Текст книги "Памятник"

Автор книги: Ллойд Бигл-мл.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что вы сказали? Ну, прибыль, разумеется, будет. И чертовски большая. А что в этом дурного?

– Судя по тому, что я успел здесь повидать, вы с вашим отелем будете спасать от помутнения рассудка одних лишь несчастных свихнувшихся миллионеров.

Уэмблинг самодовольно хохотнул.

– Но только на первых порах. Сначала нужно поставить дело на прочную финансовую основу. Кстати, останется достаточно места и для людей помельче. Конечно, не в отелях, расположенных на самом берегу, но тем не менее... Будут тут и общественные пляжи, и отели с правом пользования этими пляжами, и многое другое. Мои люди предусмотрели все это при разработке проекта.

– Видите ли, воспитание привило мне иной взгляд на окружающую меня действительность, – произнес Вориш. – Мы, служащие военного космофлота, посвящаем свою жизнь охране человечества, но если вы заглянете в нашу платежную ведомость, то поймете, что нас к этому побуждает отнюдь не стремление к обогащению.

Но Уэмблинг уже не слушал его. Он вдруг стремительно повернулся и помчался куда-то, изрыгая самые немыслимые ругательства. Неизвестно откуда вынырнувший абориген обхватил руками и ногами балку, которую вот-вот должны были поднять с помощью крана. Рабочие прилагали героические усилия, чтобы отцепить его, стараясь при этом обращаться с ним поосторожнее. Абориген упрямо сопротивлялся. Работа приостановилась, пока его с трудом не оторвали от балки и не унесли прочь.

Лейтенант Смит как раз подоспел к комическому завершению этой драмы.

– Чего они хотят этим добиться? – спросил Борщи.

– Они выгадывают время, – ответил Смит. – Разве вы не слышали, что сказал вчера тот абориген? Им нужно время, чтобы суметь осуществить какой-то план. А что это за план – не ясно.

– Быть может, они готовят всеобщее восстание.

– Сомневаюсь. Мне кажется, что по своей природе они народ миролюбивый.

– Тогда желаю им удачи, – сказал Вориш. – Этот Уэмблинг крепкий орешек. Удивительно, что он не теряет в весе при том, что носится по строительству, следя за бесперебойностью работы.

– А может, он всю ночь ест. Хотите взглянуть, как расставлены сторожевые посты?

И они пошли в сторону от строительства. Позади них слышался пронзительный голос разбушевавшегося Уэмблинга, который требовал немедленно возобновить работу. Минуты через две Уэмблинг догнал их и развинченной походкой зашагал рядом с Воришем.

– Если б вы, проводя оборонительную линию, учли мое предложение, заявил он, – я был бы избавлен от подобных неприятностей.

Вориш промолчал. Не вызывало сомнений, что Уэмблинг из кожи вон лез, чтобы избежать нанесения аборигенам телесных повреждений, но Вориш сомневался, что он делает это из человеколюбия. Любой промах, допущенный им в отношениях с местными жителями, мог осложнить его положение в очередном судебном процессе.

В то же время Уэмблинга ничуть не беспокоила возможность нанесения аборигенам телесных повреждений служащими военного космофлота – едва ли вина за это падет на него. Всего лишь накануне он потребовал, чтобы Вориш воздвиг электронный барьер, который превратил бы в пепел любого аборигена при попытке проникнуть в охраняемую зону.

– Местные жители причиняют вам лишь незначительное беспокойство, не более, – заметил Вориш.

– Оружием они не богаты, – сказал Уэмблинг. – Но его достаточно, чтобы перерезать нам глотки. К тому же, если они решат напасть на нас все сразу, их здесь тьма-тьмущая. А то, что они пока только слоняются по строительной площадке, тормозит работу. Я хочу, чтобы тут и духу их не было.

– Не думаю, что вашей глотке грозит опасность, однако мы сделаем все возможное, чтобы они не появлялись на строительной площадке.

– О большем я и не прошу, – сказал Уэмблинг.

Он добродушно хохотнул и взял Вориша под руку.

