня, кто такая Ашли».
Спина Кипа сгорбилась, стоило ему вспомнить о Когтистом стуле. В течение последних недель кто-то каждый день тайком менял его стул на другой, с торчащим из сиденья острым гвоздём. Кип подозревал, что это дело рук Олли, и однажды при всех обвинил одноклассника. До драки так и не дошло, но на следующий день кто-то розовым маркером с блёстками нарисовал на парте Кипа нож, а Когтистый стул продолжал таинственно появляться.
Кип похлопал Ашли по плечу и как можно быстрее зашагал вперёд.
– Где пожар? – простонала Ашли, у которой не получалось одновременно отправлять сообщения и не отставать от удирающего из школы Кипа. – Стой! Мне нужно купить помидоры.
Кип остался ждать перед входом в магазин, наблюдая за муравьём, тащившим хлебную крошку. Он проследил за ним до угла здания и вдруг увидел новенький автомат по продаже жвачки, установленный на толстой чёрной ножке.
«Наверное, его привезли в выходные», – подумал Кип.
Верхняя часть автомата была прозрачной, но вместо жвачки внутри лежала груда пластиковых яиц.
А на нижней стальной части оказались написаны уже знакомые Кипу три слова.
ИЗМЕНИ СВОЙ МИР
Кип достал из кармана золотую монетку и изучил надпись, изгибавшуюся над портретом королевы.
«Ну конечно, я уже видел это раньше!»
Трудно перечислить, как много всего он хотел бы изменить в своём мире, но по-настоящему важно было лишь одно. Пальцы Кипа сомкнулись вокруг кусочка кварца, как всегда, спрятанного под рубашкой.
Вариант был действительно только один. Монета со звоном покатилась в автомат: через несколько секунд на поднос выпало пластиковое яйцо. Кип стиснул его в кулаке, и сердце мальчика сразу сжалось от волнения.
Пластиковое яйцо легко раскрылось, а внутри Кип обнаружил два предмета: нагрудную бирку-бейджик с защитной отрывной плёнкой и сложенный листок бумаги.
– Серьёзно? Дурацкий бейджик? Жульничество!
Кип сердито сунул бейдж в карман и развернул листок, надеясь, что обнаружит что-нибудь поинтереснее. Меньше всего на свете он ожидал увидеть игру «Найди слово».
Тема была необычная: «Типы энергии». Двенадцать тёмно-красных букв, расставленных в произвольном порядке. Под загадкой кто-то оставил надпись, сделанную теми же красными чернилами.
Кип мгновенно узнал почерк с конверта.
ВТОРАЯ ПОЛОВИНА У ТЕБЯ УЖЕ ЕСТЬ
Вопросы хлынули из его головы, как лавина воды с плотины гидроэлектростанции.
«Вторая половина чего? Разве может быть, что они обращаются ко мне? Кто мог знать, что я брошу монетку в автомат? И что мне достанется именно это яйцо?»
Кип вытащил из кармана бейджик. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что он бракованный: на обратной стороне не было булавки, чтобы прикрепить бирку на одежду. Защитная плёнка легко снялась, открыв изображение свечи с узором из пчелиных сот. На каждом конце свечи горел язычок белого пламени, и в каждом язычке оказался нарисован золотой глаз.
Кипа как будто обожгло изнутри.
Изображение на монете!
Теперь всё становилось ещё меньше похоже на совпадение. Невероятно, но приходилось признать, что кто-то это спланировал. Кто-то пытался передать Кипу послание!
Зазвенели дверные колокольчики, и из магазина вышла Ашли.
– Чёэта? – неразборчиво спросила она, покосившись на бейджик.
– Ничего, дурацкий рекламный подарок, – ответил Кип, убирая бирку в карман.
