Текст книги "Странный сосед"
Автор книги: Лиза Гарднер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 4
Маленькой девочкой я верила в Бога. Каждое воскресенье папа водил меня в церковь. Я сидела в воскресной школе и слушала рассказы о Его творениях. Потом мы собирались в церковном дворе на совместную трапезу – жареная курица, кассероль с брокколи, персиковый коблер.
Потом мы возвращались домой, где мама гонялась за папой с большим ножом и кричала: «Я знаю, что ты задумал! Нравится сидеть на скамье с этими потаскушками да распевать с ними гимны!»
Они носились по дому, а я пряталась в гардеробе и сидела там тихонько, все слыша и ничего не видя. Я бы даже не узнала, если бы с папой что-то случилось, если б он споткнулся, не успел свернуть или поскользнулся на лестнице.
Маленькой девочкой я верила в Бога. Каждое утро, когда я просыпалась и мой папа был еще жив, я считала это знаком Его заботы. Потом, став постарше, я начала по-настоящему понимать те воскресенья в родительском доме. Папа оставался жив не по воле Божией, а по желанию моей мамы. Она не убивала его, потому что не хотела, чтобы он умер.
Нет, цель у мамы была другая – изводить отца. Делать все, чтобы каждый миг жизни казался ему вечностью в преисподней.
Папа жил, потому что, по твердому маминому убеждению, смерть была бы для него слишком легким выходом.
– Вы нашли Мистера Смита?
– Извини?
– Вы нашли Мистера Смита? Моего кота. Мамочка ушла искать его утром и еще не вернулась.
Ди-Ди непонимающе заморгала. Поднявшись из подвала и открыв дверь, она едва не наткнулась на девочку лет четырех с волнистыми волосами и очень серьезным лицом. Очевидно, Кларисса Джонс проснулась и принялась за расследование.
– Понятно.
– Ри? – Тишину нарушил мужской баритон. Девочка послушно повернулась, и Ди-Ди, подняв голову, увидела стоящего в прихожей Джейсона Джонса.
– Хочу Мистера Смита, – жалобно протянула Ри.
Джейсон протянул руку, и дочка вернулась к нему. Не сказав гостье ни слова, он вместе с девочкой исчез в гостиной.
Ди-Ди и Миллер последовали за ним, причем детектив едва заметно кивнул стоящему у двери полицейскому в форме.
Комната не отличалась большими размерами. Двухместный диванчик у стены, два деревянных кресла, старомодный «сундучок для приданого», служащий заодно кофейным столиком. В углу, на тумбочке для микроволновки, – скромный телевизор. Еще здесь нашлось место для рабочего столика детских размеров и стеллажа из ящиков, в которые поместилось все, от сотни цветных карандашей до двух десятков кукол Барби. Судя по игрушкам, четырехлетняя Ри предпочитала другим цветам розовый.
Ди-Ди не спешила. Оглядывая гостиную, она задержала взгляд на зернистых фотографиях на полке, прослеживавших пока еще короткий жизненный путь девочки – новорожденная малышка, первое кормление, первые шаги, первая поездка на трехколеснике. Других родственников на фотографиях не было. Никаких бабушек, дедушек, тетей и дядей. Только Джейсон, Сандра и Ри. Была там и небольшая карточка, на которой девчушка тискала невозмутимого рыжего кота – предположительно того самого Мистера Смита.
Подойдя к уголку, Ди-Ди бросила взгляд на стол с незаконченной раскраской – Золушка с двумя мышатами. Самые обычные, самые нормальные вещи. Нормальные игрушки, нормальная мебель для нормальной семьи в нормальном бостонском доме.
Вот только эта семья не была нормальной, а иначе она бы здесь не оказалась.
Сержант еще раз обошла уголок, попытавшись незаметно рассмотреть отца. Большинство мужчин в его положении уже не находили бы себе места. У человека пропала жена. По его дому, по его святая святых, расхаживают полицейские, чужие люди берут и рассматривают семейные фотографии в присутствии его четырехлетней дочери.
Этого же типа Ди-Ди не чувствовала. Совсем не чувствовала. Словно его и комнате вовсе не было.
