Текст книги "Друидская любовь (СИ)"
Автор книги: Лора Брайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Лаки перевела дыхание и жестко произнесла:
– Это будет последний «праздник цветов» в Дармунде. Я разгоню его. Не мной заведено – мной будет прекращено. Ангел вернулся! И пусть трепещут мои враги!
Все замерли от неожиданности. Лаки – мистический Ангел, помогавший каждому, кто попал в беду?
Ангел был карающей силой в Дармунде. С подонками и насильниками у него был короткий разговор. Он наказывал их изощренно и обязательно публично, не считаясь ни со статусом, ни с наличием высокопоставленных родителей. Последние десятилетия магия стремительно покидала друидские семьи, и родители любыми путям старались пропихнуть в Дармунд своих детей, зачастую имевших весьма средние способности, в расчете, что за годы учебы те смогут хотя бы, окончить Школу Бардов. Это давало возможность в дальнейшем хорошо устроиться в жизни. Только вместо занятий, очень сложных и требующих много усилий, такие детки начинали заниматься другими делами. Они организовывали группировки и клубы по интересам, которые враждовали между собой и постоянно выясняли отношения. Травля учеников, желавших учиться и не входивших в никакие группы, делала пребывание в Дармунде тяжелым испытанием, превращая обучение в двадцатилетнюю каторгу для мальчиков и пятнадцатилетнюю для девочек. Преподаватели порой не справлялись с охамевшей толпой, особенно молодые преподавательницы, которых развязные старшекурсники начинали домогаться прямо на уроках. Это приводило к тому, что талантливые, но не умевшие держать в узде учеников, преподаватели отказывались работать в Дармунде, и на их места устраивались карьеристы, обладавшие весьма ограниченными познаниями. Обучение тайным знаниям становилось формальным, и получался замкнутый круг – Дармунд не развивал способности детей, в жилах которых все меньше текло магической крови.
Восемь лет назад положение дел резко изменилось. Появился некий Ангел, объявивший войну группировкам и клубам по интересам. Играя на низменных инстинктах лидеров группировок, он стравливал их между собой. «Стенка» шла на «стенку». При драках вызывалась команда ловцов, ликвидировавшая беспорядок. Участников арестовывали, и Совет четырех, ссылаясь на уставы Школ, выгонял всех, невзирая на лица. За четыре года Ангел разделался со всеми группировками, терроризировавшими учеников годами. Сложнее было с клубами по интересам. Педофилы и любители нетрадиционного секса запугивали свои малолетние жертвы, и те боялись обратиться за помощью к взрослым. Как, впрочем, и ученики постарше, которые стыдились признаться в том, что их преследуют извращенцы, и отбивались самостоятельно, как могли, приходя в полное отчаяние, когда это не удавалось. В Дармунде испокон веков было заведено, что каждый сам решал свои проблемы, а тех, кто осмеливался жаловаться, объявляли доносчиками и травили еще больше.
Тогда среди детей и распространился слух о том, что если их сильно обижают, надо подойти к старому дубу, растущему возле главного корпуса, прижаться к нему щекой и попросить Ангела защитить от обидчиков. Самым удивительным было то, что тот всегда помогал. Маленькие дети просто верили в сказочного Ангела, а подростки утверждали, что это реальный человек, который иногда выбирает себе помощников из учеников, и те дают клятву бороться за справедливость, произнося: «Вместе – до конца».
– Лаки, ты – Ангел? – не верящим голосом спросил Стивен. – Но я однажды сам обращался к Ангелу и…
Вик резко оборвал его:
– Поговорим об этом позже. Хватит выворачивать нашу жизнь наизнанку перед всеми.
– Первые правильные слова за сегодня, брат, – спокойно одобрила Лаки, заметив, как радостно вспыхнули глаза Вика при слове «брат».
