Текст книги "По-прежнему люблю"

Автор книги: Лорин Батлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

9

Возвращение Мартина имело еще один положительный результат – у Эдвина совершенно прекратились истерики и вспышки ярости. Вся его детская энергия теперь выплескивалась в подвижных играх с Мартином, который, казалось, понимал, что для Синди сейчас важнее всего интересы ребенка.

Они съездили в океанический аквариум, сходили в зоопарк, в кукольный театр на дневное представление. Эдвин был просто в восторге от «Приключений Пиноккио».

На совместные прогулки Мартин всегда брал с собой фотокамеру и постоянно снимал – не только Синди и Эдвина, но и посторонних людей. Он часто останавливался, чтобы поговорить с теми, кого фотографировал. Синди не сомневалась, что некоторые из этих снимков потом войдут в его фотоочерк об Австралии и ее жителях. В конце концов, он приехал сюда не в отпуск, не ради нее, а по заданию французского туристического журнала.

До сих пор они ни разу не оставались с глазу на глаз. Мартин несколько раз приходил ужинать, но подолгу не задерживался, а сразу шел фотографировать ночной Мельбурн, видимо понимая, что Синди надо искупать и уложить спать ребенка, а потом успеть переделать кучу домашних дел.

Она теперь была вынуждена заниматься выпечкой до поздней ночи, чтобы наверстать время, упущенное за день, но не жалела об этом, радуясь возможности побыть вместе с Мартином и Эдвином.

Эти несколько часов в день, которые они проводили втроем, уже сами по себе были наградой, как бы ни мечтала она о большем. То, что делал Мартин для Эдвина, гораздо важнее, чем ее собственные желания, чем Томление души и тела. Мальчик входил во вкус настоящей семейной жизни – спокойной и радостной.

Просто удивительно, думала Синди, что Эдвин так привязался к Мартину, совершенно не догадываясь, что это его настоящий отец.

Наступила суббота. Мартин зашел за ними около полудня. Синди была уже готова, оставалось только поставить в багажник большую круглую коробку с тортом и сумку с вещами.

– Я вижу, ты решила остаться там на ночь? Отлично, они будут рады, – заметил Мартин, обнимая Эдвина.

– Мама испекла большой пирог для бабушки с дедушкой. Я ей помогал, – гордо объявил мальчик.

– И наверняка дочиста вылизал миску из-под глазури, – поддразнил его Мартин. – Я кое-что нашел сегодня утром среди своих вещей. Думаю, тебе это понравится, тигренок.

Он запустил руку в спортивную сумку, висящую на плече, и вытащил журнал в глянцевой обложке.

– Здесь несколько месяцев назад была опубликована моя статья об африканских слонах, – пояснил он, раскрывая журнал. – Смотри, на этой фотографии два больших слона дерутся. А вот слонята купаются в ручье. Видишь, какие у них большие круглые уши. А это я с проводником-африканцем. Я закрепил фотоаппарат на штативе и сфотографировал сам себя.

Он протянул журнал Эдвину. Синди замерла в тревоге. Фотографии, о которых говорил Мартин, кажется, всколыхнули в мальчике рой неприятных воспоминаний. Он потянулся было взять журнал, но потом замер и резко отдернул руку.

– Не бойся, дружок, – с улыбкой сказал Мартин, – бери. Я принес его тебе.

– Не хочу! – пробормотал Эдвин, отводя взгляд в сторону.

Он сжал руки в кулачки и отступил назад.

– Не хочешь? – нахмурился Мартин. – Тебе что-то не нравится? Может быть, дерущиеся слоны?

Синди поспешно сделала шаг к ребенку и ласково обняла его за плечи.

– Все в порядке, малыш, – мягко сказала она. – Дядя Мартин дарит его тебе.

Она слишком хорошо понимала реакцию сына. Примерно полгода назад Дороти подарила мальчику этот журнал, увидев, что он проявил интерес к статье ее племянника. Позднее этот добрый жест рикошетом ударил по ребенку, и было ясно, что Эдвин не забыл тот неприятный инцидент. Но как объяснить Мартину, что произошло, не раскрывая тайны?

– Ты слышал, что сказал дядя Мартин, милый? Он принес журнал специально для тебя. Чтобы ты мог как следует рассмотреть картинки.

