Текст книги "Ксавьер (ЛП)"

Автор книги: Лорен Брит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Это мое. Никто другой этого не получит, – рычит он, грубо впиваясь пальцами в мои бедра. Я двигаюсь ему навстречу, позволяя трахать себя в задницу, не обращая внимания на то, что он завелся от того, как меня трахает Ксавьер. Я не притворяюсь, что понимаю его в этом. Как я и говорила, он – собственник, но, думаю, он просто возбуждается от жесткого секса, и, возможно, ему нужно чуть больше мотивации, чтобы быть таким грубым со мной, потому что вне всего этого он всегда чрезвычайно милый. Уилл бы никогда не трахнул меня так, как, например, это только что сделал Ксавьер.

Я держусь за шезлонг и даже не могу выдавить из себя фальшивый стон, когда муж входит в меня раз за разом. В конце концов, застонав, он замирает позади меня, прежде чем кончить. Как только он достает из меня член, я ухожу. Захлопнув дверь в ванную комнату, я закрываю ее и медленно соскальзываю на пол, прижимаясь спиной к дереву. Мои эмоции сейчас в полной неразберихе, я сгорю и сломаюсь, если не смогу их обуздать. Я отпустила эмоции и настоящие чувства, когда ушла от Ксавьера. Но сейчас он здесь и заставляет чувствовать то, что я не хочу. Он заставляет меня желать вещи, на которые у меня нет прав. Я ушла от него, потому что он был сломлен, и все же сейчас именно этот надлом взывает ко мне в нем. Он пробивает дыру в тщательно возведенных мною стенах, и прямо сейчас я ненавижу его за это, не из-за себя, а потому что он вынуждает меня смотреть на Уилла и сравнивать их. А Уилл никогда не будет Ксавьером. Никто никогда не будет Ксавьером.

Глава 6
Ксавьер

Как только я возвращаюсь домой, то сразу переодеваюсь и отправляюсь на тренировку. Я никогда не чувствовал такой злости, не был таким чертовски напряженным и на грани срыва. Подключив телефон к колонкам, я погружаюсь в музыку, в надежде выкинуть ЕЁ из головы. Я встаю на беговую дорожку и включаю бешеный темп, пока пот не покрывает все мое тело, а легкие не начинают гореть, и даже после этого я продолжаю двигаться. Я не знаю, как долго бегаю, прежде чем передо мной появляется рука, хлопнувшая по красной кнопке выключателя. Я смотрю на виновника прерванной тренировки, Поппи в ответ скрещивает руки на груди и хмурится.

– Что? – огрызаюсь я.

Она закатывает глаза и идет к динамикам, выключает музыку. Наступает тишина.

– Тор рассказал мне обо всем... – она перекидывает волосы через плечо, – этом.

– Этом? – я приподнимаю бровь, буравя ее взглядом.

Она кивает.

– Думаю, наблюдая, как ты сперва пьешь виски, а потом бегаешь до изнеможения, можно предположить, что у тебя не все в порядке. Ты никогда не бегал раньше. – Это правда. Я не переношу кардионагрузки, но прямо сейчас мне нужно изнурить себя. Даже в то время как произношу эти слова, я чувствую, что возвращается напряжение.

Она фыркает.

– Хорошо, Ксав. – Боже, ненавижу, когда она называет меня так. – Послушай, я могла бы сгонять за выпивкой, как тебе идея?

Я подозрительно прищуриваюсь.

– Где Тор?

Поппи пожимает плечами.

– Он должен был встретиться с бухгалтером, – она морщит нос и от этого выглядит такой милой, что я почти улыбаюсь. – Мне скучно. Пошли со мной в паб. – Я собираюсь отказаться, но она смотрит на меня щенячьими глазками. – Давай, мы выпьем, и ты расскажешь мне об Алекс.

– Алексе, – поправляю ее вполголоса.

– Ну, да. А если ты не пойдешь, я отправлюсь на встречу с Элоди, а ты знаешь, как Тор к этому относится, – ухмыляется она заговорщически. Да, Элоди – ее лучшая подруга, но у нее есть тенденция влипать по пьяни в неприятности. Они почти всегда находят проблемы. Хотя, это именно Элоди наняла Тора сопровождающим Поппи на свадьбу.

