Текст книги "Тайная победа"

Автор книги: Лора Лэндон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Джессика покачала головой и ответила:

– Ты же видишь, Норткоту нет до меня никакого дела. Так что моя жизнь не очень-то изменится. Главное, чтобы об этом не узнали в обществе, а моему будущему мужу ведь все равно, чем я занимаюсь. Он вряд ли что-то заметит, а если даже и так, его мнение на этот счет не будет иметь для меня никакого значения. Я не допущу, чтобы он меня во всем контролировал.

– Подожди немного, Джесс. Может, со временем тебе понравится его властность. Ведь она – признак сильного характера, а на таких людей всегда можно опереться, довериться им в сложных ситуациях.

Джессика опустила взгляд. Она искренне сомневалась в этом.

– Мне все равно. Главное, что графу такая жена, как я, ненавистна. Что, если в обществе догадаются о моей глухоте? Что, если я не смогу притворяться вечно? Представляю, каким унижением это обернется для него. Супруга графа – инвалид!

Джессика встала с дивана и подошла к стеклянной двери, которая вела на террасу. За ней начинался сад, а в нем – прекрасные, готовые вот-вот распуститься цветы. Она перевела взгляд на небольшой овальный столик, стоявший неподалеку. Осторожно подняв покрывало, защищавшее стоявшие на нем безделушки от пыли, Джессика взяла в руки миниатюру в резной дубовой рамке. На ней была изображена молодая женщина с очаровательным младенцем на руках. Эта вещица сопровождала ее всю жизнь. Женщина была ее мамой, младенец – она сама.

Джессика смотрела на портрет и чувствовала, как ее сердце все сильнее сжимается от тоски. Ее мама выглядела такой счастливой! У нее был обожающий ее муж и ребенок от него. О таком будущем Джессика могла только мечтать.

Джессика знала, что подруга смотрит на нее, и отвернулась в сторону, усилием воли подавляя готовые политься из глаз слезы. За последние два дня она попрощалась с огромным количеством дорогих для нее вещей. Где ей найти силы, чтобы оставить и эту? Джессике стало страшно, что ее сердце разобьется, если ей придется бросить еще одно напоминание о той единственной жизни, которую она знала. Даже если это напоминание было лишь поблекшим образом женщины, которую она потеряла в далеком детстве.

Изображение поплыло у Джессики перед глазами, и девушка, проглотив комок слез, прижала изображение в рамке к груди.

– Может, я могла бы… – начала Джессика, но вдруг заметила справа от себя тень.

Слова застряли у нее в горле. Она повернулась и увидела темную мужскую фигуру. Граф Норткот сделал два шага к ней, а потом остановился.

Он выглядел уставшим и измученным. Выражение его лица было пугающе серьезным. Судя по его глазам, граф жалел о принятом решении еще сильнее, чем она.

Ее будущий муж пересек комнату несколькими решительными шагами. Он встал рядом, возвышаясь над ней, словно мрачная гора, и Джессика подумала, что сейчас граф выглядит так же вызывающе красиво, как тогда, когда она увидела его в первый раз, стоявшего на верхней ступени лестницы бального зала герцога и герцогини Стратморов. Его плечи идеально облегал элегантного покроя черный сюртук, подчеркивая их ширину и мощь, снежно-белые рубашка и шейный платок оттеняли загорелое лицо. Джессика смотрела в темные глаза Норткота, которые, казалось, заглядывали ей в самую душу, и понимала, что не может отвести от него взгляд.

Она в последний раз еще крепче прижала к себе портрет мамы, а потом покорно вложила его в протянутую к ней руку графа. Их пальцы соприкоснулись, и Джессике показалось, что он на мгновение задержал ее руку в своей, словно сожалел о своем поступке и хотел как-то утешить ее.

Граф посмотрел на миниатюру и положил ее обратно на стол.

– Вам нельзя ничего забрать из дома, кроме личных вещей и одежды, – повторил он. – Нельзя, чтобы у Танхилла появился хоть малейший шанс оспорить законность наших поступков. В завещании написано, что все в доме переходит к нему. У нас нет иного выхода.