Смит расположил сторожевые посты с таким расчетом, чтобы использовать редко встречавшиеся неровности почвы. Здесь уже работали его люди, расчищая землю от растений для лучшего обзора близлежащей местности. Уэмблинг не спеша, как на прогулке, шел мимо, оценивая результат проделанной работы с пренебрежительным равнодушием адмирала флота. Вдруг он остановил Вориша.

– Нашу линию обороны придется передвинуть.

Вориш холодно посмотрел на него.

– Почему?

– Через две-три недели мы начнем разбивать здесь площадки для игры в гольф. По эту сторону оборонительной линии останется не больше половины земли, предназначенной для этой цели. А то и меньше. Поэтому следует ее передвинуть. Моим людям опасно работать без охраны. Впрочем, тут нет никакой спешки – это можно сделать и завтра.

– При условии, что вы посвятите меня в свои планы.

Уэмблинг вызвал топографов, и все они отправились в путь под бдительным оком военного конвоя. Они шли на запад вдоль полуострова, который вскоре расширился и стал уже частью материка. Пока они продирались через лесные заросли, взмокший от пота Уэмблинг, подкрепляя свои слова жестами, с наслаждением расписывал, какие он собирается разбить здесь площадки для игры в гольф.

Часом позже Вориш еще раз осмотрел пространство, отведенное под эти площадки, и наотрез отказался выполнить просьбу Уэмблинга.

– В этом месте линия сторожевых постов получилась бы слишком длинной, – заявил он. – У меня не хватит людей.

Уэмблинг осклабился.

– Капитану нравится меня разыгрывать. Да ведь у вас людей хоть отбавляй. Вон их сколько там, на берегу.

– Мои люди, как и ваши, работают посменно. Если я всех их назначу часовыми, у них не останется времени для отдыха.

– Мы оба знаем, что вы можете соорудить непроходимый барьер, не заняв ни одного человека.

– И мы оба знаем, что я этого не сделаю. Да и вообще ваши рабочие не нуждаются в том, чтобы их охраняли служащие военного космофлота. Им не грозит опасность.

– Ну что ж. Как вам будет угодно. Но если с ними что-нибудь случится...

– И еще мне хотелось бы знать, – сказал Вориш, – как вы намерены поступить с той покинутой жителями деревней, где намечено вырыть восьмую ямку?

Уэмблинг с презрением посмотрел на видневшиеся вдали хижины.

– Я снесу ее. Там никто не живет.

– Этого вы не можете сделать, – сказал Вориш. – Деревня является собственностью аборигенов. На снос вам нужно получить разрешение.

– Чье разрешение?

– Разрешение местных жителей.

Уэмблинг откинул голову и оглушительно расхохотался.

– Пусть они подадут на меня в суд, если им еще не надоело швырять деньги на ветер. Последний процесс стоил им около ста тысяч, а знаете, во сколько оценили нанесенный мною ущерб? В семьсот пятьдесят кредиток. Чем скорее они потратят свои деньги, тем скорее от меня отвяжутся.

– Мне приказано охранять местных жителей и их собственность не менее бдительно, чем вас и то, что принадлежит вам, – сказал Вориш. – Аборигены, конечно, вас не остановят, но я возьму это на себя.

И он, не оглядываясь, быстро зашагал к "Хилну". Ему хотелось поскорей очутиться в своем кабинете и побеседовать с лейтенантом Чарлзом. Он вспомнил, что давным-давно читал кое-что весьма любопытное в "Руководстве для старшего командного состава", которым пользовался теперь очень редко...

Дни текли своей чередой, приятно и спокойно. Этот покой время от времени нарушали только скандалы, которые учинял Уэмблинг, когда какому-нибудь аборигену удавалось проникнуть за линию сторожевых постов и ненадолго приостановить строительство. Вориш внимательно следил за осуществлением плана разбивки площадок для игры в гольф и с нетерпением ждал отклика официальных кругов на его доклад о нарушении договора с Лангри.

