Текст книги "Тор (ЛП)"
Автор книги: Лорен Брит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Глава 15
Поппи
Я улыбаюсь, когда на экране телефона высвечивается имя Тора.
– Привет.
– Привет, рыжик. Что делаешь? – спрашивает он. В животе порхают бабочки от звука его голоса.
– Собираюсь в галерею с несколькими картинами. А ты?
– Ничем. Я хочу увидеть тебя сегодня вечером.
– Правда? – дразню я.
– Хм, я соскучился по твоей киске, – Боже, меня обескураживает, когда он говорит такие вещи. – Ты покраснела сейчас? – спрашивает он со смешком.
– Возможно, – отвечаю я.
Он смеется.
– Я напишу тебе позже.
Я сжимаю телефон в руке и фокусирую взгляд на своих пушистых розовых носках.
– Хорошо, – я завершаю разговор и кладу телефон в сумочку. Прямо сейчас Тор – самая лучшая и самая худшая вещь в моей жизни. Мне он нравится, у нас потрясающий секс... хорошо, умопомрачительный, офигенный секс, и он заставляет меня улыбаться. Он говорит, что я его, но я могу с уверенностью сказать, что он какой-то... скрытный. Я чувствую, что он слишком хорош, чтобы быть настоящим, и я жду, когда он раскроет свою ложь.
***
– Мне нравится эта, – воркует Давина, держа перед собой холст. Несколько небольших галерей в Лондоне выставляют мои картины. Я зарабатываю на этом деньги и намного больше, чем когда-либо предполагали мои родители. Я ограничена во времени. Если я не смогу заработать достаточно денег на жизнь в течение следующих пяти месяцев, то должна буду пойти в университет и обучаться бизнесу. Это соглашение, которое я заключила с отцом. В обмен на это он платит за мою квартиру и студию.
– Я возьму эти три, – она указывает на три из четырех, что я принесла.
– Прекрасно.
– Кайл, отнеси их, – обращается она к молодому парню. – У меня есть чек для тебя. Я продала две твои картины вчера, – она хлопает в ладоши, и я взвизгиваю от радости.
– О, Боже. Это потрясающе!
Она смотрит на часы.
– Я сказала покупателю, что сегодня ты будешь здесь. Она хочет с тобой встретиться, – усмехается она.
– Ох, вау. Ну, хорошо. – О, Боже, я волнуюсь. Через некоторое время в галерею вошла женщина, цокая по деревянному полу своими шести дюймовыми лабутенами. Все в ней кричит о богатстве. Я это знаю, потому что она из мира, в котором я вращалась всю свою жизнь.
– Поппи, это Элизабет, – представляет ее Давина, прежде чем направиться на встречу к клиенту.
Белокурые волосы Элизабет собраны во французский пучок, а когда она улыбается, её неестественно пухлые губы почти не двигаются.
– Спасибо, что проявили интерес к моей работе, Элизабет... – начинаю я.
Она обрывает меня взмахом руки.
– Ты можешь называть меня Эйприл, как делают мои друзья. А такие милые картины, как твои, меня совершенно не интересуют. – Окей. – Я здесь, чтобы дать тебе совет. Я видела тебя с Тором на свадьбе твоей сестры, – Окей, что? Она знает мою сестру, и она знает Тора. Кто, черт возьми, эта женщина? – Я знаю твою семью, так что понимаю, ты не из тех, кто связывается с эскортом.
– Эскортом?
Она дарит мне сочувствующий взгляд и подходит ближе.
– Дитя, некоторым женщинам нравится платить за мужские услуги. Тор известен в определенных кругах своим опытом. – Я не могу понять ни единого слова. – Он очень хорош, как я слышала. У него даже есть свое агентство. Я забыла название. Что-то многосложное.
Меня тошнит. Сердце начинает бешено биться в груди, ладони вспотели.