Она наконец повернулась. Джейсон Джонс сидел на диванчике, одной рукой обнимая свою послушную дочь и не сводя глаз с пустого экрана телевизора. При ближайшем рассмотрении он оказался именно таким, каким и описывал его Миллер. Густые всклокоченные волосы, плотная, темная щетина, мускулистая грудь, рельеф которой подчеркивала темно-синяя хлопчатобумажная рубашка. Три грани – секс, отцовство, загадочный сосед – в одном. Мечта любой женщины. И, конечно, Миллер был прав – если они не найдут Сандру Джонс до прибытия репортеров, то окажутся в глубокой заднице.
Ди-Ди взяла одно из кресел, поставила его перед диванчиком и села. Миллер отступил на задний план. Два копа могли бы оказать давление на мужа, не желающего сотрудничать, но для обеспокоенного отсутствием матери ребенка это уже слишком.
Джейсон Джонс взглянул наконец на Ди-Ди, и в тот момент, когда его глаза задержались на ее лице, она невольно поежилась.
Пустые глаза. Ди-Ди будто смотрела в озера беззвездной ночи. Лишь дважды встречала она такой взгляд. В первый раз, когда допрашивала психопата, разрешившего проблему незадавшихся деловых отношений с помощью арбалета, из которого он убил не только бизнес-партнера, но и всю его семью. И во второй, когда ей пришлось вести дело двадцатисемилетней португалки, пятнадцать лет прослужившей секс-рабыней для богатой пары в элитном бостонском особняке. Через два года женщина умерла. Вышла на проезжую часть Сторроу-драйв. Решительно, без малейших колебаний, как говорили свидетели. Просто шагнула под колеса «Тойоты Хайлендер».
– Хочу моего кота, – сказала Ри, выпрямляясь и чуточку отстраняясь от отца. Удержать ее он не пытался.
– Когда ты в последний раз видела Мистера Смита? – спросила Ди-Ди.
– Вчера вечером. Когда ложилась спать. Мистер Смит всегда спит со мной. Ему больше моя комната нравится.
Ди-Ди улыбнулась.
– Мне твоя комната тоже нравится. Все эти цветы и красивые бабочки… Ты помогала ее украшать?
– Нет. Я не умею рисовать. Это делали папочка и мамочка. Знаете, мне уже четыре и три четверти. – Ри важно выпятила грудь. – Я теперь большая девочка, поэтому и получила на день рождения спальню большой девочки.
– Тебе четыре? Не может быть. Я бы дала тебе пять или даже шесть. Чем, интересно, тебя кормят? Ты очень высокая для четырех лет.
Ри хихикнула. Ее отец промолчал.
– Я люблю макароны с сыром. Это моя самая-самая любимая еда. Мамочка дает ее мне, если я съем еще индюшкину сосиску. Говорит, что мне нужен протеин. А еще она дает мне печенюшки «Орео» на десерт.
– И ты ела все это вчера вечером?
– Вчера были макароны с сыром и яблоки. А печенюшек не было. Папочка не успел купить их в магазине.
Она посмотрела на отца, и Джейсон Джонс ожил – впервые за утро. Он взъерошил дочери волосы, и его недавно еще пустые глаза заполнили любовь и нежность. Но уже в следующий момент словно кто-то щелкнул выключателем, отец отвернулся и ушел в себя.
– А кто тебя кормил вчера? – продолжала Ди-Ди.
– Ужином меня кормит мамочка, а ланчем – папочка. На ланч я ем сэндвич с арахисовым маслом и джемом, а печенюшки не ем. Нельзя все время есть печенюшки, – печально заключила Ри.
– А Мистер Смит любит «Орео»?
Ри закатила глаза.
– Мистер Смит любит все! Поэтому он такой толстый. Ест, ест, ест… Мамочка и папочка говорят, что Мистер Смит должен есть кошачью еду, но он ее не любит.
– Мистер Смит вчера помогал тебе с ужином?
– Он хотел запрыгнуть на стол. Мамочка сказала ему «брысь».
– Понятно. А после обеда?
– Ванная.
– Мистер Смит принимает ванную? – Ди-Ди постаралась подпустить недоверчивую нотку.
Ри снова хихикнула.
– Неееет. Мистер Смит – кот. Коты не принимают ванну. Они умываются.
– Аа… Тогда понятно. Так кто принимал ванну?
– Мы с мамочкой.
– И твоя мама забрала себе всю горячую воду? Смылила все мыло?
– Нет. Только мыло она мне не дает. Я один раз вылила в ванну целую бутылку мыла. Вы бы видели пузыри!
– Представляю.
