Текст книги "Руководство книжной девчонки по спариванию с оборотнем (ЛП)"

Автор книги: Лола Гласс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава шестая

ЭББИ

Моя волчица зарычала и неуклюже клацнула зубами в сторону телефонного будильника, когда тот заорал.

Кажется, он лежал в ванной, на столешнице.

Или в моей сумке.

Или я бросила его на диван рядом со штанами, когда пришла домой. Я вообще не помнила, куда его сунула.

Голова Нико поднялась с подушки. Он сонно моргнул, глядя в сторону источника оглушающего звука. Я всегда ставила громкость на максимум, иначе легко могла бы проспать.

Моя волчица, похоже, такой проблемы не имела, и будильники она ненавидела. Вот тут мы с ней были абсолютно солидарны.

– Твой человек, наверное, должна идти на работу, – пробормотал Нико, лениво проводя рукой по её шерсти. Это немного её успокоило. – Если обернёшься, я найду источник этого шума и выключу.

Моя волчица щёлкнула в его сторону зубами. Похоже, превращаться обратно она не собиралась и, честно говоря, я её понимала. Я ведь даже не уверена, что она существовала до того, как Волк Нико укусил меня в душе.

Его губы чуть дрогнули, кажется, её выходки его забавляли. Он ведь тоже был оборотнем, так что, возможно, и правда понимал.

– Мы можем обернуться и побегать вместе в лесу после обеда, – сказал он мягко. – Если ты позволишь ей разобраться с работой.

Волчица жалобно заскулила, потом фыркнула, нежно ткнулась носом в его шею и горло, потёрлась и нехотя отстранилась.

И тут меня накрыла боль. Оборот обратно был почти таким же мучительным, как и первый.

Огурчик всё повторял, чтобы я дышала и не сопротивлялась ей, но я ни хрена не понимала, как это сделать и что он вообще имеет в виду. В конце концов, мучение закончилось.

Я лежала, вся в поту, тяжело дыша, голая, прижатая к обнажённой груди Нико и его полотенцу. Тело горело, мышцы дрожали.

Будильник всё ещё орал… адский звук не утихал где-то в другой комнате. Во входную дверь кто-то с яростью забарабанил кулаком, и мужской голос рявкнул:

– Выключи свой грёбаный телефон! Шесть утра, мать твою!

– Чёрт… – простонала я, уткнувшись лбом в грудь Огурчика.

Он пах ещё лучше в человеческой форме.

И ощущался тоже лучше.

Его эрекция пульсировала у меня под бедром сквозь полотенце. Моё тело тут же вспыхнуло жаром. Хорошо хоть, я и так уже была вся красная и потная.

– Я сам, – хрипло сказал он.

От его голоса по коже побежали мурашки.

Он осторожно отстранил меня от себя – вернее, я съехала с него, учитывая, сколько на нас было пота, – и, не торопясь, вышел из спальни.

Я уткнулась лицом в подушку и крепко зажмурилась.

Святой хрен.

Я только что проснулась в одной кровати с самым сексуальным мужчиной на свете. Если бы я не пережила буквально один из самых болезненных опытов в жизни, я бы, наверное, ущипнула себя, но с учётом боли, сомнений в реальности момента не оставалось.

И я вообще понятия не имела, что теперь будет.

Будильник наконец умолк, и я выдохнула в подушку, длинно и с облегчением.

Хотя бы на десять минут мне нужно перестать паниковать из-за всей этой фигни: волчьей, Нико-фигни, фигни с обращением и, ну… фигни с «Огурчиком», и сосредоточиться на работе.

Человеческий Нико вернулся с моим телефоном и положил его рядом со мной, но матрас не прогнулся, значит, он не сел.

– Прости, что оккупировал твою кровать, – голос у него был всё такой же низкий и хриплый. Мурашки на коже даже не подумали исчезать. Я не поднимала головы с подушки. – Я могу постирать простыни.

– Всё нормально, – буркнула я, не поднимаясь, нащупывая телефон рукой. Ладонь скользнула мимо по простыне.

Тёплые пальцы коснулись моих, и через секунду устройство оказалось у меня в руке.

– Спасибо, – пробормотала я. – Садись. Не обязательно стоять.