Но официальные круги пока молчали, а бригада рабочих Уэмблинга беспрепятственно продвигалась в глубь леса. Срубленные деревья отвозили в сторону и распиливали на бревна. Древесина с необычным, удивительно изысканным крапчатым рисунком должна была пойти на панели, которые украсят изнутри стены отеля.

Бригада лесорубов достигла покинутой жителями деревни и продолжала работать, обходя ее стороной, однако Вориш заметил, как рабочие то и дело с беспокойством поглядывают в ее сторону, словно надеясь, что она исчезнет сама собой.

Совершая по утрам обход сторожевых постов, Вориш иногда останавливался и направлял бинокль в сторону деревни, вокруг которой велись работы.

– Надеюсь, вы понимаете, что рискуете нажить неприятности, – сказал ему Смит.

Вориш промолчал. У него было свое мнение об офицерах, чрезмерно пекущихся о собственном благополучии.

– А вот и сам Уэмблинг, – произнес он.

Уэмблинг, за которым по пятам следовали запыхавшиеся телохранители, несся по очищенной от деревьев местности. Навстречу ему вышел прораб. Уэмблинг что-то коротко сказал ему и махнул рукой в сторону деревни. Прораб повернулся к рабочим и повторил этот жест. Не прошло и минуты, как была опрокинута первая хижина.

– Пошли, – сказал Вориш.

Смит подал сигнал команде рядовых космофлота я поспешил за Воришем. Команда первой добежала до деревни и выдворила из нее людей Уэмблинга. Когда подоспел Вориш, Уэмблинг словно окаменел от бессильной ярости.

Вориш окинул взглядом несколько поваленных хижин.

– Вы получили на это разрешение местных жителей? – спросил он.

– Нет, черт их дери, – сказал Уэмблинг. – У меня заключен договор с Управлением колоний. Что они могут этому противопоставить?

– Арестуйте этих людей, – приказал Вориш и отвернулся.

Его несколько удивило, что Уэмблинг не оказал сопротивления. Казалось, в этот момент он что-то напряженно обдумывал.

Уэмблинг отбывал заключение в своей собственной палатке. Вориш приостановил все работы по строительству отеля, отправил в Генеральный штаб военного космофлота подробный доклад о происшествии и стал ждать, что за этим последует.

Он не мог разгадать причину равнодушия, с которым штабисты отнеслись к его докладу о положении на Лангри. То ли кто-то отправил этот документ в архив, как не заслуживающий внимания, то ли чиновники, получив взятки, тайно сговорились это дело замять. В любом случае это было несправедливо и противозаконно. Аборигенам нужно время для осуществления какого-то их замысла, который они называли планом. А Воришу – для того, чтобы привлечь внимание влиятельных кругов к происходящим здесь событиям. Он себе не простит, если даст Уэмблингу закончить строительство, пока доклад о положения на Лангри валяется в ящике письменного стола какого-нибудь мелкого чиновника.

Теперь, когда остановились строительные работы, Вориш с удовольствием наблюдал, как арестованный им Уэмблинг слал отчаянные телеграммы разным высокопоставленным лицам, заседающим в правительстве Федерации.

"Посмотрим, – удовлетворенно сказал себе Вориш, – как они на этот раз отмахнутся от проблем Лангри".

Через три недели Генеральный штаб проявил наконец признаки жизни. На Лангри был послан линейный космокрейсер "Болар" под командованием адмирала Корнинга. Адмиралу было поручено провести расследование на месте.

– Пока не похоже, чтобы вас сместили, – оказал Смит. – Вы знакомы с этим Корнингом?

– Я не раз служил под его командованием. Мы с ним давнишние друзья.

– Тогда вам повезло.

– Могло быть и хуже, – признал Вориш.

Он считал, что хорошо подготовился к защите, и хотя Корнинг – человек резкий, вспыльчивый и большой придира, он не полезет в бутылку и другу пакостить не станет.

Вориш выстроил почетный караул и встретил адмирала со всеми положенными почестями. Корнинг проворно сбежал по трапу "Болара" и с явным одобрением оглядел окружающую его местность.