– Урок окончен, все свободны, – холодно сказала она ученикам и не останавливая взгляд на конкретных лицах, жестко приказала: – Мажор и Всадник, я запрещаю то, что вы задумали. Бить их поодиночке – это невыход. Надо разделаться с «праздником» раз и навсегда. Поэтому никакой самодеятельности. Я еще подумаю, привлекать ли вас к операции. Сегодня вы меня разочаровали.
Грэди вскочил с места и подбежал к Лаки.
– Ангел, я прошу помочь мне защитить Кассандру Килпатрик, и готов на любые ваши условия – взволнованно произнес он.
Лаки смерила его долгим испытывающим взглядом:
– Даже объявишь всем, что она твоя девушка? Не побоишься ее отца?
– Ради Касси я сделаю все.
– Хорошо. Пусть сыграет твоя ставка, Бард, – Лаки протянула Фицджеральду руку и глядя прямо в глаза, четко произнесла: – Вместе до конца.
– Вместе – до конца, – торжественно поклялся Грэди, пожимая ей руку.
Следующим просителем стал Килпатрик:
– Я тоже прошу защиту для Триши Ланкастер, и сделаю все, что скажете.
– Вместе до конца, Гладиатор?
– Вместе – до конца, Ангел.
– Лаки, ты же понимаешь, что мы с Виком тоже… – начал Стивен, но Викрам властно прервал его:
– Нам не надо давать клятву верности Ангелу, брат. Много лет назад мы с тобой поклялись нашей сестре Лаки, быть вместе с ней не до победного, а до своего жизненного конца. И будь она хоть Герцогиней, хоть Ангелом, хоть наследницей главы клана, мы всегда вместе с ней. И ты это знаешь, сестра.
– Конечно знаю, Вик. Мы все обсудим вечером у меня, – тепло улыбнулась ему девушка и решительно объявила своим ученикам: – Не надо больше клятв. Если захотите, то поможете и без них. Только повторяю – никаких личных инициатив, действуете исключительно по моим указаниям. Любое случайное слово может сорвать всю операцию и привести к печальным последствиям. В том году вмешательство Бурка и Хиггинса едва не стоило им жизни. Сейчас все намного серьезней, поэтому я рассчитываю на ваше молчание. Увидимся через два дня, накануне Бельтайна.
Лаки вышла из аудитории и устало вздохнула. Сегодняшний урок был длинным и наполненным самыми противоречивыми эмоциями, но в итоге оказался очень важным для нее – она помирилась с Виком.
ГЛАВА 8. ТИХИЙ СЕМЕЙНЫЙ УЖИН
Вечером они пришли к ней – ее любимые братья Викрам и Стивен. Лаки ожидала их и уже накрыла стол к ужину. Братья тоже пришли не с пустыми руками. Один держал объемный пакет с разными вкусностями, а второй ее любимые розы.
Переступив порог, Викрам сразу опустился перед сестрой на колени и низко опустив голову, попросил:
– Пожалуйста, прости меня за все. За то, что нападал, оскорблял и почти предал, когда сказал те мерзкие слова, что ты мне больше не сестра. Я люблю тебя, малышка, и не смогу жить, если потеряю из-за своего тупого упрямства и глупости.
– Ты рассказал Стивену всю правду? – тихо спросила Лаки.
– Да, – также тихо ответил Вик. – Я рассказал ему все – и как ты спасла его от моих побоев, и как стала лечить его сама. А еще я рассказал о том, как пытаюсь уговорить Саманту, сделать то же самое, что он требует от Стаси.
– И ты еще живой? – искренне удивилась Лаки. – Он не стал защищать честь сестры? Не отомстил тебе за зверские удары и не вернул несколько таких же обратно?
– Лаки, я не злюсь на Вика. Тогда я не соображал, что делал и сам завел его, – проникновенно произнес Стивен, тоже опускаясь на колени перед сестрой. – Прости меня за слабость. Я не должен был втягивать вас в свои проблемы со Стасей. Спасибо за то, что остановила Вика и за то, что вылечила меня.
– И ты даже не хочешь узнать, какие приемы я для этого использовала?
