Текст книги "Суматоха"
Автор книги: Лиза Хендрикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 19
– Думаешь, это сработает? – спросила Миранда, когда они повернули к Гринвуду.
– Только если он действительно захочет снова увидеть мисс Хобарт.
– Если у нас с мамой не получился отворот, – вздохнула Миранда. – Жаль, что он тебя уволил.
– А мне нет.
– Я думала, тебе нравилось работать у нас. Я имею в виду у Мейсона.
– Конечно. Но есть некоторые преимущества в том, чтобы не работать. По крайней мере не у мистера Александра.
– Например?
– Я могу все дни посвятить своей диссертации и защититься этой осенью, не оттягивая. Значит, к следующей весне, когда университеты набирают штат, я буду в лучшем положении.
– Я не знала, что ты хочешь быть профессором.
– В общем-то, я собирался работать на «Александр индастриз» еще несколько лет, но, похоже, не выгорит.
– А другие преимущества? – спросила Миранда, когда «ролле» замер у светофора.
– Ладно, признаюсь. Главное заключается в том, что я больше не ваш служащий и могу сделать вам предложение.
Миранда остолбенела, а Пол обернулся и с усмешкой смотрел на нее, пока ей не пришло в голову, как глупо она, должно быть, выглядит с открытым ртом и выпученными глазами.
Поэтому она взяла себя в руки и быстро перешла на сиденье рядом с ним.
– Ты серьезно?
Пол кивнул и тронулся с места.
– Миранда, как вы думаете, может ли сестра мистера Александра иметь дело с безработным аспирантом?
У нее выступили слезы, и она кивнула.
– Ты ведь знаешь, что я давно влюблена в тебя.
– Хорошо, – спокойно ответил Пол, – потому что я люблю тебя с тех пор, как стал у вас работать.
– О! – Миранда зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться от радости. – Почему же ты молчал?
– Ты была не готова услышать это. Кроме того, шофер не просит руки у сестры босса.
– Вероятно, нет. – Вспомнив обо всех мужчинах, которые побывали в ее автомобиле, начиная с развода, Миранда вздрогнула. – Ты возил меня на свидания.
– Я несколько раз ждал под окнами, – напомнил он без всякого раздражения, – было, конечно, трудно, но после субботней ночи я понял, что больше не могу. Если бы меня не уволили, я бы все равно ушел. Мое письмо об отставке уже было в компьютере, когда ты села вчера ко мне в машину.
– И что теперь? – спросила Миранда. Пол встал у обочины и выключил двигатель.
– Теперь мы выясним, что из этого получится.
Он поцеловал ее так, как она себе и представляла, испытав большее удовольствие, чем от всех других поцелуев, вместе взятых. Пол обнял ее, нежно дразня открытый рот, а Миранда прижалась к нему, гладила его лицо, ворошила пальцами черные волосы.
– Думаю, – пробормотал он, – все указывает на определенные возможности.
Какое-то время они вели себя, как подростки, однако постепенно осмелели и уже соревновались друг с другом в пылкости, чем привлекли любопытных мальчишек. Двое наблюдали за ними с забора, а третий даже решил подкрасться к машине.
– О Господи, – вздохнула Миранда, поправляя блузку. – Мы увлеклись, да? Кажется, нам лучше уехать, иначе кто-нибудь вызовет полицию.
Они снова выехали на шоссе. Оба молчали, но Пол иногда поглядывал в ее сторону, усмехался и качал головой, словно не мог поверить.
Миранда следила за выражением его лица. Надо же, он работал у них шесть лет, а она никогда не сидела рядом, не видела, какие у Пола сильные руки, как уверенно они лежат на руле. С такой же уверенностью они несколько минут назад ласкали ее тело.
Теперь она должна еще многое узнать: где живет его семья, ест ли он говядину, растут ли у него волосы на груди, сколько детей он желает иметь. Хотя все это не важно, потому что Миранда знала главное: Пол ее любит.
– Мы должны поехать к горе Рейнир, – сказал он. – Зачем?
– Твой брат хотел, чтобы я отвез его туда. Может, заберем его по пути?
– Но с одним условием. Сначала мы найдем тихое место в лесу и пошарим в багажнике, нет ли там чего-нибудь съестного.
