Текст книги "Номера: 927. Хиро (ЛП)"

Автор книги: Лорен Донер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Я не верю тебе.

Он посмотрел в ее красивые глаза.

– Несколько человек из персонала по приказу одного ублюдка-доктора перевезли меня из "Мерсил" в другое место. Это были очень темные времена в моей жизни. Они приводили ко мне человеческих женщин для селекционных экспериментов. Доктор знал о нашем прошлом и думал, что раз я вырос с тобой, то приму одну из них. Они били ее. Я слышал ее крики. Они накачали ее наркотиками для размножения, прежде чем привести ко мне. У нее была истерика, она навредила себе, стараясь сбежать от меня, – разбилась о прутья клетки. Я чувствовал себя монстром, чудовищем, коим они меня считали. – Он замолчал на мгновение. – Я сделал это не потому, что ненавидел людей или ту женщину. Я свернул ей шею.

Он ожидал увидеть выражение отвращения на ее лице. Что она отвернется от него, узнав правду. Что не захочет находиться рядом с ним.

– Ты не хотел, чтобы она страдала. – Посочувствовала ему Кенди.

– Откуда ты знаешь? – Это удивило его. Даже другие Виды, проведав о его истории, с осторожностью задавали ему вопросы после того, как их с Тамми спасли. Они поняли и посоветовали ему простить себя, но Кенди должна быть потрясена. В "Мерсил" к ней относились лучше, чем к Видам, но хуже, чем к людям.

– Я знаю тебя. Ты бы никогда не забрал чужую жизнь без веского на то основания.

Ее доверие и вера в него шокировали.

– Они бы все равно ее убили. Я подслушал их разговор. Двое мужчин хотели ее изнасиловать, когда она станет бесполезной. Они не верили, что наркотики сработают, и что селекционный эксперимент увенчается успехом. Один их них оказался больным на голову извращенцем, он с удовольствием хвастался, как будет насиловать ее, унижать и истязать. Я не хотел, чтобы она страдала, из-за меня в первую очередь. И боялся, что наркотики сработают. Ни один ребенок не заслужил такой судьбы, того ада, что они для него приготовили. Я сделал это быстро и безболезненно. – Его едва не вырвало. – Потом они привели мне следующую. И с ней я сделал тоже самое. Третья была другой. От нее пахло Видами, она попросила меня не убивать ее, и я позволил ей жить. Мы поговорили, и у меня появилась надежда на освобождение. Ее пара искал ее.

– Ты связался с женщиной, принадлежащей другому мужчине?

Это, казалось, шокировало ее больше, чем то, что он убивал. Он покачал головой.

– Нет. Я помог ей выжить, пока пара Тамми не нашел нас.

Молчание между ними стало неловким. Он хотел знать о том, что случилось с ней после того, как ее забрали, но опасался, что не сможет справиться с ответами, если они окажутся слишком ужасными. Все, что он знал, – что ее заперли в психушке. В месте для людей с психическими отклонениями.

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

Хиро был смущен и потерян.

– Я не знаю, чего хочу.

Глава 4

Кенди знала, что должна уйти. Ей здесь были не рады, но не смогла сдвинуться с места. Мужчина, которого она любила, находился в восьми футах от нее, и все, чего она желала, – это обнять его. Именно об этом она бы мечтала, если бы могла вернуться в прошлое, до его предполагаемой смерти. Это придавало ей силы, когда она чувствовала себя слабой, мужества, когда боялась, благодаря этому не сошла с ума, когда, казалось, ее рассудок рассыпался на миллион кусочков. Отомстить за его смерть – ради этого она жила и боролась.

– Я убила. – Похоже, 927 не поверил ей. Он нахмурился и сердито посмотрел на нее. – Вот как я сбежала. Это была врач, та, что держала меня взаперти. После того как Кристофер умер, она вывезла меня из психушки в лес и хотела убить. Он не мог больше платить ей за мое содержание в лечебнице, и она решила избавиться от меня. Я ударила ее ножом в грудь. Ты убивал ради сострадания, я убила ради мести.

– Убила?

Кенди замолчала, давая ему время переварить информацию.

– Я знала – если оставить ее в живых, меня поймают, прежде чем доберусь до Хоумлэнда. Она бы отправила санитаров выследить меня. Не буду врать. Я с удовольствием ее убила. Ненавидела ее. Мною владела ярость. Я могла бы вырубить ее, связать и запереть в багажнике, но эта сука заслужила смерть. И не чувствую никакой вины.