– Не хочу, – твердо ответил Стивен. – Чтобы ты не применила – это спасло мне жизнь и мужскую силу. И я благодарю тебя за это без всяких лишних вопросов.
– Но, с тобой все в порядке? – участливо спросила Лаки. – Прошло два месяца, а ты совсем не смотришь на девчонок. Это так не похоже на тебя. Может, обратимся к господину Катэйру?
– Все нормально, сестренка, – с улыбкой заверил Стивен. – Просто твой брат уже привык к эксклюзиву в своей постели и больше не хочет пользоваться тем, что поставлено на поток.
– А ты точно не хочешь наградить Вика парочкой ударов, чтобы вернуть должок? – уже своим привычным насмешливым тоном поинтересовалась Лаки.
– Так за меня его уже вернули. Моя хрупкая сестренка и немощный дедушка. После их ударов мои покажутся ему лишь легкими похлопываниями.
– Ладно, проехали, – Лаки присела на корточки и обняла обоих братьев. – Я рада, что мы смогли сохранить нашу семью.
– Ты самое лучшее, что есть у нас в жизни, – прошептал Вик.
– Самое лучшее, и самое надежное, – эхом отозвался Стивен. – Спасибо за любовь, сестренка.
Лаки не любила проявлять чувства, поэтому решила прервать сентиментальную сцену. И ласково погладив братьев по головам, поднялась на ноги.
– Давайте устроим праздник обжорства.
Вик и Стивен облегченно вздохнули. Сестра простила их.
Они с удовольствием принялись за еду, а через некоторое время, когда все расслабились от выпитого виски, Викрам попросил прощение за еще один свой проступок.
– Прости, что тогда отмахнулся от тебя. Я был плохим братом и не замечал твоих страданий, или не хотел их замечать. И это после всего того, что нам с тобой довелось пережить.
– Не укоряй себя. Те трудные годы сделали меня только сильнее, навсегда убив страх в моей душе. К тому же я не страдала, а сопротивлялась вместе со своей бандой.
– И так появился смелый и бесстрашный Ангел, – негромко добавил Стивен. – Как тебе удалось стать грозой Дармунда, с которой считался даже Совет четырех? Может расскажешь, если это не слишком большая тайна?
– Много рассказать не могу, члены братства связаны друг с другом клятвой молчания. Я призналась лишь потому, что рассчитываю на помощь этих ребят, и не только в разгоне праздника, а и в дальнейшем. Считайте, что, как будущая правительница я уже готовлю своих сторонников. Не зря же я настояла на уроках именно с этими учениками. Они потомки старейших родов, и у них есть понятия о чести и долге. По крайней мере, я так считаю, а жизнь уже покажет, насколько я права. А об Ангеле, если хотите, то могу рассказать, откуда взялось это имя.
Братья горячо заверили, что они, конечно, хотят, и Лаки начала свой рассказ.
– В тот день мне исполнилось тринадцать лет, и я осталась после уроков на дополнительное занятие. Мариока вернулась в корпус одна, чем и воспользовались девчонки из нашей комнаты. Им было лет по пятнадцать, тем, троим «розовым штучкам».
– У меня просто зла на себя не хватает за то, что не интересовался, с кем ты живешь, – недовольно скривился Викрам. – Да и господин Галлард тоже хорош – поселил правнучку с извращенками. Но ведь вы с Мариокой жили с ними четыре года. Получается, что все эти годы они приставали к вам?
Он с ужасом посмотрел на сестру, боясь даже думать о том, что она подвергалась притязаниям лесбиянок, но Лаки сразу развеяла его опасения.
– Они цеплялись к Мариоке с детства. Отбирали у нее конфеты и заставляли им прислуживать. Конечно, они попытались наехать и на меня, но, сам понимаешь, что дитя помойки дала им достойный отпор, да и отнимать было нечего, пока Стивен не начал засыпать меня конфетами.
Викрам со злостью ударил кулаком по раскрытой ладони:
– Да я в банде всегда добывал для тебя самое лучшее, а здесь расслабился. Если ты скажешь, что еще и голодала, я сам разобью себе голову.
