Текст книги "Мой верный страж"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 18
Виктория проснулась, почувствовав, что Грант встает, и сонно запротестовала. Он тихо засмеялся и на секунду вернулся к ней, нежно поцеловав в шею. Щетина на его подбородке царапнула ее кожу, отозвавшись в теле приятной дрожью.
– Спи, – негромка велел он. – Мне пора на Боу-стрит.
Она обвила руками его шею:
– Уже утро?
– Да. – Он с наслаждением вдохнул запах ее волос.
Виктория гладила мощные мускулы его спины, ощущая его восхитительную мужественность, тяжесть тела, шершавое прикосновение небритой щеки…
– Останься со мной, – умоляющим тоном произнесла она, вздрогнув от удовольствия, когда теплая ладонь накрыла ее грудь.
Грант весело застонал, с трудом противясь искушению.
– Увы, любовь моя. Меня ждет Кеннон, да и вообще сегодня много дел. Но я скоро вернусь. – Он поцеловал ее белоснежную грудь. – Впредь я не намерен надолго покидать твои объятия.
Виктория взъерошила его короткие черные волосы, посмотрев на него с мечтательным выражением:
– Хотелось бы верить.
Он пристально вглядывался в нее, медленно лаская трепещущее тело.
– Разве это невозможно, любовь моя?
– Возможно, но… – Теперь он поглаживал большим пальцем крошечную ямку пупка, мешая ей ясно мыслить. – Есть разница между мечтами, – с трудом выговорила она, – и реальностью.
– На мою долю выпало столько реальности, что хватило бы на десять жизней, – сообщил он. – Неплохо бы осуществить кое-какие мечты для разнообразия.
– Какие же?
– Для начала жениться на тебе.
Столь прямолинейное заявление ошеломило Викторию. Меньше всего она ожидала, проснувшись поутру, получить предложение руки и сердца. Собравшись с мыслями, она нерешительно ответила:
– Я… я понимаю, что любая на моем месте сочла бы за честь подобное предложение.
– А ты? – тихо спросил он.
– Я боюсь, что ты… – Виктория замолчала, бросив на него неуверенный взгляд, и выскользнула из его теплых объятий. Завернувшись в простыню, она уставилась на Гранта с молчаливой мольбой, заставившей его нахмуриться.
– Виктория, – сказал он и, потянувшись к ней с величайшей осторожностью, едва коснулся пальцами нежной кожи. – Мне не следовало начинать этот разговор сейчас. Ты еще слишком измучена, а у меня нет времени. Но, черт побери, я не оставлю камня на камне, пока не узнаю, чего ты боишься.
Не поднимая глаз от блестящего голубого шелка покрывала, Виктория ответила:
– Мне кажется, ты желаешь меня только из-за сходства с сестрой. Ведь именно Вивьен ты хотел с самого начала… и я не могу винить тебя за это. Она такая изысканная и волнующая – все мужчины желают обладать ею. Мне никогда не сравниться с ней в этом смысле. И я не вынесу, если, проснувшись однажды утром рядом с тобой, увижу неизбежное разочарование в твоих глазах.
Пораженный до глубины души, Грант пытался понять, откуда взялась подобная неуверенность в себе. Почему Виктория до такой степени терялась в тени своей сестры? Боже праведный, несколько трюков, которыми Вивьен владела в постели, не шли ни в какое сравнение с притягательностью Виктории. Она была душевной, умной, щедрой… идеальной спутницей жизни.
– Ты нежная… прекрасная… дурочка, – услышал он собственный голос. – Как тебе могло прийти в голову, что я предпочитаю ее? Как ты можешь сомневаться в моих чувствах? Уверяю тебя, я не слепой и в состоянии решить, что мне нужно.
Раздосадованный не на шутку, он сдернул с Виктории одеяло, проигнорировав ее испуганный возглас. Схватив девушку за руку, он заставил ее дотронуться до своих чресел. От прикосновения прохладной руки его плоть тут же мгновенно восстала.
– Как тебе это? – хрипло произнес он и склонился над ней, уставившись тяжелым взглядом в ее заалевшее лицо. – Почувствуй меня, а потом посмотри мне в глаза и скажи: ты видишь в них разочарование?
– Ты делаешь мне предложение только потому, что я была невинна, – упрямо сказала она. – Пытаешься как истинный джентльмен спасти положение…
Грант завладел ее губами в пылком поцелуе и остановился, только когда услышал сдавленный стон желания.
– Я не джентльмен, – глухо выговорил он. Сомневающийся взгляд Виктории был прикован к его глазам.