Она почувствовала, как Эдвин вздрогнул.

– Не хочу!

– Просто он боится брать чужую вещь, – сказала Синди, чувствуя себя неуютно под испытующим взглядом Мартина, – или капризничает. Потом он передумает.

– Нет! – Эдвин чуть не плакал.

– Хорошо, дружок. Успокойся. Я уберу журнал обратно в сумку. Видишь? Его нет. Если ты потом захочешь взять его, просто скажи мне. Договорились? Нам пора ехать к бабушке. Давай, я посажу тебя в машину.

– Хорошо, дядя Мартин, – просиял Эдвин.

Было ясно, что он обрадовался, увидев, что на него никто не сердится.

Дороти и Квентин встретили их с распростертыми объятиями.

– Мы так скучали по тебе, дорогая, – с печалью в голосе сказала Дороти. – Не забывай, что ты стала нам родным человеком задолго до того, как вышла замуж за нашего сына. Даже если ты найдешь себе другого мужа, то все равно останешься нашей горячо любимой дочерью, а малыш Эдвин – нашим дорогим внуком.

Синди с трудом проглотила подступившие к горлу слезы. Догадывается ли свекровь, что их семейная жизнь с Теодором не была счастливой?

Она благодарно улыбнулась Дороти, согретая ее ободряющими словами. По сути, у них с Квентином никого не осталось, кроме нее и Эдвина, и, как бы ни сложилась ее судьба, она нужна этим двум немолодым людям.

Синди почувствовала угрызения совести.

– Извини, что я так долго не приезжала… – начала она, но свекровь знаком остановила ее.

– Мы знаем, как ты загружена. Конечно же, тебе требовалось время, чтобы устроиться на новом месте. Я только хочу, чтобы ты знала, Синди, что мы всегда готовы помочь тебе.

Ясно, что Дороти тревожится о том, что будет, когда племянник снова уедет. Она прекрасно знала, что девушка была влюблена в Мартина до его отъезда в Южную Америку, и, наверное, видела в ее поспешном браке с Теодором отчаянную попытку забыть свою любовь.

Теперь, видя их снова вместе, она, должно быть, задает себе вопрос, не возродилась ли к жизни прежняя страсть. Возможно, у Дороти даже есть сомнения насчет того, кто отец Эдвина… А если они были у нее всегда?

Щеки Синди вспыхнули от этой мысли. Нет, свекровь не должна была ни о чем догадаться… Да и откуда она могла узнать? Теодор не допустил бы даже намека! Единственный, кто знает правду, – это их семейный доктор, но он связан клятвой и не станет разглашать врачебную тайну. Теодор позаботился об этом.

Тем временем Мартин и Квентин затеяли с Эдвином игру в большой резиновый мяч на лужайке позади дома. Синди и Дороти наблюдали за ними. Пожилая женщина с грустью заметила:

– Я вижу, Мартин сумел подружиться с Эдвином. А мальчик, похоже, просто обожает его…

Сердце Синди тревожно вздрогнуло. Видимо, Дороти вспомнила, каким Эдвин был при Теодоре, – тихим, робким, замкнутым… Не было этой бьющей через край энергии, общительности, жизнерадостного смеха.

– Да… Он очень… полюбил своего дядю Мартина. Они нашли общий язык.

– Это заметно. Эдвин раньше был таким робким и застенчивым, боялся рот открыть. От него трудно было добиться улыбки или смеха. Мне кажется… – Она в нерешительности замолчала. – Мне кажется, мрачное настроение Теодора в этот последний год отражалось на бедном малыше. Он такой чувствительный ребенок. Тебе было нелегко с моим сыном, Синди… – Ее голос дрогнул. – Жаль, что я ничем не смогла помочь.

– Да, Тедди в последнее время был сам не свой, – поспешно сказала Синди. Может быть, Дороти надеется, что сейчас, по прошествии некоторого времени после смерти мужа, она станет более откровенной и скажет, почему он так изменился, стал таким мрачным и непохожим на себя?.. – Я думаю, – начала она, сдерживая дрожь в голосе, – что Теодор был разочарован тем, что я не могла родить ему дочь. Или… или еще сына, – с усилием закончила она.