Пол засмеялся и поцелован ей руку.
– Я готов есть даже без палочек.
Рейн села, прислушиваясь к ударам сердца, которое билось в ритме стука в дверь. Светящийся циферблат часов показывал без тринадцати минут два.
Значит, это или вежливый грабитель, или миссис Перлмуттер заболела.
Она встала с кровати, поискала халат, не нашла, подумала, куда Багси мог утащить вчера свой мячик, решила, что это не важно, и, прихватив по дороге бейсбольную биту, на цыпочках подошла к окну. Ближайший уличный фонарь уже две ночи не горел, поэтому она различила только неясный силуэт.
Мужчина продолжал стучать все настойчивее. Проверив цепочку, Рейн подняла биту, включила свет и приоткрыла дверь.
Мейсон. Сердце у нее остановилось, потом начало болезненно сжиматься.
Он выглядел серьезным и измученным, будто тоже не спал две ночи. Волосы спутаны, галстук развязан, воротник расстегнут. Но помятый вид делал Мейсона еще привлекательнее.
– Уходи, – простонала Рейн, почему-то снимая цепочку и открывая дверь.
Мейсон увидел биту и криво усмехнулся.
– Оденься, – сказал он. – Мне нужно, чтобы ты поехала со мной.
– Сейчас почти два часа утра.
– Они притащили меня туда, а потом бросили. Одевайся.
– Я не поеду с тобой, если ты пьян.
– Один скотч три часа назад и галлон кофе. Будь добра, оденься. Пожалуйста.
Он сделал ударение на последнем слове, как в тот день, когда просил ее потанцевать с ним на террасе. Рейн отвернулась, чтобы положить биту рядом с зонтиками и не дать Мейсону увидеть, что с ней сделало одно его слово.
– Галлон кофе? Полагаю, этим объясняется твоя активность. Хорошо, я оденусь.
Закрывшись в спальне, Рейн натянула джинсы и вязаную рубашку с длинными рукавами. Да, она поступила мудро, когда заперла за собой дверь, Мейсон опять явился незваным. Рейн надела ботинки и пошла в ванную, чтобы пригладить волосы.
Мейсон рылся в ее ящике с разным хламом.
– Ну-ну, продолжай, – сказана она.
– У тебя есть запасные батарейки для фонарика?
– Еще не купила. Черт побери, с чего бы мне извиняться? А ну вылезай из моих ящиков.
– Ладно, идем. Только надень куртку.
Рейн с трудом подавляла желание спросить Мейсона, куда он собирается ее везти, но все-таки удержалась и вышла следом за ним. Еще труднее было не задать ему вопрос, когда он повел ее не к «роллс-ройсу» и даже не к своему «ягуару», а к какому-то видавшему виды японскому автомобилю. Рейн прикусила язык. Нет, она не доставит ему такого удовольствия.
Поездка оказалась короткой и закончилась в самом неожиданном месте: под фонарем у склада.
– Независимо от того, что с тобой произошло, заявляю, что я не имею к этому никакого отношения.
Мейсон чуть поперхнулся от смеха:
– Сегодня вечером меня похитили.
– Террористы?
– Нет, если только моя сестра не присоединилась к ИРА. Они с Полом сговорились, насильно притащили меня сюда, вынудили обменять «ролле» на экзотическое чудо – между прочим, это машина Пола. Я знаю, ты умираешь от любопытства. А теперь взгляни сюда.
На заднем сиденье лежала коробка. Рейн взяла папку, которая лежала сверху, и, просматривая страницу за страницей, все больше удивлялась.
– Своего рода досье на фен шуй, – заключила она.
– Да. История, современные школы, мнения за и против, список научных исследований. Должен сказать, здесь много интересного.
– И довольно полно, – кивнула Рейн, листая страницы. – Хотя есть намного больше…
– Возможно, в багажнике. Миранда с Полом оставили мне книги, диаграммы, статьи из журнала, компьютерные распечатки и приказали все прочитать. Конечно, стоило им уехать, и я тоже отправился в путь. Собирался подняться в горы, прочистить мозги, забыть последние несколько дней.
– Горы – подходящее место для такого дела, – согласилась Рейн. – Ну и как? Успешно?