927 все еще сомневался, но больше ничего не спрашивал, оглядывая ее с головы до ног.

Она посмотрела на себя, пытаясь понять, что его так заинтересовало. Она находилась на грани истощения.

– Большую часть времени они обкалывали меня лекарствами. Я практически находилась в медикаментозной коме и еще дольше выходила из нее. Трудно есть, когда не можешь пошевелить и пальцем. Меня держали на внутривенном питании, но потом стало невозможно колоть вены, и они перешли на таблетки. Сначала я прятала таблетки, не зная, что меня поэтому тошнит.

– Ты больна? – Казалось, эта новость его расстроила.

– Мое тело пристрастилось к наркотикам, на которые меня подсадили. Я не понимала, почему потею, почему меня тошнит и трясет. Мне было так плохо. Вот как они поняли, что я не принимала таблетки. Ломка, так они сказали. Тогда я стала принимать их через одну, до тех пор пока не научилась скрывать свое состояние. После того как мое сознание прояснилось, а организм очистился от этой дряни, я несколько раз пыталась сбежать, но меня всегда ловили. Не получалось перелезть через стены. Тогда меня снова сажали на уколы, и я теряла много времени, ожидая, когда же вернусь к таблеткам. Затем снова отучала себя от наркотиков.

– Тебя осматривала Док Триша?

– Да. – Она улыбнулась. – Она не думает, что есть повреждения внутренних органов. Мне сделали несколько тестов. Я уверена, что все в порядке, но она хочет дождаться результатов. Волнуется, потому что не знает, какие наркотики мне кололи, и как это на меня повлияло.

Он шагнул к ней поближе:

– Они накормили тебя в Медицинском Центре?

– Да.

– Ты все еще голодна? – Она посмотрел в сторону кухни. – У меня есть здесь еда. Я мог бы приготовить чего-нибудь. Я научился готовить.

Это было замечательно.

– Ты готовишь?

Он кивнул, словно что-то обдумывая.

– Тебя держали взаперти все это время?

– Да. В помещении размером примерно четверть от этой комнаты. С одной кроватью и крошечным окном с решеткой. Окно никогда не открывалось. – Она взглянула на диван. – Я могу присесть?

– Конечно.

Это хорошо, потому что она ощущала эмоциональное и физическое истощение, но не желала признаваться ему. Не хотела напоминать ему, насколько слабая по сравнению с ним. Хреново быть человеком. Она сидела и смотрела на него. Виды всегда уважали силу.

– Там была крошечная ванная комната с душевой кабиной, раковиной и туалетом. Меня никуда не выпускали, только отводили к врачу в кабинет. Думаю, Пенни боялась того, что я могу наболтать, если она подпустит ко мне других пациентов и медперсонал. Всех, кто начинал интересоваться мной, сразу же переводили в другое место.

– Ты все время была одна? – Напряжение постепенно уходило из его тела.

– Я видела людей только, когда они приходили кормить меня или накачивать наркотиками. Еще была уборщица. Она раз в неделю мыла полы и меняла постельное белье через день. Да и то прежде чем впускали ее, накачивали меня наркотиками. Обычно, когда она меняла белье, я притворялась, что сплю, или принимала душ. Один из санитаров стоял в дверях, пока я мылась, и следил, чтобы я с ней не разговаривала.

– Они наблюдали за тем, как ты принимаешь душ?

Она кивнула:

– Да. Мне хотелось смыться в канализацию, только бы избежать их пристальных взглядов.

Он сжал челюсть:

– Охранники – мужчины?

– Да.

Он зарычал:

– Они обижали тебя?

Она поняла, о чем он спросил.

– Они не насиловали меня.

– Ты позволяла... – 927 замолчал.

– Ты думаешь, что я охотно позволяла всем кому не лень взбираться на меня? Нет. Я только... – Наступила ее очередь замолчать, она пыталась подобрать нужные слова. Тогда ее не принуждали, она согласилась на секс с кошачьим, но не хотела этого. – Тот раз в "Мерсил" был единственным.

Он присел на стул подальше от нее.

– Это хорошо.

