Текст книги "Мистер Невозможный"
Автор книги: Лоретта Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Глава 5
– Не падайте в обморок, – вполголоса предупредил Руперт. – Я вас не вижу и не смогу поддержать.
– Глупости, – сказала Дафна. – Я никогда не падаю в обморок.
Если бы не ее чуть изменившийся голос, он мог бы подумать, что она полностью владеет собой. Но Руперт научился распознавать изменения в ее голосе и заметил ее умение многое скрывать. Например, свое тело. И не только его. Он постарается раскрыть и другие секреты, когда они выберутся отсюда.
– Стойте на месте и продолжайте говорить, только тихо. – Он прислушался. Шаги гидов замерли вдали. За дверью царила тишина. Он не доверял ей. Кто-то там был, в этом Руперт не сомневался.
Ему надо было оценить положение. Темнота была неестественной, Карсингтон никогда не испытывал ничего подобного.
– Я не упаду в обморок, – заверила его Дафна. – Однако я понимаю, что наше положение не повод для веселья.
Руперт осторожно двинулся к ней, стараясь не споткнуться об один из камней, которые вытащили из пола древние грабители гробниц, или провалиться в яму, на месте которой когда-то лежал камень. Сломанные руки и ноги или трещина в черепе не только помешали бы им выбраться, но и лишили бы его способности разбить головы издевавшимся над ними негодяям.
– Обстоятельства далеко не благоприятны, – продолжала она тем же звенящим назидательным тоном. – Мы услышали нечеловеческий крик, после которого гиды мгновенно исчезли вместе с единственным источником света. Мы оставлены на милость того, кто был причиной этого крика.
Теперь ее голос звучал совсем рядом. Руперт протянул руку и провел ею по покрытой тканью выпуклости.
Сдавленно ахнув, она застыла. Затем ее холодные пальцы ухватились за его руку и оттолкнули ее.
– Я не вижу собственной ладони, когда подношу ее к лицу, – сказала Дафна, – а вы без труда нашли мою грудь.
– Так вот что я обнаружил? Какая удивительная удача, – изумился Руперт. «Какая великолепная грудь!» – в то же мгновение подумал он.
– Когда мы выберемся отсюда, если выберемся, я надеру вам уши.
– Выберемся, – заверил он.
– Я все время думаю о подъемной двери. Если они уберут камни, на которые она опирается, то мы окажемся в ловушке.
– Это слишком сложно, куда проще подкараулить нас в темноте и зарезать или застрелить, когда мы подойдем достаточно близко.
– Об этом я не подумала. Мои мысли были полностью заняты перспективой быть похороненной заживо рядом с вами. Представить не могу, о чем бы мы говорили, медленно умирая от голода и жажды!
– Говорили? Неужели вы собираетесь провести последние часы вашей жизни в разговорах? Как странно. Дайте мне руку. Пока, кажется, никто не спешит перерезать нам горло. Думаю, мы можем рискнуть выйти отсюда.
– Где ваша рука? – спросила Дафна.
Последовало неуверенное ощупывание, во время которого Руперт нашел другую грудь, вызвав еще один прерывистый вздох и нелестное тихое ворчание в его адрес. Но наконец он нашел ее руку, которая прекрасно умещалась в его руке.
– У вас рука теплая, – с упреком сказала она. — Неужели ничто вас не пугает?
Руперт шагнул в ту сторону, где, по его предположениям, находилась дверь.
– Не это, – ответил он. – Я, как вы знаете, вооружен, и найти выход довольно просто.
–Довольно просто, если вы можете видеть, куда идете, – возразила Дафна.
Вытянув свободную руку перед собой, Руперт нащупал проем двери.
– А если не можете? – спросил он.
– Я могу придумать десяток способов умереть с помощью или без помощи бандитов.
Дафна понимала, что несет вздор, но разговор помогал ей держать себя в руках.
До сих пор она позволяла себе лелеять слабую надежду на то, что ее тревога за брата была глупостью, как и говорили ей в Каире. Однако умом она понимала, что Майлс скорее всего в опасности и вряд ли Ахмед солгал или неправильно истолковал то, что произошло в Старом Каире. Крик и внезапное исчезновение гидов только подтвердили ее опасения. В подобные совпадения Дафна не верила.