Нико ничего не ответил, но я почувствовала, как кровать чуть просела под его весом. Он, правда, оставил между нами больше пространства, чем оставляли наши волки.

Я подтянула телефон ближе и приподняла голову от подушки. Волосы прилипли к лицу, шее и плечам от пота, пришлось отлеплять их прядь за прядью.

И в тот момент, когда я смахнула последнюю, чья-то большая, осторожная ладонь собрала волосы с моей шеи и плеч. Потом замерла.

Огурчик прочистил горло и медленно отпустил волосы, перенеся их мне через плечо.

– Извини. Я не должен был трогать без разрешения.

Мне, по идее, не должно было понравиться, но понравилось. Это было… мило. И немного чертовски сексуально.

– Пары так не делают? – спросила я.

– Делают, но ты технически пока не моя пара.

Я нахмурилась.

– Твои друзья говорили, что я – твоя.

– Всё немного сложнее. Мы – предназначенные друг другу. Мой волк нашёл тебя и укусил. Ты обратилась. Это делает тебя моей парой, но твой волк ещё не укусил меня, а значит, она пока не признала меня своим. У неё ещё есть шанс… отвергнуть меня.

Я уставилась в подушку, глаза округлились от шока.

– Ох.

Огурчик… Нико замолчал.

– Я понимаю, нам надо поговорить, – наконец выдавила я, – но можешь дать мне пару минут разобраться с работой, прежде чем мы начнём?

– Конечно.

Я выбралась из постели и на цыпочках пересекла комнату.

Я всё ещё была голая.

И потная.

К счастью, одежда и душ были совсем рядом.

Зайдя в ванную, я быстро отправила сообщение заведующей кафедрой. Она, по сути, была моей начальницей. Соврать ей про болезнь – верный способ вылететь с работы, а отношения у нас были достаточно хорошие, чтобы не прибегать к такому.

Эта женщина обычно появлялась в кампусе раньше меня, так что я была уверена в том, что она уже не спит.

Я:

Есть шанс, что я смогу взять неделю отпуска? Часы есть, просто… собаку усыновила.

Это было недалеко от правды.

Если Нико уже считался моей парой, то это вполне тянуло на «приютить питомца». Плюс, за прошлый год я не взяла ни одного больничного, так что неделя отпуска не должна была стать концом света.

Заведующая:

Собаки – не дети, Эбигейл.

Я:

Знаю. Декрет длился бы дольше недели.

Я включила душ.

Заведующая:

Не называй это декретом. Будь на месте к следующему понедельнику.

Я:

Буду. Спасибо!

Заведующая:

Наслаждайся временем для… заботы о ком-то.

Я быстро разослала студентам письмо, что лекции сегодня отменяются, и положила телефон на раковину.

Волчица внутри меня подняла голову.

Боль взорвалась в спине, и я, чертыхнувшись, схватилась за край столешницы.

В дверях появился Огурец, и моя волчица тут же перестала пытаться вырваться наружу.

– Полегче, – он протянул ко мне руку, но через секунду отдёрнул, будто передумав. – Большинство волчиц не отпускают своих пар ни на шаг во время погони.

– Погони? – переспросила я.

Он слегка опустил голову.

– Так мы называем ту часть спаривания, когда волчица решает, примет ли самца, что её метил, или нет.

– Как драматично, – я закрыла глаза. – Она, очевидно, примет тебя. Ей и минуты без тебя не прожить, даже спала всю ночь на тебе.

– Всё не так просто.

Я открыла глаза и встретилась с ним взглядом в зеркале.

– Что ты имеешь в виду?

– Твои чувства и предпочтения тоже повлияют на то, выберет ли она меня. Один парень из моей стаи был отвергнут, потому что его предназначенная пара интересовалась только женщинами. И еще одного отвергли, потому что его пара была влюблена и помолвлена с другим мужчиной.

– Значит, отказы – это частое дело?

Огурец-Нико покачал головой.

– Только у одного из нескольких тысяч пар связь заканчивается отказом. Судьба обычно не ошибается.

– Тогда насколько большая у тебя стая?