– Никогда бы этого не сделал, но со мной на мосту произошел инцидент, и я просидел там почти два часа. Поскольку я не привык зря терять время, а Миранда и ее сообщник уехали с моим кейсом и сотовым телефоном на моем же автомобиле, то у меня не было выбора, пришлось читать. – И?..
– Фен шуй архаично, нелогично, примитивно, вообще не имеет никакой рациональной научной основы.
– О!
– Хотя обладает и своим очарованием. Только вот работает ли. Я никогда не чувствовал ничего похожего по отношению к колдовству, духам, к любой форме заговоров.
– Работает, я сама убедилась. Черт, я заставляла это работать.
– Уже понял из писем, которые ты послала Скопу Джонсону. Миранда каким-то образом их заполучила, и они в одной из папок. – Мейсон достал пару больших рулонов. – Возьми фонарик. Это архитектурные чертежи нового здания.
– Видела. У меня есть собственный набор.
– Как ты… Не важно. – Развернув план участка с проектом нового здания, Мейсон разложил его на капоте автомобиля. – Покажи мне, что ты видишь, когда смотришь на это.
– Я… но… ты… – Рейн глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями. – Очень сложно, Мейсон. Я пока студентка.
– Ты была достаточно уверена в себе, когда выкладывала публике свои заключения.
– Но лишь после их сверки с замечаниями владельцев. У меня все это дома. Было бы проще, если…
– Я хочу посмотреть, как ты все делаешь. Если ты проверила результаты своей работы и знаешь, что фен шуй имеет силу, покажи мне главный принцип.
– Слишком темно, и у меня нет даже компаса.
– Подожди.
Мейсон быстро набросал топографическую карту района и показал ей компас.
– Миранда не оставила нам шансов на оправдания.
– Мейсон.
– Пожалуйста.
– Ты невыносим, как двухлетний ребенок, – вздохнула Рейн. – По-твоему, волшебное слово «пожалуйста» заставит людей сделать все, что ты просишь.
– Громадное пожалуйста.
– Черт, иногда я тебя просто ненавижу. – Она повернула карту таким образом, чтобы север на карте и север на компасе совпали, затем развернула еще приблизительно на двадцать градусов против часовой стрелки, и компас более или менее выровнялся по линии истинного севера.
– Подержи, – сказала она, протягивая ему фонарик. – Ты здесь. Канал. Холм королевы Анны.
Указав направление, Рейн вытащила у него из кармана ручку и набросала соотношение линий, объяснила, как проходит энергия.
– В этом районе есть три главные линии, – сказала Рейн. – Здесь, здесь и здесь. Смотри, как они сходятся в центре города. Именно энергия делает Фримонт тем, что он есть, потому он и является привлекательным для творческих людей.
– Возможно, потому, что здесь мост, – возразил Мейсон.
– В Балларде тоже есть мост, а разве муниципалитет Сиэтла объявляет район центром Вселенной? Ты планируешь строить здание тут. – Она прочертила на участке букву X, перерезав две энергетические линии прежде, чем они соединились. – Тем самым ты заставишь энергетические потоки застаиваться, и Фримонт умрет медленной, болезненной смертью.
– А несколько старых зданий? Почему они так не влияют на Фримонт?
– Может, и влияют, но в меньшей степени. Они деревянные, что более органично для природы, к тому же остается довольно много открытого пространства для перетекания энергии. В общем, они более логично соединены с местностью.
По его лицу Рейн видела, что ему это не нравится, однако Мейсон не смеялся над ее словами.
– Хорошо. Допустим, я согласен, а как же тогда проект здания? В твоих письмах сказано, что проект ужасен. Чем? Что тут неправильно?
– Что? С точки зрения здравого смысла оно слишком высокое и с очень большой отражающей поверхностью. Взгляни сюда, а потом сюда. Это не вписывается в местность. Люди обижаются, что ты уже отрезал их от воды, а строительство еще даже не началось. Вряд ли комиссия по планированию даст тебе увильнуть от неприятностей с твоим проектом.
– Они хотят избавиться от прибрежного старья и более рационально использовать береговую линию.