– Мне, э-э-э, мне нужно идти. – Безумие, конечно, это определенно оно, и пока... я пытаюсь вспомнить о том, что знаю о Торе. Я знаю, что он владеет бизнесом. И это все. Я знаю, что никогда не встречала его прежде, пока Элоди не договорилась о первой встрече перед свадьбой, и если бы она действительно знала такого идеального мужчину, то почему не упоминала о нем раньше? Я не раз спрашивала себя, почему она не оставила его себе? Когда я спрашивала их обоих, как они познакомились, они никогда не давали ответа. Это нелепо. В смысле, эскорт?
Я качаю головой и набираю Элоди по дороге к метро. Она берет трубку на втором гудке.
– О, мой Бог, – отвечает она. – Я думала, ты умерла. Я не слышала от тебя ничего несколько дней.
– Откуда ты знаешь Тора? – задаю вопрос я.
– Тора? Ты еще не поговорила с ним, да? – ее голос обрывается, и это вызывает во мне беспокойство.
– Это правда? Он жиголо? – На другом конце молчание. – Боже, – выдыхаю я.
– Поппи, подожди. Это не то, что... – Я отключаюсь и бросаю телефон в сумочку. Я останавливаюсь, обнимаю себя и падаю на колени. Кажется, меня сейчас стошнит. Я чувствую, как скручивает желудок. Я доверяла ей. Я считала ее лучшей подругой. Я доверяла ему. У меня с ним был секс! Я занималась с ним сексом без презерватива... И все это время он был... шлюхой. А моя подруга платила ему. Мне никогда раньше не было так больно, и я никогда не чувствовала себя настолько преданной. Слезы жгут глаза, но я борюсь с ними. Я не расстроена, мне противно. Я поднимаюсь и откидываю волосы назад, заставляя себя взять эмоции под контроль.
Идти. Мне нужно идти и не думать об этом. Не здесь, не посреди улицы.
Глава 16
Тор
Я был на пути домой, когда через гарнитуру в машине раздался входящий вызов.
– Да, – отвечаю я.
– Ты, мать твою, рассказал ей! – раздается истерический женский голос.
– Извините, кто это?
– Это Элоди, ты, чертов мудак. Спасибо тебе, Поппи теперь ненавидит меня.
– О чем ты говоришь?
– Она знает, что ты эскорт! И только один человек... – Я завершаю вызов и ударяю по тормозам, разворачивая авто посередине проезжей части. Машины сигналят, и визжат шины, но мне плевать. Все это плохо закончится, чертовски плохо. В каком-то смысле я всегда планировал ей признаться, но, наверное, просто никогда не наступит достаточно подходящий момент, чтобы сказать: "О, привет, я – жиголо. Я трахаю женщин за деньги". Дерьмо.
Я с визгом останавливаю машину у её дома и бегу к входной двери. Я нажимаю на звонок и нетерпеливо жду ответа. Его нет. Я собираюсь позвонить ей, но догадываюсь, что она, скорее всего, не ответит, поэтому я жду. Я сажусь в машину и слежу за её дверью. Примерно через полчаса она появляется из-за угла на тротуаре. Открываю дверцу машины.
– Поппи. – Она медленно поворачивает голову и смотрит на меня.
– Мне нечего тебе сказать, – она переводит взгляд на дверь, со злостью вставляя ключ в замочную скважину.
– Просто дай мне шанс объясниться.
Замок щелкает, и она открывает дверь, замешкавшись на секунду.
– У тебя было несколько недель на это, – она прислоняется головой к двери, отказываясь взглянуть на меня. – Боже. Я такая глупая.
Я открываю рот, чтобы ответить, но она уже ушла, захлопнув за собой дверь.
– Блять! – кричу я.
Я бью кулаком по ближайшей стене, пока не разбиваю костяшки в кровь. Моя грудь тяжело вздымается, и неизвестная до этого для меня боль глубоко поселилась под ребрами. Ничего из этого не должно было случиться. И только теперь, столкнувшись с возможностью её потерять, я понимаю, как сильно о ней забочусь. Я не осознавал, какой неотъемлемой частью меня она стала. Она – мой свет, нормальность, которой у меня никогда не было. И она, вполне возможно, единственный человек в мире, кому было на меня не насрать. Я откидываю голову назад и смотрю на окна её спальни. Я знаю её достаточно, чтобы понимать, что прямо сейчас не смогу ничего ей сказать. Я возвращаюсь в машину, и боль в моей груди лишь усиливается, пока я еду домой.