– Восемь из нас живут на территории стаи. Двое из них уже спарены. Ещё трое связаны с женщинами и живут в центре Мун-Риджа. Из этих троих только один часто заезжает, но почти всегда с парой.

– То есть всё сложно, но, по сути, вас восемь – десять?

Он кивнул.

– Да. Обычно в стае шесть членов, так что мы немного выбиваемся из шаблона. У оборотней есть шесть ролей – альфа, бета, дельта, гамма, омега и сигма.

– Я читала только про три из них.

– Роли совсем не такие, как пишут в твоих книгах. И моя стая, если честно, ими не пользуется.

– Вы в основном мужчины?

– Ага. Все в городе зовут нас Дикой Стаей. Сначала это было оскорблением, но теперь… ну, теперь мы просто те, кто не вписывается.

– Не вписываетесь как? – уточнила я.

– Мы живём за городом и куда ближе к своим внутренним зверям, чем большинство. Многие платят нам за то, чтобы мы помогли им найти равновесие со своими волками… чтобы превращения были не такими болезненными.

– И двое из вас – отвергнутые?

– Четверо.

Брови мои поползли вверх.

– Но не ты?

– Нет. У меня никогда не было пары.

– До сих пор.

Его взгляд потемнел.

Я заставила себя не опускать глаза на откровенно очевидную «палатку» под его полотенцем.

– Мне стоит извиниться за то, что, возможно, положила конец твоему холостяцкому существованию?

– Нет, – ответ прозвучал мгновенно, хрипло.

– Сказал это слишком быстро, чтобы я поверила.

– Я думал, судьба решила, что мне пара не положена, и меня это устраивало. Большинство из нас находит своих пар до двадцати с половиной.

– А тебе… сколько?

– Тридцать.

Меня накрыло облегчением. Я ничего не имела против женщин, встречающихся с молодыми парнями, но, учитывая мою профессию, я чувствовала бы себя чертовски странно, если бы оказалась в паре со студентом.

– Мне двадцать восемь, – сказала я.

– Молодая для преподавателя колледжа.

– В этом смысл программы.

Он коротко кивнул.

– Тебе нужно ехать на работу? Я могу побыть там на время твоих занятий, чтобы волчица не паниковала.

Я покачала головой.

– Я сказала им, что беру неделю отпуска, чтобы провести время с собакой, которую приютила.

– Судя по твоим друзьям, собака из меня не особо убедительная.

– Наверное, потому что он волк.

Губы Огуречика чуть заметно изогнулись. Я сразу поняла, он не из тех, кто часто улыбается. Или смеётся.

И хоть какая-то глупая часть меня до зуда хотела стать той, кто заставит его это делать, я уже встречалась с достаточным количеством мужчин, чтобы знать – они не меняются, если сами того не захотят.

– Так как это вообще работает? – я жестом указала между нами, глядя в зеркало, чтобы не поворачиваться к нему. – Или, наверное, правильнее спросить: ты вообще хочешь, чтобы это сработало? Если ты никогда не ожидал пару и до сих пор не хочешь её, я пойму.

Я немного смущалась от того, что стояла перед ним голая.

Телом я гордилась, но мы с ним были явно из разных категорий.

Он весь был воплощением силы и выносливости. Я – нет.

Обычно меня это не беспокоило, но после того, как он не ответил на мою фразу «бери или проваливай», оставалась вероятность, что он выберет проваливать.

То есть, не выберет меня.

– Я никогда не думал, что у меня будет пара, но это не значит, что я не хочу тебя, Эбигейл, – его голос стал ниже. Грубее.

Мурашки, которые успели исчезнуть, вернулись обратно.

– Друзья и семья зовут меня Эбби, – сказала я.

Лучше бы придумала что-то остроумнее, но ничего не пришло в голову.

– Эбби, значит. – Огурец-Нико сделал шаг ко мне. Он снова потянулся рукой, но остановился и отдёрнул её.

Я наконец повернулась к нему лицом.

– Можешь ко мне притрагиваться. Мне не некомфортно. Только я вспотела, так что постарайся не брезговать.

Его тёплая, огромная ладонь легла мне на руку уже через секунду. Большим пальцем он медленно провёл по коже.

– Пот – это естественно.

– Естественно – не всегда значит хорошо. Смерть и дерьмо тоже естественны.