– Убив своим желанием Фримонт. – Почувствовав озноб, Рейн пошла к машине за курткой. – С точки зрения фен шуй строительство грозит бедой. Острые углы здания прорежут улицу, словно ядовитые стрелы, зеркальное стекло отразит энергию, отбросив ее далеко за пределы района. Феи шуй – это учение об отношении людей к окружающей среде, Мейсон, а иногда это и отношение людей друг к другу. Так что или гармония, или никому из нас не будет хорошо.
Мейсон слушал, вникая в ее слова.
– Это бы подействовало на Даблайнер, не так ли?
– Несомненно.
– В Бостоне я имел обыкновение ходить в ирландский паб. Большое, из стекла и бетона здание офиса углом рассекло улицу, а через полгода Шон выпал из бизнеса.
– И все, конечно, заявляли, что он плохо вел дела, хотя в течение двадцати или тридцати лет до того, как ци была загрязнена, дела у него шли нормально.
– Или просто биржевые маклеры не любили крепкий портер и перебежали в другие места, оставив Шона без клиентов. Это проблема, в которой много анекдотичного, Рейн. Ты можешь строить гипотезы, но ты ничего не знаешь наверняка. Может, тут лишь совпадение.
– Тогда слишком уж много совпадений. В прошлом году я поработала над пятнадцатью зданиями и полудюжиной офисов бизнесменов. Все, кроме двух владельцев, связались со мной и сообщили, что здоровье у них улучшилось, им привалили неожиданные деньги, а бизнес вырос.
– Ладно. Теперь скажи мне, что ты делала. Включая тех двух, у кого не сработало.
– Обо всех? Слишком долго.
– Я никуда не спешу.
Она рассказала ему о доме с тяжелым лучом на кровати владельца, о бизнесмене, офис которого располагался напротив перехода в виде буквы Т, о других случаях, где она помогла или старалась помочь. Мейсон задал тысячу вопросов, заставил рисовать и доказывать, наседал упорно и рьяно, но Рейн не возражала. После стольких месяцев, когда ее никто не хотел слушать, она испытала громадное облегчение, ей хотелось переписать все свои знания в его голову.
Когда батарейки сели и стало холодно даже в куртке, Рейн с Мейсоном залезли в машину и включили двигатель, чтобы хоть немного согреться и поработать при внутреннем освещении. Парочка каких-то пьяниц свернула было в их сторону, но потом раздумала, и они работали, пока их не ослепили фары патрульной машины.
Подняв руки, Мейсон направился к офицерам, поговорил и вернулся озадаченным.
– Какие, к дьяволу, гонки субмарин? Он хотел удостовериться, что мы не собираемся наблюдать.
Рейн подавила смех:
– Наблюдателями за гонками субмарин мы обычно называли парочку, которая устроилась на заднем сиденье машины.
Он непонимающе глядел на нее.
– Поднять перископ. – Рейн медленно выпрямила указательный палец. Наконец до Мейсона дошло, и он расхохотался.
– О Боже! – выдавил он. Оба смеялись, пока у нее не потекли слезы, хотя Рейн не знала, смешно это или грустно, что полицейские были так далеки от истины.
Мейсон подал ей свой носовой платок и вздохнул.
– Я не могу остановить строительство. ММТ – единственная часть нашего бизнеса, сохранившая привлекательность для банков, потому что это собственность, которую есть шанс превратить в наличный поток денег. Тогда мне не нужен фонд Вик. А если я отступлю…
– Ты не должен отступать, – сказала Рейн. – Здание можно построить, но оно должно быть другим. Ниже, больше вписываться в ландшафт, иметь пути для ци, чтобы энергия текла через стеклянные блоки стен. Возможно, ты расставишь на пути энергии скульптуры, они тоже дадут большое количество точек соединения с местностью. Подключи художников, есть прекрасные архитекторы, которые используют принципы фен шуй.
– Это означает перепроектирование и стоит целое состояние.
– Полагаю, тебя не волнует стоимость Фримонта. Ощущение тщетности усилий, которое исчезло за ночь, снова вернулось к Рейн.
– Я устала, и если они не врут… – Она кивнула на часы. – Мне надо вставать через сорок минут. Не мог бы ты отвезти меня домой, чтобы я выключила будильник и приняла душ?
Они скатали чертежи, убрали все бумаги в коробку, и Мейсон отвез Рейн домой, проводил до двери, а потом молча последовал за ней в комнату.