Когда я ничего не отвечаю, она торжествующе улыбается.

– Давай, иди в душ. Ты воняешь, – она морщиться.

Я вздыхаю и прохожу мимо Поппи. Что за женщина. Не знаю, как Тор с ней справляется.

*** 

Как это всегда и происходит, в конечном итоге, мы оказываемся в баре на Пикадилли, а не в пабе. Мы с Поппи сидим в кабинке, в самом углу бара. Он полон обычных бизнесменов, которые решили выпустить пар после рабочей недели. Я сижу и наблюдаю за тем, как люди пьют, смеются, общаются, и чувствую себя очень далеким от всего этого. Алекса выбила меня из колеи, и теперь мне кажется, что все, чем я являюсь, – это полный обман. Возможно, я по-настоящему был собой лишь с ней... но этого недостаточно, да? Черт, нужно перестать думать обо всей этой херне, которая засела у меня в голове.

Элоди появляется через десять минут после нашего прибытия, и внезапно я становлюсь ключевой фигурой девичника. Прекрасно. Я отсылаю Тору смс, чтобы он тащил свою задницу назад, где бы он ни был, и спас меня. Его ответом была строчка со смеющимися смайликами. Придурок.

– Скажи честно, когда ты в последний раз не работал в вечер пятницы? – спрашивает Поппи, поднося бутылку пива к губам и делая глоток.

– А ты что ли пытаешься сделать из меня свою новую подружку? – хмурюсь я.

Она со смехом запрокидывает голову, и этот звук такой мелодичный, почти очаровательный.

– Послушай, Ксав, ты просто всегда мега серьезный, – она пожимает плечами. – А на прошлой неделе ты был абсолютно несчастным. Так подай на меня в суд за то, что пытаюсь тебя вытащить развеяться и повеселиться.

Я вздыхаю и поднимаю свой стакан с виски, делая большой глоток. Я вижу Элоди, стоящую возле бара, в окружении парней. Она обладает, как я это называю, весьма аппетитной грудью, и она не стесняется носить минимум одежды. Пока не видно соски – ей все равно.

– Быть нянькой – не лучшая забава.

Поппи наклоняет ко мне голову.

– А что тогда? Все, чем ты занимаешься, это работой и тренировками. Я никогда не видела, чтобы ты делал что-то другое.

Я делаю еще один глоток выпивки.

– У меня много работы. – Это все, что у меня есть.

Она раздраженно вздыхает.

– Ну, да, и никакой жизни. Так расскажи мне об Алексе. – Я напрягаюсь и сжимаю челюсти, не отводя глаз от бара перед нашим столиком. – Все настолько плохо, да? – спрашивает она.

Я поворачиваюсь к Поппи, и ее идеально выщипанные брови приподнимаются.

– Да, плохо.

– Не могу даже представить... ну, знаешь... с бывшим парнем, которого я чертовски ненавижу, – она морщит носик, хотя ее карие глаза полны сострадания. Ненависть. Это сильное слово. Ненавижу ли я?

– Она не была моей девушкой, она была моей невестой, – говорю я оборонительно.

– Мне жаль, – уголки ее губ опускаются.

– Почему? Это не твоя вина, что она жадная до денег сука, – выплевываю я с рыком. Может, это нечестно, но так легче все воспринимать. – Давай не будем говорить об Алексе, – я обрываю разговор, потому что не хочу проходить через это снова, точно не с Поппи. Она мне нравится, она замечательная девушка и идеально подходит Тору, но у нее не самое лучшее мнение касательно моей профессии. А у кого оно другое?

Тор все еще занимался всем этим, когда познакомился с ней, и не решился рассказать правду... и, конечно, этот бедный ублюдок влюбился в нее и пошел на попятную. Он уволился ради нее, но, когда она узнала, что он все это время ей лгал, то ушла. Никогда прежде я не видел Тора настолько разбитым. За пару месяцев он превратился из самоуверенного плейбоя в сломленную влюбленную кучу непонятно чего. Девчонка забралась к нему под кожу и бросила, и, честно говоря, ему некого винить, кроме себя. Они вновь сошлись, но она принадлежит совершенно другому миру и не может понять, почему кто-то занимается подобным. Я сам едва понимаю, но все так, как есть.