Синди хотела, не раскрывая тайны, дать Дороти разумное объяснение мрачного настроения ее сына в последние месяцы перед его неожиданной гибелью. Свекровь не должна узнать, что Теодор был бесплоден. Хотя именно осознание этого жестокого факта толкнуло его в пучину глубокого и мрачного отчаяния.

Дороти молчала, наблюдая, как Эдвин и Мартин, крепко держась за руки, идут к дому. Мальчик смеялся, заглядывая дяде в лицо. Большие черные глаза светились восторгом от игры и просто от того, что Мартин был рядом. А тот с улыбкой смотрел на растрепанного, разгоряченного игрой малыша, словно добродушный отец на своего любимого сына.

Сердце Синди сжалось. Она повернулась к стоящей рядом свекрови. Дороти, прищурившись, наблюдала за приближающейся парой. Неожиданно ее серые глаза удивленно округлились, и она, резко повернув голову, встретилась взглядом с невесткой.

Дороти догадалась, мгновенно поняла Синди. Ее охватила паника. Увидев Эдвина и Мартина рядом, пожилая женщина заметила что-то общее в их походке, манерах…

Именно этого всегда боялся Теодор… Что однажды кто-нибудь заметит сходство, сопоставит факты и все поймет.

Синди проглотила комок, подступивший к горлу. Теперь Дороти станет ясно, что на самом деле мучило ее сына, сделало его таким угрюмым и раздражительным. Он воспитывал чужого ребенка, выдавая его за своего собственного, и боялся, что когда-нибудь об этом станет известно…

Синди с мольбой посмотрела в глаза свекрови. Дороти, милая, пожалуйста, не надо никому говорить… Мартин ничего не знает, заклинал ее взгляд.

Взгляд пожилой женщины потеплел, и она ласково коснулась руки Синди. Взаимопонимание вспыхнуло между ними.

– Пойдем в дом, дорогая, – мягко сказала Дороти. – Надо помочь Салли накрыть на стол. Я думаю, у наших игроков будет отличный аппетит.

С этого момента узы, связывающие двух женщин, казалось, стали еще крепче.

Дороти не затаила на невестку обиду. Наоборот, она стала относиться к Синди с еще большей теплотой и любовью, и та почувствовала, что тяжкий груз упал с плеч пожилой женщины. Теперь, узнав ответ на мучивший ее вопрос, она поняла, что стояло за тайными страданиями Теодора, и нашла в себе силы не винить Синди.

А для той было огромным облегчением то, что Дороти не отвергла ее, не набросилась с горькими упреками. Синди была рада, что ей больше не надо обманывать эту чудесную женщину, которая отнеслась ко всему с пониманием и сочувствием и по-прежнему считала ее дочерью. Теперь, когда между ними не было тайны, они стали близки, как никогда.

Мартин несколько раз встречал в доме Синди ее немолодую соседку. Они легко нашли общий язык, и все было хорошо до того момента, когда Кортни, совершенно непреднамеренно, проговорилась.

В этот вечер Синди должна была идти в очередной ресторан по заданию газеты, и на этот раз пригласила с собой Мартина. Соседка, как обычно, пришла посидеть с Эдвином и, когда они уже собирались уходить, сказала:

– Я получила письмо от бывшего хозяина этого дома. Такой приятный человек. Он теперь живет в Ирландии.

– Ему там нравится? – с улыбкой спросила Синди.

Она испытывала теплые чувства к этому незнакомому человеку. В его небольшой уютный коттедж она влюбилась с первого взгляда, но считала, что только щедрость прежнего хозяина позволила ей купить столь чудесный дом.

– Да, он доволен, – ответила Кортни. – У него там куча родственников, а здесь он был очень одинок.

– Я рада, – откликнулась Синди. – Должно быть, это замечательный человек. Вы знаете, Кортни, что он пошел нам навстречу и существенно снизил первоначальную цену? Иначе я не смогла бы купить этот дом. Он хотел продать его побыстрее, а мы с Эдвином ему понравились. Так что я заплатила просто смешную сумму за жилье в таком месте.

Кортни хмыкнула.

– Ты называешь это смешной суммой? Должно быть, ты выручила целое состояние за свой прежний дом, милочка.