– Перестань, – резко прервала его сестра. – Если будешь так бурно реагировать, то ничего не стану рассказывать. Я ведь только объясняю, откуда взялся Ангел, а не стараюсь разбередить твою совесть.
– Вик, прошлого не вернуть, что уже об этом говорить, – вмешался Стивен. – Давай просто послушаем. Лаки, продолжай, пожалуйста.
– Я взяла Мариоку под свою защиту, и старшие девчонки на время отстали от нас. А к тринадцати годам моя подруга повзрослела, похорошела, и заинтересовала их уже с другой стороны. В тот день они решили подсадить Мариоку на лесбие. Напали на нее, раздели и привязали к кровати.
Стивен изумленно ахнул, а Вик даже присвистнул от возмущения. Лаки подняла руки, жестом приказывая ничего не говорить.
– Тогда вовремя вмешался один человек. Он не только спас ее от унижения и насилия, но и навсегда поселился в сердце. Да, Стивен, это был наш Бирн. Когда я вернулась с занятий, Рика безудержно плакала. Не добившись ответов на мои вопросы, я прочитала ее мысли и поняла, что все произошло буквально с полчаса назад, и сейчас она панически боится, что эти твари вернутся в любую минуту. Я выбежала из корпуса и увидела их, сидевших во дворе на лавочке под деревом. Они хихикали и абсолютно меня не испугались, ведь их было трое, да и вокруг еще крутились какие-то ученики. К тому же, Макбрайд просто вышвырнул их из комнаты, и это вселило в них полную уверенность в своей безнаказанности. Их заводила – Хейли Линч, была дочерью помощника министра, поэтому считала себя неприкосновенной особой и творила все, что хотела. Увидев меня, она ехидно спросила: «Утерла слезки подружке? Ей все равно от нас не уйти, так что не дергайся, а то мы разберемся и с тобой».
В ответ я сказала, что они вонючие «дырки», и я сама разделаюсь с ними. Естественно, такое заявление взбесило их, и они окружили меня. Только «милые девочки» не знали, что в моих руках был песок. И он полетел им прямо в лица. Девчонки завизжали, пытаясь очистить глаза, а я толкнула каждую из них на землю. Затем схватила Линч за волосы, ткнула лицом в лужу и сказала, что убью ее, если она посмеет прикоснуться к Мариоке. Хейли заорала, что я – нищая собачонка, которая только лает, и тогда я достала свой любимый складной нож, с очень острым лезвием. Тот, который ты подарил мне на семилетие, Вик.
– Оказывается, в нашем Дармунде было ничем не лучше, чем в банде, – огорченно отметил Викрам.
– Я приставила нож к горлу Линч и спросила, хорошо ли она слышит, или надо улучшить ее слух. И для убедительности нажала на кончик ножа, слегка поранив ей кожу. Хейли закатила глаза от страха, боясь пошевельнуться. Ее подружки в ужасе отползли подальше, а ученики, игравшие во дворе, сбились в кучку и испуганно таращились на нас. Я глянула на окна нашего корпуса. В них мелькали лица взрослых, но никто не захотел ввязываться в нашу разборку, все ждали развязки. Только двое: воспитательница младших девочек и воспитатель мальчиков-подростков решили вмешаться, пока дело не зашло слишком далеко. Увидев их, я быстро отбросила нож в траву и отошла в сторону, а когда воспитательница спросила у меня, что произошло, я ответила, что Хейли Линч поскользнулась и упала в лужу. А Хейли, захлебываясь от унижения и злости, завопила: «Эта шавка хотела меня зарезать! У нее был нож!» и потребовала, чтобы меня немедленно схватили и наказали.
Воспитатель пошарил в траве, нашел нож и быстро спрятал его в карман, а затем спокойно произнес: «Ты ошиблась, девочка, здесь нет никакого ножа».