– Рад вас видеть, Джим, – сказал он, не сводя глаз с соблазнительного пляжа. – А тут у вас неплохо. И даже очень. – Он повернулся к Воришу и всмотрелся в его загорелое лицо. – И вы не упускаете возможности использовать преимущества этого местечка. Вы даже потолстели.

– А вы похудели, – сказал Вориш.

– Я всегда был тощим, – заявил Корнинг. – Но зато какой у меня рост! Я когда-нибудь рассказывал вам о том времени... – он взглянул на стоявших вокруг них офицеров, которые с почтительным вниманием ловили каждое его слово, и понизил голос. – Пойдемте-ка туда, где сможем поговорить.

Вориш отпустил своих подчиненных и повел Корнинга к "Хилну". По дороге адмирал не промолвил ни слова. Он внимательно разглядывал оборонительные сооружения Вориша и тихо прищелкивал языком.

– Джим, – обратился Корнинг к Воришу, когда тот закрыл дверь кабинета, – что же все-таки здесь происходит?

– Я хочу познакомить вас с кое-какими событиями из предыстории нынешней обстановки на Лангри, – произнес Вориш и рассказал о договоре с правительством Федерации и о том, как он был нарушен. Корнинг слушал очень внимательно, то и дело чертыхаясь вполголоса.

– Выходит, Федерация не предприняла по этому поводу никаких официальных действий? – спросил он.

– То-то и оно.

– Черт побери! Рано или поздно кто-нибудь за это поплатится головой. Впрочем, скорей всего не тот, кто этого заслужил. Но нарушенный договор, по правде говоря, не имеет никакого отношения к тем неприятностям, которые вы на себя накликали. Во всяком случае, с точки зрения закона, потому что, исходя из закона, этого договора не существует. А теперь объясните, что это за дурацкая история с хижинами, принадлежащими аборигенам.

Вориш улыбнулся. В этом вопросе он чувствовал под собой твердую почву – он долго совещался с Форнри и обсудил с ним все детали.

– Согласно полученному мною приказу о назначении на эту должность, произнес он, – я здесь являюсь беспристрастным третейским судьей. Я должен охранять граждан Федерации и их собственность, но в мои обязанности входит также охрана аборигенов от любых посягательств на их обычаи, способы добывания средств к существованию и тому подобное. Параграф седьмой.

– Знаю. Читал.

– Мысль такова: если к аборигенам относиться хорошо, куда меньше шансов на то, что гражданам Федерации и их собственности понадобится защита. Деревня, о которой речь, не просто несколько стоящих рядом хижин. Судя по всему, она имеет для местных жителей какое-то особое значение, видимо религиозного порядка. Они называют ее Деревней Учителя, или еще как-то близко по смыслу.

– Учителя или вождя, – сказал Корнинг. – Некоторые народы вкладывают в эти понятия один и тот же смысл. В таком случае эта деревня могла быть для них своего рода святыней. Как я понимаю, Уэмблинг ворвался в нее и начал ее разрушать.

– Совершенно верно.

– Вы заранее предупредили, что ему следует получить на это разрешение аборигенов, а ой поднял вас на смех. Прекрасно. Тут ваше поведение не только правильно – оно даже похвально. Но почему вам понадобилось остановить все строительные работы? Вы же могли взять под защиту деревню и заставить Уэмблинга разбить площадки для гольфа где-нибудь в другом месте. И как бы он истошно ни вопил, над ним только посмеялись бы и все тут. А вам приспичило остановить строительство. Вы что, хотели таким способом добиться, чтобы вас уволили? Из-за вас Уэмблинг потерял уйму времени и денег, так что теперь у него есть веские основания для жалобы. А он пользуется большим влиянием.

– Не моя вина, что он потерял время и деньги, – возразил Вориш. – Я немедленно доложил Генеральному штабу о предпринятых мною мерах. Они могли сразу же отменить мой приказ.

– Они не решились на это, поскольку не знали, каково положение на Лангри. Вы устроили в штабе хороший переполох. Почему вы арестовали Уэмблинга и держите его под стражей?

– Для его же собственной безопасности. Он осквернил святыню, и если с ним что-нибудь случится, отвечать буду я.

Впервые за весь разговор Корнинг улыбнулся.