– Мне нравятся пузыри.
– Мне тоже. А потом? После ванны?
– Потом мы приняли душ.
– Извини, после душа…
– Мы пошли спать. Я выбираю две сказки. Мне нравится «Фэнси-Нэнси» и про розовую девочку. А еще я выбираю песенку. Маме нравится «Гори, звездочка, гори», но я уже слишком большая для нее, поэтому выбрала «Пафф, Волшебный Дракон».
– Твоя мама пела «Пафф, Волшебный Дракон»? – На этот раз Ди-Ди даже не пришлось изображать удивление.
– Мне нравятся драконы, – сказала Ри.
– Хмм, понятно… А Мистер Смит, как он к этому отнесся?
– Мистер Смит не поет.
– Но ему нравится, когда поют?
Ри пожала плечами.
– Ему нравится слушать всякие истории. Он тогда сворачивается возле меня.
– Потом твоя мама выключает свет?
– У меня есть ночник. Знаю, мне уже четыре и три четверти, но лучше, когда есть ночник. Может… не знаю. Может, когда мне будет пять или… тридцать, тогда я и без ночника обойдусь.
– Хорошо. Итак, ты лежишь в постельке. Мистер Смит с тобой…
– Он спит у меня в ногах.
– Хорошо, он у тебя в ногах. Ночник включен. Твоя мама выключает свет, закрывает дверь и…
Ри посмотрела на нее. Джейсон Джонс тоже посмотрел на сержанта с некоторой враждебностью.
– Потом, Ри, посреди ночи, что-нибудь случилось? – тихо спросила Ди-Ди.
Ри по-прежнему молча смотрела на нее.
– Какой-то шум. Голоса. Кто-нибудь открывал дверь в твою комнату? Когда Мистер Смит ушел от тебя?
Девочка покачала головой. На Ди-Ди она больше не смотрела. Посидела молча и снова прильнула к отцу, крепко обхватив его обеими руками. Джейсон обнял дочь и смерил Ди-Ди бесстрастным взглядом.
– Достаточно.
– Мистер Джонс…
– Достаточно, – повторил он.
Ди-Ди глубоко вдохнула, сосчитала до десяти и взвесила варианты.
– Может быть, мистер Джонс, у вас есть родственники или соседи, которые могли бы присмотреть какое-то время за Клариссой.
– Нет.
– Нет, потому что некому присмотреть, или нет, потому что вы этого не хотите?
– Мы сами присматриваем за нашей дочерью, детектив…
– Сержант. Сержант Ди-Ди Уоррен.
Ее звание не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Мы сами присматриваем за дочерью, сержант Уоррен. Какой смысл заводить ребенка, если ты готов отдать его посторонним?
– Мистер Джонс, вы же понимаете, что, если мы хотим помочь вам найти… Мистера Смита… нам потребуется вся информация и ваше сотрудничество.
Он не ответил и только еще крепче обнял дочь.
– Нам нужны ключи от вашей машины.
Молчание.
– Мистер Джонс, – не отступала Ди-Ди, – чем скорее мы установим, где Мистера Смита нет, тем скорее определим, где она может быть.
– Он, – Ри прижималась к отцовской груди, и голос ее прозвучал приглушенно. – Мистер Смит – мальчик.
Ди-Ди не ответила и продолжала смотреть на Джонса.
– В моей машине Мистера Смита нет, – негромко сказал он.
– Откуда вы знаете?
– Его уже не было, когда я приехал домой. На всякий случай я сам проверил машину.
– При всем уважении, сэр, это наша работа.
– Мистера Смита нет в машине, – не повышая голоса, повторил Джейсон Джонс. – И пока вы не получите ордер на обыск, вам придется полагаться на мое слово.
– Судья выдаст ордер на основании отсутствия сотрудничества с вашей стороны.
– Что ж, в таком случае вы скоро вернетесь.
– Мне также нужен доступ к вашему компьютеру, – сказала Ди-Ди.
– Поговорите об этом с тем же судьей.
– Мистер Джонс. Ваша… ваш кот отсутствует уже несколько часов. Никаких следов ее…
– Его, – вставила Ри.
– …его пребывания в… обычных для котов местах не обнаружено. Ситуация очень серьезная. Я думала, вы хотите, чтобы мы помогли.
– Я люблю своего кота, – негромко сказал Джонс.