– Дорога, по которой мы пришли, – одна из двух, ведущих в пирамиду. Параллельно ей под первым коридором, в который мы сначала вошли, есть другая, ведущая к Наклонному коридору. Они обе встречаются у шахты, однако нижний вход закрыт.
– Значит, выход только один, – сказал Руперт.
– Да, но легко заблудиться. Мы можем попасть не в тот коридор. В нижнем тоже есть шахта и, если я правильно запомнила, боковая камера. – Паника, которую Дафна пыталась заглушить, путала ее мысли. Она не могла ясно представить чертеж Бельцони.
Но Дафна не собиралась показывать мистеру Карсингтону, в каком она состоянии, и спокойно продолжала:
– Надеюсь, вы обладаете способностью безошибочно определять правильное направление?
– Да, конечно, – ответил этот в высшей степени самоуверенный мужчина.
– Рада слышать, потому что в абсолютной темноте так легко потерять ориентацию и можно до бесконечности бродить по коридорам или свалиться в колодец.
– Я советую вам держаться поближе ко мне, если вы не хотите потерять ориентацию.
– Я также должна вам напомнить, – язвительно продолжала Дафна, – что единственный вход может быть замурован. Ничего не стоит закатить в проход несколько больших камней.
– Я полагаю, гиды не позволили бы заблокировать вход. Вспомните, проводя людей в пирамиду и обратно, они зарабатывают себе на жизнь.
Да, да, разумеется. Почему она не подумала об этом?
Да потому, что она переживала самый страшный в ее жизни кошмар, запертая в замкнутом пространстве, в полной темноте. Паника заглушала здравый смысл.
Дафна была растеряна и, судорожно ухватившись за его большую сильную руку, слепо следовала за ним. Они медленно, но беспрепятственно продвигались сначала по довольно высокому горизонтальному коридору, затем по более узкому и наклонному. Здесь ей пришлось отпустить его руку и ощупью двигаться за ним.
Убеждая себя не быть ребенком, Дафна старалась держаться как можно ближе к Руперту, слушая его шаги и скользя пальцами по стенам коридора. Казалось, прошло очень много времени, хотя она знала, что они не могли продвинуться на большое расстояние, прежде чем он протянул назад руку и дотронулся до ее тюрбана.
– Думаю, мы у колодца, – тихо сказал он. – Здесь по крайней мере вы можете выпрямиться. Но постойте минуту, пока я поищу лестницу.
Последовало долгое ожидание. Дафна услышала шорох, затем знакомое ворчание, но слишком тихое, чтобы она могла его понять. Затем Руперт сказал чуть громче:
– Лучше я понесу вас, если позволите.
– Мерзавцы сломали лестницу? – спросила она.
– Нет. Черт, где же вы? – Голос звучал холодно и раздраженно. Одна большая рука нашла ее плечо, другая бедро. – Где ваша талия, черт побери?
Она отступила.
– Я и без вашей помощи могу взобраться по лестнице, – заявила она. – Я же спускалась, не так ли?
– Как пожелаете, мадам, только не наступите на трупы.
– Трупы? – переспросила она.
– Они умерли не так давно – упали или их сбросили на кучу камней около лестницы.
– Боже мой!..
– Не падайте в обморок, – предупредил он. – Я попытался оттолкнуть их в сторону, но там мало места. Если я сумею поднять вас на третью ступеньку, вы их не заденете.
Дафна сдерживалась из последних сил. Если бы она дала себе волю, ее бы уже била безудержная дрожь.
– Ладно, – сказала она и нашла его крепкое плечо. Только тонкое полотно рубашки отделяло ее руку от его кожи. Целая буря чувств, пробудившихся в ней, вызвала острые, возбуждающие воспоминания о ее юности и не совсем забытых желаниях.
Дафна поспешно прогнала их и выпустила его плечо, взяв его руку, она положила ее себе на талию.
– Я здесь, – сказала Дафна, тяжело дыша. И тут же оказалась в его объятиях.