Джессика молча кивнула и отвела взгляд. В такие моменты, как сейчас, она особенно остро осознавала, как ужасно быть глухой. Ей приходилось смотреть в лицо Норткоту, чтобы понять, что тот ей говорил, хотя больше всего на свете она хотела отвернуться и не видеть его суровый, безразличный взгляд. Интересно, догадывался ли ее будущий супруг, что она видела в его глазах те чувства, которые он хотел скрыть от всего света? Джессика читала в них многое. Например, что у него уходило очень много сил, чтобы держать все эмоции под контролем. Что под маской злости Норткот прятал страх. Конечно, он не догадывался об этом, иначе построил бы еще одну стену, чтобы защитить себя от мира. Еще одну преграду, отделяющую их друг от друга.

Джессика не знала, как долго Норткот будет держать ее на расстоянии, отказываясь признавать, что их связывают крепкие узы брака. Может, лишь некоторое время? А может, всю жизнь?

Он вывел ее из задумчивости, предложив свою руку. Джессика положила ладонь на локоть и даже сквозь одежду почувствовала, какой он теплый. Нет, даже горячий.

Сердце прыгнуло у нее в груди. Неужели у Норткота жар? Джессика еще раз внимательно посмотрела ему в лицо. Оно слегка покраснело, а глаза блестели так, как это бывает, когда у человека высокая температура. Девушка коснулась пальцами его ладони. Да, его кожа пылает огнем. Тогда она подняла руку, чтобы дотронуться до его лба.

Но прежде чем это произошло, Норткот отшатнулся, словно этот достаточно интимный жест был отвратителен ему.

– Пора ехать. Вы готовы? – спросил он.

Джессика проглотила комок в горле.

– Да, граф. Я готова.

Ей оставалось надеяться, что граф не заметил, как сильно дрожат ее пальцы. Во всяком случае, даже если он что-то почувствовал, то не подал виду и с таким же холодным выражением лица направился к выходу вслед за Мелиндой и ее супругом.

А Джессика думала о том, как она много раз обещала, что будет вести себя храбро. Что уйдет из дома без слез, не оглядываясь. Однако перед тем как переступить порог, не выдержала и повернулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом, в котором родилась и счастливо жила со своими родителями.

Она помнила то время, когда еще все слышала, и сейчас в ее голове звучали смех и голоса папы с мамой. В этом доме прошли ее самые счастливые дни. И самые печальные тоже – когда лихорадка забрала ее мать, а спустя много лет умер и отец. Здесь она познала не только любовь и понимание близких, но и печаль одиночества.

Дверь за ними закрылась, и у Джессики перехватило дыхание. Она крепче взяла Норткота под руку, горячо надеясь, что сегодняшний поступок не станет самой большой ошибкой в ее жизни.

Они поженились в маленькой сельской церкви на окраине Лондона. Свадьба была тихой и очень скромной. Службу совершал королевский епископ, ему помогали два священника местной церкви. Джессика на негнущихся ногах дошла до алтаря, у которого увидела Мелинду и Айру. С их незаметной помощью она осилила всю церемонию, говорила нужные слова, улыбалась, когда это необходимо, и вообще вела себя так, словно свадьба с Норткотом была для нее большой радостью.

Стоя перед священниками и представителями суда, которые явились по требованию Норткота, чтобы потом засвидетельствовать законность брака, она пообещала любить, уважать и слушаться мужчину, который на самом деле лишь внушал ей страх. Глядя на деревянный алтарь, украшенный затейливой резьбой, Джессика поклялась всецело доверять человеку, который еще не сказал ей ни одного доброго слова.

Она протянула ему руку, и Норткот надел ей на палец кольцо, символ их союза. Отныне по закону ей следовало во всем подчиняться ему. Она вверила свою жизнь и состояние тому, кто еще ни разу ей искренне не улыбнулся.

Граф не сразу отнял руку, и Джессика в этот момент почувствовала, как исходящая от него сила перетекла в ее тело, дошла до каждой клеточки. Ей стало очень тепло, словно странный огонь вдруг вспыхнул внутри нее, и она судорожно перевела дыхание, не понимая, что происходит.