– Так позвольте нам посмотреть компьютер. Сотрудничайте с нами. И тогда мы постараемся решить проблему так, как нам всем хочется.
– Я не могу.
– Не можете? Или не хотите?
– Не могу.
– Почему не можете, мистер Джонс?
Он посмотрел на нее в упор.
– Потому что дочь я люблю больше.
Через тридцать минут Ди-Ди и детектив Миллер вернулись к ее машине. С Клариссы и Джейсона Джонса, как и положено, сняли отпечатки пальцев, чтобы отличить их от других, которые были обнаружены в доме. Джонс не стал упираться и даже помог с Ри, которой все происходящее казалось чем-то вроде большого приключения. Скорее всего, он понял, что эта единственная уступка не будет стоить ему ничего – в конце концов, его отпечатки в собственном доме вещь совершенно естественная.
Джейсон Джонс вымыл руки. Затем помог сделать это дочери. А потом практически выставил полицейских за дверь, объявив, что девочке нужно поспать. Проводил их до двери. Ни «что вы предпринимаете, чтобы найти мою жену?», ни «пожалуйста, пожалуйста, я сделаю все, чтобы помочь», ни «давайте организуем поисковую группу и обыщем весь район». Ничего подобного они от мистера Джонса не услышали. Его дочери нужно поспать. И всё.
– Холодно? – пробормотала Ди-Ди. – Да уж, прямо-таки Арктика… Мистер Джонс определенно не слышал про глобальное потепление.
Миллер молчал – пусть стравит пар.
– Девочка что-то знает. Заметили, как она закрылась в определенный момент? Думаю, что-то видела или слышала. Нам нужен специалист, кто-то, кто умеет разговаривать с детьми. И побыстрее. Чем дольше она остается со своим драгоценным папашей, тем труднее ей будет вспомнить неудобную для него правду.
Миллер согласно кивнул.
– Нам, конечно, нужно еще получить родительское разрешение, и я не думаю, что заботливый папаша так уж обрадуется нашей просьбе. Любопытно, да? Жена исчезает посреди ночи, оставив дома маленькую девочку, – а мистер Джонс, вместо того чтобы беспокоиться, сотрудничать с полицией, расспрашивать, что да как, сидит и молчит как рыба. Где шок? Где паника? Где отчаяние? Другой на его месте уже обзвонил бы родственников и друзей. Другой уже передал бы нам последние фотографии жены, чтобы расклеить их по всему району. Другой по крайней мере попросил бы кого-нибудь присмотреть за дочкой и сам занялся поисками супруги. Этот же… его как будто выключили. Как будто его и дома нет.
– Защитная реакция, – кивнул Миллер, устало волочась за сержантом. – Отрицание.
– Ладно, не хочет по-хорошему, сделаем по-своему, – решила Ди-Ди. – Получите ордер на обыск машины Джейсона Джонса и разрешение на изъятие компьютера. Запросите распечатки звонков по сотовому жены. Черт, весь этот дом надо бы опечатать как место преступления… Вот тогда наш мистер Джонс наверняка бы призадумался.
– Ребенка жалко.
– В том-то и дело.
Если дом объявят местом преступления, Джейсон и его дочь подлежат принудительному выселению. Собирай вещички – и в мотель, в сопровождении патрульной машины. Что бы подумала Ри, переселяясь из милого дома в дешевый отель с бурым ковролином и стойким, десятилетним запахом сигарет? От такого варианта Ди-Ди стало не по себе.
Но у нее вдруг появилась другая мысль. Она остановилась и так резко повернулась к Миллеру, что детектив едва не налетел на нее.
– Если мы удалим Джейсона и Ри из дома, нам придется организовывать их круглосуточную охрану. А значит, отвлекать людей от поисков Сандры Джонс и тормозить расследование, хотя именно сейчас темп нужно наращивать. Мы с вами это знаем, а вот Джейсон не знает.
Миллер непонимающе смотрел на нее, поглаживая усы.
– Судья Баньян. – Ди-Ди повернулась и зашагала дальше, прибавив шагу. – Сейчас можно подготовить аффидевиты[7]7
Аффидевит – в Великобритании и США письменное показание или заявление, даваемое под присягой и удостоверяемое нотариусом или другим уполномоченным на это должностным лицом при невозможности (затруднительности) личной явки свидетеля.
[Закрыть], а сразу после ланча отнесем ей в офис. Получим ордера на компьютер и машину и сможем объявить дом местом преступления. Дадим мистеру Арктика под зад.