– Однажды ты сказал, что ты не из тех, кто женится.
– Из тех самых, когда речь идет о тебе.
– Но ты не обязан, – серьезно проговорила она, вырвав у него свою руку. – Пойми… у тебя нет никаких обязательств по отношению ко мне. Мы можем оставаться друзьями, очень близкими…
– Мне не нужен друг. Мне нужна ты. Днем и ночью. Каждую минуту, на всю оставшуюся жизнь. – Крепко прижав ее к себе, он заглянул в разрумянившееся личико и хрипло спросил:
– Разве не этого ты хочешь?
Вспыхнув еще ярче, Виктория судорожно кивнула и беззвучно ответила «да».
– Слава Богу, – сказал Грант, откидывая волосы с ее лица. – Потому что я не могу без тебя жить. Так, еще что-нибудь стоит между нами?
– Твоя работа… – Ее голос сорвался, но она продолжила, не желая оставлять недомолвок:
– Мне тяжело сознавать, что ты постоянно подвергаешься опасности… что, расставшись со мной утром, можешь не вернуться вечером. Я не смогу так жить.
Его руки теснее обхватили ее.
– Я уже решил оставить службу на Боу-стрит, – сказал он. – Слишком много лет своей жизни я отдал улице. Теперь у меня есть выбор… Я найду себе другое занятие.
– Это правда? – серьезна спросила она. Он кивнул и прижался губами к ее лбу.
– Выходи за меня замуж, Виктория.
Виктория не отвечала, глядя в спокойные зеленые глаза. Она любила его сильнее, чем когда-либо могла себе представить. Но какое-то беспокойство снедало ее. Она хотела разложить его по полочкам, проанализировать и найти необходимые ответы. Однако для этого ей потребуется уединение и время.
– Дай мне несколько дней, – попросила она. – Мне нужно съездить домой, повидать сестру и… обрести себя.
Нахмурившись, Грант с недоумением покачал головой:
– Обрести себя? Ты же сказала, что память полностью восстановилась.
– Да, но я еще не стала самой собой. И не готова резко изменить свою жизнь, прежде чем проведу несколько дней в мире и покое родного дома.
– Виктория, – натянуто произнес он, – ты любишь меня или нет?
– Да, я люблю тебя. – Она коснулась его щеки, взор ее внезапно затуманился от нахлынувших чувств. – Я очень люблю тебя, – пылко повторила она.
– В таком случае прими мое предложение.
– Не сейчас, – возразила она, не уступая ему в упрямстве.
С раздосадованным смешком он посмотрел на нее так, словно был не прочь хорошенько встряхнуть.
– Проклятие, почему бы просто не сказать «да»? Зачем откладывать неизбежное?
– Я дам тебе ответ, как только смогу, – пообещала Виктория. – Не торопись. Если ты проявишь немного терпения…
– Я не могу терпеть. Я безумно тебя хочу. – Он наградил ее страстным поцелуем.
Очарованная игривым проникновением его языка, Виктория жадно потянулась к нему, мечтая слиться в любовном экстазе. Грант мгновенно прильнул к ней всем телом, ткнувшись возбужденным естеством в расщелину между ее бедрами. Она открылась ему с такой готовностью, что он улыбнулся ее рвению.
– Виктория, – пробормотал Грант, просунув руку между их телами к облачку рыжих волос, лаская и дразня ее искусными пальцами. – Разве ты не понимаешь, что принадлежишь мне? – Он увлажнил набухшую нежную плоть, готовя ее к вторжению. Прижавшись губами к шее девушки, он помедлил, вдыхая слабое благоухание ванили. Горячая бархатистая головка его любовного орудия шевельнулась, и он нежно проник в ее сладостный грот.
– Скорее, – нетерпеливо выдохнула Виктория. Грант же уговаривал ее потерпеть и расслабиться, но она была слишком неопытна в любовных баталиях. Потная и дрожащая, она судорожно выгибалась и билась, вцепившись в него, пока он не сдался с тихим смешком. Повинуясь ее безмолвному призыву, он слился с ней воедино, и вскоре наслаждение пронзило ее, как разряд молнии.
– Что ж, – невнятно произнес Грант, уткнувшись в ее мягкую грудь, – надеюсь, это даст тебе пищу для размышлений.
Невольно улыбнувшись, Виктория обхватила руками его голову и запечатлела поцелуй на черных густых завитках.
– Поторопись, – проворковала она. – Ты опаздываешь на работу… а я бы не хотела, чтобы тебе пришлось объяснять почему.