– Что вы имеете в виду, Кортни? – нахмурившись, спросила Синди.

– Ну… – с некоторым колебанием начала соседка, – я знаю, сколько Юджин просил за дом, и он сказал мне, что выручил именно столько, сколько запрашивал. Он был просто в восторге, что так быстро нашел покупателя, и говорил, что ему совсем не пришлось снижать цену!

Синди смутилась.

– Но он таки снизил ее. Мартин вел переговоры вместо меня. Хозяин пошел на значительные уступки. Иначе я…

– Владелец дал слово не разглашать детали сделки, – мгновенно вмешался Мартин. Его тон был необычайно резким. – Это был конфиденциальный договор.

Кортни прикусила губу.

– Тогда почему он?..

– Он обязан хранить все в секрете, – твердо заявил Мартин, слегка нахмурив брови. – Синди, ты готова? Ты ведь говорила, что должна быть в ресторане к семи.

Она кивнула. Хотя сегодняшний ужин был связан с ее работой, она радовалась возможности провести вечер с Мартином вдвоем, впервые после его возвращения.

– Кортни, я оставила для вас ужин, – с улыбкой обратилась Синди к соседке. – Вернусь, как обычно. Чувствуйте себя как дома.

– Можешь не спешить, Синди. Я уложу Эдвина и посмотрю телевизор, – успокоила ее соседка. – Сегодня покажут один из моих любимых старых фильмов с Мерилин Монро…

– Вы просто ангел, миссис Хьюстон, – сказал Мартин.

На этот раз его тон был более мягким.

Синди хранила молчание, пока они не отъехали от дома.

– Мартин, я хочу знать правду. – Она хмуро посмотрела на него. – Ты вложил свои деньги в покупку этого дома?

– Ты ведь читала контракт, Синди. Сумма, которую ты заплатила, вполне устроила владельца. Иначе он не подписал бы бумаги на продажу. Кортни не знает, что говорит.

– Неужели? Мне все стало ясно. Хозяин продал дом за ту цену, которую он просил. Но я заплатила гораздо меньше. Так кто же добавил разницу? Ты, Мартин? Ты вел переговоры от моего имени, ты имел дело с агентом и хозяином дома. Я только подписала документы после того, как была согласована окончательная сумма.

– Тогда в чем проблема? Хозяин остался доволен. Ты тоже. Тебя ведь устраивает этот дом, верно? Тогда не надо…

– Я не хочу быть обязанной тебе, Мартин.

– Ты мне ничем не обязана, – резко ответил он. – Забудь об этом. Ты все равно не сможешь ничего доказать.

– Я могу потребовать, чтобы агент мне все рассказал.

– Агенты не разглашают конфиденциальную информацию.

– Значит, ты признаешь, что ему есть что скрывать?

– Синди, дорогая, не надо портить наш вечер. – Он повернулся и посмотрел на нее с умиротворяющей улыбкой. – Я хочу, чтобы он стал особенным.

Тревожные предчувствия охватили Синди.

– Это звучит как-то… грустно, – сказала она неожиданно охрипшим голосом. – Ты закончил работу в Мельбурне, Мартин? Этот особенный вечер – перед новым расставанием?

– Тебя это огорчает? – спросил он, бросив на нее быстрый взгляд.

Синди резко отвела глаза в сторону.

– Нужно смотреть правде в лицо, – сдержанно ответила она. – Работа есть работа. Здесь нет места для чувств.

– Каких чувств, Синди? Ты хочешь сказать, что будешь скучать по мне?

– Неужели ты сам этого не понимаешь, Мартин? Разумеется, я буду скучать. И Эдвин тоже. Ты удовлетворен?

Мартин промолчал. Словно ждал продолжения. Может быть, он думал, что она попросит его остаться?..

Наконец он все же нарушил молчание.

– Я рад это слышать. – В его голосе звучали ласкающие бархатные интонации. – Впрочем, я еще не уезжаю. Моя работа пока не закончена.

– Тебе нравится поддразнивать меня? – резко спросила Синди. – Зачем ты это делаешь, Мартин?

Он снял руку с руля машины и нашел ее ладонь.