– Что это, черт побери? – спросил Руперт.
– Моя талия.
– Я спрашиваю о поясе, который вы накрутили на себя. Что у вас в нем, камни? – Руперт похлопал ее по левому бедру.
– Это называется «хезам».
– Да, но что это такое?
– Шарф, который носят на талии. В нем удобно прятать вещи вроде моих кинжалов.
– Вы по крайней мере знаете, как ими пользоваться?
– Я знаю, что его надо держать за рукоятку и вонзать острым концом, – раздраженным шепотом ответила она. – Нужно что-то еще?
– Лучше направлять его острым концом вверх, а не вниз. Так удобнее и легче попасть в цель.
– О, я постараюсь запомнить!
– Хорошо. – Руперт крепко обхватил ее талию, приподнял и водрузил на перекладину. Дафна крепко ухватилась за боковины лестницы.
– Не двигайтесь, – сказал он, понизив голос. – Мы не знаем, что там наверху.
– Я ничего не слышу, – ответила она.
– Все равно лучше мне подняться первым, я протиснусь рядом с вами.
– А лестница выдержит двоих?
– Это мы скоро узнаем.
Дафна почувствовала его руку на своей талии. Она отодвинулась в сторону, чтобы пропустить его, но отодвигаться было практически некуда. Через мгновение его мощный торс прижался к ее спине, а длинная мускулистая нога к ее бедру. У Дафны перехватило дыхание. От этого прикосновения жар опалил ее, и даже тотчас же пробудившийся стыд не мог охладить его.
Она заставила себя думать только о том, как побыстрее выбраться из этого отвратительного места. Руперт подтянулся и вылез, Дафна, тяжело дыша, прислушивалась к его осторожным шагам возле колодца. Она подумала о телах, лежавших неподалеку, а затем о других неизвестных личностях, поджидавших его. Паника охватила Дафну, и вместе с ней глубокая печаль. Наконец она услышала, что Карсингтон возвращается.
– Сейчас все чисто, – сказал Руперт.
Дафна буквально взлетела по лестнице. На верхней перекладине она остановилась и нащупала пол коридора.
– Держитесь, – сказал Руперт. – Я поддержу вас. – Он провел рукой по ее плечу, груди и подхватил под мышки. Если он отпустит ее, с ужасом подумала Дафна, она упадет прямо на дно, на лежащие там трупы. Но Карсингтон крепко держал ее, и через минуту она уже вылезала на край ямы.
– Спокойно, – сказал он, не выпуская.
Дафна пыталась успокоиться, но руки у нее дрожали, и она задыхалась.
– Не вздумайте упасть в обморок.
– Я никогда не падаю. – Четыре слова дались ей с невероятным трудом.
– Кажется, путь свободен до подъемной двери, – сказал он. – За ней первый коридор. Сомневаюсь, что кто-нибудь прячется так близко от входа.
Дафна заставила себя сосредоточиться.
– Двадцать два фута и семь дюймов до подъемной двери, – сообщила она. – Сам проем занимает шесть футов одиннадцать дюймов. – И пока ее трезвый ум высчитывал оставшееся расстояние, другая, более темная часть ее существа была поглощена ощущениями: величиной и силой его рук, поддерживающих ее… его близостью в этом Крохотном пространстве… терпким запахом мужчины со слабой примесью табака и мыла.
Тонкая влажная рубашка под ее жакетом прилипала к к оже. Дафна испытывала жар и смущение, и ей отчаянно хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, в чистоте и безопасности и чтобы брат был рядом.
И еще ею владело темное желание, желание, о котором она предпочла бы не слишком задумываться. Оба желания переплетались, и Дафна понимала только, что измучена, растеряна и ужасно несчастна. Она наклонила голову и прильнула к человеку, который не был ни ее братом, ни даже верным другом брата, так, что ее тюрбан коснулся его груди.
Руперт обхватил ее за плечи.
– Насчет обмороков я уже понял, – сказал он. – Так что никаких слез.
Дафна мгновенно подняла голову.
– Я не плакала.