– Мейсон, чего ты хочешь?
– Мы едем завтракать. Прими душ, я подожду тебя здесь. Разум повелевал ей сказать «нет», однако сила воли, к. сожалению, окончательно покинула ее.
– Тогда займись полезным делом, сделай два бутерброда с арахисовым маслом и налей воды в кувшин. Побольше льда, пожалуйста. Сегодня опять будет жара.
Она простояла в душе, сколько обычно, намазалась солнцезащитным кремом, привела в порядок волосы и больше уже не знала, чем задержать себя в ванной.
Когда она все-таки вышла в гостиную, Мейсон стоял перед книжной полкой.
– На прошлой неделе я уже осмотрел твои книжные полки, но этого здесь не видел. По-моему, у тебя двадцать или тридцать книг по фен шуй.
– Они лежали в шкафу. Я не хотела, чтобы ты понял, кто я, пока у меня не появится шанс заложить некоторую основу.
– «Путь воина, – читал Мейсон. – Дзен и искусство обслуживания мотоцикла». Ты, должно быть, их тоже скрывала. Господи! «Женщины, которые убегают с волками». У тебя ведь нет желания иметь волка, правда?
– Это аллегория.
– Не для моего дома. – Он потянулся, растер спину. – В машине Пола сиденья могли бы быть получше.
– В той машине все могло бы быть получше. Ты должен увеличить ему зарплату. Если мы собираемся завтракать, нам пора двигаться. – Рейн пошла на кухню, сложила в рюкзак сделанные Мейсоном бутерброды и пару апельсинов.
– Минуту. – Он загородил ей дорогу. – На участке ты сказала, что порой ненавидишь меня. А сейчас?
Она хотела проскользнуть мимо, не вышло.
– Это к делу не относится. Скоро вернется Каролина, и вы…
– Уже вернулась, – сообщил он. – Явилась вчера в конференц-зал и объявила о нашей помолвке.
– О, поздравляю. – Рейн сделала новую попытку выйти.
– Ты еще не ответила на мой вопрос. Что ты ко мне чувствуешь? – Мейсон положил руки ей на талию. – Скажи мне, Рейн. Пожалуйста.
– Ты опять за свое, опять говоришь «пожалуйста», будто я… Я люблю тебя, ты, идиот. А то как бы ты мог свести меня с ума?
Широко улыбаясь, Мейсон снова повернулся к книжной полке, а Рейн стояла с напрягшейся грудью, боясь, что от такого напряжения сломаются ребра.
Прочитав все названия, он покачал головой:
– Невероятно. Столько лет я борюсь с матерью и сестрой, чтобы отвратить их от подобной ерунды, а потом сам влюбляюсь в женщину, которая, похоже, ничего другого не читает.
Слезы повисли у нее на ресницах.
– Почему же, я читаю Шекспира, Кафку, Чэндлера, они на средней полке рядом с моим руководством по сварочным работам.
Мейсон нежно коснулся слезинки, катящейся по щеке, затем подержал капельку на кончике пальца, словно маленький алмаз.
– «О, мой создатель, сколько ж колдовства в едином шарике слезинки», – процитировал Мейсон. – Они залог большой любви, Рейн.
– Я не буду твоей любовницей, даже если ты знаешь наизусть сонеты.
– Хорошая девочка. – Он поцеловал ее в щеку. – Я, случайно, не говорил тебе о своем решении, которое принял вчера до того, как застрять в пробке? Нет? Так вот. Каролина Викершем будет последней из женщин, на ком я бы женился. Она заставит любого мужчину чувствовать себя дешевкой. Кроме того, я собираюсь жениться на мисс Лорейн М. Хобарт.
Сердце у нее остановилось, потом опять начало отсчитывать удары, и она глубоко вздохнула.
– У меня нет денег. Я не могу спасти твою компанию.
– Зато ты можешь спасти меня. – Он поцеловал ее в одну щеку. – И Сэм. – Поцелуй в другую.. – И Фримонт тоже, поскольку в качестве свадебного подарка я собираюсь перепроектировать проклятое здание.
– О! О! – Рейн обняла его за шею, осыпала поцелуями лицо. – Да, я выйду за тебя даже без всякого здания. Но я хочу здание. О, Мейсон, я так люблю тебя!