– Никто и не подумает спрашивать, – отозвался он, не двигаясь. – В моей постели самая прекрасная женщина Англии… Было бы ненормально, если бы я не опоздал.
* * *
В конечном итоге Грант появился в кабинете Кеннона всего лишь на несколько минут позже обычного. При виде угрюмого блеска в серых глазах судьи он предусмотрительно сделал серьезную мину. Как всегда, Кеннон держался со спокойным достоинством, но Грант ощутил напряженную работу мысли и глубокую тревогу, скрытую под невозмутимой личиной. Было ясно, что Боу-стрит подверглась осаде со стороны прессы, общественности и правительства.
Грант понимал, что сам имел бы столь же бледный вид, если бы не ночь наслаждений, проведенная в объятиях Виктории. Его так и подмывало посоветовать Кеннону завести себе женщину, но он сдержался, не имея привычки совать нос в чужие дела… особенно в дела человека, который так тщательно оберегает свою личную жизнь.
Осведомившись о самочувствии Виктории, Кеннон сообщил Гранту, что Кейс полностью сознался в содеянном и заключен под стражу. Ему будет предъявлено обвинение, и он предстанет перед судом. Новости нисколько не удивили Гранта, не понаслышке знавшего о способности Кеннона вырвать признание даже у каминной полки. От Виктории Дивейн требовалось только явиться днем в суд к началу второго заседания, чтобы клерк зафиксировал ее показания. Делу предполагалось дать решительный ход, не привлекая лишнего внимания, дабы не возбуждать публику.
– Значит, Виктории не придется сталкиваться с Кейсом в суде, – с облегчением сказал Грант. Он готов был смотаться в ад и обратно, но не допустить, чтобы Виктория оказалась в одном помещении с мерзавцем.
– Нет никакой необходимости подвергать мисс Дивейн очередному испытанию, – ответил Кеннон. – Вполне достаточно ее письменного свидетельства вкупе с признанием самого Кейса, чтобы передать его в руки королевского правосудия.
– А как насчет Лейна? – спросил Грант. – Его, надо полагать, арестуют сегодня утром? Я бы с удовольствием предложил свои услуги.
Судья помолчал, неторопливо поднеся к губам кружку с кофе, и удивленно уставился на Гранта.
– Так вы ничего не слышали? Лорд Лейн умер.
Грант недоуменно покачал голой, неуверенный, что правильно расслышал.
– Что вы сказали?
– Вчера вечером, сразу после вашего ухода из «Будлза», с ним случился апоплексический удар.
С минуту Грант растерянно потирал гладко выбритый подбородок. С одной стороны, он был рад, что старый негодяй наконец встретился с Создателем. С другой стороны, весьма сожалел, что лорду Лейну удалось избежать судебного разбирательства на земле.
– Что ж, – сказал он наконец, – жаль, что я не мог задержаться в клубе и насладиться зрелищем.
Судья нахмурился:
– Недостойное замечание, Морган, хотя я понимаю, чем оно вызвано.
Но Грант нисколько не сожалел о своих словах. По его мнению, судьба оказалась милосердной к лорду Лейну и он слишком легко отделался. Так или иначе дело сделано, а Гранту предстояло решить более насущные проблемы, прежде чем строить планы на будущее.
– Увы, сэр, мне далеко до вашей бесстрастной натуры… как бы я к этому ни стремился.
– Оставим в покое мою натуру. Я хотел бы сделать вам предложение. И надеюсь, что вы отнесетесь к нему с должным вниманием.
– Что за предложение?
– Видите ли… я принял на себя обязанности надзирать за отправлением правосудия в Эссексе, Кенте, Харфордшире и Суррее в дополнение к тем функциям, которые уже выполняю.
Бросив на судью удивленный взгляд, Грант многозначительно присвистнул. Новые назначения существенно расширяли сферу деятельности Кеннона. Если до сих пор он тянул лямку за двоих, то теперь работы хватило бы на шестерых. Насколько Гранту было известно, ни один из предшественников Кеннона на посту главы полицейского суда не имел подобных полномочий.
– Первые отклики общественности не заставили себя ждать, – сухо продолжил Кеннон. – Все сходятся на том, что я одержим жаждой власти и склонен выходить за рамки своей юрисдикции. Возможно, так оно и есть. Но я не вижу другого способа одолеть преступность, кроме как вести с ней войну на всех фронтах: как в Лондоне, так и вне его.
– В таком случае вашим критикам ничего не остается, как повеситься, – заметил Грант.
– Едва ли они последуют вашему совету, – с явным сожалением произнес Кеннон.