– Да. – Кенди поняла, о чем он говорил. В ее аду не было физического насилия. Просто тишина, сон и борьба с наркоманией. Он небрежно развалился в кресле, и она с тоской наблюдала за ним. Хотела подойти и свернуться калачиком у него на коленях, обнять его. Она помнила о его горячих объятиях. Но сейчас он оттолкнул бы ее.

Хиро заметил, как она на него смотрела.

– Мы можем не говорить об этом, если тебе не приятно.

– Кто заменил меня?

Он вздрогнул и сел прямо, посмотрел на нее, сузив глаза.

– Что?

– Кто теперь твоя женщина? Она добрая? Она заставляет тебя смеяться?

– Все не так.

– Как это?

Он отвернулся от нее, осматриваясь вокруг. И молчал. Это ранило ее сердце. Он не отрицал, что связался с какой-то женщиной. И его молчание это подтверждало. В конце концов, он снова посмотрел на нее.

– Ты должна позволить Бриз отвести тебя в женское общежитие. Тебе, наверное, нужно поспать.

– Я спала достаточно. И стараюсь бодрствовать как можно больше. Не хочу ничего пропустить. – Она думала, что он поймет ее.

927 встал:

– Мне нужно упаковать сумку. Я уезжаю в Резервацию.

Она не знала, куда он едет, главное – это было далеко от нее.

– Пожалуйста, нет.

Она готова была умолять его остаться с ней. Ей необходимо смотреть на него, убедить себя, что он реальный, а не плод ее воображения.

– Я должен уехать. – Он шагнул назад. – Я не ожидал этого, и мне сейчас тяжело об этом думать. – Он повысил голос. – Бриз?

Открылась дверь и вошла Бриз.

– Да?

– Пожалуйста, отведи ее в женское общежитие и убедись, что она достаточно ест и спит.

Бриз посмотрела на нее, а потом подошла к нему. Она вторглась в его личное пространство, положив одну руку на плечо и потянув его вниз, так что их лица оказались на одном уровне. А затем слишком тихо, чтобы что-то расслышать, зашептала ему на ухо, и Кенди заметила, что он подпустил эту женщину к себе достаточно близко, позволил прикоснуться к себе. И не рычал на нее. Это была не ревность, но то, что он не захотел, чтобы она к нему прикасалась, причиняло боль.

Чтобы Бриз не сказала – это лишь его разозлило. Он развернулся, прижавшись к женщине поближе, и зашептал ей на ухо. Кенди удалось подслушать.

– Ты не сможешь удержать меня здесь.

Они почти обнимались, и Бриз что-то шептала ему на ухо. Кенди расслышала интонацию, но не слова. Он зарычал в ответ, Бриз снова что-то зашептала. Он отпрянул и выбежал в другую комнату. Дверь за ним захлопнулась. Бриз вздохнула и подошла к Кенди.

– Упрямый глупец. – Она присела на журнальный столик. – Он испугался и хочет сбежать. Душ не поможет ему охладить его нрав.

– Он не простит меня.

– За что? – Бриз погладила ее по ноге. – Я уловила суть вашей проблемы. Ты должна была позволить кошачьему трахнуть тебя, чтобы спасти жизнь Хиро, когда вы оба находились в "Мерсил". И он рехнулся, когда понял, что другой мужчина поимел то, что принадлежало ему, и причинил тебе боль. – Она посмотрела на ее голову.

– Он не хотел. Цепь оторвалась от стены на несколько футов, когда он рванулся ко мне, она болталась на его запястье, и когда он протянул ко мне руку, вылетела вперед и ударила по голове. Это была просто небольшая ссадина и сотрясение головного мозга. У меня остался небольшой шрам. Его скрывают волосы.

– Он хороший мужчина. И чувствует свою вину во всем этом.

В это Кенди верила.

– Знаю.

– Он пугает тебя?

Она покачала головой:

– Я просто в ужасе, 927 никогда меня не простит. Он по-прежнему все для меня.

– Вижу. Я сказала ему, чтобы он остался в Хоумлэнде и позаботился о тебе. Он мужчина, вырос вместе с тобой. Ты очень слаба сейчас, Кенди. Годы на наркотиках, которыми тебя пичкали, и отсутствие регулярного питания истощили и ослабили тебя.

Кенди не отрицала этого. Ее тело было не в лучшей форме, но сознание не пострадало.