Он фыркнул и, похоже, сам удивился, что издал этот звук.

– Ну, твой пот меня не смущает.

– Логично, если ты живёшь посреди леса.

– В доме.

– Что? – я нахмурилась.

– Я живу в доме посреди леса.

– А, – я кивнула. – Ну, тогда ладно, звучит уже лучше, но ты так и не ответил, как всё это должно работать.

Он чуть наклонил голову.

– Невозможно предсказать, сколько времени твоей волчице потребуется, чтобы определиться со мной. Иногда – несколько часов. Иногда – год или два. Чаще всего от пары недель до нескольких месяцев. Самцы-оборотни должны полностью оставить свою жизнь на время охоты и часто – на время погони тоже.

– Я не это имела в виду.

На его лбу пролегла складка.

– Я про нас, – я снова указала жестом на его грудь, потом на свою. – В книгах про оборотней всё происходит внезапно. Влюбились с первого взгляда – и привет, счастливая пара. Это называется «инста-лав».

Складка стала глубже.

– Такого не бывает.

– Тогда как у оборотней обычно развиваются отношения?

– Так же, как у людей. Общие переживания. Совместные приёмы пищи. Разговоры. Секс. Наши волки требуют, чтобы мы жили вместе во время процесса спаривания, так что отношения развиваются быстрее.

– Должно быть, неловко было тому парню, чья пара была влюблена в другого.

Нико пожал плечами.

– Он об этом не говорит. Это случилось в другом городе, на другом конце страны. Никого из нас тогда не было рядом.

Так значит, оборотни существовали и за пределами Мун-Риджа.

Думать об этом было немного безумно.

– Что произойдет после того, как моя волчица укусит тебя? – спросила я. – Итан, между тем как звал меня «Кексиком», упомянул секс.

Нико чуть опустил голову.

– Он всех так называет. Начал несколько лет назад. Не воспринимай это на свой счет. Последняя фаза спаривания называется Кульминацией. И самец, и самка полностью захлёстываются гормонами, которые можно утолить только… большим количеством секса. Сопротивляться этому больно, и длится это несколько дней.

– Зачем вообще сопротивляться? – вопрос, наверное, заставил меня звучать как озабоченную сучку, но он вылетел прежде, чем я успела подумать.

– Процесс может закончиться ещё до того, как пара успеет влюбиться. Особенно если самец долго охотился, а самка – нет.

В принципе, логично.

Если парень всё это время был в форме волка, прыгнуть на него сразу после превращения – немного странно.

Хотя, если честно… я бы, скорее всего, всё равно это сделала.

Потому что да. Озабоченная. Сучка.

– Значит, мне стоило брать неделю отпуска ближе к этой самой кульминации, – сказала я.

– Вероятно, да.

– Ну, уже поздно, – я скривилась.

– Разберёмся, – тихо ответил он, большим пальцем проводя по моему плечу. – Я бы предпочёл, чтобы ты провела эту неделю у меня. Так у нас будет больше уединения, пока ты привыкаешь к жизни оборотня.

– Вот именно так и сказал бы маньяк, – констатировала я. – Я вообще ничего о тебе не знаю.

– Меня растили бабушка с дедом, после того как мать поняла, что ребёнок её не интересует, и ушла. Отец последовал за ней. Иногда звонил, писал письма, но она всегда оставалась для него важнее. Связи между парами такие. – Он сделал паузу, внимательно глядя на меня. Я молчала, ожидая продолжения. – Мои бабушка с дедушкой хотели, чтобы я был им как внук, как и мои кузены, хотя фактически я у них жил. Они старались, но говорить мне было не с кем, и всё приходилось понимать самому. – Он чуть сжал челюсти. – Так как я родился альфой, моя первая стая ожидала, что я буду чем-то вроде отца для всех. Получалось хреново, мы не были близки. Когда они начали находить своих пар, я встретил ещё нескольких парней, живших в лесу. Акселя, Кая, Энзо. Иногда встречал Райдера. Мы и стали первыми членами Дикой Стаи.

– Что с ними стало?