Хейли заорала со всей мочи: «Вы врете! Я пожалуюсь отцу, и он растопчет вас, как таракана! – и тыча пальцем в порез, спросила уже у воспитательницы: – Вы тоже слепая и не видите это?»
«Покажи, что там», – обеспокоенно попросила воспитательница.
Хейли с высокомерным видом милостиво разрешила осмотреть рану. Но воспитательница не оправдала ее ожиданий. Она смочила носовой платок зельем из флакончика, висевшего у нее на шее, и приложила его к царапине. Ранка затянулась буквально на глазах. «Все нормально, Хейли, не переживай», – с ободряющей улыбкой «успокоила» она мою соперницу.
Видели бы вы, вспыхнувшие от восторга глаза воспитателя. Это было начало большой любви, – засмеялась Лаки. – Именно он назвал меня Ангелом, искренне полагая, что я помогла им лучше разглядеть друг друга.
Девушка легкомысленно взмахнула рукой, закрывая тему. Она немного интерпретировала события и не рассказала братьям всей правды. Ангелом ее назвал лучший друг Крыса, двенадцать лет назад, в первый день их знакомства. Но время открытия всех секретов пока не наступило.
– И чем же закончилась эта история? – живо поинтересовался Стивен, замечая, что сестра не намерена продолжать. – Не думаю, что вы сразу все помирились и взявшись за руки, пошли обратно в корпус.
– Нет, конечно. Не знаю, сколько бы еще орала Хейли, если бы к нам не подошел Макбрайд и не спросил, что произошло. Линч с пеной у рта обвиняла меня в нападении, а воспитатели утверждали, что она сама случайно упала. Самое удивительное, что это подтвердили и все ученики, ну, кроме ее подружек, конечно. Дети были разного возраста, но все дружно твердили одно – эта девочка упала сама. Тогда Бирн обратился к самому старшему из них, а им оказался Эйлин Келли, и спросил, почему тот не на уроке и что он, вообще, видел. И Келли, который довел своего воспитателя до белого каления, и тот тащил его к самому Макбрайду, с честными глазами ответил: «Мы с мистером Смитом шли в библиотеку за книгами и увидели, как Хейли упала».
Бирн сделал вид, что поверил и этому объяснению, как откуда ни возьмись, появилась преподавательница по зельеварению мисс Адамс, и стала кричать, указывая на меня: «Я видела, как эта бандитка напала на бедную девочку! Ей место на помойке, среди таких же отбросов, без роду и племени. Заставьте этих, так называемых, воспитателей, сказать правду. Пусть не покрывают преступницу, если не хотят, чтобы их выгнали с позором».
Реакция Макбрайда стала неожиданной для мисс Адамс, да и для всех остальных тоже. Он смерил тяжелым взглядом Линч и ее подружек и сказал: «Вы все трое исключены из школы за неуспеваемость. Приказ уже подписан. А ты, детка, лучше смотри под ноги».
Хейли стала кричать, что расскажет отцу, и он им всем покажет, в том числе и самому Макбрайду.
«Мне тоже есть, что показать твоему отцу, Хейли Линч, – спокойно ответил Бирн, – и вашим, кстати, тоже, – кивнул он ее подругам. – У нас везде стоят камеры наблюдения. В ваших же интересах, чтобы родители считали своих дочурок просто тупыми. Собирайте вещи, через час вас развезут по домам. А с вами, мисс Адамс, мы продолжим разговор в моем кабинете. Расскажите, что вы видели».
– Она все-таки донесла на меня, и на следующий день я предстала перед великим и ужасным господином Галлардом, – иронично усмехнулась Лаки. – Он выразил крайнее недовольство моим поведением и отвратительными манерами. Приказал забыть бандитские замашки и вести подобающим образом, иначе, меня определят в городской приют. Сказал, что предупреждает об этом первый и последний раз. А я разглядела вблизи его бирюзовые глаза и поняла, что имею к нему какое-то отношение, но какое, именно, узнала только через год.
– Хороший прадедушка, – с сарказмом произнес Стивен. – Как это он тебя еще не выгнал из Дармунда за ту Линч?