За всю службу был всего лишь один момент, когда Норткот проявил к ней внимание. Перед тем как произнести слова клятвы, он коснулся пальцем ее подбородка и повернул голову так, чтобы ей было видно его лицо. Ни на секунду не отводя от нее взгляда, Норткот пообещал защищать ее до конца жизни. Выражение его лица при этом было очень серьезным.

А потом епископ объявил их мужем и женой.

Джессика почувствовала, как Норткот слегка сжал ее руку, и посмотрела ему в глаза. И поняла, что даже если доживет до ста лет, никогда не забудет их выражения в тот момент. Норткот смотрел на нее неуверенно, словно только что очнулся и понял, какую ошибку совершил. А потом он поцеловал ее. Несмотря на лихорадочный жар, исходивший от его лица, поцелуй был очень холодным и сухим.

Ах, если бы она смогла забыть тот самый первый поцелуй! Если бы не его жар и страсть, то сейчас она бы не поняла, каким бесчувственным было это легкое касание губ Норткота.

Потом ее муж поднял голову, и все закончилось.

Скоро Джессика уже сидела в коляске графа, готовясь к встрече с новым домом. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, обитого черной кожей, она смотрела в окно и с отсутствующим видом трогала красивое обручальное кольцо на среднем пальце. Страх по-прежнему поедал ее изнутри.

Четыре черных жеребца везли экипаж по незнакомым Джессике улицам, которые вели в тихий район Лондона, где располагались резиденции дворян. Теперь она была графиней Норткот, а сидящий рядом с ней мужчина, который, вытянув ноги, смотрел в какую-то точку перед собой, – ее мужем. Никогда в жизни Джессика не чувствовала себя такой одинокой.

После супружеских клятв он не сказал ей ни слова. Ведя ее к выходу из церкви, Норткот положил ей руку на плечо и незаметно поворачивал к тем гостям, кто хотел их поздравить. Если же слышал, как люди говорили меж собой о свадьбе что-то не очень приятное, то ускорял шаг, чтобы у нее не было времени прочитать по их губам. Все это у него получалось так хорошо, словно он женился на глухой много лет назад.

Герцог Холлингсворт тоже находился недалеко от них. Он наблюдал за ними обоими, но особенно за новоиспеченным мужем. Для посторонних глаз это было незаметно, но Джеймс почему-то тревожился за друга. С ним явно было что-то не так.

Норткот вдруг заерзал. Он сел ровно, а потом повернулся к ней и посмотрел в глаза.

– Я знаю, – сказал ее муж, – что вы представляли день свадьбы совсем не таким.

– Я никак его себе не представляла, потому что думала, что никогда не выйду замуж.

– Значит, вы не разочарованы?

– Нет. Вы выполнили свою часть сделки, взяли меня замуж, и теперь я защищена от Танхилла. Больше мне ничего не надо.

– Все женщины надеются, что получат больше, чем им обещали. – Он откинул голову на спинку и закрыл глаза. – Вы видите мои губы?

– Да, граф.

– Зовите меня по имени – Саймон. Я Саймон Уорленд, двенадцатый граф Норткот. А вы теперь леди Джессика Норткот, графиня. – Он тяжело перевел дух, и Джессике показалось, что на мгновение его лицо исказилось от боли.

– С вами все в порядке, граф?

Он открыл глаза и пристально глянул на нее. Его глаза блестели еще сильнее.

– Меня зовут Саймон, – с усилием произнес ее муж.

– Вы хорошо себя чувствуете, Саймон?

– Вас это не должно волновать.

С этими словами он опять закрыл глаза, ясно давая понять, что не желает обсуждать с ней свое состояние. Похоже, ее сочувствие было ему не по душе.

– К вашему приезду все готово, – продолжил Норткот. – Ваши комнаты в порядке, вещи разложены по местам. Я позволил себе вольность и сам купил мебель для дома. Если вы помните, он был совсем пуст, а герцог сказал, что вы не очень-то умеете обращаться с продавцами. Удивительно, с какой радостью все они согласились предоставить мне кредит, когда узнали о женитьбе на богатой наследнице. В общем, если вам что-то не по вкусу, скажите об этом Санджаю. Он поможет.