– Подождите, вы ведь только что сказали…
– Мы поставим его перед выбором, – перебила детектива Ди-Ди. – Либо он освобождает дом, либо разрешает судебному психологу поговорить с девочкой. Надеюсь, мистер Джонс предпочтет второй вариант.
Ди-Ди бросила взгляд на часы. Было начало первого, и желудок, словно получив сигнал, отозвался голодным урчанием. Она вспомнила утренние фантазии о «шведском столе» – вот же выдался денек…
– Чтобы исполнить ордера, нам нужны еще люди.
– Хорошо.
– И надо подумать, как расширить поиски, не привлекая внимания репортеров.
– Хорошо.
Они подошли к машине. Ди-Ди остановилась, посмотрела Миллеру в глаза и тяжело вздохнула.
– Нехорошее дело.
– Знаю, – согласился детектив. – Не рады, что я позвонил?
Глава 5
В 11.59 Джейсон избавился наконец от последнего из находившихся в доме служителей закона. Ушла сержант, ушел старший детектив, ушли эксперты-криминалисты и полицейские в форме. Остался только полицейский в штатском, сидевший в припаркованном перед домом коричневом «Форде». Джейсон видел его из окна в кухне – детектив смотрел прямо перед собой, то и дело зевая и потягивая кофе из стаканчика «Данкин донатс».
Понаблюдав за ним с минуту, Джейсон отступил от окна и едва не покачнулся под бременем проблем.
Ри неотрывно смотрела на него большими карими глазами, так похожими на глаза ее матери.
– Ланч, – произнес он и даже слегка вздрогнул, услышав собственный хриплый голос.
– Папа, ты купил печенюшки?
– Нет.
Она тяжело вздохнула и повернулась к кухне.
– Может, позвонишь мамочке? Может, она ищет Мистера Смита возле магазина и принесет домой немножко печенюшек?
– Хорошо… – Рука задрожала, но он все же смог открыть холодильник.
Дальше все шло на автопилоте. Джейсон нашел цельнозерновой пшеничный хлеб. Взял несколько кусочков, намазал арахисовым маслом, потом желе. Отсчитал четыре морковки, добавил пару веточек зеленого винограда. Положил все на цветастую, с ромашками, тарелку вместе с нарезанными по диагонали сэндвичами.
Ри лепетала что-то свое. В ее представлении Мистер Смит убежал на встречу с Кроликом Питером, и оба могли заявиться домой с Алисой из Страны чудес. Ри была в том возрасте, когда реальность легко смешивается с фантазией. Она верила в Санту, в ее представлении Пасхальный Кролик дружил с Зубной Феей, а Большой Красный Пес Клиффорд вполне мог назначить Мистеру Смиту свидание в песочнице.
Ри была развитым ребенком. Активным, подающим большие надежды, требовательным. Она могла устроить сорокапятиминутный скандал из-за того, что у нее нет розовых носочков нужного оттенка. Однажды все утро отказывалась выходить из комнаты, разозлившись на Сандру за то, что та купила в кухню новые занавески, не проконсультировавшись с ней.
И тем не менее ни Сандра, ни Джейсон не хотели ничего другого.
Каждый из них смотрел на нее и видел детство, которого ни у кого из них не было. Они видели невинность и чистоту, веру и доверие. Они таяли в ее объятиях. Жили ради ее заразительного смеха. И они с самого начала согласились, что Ри всегда будет на первом месте. И что они сделают для нее всё.
Всё.
Джейсон посмотрел в окно на стоящую возле дома полицейскую машину без опознавательных знаков, и пальцы сами собой сжались в кулак.
– Она симпатичная.
– Мистер Смит – мальчик, – машинально поправил он.
– Не Мистер Смит. Та полицейская леди. Мне понравились ее волосы.
Джейсон повернулся к дочери. Ри успела испачкаться, в одном уголке рта – пятно арахисового масла, в другом – от желе. Она смотрела на него большими карими глазами.
– Знаешь, ты можешь рассказать мне все, – тихо сказал он.
Ри положила на тарелку сэндвич.
– Знаю, папочка, – отозвалась она, отводя глаза. Потом без особого желания съела две виноградинки и разложила остальные на тарелке, вокруг белых лепестков ромашки. – Думаешь, с Мистером Смитом все хорошо?
– У кошек, говорят, девять жизней.