– Райдер первым встретил свою пару Чарли, а после этого появлялся редко. Аксель был вторым, через пару лет. Его пара – демон, Морган. У Кая был ребёнок от первой пары, которая умерла, а потом судьба свела его с вампиршей. Энзо никогда не интересовался женщинами, и когда в стаю пришёл Остин, судьба сработала и сделала их парой. Связи между мужчинами редки, но случаются.

Значит, демоны и вампиры тоже существуют.

Чудесно.

Я уже не была уверена, что хочу знать, какие ещё существа существуют. Драконы? Фэйри? Банши?

Спрошу потом, когда это перестанет казаться таким диким. Через пару недель, может.

– А между женщинами? – уточнила я. – Такое бывает?

– Оборотни рождаются только мужчинами, за редким исключением. Сейчас живы всего две оборотницы, рождённые женщинами, и обе еще маленькие. Единственная пара женщин, о которой я слышал, – это бывшая Грэма и её девушка.

– Понятно, – выдохнула я.

Только мужики, рождённые оборотнями.

Честно говоря, хреновая система. Наверное, так уж устроена природа. Как я уже сказала Нико: естественное не всегда значит хорошее.

– Остальные ребята, что сейчас в стае, узнали о нас через слухи и пришли после того, как их отвергли. Итан – единственный, кто не хотел вступать. Пара Кая, Айрис, заставила его, когда поняла, насколько сильная у него началась депрессия. В итоге Айрис велела Каю буквально притащить Итана на территорию стаи, она с ним вроде как дружит.

– Но он теперь часть её? – уточнила я.

– Да. Он не признается, но стая помогает ему справляться с депрессией.

– Его отвергли?

Нико покачал головой.

– Нет. Мы с ним – единственные без пары, кого не отвергали. Думаю, ему было бы проще, если бы отвергли.

– Понимаю, – тихо сказала я, опустив взгляд.

Глаза сами зацепились за мои соски – они стояли остро, и лицо мгновенно вспыхнуло.

– Мне нужно принять душ и одеться. Стоять перед тобой голой так долго… странно.

– Странно – не то слово, Эбби.

Я подняла взгляд и встретилась с его глазами.

Снова тёмные.

– А какое бы ты использовал?

Он нарочито медленно провёл взглядом по моему телу сверху вниз и обратно, будто касался меня взглядом.

Жар с лица растёкся по ушам и шее.

Он шагнул ближе и наклонился к самому уху. Путь был длинный, но он сделал это с лёгкостью, как будто не замечая разницы в росте.

Его губы едва коснулись моей кожи.

– Пиздец как горячо.

По телу снова пробежали мурашки.

– Это три слова.

– Сексуально. Возбуждающе. Искушающе, – произнёс он, чуть прикусив мочку моего уха и легко потянув за кольца.

Я вздрогнула.

– Это всё синонимы. Разрешаю только одно слово.

Он отпустил мочку, и я невольно наклонила голову, когда его губы скользнули по моей шее. Он слегка втянул кожу, пососав то чувствительное местечко, от которого у меня всегда подгибались колени.

Я вцепилась в его мощные, тёплые, твёрдые бицепсы. В голове мелькнула мысль, что я вполне могла бы застонать просто от этого.

– Эротичная, Эбби. Одно слово. Без синонимов.

Я дрогнула.

– Связь между нами… она заставляет нас хотеть друг друга?

– Нет. Это не так работает.

– Значит, всё это – я? – я прижала бедро к эрекции, и из его груди вырвалось глухое рычание.

– Да.

– Чёрт. А я-то думала, ты сбежишь, когда я упомянула целлюлит и то, что ненавижу грязь.

– Грязь тебе любить не обязательно, а целлюлита я не заметил – только охуенно классную задницу.

– Он есть, – я не стеснялась этого, но знала, что некоторые готовы платить бешеные деньги, лишь бы от него избавиться.

Такие, как он, обычно и были теми, кто не переносит несовершенства.

– Покажи.

В его голосе прозвучал вызов, и я, не задумываясь, оттолкнула его на шаг назад, развернулась и показала ему зад.

Я обернулась через плечо, наблюдая, как его горячие глаза медленно скользят по моей обнажённой заднице.

– Видишь?

– Я даже не знаю, что такое целлюлит.

Я нахмурилась, указав на одну из своих ягодиц.