– О, так вы находите меня неотразимым? Простите. – Руперт попытался снова притянуть ее к себе.
Дафна сняла его руки со своих плеч и отступила в сторону.
– Вы невозможный человек, – сказала она.
– Если вы не падали в обморок, не плакали, не заигрывали со мной, то что же вы делали?
– Умирала от отчаяния, – откровенно ответила она. – Но это была минутная слабость. Я полностью пришла в себя. Мы пойдем дальше, или мне достать кинжал?
– Лучше пока оставьте его там, где он есть. Иначе вы случайно можете смертельно ранить меня.
– Если я нанесу вам смертельный удар, – сказала Дафна, – то он не будет случайным.
На пути к выходу ни миссис Пембрук, ни кто-либо другой не попытались убить или искалечить его. Они вышли на солнечный свет невредимыми.
За этим последовала цепь событий, нисколько не удививших его. Большая толпа окружила их, и, невзирая на бурные, произнесенные, кажется, на пяти языках Ј протесты миссис Пембрук, их арестовали.
Гази, стоявшему в толпе зевак, казалось забавным, что в пирамиде Хефрена, в которой тысячелетиями не бывало покойников, теперь находилось два трупа.
Полиция обнаружила двух гидов с перерезанным горлом, лежавших на груде камней около лестницы. Это было все, что они обнаружили. Они не смогли выяснить, кто кричал. Находившиеся поблизости проводники ничего не видели и не слышали.
Это произошло оттого, что все собрались в одном месте и с интересом слушали захватывающий рассказ каирца о злом джинне, обосновавшемся на крыше его соседа и делавшем разные гадости прохожим. Приезжим из Каира был один из людей Гази.
Другого своего человека Гази послал в местный полицейский участок с рассказом о том, как сумасшедший англичанин, уже пытавшийся на днях убить солдата, собирается совершить злодеяние у пирамиды Хефрена. Сообщника Гази щедро снабдили деньгами, чтобы побудить полицию действовать быстро.
Гази пришлось импровизировать на ходу, потому что Дела пошли не так, как было задумано.
Перед рассветом двое из банды Гази спрятались в пирамиде Хефрена. Они поджидали англичанина, чтобы подстроить несчастный случай. Никто не ожидал появления женщины.
К счастью, Гази послал в пирамиду неглупых людей. Они знали, что англичанка очень нужна лорду Ноксли, которого они знали под именем Золотого Дьявола. Они понимали, что не должны вредить ей. Они также сознавали в отличие от глупых людей, что неразумно нападать на англичанина в ее присутствии. Она бы подняла шум, дошло бы до английского консула… Мухаммед Али мог огорчиться. Людские головы легко расставались со своими шеями, когда паша был недоволен. Иногда казнь предваряли пытками, иногда от скуки вспарывали животы.
Вследствие этого люди Гази по-новому оценили обстановку и вместо англичанина убили двух гидов. Никто не поднимет шума из-за пары египетских простолюдинов. Но слух об этом быстро распространится, и другие египтяне сочтут, что безопаснее держаться подальше от английской леди и ее дел.
Этого, решил Гази, более чем достаточно. Ей не к кому будет обратиться, кроме его хозяина. А тем временем Гази уберет с дороги человека по имени Карсингтон.
А в это время в Булаке, каирском порту, слуга Майлса Ахмед нанимался на работу на одно из лучших судов Нила. Известный не хуже, чем барк паши, «Мемнон» принадлежал иностранцу, который довольно долго жил в Египте.
Капитан пристально изучал синяки на лице Ахмеда.
– Боксер? – поинтересовался он.
– Вышла неприятность с солдатами, – сказал Ахмед. Это была почти правда, хотя и не в стычке с солдатами он заработал свои синяки. Куда больше досталось высокому англичанину, который так храбро заступился за него. Англичанин был очень добр к Ахмеду, и хотелось как-то отплатить ему. Но пока все, что он сделал, это сбежал. Вчера, когда пришли люди, притворявшиеся полицейскими, Ахмед узнал голос одного из нападавших. Ахмед запомнил его, когда они рылись в вещах хозяина в поисках папируса. Похитители рассвирепели, когда не смогли найти его. Они избили Ахмеда, потому что тот не сказал им, где папирус, и бросили, посчитав мертвым. Скажи он им, они поступили бы точно так же. Им надо было убить его. Он оказался единственным свидетелем похищения. Как только бандиты обнаружат, что он не умер, они бросятся искать его, и любой, кто попытается защитить его, станет их жертвой.