– Так вот какова ваша версия? Неплохо придумано. В этом случае все сводится к разнице точек зрения – вашей и Уэмблинга, а те, кто не был на месте происшествия, лишаются права голоса. В своем докладе я буду бить именно на это. Уэмблинг преступил границу дозволенного. Тут все ясно: это могло повлечь за собой серьезные последствия. Я же не имею полного права утверждать, что вы приняли слишком крутые меры, поскольку меня тогда здесь не было. Я не до конца понимаю, чего вы пытались достичь своими действиями, а, впрочем, может, и понимаю, но все равно поддержу вас, насколько это в моих силах. Думаю, мне удастся спасти вас от расстрела.

– О! – воскликнул Вориш. – Стало быть, они собираются меня расстрелять? А я все пытался угадать, что у них на уме.

– У них на уме было... у них на уме самое худшее. – Корнинг твердо посмотрел Воришу в глаза. – Не очень-то мне это нравится, но я подчиняюсь приказу. Вы вернетесь в Галаксию на "Хилне" под арестом, чтобы предстать перед военным трибуналом. Мне лично кажется, что у вас нет серьезных оснований для беспокойства. По-моему, их замысел обречен на провал, но пока они считают, что не мешает попытаться осуществить его.

– Меня это не волнует, – сказал Вориш. – Я тщательно все продумал и даже надеюсь на то, что они не отступятся. Я, конечно, потребую, чтобы военный трибунал рассмотрел мое дело в открытом заседании... но боюсь, мне в этом откажут. И при всем при том я рад, что оставляю Лангри в таких надежных руках.

– Надежных, но не моих, – сказал Корнинг. – Я здесь пробуду недолго. Мне на смену уже вылетела 984-я эскадра. Одиннадцать кораблей. В штабе не хотят рисковать и выпустить из-под контроля дела на Лангри. Командует эскадрой Эрнст Диллингер – несколько месяцев назад его произвели в адмиралы. Вы с ним знакомы?

4

Рыболовное суденышко стояло все на том же месте, далеко в море. Диллингер поднял к глазам бинокль, по вскоре опустил его. Судя по тому, что он увидел, местные жители занимались рыбной ловлей. Он вернулся к письменному столу и сел, не отрывая глаз от цветного пятнышка – паруса той лодки.

Диллингера раздражало плюшевое великолепие огромного кабинета. Только вчера он поддался на уговоры Уэмблинга и занял апартаменты в полностью отстроенном крыле отеля и теперь большую часть времени вышагивал вокруг стола, на котором лежала кипа документов, ждавших, когда он примется за работу.

Ему покоя не давала мысль о том загадочном нечто, которое местные жители называли планом и которое, как они намекнули, сметет с лица планеты Уэмблинга с его отелями и рабочими.

А если учесть, что отель "Лангри" через два-три месяца примет первых постояльцев и уже начаты работы по строительству еще двух отелей, изгнать Уэмблинга законным путем не представляется возможным. Что же тогда намерены предпринять аборигены? Изгнать его вопреки закону? Применить силу, когда на планете находится целая эскадра военных космолетов?

Он встал и снова подошел к выгнутому куску прозрачного пластика с подсветкой, который был вставлен в оконный проем. Рыболовное судно стояло на том же месте. Оно стояло там каждый день. Но быть может, как предполагал Протц, за косой рыба ловится лучше?

Щелкнул интерком.

– К вам мистер Уэмблинг, сэр.

– Впустите его, – сказал Диллингер и повернулся к двери.

Уэмблинг вошел своей развинченной походкой и протянул руку.

– Доброе утро, Эрни.

– Доброе утро, Ховард, – отозвался Диллингер, у которого зарябило в глазах от дикой расцветки уэмблинговой рубашки.

– Не пойти ли нам в салон и пропустить по стаканчику?

Диллингер поднял со стола кипу бумаг и бросил ее обратно.

– Можно.