– А где будете вы?

– Вам лучше обратиться к Санджаю, – упрямо повторил Норткот.

– Уверена, мне все понравится, – сказала Джессика, сжимая руки на коленях. – А что насчет вас, Саймон? Вы разочарованы свадьбой?

– Не беспокойтесь за меня. Вы ведь тоже выполнили свою часть сделки. У меня теперь есть деньги, я могу погасить долги отца и спасти наследство. А чего еще можно желать от брака?

Джессика почувствовала, будто ей в сердце вонзили нож.

В этот момент коляска остановилась перед ее новым домом, и она впервые поблагодарила судьбу за свою глухоту. По крайней мере ей не надо было мучиться, слыша, с какой горечью он произнес эти слова.

Дверь экипажа открылась, и Джессика увидела невысокого темнокожего мужчину с тюрбаном на голове. Он отвесил им необыкновенно низкий поклон, а когда выпрямился, его лицо осветилось широкой улыбкой. На Джессику глянули смеющиеся черные глаза. Она не выдержала и улыбнулась в ответ.

– Пойдемте, мэм, – сказал слуга, помогая ей сойти. – Санджай покажет ваш новый дом.

Перед тем как опять заговорить с ней, он повернулся к Джессике лицом. Без сомнения, ему уже рассказали о ее глухоте.

– Ваши слуги все устроились на новом месте и ждут, когда вы их навестите. А повар сейчас готовит вам торт, чтобы отпраздновать счастливое событие.

– Спасибо, Санджай. – Она оглянулась на мужа, но тот продолжал сидеть в карете.

– Хозяин сейчас к вам присоединится, – сказал Санджай. – А нам надо поторопиться. Ваши преданные слуги ждут вас.

Джессика направилась в дом за Санджаем, который так и лучился радостью. Дверь им открыл Ходжкисс.

– Добро пожаловать, – сказал он и склонился в церемонном поклоне.

Марта, Беатрис и миссис Гудсон стояли в ряд, чтобы поприветствовать новобрачную. И даже миссис Грейвз выбежала из кухни, желая лично поздравить хозяйку. Когда в холле появился Норткот, они выпрямились и стали похожи на солдат при параде, желающих произвести впечатление на своего нового генерала.

Граф остановился перед слугами. Он коротко кивнул каждому из них, а потом повернулся на каблуках и, не говоря ни слова, пошел вверх по лестнице. Он так крепко держался за перила, что костяшки его пальцев побелели. Джессика не знала, заметил ли это кто-нибудь еще, кроме нее и Санджая.

Она повернулась к своим слугам и увидела на их лицах разочарование. Ей вдруг захотелось защитить их, встать между ними и этим новым, таким суровым хозяином. В этот момент Джессика поклялась, что ни за что не позволит Норткоту запугивать их и унижать.

Вдруг все они повернулись в сторону лестницы. Джессика сообразила, что, наверное, ее муж крикнул Санджаю, чтобы тот шел следом за ним, потому что маленький индус несколько раз поклонился ей, а потом побежал к лестнице.

Джессика подождала, пока двое мужчин не скрылись из виду, потом заставила себя широко улыбнуться и повернулась к верным слугам.

– Вы все хорошо устроились? – спросила она, придавая голосу уместную для этого случая веселость.

– Да, госпожа, – ответил за всех Ходжкисс. – Все отлично. Мы попали в очень хороший дом. Да, очень приятный.

– А ваши комнаты просто ужас какие красивые, – добавила Беатрис, нервно теребя накрахмаленный передник. Она явно пыталась сгладить то, как невежливо повел себя их новый хозяин.

– Хорошо, – сказал Джессика, чувствуя, что слезы навернулись у нее на глазах. – Миссис Грейвз, вы нальете мне чашку чая?

– Разумеется, госпожа. И угощу вас свежими, только из печи, печеньями с маслом.