Два несчастных дня растворились в долгом поцелуе, они забыли обо всем, осознав наконец, как правильно и хорошо быть вместе.
Глава 20
Мейсон повлек ее в спальню. И опять, как ночью в субботу, они срывали по пути одежду, пока не остались друг перед другом совершенно обнаженными. Его руки она чувствовала повсюду, и когда они довели ее до безумия, Рейн попыталась утянуть Мейсона на кровать.
– Погоди, я еще не видел тебя по-настоящему. Позволь мне.
Он не выпускал ее из виду, даже ставя лампу возле кровати, а потом без спешки и с удовольствием оглядел ее тело.
Рейн, закрыв глаза, таяла под восхищенным взглядом и наконец не выдержала.
– Теперь моя очередь, – сказана она дрожащим голосом. Мейсон встал перед ней, и она впилась в него глазами. Да, он мужественен, крепок, силен и красив, словно древняя статуя, только без фигового листка, и возбужден. Рейн смотрела на него, будто никогда прежде не видела мужчин. Впрочем, у нее и правда никогда не было такого мужчины, который бы любил ее, которого бы любила и безумно хотела она.
Со смелостью, какой она в себе не подозревала, Рейн шагнула к нему и обняла, а Мейсон, задрожав, крепко поцеловал ее.
Она хочет свести его с ума, думал он и сам помогал ей, пока у него были силы выдерживать эту сладкую муку, потом опустил ее на кровать.
– Рейн…
– Угу?
– В ту ночь я… Ты была девственницей?
Она замерла, и Мейсон выругал себя за вопрос, но тог уже сорвался.
– Нет, – сказала она. – К великому моему сожалению.
– Это не важно.
– Нет, важно. Для меня. – Рейн устремила взгляд на стену. – Когда я впервые попала в Клермонт, то была маленькой дурой. Провинциальная девочка, первый раз вдали от дома. Поумнев, я поклялась себе никогда не спать с мужчиной, которого не люблю и который не любит меня. Я держала свое обещание, пока не появился ты. Я была уверена, что нарушу его с тобой.
– Ты не нарушила. Я просто не знал, как сильно ты мне нужна и как я люблю тебя. Мне это на самом деле не важно, а спросил я потому, что беспокоился, не сделал ли тебе больно. Ты ведь закричала.
– Это было давно, очень давно. – Рейн улыбнулась. – И кричала я не от боли, Мейсон. Хочешь убедиться?
– Очень хочу. Но пока я еще способен разумно мыслить… – Вскочив, он схватил с пола свою куртку и достал из кармана пакетик.
– Ты носишь с собой презервативы?
– Самонадеянно, правда? Я остановился возле ночной аптеки, когда ехал за тобой. Я знал, что если прикоснусь к тебе, ничего уже не поможет.
– И ты дурил мне голову? Хотел, чтобы я думала, будто ты меня ненавидишь?
– Этого никогда не было, Рейн. Да, я пришел в ярость, не отрицаю, но я никогда не испытывал к тебе ненависти. А вот дурил ли я тебе голову… Ну, я хотел убедиться, что это не просто и не только голос желания. Мне нужно было убедиться, что я люблю, невзирая на разницу во мнениях, которые не совпадают и, вероятно, никогда не совпадут. Больше того, я должен был убедиться, что и ты любишь меня.
– Да, люблю, а ты, парень, собираешься наконец оправдать мои ожидания? Иди ко мне и давай забудем обо всех расстройствах, прежде чем я опоздаю на работу.
Он пришел к ней. Она дразнила его губами, руками, всем телом. Даже надевая ему презерватив, она сделала из этого сцену мести и растянула процедуру на пять минут, пока он не взвыл и не придавил ее к кровати.
Потом настала его очередь мучить ее, и уже она умоляла положить этому конец.
Мейсон вошел в нее, и страсть заполнила их до краев. Она все крепче сжимала его ногами и вдруг содрогнулась, застонала. Мейсон замедлил движение, позволяя ей в полную меру насладиться оргазмом, а потом его крик смешался с ее последним вздохом, и они упали на влажные простыни.
– Когда-нибудь, – сказала Рейн, зевая, – мы займемся этим без спешки, окончательно проснувшись. А теперь мне пора бежать на работу.