– Наверное, я действительно хотел выяснить, что ты чувствуешь. Чего ты на самом деле от меня хочешь. Нет, не говори ничего, – остановил он ее. – Сейчас мне достаточно знать, что ты скучаешь по мне, что мы снова стали друзьями. Что прошлое… осталось позади. – Он крепко сжал ее пальцы. – Я рад, что мы снова вместе, Синди. Что можем проводить время вдвоем. Тебе, наверное, так одиноко сейчас.

Он не задал прямого вопроса, но слова повисли в воздухе, требуя ответа.

Неужели он думает, что она ищет его общества потому, что не хочет быть одна? Потому что ей нужен мужчина? Кто-то, кто мог бы заменить Эдвину отца? Неужели он считает, что необходим ей только для того, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти Теодора?

Мне нужен ты сам, мой милый, а не костыль, на который можно опереться, хотелось крикнуть ей. Я люблю тебя.

Но если она скажет ему об этом, то он подумает, что это новая попытка удержать его. Разве он не предупредил ее после похорон Теодора, что не стоит ожидать от него ничего подобного? «Не надейся, что я займу вакантное место…» – сказал он тогда.

Синди вздохнула. Нельзя рассчитывать, что он изменился с тех пор. Мартин никогда не был домоседом. И никогда не будет. Мужчины его типа слишком любят свободу. Они не могут жить без риска и опасностей, не умеют надолго задерживаться на одном месте. Она получила хороший урок пять лет назад и заплатила за это горькую цену. Мартин не захотел остаться с ней. Он предпочел рисковать жизнью на Амазонке.

Синди отвернулась и уставилась невидящим взглядом в окно машины. Бесполезно ожидать, что он станет другим. Принудить его жить на одном месте – это все равно что посадить в клетку дикого зверя. Добром это не кончится, и пострадают, прежде всего, она и ее ребенок. Неудовлетворенность перейдет в недовольство, и Мартин возненавидит узы, связывающие его… Он станет таким же, как Теодор.

Радуйся жизни, пока Мартин с тобой, нетерпеливо подсказывало ей сердце. Довольствуйся тем, что он может дать. Это огромное счастье для тебя. И тем более для Эдвина.

10

– Неужели ты училась ради этого? – спросил Мартин, глядя, как Синди делает заметки, положив блокнот на столик рядом с тарелкой. – Чтобы писать о ресторанах? Печь пироги для кондитерских?

Она подняла взгляд от блокнота.

– Моя колонка в газете – всего лишь временный заработок. И это не слишком обременительное занятие. Что касается выпечки, – она упрямо вскинула подбородок, – то это работа, которую я могу делать на дому. Я не хочу надолго отлучаться от Эдвина, ты ведь знаешь. А на обслуживание званых обедов мне пришлось бы потратить не один вечер.

– Значит, тебе нравится то, чем ты занимаешься? – спросил Мартин.

– Да, нравится, – с вызовом заявила она. – Я умею хорошо готовить, – Дороти знает толк в кулинарии и многому обучила меня. Я вполне компетентна в том, что пишу. – Она пожала плечами. – И выпечка тортов – не такое уж скучное занятие, как тебе может показаться. Оно тоже дает возможность для творчества.

– Были времена, когда ты хотела творить другим способом, Синди, – писать статьи, очерки. Ты отлично училась в школе, в университете, завоевала право стажироваться в ведущей газете Мельбурна. Ты мечтала стать первоклассной журналисткой, лучшей из лучших. Вот к чему ты стремилась.

И все для того, чтобы работать рядом с тобой, Мартин, мысленно откликнулась она. Вот почему я хотела стать журналисткой.

– Мечты юности, – пренебрежительно произнесла Синди вслух, поднимая бокал с вином. – Они развеялись как дым.

– Ты собиралась путешествовать по миру в поисках интересных тем для своих рассказов, как я ищу сюжеты для фотографий, – настаивал Мартин. – А вместо этого забросила свою многообещающую карьеру.

– Я решила, что семья для меня важнее. – Она поднесла бокал к губам и сделала глоток, чтобы успокоиться. – Когда появился Эдвин, я хотела как можно больше времени быть дома, с ним. Совместная работа с Дороти была очень кстати, – я могла готовить большинство блюд на собственной кухне, а Салли помогала присматривать за Эдвином. Кроме того, я хотела быть полезной твоей тетке. Она так много сделала для меня.