Когда я захожу в дом, прохожу мимо ребят и иду наверх. Я достаю бутылку отменного виски, которую хранил для особого случая, но, к черту, у Тора Джеймсона оказывается есть сердце, и это довольно-таки эпичное событие, если вы спросите меня. Даже если для этого пришлось его разбить.
Я был уже на третьем стакане, когда раздается стук в мою дверь. Мое сердце пропускает удар в надежде, что это Поппи, что она простила меня. Я встаю и рывком распахиваю дверь, чтобы увидеть застенчиво стоящую за ней Кору.
– Ты вытянула короткую спичку, да? – я отворачиваюсь и возвращаюсь к дивану.
Я слышу цокот её каблуков по деревянному полу, а затем звук закрываемой двери.
– Эта цыпочка Элоди звонила в офис, – она неловко замолчала. – Ты, эм, в порядке? – она стоит в паре метров от меня со сцепленными за спиной руками.
Я закатываю глаза.
– Черт, Кора, если ты собираешься остаться здесь, то хотя бы сядь и выпей. – Она падает на диван и хватает бутылку виски, делая глоток прямо с горла. – Все настолько плохо?
Она слегка морщится, пока пьет, и со стуком ставит бутылку обратно на кофейный столик.
– Так как я девушка, очевидно, должна хорошо разбираться в девчачьих штучках, – она качает головой. – Но на самом деле нет – я профан в этом. Самые длинные отношения, которые у меня когда-либо были, длились два месяца. И оказалось, что он трахал мою сестру. Вот почему я предпочитаю девчонок.
Я фыркаю и падаю спиной на диванные подушки, провожу рукой по лицу.
– Я облажался.
Она тяжело вздыхает, и я чувствую, как она пересаживается.
– Ты – мужчина, с этим ничего не поделаешь.
– Я просто забыл, понимаешь? Забыл на какой-то момент, кто я такой. Забыл, что я такое.
– Ничего, если я закурю? – Я смотрю на неё и показываю кивком, чтобы она не стеснялась. Она держит сигарету между полными красными губами и подносит зажигалку, позволяя пламени коснуться краешка сигареты, прежде чем затянуться. Кора всегда выглядит как фарфоровая кукла: такая идеальная, такая хрупкая, но есть в ней некая тяжесть, некий безнадежный надлом в самой глубине. И все же я не хочу защищать её так, как Поппи. Почему? Возможно, мы одной породы – люди, которые приняли свою судьбу и не нуждаются в спасении.
Она выдыхает облако дыма и поднимает на секунду взгляд к потолку, прежде чем посмотреть на меня.
– Ты – Тор. Успешный парень, который сам всего добился. Ты трахаешь женщин, чтобы заработать на хлеб. Люди делают вещи и похуже, – она пожимает плечами.
– Не думаю, что она все видит в таком ключе.
– Так спроси её.
– Она не хочет со мной разговаривать.
– Я тебя умоляю. Если ты и правда хочешь с ней поговорить, то найдешь способ, как это сделать. Не будь таким нытиком, – она тушит сигарету и оставляет её в горшке для растений, который стоит посреди столика.
– Спасибо, – благодарю я саркастично.
Она поднимается, на её лице появляется улыбка.
– Ну, неплохо поболтали, босс, – она пересекает комнату, виляя бедрами. Дверь за ней закрывается, и я остаюсь один. Она права. Я, как девчонка, распустил тут нюни. Я почти не хочу разговаривать с Поппи, потому что, честно говоря, не знаю, что сказать. У меня нет оправданий, нет причин. Я просто был сволочью.
***
Следующим утром я запрыгиваю в машину и направляюсь в Гринвич. Я не спал всю ночь и сейчас держусь только благодаря кофеину. Я останавливаюсь у арт-студии, потому что знаю, что она приходит сюда каждое утро ровно в семь тридцать. Я не хочу выходить из машины. Мне нужно с ней поговорить, но я не желаю услышать слова, которые она, наверняка, выскажет. Черт, мне нужно собраться, поговорить с ней и хотя бы продолжать жить дальше. Я ведь не влюблен в эту девчонку.