– У мамочек столько нет.
Джейсон не знал, что сказать. Он попытался придумать что-нибудь ободряющее и даже открыл рот, но в голову так ничего и не пришло. Снова задрожали руки; где-то внутри, в самой глубине, похолодело, и он понял, что этот холод останется с ним навсегда.
– Я устала, папочка. Мне хочется поспать.
– Хорошо.
Они поднялись наверх.
Глядя, как Ри чистит зубы, Джейсон подумал, что так, наверное, всегда делала Сэнди.
Сидя на краешке, он прочитал дочери две истории. Так, наверное, всегда делала Сэнди?
С той же мыслью – наверное, так всегда делала Сэнди – он спел песенку, укрыл Ри одеялом и поцеловал в щеку.
Джейсон уже был у двери, когда она заговорила. Он повернулся, сложив руки на груди и спрятав пальцы под локтями, чтобы не было видно, как они дрожат.
– Останься со мной, папочка. Пока я усну.
– Хорошо.
– Мамочка пела мне «Пафф, Волшебный Дракон». Я помню.
– Хорошо.
Ри заерзала под одеялом.
– Как думаешь, мамочка уже нашла Мистера Смита? Она вернется домой?
– Надеюсь, что да.
Девочка притихла.
– Папочка, – прошептала она. – Папочка, у меня есть секрет.
Он глубоко вздохнул и сделал над собой усилие, чтобы голос прозвучал легко и непринужденно.
– Правда? Ты ведь помнишь Папочкино Условие?
– Папочкино Условие?
– Да, Папочкино Условие. Секретом всегда можно поделиться с папочкой. И тогда он тоже будет хранить секрет.
– Мой папочка – ты.
– Да. И уверяю тебя, я очень хорошо храню секреты.
Ри улыбнулась, повернулась на другой бочок и, не сказав больше ни слова, уснула.
Джейсон подождал минут пять, вышел тихонько из комнаты и спустился по лестнице.
Фотография лежала в кухне, в хозяйственном ящике, вместе с фонариком, отверткой, оставшимися со дня рождения свечами и полудюжиной декоративных подвесок для винных бокалов, которыми они никогда не пользовались. Сандра постоянно подшучивала над мужем из-за этой карточки в дешевой позолоченной рамке.
– Боже мой, ты как будто прячешь фотокарточку старой школьной подружки. Поставь ее на полку. Она же для тебя как член семьи. Я вовсе не против.
Но женщина на фотографии не была членом семьи. Ей было то ли восемьдесят, то ли девяносто – ничего больше он и не помнил. Она сидела в кресле-качалке, и хрупкое тело почти терялось в просторных подержанных одеждах: темно-синей мужской фланелевой рубашке и коричневых вельветовых брюках, почти полностью укрытых старинным армейским кителем. Старуха задорно и с хитрецой улыбалась, как будто у нее тоже имелся некий секрет, и этот ее секрет был получше его секрета.
Ему нравилась ее улыбка. Ему нравился ее смех.
Она не была членом семьи, но долгое время оставалась единственным во всем мире человеком, внушавшим ему ощущение безопасности.
Джейсон схватил фотографию, прижал, словно талисман, к груди, и тут ноги подкосились, и ему пришлось опуститься на пол. Его снова затрясло. Началось с рук, потом дрожь распространилась дальше, ушла вглубь, захватила грудь, скатилась на бедра, колени, лодыжки, пальцы…
Джейсон не заплакал. Он вообще не издал ни звука, но трясло его так, что, казалось, тело не выдержит нагрузки, плоть отвалится от костей, а кости расщепятся на тысячи кусочков.
– Черт бы тебя побрал, Сэнди, – прохрипел он, роняя голову на колени. И только потом, с опозданием, вспомнил про компьютер.
Телефон зазвонил через десять минут. Джейсон не хотел ни с кем разговаривать, но вдруг подумал – без всякого на то основания, – что звонить может Сэнди, и снял трубку.
– Вы один дома? – спросил незнакомый мужской голос.
– Кто это?
– Ваш ребенок там?
Джейсон бросил трубку.
Телефон зазвонил снова. На определителе высветился тот же номер. Джейсон подождал, пока сработает автоответчик.
– Будем считать, что ответ положительный. Через пять минут на заднем дворе. Уверен, вы захотите со мной поговорить.
Незнакомец повесил трубку.