– Все это понятно, но ты могла бы найти лучшее применение своим способностям.

Синди не поняла, что прозвучало в голосе Мартина – жалость или осуждение. Она гордо подняла подбородок.

– Мне нравится кулинария. Кроме того, что уж такого особенно творческого в профессии журналиста? Просто описание событий. Я предпочла бы писать рассказы, повести…

– Хорошо, тогда почему же ты этого не делала? – Синди вздохнула. Если бы у нее было время… – Сейчас ты действительно очень загружена, но когда Теодор был жив? – Голос Мартина звучал жестко. – Насколько я понимаю, ты не работала с Дороти все время, изо дня в день.

– Нет, – согласилась она и снова склонилась к блокноту, поинтересовавшись у Мартина, какова на вкус свиная отбивная. Записав его комментарий, Синди отодвинула свои заметки и вновь подняла глаза.

– Знаешь, время от времени я записываю идеи, которые приходят мне в голову. У меня уже есть несколько детских рассказов. – Она покраснела и сделала еще одно признание: – На самом деле, я все время сочиняю истории для Эдвина. Помнишь, ты оставил ему свои фотографии из Мадагаскара? И потом еще прислал из Кении… Эдвину нравятся сказки про животных. И стихи тоже.

– Ты пишешь стихи? Я этого не знал.

Ты многого не знаешь обо мне, Мартин, усмехнулась про себя Синди, а вслух произнесла:

– Это небольшие стихотворения, – пожала она плечами, – скорее даже рифмованные подрисуночные подписи. Иногда получается очень забавно. Эдвину нравится. Это своего рода игра, правда, в последнее время я не часто этим занималась. Слишком много других дел.

– Ты должна дать мне их прочитать, – с воодушевлением сказал Мартин. Его голос, на этот раз мягкий и глубокий, словно окутал ее теплом. – Надеюсь, ты их записываешь?

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Не все. Большую часть я держу в голове. Я помню эти стишки наизусть, потому что Эдвин заставляет повторять их снова и снова. Только не проси меня рассказывать, – предупредила она, – без картинок это понять невозможно.

Мартин промолчал, но от тепла, которое излучала его улыбка, сердце Синди снова начало таять. Я люблю тебя, Мартин, хотелось закричать ей. Я хочу быть с тобой. Неужели ты этого не понимаешь? Остались ли у тебя чувства ко мне? Хоть какие-нибудь?

С момента своего последнего возвращения Мартин проявлял к ней только дружеские чувства, за исключением того поцелуя в саду в первый день. Им не часто выпадала возможность остаться наедине. Почти всегда рядом был Эдвин, а вечерами каждый занимался своими делами. Сегодня был их первый вечер вдвоем.

Просто наслаждайся тем, что происходит здесь и сейчас… Если ты начнешь ожидать большего, то все испортишь, убеждала себя Синди. Ты можешь потерять его навсегда…

Они засиделись в ресторане гораздо дольше, чем требовалось, чтобы записать в блокнот впечатления о кухне, интерьере и обслуживании. Благодаря великодушному предложению Кортни Синди могла не спешить домой, как она это делала обычно. Было чудесно просто наслаждаться ужином вдвоем, снова чувствуя себя свободной и раскованной женщиной, а не вечно спешащей журналисткой, пришедшей в ресторан по долгу службы в обществе одной из школьных подруг. Как приятно провести время с мужчиной. Единственным мужчиной на свете, с которым она хотела быть всегда.

– Может быть, пойдем? – спросил наконец Мартин, оглядываясь вокруг. – Мы остались совсем одни. Я думаю, персонал ждет не дождется, чтобы убрать со стола и разойтись по домам.

– Да. Конечно.

Синди неохотно поднялась на ноги. Ей хотелось, чтобы этот вечер не кончался и Мартин подольше оставался рядом с ней. Когда они вышли из ресторана, она с бьющимся сердцем предложила:

– Почему бы тебе не показать мне свою квартиру, Мартин? Ты говорил, что оттуда открывается чудесный вид на гавань.