Я выбираюсь из машины и захожу внутрь. Я двигаюсь по коридору, не останавливаясь около девушки на ресепшене. Она не обращает на меня никакого внимания. В конце холла расположено несколько двойных дверей. Я смотрю сквозь стекло и вижу Поппи в дальнем углу возле окна. Она сидит в наушниках, и она полностью поглощена тем, что рисует на холсте. Её волосы собраны в пучок, удерживаемый кистью для рисования. Маленькая сосредоточенная морщинка появляется между её прекрасными бровями, пока она изучает свою работу.
Черт, у меня вспотели ладони. Это неприятное ощущение в груди усиливается. Я делаю глубокий вдох и открываю дверь. Её взгляд отрывается от холста и встречается с моим. Я неловко стою на месте пару мгновений. Я обдумывал тысячу раз, что скажу ей, и вот сейчас я стою здесь, эти карие глаза не отрываются от меня, и я не знаю, что сказать, потому что вижу боль в её глазах, и этому нет оправдания.
Она вынимает наушники из ушей и кладет их на стол рядом с собой. Я слышу тихий гул рок музыки, доносящийся из них.
– Убирайся, – говорит она и снова отворачивается к холсту.
Делаю вздох и прислоняюсь спиной к закрытой двери. Я видел достаточно о женской ярости, чтобы держаться сейчас от Поппи на расстоянии.
– Нет.
Она смотрит на меня.
– Какого черта тебе нужно?
– Дай мне все объяснить.
Она швыряет кисть на пол и встает. На ней джинсы и короткая футболка, а волосы собраны в небрежный пучок. Я сдерживаю стон, потому что она еще никогда не выглядела более притягательной, чем сейчас. Звук ее шагов отражается от стен студии, когда она быстро подходит ко мне и останавливается в метре от меня.
– Не нужно ничего объяснять, потому что, как мне кажется, все предельно просто. Ты – шлюха. Моя так называемая подруга заплатила тебе за трах со мной. Конец истории.
Я сжимаю челюсти и тру переносицу.
– Я не шлюха.
– Тебе платят. За. Секс. Как это назвать по-другому? – сердито выплевывает она.
– Мне не платили за то, чтобы я спал с тобой. Ты мне нравишься, Поппи. – Она делает шаг ко мне и отвешивает пощечину, от которой моя голова дергается назад. Черт, а она сильная.
– Я завязал. У меня не было ни одного клиента уже несколько недель.
Она кладет руку на живот.
– Клиента? Боже, меня сейчас стошнит. И я позволила тебе трахнуть меня без презерватива, – она задыхается, на её глаза наворачиваются слезы.
Я подаюсь вперед, видя, как ей больно.
– Поппи.
– Просто убирайся! – она толкает меня в грудь, тем самым заставив снова прислониться к двери. Ее маленькие кулачки снова и снова бьют меня по груди, и я не останавливаю ее. – Я ненавижу тебя, – тихо произносит она. Слезы катятся по ее щекам, и это убивает меня.
– Мне жаль, – я хочу дотронуться до неё, коснуться, но она смотрит на меня как на прокаженного.
– Я доверяла тебе, – шепчет она.
– Элоди наняла меня быть твоим сопровождающим на свадьбе. Ничего больше. Все остальное – моя инициатива.
Из ее горла вырывается очередной всхлип.
– Пожалуйста, прекрати, – умоляет она.
– Я работал жиголо. Я владелец эскорт-агентства. Ты заставила меня нарушить правила, заставила хотеть тебя. И до этого времени... я бы никогда не попросил прощения или устыдился того, кем я являюсь. До тебя.
Она отталкивает меня, и в этот раз я ее отпускаю. Она смахивает слезы с глаз.