Поппи неловко крутится на месте, между нами повисает тишина, и ее взгляд пробегается по бару.

– Мне, наверное, следует проверить Элоди, – бормочет она.

Я киваю.

– Никого не подцепи. Не хочу, чтобы Тор надрал мне задницу. – Он придет сюда и увидит какого-нибудь парня рядом с ней, и именно мне достанется по первое число.

Она дарит мне улыбку и выскальзывает из кабинки, направляясь к подруге. Я беру телефон и проверяю его, и, хотя я и твержу себе, что это просто привычка, но знаю, что на самом деле надеюсь, что со мной может связаться Алекса. Не то чтобы она стала, но опять-таки почему нет? Или, возможно, она просто, как ни в чем не бывало, разрешит мне трахать ее перед глазами мужа, не замечая огромного розового слона в комнате.

– Отложи телефон, нелюдимый ты человек, – я поднимаю взгляд на Тора, который занимает место Поппи. – Ты звонил. Вот он я, – он широко разводит руки, нахмурив брови. – Где Поппи?

Я киваю в сторону бара, и он смотрит туда, где она стоит рядом с Элоди, окруженная парнями, которые пожирают их взглядом, будто они – куски свежего мяса. Тор сжимает руки в кулаки, и в его груди зарождается тихий недовольный рык.

– Серьезно? Замашки пещерного человека? – усмехаюсь я.

– Я беру Поппи, а ты – Элоди. Не хочу оттаскивать от нее этих молокососов.

– Тор, я не... – Он встает, словно и не услышал. Я не могу сдержать смешок, когда вижу, как он направляется в их сторону, проскальзывает мимо парней и обнимает Поппи. Те сразу выглядят разочарованными и напуганными, отходя подальше от этой огромной, почти двухметровой угрозы. Поппи улыбается, как будто Тор – ее мир, и я вспоминаю времена, когда Алекса точно также смотрела на меня. Он поворачивается и смотрит через плечо, встречаясь со мной взглядом и многозначительно выгибая бровь. Твою ж мать.

Вздохнув, я допиваю напиток и направляюсь к ним. Элоди без всякого стыда осматривает мое тело, когда я подхожу, и на ее щеках появляется румянец. Я обнимаю ее за талию, вытаскивая из-за барной стойки. Она падает в мои объятья, смеясь, когда проводит рукой вниз по моей груди.

– Элоди, – говорю я тихо.

Она поднимает на меня взгляд – голубоглазая и темноволосая, почти такая же, как Алекса. Эта мысль удивляет меня, и я тяжело сглатываю.

– Ксавьер, – произносит она с придыханием, пялясь на мои губы. Я хмурюсь и тащу ее за собой к нашему столику, усаживаю в кабинку. Как только я занимаю свое место, она наклоняется ко мне, недовольно поджимая губы. – Я не нуждаюсь в спасении, – она прищуривается.

Пожимаю плечами.

– Мы оба знаем, что ты попадешь в еще большее дерьмо, если пойдешь с одним из этих парней, и ведь пожалеешь об этом утром. Вот он я, можешь меня звать волшебной крестной-феей, – ворчу я, подзывая официантку.

– Не очень-то волшебно ты выглядишь, – говорит она, прикусывая нижнюю губу. – Кроме того, я думала, ты уж точно не против ничего не значащего секса, – она выгибает бровь и вновь опускает взгляд на мои губы.

Я вздыхаю.

– Элоди, я не буду тебя трахать.

Она смеется.

– Думаешь, я не могу позволить себе твои услуги?

– Он уже слишком занят другими заказами, – вмешивается Поппи, усаживаясь рядом с Элоди. – Так что прекрати издеваться над бедным парнем.

Элоди недовольно вздыхает.

– Поп, с твоими телохранителями совсем не весело. Особенно, учитывая, насколько они горячи, – ухмыляется она.