По роскошно отделанному коридору они прошли в салон, где служитель в униформе взял у них заказ и принес напитки. Лениво помешивая в стакане кусочки льда, Диллингер смотрел через огромное окно на террасу и простиравшийся за ней пляж. Садовники Уэмблинга поработали на совесть. Отель окружали кусты с ярко окрашенными листьями и бархатистый травяной ковер. Бассейн, готовый принять купальщиков, был пуст. Свободные в этот час от обязанностей служащие космофлота и рабочие высыпали на берег и на косе охотились с копьями за рыбой.

Уэмблинг принялся воодушевленно рассказывать, как быстро продвигается подготовка новых строительных участков, под которые отведены пятьдесят миль побережья – по обе стороны от основного отеля "Лангри".

– У меня голова раскалывается от этих ваших строительных участков, сказал Диллингер. – Я ведь должен их охранять.

Уэмблинг подался вперед и похлопал Диллингера по руке.

– Вы отлично работаете, Эрни. С тех пор, как вы вступили на эту должность, у нас не было ни одной неприятности. Я замолвлю за вас словечко во влиятельных кругах – там многое могут сделать для вас.

– Только здесь, на полуострове, разместилось бы пятьдесят отелей, сказал Диллингер. – Не говоря уже о площадках для гольфа.

Уэмблинг едва заметно улыбнулся.

– Политика и законы, – тихо проговорил он. – Держитесь от того и другого подальше, Эрни. Вы умны и обладаете незаурядными способностями, но ваш ум и способности в этой области неприменимы: они другого порядка.

Диллингер вспыхнул и снова перевел взгляд на окно. Рыболовное судно крошечной точкой маячило на горизонте. Возможно, оно медленно плыло по течению или под парусом, но отсюда казалось, что оно стоит на месте.

– Есть вести о капитане Ворише? – спросил Уэмблинг.

– Он отправился на "Хилне" проводить маневры – это последнее, что я о нем слышал.

– Значит... его но уволили?

– Было проведено расследование, – с улыбкой ответил Диллингер. – Но кончилось оно тем, что ему была объявлена благодарность за находчивость, которую он проявил в сложной обстановке. Мне думается, что любое действие, направленное против него, получило бы огласку, а для кого-то эта огласка нежелательна. Впрочем, я, разумеется, ничего не смыслю в политике и законах. А вам хотелось, чтобы Вориша уволили?

Уэмблинг задумчиво покачал головой.

– Нет. Я не затаил на него зла. Злость не приносит дохода. Перед каждым из нас стояла своя задача, но его занесло не в ту сторону. Мне хотелось только одного-наладить работу, и, когда он отбыл отсюда, я обратился в соответствующие инстанции с настоятельной просьбой, чтобы с ним обошлись помягче. Однако я думал, что его все-таки вышвырнут из космофлота, и, если б мое предположение оправдалось, я хотел, чтобы он вернулся сюда, на Лангри. Как я понял, он нашел общий язык с аборигенами, а такой человек мог бы мне пригодиться. Я порекомендовал ему связаться с моей конторой в Галаксии. Его б сюда сразу переправили. Но я не получил о нем никаких сведений.

– Так вот, его не уволили. Когда вы с ним встретитесь в следующий раз, возможно, он уже будет адмиралом.

– То же самое я предлагаю и вам, – сказал Уэмблинг. – Если вы когда-нибудь покинете космофлот, возвращайтесь на Лангри. Я собираюсь развернуть здесь большое дело, и мне для этого понадобятся все достойные порядочные люди, которых я сумею уговорить работать у меня. А таких найти не так-то легко.

Диллингер отвернулся, чтобы скрыть от Уэмблинга улыбку.

– Благодарю. Я не забуду о вашем предложении.

Уэмблинг шлепнул ладонью по столу, выпрямился и встал.

– Ну, пора трудиться дальше. Сыграем вечером в шахматы?

– Если только попозже, – ответил Диллингер. – Мне нужно разделаться со своей работой.

Уэмблинг, переваливаясь с ноги на ногу, поспешно покинул салон. Диллингер не мог не восхищаться этим человеком. Даже при том, что и сам Уэмблинг и его метод вести дела вызывали в нем глубокую неприязнь, все равно он им восхищался. Уэмблинг добился своего.