– Хорошо. Тебе должно быть стыдно. Ты отвратителен, – она поднимает голову и смотрит в потолок. – Боже, я такая дура. Конечно, такому парню, вроде тебя, нужно заплатить, чтобы быть со мной.
Мне больно от того, что она так думает о себе. Я отталкиваюсь от двери и касаюсь ее шеи.
– Нет, такая красавица, как ты, заставила меня отказаться от всего, что я знаю, – я прижимаю губы к ее лбу. – Хотел бы я, чтобы ты видела то, что вижу я, Поппи Уитли, – я отпускаю ее и делаю шаг назад. Ее глаза встречаются с моими, и мы смотрим друг на друга, как незнакомцы. Честно говоря, она – единственный человек, кто когда-либо видел меня настоящего. Однажды она спросила, была ли она игрушкой в моих глазах? По правде говоря, она – детонатор, что взорвал мой мир и построил заново.
Она покачала головой.
– Я не могу, Тор, – она поднимает руки, по ее щекам снова катятся слезы.
Я киваю и натянуто улыбаюсь.
– Все в порядке, – тяжело сглатываю. – Но просто знай, я все тот же человек, рыжик, и ты всегда будешь моей.
Она шмыгает носом и в упор смотрит на меня.
– В этом ты чертовски прав, Тор Джеймсон. – Я не могу ожидать ничего большего от нее. Я ввязался в это с широко открытыми глазами, зная, на что иду. Сотни раз я говорил себе отступить, но каждый раз шел наперекор себе. Все, что я делал, это причинял ей боль, и это последнее, что я когда-либо хотел. Даже сейчас, но я не могу заставить себя сожалеть об этом.
– Прощай, Поппи, – я смотрю в последний раз на ее мокрое от слез лицо и ухожу.
Хотел бы я сказать, что вижу ее в последний раз, и что я могу оставить ее в покое и продолжить жить дальше, но благодаря Поппи я понял... сказать легче, чем сделать.
Глава 17
Поппи
Один месяц спустя
Я открываю дверь галереи, и звонок, висящий вверху возле двери, оповещает о моем приходе. Давина выглядывает со своего места, и на её лице появляется широкая улыбка.
– Ты здесь! – она распахивает руки, чтобы обнять меня и поцеловать в щеку. За последние пару месяцев мы стали близкими подругами. И я нуждалась в этом после всего того, что произошло с Элоди. Я простила её, и мы все еще друзья, но наши отношения изменились, и я не знаю, станут ли они когда-нибудь прежними.
Давина тянется в карман и достает сложенный лист бумаги.
– Вот. – Я открываю его, это чек на десять тысяч фунтов. Это уже второй месяц, за который она продает все мои картины.
– Они все ушли к тому же покупателю.
Я склоняю голову набок.
– К кому? Другой галерее?
Она качает головой, и я следую за ней обратно к ящику, где она хранит все самое ценное. Она открывает папку и ищет нужную информацию на одной из страниц.
– "В погоне за искушением"?
Я качаю головой.
– Никогда о таком не слышала.
Она пожимает плечом.
– Ну, они были доставлены по лондонскому адресу, – она записывает что-то на клочке бумаге и передает мне. Я смотрю на адрес.
– Окей, что же, мне пора бежать, но спасибо, – помахав на прощание, я ухожу, сразу же доставая телефон из рюкзака. Я открываю браузер и ввожу запрос: "В погоне за искушением. Лондон". Поиск выдает адрес сайта. Я нажимаю на ссылку, и на экране открывается черная страничка с элегантной белой надписью: "В погоне за искушением", и под ней слова "элитный эскорт-сервис". Я крепче сжимаю телефон и делаю глубокий вдох. Тор.
Не знаю, чем я думаю или зачем делаю это, но я запрыгиваю в такси и прихожу в себя, уже стоя на месте указанного адреса агентства. Не знаю, чего я ожидала, но точно не трехэтажного таунхауса напротив.
Я пялюсь на блестящую черную дверь, касаясь пальцами тяжелого серебряного дверного молотка в виде скрученного изящного свитка. Не давая себе задуматься о том, что собираюсь сделать, я стучу в дверь.