Разумеется, она думала не о красоте пейзажа. Она хотела остаться наедине с Мартином. Она желала его. Все эти пять лет она пыталась обмануть себя, убедить, что любовь превратилась в ненависть, а от страсти остался горький пепел воспоминаний, но на самом деле не переставала любить его.

Сейчас она уже не станет ничего ждать от него, не будет ни о чем просить. Ей нужны лишь чувства… Чувства, которые способен возбудить в ней только он. Она отчаянно хотела, чтобы, когда Мартин снова уедет, что-то осталось в ее душе, чтобы помочь ей выдержать долгие недели и месяцы до его возвращения. Если он вернется…

Глаза Мартина загадочно блеснули в лунном свете. Глубокие тени скрывали то, что таилось в их глубине.

– Ну и ну, – немного растерянно проговорил он. – Вечер становится интереснее с каждой минутой…

Этот тон не понравился ей. Что-то было в его словах – не то настороженность, не то ирония. Неужели он совсем не хочет остаться с ней вдвоем?

Синди облизнула пересохшие губы.

– Да, действительно, нам надо вернуться домой не слишком поздно, – заметила она, втайне желая услышать признание, что он хочет того же, чего и она. – Иначе Кортни начнет… строить предположения.

– Я уверен, что она уже давно строит предположения, – сухо ответил Мартин. – Учитывая, сколько времени мы с тобой проводим вместе.

– И с Эдвином, – уточнила она. – Ведь Эдвин… он просто обожает своего дядю Мартина. Кстати, Кортни знает, что ты приехал ненадолго, – ровным голосом сказала Синди и замолкла, давая Мартину шанс опровергнуть ее слова.

Решение должно исходить от него. Она не будет ни о чем его просить. Она никогда не станет использовать своего ребенка, чтобы давить на Мартина.

Опровержения не последовало. Он лишь неопределенно хмыкнул в ответ, и сердце Синди упало. Не теряй времени, его не так много осталось, отчаянно уговаривал ее слабенький внутренний голос. Используй шанс побыть с ним наедине… Наслаждайся его близостью, пока есть возможность.

Квартира Мартина, а точнее, его друга, оказалась всего в нескольких минутах езды от ресторана.

– Да, здесь очень просторно и удивительно легко дышится, – заметила Синди, когда Мартин пригласил ее войти и включил свет.

Это была ультрасовременная квартира свободной планировки, обставленная светлой, очень легкой мебелью. Черные скульптуры, выполненные из металла, выделялись темными пятнами на покрывающих полированный пол коврах цвета топленого молока.

Синди подошла к высокому окну, из которого открывался вид на мерцающие огни гавани.

– Как красиво! – воскликнула она.

Она смотрела на море, но всем своим существом ощущала хрупкую напряженность ожидания, повисшую вокруг, и присутствие Мартина у себя за спиной.

– С балкона вид еще лучше, – сказал он, открывая раздвижные двери.

Он вывел ее на балкон, легко поддерживая рукой за спину. От этого прикосновения, проникающего сквозь шелковую ткань платья, по ее коже разлилось покалывающее тепло.

Прохладный ночной бриз охлаждал ее пылающие щеки. Звезды были скрыты облаками, но свет луны пробивался сквозь дымку, заливая все вокруг серебристым сиянием.

– Посмотри сюда! – в восторге воскликнула Синди. Большой пассажирский корабль, ярко очерченный цепочками огней, медленно проплывал мимо них, направляясь к выходу из гавани. – Просто фантастическое зрелище, – хрипло выдохнула она, чувствуя, как рука Мартина обвивает ее талию. Он начал негромко напевать. Синди мгновенно узнала мелодию одной из своих любимых песен. – Какой чудесный вечер, – прошептала она, поворачиваясь к Мартину. – Мне давно не было так хорошо…

Ее взгляд говорил о том, что именно его присутствие сделало этот вечер особенным.

– Мне тоже, – откликнулся Мартин, нежно касаясь ее лица кончиками пальцев. – Знаешь, Синди, каждый раз, когда я вижу тебя, ты становишься еще красивее.

– Мне кажется, ты говорил, что я выгляжу бледной и изможденной? – напомнила она, вздрогнув от его признания.