Улыбнувшись, Грант подался вперед и пожал руку судьи.
– Примите мои поздравления, – с чувством сказал он. – Вам предстоит чертовски много работы. Не хотел бы я оказаться в вашей шкуре, но не сомневаюсь, что вы справитесь.
– Благодарю вас, – промолвил Кеннон без всякого выражения, только глаза его вдруг весело блеснули. – Собственно говоря, я хотел бы предложить вашу кандидатуру в качестве помощника шефа полиции, который будет работать непосредственно со мной.
Грант уставился на него с откровенным изумлением. Предложение Кеннона было как нельзя кстати. Должность в уголовном суде позволяла остаться в полиции, занимаясь любимым делом, и в то же время избавляла от опасностей, подстерегавших сыщика на улицах. Он мог бы расширить свои познания в юриспруденции – что казалось весьма заманчивым – и продолжать расследование сложных дел. И все же Грант сомневался, сравнивая аскетическую, строго упорядоченную, посвященную исключительно работе жизнь Кеннона со своим образом жизни. Нерешительная, чуть ироничная усмешка тронула его губы.
– Этот пост автоматически подразумевает присвоение дворянского звания, – заметил Кеннон, – если вас прельщают подобные вещи.
– Сэр Грант, – произнес Морган с коротким смешком и ошалело потряс головой. – Дьявол! Мне следовало бы ухватиться за такой шанс… но, не думаю, что я подходящая кандидатура.
Кеннон пристально смотрел на него.
– Отчего же?
Колеблясь, Грант бросил взгляд на свои руки. Костяшки пальцев и ладони были ободраны и разбиты в кровь во время бурных событий минувшего дня.
– Вы же видели, что я сделал с Кейсом, – пробормотал он.
– Да, – отозвался Кеннон после небольшой паузы. – Вы его изрядно отделали. Но, должен признать, не без оснований.
– Я чуть не прикончил его. Выхватил нож и… убил бы. Просто не смог сделать этого на глазах у Виктории.
– В пылу схватки…
– Пыл здесь ни при чем, – перебил его Грант, выкладывая все начистоту. – В тот миг я чертовски ясно мыслил. Я возомнил себя судьей, присяжными и палачом. Я считал себя вправе отнять у него жизнь и был бы счастлив это сделать. Меня остановило только присутствие Виктории. Я боялся, что это никогда не изгладится из ее памяти. – Он угрюмо улыбнулся, устремив взгляд на Кеннона. – Вы по-прежнему готовы доверить мне должность в суде теперь, когда знаете, на что я способен?
Кеннон окинул Гранта задумчивым взглядом:
– Послушайте, Морган… Я не так уж бесстрастен по натуре, что бы вы там ни думали. Если бы женщина, которую я люблю, подверглась жестокому нападению, я поступил бы так же, а то и хуже. Мы все совершаем ошибки, о которых приходится сожалеть. Я сам далеко не безгрешен. И не жду от вас большего, чем от самого себя.
Грант внезапно усмехнулся, испытывая облегчение, что судья не счел его действия непростительными:
– Тогда все в порядке. Я согласен. Немного респектабельности мне не помешает. Чертовски надоело целыми днями гоняться за ворами и головорезами. К тому же, если повезет, я скоро обзаведусь семьей, о которой надо заботиться.
– А-а, значит, вы намерены жениться на мисс Дивейн.
Представив себе Викторию, Грант почувствовал, что на его лице появилась улыбка… теплая и простодушная…
– Всю жизнь я считал, что брак – это петля на шее, – сказал он. – Клялся, что ничего подобного со мной не случится. А теперь мне кажется, что это не так уж плохо. – За легкой бравадой таилась внезапная тоска… Он нуждался в Виктории. Без нее его жизнь не будет полной. Грант вдруг ощутил острую потребность отправиться домой и убедить ее принять его предложение.
Он мог поклясться, что Кеннон едва заметно улыбнулся его последнему замечанию.
– Это совсем не плохо, – заверил его судья. – А с надежной женщиной брак может быть… – Кеннон запнулся, подыскивая нужное слово с таким видом, словно погрузился в сладкие, давно забытые воспоминания. Грант никогда не видел в его серых глазах такого теплого выражения. – Желаю удачи, Морган, – сказал он после непродолжительного молчания.
* * *
Большую часть дня Виктория провела в саду за домом. Погода стояла прохладная, влажный ветерок гнал по небу низкие тучи. Она читала, расположившись за каменным столом, бродила по аллеям, окаймленным кустами сирени, жасмина и жимолости. Ухоженный сад окружали увитые плющом кирпичные стены и высокие тополя. Вдоль дорожек тянулись пышные клумбы цветущих и плодоносящих растений, наполнявших воздух благоуханием.