Меня начинает подташнивать, и горло сжимается в спазмах, мне приходится бороться за каждый вдох. Я слышу скрип половиц, звук отворяемой цепочки с другой стороны двери, и затем она открывается, являя моему взору парня в спортивных шортах и наполовину застегнутой толстовке. Я не могу удержаться и смотрю на его мускулистую грудь. Капли пота скатываются вниз по его горлу и между грудных мышц. Я заставляю себя перестать пялиться туда и встретиться с ним взглядом. Он мог бы быть братом Тора, настолько они похожи. Единственная разница в том, что глаза Тора зеленые, а у этого – темные и наполнены неприкрытым интересом, из-за чего мне хочется сразу же отвести взгляд.
– Чем могу помочь? – спрашивает он, его голос звучит четко, но с бархатистыми нотками.
Я медленно выдыхаю и закрываю глаза, нахмурившись. Что я здесь делаю? Почему это имеет значение? Я, правда, не знаю, но мне не все равно.
– Мне нужно увидеть Тора, – я открываю глаза, и выражение его лица меняется.
Он прищуривается и наклоняет голову, прежде чем до него, очевидно, доходит.
– Поппи, – произносит медленно он мое имя.
Черт. Не знаю почему, но я паникую.
– Я... просто попроси его позвонить мне, – я отворачиваюсь и успеваю сделать шаг, прежде чем он произносит:
– Почему сейчас? – Я провожу рукой по волосам и оборачиваюсь посмотреть на него. – Прошло уже так много времени, так почему именно сейчас?
Я вздыхаю и смотрю в сторону.
– Просто скажи ему, чтобы перестал покупать мои работы. Пожалуйста.
Он скрещивает руки на груди и прислоняется к двери.
– То есть ты узнала, что это он покупает твое добро, и рассердилась, – произносит он это так, словно объясняет самому себе. – Ты когда-нибудь задумывалась, что он покупает эти картины, потому что хочет их? Или, может, ему просто не наплевать?
Я могу почувствовать давление, стиснувшее грудь, и напряжение, которое распространяется по всему телу.
– Он соврал мне! – выпаливаю я, неосознанно делая шаг вперед. – Ему все равно! – Я думала, что выше этого, что двигаюсь дальше, но, стоя здесь, разговаривая о нем, злость поднимается во мне с новой силой, как будто только вчера я стояла в картинной галерее и слушала, что мужчина, к которому у меня начали зарождаться чувства, практически шлюха. – Ему все равно, – повторяю я тихо.
На его губах появляется улыбка.
– Все равно? – спрашивает он так спокойно, настолько рационально, что, кажется, будто то, что я раздражена, – смешит его.
Он смотрит прямо на меня, его взгляд совершенно невозмутим. Я не имею ни малейшего понятия, кто этот парень, но, когда он смотрит на меня, я чувствую себя голой. Как будто он может видеть все: каждый ужасный шрам и слабость. Он пробирается глубоко внутрь, доставая наружу то, что я когда-то чувствовала к Тору.
Наконец, он нарушает тишину:
– Тор в офисе, если ты хочешь зайти.
Я сердито смотрю на него в ответ.
– И смысл этого разговора был в том...?
Его губы дергаются в улыбке.
– Мы просто поболтали, Поппи. Я – Ксавьер, друг Тора, – он шире открывает дверь и предлагает мне зайти. Я, вопреки всякому здравому смыслу, захожу, и он закрывает за мной дверь, ведя за собой по длинному коридору. Я следую за ним в помещение с зоной отдыха и кухней. Он стучит в дверь в дальней части комнаты и открывает её.
– К тебе посетитель, – бормочет он, отворачивается и уходит. Я стою там, напротив этой незаметной двери, и чувствую себя идиоткой. Окей, все будет хорошо. Просто скажи ему перестать покупать картины и уйди. В конце концов, я набираюсь смелости, толкаю дверь и захожу в комнату. Тор поднимает на меня взгляд из-за стола. В тот момент, когда наши глаза встречаются, все вокруг как будто замирает, время останавливается на секунду. Один взгляд в эти зеленые глаза, и мой мозг любезно подсовывает мне образы Тора, меня, нас вместе. Я все настолько отчетливо помню: то, как его руки ощущались на моей коже, его губы на моих губах, как он заставлял меня чувствовать. Все это повисло в воздухе между нами, и никто из нас ничего не говорит в течение нескольких длинных секунд.