– Позвони и скажи, что заболела.
– Ты замечательный босс, но я не могу. Я уже пропустила почти всю среду. Меня уволят.
– И что?
– Мне нравится моя работа. Кроме того, мы не женаты, а я должна оплачивать счета. – Рейн опять зевнула и прижалась к нему. – Ладно, еще несколько минут.
Несколько минут растянулись надолго, пока она не заснула. Мейсон лежал рядом, глядя, как она спит, размышляя, стоит ли будить или пусть ее уволят, тогда он сможет держать ее в кровати сколько захочется, не обращая внимания на будильник.
Мейсон выбрал компромисс. Он тихо выскользнул из спальни, прикрыв за собой дверь, и позвонил в офис. Конечно, еще слишком рано, вряд ли Крис ответит. Он оставил сообщение, что задерживается, и на всякий случай дал номер телефона Рейн, если возникнет что-то срочное, затем набрал номер ландшафтной службы Джонсона.
– Говорит Мейсон Александр, – представился он, когда трубку сняла миссис Джонсон. – Сейчас я работаю над экстренным проектом, и мне нужен один из ваших сотрудников. Рейн Хобарт.
– Думаю, это можно устроить, – ответила миссис Джонсон. – Как только Рейн приедет…
– Честно говоря, я уже взял на себя смелость и позвонил мисс Хобарт, она сейчас в дороге. Я обещал ей связаться с вами. Пришлите счет. У вас есть адрес. Спасибо. Да, на весь день.
Так, одним махом он все устроил. Л третий звонок домой. Ответил Лоренс, слава Богу, парень – образцовый слуга, и Мейсон попросил соединить его с Самантой.
– Привет.
Услышав ее голос, он даже вздрогнул. Прошло всего два дня, а кажется, она повзрослела.
– Как дела, малыш? Хорошо провела время у Макмалленов?
– Да. Я стала выше Аделайн, но она играет на фортепьяно лучше меня. Когда ты приедешь домой?
– Сегодня вечером я уложу тебя в кровать и подоткну одеяло. Мы проведем вместе почти весь уик-энд. Мне жаль, что я не видел тебя вчера. Много чего произошло.
– Хорошего или плохого?
– Главным образом хорошего. Да, я бы сказал, очень хорошего.
– Ты на самом деле уволил Пола? Он собирает книги и вещи, но говорит, что не может уехать, пока ты не вернешь его машину. Зачем ты ее взял?
– Это длинная история. Я все тебе расскажу, когда вернусь домой. У меня есть для тебя кое-какие новости, но хочу рассказать про это лично. Мне пора идти, детка. Можешь сказать бабуле, что я звонил, а больше ничего, ладно? Я должен сам поговорить с ней.
– Хорошо. Я люблю тебя, папа.
– И я тебя, малышка.
После разговора с дочерью он совершил набег на холодильник и вернулся в постель к Рейн.
Глядя на нее, Мейсон понял, что испытывает сейчас нечто большее, чем физическое желание, заполнившее прежнюю отвратительную пустоту. Рейн принесла свет и любовь в его жизнь, когда он уже перестал верить в подобную возможность. У нее талант давать и брать всем сердцем, с юмором относиться к жизни, а это редкий дар, более ценный, чем все капиталы Викершемов.
Он уткнулся носом ей в волосы и впервые за столько лет ощутил надежду, мир показался ему прекрасным. Благодаря Рейн все будет в порядке: «Александр индастриз» и Сэм. Все прекрасно. Он презирал колдовство, но теперь оказался перед необходимостью благодарить мать и сестру за то, что они поработали над своим зельем.
– Ты позволил мне заснуть, ты… – Рейн, соблазнительная в своей наготе, бросилась к шкафу. – Сейчас я позвоню миссис Джонсон, попробую сохранить работу.
– Не спеши. Я позаботился об этом. – Он рассказал о звонке.
– Миссис Дж. не имеет ничего против, но парни из моей команды – другой вопрос.
– В понедельник ты можешь показать им свое обручальное кольцо.
– О, это здорово поможет им догадаться, как мы работали над Проектом. – Рейн надела белые трусики с глубоким французским вырезом, и Мейсону захотелось скользнуть пальцами под кромку.