В кабинете Диллингера поджидал Протц, теперь уже капитан "Рирги", флагманского корабля 984-й эскадры. Диллингер кивнул ему и проговорил в рупор интеркома:

– Проследите, чтобы меня не беспокоили.

Он выключил интерком и повернулся к Протцу.

– Так это же?

– Этот космолет определенно не разбился, – ответил Протц. – По словам часового, он по всем правилам шел на посадку и должен был сесть где-то в глубине леса. У Уэмблинга не пропало ни одного грузового космолета, а мы в свою очередь точно знаем, что этот корабль не наш. Разведывательные самолеты прочесывают этот участок на уровне верхушек деревьев и ничего не могут обнаружить.

– Выходит, это не космолет Уэмблинга, – проговорил Диллингер.

С той минуты, когда сегодня на рассвете он получил первое донесение о неизвестном космолете, его не оставляла мысль, что этот корабль должен принадлежать Уэмблингу. Он повернулся на стуле и посмотрел в сторону моря.

– Значит, к аборигенам пожаловали гости.

– И этих гостей ждали, – сказал Протц. – Они вмиг замаскировали корабль. Не исключено, что они даже вырыли там посадочную шахту.

– Уэмблинг подозревает, что кто-то из служащих его грузового космофлота является связным между аборигенами и их адвокатом. Видно, мы должны были вести наблюдение за всей планетой, но тогда пришлось бы оставить один космолет на орбите. А Уэмблинг затевает строительство такого количества отелей, что нам нужны все наши люди, все до единого. Итак, космолет уже здесь. Вопрос в том, с какой целью он прилетел?

– Контрабанда оружия?

– Если бы... У нас тогда появился бы интерес к этому заданию. Разведке удалось что-нибудь выяснить?

– К восьми утра никаких сведений не поступило. Хотите, чтобы провели наземный поиск?

– Для этого понадобится слишком много людей. А если у них там посадочная шахта, то и наземный поиск может ее не обнаружить. И вообще уже слишком поздно. Они успеют разгрузить космолет. Нет! Пусть этим занимается разведка. Если потребуется, дайте им еще несколько человек.

– Какие распоряжения помимо этого?

– Готовьтесь к худшему, Протц. Из всех заданий, которые я получал от командования военного космофлота, это самое неприятное. Я надеялся, что мне удастся выполнить его, не сделав ни одного выстрела по аборигенам. Я предпочел бы пристрелить Уэмблинга.

"Это дело с самого начала велось неправильно", – подумал Диллингер. Вполне вероятно, что адвокат, которого наняли аборигены, – специалист достаточно сведущий – это признавал даже сам Уэмблинг, которого тот не раз ставил в затруднительное положение. И тем не менее сейчас Уэмблинг уже завершает отделку отеля "Лангри".

Главное оружие Уэмблинга – его влияние в политических кругах. Бороться с этим следует опять-таки с помощью политики, а не в судебном заседании. Однажды он попытался объяснить это Форнри, но абориген явно остался равнодушен к его словам. Вот осуществится их план, сказал тогда Форнри, – и все станет на свои места. Судя по всему, он совершенно не понимал, что время упущено и уже ничего не предпримешь.

Диллингер считал, что, узнай он вовремя, как обернулось дело с Лангри, он смог бы, умело используя документально обоснованную информацию, положить конец этому беззаконию.

Но он узнал об этом только тогда, когда, встретившись с адмиралом Корнингом, принял командование размещенными на Лангри силами военного космофлота. И сделал все, что было в его возможностях. Он приказал подготовить сто экземпляров донесения о положении на Лангри и к каждому из них приложил фотокопию оригинала договора. Но он не рискнул доверить эти документы обычным каналам связи, и, чтобы переслать их в штаб, ему пришлось ждать, пока один из его офицеров не отбыл в отпуск. Сейчас они, вероятно, в руках тех, кому были адресованы, их подробно изучают, проведут расследование, и со временем будут приняты какие-то меры. Но уже слишком поздно. Уэмблинг отхватит свой жирный кусок, да, возможно, на Лангри набросятся и другие стервятники, вооруженные договорами с Управлением колоний, и продолжат грабеж.