Мое сердце бьется в неровном ритме, наружу вырываются тоска и ожидание. Вот почему я не должна была с ним видеться, потому что, как только я оказываюсь возле него, он заставляет меня сомневаться во всем. Все, что было разумным и рациональным, вдруг кажется абсолютно неважным под его изумрудным взглядом. Когда я его отвергла, мне было больно, но я была зла, и эта злость придала мне сил. Боже, почему я решила, что прийти сюда было хорошей идеей?
– Поппи, – произносит он мое имя, и мурашки пробегают по коже.
– Я... – я с трудом сглатываю. – Ты должен прекратить покупать мои картины. – Он делает меня слабой, но я должна помнить, что под всем этим прекрасным внешним видом, под всей этой похотью, которую он вызывает во мне, этот мужчина – лжец.
Он подается вперед, поставив локти на стол и сложив руки перед собой. Эти глаза изучают меня, как будто не верят, что я на самом деле тут. Его рубашка натягивается на широкой груди, мускулистых руках. Я уже успела забыть, насколько он обезоруживающе прекрасен, и реальность намного лучше, чем воспоминания.
– Как ты? – спрашивает он, его глубокий голос ласково произносит каждое слово.
Боже, я здесь не для того, чтобы вести с ним милую беседу.
– Отлично, помимо того, что ты покупаешь все мои картины, – борюсь я с собой, чтобы не забыть почему я здесь.
– И это проблема, потому что...?
– Ты не должен присутствовать в моей жизни. Мы пошли разными дорогами, по крайней мере, я сделала это. – Он встает, и в ту секунду, как он это делает, я понимаю, что я в беде. Он медленно обходит стол, закатывая рукава рубашки.
– Не помню, чтобы соглашался на это, – его глаза темнеют, и что-то трепещет в моем животе: капелька страха с примесью ожидания.
– Ты соврал мне...
– Да, – он делает медленный, самый обычный шаг по направлению ко мне. Но ничего в нем не было обычным. Я пячусь назад. – И я извинился.
– Да, – выдыхаю я. – И это ничего не изменило.
Он улыбается.
Мои бедра ударяются обо что-то, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть еще один стол. Когда я возвращаю взгляд обратно, он стоит почти в полуметре от меня, его руки небрежно засунуты в карманы. Я чувствую угрозу и испуг, но не в плохом смысле. Я не доверяю себе, чтобы быть так близко к нему, и он это знает. Потому что, ни смотря на все его недостатки, на все, что отталкивает меня от него, он все еще Тор. Его способность заставить меня желать его никогда не была под вопросом. Он молчаливо стоит прямо передо мной, и это худшая вещь, которую он мог сделать в этот момент. Напряжение растет, я чувствую себя загнанным в угол зверьком – отчаянным и безумным.
– Не стоило мне приходить, – я пытаюсь обойти его, но он не позволяет, схватив меня за горло и припирая спиной к ближайшей стене возле двери. Моё дыхание учащается, и сердце бьется о ребра так сильно, что это все, что я могу слышать. Его хватка не слишком крепка, но я могу почувствовать, как каждый его палец будто оставляет на моей шее огненной отпечаток. Я закрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание, привести ритм сердца в норму.
Он проводит носом по моей щеке, и у меня вырывается тихое хныканье. Запах его геля для душа обволакивает меня как теплое одеяло, успокаивая. Даже с его рукой, обернутой вокруг моего горла, и его тела, которое так тесно прижимается ко мне, я не могу ничего почувствовать кроме уюта, потому что именно это Тор всегда заставлял меня ощущать рядом с собой.
Он проводит кончиками пальцев по моей щеке в легкой ласке, и я не замечаю, как прижимаюсь сильнее к нему. Сражайся с этим!