Он подошел к ней сзади, потворствуя своей прихоти. С сегодняшнего дня и всегда он может потворствовать с Рейн всем своим любовным прихотям. Мейсон прижал ее к себе, моментально ощутив желание, правда, уже менее отчаянное. Это тоже хорошо.
– Не важно, о чем они догадаются. Сегодня все твое время принадлежит мне, и я намерен получить то, что стоит моих денег. Идем. – Мейсон подтолкнул ее к кровати. – Ты сказала, что хотела бы попробовать это, когда выспишься.
В полном сознании и при некоторой приятной лености после бурной ночи это оказалось даже лучше прежнего:
Они вылезли из постели только после трех, и пока Мейсон был в душе, Рейн доказывала наличие кулинарных способностей, готовя бисквиты из ничего, , взбивая яйца с ветчиной и единственным зеленым перцем, который не окончательно умер в холодильнике.
– Надеюсь, ты приготовила много, – сказал Мейсон, застегивая рубашку. – А то у меня ничего не было во рту после тех бутербродов с арахисовым маслом.
Рейн посмотрела на сковороду и разбила туда два последних яйца.
– Кто узнает первым? – спросила она.
– Саманта, – без колебаний ответил Мейсон. – Потом мать и Миранда.
– А Каролина? Разве не она должна быть первой?
– Формально да, – сказал он. – Но возможно, мне понадобится тактическая поддержка, чтобы объясниться с ней и Ангусом. В злобе она способна кастрировать меня.
– Нет, теперь это мои игрушки. – Рейн продемонстрировала, как она готова защищать свою собственность.
Мейсон отвел ее руку на безопасное расстояние.
– Не начинай того, что не собираешься закончить.
– Не смейся. Как бы то ни было, после Каролины я звоню в Бемиджи. Мне не терпится сообщить родителям.
– Мы слетаем туда через пару недель. Я хочу с ними познакомиться.
– Не только с ними. С братьями, сестрами, кузенами. У нас большой клан, я единственная, кто далеко уехал от дома.
– Чему я очень рад.
Они съели все с таким же аппетитом, как недавно удовлетворяли друг друга. Затем Рейн отправилась в душ, а Мейсон проверил свой автоответчик и зашел взглянуть на нее. Она уже собрала влажные волосы в узел, надела облегающее пепельно-розовое платье и теперь делала макияж.
– Ты похожа на шербет, – сказал он, вытаскивая из кармана сложенный галстук.
– Специалисты по цвету утверждают, что розовый делает человека приятным для глаза.
– Ты и без того приятная. Даже моя мать считает тебя приятной, хотя не думает, что я должен на тебе жениться. Но и это переменится, когда она узнает, что я действительно влюблен в тебя, а не пал жертвой ее не туда направленного волшебства.
Рейн замерла с помадой в руке.
– Мы сумасшедшие, да? Мы знакомы всего две недели, и если их зелье действительно…
– Ничего оно не сделало, – твердо заявил Мейсон. – Я еще могу признать, что фен шуй где-то на грани возможного, но колдовство… Никогда. Или ты другого мнения?
– Нет. – Рейн закончила красить губы. – Все в моей жизни должно измениться. Никакой миссис Перлмуттер. Никакой игры в мяч. Никаких детей в переулке. Я уверена, брак с тобой – правильный шаг. Ведь если я сейчас посмотрю на потолок, то что увижу? Покойного президента.
– Кого-кого?
– Смотри, трещина образует профиль Авраама Линкольна.
Мейсон посмотрел:
– Черт, ты права. Рад, что не знал этого два часа назад. Честный Эйб и секс… – Он вздрогнул. – В голове не укладывается. Ты готова? Я хотел бы сделать по пути остановку.
Вообще-то ювелирный магазин был совсем не по пути, зато Мейсон сполна насладился восхищением Рейн. Хотя бы ради этого стоило сделать крюк. Они выбрали старинное кольцо с изумрудом и бриллиантом, которое понравилось ей больше, чем крупный бриллиант-солитер, предложенный хозяином. Кольцо было немного велико, но мастер поставил временную прокладку, обещав подогнать по размеру в понедельник.
Сидя в машине, Рейн отполировала кольцо о платье, затем посмотрела на свет.