– Когда я приехал, ты действительно выглядела усталой. Но сейчас это не так. – Он наклонил голову и легким движением коснулся губами ее губ, потом еще раз и еще. – Ммм… Я так скучал по твоим нежным, сладким губам. И этот запах твоих волос… я его помню. Проклятье!

С глухим стоном он прижал ее к себе, поцеловал снова, на этот раз по-настоящему, властным, обжигающим рот поцелуем. Ее губы раскрылись, подчиняясь яростному натиску его языка, жар жгучих прикосновений расплывался горячими волнами по всему телу. Почти задыхаясь, она слабо застонала и слегка откинулась назад, но сильные руки Марина крепко держали ее. Эти неистовые губы, эти жадные объятия совершенно лишили ее воли, вытеснили все мысли, оставив лишь вихрь ощущений. Вот чего ей не хватало все эти годы!.. Немыслимого взлета чувств, которого она никогда бы не смогла испытать с другим. Только с Мартином.

Он наконец оторвался от ее губ, покрывая страстными влажными поцелуями пылающие щеки.

– Я мечтал об этом все время, пока был вдали от тебя, – выдохнул он, легко касаясь губами мочки ее уха. – Снова обнять тебя… целовать… целовать до бесчувствия… Снова изведать те ощущения, которые вызываешь во мне только ты…

Ее бешено бьющееся сердце словно взмыло вверх.

– Я тоже мечтала об этом, – выдохнула Синди, замирая от потока поцелуев, скользящих по ее подбородку, вдоль шеи, к ямочке над ключицами. – Я хочу тебя, Мартин… тебя… только тебя, – прошептала она, пьянея от одной мысли, что они снова будут вместе, снова будут любить друг друга, как когда-то раньше… Только сейчас все должно быть по-другому, гораздо лучше, полнее и насыщенней. Сейчас она хотела только одного – любить его. Будущее было не важно. Только настоящее имело смысл. Быть здесь, с Мартином. Сейчас. – Ты хочешь меня, Мартин? – задыхаясь, прошептала Синди и обвила руками его шею, взъерошив нетерпеливыми пальцами густые непослушные волосы на затылке. – Пожалуйста, Мартин! – Ее голос звучал хрипло. – Докажи, что я нужна тебе!

Она обхватила ладонями его голову и прильнула к его губам, приглашая ответить на поцелуй, ожидая этого отклика. И в то же мгновение почувствовала, как что-то неуловимо изменилось. Мартин слегка отстранился от нее, и вместо страстного поцелуя она встретила неожиданную холодность его губ. Она уронила руки ему на плечи и удивленно заглянула в глаза.

– Не пытайся заманить меня в свои сети, Синди! – Голос Мартина звучал хрипло. – Ты думаешь, я не хочу тебя? – грубо спросил он, сжимая ее плечо. – Но чего хочешь ты сама? Ты уверена, что тебе нужен я, Мартин Мэрдок, бродяга-фотограф, помешанный на путешествиях? Или ты надеешься, что в твоих нежных объятиях я пообещаю стать таким, каким ты всегда хотела меня видеть? – Опережая ее возражения, он едко продолжил: – Ты думаешь, если я нашел работу здесь и сейчас оказываю тебе больше внимания, то это значит, что я уже готов плясать под твою дудку? Так?

Ее сердце сжалось от боли.

– Ты все еще не доверяешь мне, Мартин? – срывающимся на хрип шепотом проговорила она. – Ты несправедлив…

– Постарайся быть честной со мной, Синди, – резко произнес он. – Ты увидела, что я схожу по тебе с ума… что я желаю тебя… и решила, что если сейчас дашь мне вкусить того, чего мне так не хватало все эти годы, я останусь при твоей юбке? Так?

– Нет! Нет! – резко возразила Синди. К ее негодованию и обиде примешивалось чувство вины. – Я знаю, что была не права, Мартин, когда пыталась уговорить тебя не уезжать… Я не должна была использовать наши чувства друг к другу, чтобы попытаться удержать тебя дома. Но я так боялась потерять тебя, так боялась, что никогда не увижу тебя вновь! Я понимаю, почему ты не доверяешь мне сейчас. Потому что тогда я буквально бросилась тебе на шею, я… я против твоей воли соблазнила тебя!