– Я думаю о тебе каждый чертов день, но держусь подальше, потому что причинил тебе боль, Поппи, – шепчет он. – Но теперь ты здесь...
Мои глаза резко распахиваются. Его до боли прекрасное лицо всего в паре сантиметров от моего.
– Ты знаешь, почему я здесь.
Он склоняется ко мне, его губы почти касаются моих.
– Если это все, что ты хотела мне сказать, тогда могла просто воспользоваться телефоном. – Я открываю рот, чтобы возразить. – Смс, письмо, электронная почта, – продолжает он.
Он проводит губами по моей щеке, медленно подбираясь к уху. Я дрожу в его объятьях.
– Я покупал твои картины, потому что ты мне небезразлична, – он оставляет мягчайший поцелуй за моим ухом. – Я купил их, потому что они напоминали мне о тебе. – О, Боже. Жар пронзает тело, превращаясь во что-то дикое и неукротимое.
– Тор, пожалуйста... – умоляю я сквозь сжатые зубы. Мне кажется, будто я держусь, повиснув на самом краю обрыва, и моя хватка становится слабее, пальцы один за одним соскальзывают, пока не остается лишь один палец, удерживающий меня от падения.
Он отклоняется, пока не встречается вновь со мной взглядом.
– Пожалуйста, что? – его рука отпускает мое горло, пальцы скользят вниз по груди к талии. Он должен вызывать во мне отвращение, его прикосновения должны отталкивать меня, я должна ненавидеть каждое его действие, но я не могу и презираю себя за это.
– Ничего не поменялось, – шепчу я. У него до сих пор есть надо мной власть, и мне все еще кажется, будто он мастерски играет и манипулирует мной, потому что это то, что он умеет делать? Он – мастер в отношении секса и женщин. – Ты – шлюха. – Слово "эскорт" не до конца отображает то, чем он занимается, но факт в том, что он занимается сексом за деньги.
– Я же сказал тебе, что больше не занимаюсь этим, и я серьезно. – Я поднимаю на него взгляд.
– Но...
– Когда-то это было всем, чего я хотел от жизни, а затем я встретил одну рыжую цыпочку. – Легкая улыбка появилась на его губах, и он обвел большим пальцем мою нижнюю губу, оставляя чувство покалывания за собой. – То, как ты сейчас на меня смотришь... Я хочу этого. Я чертовски нуждаюсь в этом. – Я тяжело сглатываю. – Я бы все отдал в мгновение ока за один такой взгляд. За тебя. – Последний цепляющийся палец соскальзывает, и я падаю с обрыва в неизвестность. Что-то во мне меняется, и этот мужчина вдруг кажется стоящим риска. Наш роман был похож на ураган, отчаянно всепоглощающий взрыв, короткий, но, очевидно, жизненно важный. Думаю, некоторые люди просто созданы для того, чтобы врываться в твою жизнь и переворачивать там все с ног на голову. Тор заставляет меня ощущать себя живой. Рядом со мной он не чувствовал себя предметом, который можно купить, потому что он им и был. И я не могу его за это винить.
Мой взгляд опускается с его глаз на губы, и большего не требуется. Его пальцы сжимаются на моем горле, а губы прижимаются к моим. Тор никогда не довольствуется малым, и менее чем через секунду я уже таю в его руках. Он овладевает и доминирует, забирая все. Моя спина изгибается, и наши тела прижимаются друг к другу.
– Я чертовски скучал по твоему вкусу, – рычит он, и его язык проскальзывает между моими губами. Я стону в его рот, и удовольствие охватывает мое тело, я начинаю тонуть в нем. Его рука отпускает мое горло и хватает меня за подбородок. Кожа гудит под его прикосновениями. Я скучала по нему и даже не подозревала, насколько сильно, до этого момента.
Тор Джеймсон – мой фейерверк. Он или сожжет меня, или превратит во что-то невообразимо прекрасное, что способно осветить темноту. Он вынуждает меня рискнуть, потому что то, что я чувствую прямо сейчас, в его руках, стоит любого риска.