– Чтоб тебя, – выругался Джейсон. Ругаться было глупо – в кухне его никто не услышал, но ему все-таки стало легче.
Он поднялся наверх и заглянул в комнату Ри. Девочка крепко спала, с головой накрывшись одеялом. Взгляд привычно скользнул к изножью, но рыжеватого холмика на месте не оказалось, и Джейсон ощутил ставшую уже знакомой боль.
– Черт бы тебя побрал, Сэнди, – устало пробормотал он и, накинув куртку, вышел на задний двор.
Звонивший оказался моложе, чем ожидал Джейсон. Двадцать два, двадцать три года. Высокий, худощавый, такие начинают матереть на четвертом десятке. Парень перелез через деревянный забор, ограждавший задний двор Джейсона, соскочил на землю и прошел вперед. Манера движения, длинные белокурые волосы, длинные руки и ноги придавали ему сходства с золотистым ретривером. Заметив Джейсона, парень остановился и вытер руки о джинсы. Было прохладно, но оделся незнакомец легко – белая футболка с выцветшим черным рисунком, брюки и ничего больше. Тем не менее мартовской прохлады он как будто и не замечал. На левом запястье Джейсон заметил зеленую эластичную ленту – незнакомец то и дело оттягивал ее и отпускал, рассеянно щелкая по руке, как человек, у которого это вошло в привычку.
– Кто вы?
– Сосед, – ответил парень. – Живу через пять домов отсюда. Эйдан Брюстер. Мы не встречались.
Щелк, щелк, щелк.
Джейсон промолчал.
– Я… э… компании не ищу, – добавил парень, как будто это все объясняло.
Джейсон снова ничего не сказал.
– Ваша жена пропала.
Щелк, щелк.
– Кто вам сказал?
Парень пожал плечами.
– И так понятно. По району рыщут копы, разыскивают пропавшую женщину. Возле вашего дома полицейский пост. Вывод сделать нетрудно. Вы на месте, ребенок на месте. Следовательно, пропала жена. – Брюстер снова щелкнул эластичной лентой, но в этот раз поймал себя на непроизвольном жесте и опустил обе руки.
– Что вам нужно? – спросил Джейсон.
– Вы ее убили?
Джейсон посмотрел на соседа.
– Почему вы думаете, что она мертва?
Парень пожал плечами.
– Обычно так оно и бывает. Начинается с заявления об исчезновении белой женщины, матери. Детей от одного до трех. Потом подключаются средства массовой информации, организуются поисковые группы, опрашиваются соседи. Проходит неделя или три месяца, и кто-то находит тело – в озере, в лесу, в гаражном морозильнике… У вас случайно нет там синих пластмассовых бочонков, а?
Джейсон покачал головой.
– Яма для барбекю? Цепная пила?
– У меня есть дочь. Даже будь у меня те вещи, которые вы назвали, присутствие ребенка наверняка ограничило бы мои возможности.
Теперь уже сосед пожал плечами:
– Других это обстоятельство не останавливало.
– Уходите. Убирайтесь из моего двора.
– Я еще не закончил. Мне нужно знать: это вы убили жену?
– Почему вы думаете, что я вам скажу об этом?
– Ну, не знаю… Мы не встречались раньше, но я подумал, что спросить не помешает. Для меня это важно.
С минуту Джейсон в недоумении смотрел на странного молодого человека, а потом вдруг услышал собственный голос:
– Я ее не убивал.
– О’кей. Я тоже.
– Вы знаете мою жену?
– Блондинка, большие карие глаза, улыбка чуточку странная.
Джейсон снова пристально посмотрел на парня.
– Да.
– Нет, не знаком, но во дворе видел, – сосед снова щелкнул зеленой резинкой.
– Почему вы здесь? – спросил Джейсон.
– Потому что я не убивал вашу жену, – повторил парень и взглянул на часы. – Но в ближайшее время, от одного часа до четырех, полиция решит, что это мог сделать я.
– Почему они так решат?
– Потому что за мною кое-что есть.
– Вы убивали кого-то раньше?
– Нет, но это значения не имеет. Я у них на особой заметке, так уж система работает. Пропала женщина. Детективы начнут с ближнего круга, так что первый подозреваемый – вы. Потом возьмутся за соседей. Вот тут я и выплыву, второй подозреваемый. Ну, и кто из нас двоих им интересней? Ответа у меня нет, вот и решил заглянуть.