– Видишь, что она слегка бугристая?

– Как кожа большинства людей?

– Просто дай мне свою руку, Огурчик.

Он недовольно отреагировал на прозвище, но протянул мне руку.

Мне понадобилась минутка, чтобы ухватить его пальцы нормально. Когда получилось, я медленно провела ими по коже сбоку бедра и по большей части ягодицы.

– Вот это и есть целлюлит.

– Я всё ещё не понимаю, почему ты считаешь это плохим. – Он раздвинул ладонь по моей ягодице и сжал. В груди заурчало. Почти как будто оценка. – Чёрт, ты классная на ощупь.

– Ты уверен, что вообще смотришь? – сказала я. – Я видела твою задницу, там ни дюйма лишнего, только мышцы, так что… ооо….

Я наклонилась вперёд, отпустив его ладонь, чтобы опереться обеими руками о столешницу. Его другая рука оказалась на другой ягодице и слегка хлопнула.

– Эбби, я никогда прежде не хотел женщину, а с тех пор, как мы оказались здесь, я чуть не кончил в этом чертовом полотенце раз шесть. Твоя задница идеальна. Твои сиськи идеальны. Всё твоё тело идеально. Перестань пытаться убедить меня в обратном.

– Я не об этом! Оооо…. – я со стоном выгнулась, когда он подошёл ближе, прижав стояк к моему к телу.

– Скажи, чтобы я перестал тебя трогать, – приказал он. Его руки скользнули с моей задницы по бёдрам, прямо туда, куда я хотела.

– Я не собираюсь это делать.

Он грубо сжал. Не больно, но достаточно, чтобы понять, что он не полностью себя контролирует. – Я буду трахать тебя пальцами, если ты не покажешь, как.

– Пожалуйста. – Слова вырвались с трудом, с тяжёлым дыханием.

– Покажи мне, как трогать тебя.

– Ты командуешь, – сказала я, но снова взяла его руку и направила её между своих ног. Было немного неудобно, опершись о столешницу, но ему было плевать.

Его дыхание сбилось вместе с моим, когда я провела пальцами по клитору и показала, как делать медленные, но грубые круги, которые хотела.

Мои бёдра дернулись.

Его член бился о мою задницу, всё ещё через чертово полотенце.

Я отпустила его руку, чтобы удобнее держаться за стол, глаза почти остекленели, наблюдая нас в зеркале.

Его взгляд был безумно интенсивным, всё его существо было сосредоточено на мне. Всё моё тело пылало.

Мы двигались вместе, полностью лишённые ритма.

Это было самое горячее, что я когда-либо видела, а я даже не видела, как он меня трогает.

Я сильно кончила, вскрикивая от удовольствия, и мои бёдра резко дернулись против его руки.

Он выругался, снова вдавливая в меня член. Я не чувствовала его разрядку, но по тому, как вздымалась грудь и менялся взгляд в глазах, поняла – он тоже себя отпустил.

В полотенце.

Прямо как и говорил.

Мужчина даже не выглядел ни на йоту смущённым, и мне это чертовски нравилось.

– Я уже кончила, но в следующий раз хочу тебя внутри, – тяжело дыша, сказала я, пытаясь перевести дух.

Он всё ещё трогал меня. Лёгкими, медленными движениями работал с моим клитором. Как будто он ещё не закончил… хотя я знала, что должен был.

Технически он не был человеком, но оборотни ведь действовали как люди, верно? Я⁠…

– О, чёрт, – выдохнула я, когда он наклонил руку и провёл двумя толстыми пальцами внутрь меня.

Я давно ни с кем не была, так что это было крайне приятно, в самом лучшем смысле.

– Тебе нравится? – его губы коснулись моего уха. Вся передняя часть его тела была прижата к моей спине и, клянусь, я умерла и попала в рай. Меня никогда так не держали. Полностью поглотили. Это было всем.

– Невероятно.

– Скажи, если захочешь, чтобы я остановился.

– Этого не будет.

– Отлично. – Он слегка укусил моё плечо, и я откинула голову ещё сильнее, открывая ему больше доступа.

– Полегче, – выдохнула я, когда стало немного грубовато.