Поппи ничего не отвечает на это, поворачиваясь к Тору, который оставляет поцелуй на ее губах. К счастью, появляется официантка, и я заказываю двойной виски. Элоди заказывает «Лонг-Айленд айсти». Похоже, ей тоже нужно накидаться.

Мы уже, наверное, пару часов находимся в баре, и, честно, мне хватило и получаса. Я помогаю Элоди выбраться из кабинки, потому что после трех «Лонг-Айлендов» она едва способна стоять на ногах. Она прижимается ко мне, хихикая, когда обнимает меня одной рукой за талию, шатаясь при каждом шаге. Я слежу за ней, пытаясь удостовериться, что она идет прямо к двери, когда внезапно с кем-то сталкиваюсь. Жидкость выплескивается мне на рубашку, и стакан разбивается об пол. Я останавливаюсь и вижу, как по моей белой рубашке расползается пятно красного вина, прежде чем поднимаю взгляд и встречаюсь лицом к лицу ни с кем другим, как с чертовой Алексой. Мне удавалось ни разу не пересечься с ней в городе за эти шесть лет, а сейчас вот она в том же баре, что и я, всего пару часов спустя после того, как я был глубоко в ней. Наши взгляды встречаются, и она открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать.

– Прости! – быстро выпаливает она, опустив взгляд на мою рубашку.

– Все в порядке, – отвечаю я напряженно, пытаясь не замечать, как соблазнительно красное платье обтягивает каждый изящный изгиб ее тела, а искусный макияж подчеркивает голубые глаза. Я сосредотачиваюсь на ее лице, и, в конце концов, все заканчивается тем, что я стою, уставившись на ее ярко-красные приоткрытые губы.

Рука Элоди опускается на мой живот прямо возле пятна.

– Ох, малыш, она испорчена, – неразборчиво произносит она.

Взгляд Алексы перемещается на Элоди, и мне хочется, чтобы она думала, что это именно то, как все и выглядит.

– Пойдем, – тихо, но не принимая возражений, бормочет за моим плечом Тор, и я киваю, освобождаясь от пристального взгляда Алексы.

– Я... – она убирается с дороги, когда Тор проходит возле нее. Я смотрю в ее глаза в последний раз, ее брови нахмурены, но она опускает взгляд к полу. Все во мне сжимается от боли на ее лице, но я напоминаю себе, что больше меня ничего не должно волновать насчет нее, и она точно не получит моего сочувствия.

– Пойдем, Элоди, – я веду девушку к двери и открываю ее перед ней, удерживая руку на ее пояснице.

– Она была твоей клиенткой? – громко шепчет она. – Потому что это было чертовски неловко, – Элоди хмыкает и вновь чуть не падает. Спаси меня Боже.

Глава 7
Ксавьер

Я захожу в гостиную и распахиваю шторы, Элоди громко стонет с дивана.

– Чертов козел. Сколько времени? – ворчит она.

– Восемь. И разве я козел после того, как практически донес тебя сюда и разрешил остаться?

Она поднимает руку из кучи одеял и салютует или пытается это сделать, потому что получается что-то странное.

– Туше, Ксав, туше.

Я иду на кухню и делаю кофе, прежде чем вернуться обратно в гостиную. Элоди сидит на диване, ее волосы в полном беспорядке, макияж испорчен, из-за чего она похожа на енота. Я ставлю чашку с кофе на стол, и она сразу же поднимает ее, как будто в ней плещется святая вода.

– Спасибо, – благодарит она.

– Выглядишь дерьмово. – Она поднимает на меня взгляд, и я усмехаюсь. У нас с Элоди сложилась очень странная дружба, как мне кажется. Она здесь часто бывает, потому что Поппи почти живет в этом доме, а они, похоже, неразлучны. Эта девушка мне нравится, она... раскованная, хотя и является настоящим ночным кошмаром.

– Ну, что ж, не все мы хорошо выглядим по утрам, принцесса, – она делает глоток и стонет. – Черт, у тебя отлично получается варить кофе.

– Рад, что хоть на что-то годен.