– Я сильная внутри. Я буду много есть, как сказала Док Триша.

Телефон Бриз зазвонил, она взяла трубку и ответила:

– Подожди. – Она прижала телефон к уху. – Что? – Тишина. – Прекращаем этот разговор. Я обо всем позабочусь. Моя женщина, мое решение. – Она отключилась. – Все волнуются.

– Я бы никогда не навредила 927. – Кенди замялась. – Хиро.

– Он сейчас слишком занят тем, что ведет себя, как баран. – Бриз раздраженно взглянула на дверь ванной и улыбнулась Кенди. – Большинство мужчин схватили бы тебя и задушили в объятиях, если бы им вернули того, кого они считали потерянным. Мне, вероятно, потом придется постараться забыть об этих мысленных непрошеных образах, но я все же скажу: другой мужик бы сорвал с тебя одежду и заклеймил немедленно, наплевав на присутствующих в комнате.

Она хотела, чтобы он так отреагировал.

– Я не занималась с ним сексом, – Бриз удивила Кенди этим признанием. – Чтобы ты знала. Не спорю, думала об этом, когда его только освободили, но этого не случилось. Теперь я рада этому. Иначе мне было бы неловко.

Кенди не знала, что ответить.

Бриз успокоилась:

– Вокруг меня слишком много людей. Ты выглядишь как человек, но я забыла, какой может быть обманчива внешность. Ты в большей степени Вид, не так ли?

– Я больше похожа на тебя, чем на людей. Означает ли это, что я Вид?

– Да. Знаешь, что я посоветовала бы женщине Видов?

– Что?

– Борись за свое. Он твой мужчина, не так ли? Упрямый, глупый, но твой. Ты чувствуешь вину за то, что согласилась отдаться кошачьему в "Мерсил". Мы делали то, что должны были, чтобы выжить. Мы все еще живы, мы здесь, потому что мы сильные. Ты ничего ему не должна. Прекрати перед ним пресмыкаться. Это он должен целовать тебе задницу и благодарить за то, что ты его спасла. – Бриз на мгновение замолчала. – У мужчин есть преимущество в виде физическое силы, но у нас, женщин, есть много других хитрых приемчиков для достижения своей цели.

Кенди оценила ее совет.

– Я не смогу заставить его выслушать меня, если его не будет рядом.

– Он не поедет в Резервацию.

– Что это?

– Это не имеет значения, так как он туда не попадет. Я подрежу ему крылья. Ни один пилот не повезет его туда. – Она усмехнулась. – Хиро не покинет Хоумлэнд.

– Он хочет, чтобы ты увела меня отсюда.

– Я не собираюсь силой забирать тебя и уводить в женское общежитие, уверена, ты будешь вырываться и кричать. И отпинаю задницы мужчинам, если они попытаются сделать это. Ты хочешь уйти?

– Нет. Я хочу остаться рядом с ним.

Бриз усмехнулась:

– Устрой ему адскую жизнь. – Она оглядела тело Кенди. – Тебя конечно нужно хорошенько откормить, но не думаю, что он выгонит тебя из своей постели. Ты поняла меня?

– Нет.

Бриз поморщилась:

– У тебя был секс только один раз. Я забыла об этом. И не хотела подслушивать, но хороший собачий слух и все такое. Ладно, раздевайся. Он мужчина, которого влечет к тебе. Об остальном позаботиться природа.

– Он даже не позволил мне прикоснуться к нему. – Кенди была совсем не против этой идеи. На самом деле она хотела, чтобы он связался с ней.

– Разденься, и он сам прикоснется к тебе.

– Он снова сбежит.

– Может быть.

– У него есть женщина. – Эти слова разрывали Кенди на части.

– Да нет же. – Бриз склонилась к ней и взяла за руку. – Однажды ты стала частью селекционного эксперимента, так что знаешь, женщин-Видов подкладывали под мужчин-Видов в надежде, что они забеременеют. Иногда мужчин сначала накачивали наркотиками для разведения. Это делало их жестокими и лишало разума. Мы боялись, что можем не выжить после такого спаривания, и некоторые из нас получали тяжелые травмы.

– Мне очень жаль.

Бриз сжала и отпустила ее руку.

– Это все из-за наркотиков, которыми их накачивали. Они не помнят, что творили, находясь под кайфом, и это к лучшему. Некоторые наши женщины избегают мужчин, с которыми вынужденно спаривались под кайфом. Женщина никогда не скажет мужчине, что когда-то он причинил ей боль. Потому что тогда мужчина навредит себе еще хуже, чем твой Хиро с этой цепью. Они не просто били нас. Мы не хотим, чтобы они страдали. Некоторые из наших женщин разделяют секс с мужчинам из своего прошлого, в надежде заменить плохие воспоминания хорошими. У нас был и хороший и плохой опыт с мужчинами Видов, из-за этого трудно обрести абсолютное доверие между нами. Хоть мы и стараемся. Мы разделяем секс со многими мужчинами и ни с кем не сближаемся. Я бы знала, если у одной из моих женщин возникли серьезные намерения к мужчине Видов. Это невозможно скрыть.

– У него могут быть чувства к женщине.

– У него нет постоянной женщины. Нет связи. – Бриз встала. – Он только-что вышел из душа. Я слышу, что выключилась вода. Сейчас он может нас слышать. – Она подмигнула. – Я оставлю офицера в коридоре, так как некоторые из Видов беспокоятся о твоей безопасности и о его вменяемости. Я сказала им, он не навредит тебе, и ты точно не шпионка. – Она рассмеялась. – Добро пожаловать в ОНВ. Мы одна большая, ужасно назойливая, действующая из лучших побуждений семья. – И уже шепотом: – Устрой ему ад и не сдавайся. Поспеши туда, пока он одевается. Он только что открыл шкаф.

Бриз вышла, а Кенди встала и нерешительно направилась к закрытой двери. Неужели все так просто? Она не хотела питать больших надежд. Собрав воедино все свое мужество, она открыла дверь и вошла в спальню.

От вида по большей части голого Хиро у нее во рту пересохло. У него прибавилось мышц с момента их юности. Грудь стала мощнее, плечи шире, кожа потемнела. Солнечный свет придал ей красивый золотистый оттенок. Полотенце, низко обернутое вокруг талии, позволяло разглядеть еще больше мускулистой плоти от низа живота до груди.

– Что ты делаешь? – Обернулся он, уронив джинсы на ковер. Говори, приказала она себе, но не смогла произнести ни слова. Он прекрасен. И еще она поняла, что от одного взгляда на него, с ее телом начали твориться странные вещи. Ей хотелось ласкать его, изучать. У нее все ныло от желания.

– Кенди? – прохрипел он резким голосом. – Убирайся.

Она шагнула в комнату и захлопнула дверь, запирая их внутри. Он мог сбежать. Она не позволит этого. Ему придется отбросить ее с дороги, чтобы выйти из комнаты. Значит, прикоснуться к ней. А он этого не хочет. Она прислонилась спиной к холодной древесине.

Она взглянула ему в лицо. Хиро был в ярости. Она приняла это. В ней вспыхнул собственный гнев, Бриз оказалась права. Ярость она научилась использовать в собственных целях на отлично. И пережила ад, цепляясь за шанс когда-нибудь отомстить тем, кто виноват в смерти 927. Он оказался жив, и сейчас они в одной комнате. Он должен сходить с ума от желания обнять ее, так как она желает оказаться в его объятиях.

– Мой щенок вырос.

Он зарычал:

– Не называй меня так.

– Но это правда. Ты Хиро, взрослый мужчина. – Она смотрела на его грудь и руки. – Такой сильный и крутой. – Смело встретила его взгляд. – Снаружи, но внутри ты трус.

Хиро оскалился и зарычал.

– Чего ты добиваешься, Кенди? Хочешь, чтобы я напал на тебя?

– Нет. Я хочу, чтобы ты перестал убегать, как будто это игра в догонялки, в которую мы играли в детстве. Но сейчас это не весело.

– Я не играю в игры. Ты должна уйти в женское общежитие.

– Мне не место там. Я принадлежу тебе.

– Ты не знаешь меня. Я изменился.

– Позволь мне заново тебя узнать.

– Прошлого не вернешь.

– Ты сейчас лжешь? Это свойственно людям.

– Это не ложь. – Он казался оскорбленным.

– Мы – это наше прошлое. Оно сделало нас такими, какие мы есть. – Кенди стукнула себя в грудь. – Я жила тобой, и когда ты умер, продолжала жить после того ужасного дня ради того, чтобы отомстить за твою смерть. Все мои мысли были только о тебе. Ты забыл обо мне? О том, какие мы были? Все годы, что мы прожили разделяя общую клетку? Отрицай это, и я назову тебя лжецом. – Рык вырвался из его горла. – Скажи, что ты никогда не задумывался о нашем будущем, если бы ничего не случилось в тот день. Попробуй представить, что чувствовал бы, если бы смог обнять и поцеловать меня. Я часто об этом думаю. – Она с жадностью изучала каждый доступный ей дюйм его тела. – Мне больно прикасаться к тебе.

– Дерьмо. – Он развернулся к ней спиной.

– Грубо говоря, так и есть.

Он зарычал, разворачиваясь к ней лицом.

– Я не могу этого сделать. Слишком тяжело было потерять тебя в первый раз. После того, как ты умерла, у меня ушло несколько лет, чтобы по кусочкам собрать свою жизнь и обрести мир.

– Я не умерла.

Его гнев слегка угас.

– Я счастлив.

– Я больше чем благодарна, что ты сейчас здесь со мной. Это чудо и подарок. Который ты пытаешься выбросить. Как ты можешь так поступать? Все о чем мы мечтали, осуществилось, нам никто не мешает быть вместе. – Она демонстративно огляделась вокруг и снова взглянула не него. – Здесь никого нет. Только мы. Это наш шанс.

– Я изменился. Слишком многое случилось. Ты тоже изменилась.

Кенди замолчала, уловив боль в его голосе, когда он произнес последние слова.

– Если бы я не позволила кошачьему трахнуть меня, ты бы все еще стоял на другом конце комнаты или обнял меня? Скажи мне правду.

Он отвел взгляд:

– Я не знаю.

От его надломленного, хриплого голоса ее сердце заныло. Она причинила ему такую глубокую боль, которую невозможно было простить. Невыносимая тоска выворачивала ее наизнанку, она обессиленная прислонилась к двери.

– Поговори со мной. Пожалуйста. Расскажи, что ты чувствуешь и о чем думаешь. – Она уже рассказала ему все о себе, о том, что пережила, как страдала. Теперь была его очередь.

Он ходил туда-сюда в небольшом пространстве между диваном и шкафом, держась подальше от нее.

– Ты была моей. Ты знала, что это убьет все внутри меня, так почему не дала мне умереть?

Она понимала его.

– Приведи они к тебе женщину и прикажи связаться с ней, это бы меня уничтожило. Потом я много думала об этом. И знаешь, что я наконец-то поняла?

– Что?

– Ты исцелил бы мою боль, как только нам позволили бы быть вместе. Мы утешали друг друга. Я знала, что хотела только тебя, а не кого-то другого. Думала, что тоже самое ты думаешь обо мне. – Она едва сдерживала слезы. – Знала, стоит тебе обнять меня, и я забуду обо всем на свете, кроме тебя. Вот что мы делали друг для друга. Я верила, что наша любовь слишком сильна, им не по силам ее сломать.

Слезы блестели на его глазах, и он быстро сморгнул их.

– Мы были молоды.

– По возрасту может быть, но повзрослели мы быстро. Они не относились к нам как к детям.

Он глубоко, прерывисто вздохнул.

– Я не знаю, как забыть об этом.

Замелькали детские воспоминания. Он перетерпел побои, когда они забирали ее на медицинское обследование. Дрался с техниками, защищая ее, думая, что они причинят ей боль. Тогда его первый раз приковали цепями к стене, а потом она вернулась в клетку. Он даже на смотрел на нее, только рычал.

На ее попытки подойти к нему и обнять он рычал и скалился, сверкая клыками и не позволяя ей пересечь зону поражения, отмеченную людьми. Даже после того, как они отпустили его, не хотел находиться рядом с ней. Спал на полу, а не разделял их коврик. Не говорил с ней. Она плакала и умоляла, но все без толку. Тогда, доведенная до отчаяния, она придумала план. Он сработал тогда и должен был сработать сейчас.

Хиро просто необходимо было пространство. Он не мог думать ясно рядом с Кенди, вторгшейся в его дом. Она отказалась уходить – значит нужно уйти ему. Единственная проблема заключалась в том, что она заблокировала дверь. А он не хотел к ней прикасаться. Это было слишком, и он не мог с этим справиться. Не сейчас.

– Почему бы тебе не пойти в ванную и не одеться? – Она жадно оглядела его тело. – Нечестно сверкать передо мной голым телом, когда я не могу к тебе прикоснуться.

Он видел, как она смотрела на него, и сопротивлялся собственной реакции. Мысли о сексе напомнили ему, что она отдалась другому мужчине. Это укоренилось в его сознании, ее предательство годами сжигало его изнутри. Он унюхал вонь другого самца на ней, едва она шагнула в клетку. Лучше бы они снова избили его. Осознание, что кто-то еще целовал ее, видел ее обнаженную, остудило его. Он зарычал от стремительно нарастающей ярости. С яростью он мог справиться лучше, чем с болью.

Хиро наклонился и схватил джинсы. Даже вспомнил, что нужно достать рубашку из шкафа. Затем сбежал в ванную и запер двери, отгораживаясь от нее. И то, что он забыл про нижнее белье, не имело никакого значения. Быстро оделся. И замер, не желая выходить и встречаться с ней. Постоял несколько минут, умылся и почистил зубы. Даже взял расческу и расчесал свои мокрые волосы.

Затем глубоко вздохнул и открыл дверь. Он должен заставить ее дать ему время все обдумать. Она позволила другому мужчине спариваться с ней, думая, что спасает его жизнь. Ему просто нужно переварить эту информация, что бы боль немного угасла. Сейчас все слишком болезненно. Он вошел в комнату, ожидая увидеть ее возле двери. Она была там, но в каком виде. Хиро замер в шоке.

Позаимствованная в Медицинском Центре одежда кучкой валялась на полу рядом с ней. Ее тело, вплоть до середины бедра, едва прикрывала его майка танк топс. Из-за вытянутых высоко над головой рук рубашка, одетая поверх майки, распахнулась в стороны; в больших, практически до середины бедра проймах рукавов проглядывала обнаженная кожа. Затем он увидел, почему ее руки были подняты вверх. Она использовала два его ремня: связала свои запястья, концы ремней перекинула через верх дверного полотна и закрыла дверь, таким образом зафиксировав их.

– Что... – Он не мог понять, зачем она это сделала.

– Здесь нет цепей, но принцип тот же самый. Они такие толстые, что я с трудом закрыла дверь. Они действительно крепкие. – Кенди слегка согнула колени и повисла, отрывая ноги от пола. – Я никуда не уйду, пока ты не освободишь меня.

– Зачем ты делаешь это? – Это возбудило его. То, как она эффективно связала себя.

– Это срабатывало раньше.

– О чем ты говоришь?

– Я приковала себя к стене. Помнишь? Думала, на этот раз приковать себя к твоей кровати, но побоялась, что ты просто развернешься и уйдешь. Ты не сможешь выйти из этой комнаты, не прикоснувшись ко мне.

– Вот черт, – зарычал он, сделал к ней навстречу несколько шагов и остановился.

Кенди усмехнулась:

– У тебя на лице явно отражалось удивление, ты был встревожен, когда проснулся на полу и обнаружил, что я оказалась прикована цепью, так же как ты.

– Мне пришлось вызвать техников, чтобы они развязали тебя. – Вспомнил он. – Надо было оставить тебя так. Но никто не захочет быть прикованным к стене цепью.

– Ты больше на меня не злишься.

Дрожь возбуждения пронзила его, слегка снижая раздражение. Он и забыл, что у нее был талант попадать в затруднительные ситуации, что заставляло его смеяться.

– Что ты будешь делать, если я оставлю тебя здесь в таком виде?

– Мы на третьем этаже. Ты не сможешь вылезти в окно. Дверь – единственный выход.

– Я мог бы прыгать с балкона на балкон, пока не добрался бы до земли, – усмехнулся Хиро.

Кенди выпрямила ноги, упираясь голыми ступнями о ковер.

– Ты мог бы, но не станешь.

– Почему ты так уверена в этом?

Она перестала улыбаться и облизнула губы.

– Ты не сделаешь этого. Будешь волноваться, думая о том, что, в конце концов, у меня заболят руки.

Он закрыл глаза:

– Кенди...

– Посмотри на меня, – прошептала она. – Помнишь тот день, когда они попытались растоптать твою гордость и унизить в моих глазах. Ты подумал, что после этого я буду смотреть на тебя как на животное, которым они тебя считали. Тогда я показала тебе, насколько мы одинаковые, и что у тебя нет причин чувствовать себя так. Ты же не думал обо мне как о животном, увидев прикованной к стене.

Хиро открыл глаза, мрачно посмотрев на нее. И просто не знал, что ответить. Кенди заговорила, опередив его:

– Я забрала у тебя нечто особенное, сделала свой выбор. Я действительно всего лишь хотела спасти твою жизнь. Знаю, что причинила тебе боль. И ничего нельзя изменить. – Она замолчала. – Я в твоей власти. Уйди или прикоснись ко мне. Теперь у тебя есть выбор.

– Ты, должно быть, рехнулась.

– Ты еще весьма вежливо обвинил меня в том, что я свихнулась. С моей головой все в порядке. Хоть я и провела столько лет в психушке, будучи совершенно здоровой. И сейчас расплачиваюсь за свои плохие поступки.

Она сводила мужчину с ума. Хиро приблизился. Ее надо освободить. Он молча, стараясь не прикасаться к ней, схватился за один из ремней. Дернул, но кожаный ремень оказался основательно зажат между дверью и косяком. Он нахмурился, потянув сильнее.

– Это не сработает.

Хиро взглянул вниз. Она оказалась слишком близко. Он чувствовал запах шампуня на ее волосах, знал, что она чистила зубы зубной пастой с ментолом, и несмотря на это ощущал ее взывающий к нему женский аромат. Так было всегда.

– Почему нет?

Ее прекрасные глаза искрились от озорства.

– Я выбрала два самых крепких ремня, с массивными пряжками, чтобы они не выскользнули. Так что тебе придется сначала убрать меня, а потом открыть дверь и вытащить ремни. Почему у тебя так много ремней? Разве одного тебе не достаточно?

– Я оставил тебя одну всего на пять минут.

– Я быстро соображаю.

Он помнил это. Она всегда была вдохновителем во всех их шалостях. У него же была сила и рост, и он помогал ей во всем. Однажды она сделала тонкую веревку из собственной одежды. Привязала к ней кусочек мяса и подвесила над дверью на старый гвоздь. Когда доктор С. пришел с очередным обходом, как бы невзначай упомянула, что над ним висит паук. Врач посмотрел наверх и завизжал, как женщина. А потом понял, что его разыграли, и впился взглядом в них обоих. Это было смешно. Она знала, что доктор С. боялся этих восьминогих существ.

Было так много хороших воспоминаний. Они возвращались вспышками, разгоняя жар по его телу, а он все продолжал смотреть на нее сверху вниз. От некоторых препаратов, которые испытывала на нем "Мерсил", боль разрывала его на части, а она сидела рядом, уложив его голову к себе на колени, тихо пела и играла с его волосами. Рассказывала ему истории, отвлекая от страданий.

Он изучал ее лицо. Это была его Кенди. Он видел незначительные изменения. Несколько морщинок портили ее кожу в уголках глаз и рта. Скользнул взглядом ниже, и его член напрягся. У нее оказалась пышная грудь. Мягкие на вид холмики четко просматривались через тонкую ткань его майки.

– Тебе придется подойти и прикоснуться ко мне, – чуть хрипловатым голосом сказала она.

Хиро зарычал. Он хотел прикасаться к ней. И не осознанно почти прикоснулся ладонью к ее коже, под которой просвечивались ребра. Слишком бледная и мягкая, манящая. Кенди выгнулась ему навстречу, поощряя его. Он в нерешительности замер, внимательно вглядываясь в ее глаза.

– Ты хочешь моих прикосновений?

– Больше чем что-либо.

– Я зол.

– Знаю.

– Могу сделать тебе больно.

Кенди расслабилась, все глядя в его глаза.

– Лучше твоя ярость, чем равнодушие.

Он сжал руки в кулаки, оперевшись костяшками пальцев о дверь рядом с ее грудью. На дюйм ближе и коснулся бы ее тела. Она склонилась к нему и уперлась лбом в его грудь. А он просто стоял, ощущая ее теплое дыхание сквозь тонкую ткань своей рубашки. Она чувствовалась такой маленькой, но это не ново. Его Кенди всегда была маленькой, но свирепой. И он понял, что все это реально. Она была жива.