Джейсон нахмурился.
– Хотите знать, убил ли я жену, потому что тогда вам нечего опасаться?
– Вопрос совершенно логичный, – равнодушно сказал гость. – Вот вы говорите, что не убивали. Я знаю, что не убивали. Но эта ситуация ведет нас к следующей проблеме.
– Какой?
– Нам никто не поверит. И чем больше мы будем твердить о своей невиновности, тем сильнее они будут давить. Тратить впустую драгоценное время и ресурсы, пытаясь заставить нас признаться, вместо того чтобы выяснять, что же на самом деле случилось с вашей женой.
Спорить Джейсон не стал. Собственно, поэтому он и молчал все утро. Случись что с женой, мужья автоматически рассматриваются как подозреваемые. И что бы ты ни говорил, полиция будет пропускать мимо ушей доказательства твоей невиновности и выискивать любые нестыковки, указывающие на твою вину.
– Вы, похоже, хорошо знаете, как работает система, – сказал он.
– Разве я не прав?
– Наверное, правы.
– Хорошо. Как говорили в старину, враг твоего врага – твой друг. И коль скоро копы – наш общий враг, мы теперь друзья.
– Я даже не знаю, кто вы.
– Эйдан Брюстер. Сосед, автомеханик, невиновная сторона. Что еще вам нужно знать?
Джейсон нахмурился. В заявлении соседа было упущение, заметить которое ему следовало бы раньше. Но он не спал уже почти тридцать часов – присматривал за Ри, потом был на работе, а когда вернулся домой, попал на место преступления… Сердце буквально остановилось, когда он, войдя в спальню, увидел, что комната пуста. Джейсон плохо помнил, как прошел те двенадцать футов до спальни дочери, как взялся за дверную ручку, повернул ее и, еще не зная, что увидит, переступил порог. Потом, различив в полутьме силуэт разметавшейся во сне Ри, услышав ее спокойное дыхание, он отступил, пошатнувшись, в коридор и в следующую секунду осознал, что присутствие дочери вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Пять лет почти нормальной жизни. Пять лет ощущения себя почти нормальным человеком. И вдруг все закончилось, развалилось, сгинуло в одно мгновение… Он вернулся к бездне, к той тьме, которую знал лучше многих, даже осужденного и отбывшего свой срок Эйдана Брюстера.
– Итак, – продолжал сосед, снова щелкая резинкой по руке, – вы били свою жену?
Джейсон молчал.
– Можете ответить. Если полиция не спросила вас об этом утром, скоро спросит – можете не сомневаться.
– Я не бил жену, – ответил Джейсон негромко. Ему хотелось услышать, как прозвучат эти слова, напомнить себе, что это по крайней мере правда. Забыть февральский отпуск. Забыть, что тогда случилось.
– Проблемы в браке?
– Мы работали в разные смены. Виделись редко, ссориться не успевали.
– Ну, тогда внебрачные делишки. У вас или у нее? Или оба грешны?
– У меня ничего нет.
– Но у нее что-то было, да?
Джейсон пожал плечами.
– Муж ведь всегда узнает последним, так?
– Думаете, она с ним сбежала?
– Она никогда бы не бросила дочь.
– То есть у нее был роман, и при этом она знала, что вы никогда не позволите ей забрать дочь.
Джейсон моргнул, чувствуя, как снова накатывает усталость.
– Минутку… подождите…
– Да перестаньте вы. Возьмите себя в руки или к концу дня будете гнить в тюремной камере, – нетерпеливо перебил его сосед.
– Я бы никогда не сделал ничего, что навредило бы дочери, и я согласился бы на развод.
– Неужели? Отказались бы от этого дома? От лакомого кусочка недвижимости в Южном Бостоне?
– Деньги для нас не вопрос.
– Так вы обеспечены? Тогда и отдать пришлось бы больше.
– Деньги для нас не вопрос.
– Чепуха. Деньги – всегда вопрос. Для всех. А теперь вы так говорите, словно и впрямь виновны.
– Моя жена – мать моей дочери, – раздраженно возразил Джейсон. – Если мы разойдемся, я хочу, чтобы ни она, ни мой ребенок ни в чем не нуждались.
– Жена, ребенок, жена, ребенок… Вы их деперсонализируете. Утверждаете, что любите, что никогда бы не сделали им ничего плохого, а сами при этом не можете даже называть их по имени.