– Ох, ты сгодишься для многих вещей, – усмехается она и встает, поправляя задранное на бедрах платье, которое все еще на ней с прошлой ночи. – Могу я... – начинает она, и я машу в сторону, указывая на лестницу, которая ведет на верхний этаж, где находятся спальни.

– Спасибо, дорогой, – она спешит туда и исчезает, направляясь в мою комнату.

Я убираю одеяла и подушки, разбросанные по всему дивану, потому что ненавижу беспорядок и не люблю его оставлять. Я беру чашку с кофе и открываю двери на маленький балкончик, который выходит на тихую улочку Лондона. Усаживаюсь на один из железных садовых стульев, которые расставлены вокруг такого же столика. Здесь не очень тепло, но мне нравится. Прохладный воздух приводит меня в чувство, заставляет освежиться. Я просматриваю письма на телефоне, когда слышу дверной звонок. Кто, черт возьми, приперся в такую рань? Агентство схоже с работой бара или ночного клуба... оживает с наступлением темноты, а по утрам тут шаром покати. Мы начинаем работать с клиентами не раньше шести вечера и до самой полуночи, в зависимости от заказов. По большей части парни совы.

Я встаю и покидаю балкон, спускаясь по лестнице на нижний этаж. Раздается еще один звонок, и я замираю, резко открыв дверь. Дерьмо.

– Я... эм... – Алекса стоит на пороге, не зная, что сказать, когда ее взгляд останавливается на моей голой груди, прежде чем она отводит его от меня.

– Как, черт возьми, ты узнала мой адрес? – рычу я сквозь сжатые зубы.

– Никак. Адрес был на веб-сайте... – она замолкает, и между нами повисает неловкая тишина. Я осматриваю ее пальто длиной до колен, стянутое на талии ремнем. Ее стройные ноги обуты в туфли на каблуке, и она нервно переминается, постукивая набойкой по каменной ступеньке. Наконец, она хмурится, а ее губы сжимаются в тонкую линию.

– Я пойду, – она отворачивается.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, вынудив ее остановиться и посмотреть на меня через плечо.

– На самом деле я тут, чтобы отдать тебе это, – она передает мне бумажный пакет, который держала все это время, и на нем можно увидеть имя портного. Я заглядываю внутрь и вижу белую идеально сложенную рубашку. Алекса спускается на одну ступеньку ниже.

– Почему?

Она вновь оборачивается, раздраженно фыркая.

– Я испортила твою, помнишь?

– Тебе не нужно было ее возмещать.

– Мне захотелось.

Я хмурюсь.

– Ну, тогда ты могла просто отправить ее мне. Черт, ты могла мне ее отдать, когда я в следующий раз загляну тебя трахнуть, – язвительно замечаю я.

Алекса дергается, как будто я ее ударил, прежде чем на ее лице появляется невозмутимая маска, она подходит ко мне.

– Меня это должно как-то задеть? – почти шипит она. – Мне нужны услуги жиголо, Ксавьер, а ты им как раз и являешься. – То, как она это произносит – у нее получилось сделать это так, чтобы звучало как худшее оскорбление.

– Да, так и есть, но разве твой муж в курсе, что однажды ты была обручена со своим мальчиком по вызову? – я выгибаю бровь, борясь со злостью, которая пытается поглотить меня.

– Иди к черту, Ксавьер, – выплевывает Алекса, подходя все ближе. Ее ноздри раздуваются, челюсть напрягается.

– Уже, – говорю я с ухмылкой, и мой взгляд в очередной раз опускает на ее полные, идеальные губы.

– Я не хочу этого, – шепчет она, ее голос меняется, когда злость уступает место грусти.

– Не хочешь чего?

Она приподнимает подбородок.

– Не хочу, чтобы ты смотрел на меня так, будто презираешь.

Презираю ли я ее? Я уже даже не знаю. Открываю рот, чтобы что-то сказать, когда дверь позади меня открывается шире, и выходит Элоди, на ней джинсы – предполагаю, они принадлежат Поппи – и моя толстовка на молнии с накинутым на мокрые волосы капюшоном. Теперь на ее лице нет и капли макияжа, но она выглядит уставшей.