Вскоре он очутился в своей спальне, вдали от любопытных глаз. Всё выглядело совершенно обыденно и безмятежно: до заката оставалось несколько часов, поэтому Розочка сладко спала в гамаке. Кип бережно разложил на столе письмо, переданное дроном, бейджик с изображением свечи и загадку.
Первым делом он взялся за загадку и впился глазами в цепочку букв, закольцованных в бессмысленное слово.
З Х Д Н К И С И В Ч Р О
Кип целую вечность ломал голову над двенадцатью буквами. Он читал их так и эдак. Прямо и задом наперёд. Вверх ногами и при помощи зеркала в ванной, на тот случай, если они как-то хитро преобразятся в отражении.
– Анаграмма! – ахнул он в какой-то момент, вспомнив об этом литературном приёме, когда из нескольких букв можно составить то или иное слово.
Кип потратил уйму времени, пытаясь превратить загадочные буквы во что-нибудь осмысленное, но лучшее, что у него получилось, было:
СКОРЧИ ВИД
ОДИН ЧИХ
РВИ КОД
и даже
ДРОН ИКС
«Нет, ничего не выходит, – сдался Кип. – Попробую что-нибудь другое».
На столе оставались лежать без дела бейджик с нарисованной свечой и конверт. Первым делом Кип взялся за бейдж. Сбоку бирки имелся защитный слайдер, Кип подвигал его туда-сюда, но поскольку ничего интересного это не дало, он схватил конверт.
Конверт был сделан из самой обычной бумаги, что ровным счётом ещё ничего не означало. Кип решил изучить надпись. Ни одна из букв, которыми написали его имя, не была подчёркнута, выделена жирным или ещё как-нибудь обозначена. Скрытых отделений тоже не обнаружилось.
Мальчик принёс из кухни лимонный сок и капнул на конверт, на тот случай, если на нём есть невидимые чернила. Это не привело ни к каким результатам, кроме запаха лимонов. Потом в клетке раздалось дребезжание, и Кип оглянулся на Розочку, которая грызла панцирь каракатицы.
– Что я упускаю, Розик? – спросил он.
Кип открыл дверцу клетки и показал Розочке бейджик, головоломку и конверт. Белка-летяга спрыгнула вниз, нерешительно протянула лапку и понюхала конверт.
ЦИФЕРБЛАТ
– Ты права, – сказал Кип. – Это точно конверт. Всё дело в нём. Но что именно?
Он посмотрел на марку в поисках отметки, сообщающей, откуда отправили письмо. И вдруг восторг искрой пробежал у него между рёбер – его осенило.
– Я понял, Розочка! Зачем клеить марку на письмо, которое будет доставлено дроном?
На первый взгляд марка выглядела самой обычной: маленькая, гладкая, квадратная.
– Может, она раскладывается?
Но она оказалась тонкой и плоской, как и положено быть почтовой марке. На ней имелась картинка с изображением кирпичной часовой башни с жёлтым циферблатом.
В коридоре, за дверью, одобрительно тикали фамильные часы Брэмли.
«Наверное, это и есть ключ?» – подумал Кип.
Но жёлтый циферблат на марке был пуст: Кип не заметил ни стрелок, ни цифр. Мальчик смотрел на него так долго, что в глазах поплыло.
– Кто-нибудь дома? – раздался в коридоре голос Тео.
Кип убрал бейджик и головоломку в конверт, который спрятал под подушку, и выбежал навстречу отцу. После ужина он ещё час поиграл с Розочкой в «Найди изюминку», но затем почувствовал, что у него слипаются глаза, и с облегчением забрался в кровать.
Поздно ночью, в самый тёмный час, Кипа будто кто-то разбудил. Мальчик резко открыл глаза, вспоминая сон, который почти мгновенно ускользнул и растаял. Кип встрепенулся, вспомнив нерешённую загадку, и отогнул уголок подушки. Сейчас он сразу увидел, что на конверте и в самом деле было что-то необычное. Уголок с маркой светился тихим желтоватым светом.