Беатрис выступила вперед и добавила:

– Я соберу поднос еще раньше, чем вы сядете на один из тех новых диванчиков, которые сегодня утром доставили в дом.

И с этими словами горничная пошла следом за миссис Грейвз на кухню.

После того как они исчезли за дверью, Джессика повернулась и увидела, что осталась наедине с Мартой.

– Где мои выкройки? – спросила она ее. – С ними все в порядке?

– Да, моя дорогая. Я положила их в дальней комнате второго этажа. Вот ключ. – Марта вынула из кармана тяжелый медный ключ и отдала его Джессике. – Комната идеально подходит для вашей работы. Она просторная, с большими окнами, потому там светло и свежий воздух. Мы нашли в кладовой старый дубовый стол и несколько стульев и уже отнесли их туда.

Джессика облегченно перевела дух. Она крепко сжала ключ в ладони. Все, что было для нее важно, находилось за той запертой дверью.

– Спасибо, Марта. – Джессика переложила ключ в карман, чтобы ненароком не потерять его. – Так все на самом деле в порядке? – спросила она, зная, что получит честный ответ.

– Да, детка. Хозяин обо всем позаботился, и его слуга, Санджай, нам очень помог.

– Хорошо, – сказала Джессика и в первый раз за день искренне улыбнулась. – Тогда, может, я выпью чаю, а потом осмотрю свой новый дом.

– Я с удовольствием покажу вам его. Здесь очень красиво. – И Марта повела ее в гостиную. Широко улыбаясь, служанка открыла дверь и отошла в сторону, давая хозяйке войти внутрь.

Джессика шагнула и тут же остановилась. У нее перехватило дыхание, сердце ухнуло вниз. Просторная комната была точной копией ее гостиной в родительском доме. Если какие-то различия и имелись, она их пока не видела. Вся мебель стояла на правильных местах, ни одной мелочи – стула, этажерки или кресла – не было забыто.

Два дивана стояли друг напротив друга, между ними лежал большой овальный ковер. Его рисунок повторял узор того ковра, который остался в бывшем доме Джессики. Под окном было устроено уютное сиденье, с которого открывался прекрасный вид на сад, а недалеко от стеклянных дверей, выходивших на террасу, стоял небольшой письменный стол. Даже цветы в вазах были ее любимыми тюльпанами, которыми ей так нравилось украшать гостиную. Все, что она видела, походило на настоящее чудо.

– Кто сделал это? – чуть запинаясь от удивления, спросила Джессика Марту.

– Ваш супруг, госпожа. Когда мы сюда приехали, гостиная уже была такой. Санджай сказал, что лорд Норткот распорядился сделать гостиную точно такой же, какая была у вас до переезда. Он хотел, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома.

Джессика прошлась по комнате. Неожиданная доброта Норткота растрогала ее до глубины души.

– Я схожу за чаем, – сказала Марта и тихо вышла в коридор.

Джессика осталась наедине со своими мыслями. Она села на диванчик в оконном проеме, как часто делала в старом доме, и стала смотреть в сад. В голове у нее был полный беспорядок. Джессика привыкла думать, что Норткот холодный и отстраненный. Но вдруг оказалось, что он способен сочувствовать ей, понимать ее чувства. Цельный образ мужчины, который сегодня стал ее мужем, распался. Теперь его надо было узнавать заново.

Но Джессика не хотела это делать. Она слышала, как голос в сердце настойчиво просил ее понять Саймона. Однако послушать этот голос было бы непозволительной роскошью. Она не могла допустить, чтобы муж из постороннего превратился в близкого для нее человека. Саймон пообещал оградить ее от сводного брата, и в этом отношении ей пришлось довериться ему.

Но довериться мужу полностью Джессика не могла. Ей было страшно открыться перед ним и стать слабой.

Глава 8

Джессика набросила капюшон плаща на голову и побежала сквозь черноту ночи и холодный дождь к ожидающему ее экипажу. Ходжкисс открыл дверь, и она прыгнула внутрь. Со вздохом облегчения девушка села на мягкое кожаное сиденье и положила рядом с собой сверток с тканями и сумочку, в которой лежали деньги за две выкройки платьев, которые она только что продала мадам Ламонт.