Аборигенам уже сейчас приходится туго. Люди Уэмблинга поедают огромное количество свежей рыбы, и рыболовные суденышки аборигенов больше не показываются в прибрежных водах – там, где море омывает строительные участки Уэмблинга. Численность коренного населения Лангри была велика, даже слишком, и оно питалось главным образом тем, что давало море. Поговаривают, что аборигены уже испытывают недостаток в пище.

К вечеру Диллингер позвонил Уэмблингу.

– Ваши люди все время совершают полеты над материком, – сказал он. Они не заметили ничего необычного в поведении местных жителей?

– Пока мне ни о чем таком не докладывали, – ответил Уэмблинг. Хотите, чтобы я навел справки?

– Было бы желательно.

– Тогда немного подождите.

Он услышал, как Уэмблинг что-то приказал резким тоном и тут же спросил, уже обращаясь к Диллингеру.

– Вы думаете, местные жители что-то затевают?

– Я это знаю точно, только не могу догадаться, что именно.

– Вы с ними справитесь, – уверенно заявил Уэмблинг. – Было время, когда я хотел, чтобы их уничтожили, но раз уж благодаря вам они не путаются у меня под ногами, я охотно согласился бы на мирное сосуществование с ними. Черт побери, они даже могут стать приманкой для туристов, когда я открою отель. Возможно, они плетут корзинки, вырезают из дерева амулеты или еще что-нибудь этакое. Я буду продавать их поделки в вестибюле отеля.

– Меня сейчас беспокоит не их умение плести корзинки, – сухо сказал Диллингер.

– Однако же... минуточку! Эрни, вы меня слушаете? Ни один из моих людей не заметил ничего необычного.

– Спасибо за информацию. Боюсь, нашу шахматную партию придется отложить. Я буду занят.

– Очень жаль. А как насчет завтрашнего вечера?

– Там видно будет.

В лунном свете планета Лангри была бы чарующе прекрасна, но у нее не было луны. В планы Уэмблинга входило сконструировать источник искусственного лунного освещения, но пока до этого дойдет, ночь будет окутывать красоту планеты непроглядной тьмой.

Вглядываясь во мрак, Диллингер увидел огоньки. В каждой деревне пылали костры. Кое-где их свет сливался в одно ослепительное пятно. А там, где расстояние между кострами было побольше, они выглядели вкрапленными в черноту сверкающими точками.

– По-вашему, это явление необычное? – спросил Диллингер пилота-разведчика.

– Безусловно, сэр. Они готовят пищу в сумерках, когда возвращаются рыболовные суда. А как только они с этим управятся, можно облететь все побережье, не увидев ни искорки света, если не считать, конечно, тех мест, где расположились наши люди и люди Уэмблинга. Я ни разу не заметил, чтобы в такой поздний час у аборигенов горел хоть один костер.

– Жаль, что мы мало знаем об этих аборигенах, – произнес Диллингер. Единственный местный житель, с которым я беседовал, – это Форнри, а он всегда очень сдержан. Не догадаешься, о чем он думает. Управлению колоний надо бы прислать сюда специалистов, которые занялись бы изучением этого народа. К тому же не мешало бы оказать аборигенам помощь. Их улов еще больше оскудеет, когда толпы туристов Уэмблинга ринутся в море рыбачить. В недалеком будущем им не обойтись без выращивания каких-нибудь сельскохозяйственных культур. А вы, Протц, как расцениваете необычное поведение аборигенов?

– За этим что-то кроется, но будь я проклят, если знаю что.

– Я могу сделать кое-какие выводы, – сказал Диллингер. – Дело обстоит так: утром на планету садится неизвестный космолет, а позже, уже ночью, все местные жители бодрствуют – они к чему-то готовятся. Пожалуй, нам стоит самим принять кое-какие меры и быть наготове.

Донесение разведки, поступившее на рассвете, фактически не содержало ничего нового. За исключением этих костров докладывать разведчикам было не о чем.