– Бирн спас, как всегда, – засмеялась Лаки. – Переселил нас с Рикой в двухместную комнату на втором этаже, и попросил ту воспитательницу лично присматривать за нами, а заодно уговорил маму Рики взять на попечение девочку, у которой ужасные манеры, потому, что у нее нет матери. Оливия Каллахан сразу же согласилась, и маленькая дворняжка постепенно стала превращаться в породистую собачку. А по ночам начало орудовать братство Ангела.
– Но, как все-таки просьбы доходили до Ангела? – недоуменно спросил Вик. – Не дуб же их передавал, в самом деле?
– Именно дуб. Мы же друиды, и под нашим покровительством всегда находились священные дубовые рощи. Только умение разговаривать с деревьями, когда подходишь и прикладываешь щеку к стволу дуба, а он шепчет тебе на ухо все тайны, к сожалению, почти утрачено.
– Но такое умение приходит лишь с годами, а ты владеешь им почти с детства. Я не перестаю восхищаться тобой, – с гордостью произнес Стивен.
– Спасибо, ты всегда высоко оцениваешь мои способности, – скромно потупив глазки, поблагодарила Лаки, одновременно подпуская шпильку в адрес другого брата, – в отличие от некоторых.
– Ну, почему же? Некоторые тоже не перестают восхищаться талантами своей сестры. Особенно ее предприимчивостью, – в тон ей ответил Викрам.
– Ты намекаешь на тотализатор? – без всякого смущения уточнила Лаки.
– Даже не намекаю, а прямо говорю. Как-то неприятно узнать, что твоя собственная сестра зарабатывает на тебе деньги.
– Я предложила запустить тотализатор на Бельтайн семь лет назад, когда Стивен крупно влип. Помнишь свой карточный долг и угрозы, если ты не вернешь его через три дня?
– Как же, забудешь такое, – хмуро ответил Стивен. – Меня насильно напоили какой-то гадостью и принудили играть. А потом сказали, что я проиграл три тысячи, и если не отдам их после Бельтайна, то моей сестре не поздоровится. Я не знал, что делать. Попросить у отца наперед мои карманные деньги я не мог, потому, что он с мамой в то время был в Испании. А к прадеду, само собой разумеется, обращаться было нельзя. Тогда, не видя иного выхода, я подошел ночью к дубу и попросил Ангела помочь.
– Ангел понял, что срочно нужны деньги, только где их взять? И тогда мы с Крысой запустили тотализатор, сделав ставки на количество «побед» Вика на «празднике цветов». У нас получилось привлечь внимание желающих легко заработать. В результате наш выигрыш полностью покрыл твой долг, даже еще немного денежек осталось. Вскоре мы стали запускать тотализатор на любое событие в Дармунде. Деньги потекли понемногу. Игра у меня в крови от дедушки Лаутензака, и мои ставки всегда выигрывали. Часть денег шла на нужды братства, а остальные мы стали вкладывать в игру на бирже, и заработали за три года два миллиона, которые стали основой моего состояния. Вот откуда взялись деньги на покупку дома, на фирму «Лау», и на твой продюсерский центр, Вик. Так что, сначала ты помог спасти Стивена, а потом вы оба помогли нам всем разбогатеть.
– Ну, ты даешь, сестренка. Мы думали, что совершали благородное дело, а, оказывается, зарабатывали деньги одним местом, – уже без всякой обиды рассмеялся Викрам.
– Каждый зарабатывает, чем может. Кто головой, а кто другими местами, – привычно поддела его Лаки, ловко увертываясь от брошенной в нее подушки. – А учитывая, что жадность толкает на самые безумные поступки, мы использовали тотализатор еще для того, чтобы управлять толпой. И если при этом нам капали денежки, то почему бы и нет? Мы никогда не были чистоплюями. С шакалами надо говорить только по-волчьи. Вот так мы с ними и поговорим на «празднике цветов». На последнем в Дармунде.