– Я пошла. Спасибо за толстовку, – она подмигивает, прежде чем встать на носочки и поцеловать в щеку. Я слегка провожу пальцами по ее талии, ясно осознавая, что Алекса стоит и наблюдает. Я прекрасно понимаю, на что это похоже, и мне плевать, поэтому я не спешу исправить ее предположения. Элоди отходит, а затем спускается по ступенькам. Мой взгляд не отрывается от нее, потому что я могу чувствовать, как Алекса прожигает глазами дырку в моем лице.

– Мне нужно на работу, – говорит она быстро.

Я усмехаюсь и складываю руки на груди, не упуская из внимания то, как она внимательно проследила за моим движением.

– Разве не для этого нужны папики? Чтобы тебе не нужно было работать?

Она смотрит на меня.

– Не притворяйся, что знаешь меня, Ксавьер, – грубо произносит она.

Меня это злит, и я не замечаю, как подхожу, возвышаясь над ней.

– Я знаю тебя лучше всех, Лекси. – С ее губ срывается тихий вздох, когда я случайно использую ее прозвище, что вызывает у нас обоих удивление.

– Нет, больше нет.

Я пожимаю плечами.

– Ты можешь сбежать. Выйти замуж за богатого мужика, – я прижимаюсь лишь ближе к ней, откидывая волосы с ее шеи и проводя пальцами по ее коже. Ее дыхание учащается, грудь высоко вздымается и опадает. – Но это не меняет того факта, что сперва ты была моей, что я наблюдал за тем, как ты становишься той, которой являешься сейчас, – мой голос едва различим. – Я знаю тебя так, как никто другой никогда не сможет узнать.

– Это неважно, – шепчет она.

– Нет, это неважно потому, что ты замужем, и я – парень, которому твой муж платит, чтобы разнообразить твою сексуальную жизнь, – я презрительно улыбаюсь. Вот она моя реальность, наша реальность. Однажды я был достоин Алексы, а сейчас я хуже, чем чертова прислуга. Впервые я чувствую не злость и ненависть, а стыд. Вот кем я стал без нее, и это меня бесило, потому что разве это не доказывает, что она поступила верно? – Мне нужно идти. Спасибо за рубашку, – я оборачиваюсь и буквально захлопываю дверь перед ее лицом, прислоняясь к той спиной, прежде чем Алекса успевает что-то сказать.

Я не хочу это слышать. Не хочу слышать, как она обвиняет меня в том, что я ее не знаю. Возможно, теперь так и есть. Но я не хочу придавать этому значение. Я хочу верить, что я знаю что-то о ней, чего он никогда не сможет узнать, что у меня есть частичка нее, которую никому больше нельзя отдать. Потому что у нее есть частичка меня. Она была моей первой и единственной любовью, и это оставляет на тебе след. Такие чувства меняют душу, пока она не превращается во что-то другое, пока ты не перестаешь узнавать человека, которым был до этой любви. Возможно, я был потерян с тех пор, как она ушла от меня. Именно так мне иногда и кажется.

Услышав шум наверху, поднимаю глаза и вижу Поппи, которая стоит за дверью, ведущей в их с Тором комнату. На Поппи футболка Тора и больше ничего. Она достигает середины бедра, и на ней красуется надпись: "Обмакни меня в шоколад и отдай на съедение лесбиянкам". Маленькая улыбка появляется на моих губах, когда я читаю это. Не удивительно, что Тор отдал ей эту футболку.

– Хочешь поговорить? – спрашивает она, проводя рукой по спутанным рыжим волосам, прежде чем сложить руки на груди.

Я качаю головой и делаю глубокий вдох, отталкиваюсь от двери и поднимаюсь по лестнице. Я улыбаюсь Поппи, проходя мимо, и отправляюсь в свою комнату, из которой не выхожу до тех пор, пока не нужно будет на работу. Моя жизнь всегда легче без Алексы, потому что она – моя слабость, болезнь, от которой я никогда не излечусь. У меня чертовски серьезные проблемы, когда дело касается ее.