Он должен уехать из Каира. Но у него не было денег, и Ахмед не осмелился просить помощи у своей семьи или друзей. Поэтому он добрался до Булака, где собирался поискать работу на судне, которое как можно быстрее увезло бы его из Каира.
«Мемнон» как будто подходил для его целей.
– Нам нужны люди, умеющие драться, – сказал капитан. – Какие-то бандиты взяли в заложники англичанина, мы отправляемся на его поиски. Мой хозяин, владелец этого судна, приказал нам приготовиться к отплытию завтра на заре. Это опасное дело, и нужны люди смелые и ловкие.
Сердце Ахмеда радостно забилось. В душе он поблагодарил Создателя за то, что ему предоставляется случай помочь своему хозяину. Он сообщил капитану, что говорит по-английски и немного по-французски и что и раньше обслуживал английских путешественников и знает их обычаи. Он умеет брить, одевать, готовить для них пищу и обшивать их.
– К сожалению, у меня нет рекомендательных писем, – сказал Ахмед. – Солдаты уничтожили все мои вещи.
Капитан улыбнулся:
– Письмо любой может подделать. Мой хозяин судит по делам. Работай старательно, и тебе будет хорошо. Сделаешь плохо, и тебе будет плохо.
Таким образом, не подозревая об этом, Ахмед поступил на службу к Золотому Дьяволу.
Полицейские доставили Руперта и миссис Пембрук в полицейский участок в Каире, и лишь на следующий день После полудня мистер Бичи сумел добиться их освобождения. К этому времени миссис Пембрук была в такой ярости, что, когда они покидали участок, Руперту пришлось крепко держать ее за плечо, чтобы она не растерзала кого-нибудь из полицейских.
В участке Руперта немедленно разоружили, но ее даже не обыскали. Быстро разобравшись, что его так называемый мальтийский переводчик «она», а не «он», представители закона по глупости решили, что Дафна опасности не представляла. Они держали ее отдельно от ее предполагаемого сообщника скорее ради приличий, а не потому, что боялись, что двое «подозреваемых» о чем-то договорятся.
Надеясь, что полиция осталась в неведении, Руперт поспешно вывел миссис Пембрук на улицу и свистнул, подзывая местное средство передвижения. Два погонщика с ослами подбежали к ним. Руперт поднял ее, посадил на осла и тотчас же вскочил на другого. Она сердито сверкнула глазами, но дала указания погонщикам, и они двинулись по запруженной людьми улице. Впереди бежали погонщики, за ними трусили ослы с седоками.
Ее слуги, которые, как это ни удивительно, не сбежали, когда у пирамиды появились полицейские и арестовали их хозяйку, а вернулись в Каир. Когда Дафна появилась в доме, все пришло в движение. Не прошло и четверти часа после ее прибытия, как были принесены свежий кофе и огромный поднос с совершенно не английской едой. Хозяйка взглянула на него, затем сорвала с головы тюрбан и швырнула его на пол.
– Как я позволила так себя одурачить! – воскликнула Дафна. – Если бы я послушала лорда Ноксли, этого бы никогда не произошло. Но нет! Мне надо было отправиться в Гизу с известным возмутителем спокойствия. Если бы меня заранее просветили, сколько раз вы сидели под арестом, я бы оставила вас гнить в каирской тюрьме! Я могла бы уже найти Майлса, вместо того чтобы потерять понапрасну целый день!
Ее волосы рассыпались по плечам. Они были густые, волнистые и в лучах света мерцали как красные драгоценные камни. Руперт сел на диван и принялся рассматривать то, что лежало на маленьких блюдах.
– Мерзавец Нокс хотел, чтобы вы тихо сидели дома, пока он будет слоняться по Каиру и расспрашивать своих друзей. Кажется, этот метод вам совершенно не нравился!