Пока Джессика встречалась с одной из самых известных портних Лондона, погода за стенами ателье разбушевалась. Весенний легкий туман сгустился, и пошел проливной дождь. Но так было даже лучше. Из-за бури и позднего часа на улицах никого не было, и Джессика чувствовала себя в безопасности. Скрываясь под покровом ночи, она могла заниматься своим делом, и никто бы ее не узнал.

Джессика закрыла глаза и стала вспоминать все, что с ней случилось с тех пор, как десять дней назад она увидела графа Норткота, стоявшего на верху лестницы в резиденции Стратморов. Если бы кто-нибудь рассказал ей, как сильно ее жизнь изменится за это короткое время, она бы просто рассмеялась в ответ.

Джессика коснулась кольца с опалом, которое было единственным доказательством того, что она теперь замужем. Камень казался ей каким-то ненатуральным и слишком тяжелым. Словно это было не украшение, а тяжелая ноша, которую она отныне должна носить на себе.

Джессика спрятала руку в складки платья. Ей хотелось забыть горькую правду об этом браке, но, конечно, это было не в ее силах. Она шантажировала Саймона своим наследством, требуя, чтобы тот взял ее в жены. А поскольку граф отчаянно нуждался в деньгах, то согласился на эту авантюру, хотя у него и в мыслях не было на ком-то жениться.

Его холодность в день свадьбы поразила Джессику. А после того как он заперся от нее в своих комнатах на третьем этаже и до сих пор не спускался вниз, ей стало ясно, какие чувства к ней испытывал Саймон. Он никак не мог смириться с тем, что взял в жены глухую.

Джессика сжала сумочку из бархата темно-красного цвета и усилием воли заставила себя подумать о тех платьях, которые она сегодня продала, и о том, что ей заказали придумать еще три. Раз у нее есть свобода заниматься любимым делом – создавать наряды, встречаться с мадам Ламонт и смотреть на готовые платья на балах, – то все не так уж и плохо. К тому же теперь имя Норткота защищает ее от сводного брата.

С другой стороны, почему ее так трогает равнодушие мужа? Ведь она поклялась, что не допустит, чтобы это имело для нее какое-либо значение. Им следует и дальше жить как двум незнакомцам под одной крышей, старательно избегая встреч и делая все возможное, чтобы не зависеть друг от друга.

Потому Джессика подавила чувство, похожее на сожаление, и решительно встряхнула головой. Она уже давно поняла, что счастливый брак – это не для нее.

Экипаж остановился перед дверями ее нового дома. Джессика взяла пакет и побежала к крыльцу под зонтом, который Ходжкисс держал у нее над головой.

В холле она сняла плащ и подала его служанке. Она повернулась к дворецкому и в удивлении замерла, увидев, как тот предупредительно поднял вверх руку.

Джессика глянула в ту сторону, куда с тревогой смотрел Ходжкисс. Там, на площадке второго этажа, она увидела своего мужа.

Ей сразу стало понятно, что Саймон очень зол. Его черные глаза метали гром и молнии, бледное, как у привидения, лицо выглядело еще более пугающим при свете свечей. Пряди темных волос падали на лоб, придавая ему зловещий вид. Без сомнения, Саймон только что покинул кровать, и выглядел он так неважно, что было ясно – ему следует немедленно туда вернуться. К сожалению, Джессика видела, что он собирается поступить иначе.

– Где вы были?

Джессика знала, что он выкрикнул этот вопрос. Судя по его злобному взгляду, он вполне мог спуститься вниз и наброситься на нее в приступе праведного гнева.

– Отвечайте же!

– Гуляла, – ответила она. Его ярость стала ее раздражать.

– Вы представляете, какой сейчас час?

Джессика смотрела на него и чувствовала, что начинает закипать. Этот мужчина прятался от нее в своих комнатах с той минуты, как ввел в дом в качестве жены. А теперь вдруг решил допрашивать ее, как будто ему было дело до того, где она провела этот вечер.

– Да. Немного за полночь.