Он сделал ровно так, как я сказала.

– Жёстче, – приказала я, когда нужно было больше.

Он дал мне ровно то, чего я хотела, и я снова кончила на его пальцы с криком удовольствия, раскачиваясь и ругаясь, абсолютно разрушаясь.

– Черт, ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел, Эбби, – его голос звучал напряжённо и хрипло.

– Лжец, – почти в шутку ответила я.

Невозможно было ощущать что-то другое, когда он трогал меня и держал вот так. Просто невозможно.

Он прижал свой всё ещё твёрдый член к моей заднице. Но не мог же он уже быть готов, да?

– Это правда.

– Могу я снова кончить? – спросила я.

– Если дашь мне продолжать тебя трогать. – Он слегка надавил большим пальцем на мой клитор, и я простонала:

– Я хочу тебя внутри, Нико.

– Наконец-то ты используешь моё настоящее имя. – Его слова были грубыми, но игривыми, и я засмеялась, задыхаясь.

– Наконец-то.

– Ты уверена? У меня нет презерватива.

– У меня спираль, и я чиста, а ты? – Я встретила его взгляд в зеркале.

Он смотрел прямо, не отводя глаз.

– Абсолютно. Оборотни всё равно не могут заразиться ЗППП.

– Похоже, я теперь тоже оборотень, да?

– Ага. – Он опустил губы обратно на мою шею и слегка укусил.

Дотянувшись за спину, я схватила верх его полотенца и потянула. Оно было уже почти полностью развязано и легко ослабло.

Нико отбросил эту преграду между нашими телами и вынул из меня пальцы. Я глубоко вдохнула, когда кончик его члена упёрся в мой вход.

Он сжал челюсти и снова встретил мой взгляд, словно давая последний шанс остановить его, но я просто опустила бедра вниз и прикусила щёку, когда приняла кончик. Нико был огромен. Безумно огромен. Это было гораздо более сильное растяжение, чем его пальцы, но ощущалось невероятно.

Он выругался сквозь стиснутые зубы и резко вошёл в меня, пальцы грубо прижались к моему клитору, пока он двигался всё глубже.

Мы застонали вместе, когда он упёрся до конца и замер, сжав челюсти и сделав несколько ровных вдохов, чтобы прийти в себя.

– Ты в порядке? – тяжело дыша, спросила я.

Звук, который он издал в ответ, был ясным «да».

Я шевельнула бёдрами, и он легко поднял меня выше на столешницу. Холодная поверхность коснулась живота, я ухватилась за край, а он выскользнул на миг и снова вонзился, еще глубже.

Его пальцы всё ещё сбивчиво двигались по клитору, что сводило меня с ума. Мы двигались вместе, подталкивая друг друга всё ближе и ближе к краю, пока, наконец, не сорвались

Я громко вскрикнула и выгнулась, пока он врывался в меня сильно и быстро.

Звук его наслаждения и ощущение его члена внутри меня были диким, вкусным удовольствием, которое заставило меня кончить сильнее и дольше, чем я могла мечтать.

Мы оба дышали тяжело и неровно. Он навалился на меня, опершись о столешницу, и снова встретил мой взгляд в зеркале. В его глазах было что-то дикое, обжигающее – я и представить не могла, что кто-то вообще способен смотреть на меня так.

– Это было невероятно, – тяжело дыша, сказала я.

– Ты можешь придумать лучшее слово, чем «невероятно».

– Ошеломляюще прекрасно.

– Это два слова, Эбби. – Хриплость в его голосе заставила меня улыбнуться.

– Идеально.

– Вот и отлично. – Его губы коснулись моей шеи в последний раз. – Я забираю тебя домой. В свой дом.

– Это был вопрос? – я поддразнила.

– Нет.

Моя улыбка расширилась.

– Ладно. Но ключи от машины я оставляю при себе, на случай, если ты окажешься убийцей.

– Хорошая мысль. – Его рука скользнула по моему животу и через сосок, скользкий от моего удовольствия. Может, и от его тоже. – Быть начеку никогда не повредит.

– Именно.

С этими словами он поднял меня со столешницы и понёс в душ, всё ещё находясь во мне.

Честно говоря, мне совсем не хотелось с него слезать.