– Дело не в этом! Дело в том… – Дафна замолчала и обвела взглядом комнату, с полки на нее безмолвно смотрели деревянные египтяне.
– Сидя дома, я бы сошла с ума от ожидания, – с обидой сказала она.
– Вместо этого вы поехали в Гизу и вернулись с более ясным представлением о вашем враге.
Взгляд зеленых глаз остановился на нем.
– Правда?
– Конечно, – заверил Руперт. – Сейчас вы несколько расстроены, иначе бы поняли, как много вы узнали.
Дафна подошла к дивану.
– Что, например?
– Даже я кое-что понял. – Руперт загнул большой палец. – Во-первых, мы имеем дело не с простыми бандитами, а с организацией. – Он загнул указательный палец. – Во-вторых, глава ее – человек умный: похищение, кража папируса и сегодняшние события – все отлично организовано. Вспомните, в Гизе были убиты два простых египтянина. Мы не пострадали, если не говорить о нашей гордости. Наш враг знает границы, которые нельзя переступать.
– Жизнь египтянина ценится очень дешево, – кивнув, тихо согласилась Дафна.
Руперт продолжал вести счет, загибая пальцы:
– В-третьих, он знает, как манипулировать полицией. Интересно, как вовремя полицейские оказались на том самом месте, когда мы вышли? Они сначала нас арестовали и только потом пошли искать трупы.
– Подкуплены, – согласилась она.
Дафна начала мерить шагами комнату, не подозревая, как соблазнительно развеваются тонкие шаровары, то скрывая, то облегая ее лодыжки, икры и бедра, как соблазнительно колышется ткань при каждом движении.
Руперт очень заинтересованно наблюдал за ее метаниями.
– В-четвертых, – он сделал паузу, – мне грустно в этом признаваться, но Мерзавец прав: француз это или не француз, но у негодяя обширная сеть осведомителей.
– Как же еще он успел бы подстроить все в Гизе? – тихо рассуждала Дафна, продолжая расхаживать по комнате. – В Каире немного людей с такими возможностями. Этот человек прекрасно приспособился к местной специфике, связался с преступным миром, однако свободно вращается в обществе европейцев. Он должен иметь доступ ко двору паши. Любой человек, приближенный к Мухаммеду Али, имеет власть и влияние.
– И сколько таких людей? – спросил Руперт.
– Понятия не имею, Египет привлекает авантюристов. Люди, пользующиеся дурной репутацией в своих странах, могут приобрести здесь налет респектабельности.
Дафна резко остановилась, взглянула на него и отвела взгляд.
Затем снова подошла к дивану и со свойственной ей грацией опустилась на него. Она села почти рядом с ним, так близко она никогда еще не сидела. С отсутствующим видом она налила кофе. Две чашки. Очевидно, он прощен. Пока.
Руперт взял чашку и с удовольствием выпил. Нет ничего, что могло бы сравниться с турецким кофе. Или с турецкими шароварами на привлекательной англичанке. Вот только жакет мог бы быть более открытым. Он представил ее закутанной в прозрачные шелка, раскинувшейся на диване и себя, губами и руками убеждающегося в достоинствах ее великолепного тела.
Руперт поднял глаза и встретил ее пристальный взгляд.
Ему стало не по себе. В эту минуту он подумал, что она видит его насквозь, хотя видеть было особенно нечего. Но Карсингтон понимал, что миссис Пембрук вряд ли будет так же дружелюбно относиться к нему, если обнаружит, что мысль о ее соблазнении занимает его куда больше, нежели убитые проводники и столкновение с продажной полицией.
– Прежде чем мы двинемся дальше, – сказала она, – я должна предупредить, что у меня вспыльчивый характер.
– Я заметил. Это восхитительно! Не знаю, что вы там говорили полицейским, но уж точно не очаровали их.
– Вы не ошиблись. Я доказывала им, что нам было абсолютно невыгодно убивать проводников и оставаться в кромешной тьме.
– Неужели? А выглядело все так, будто вы призываете на их головы казни египетские.
Дафна покраснела.
– Возможно, я нелестно отозвалась об их умственных способностях и добавила одну-две неодобрительные фразы в адрес их родителей.
– Замечательно. Просто удивительно, что они сразу же не отрубили нам головы.
– Я плохо соображала, – сказала Дафна. – Меня еще никогда не арестовывали. Тупость полиции – это нечто, с чем я никогда раньше не сталкивалась.
– Однако тупость не помешала им разобраться в вашем маскараде.
Она оглядела себя и схватилась за голову.
– Боже мой! Я совершенно забыла. – Дафна торопливо встала с дивана. – У меня на редкость непрезентабельный вид.
Руперту очень нравилось, как она выглядит, особенно это касалось волос. Распущенные волосы Дафны так и притягивали к себе его пальцы.
– Здесь только я, – сказал он, беря финик, – а я ничего не имею против того, что ваш туалет в беспорядке. – Он с невинным видом посмотрел на нее. – Или вы хотите выглядеть более привлекательной ради меня?
Она снова села.
– Я объясняла вам, какой у меня вспыльчивый нрав, и, возможно, мне следовало упомянуть ваш талант выводить меня из себя. – Она закрыла глаза и спустя минуту снова открыла их.
Руперт подумал, не считала ли она до десяти? Собеседники часто так поступали, разговаривая с ним.
– Я хотела бы извиниться, – сказала Дафна.
– В этом нет необ…
– Нет, есть, – перебила она. – Я бы чувствовала себя отвратительно, если бы вы не отвезли меня в Гизу. И, как вы сказали, мы действительно кое-что узнали.
Руперт не нуждался в ее извинениях. Вспыльчивость Дафны его даже забавляла. Но все же она поступила очень благородно, извинившись передним.
В Гизе она проявила редкую отвагу. Дафна, испытывавшая смертельный ужас перед замкнутым пространством и темнотой, должна была умирать от страха. А она, сцепив зубы, держалась, а выбравшись, нашла в себе силы сражаться с полицией.
Даже ночь, проведенная под арестом, не сломила ее.
В то время как он, имевший богатый опыт пребывания в тюрьме, провел далеко не спокойную ночь. Он убеждал себя, что полиция ей ничего не сделает. Ведь они вели себя сдержанно во время ее оскорбительных речей. Но он всю ночь оставался настороже, прислушиваясь к любому звуку.
Руперт запретил себе размышлять на эту тему. Он с самого начала понял, что Дафна из тех женщин, которые никогда не причиняют беспокойства. Поэтому он и стремился поскорее покончить с извинениями, чтобы не чувствовать себя неловко.
– Наш негодяй явно пытается задержать вас или направить по ложному пути, – сказал он. – Это говорит о том, что ваш брат жив и здоров и, вероятно, находится неподалеку.
Дафна рассеянно кивнула. Не мешая ей думать, Руперт, занявшись едой, наблюдал за ней.
После нескольких минут глубоких размышлений она сказала:
– Все, что мы узнали, указывает на умного, могущественного и опасного человека. Уверена, кто-нибудь в Каире знает, на кого может падать подозрение. Лорд Ноксли… – Она покачала головой. – Нет, нам надо поговорить с кем-то, кто здесь постоянно живет и знает всех и все.
Она взглянула на Карсингтона, затем на полку с рядом загадочных деревянных статуэток.
– Боже мой! Торговец. Руперт проследил за ее взглядом.
– Мы купили большинство этих фигурок у того же человека, который продал Майлсу папирус. Вот с чего нам следовало бы начать, с Ванни Аназа. Кто рассказал ему о затерянной гробнице фараона? Скольким людям он рассказал эту историю? Кто из них заинтересовался папирусом?
– Отличная мысль. – Руперт сделал последний глоток кофе и поднялся. – Начнем сначала. Нам лучше сделать это поскорее, прежде чем враг догадается о нашем Намерении.
– Сейчас? – Дафна дотронулась до головы и с отвращением оглядела себя.
Он подобрал брошенный ею тюрбан.
– Я помогу вам, – сказал он.