– С кем вы встречались?

Джессика быстро прикинула, что ей ответить. Сказать правду она не могла. Саймон не должен знать о ее тайных встречах с мадам Ламонт.

– Кто этот мужчина?

Джессика увидела, как побелели костяшки его пальцев – с такой силой Саймон обхватил деревянные перила. Она не могла поверить, что правильно прочитала по его губам. Неужели Саймон действительно задал ей этот вопрос?

– У меня нет никакого мужчины. Я просто хотела развеяться.

– В такой час?

– Да. Я стараюсь не выходить на улицу днем.

Саймон покачнулся, и Джессика испугалась, что он сейчас упадет. Но ее муж выпрямился и воскликнул:

– Боже правый, Джессика! Вы что, сошли с ума?

Она перевела дыхание, борясь с позывом побежать к нему наверх и дать пощечину.

– Я – нет. А вы, судя по этому странному допросу, вполне могли потерять разум.

Джессика увидела, как Саймон сжал челюсти, и мысленно порадовалась тому, что он сейчас далеко от нее.

– Разве вы не понимаете, как опасно выходить одной ночью? С вами могло случиться что угодно.

Джессике их разговор нравился все меньше. Как он смеет указывать, что ей следует делать, а что – нет?

– Я отлично могу сама о себе позаботиться. У меня это прекрасно получалось много лет.

– Проклятие! Что за глупые разговоры! – Он перевел дыхание, потом опять покачнулся. – Вы больше не выйдете из дома без моего разрешения. Я запрещаю это, понятно?

Джессика в изумлении уставилась на него, не в силах поверить, что он сделал такое заявление. Нет, этого она не допустит. Никто на земле, включая мужа, не должен запрещать ей выходить из дома. Она расправила плечи и медленно, отчетливо проговорила:

– Я вас прекрасно поняла. К сожалению, выполнять это требование я не буду.

Саймон изо всей силы стукнул кулаком по перилам, и Джессика краем глаза заметила, как стоявший позади него Ходжкисс вздрогнул.

– Ходжкисс, проводите вашу хозяйку в ее комнаты, – сказал ему граф, – и проследите, чтобы сегодня ночью она больше не покидала дом.

Джессика повернулась к дворецкому и увидела, как тот согласно проговорил: «Да, милорд».

Она вновь глянула на лестницу. Похоже, Саймон не закончил с приказами.

– Санджай! – позвал ее муж своего слугу.

Откуда-то из тени появился темнокожий мужчина, который все последние дни помогал ей освоиться в новом доме. Он два раза поклонился и замер, ожидая распоряжений.

– Моя жена не должна покидать дом без моего разрешения. Проследи за этим, – заявил Саймон.

– Да, хозяин, – ответил слуга.

Джессика не успела ничего возразить, как Саймон отвернулся от нее. Держась за перила, он стал подниматься по ступеням наверх. Санджай пошел за ним следом. Стоило хозяину замешкаться у перил, как слуга подхватил его под локоть. Это помогло ему не упасть, когда Саймон споткнулся на первой ступени.

Джессика заметила, с какой тревогой индус смотрел на хозяина. Однако Саймон сбросил его руку и остаток пути прошел без помощи Санджая. Скоро оба скрылись из виду.

Через пару минут слуга быстро спустился вниз и встал сбоку от нее. Место с другой стороны уже занял Ходжкисс. Джессика мысленно выругалась. Потом с чувством топнула ногой и повернулась сначала к слуге Саймона.

– Он не должен запирать меня дома! – заявила она. – Никто не смеет указывать, когда я могу выходить отсюда.

– Хозяин не хочет запирать вас, мэм. Он просто волнуется за вашу безопасность.

– Нет, – возразила Джессика, – он не доверяет мне.

– Позвольте проводить вас в ваши покои, мэм, – с примирительным видом проговорил индус. – Утро вечера мудренее.

Джессика покрепче взяла сверток с образцами тканей и пошла мимо него на второй этаж. Да, она послушается его. Но не потому, что ей так приказали, а потому, что внутри у нее все кипело от гнева и Джессика боялась сказать какие-нибудь резкие слова, которые утром ей захочется взять обратно. Например, крикнуть в сердцах при слугах, как сильно она жалеет о том, что вышла замуж за их хозяина.

