Текст книги "Вор в ночи"

Автор книги: Лоренс Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Лоренс Блок
Вор в ночи

Like a Thief in the Night • shortstory by Lawrence Block • Cosmopolitan, May 1983 • Перевод с английского: В. Вебер

В 23-30 телеведущий порекомендовал ей оставаться на канале и посмотреть известнейший фильм Хичкока с Кэри Грантом. Она уже поддалась искушению, но в последний момент передумала и выключила телевизор.

В кофейнике кофе остался на донышке. Она перелила его в чашку, постояла у окна, высокая, стройная, привлекательная женщина, в деловом костюме и шелковой блузе, в которых провела этот день на работе. Одновременно деловитая и элегантная. Стояла у окна, выходящего на юго-запад и пила кофе из фарфоровой чашки.

Ее квартира находилась на двадцать шестом этаже дома, построенного на углу Лексингтон-авеню и Семьдесят шестой улицы, так что вид из окон открывался замечательный. Один из небоскребов в центре города заслонял здание, в котором вела дела «Тависток корпорейшн», но женщина и так знала, что там происходит, словно могла видеть в рентгеновском диапазоне.

Уборщики вечерней смены как раз заканчивали работу, ставили швабры и ведра в чуланы, переодевались в уличную одежду, чтобы к полуночи покинуть здание. В офисе семнадцатого этажа, который занимала «Тависток», они оставили, как и на остальных этажах, пару включенных ламп. В коридорах всегда горел свет: в нескольких офисах, на разных этажах, работали круглосуточно, так что…

Она любила фильмы Хичкока, особенно ранние, а от Кэри Гранта просто млела. Но она любила и дорогие наряды, и фарфоровые чашки, и замечательный вид из окна, и комфортабельную, уютную квартиру. Поэтому ополоснула чашку в раковине, надела пальто, на лифте спустилась в холл, и красномордый швейцар картинным жестом остановил для нее такси.

Будут другие вечера, другие фильмы.

Из такси она вышла перед офисным зданием в Западных Тридцатых улицах. Прошла через вращающуюся дверь, каблучки очень уж громко стучали по мраморному полу. Охранник, сидевший за маленьким столиком на пути к лифтам, при ее приближении оторвался от журнала.

– Привет, Эдди, – поздоровалась она, одарив его быстрой улыбкой.

– Здрасте, – буркнул он и вернулся к журналу. Она наклонилась над регистрационной книгой и в соответствующих графах написала: Элайн Холдер, Тависток, 1704 . Потом взглянула на наручные часы – 12-15.

Вошла в кабину лифта, и двери беззвучно закрылись. «Я буду там одна», – подумала женщина. Заполняя графы в регистрационной книге, она заметила, что наверху нет сотрудников ни «Тависток», ни других компаний, арендующих офисы на семнадцатом этаже.

Что ж, надолго она задерживаться не собиралась.

Когда двери кабины разошлись, она вышла в коридор и пару мгновений постояла, собираясь с духом. Достала из сумочки ключ, посмотрела на него, словно держала в руке творение не ведомой ей цивилизации. Повернулась и зашагала по свежевымытому полу, слыша только свои энергичные шаги.

1704. Дубовая дверь, панель матового стекла, с номером офиса и названием компании. Она еще раз глянула на ключ, прежде чем аккуратно вставить его в замочную скважину.

Ключ легко повернулся. Она толкнула дверь, вошла, позволив двери мягко закрыться за ее спиной.

И ахнула.

Менее чем в десятке ярдов от нее стоял мужчина.

– Привет, – поздоровался он.

Он стоял у стола с выдвинутым центральным ящиком. В сером, в мелкую полоску костюме, белой рубашке и аккуратно завязанном галстуке. На два или три года старше нее и на столько же дюймов выше.

Рука женщины прижалась к груди, словно для того, чтобы замедлить биение сердца. Ей даже удалось выдавить улыбку.

– Вы меня напугали. Я не знала, что здесь кто-то будет.

– Мы квиты.

– Простите?

– Я тоже не ждал компании.

А у него отличные белые зубы, отметила она. Видимо, не настолько перепугалась, чтобы не определить, какие у человека зубы. И открытое, дружелюбное лицо, что тоже не укрылось от ее внимания. Почему она вдруг подумала о Кэри Гранте? Разумеется, из-за фильма, который не посмотрела, плюс эта неожиданная встреча, вполне в традициях Голливуда: двое вдруг сталкиваются лицом к лицу в молчаливой могиле офиса и…

На его руках резиновые перчатки?

Должно быть, ее лицо изменилось, потому что он в некотором недоумении нахмурился. Потом поднял руки и согнул и разогнул пальцы.

– А, перчатки. Допустим, я скажу, что у меня экзема, которая обостряется от ночного воздуха?

– В Нью-Йорке это обычное дело.

– Я знал, что вы поймете.

– Вы – грабитель.

– Это такое неприятное слово, – запротестовал он. – Навевает мысли о грязном небритом оборванце, затаившемся в кустах. Кустов здесь нет, за исключением этого резинового фикуса, и я не таюсь.

– Значит, вор.

– Вор – да. Точнее, взломщик. Я мог бы снять перчатки, пока вы вставляли ключ в замок, но заслушался вашими шагами в надежде, что вы направляетесь в другой офис, и совершенно забыл, что они на мне. Впрочем, ничего бы от этого не изменилось. Еще минута, и вы поняли бы, что никогда раньше меня не видели, а потом неминуемо задались бы вопросом: а что, собственно я здесь делаю?

– Так что вы здесь делаете?

– Моему младшему брату необходима операция.

– Вроде бы я даже знаю, какая. Замена пораженной экземой кожи.

Он кивнул.

– Без операции он больше не сможет играть на трубе. Позволите поделиться одним наблюдением?

– Почему нет?

– Я вижу, что вы меня боитесь.

– А я-то думала, что не зря затратила столько усилий, пытаясь это скрыть.

– Вы затратили, но у меня невероятная восприимчивость. Вы боитесь, что я причиню вам боль. Вы думаете, если он может украсть, то способен и на насилие.

– Способны?

– Ни в коем разе. Даже в фантазиях. Я – убежденный пацифист. В детстве моей любимой книжкой был «Бык Фердинанд».

– Я его помню. Он не желал драться. Хотел нюхать цветы.

– Разве можно его за это винить? – Мужчина вновь улыбнулся.

Обаятельно, отметила она. Скорее, как Алан Альда, чем Кэри Грант. Ничего страшного. Ей нравился и Алан Альда.

– Вы боитесь меня, – вдруг выпалила она.

– С чего вы так решили? По легкой дрожи верхней губы?

– Нет. Просто сверкнула такая мысль. Но почему? Что я могу вам сделать?

– К примеру, вызвать копов.

– Я не собираюсь их вызывать.

– А я не причиню вам вреда.

– Знаю.

– Что ж, – он театрально вздохнул, – разве вы не рады, что хоть с этим мы разобрались?

Ее это радовало. Приятно осознавать, что они могли не бояться друг друга. Признавая новую стадию их взаимоотношений, она сняла пальто и повесила на вешалку, где уже висело клетчатое пальто. Судя по всему, его. Как быстро он тут обжился!

Когда она повернулась, он продолжал обживаться, выдвигая один за другим ящики стола. «Ну и нахал», – подумала она и улыбнулась. Спросила, что он делает.

– Роюсь, – ответил он и выпрямился. – Надеюсь, это не ваш стол?

– Нет.

– Слава Богу.

– А что вы, собственно, ищете?

Он на мгновение задумался, потом покачал головой.

– Вы, наверное, думаете, что у меня есть убедительная «легенда», но ее нет. Я ищу, что можно украсть.

– Ничего конкретного?

– Не люблю себя ограничивать. Конечно, утаскивать персональный компьютер я не собираюсь. Но вы и представить себе не можете, как много людей оставляют наличные деньги в своих столах.

– А вы берете то, что находите?

Он поник головой.

– Я знаю. Это грех. Можете мне не говорить.

– Люди действительно оставляют деньги в незапертом ящике стола?

– Иногда. Случается, что запирают ящики, но от этого открыть их не намного сложнее.

– Вы умеете открывать замки!

– Специфичный и странный талант, – признал он. – Но это все, что я умею.

– А как вы проникли сюда? Полагаю, открыли замок входной двери?

– Задача не из сложных.

– Но как вы прошли мимо Эдди?

– Эдди? Вы о том парне в холле? Он не столь надежен, как Берлинская стена, знаете ли. Я пришел около восьми. В такой ранний час они не такие бдительные. Нацарапал фамилию в регистрационной книге и направился к лифту. Потом нашел кабинет, в котором уже закончили уборку, прилег на диван и поспал.

– Вы шутите!

– Разве я вам до этого солгал? Уборщики отбыли в полночь. Я вышел из кабинета мистера Хиггинботама, он – патентный поверенный, и у него очень удобный старый кожаный диван, и отправился на охоту.

Она всмотрелась в него.

– Так вы уже бывали в этом здании.

– Время от времени заглядываю. Как и в другие.

– Вас послушать, получается, что у вас маршрут, совсем как у механика, обслуживающего торговые автоматы.

– Есть сходство, не так ли? Почему-то это сравнение не приходило мне в голову.

– Значит, вы вламываетесь в офисы…

– Не вламываюсь. Скажем так, вхожу.

– И крадете деньги из столов…

– И драгоценности, если нахожу. Все ценное и маленькое. Иногда натыкаюсь на сейф. Сейфы экономят время. Сразу видно, где хранятся ценности.

– Так вы можете вскрыть и сейф!

– Не каждый, – скромно ответил он, – и не за один раз, но… – он откашлялся. – Мне это под силу, мэм.

– А что потом? Ждете до утра?

– Зачем? Я хорошо одет. Выгляжу респектабельно. А кроме того, охрана поставлена для того, чтобы не впускать в здание посторонних. Выпускают же всех. Конечно, все было бы иначе, попытайся я вынести ксерокс, но я выношу только то, что помещается в карманах и кейсе. Разумеется, мимо охранника прохожу без резиновых перчаток, чтобы не нарываться.

– Само собой. И как мне вас называть?

– Этот чертов взломщик, полагаю. Так меня все называют. Но вы… – он нацелил на нее обтянутый тонкой резиной палец, – …можете называть меня Берни.

– Берни Взломщик.

– А как мне называть вас?

– Пожалуй, Элайн.

– Элайн, – повторил он. – Элайн, Элайн. Часом, не Элайн Холдер?

– Как вы?..

– Элайн Холдер. Тогда понятно, что привело вас сюда в столь поздний час. Вы удивлены. Не понимаю, почему. «Вам известны мои методы, Ватсон». Так в чем же дело?

– Ни в чем.

– Ради Бога, не волнуйтесь. Да, я знаю ваши имя и фамилию, но сие не дает мне власти над вашей судьбой. – Он указал на закрытую дверь в дальней стене. – Я уже побывал в кабинете вашего босса. Видел ваше заявление на его столе. Боюсь, мне придется признать, что прочитал. Я любопытен. Это серьезный недостаток, я знаю.

– Как страсть к воровству.

– Скорее да, чем нет. Так что же получается? Элайн Холдер уходит из офиса последней, положив заявление об увольнении на стол босса. Элайн Холдер возвращается глубокой ночью. Выстраивается некая последовательность событий, дорогая моя.

– Неужели?

– Ну, разумеется. У вас возникли сомнения в правильности принятого решения, и вы хотите забрать заявление до того, как его прочитают. Недурная идея, учитывая характеристику, которую вы ему дали. Позвольте мне открыть дверь его кабинета. Я – аккуратист и, выходя, запер ее.

– Нашли, что украсть?

– Восемьдесят пять баксов и золотые запонки. – Он наклонился над замком, исследуя его внутренности полоской пружинной стали. – Хвалиться нечем, но все лучше, чем ничего. Я уверен, что у вас есть ключ от этой двери… должен быть, раз вы положили заявление на стол, не так ли? Но много ли у меня возможностей продемонстрировать мой талант? Конечно, этот замок не требует особых усилий. Берни Взломщику доводилось иметь дело с куда более сложными… ага, вот и все дела!

– Потрясающе!

– Так редко у меня бывают зрители.

Он отступил в сторону, подержал дверь. На пороге у нее мелькнула мысль, что в кабинете она наткнется на покойника. Джордж Тависток, уткнувшийся лицом в стол, с торчащим в спине ножом для вскрытия писем.

Но, естественно, никаких трупов в кабинете не было. Как и малейших признаков того, что в нем побывали воры.

На столе белел лист бумаги. Она подошла и подняла его. Прошлась взглядом по дюжине предложений, словно читала их впервые, уделила пару секунд витиеватой подписи, не имеющей ничего общего с закорючкой, которую она оставила в регистрационной книге. Прочитала заявление второй раз, потом положила на стол.

– Неужели опять передумали?

– Нет, я не меняла решения. И пришла сюда не для того, чтобы забрать заявление.

– Но ведь и не для того, чтобы составить мне компанию.

– Может, и составила бы, если б знала, что вы здесь. Нет, цель моего прихода… – она помолчала, глубоко вдохнула. – Скажем так, я хотела почистить мой стол.

– Разве вы этого уже не сделали? Уж не ваш ли стол у той стены? С табличкой, на которой выгравирована ваша фамилия? Извините, но я заглянул в ящики, в них ужасающая пустота.

– Вы залезли в мой стол!

Извиняясь, он раскинул руки.

– Я не хотел вас обидеть. В то время я вас знать не знал.

– Это веский довод.

– А залезть в пустой стол – не такое и преступление, не так ли? Что я мог там найти, кроме скрепок, резинок да шариковой ручки? Если вы вернулись за ней…

– Я выразилась метафорически, – объяснила она. – В этом офисе есть то, что по праву принадлежит мне. Проекты, над которыми я работала. Я хочу снять копии, чтобы показать их потенциальным работодателям.

– А разве мистер Тависток не распорядится, чтобы вам сняли копии?

Она горько рассмеялась.

– Вы не знаете этого человека.

– И слава Богу. Я не могу грабить тех, кого знаю.

– Он бы подумал, что я собираюсь продать корпоративные секреты конкурентам. Как только он прочитает мое заявление, я стану в офисе персоной нон грата. Возможно, даже не смогу войти в здание. Я это сообразила, лишь придя домой. Не знала, что и делать, а потом…

– Потом решили совершить кражу.

– Едва ли.

– Неужто?

– У меня же есть ключ.

– А у меня – маленькая пластинка пружинной стали, и оба эти предмета позволяют нам попасть в места, где нам быть не положено.

– Но я здесь работаю!

– Работала.

– Мое заявление еще не подписано. Я по-прежнему сотрудник компании.

– Номинально. Однако вы заявились сюда, как вор в ночи. Вы, возможно, расписались внизу, открыли дверь ключом, не надели перчатки, и туфли у вас не на мягкой подошве, но, в принципе, мы ничем не отличаемся друг от друга, вы и я, не так ли?

Она вскинула подбородок.

– Я имею право на результаты своего труда.

– Я тоже, и да помогут небеса тому, чья собственность окажется у нас на пути.

Она подошла к стойке с тремя ящиками справа от стола Тавистока, запертыми на ключ. Повернулась, но Берни уже стоял рядом.

– Позвольте, – мгновение, и выдвинул верхний ящик.

– Благодарю вас.

– О, не надо благодарностей. Профессиональная помощь. Как коллега – коллеге. Не за что меня благодарить.

Следующие полчаса она работала не покладая рук, отбирала документы из ящиков стойки, стола Тавистока, некоторых незапертых бюро в офисе. Пропускала все документы через ксерокс, потом возвращала оригиналы на прежнее место. Тем временем ее приятель-взломщик обследовал столы в офисе. Он определенно не торопился, и ей пришло в голову, что он специально тянет время, чтобы не закончить раньше нее.

Изредка она поглядывала на него, однажды он перехватил ее взгляд улыбнулся и подмигнул, а она почувствовала, что краснеет.

Мужчина-то интересный. Да еще такой обаятельный. Уж конечно, не страшный. И не тянул он на преступника. Речь образованного человека, утонченный вкус в одежде, безупречные манеры…

Боже, о чем она думает?

Закончив, она сложила копии документов, стопка получилась с дюйм, в конверт из плотной бумаги. Надела пальто, сунула папку под мышку.

– Какая вы аккуратная, – отметил он. – Все положили, откуда брали. Мне это нравится.

– Вы ведь такой же, не так ли? Даже запираете за собой открытые замки.

– Это не трудно. А смысл есть. Если после себя не оставлять бардака, многим требуются недели, чтобы понять, что их ограбили. Чем больше проходит времени, тем меньше шанс, что кто-то сообразит, чьих рук это дело.

– А я-то подумала, что аккуратность у вас врожденная.

– Так оно и есть, но для профессионала это только плюс. Разумеется, ваша аккуратность служит той же цели, не так ли? Они никогда не узнают, что вы побывали здесь этой ночью, тем более, что вы с собой ничего не взяли. Только копии.

– Совершенно верно.

– Кстати, о копиях, почему бы вам не положить их в мой кейс? Тогда никто не заметит, что вы выносили их из здания. Я гарантирую, этот парень внизу отреагирует разве что на землетрясение силой в семь баллов по шкале Рихтера. Бессмысленное внимание к мелочам позволяет мне заниматься любимым делом вместо того, чтобы штамповать пластины для номерных знаков или шить мешки, находясь на государственном обеспечении. Вы готовы, Элайн? Или хотите бросить прощальный взгляд, посидеть, вспоминая былое?

– Прощальный взгляд я уже бросила. И все помню.

Он открыл дверь, пропустил Элайн вперед, выключил свет и закрыл за собой дверь. Пока она запирала замок, снял резиновые перчатки и положил в кейс, где уже лежал конверт с копиями документов. Бок о бок они направились по коридору к лифтам. Ее шаги отдавались гулким эхом. Его мягкие подошвы не издавали ни звука.

У лифтов остановились, в молчании ждали, пока поднимется кабина. «Мы встретились, как воры в ночи, – подумала она, – а теперь разойдемся, как в море корабли».

Прибыл лифт, они вошли в кабину, спустились вниз. Охранник взглянул на них, не узнавая, не проявляя к ним ни малейшего интереса.

– До свидания, Эдди, – попрощалась она. – Все нормально?

– Да, пока, – буркнул он.

Ниже ее записи в книге появились еще три, то есть три человека вошли в здание после нее. Она расписалась в графе ухода, взглянув на часы, поставила время: 1-56. Наверху она провела больше полутора часов.

Снаружи их встретил холодный ветер. Она повернулась к Берни, посмотрела на его кейс, и вдруг вспомнила своего первого кавалера в школе, который носил ее книги. Она, конечно, могла и сама носить их, точно так же, как ей не составило бы труда пронести конверт с документами мимо Эдди Орлиного Глаза.

Однако это приятно, когда твои книги несет кто-то другой.

– Что ж, я, пожалуй, возьму мои бумаги и…

– А куда вам?

– На Семьдесят шестую улицу.

– Восточную или Западную?

– Восточную, но…

– Я вас подвезу. – Он уже стоял на бордюрном камне с поднятой рукой. Такси появилось, как из-под земли, а мгновением позже он открыл для нее дверцу.

Она скользнула на заднее сиденье.

– Семьдесят шестая улица, – сказал он водителю. – И?

– Лексингтон.

– Угол Лексингтон-авеню, – добавил он.

Мысли у нее путались, ее просто засасывало в омут. Она вдруг превратилась в школьницу, в девушку, попавшую в передрягу, вроде Грейс Келли в фильме Хичкока. Когда они подъезжали к перекрестку, она указала на дом, и Берни наклонился вперед чтобы подсказать водителю, где надо остановиться.

– Подниметесь на чашечку кофе?

Эту фразу мысленно она повторяла всю дорогу.

– Да, – ответил он. – С удовольствием.

Она внутренне напряглась, когда они подходили к швейцару, но тот показал себя истинным джентльменом. Не поприветствовал, обратившись по фамилии, просто открыл и подержал дверь, пока они пройдут, после чего пожелал ей и ее спутнику доброй ночи. Наверху она едва не попросила Берни открыть дверь без ключа, но решила, что нет нужды подчеркивать собственную уязвимость. Сама отперла несколько замков.

– Я приготовлю кофе… А может, что-нибудь выпьем?

– Не откажусь.

– Виски? Коньяк?

– Коньяк.

Пока она наполняла бокалы, он прошелся по гостиной, всматриваясь в картины на стенах, задерживаясь у книжных полок. Обычное поведение гостя, но этот гость был преступником, поэтому она решила, что он просто оценивает ее имущество. Скажем, акварель Шагала, перед которой он остановился. Она заплатила за нее на аукционе пятьсот долларов. Теперь цена поднялась как минимум втрое.

Конечно, в ее квартире он мог бы добыть куда больше, чем в офисе «Тависток корпорейшн».

Понятное дело, он не мог этого не понимать.

Она протянула ему бокал с коньяком.

– За криминальную деятельность, – провозгласил он тост, и она подняла свой бокал. – Я отдам вам бумаги, пока не забыл.

– Хорошо.

Он открыл кейс, протянул конверт. Она положила бумаги на кофейный столик, с бокалом коньяка прошла к окну. Мягкий ковер отменно глушил шаги, не хуже мягкой подошвы.

«Тебе нечего бояться, – сказала она себе. – И ты не боишься, ты…»

– Вид впечатляет, – он подошел вплотную.

– Да.

– Вы могли бы видеть отсюда окна своего офиса, если бы не то здание.

– Мне уже приходила в голову такая мысль.

– Прекрасно. – Его руки обняли ее, а губы коснулись шеи. – Элайн белокурая, Элайн ослепительная, лилия Астолата [1]1
  Речь идет о персонаже цикла поэм А. Теннисона «Королевские идиллии» (1859).


[Закрыть], – губы ухватили мочку уха. – Но тебе, наверное, постоянно это говорят.

– О! Не так, чтобы часто. Гораздо реже, чем ты думаешь.

Он ушел, когда небо только начало светлеть. Она полежала несколько минут, потом поднялась, чтобы закрыть за ним дверь.

И рассмеялась, обнаружив, что дверь он запер без ключа.

Она не спала чуть ли не сутки, но не испытывала усталости. Сварила кофе, налила в чашку, села за кухонный стол, пролистывая копии документов, которые принесла из офиса. До нее вдруг дошло, что без помощи Берни до многих она бы не добралась. К примеру, не сумела бы открыть ящики стойки в кабинете Тавистока.

«Элайн белокурая, Элайн ослепительная, лилия Астолата».

Она улыбнулась.

В начале десятого, не сомневаясь, что Дженнингс Кольярд на рабочем месте, она набрала его прямой номер.

– Это Андреа. Мы и мечтать не могли о таком успехе. У меня копии маркетингового плана Тавистока на осень и зиму плюс полдюжины отчетов по испытаниям, а также очень любопытная новость. Если Джордж Тависток в своем кабинете, то сейчас он читает заявление Лилии Астолата.

– Кто это, Андреа?

– Элайн Холдер. Вчера вечером она собрала вещи и оставила прощальную записку. Я подумала, что тебе захочется узнать об этом первому.

– И ты, разумеется, права.

– Я бы пришла на работу, но совсем вымоталась. Хочешь прислать курьера?

– Уже посылаю. А ты поспи.

– Есть у меня такое желание.

– Ты отлично потрудилась, Андреа. И будешь вознаграждена.

– Я на это надеялась.

Она положила трубку, вновь подошла к окну, посмотрела на городскую панораму, вспоминая ночные события. Все прошло прекрасно, а не повезло только в одном: она пропустила фильм с Кэри Грантом.

Но его скоро покажут вновь. Фильмы Хичкока крутят часто. Должно быть, людям они нравятся.