Казалось, что город находится в сотне миль от этого мирного уголка. Невозможно было не чувствовать себя счастливой в таком прелестном месте.
Тем не менее Виктория ощущала растущую потребность вернуться в Уайт-Роуз-коттедж. Она хотела увидеть сестру в убедиться, что с Вивьен все в порядке. И самое главное – ей не терпелось оказаться в знакомом окружении, чтобы в родных стенах обрести себя. Хотя память ее полностью восстановилась, она чувствовала, что не успокоится, пока не проведет несколько дней дома. Присев за каменный стол, она опустила голову на скрещенные руки.
– Что ты здесь делаешь?
Знакомый голос проник в круговерть ее мыслей. Виктория подняла глаза и улыбнулась при виде Гранта. Он уселся напротив нее и взял ее руку в свою. Другой рукой он коснулся ее прохладной щеки, обведя большим пальцем тени под глазами.
– Тебе следовало вздремнуть, – промолвил он. – Нам придется съездить на Боу-стрит во второй половине дня для дачи показаний. Хотелось бы, чтобы ты хорошо отдохнула.
Виктория склонила голову, прильнув щекой к его ладони:
– Я не могу заснуть. Все время думаю.
– О чем, любовь моя?
– Хочу повидаться с сестрой. Хочу съездить в Форест-Кросс и выспаться в своей постели.
Грант снял сюртук и набросил его ей на плечи. Плотное сукно на шелковой подкладке еще хранило его тепло и запах, и Виктория тесно запахнулась в него.
– Я отвезу тебя туда сразу же после того, как мы разделаемся с показаниями. Мы пробудем там столько, сколько захочешь.
– Спасибо, но… лучше мне поехать одной. Я хочу о многом подумать, а в твоем присутствии у меня ничего не получится.
Грант молчал, борясь со вспышкой раздражения. Когда он снова заговорил, голос его звучал тихо и холодно:
– О чем, собственно, ты собираешься думать?
Виктория пожала плечами:
– О себе… о моем прошлом… будущем.
– Ты имеешь в виду свое будущее со мной, – уточнил он.
– Я хочу поехать домой и поразмыслить обо всем, что случилось. Моя жизнь слишком быстро изменилась, ты не находишь?
Грант разочарованно вздохнул. Потянувшись к Виктории, он усадил ее к себе на колени и скользнул рукой под наброшенный на нее сюртук. Тепло его ладони, проникнув через платье, согрело ее грудь.
– Понимаю, – неохотно произнес он. – Но мне не нравится, что ты собираешься путешествовать одна и останешься в Форест-Кроссе без моей защиты.
Она ласково улыбнулась:
– Грант… до того как мы встретились, я довольно долго была самостоятельной.
– Пора это изменить, – буркнул он.
– Позволь мне одной поехать в Форест-Кросс, – уговаривала Виктория, хотя они оба понимали, что она не нуждается в разрешении.
Гранта парализовал страх, что, если он выпустит ее из виду, она вообще раздумает выходить за него замуж. В конце концов, он не в состоянии предложить ей тихую сельскую жизнь, к которой она привыкла. Он не джентльмен. Она видела достаточно свидетельств его грубоватой натуры и бешеного нрава, видела его многочисленные недостатки. Он относится к тому типу мужчин, которых она презирала и побаивалась в своей прежней тепличной жизни.
– Хорошо, – с трудом выговорил он. – Я отправлю тебя в Форест-Кросс после дачи показаний. Ты поедешь в моей карете с моим кучером и лакеем. Я приеду за тобой через неделю.
– Неделю? Но этого недостаточно… – Виктория умолкла на середине фразы, понимая, что с таким же успехом могла бы разговаривать с глухим, и кисло улыбнулась. – Ладно.
Новая мысль пришла Гранту в голову, и он нахмурился.
– Ты ведь не собираешься встречаться с бывшими поклонниками в Форест-Кроссе?
В ее глазах сверкнула озорная усмешка.
– Нет, мистер Морган. Деревенские парни за мной не ухаживали.
– Неужели? Да что с ними со всеми такое, прости Господи?
– Я не принимала их авансы, – заявила Виктория, удобнее устраиваясь у него на коленях. – Все мое время поглощали заботы об отце, чтение и… – Она нежно склонила голову ему на плечо. – Наверное, я ждала тебя, – сказала она и почувствовала, как сжалось кольцо его рук.