Войдя в спальню, Джессика изо всех сил хлопнула дверью. Сама она не слышала громкого звука, но главное, что его слышал Саймон. И теперь понимал, насколько сильно она разозлилась.

Джессика сняла платье, умылась и залезла под одеяло. Она стукнула кулаком подушку, сожалея, что это не щека Саймона.

Нет, она не станет узницей в собственном доме! Муж не запретит ей ходить туда, куда ей нужно, и встречаться с необходимыми людьми.

Она этого не допустит.

Джессика крутилась и металась в постели, пытаясь не думать о ссоре с Саймоном. Кем он себя возомнил, запрещая ей выходить из дома? Такие вещи нельзя допускать. Она выходила за него замуж, чтобы защититься от Танхилла, а не чтобы ей указывали, что делать, а что – нет.

Джессика лежала с закрытыми глазами, но сон все не шел к ней. Вздохнув, она откинула одеяло и встала. Она подумала, что, может, стакан теплого молока успокоит ее нервы и поможет заснуть. Накинув халат, Джессика направилась к двери. Она никак не могла отделаться от неприятной мысли о том, что ее брак оказался не таким, каким представлялся вначале. Ей было страшно, что сводный брат упечет ее в сумасшедший дом, но в итоге получила мужа, который решил запереть ее дома. Честно говоря, разница небольшая. И то и другое ей совсем не нравилось.

Высоко подняв свечу, Джессика вышла в открытый холл, огороженный по периметру перилами. Если глянуть вниз, то можно увидеть фойе первого этажа. В проеме со сводчатого потолка свисала богато украшенная люстра. Ее размеры потрясали – Джессика никогда не видела ничего подобного. Сквозь высокие узкие окна с витражами днем струился солнечный свет, а ночью были видны звезды. Сейчас небо очистилось, и вид был превосходным.

Слева находилась лестница, ведущая на третий этаж. Там, кроме хозяина дома, никто не жил. Все слуги помещались внизу, в комнатах за кухней.

Джессика глянула наверх. Там все было тихо. Тогда она еще крепче сжала свечу одной рукой, другой взялась за дубовые перила и стала медленно спускаться.

Где-то на середине пути она краем глаза увидела внизу слабый луч света, который двигался ей навстречу. Джессика остановилась и, расправив плечи, приготовилась услышать новую порцию упреков и запретов. Ее мужу следовало понять, что она ему не служанка, которой можно приказывать. Свою жизнь она будет строить так, как ей хочется.

Джессика стояла на лестнице и, собрав всю свою храбрость, смотрела вниз, на пятно света, которое становилось все ярче. И вдруг на лестнице показался Санджай. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Слуга нес поднос с кувшином и чашками, от которых шел пар. Санджай пока не видел ее и что-то бормотал себе под нос. Джессика внимательно глянула на его губы, стараясь разобрать слова. И те из них, которые она поняла, сильно ее напугали. «Лихорадка. Демоны лихорадки вернулись», – шептал слуга.

Первой реакцией на это стало желание немедленно убежать. Джессика знала, что может натворить лихорадка, как ее последствия могут сломать человеку жизнь. С гулко бьющимся в груди сердцем Джессика вспомнила, какой горячей была рука Саймона, когда она коснулась ее в день свадьбы. Она на мгновение закрыла глаза и вдруг услышала в голове голос мужа. Она заткнула уши в бесплодной попытке заглушить этот зов. Конечно, чуда не случилось. Саймон звал ее. Ему была нужна ее помощь.

Идущий вверх Санджай поднял глаза и резко остановился. Руки, державшие поднос, задрожали.

– О, мэм, – с удивленным видом проговорил он. – Я не знал, что вы здесь. Думал о другом…

– Это для хозяина? – нахмурившись, спросила Джессика.

– Да.

– Что в этих кружках?

Глаза Санджая забегали. Он помолчал, думая, что ответить, и сказал: