Текст книги "В любви и на войне"
Автор книги: Liz Trenow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Увидев, как смягчилось его лицо, она сразу поняла, что выиграла.
* * *
– Ллойд не против моей поездки во Фландрию, – сказала Элис родителям. – В конце концов, меня не будет всего пару недель. Если бы не его сеансы физиотерапии, он бы поехал со мной.
– Не понимаю, почему ты не можешь дождаться свадьбы? – проворчал отец. – Тогда вы могли бы путешествовать вместе.
– Я должна поехать сейчас, неужели ты не понимаешь? Чем дольше мы оттягиваем… – она поколебалась. Лучше не твердить о Сэме в присутствии матери. – В любом случае мы решили отправиться в настоящий медовый месяц, возможно, на Карибы или во Флориду, куда-нибудь, где хорошо и солнечно и где он может отдохнуть и окрепнуть.
Она протянула отцу брошюру «Томаса Кука».
– Вот, можешь сам посмотреть. Эти туры выше всяких похвал и весьма респектабельные к тому же, как утверждает отец Джулии. А уж он-то знает наверняка.
– Семнадцать гиней! Это почти девяносто баксов только за одну неделю, не считая стоимости билета на трансатлантический пароход, а это тоже будет где-то под сотню. А учитывая твою свадьбу, предстоящую в следующем году… Как, ради всего святого, мы, по-твоему, это сможем осилить?
– Я не жду, что ты будешь это оплачивать, – возразила Элис. – У меня есть свои сбережения, и Ллойд обещал помочь. Я остановлюсь у Джулии в Лондоне, так что не будет никаких гостиничных расходов.
– Что скажешь, мать? Мы не можем ее отпустить, верно?
Мать пожала плечами. Ее дочь никогда не шла на компромиссы, даже будучи маленьким ребенком.
– Если она думает, что это наш единственный шанс узнать, что случилось, то мы, по крайней мере, будем знать, что сделали все, что могли.
– Нет, я не согласен, – возразил отец. – На мой взгляд, это было бы непростительной тратой времени и денег. Там в стране такой хаос, что вы ничего не найдете. Гораздо лучше сосредоточиться на поисках через дипломатические каналы.
– Но ты сам сказал, что это все равно что биться лбом о каменную стену!
– Не перечь отцу, юная леди! Тебе уже давно больше двадцати одного года, и я не могу тебя остановить. Но когда ты вернешься без гроша в кармане, не ной и не клянчи, чтобы я заплатил за твою свадьбу!
Элис было все равно. Она собиралась поехать в Европу во что бы то ни стало. Пройдет несколько дней – и отец оттает. Она не только хотела выяснить, что случилось с Сэмом, и успокоить свою совесть, но и, если удастся, вернуть его домой.
Было еще кое-что. Еще одна, довольно сумасшедшая идея, которая заставляла ее сердце биться чаще при одной мысли об этом. Она не делилась ею ни с кем, кроме Джулии.
Джулия писала ей:
Привет!
Будет здорово увидеть тебя. Мне необходимо взбодриться. Лондон сейчас такой мрачный. Я понимаю, почему ты думаешь, что поездка во Фландрию – твой единственный шанс найти Сэма. Говорят, что там по-прежнему ужасный бардак и каждый день кого-то находят. Кто знает… Во всяком случае, ты сделаешь все, что в твоих силах.
Боже, какая дерзкая мысль связаться с Д. М.! Я должна бы тебя отговорить, но в глубине души немного тебе завидую. Конечно, он мог бы помочь с местными властями в поисках Сэма. Но ради всего святого, не влюбляйся в него снова. Обещаешь?
Элис надеялась, что путешествие в одиночку даст ей ощущение свободы; она мечтательно представляла себе, как будет общаться с незнакомыми людьми или читать в шезлонге на палубе, не думая о социальных различиях и честолюбивых надеждах, которые возлагали на нее родители. Ее жизнь в Вашингтоне была полна обязательств: мать поддерживала как минимум десяток разных благотворительных организаций, и, поскольку ее муж был обычно слишком занят своей политической деятельностью, мать решила, что на бесконечных коктейльных вечеринках, званых обедах и церемониях открытия ее должна сопровождать единственная дочь. В последнее время у матери часто случались «головные боли», и это означало, что Элис все чаще приходилось посещать эти мероприятия в одиночестве.
Сначала это было даже интересно – Элис приобрела вкус к экзотическим коктейлям и изысканным блюдам, – но через несколько лет новизна прошла, и ей хотелось чего-то более содержательного, чем теннисные турниры и партии бриджа, которыми были сплошь заполнены ее дни. Некоторые из ее подруг после окончания школы устроились на работу учителями или личными помощниками руководителей компаний, и их возбужденная болтовня вызывала у Элис зависть. Конечно, как только они выходили замуж, все эти занятия приходилось бросать, но ей все равно отчаянно хотелось тоже пережить таких же несколько лет насыщенной жизни: повстречаться с людьми, у которых интересные мысли о мире, заработать собственные деньги, иметь свою личную жизнь.
– Я категорически против, – взвился отец. – Моя дочь никогда не станет работать! Люди будут думать, что у нас нет денег.
Это было полным абсурдом, конечно. Огромное состояние, которое унаследовала ее мать, обеспечивало им жизнь в роскоши в красивом особняке в исторической части города, в Джорджтауне. Отец был весьма старомодным, свято верил, что женщины должны сидеть дома и заниматься благотворительностью.
Но на самом деле путешествие через океан разочаровало Элис. Она чувствовала себя бесконечно одинокой. Корабль оказался полупустым, ее попутчиками в основном были довольно скучные супружеские пары и еще более мрачные бизнесмены.
Ничего общего с ее первой поездкой в Европу, шесть лет назад. Ей было всего восемнадцать, она только-только окончила школу, а Джулия, отца-дипломата которой недавно перевели из Вашингтона в Лондон, собиралась провести три месяца в Сорбонне, изучая там французский язык.
– Поехали со мной в Париж, – предложила она. – Мы устроим настоящий бал!
Бал начался в самый первый вечер на борту корабля, когда несколько красивых молодых людей соперничали за их компанию на танцполе, а на следующий день – в соревнованиях по метанию колец в цель на палубе. Он продолжался в Лондоне, который после вихря коктейльных вечеринок они окрестили самым гламурным городом мира, пока они не открыли для себя Париж.
В Сорбонне и Элис, и Джулия влюбились в одного из их преподавателей, которого обе признали самым сексуальным мужчиной из всех, кого они когда-нибудь встречали. С непослушной шевелюрой, небрежно одетый, эпатажный и постоянно опаздывающий на лекции, он безостановочно курил французские сигареты. Его привычка медленно, чувственно убирать крошки табака с надутой нижней губы вызывала у обеих приступы необъяснимого восторга.
К счастью, их внимание вскоре привлекла группа людей, которые были гораздо ближе к ним по возрасту – многоязыкая компания английских, американских, французских и немецких студентов. Они сплетничали, спорили и флиртовали до поздней ночи в уличных кафе, потягивая дорогой горячий шоколад или светлое шипучее пиво из пол-литровых кружек. Девушки теряли головы от темноглазого бельгийского студента-архитектора по имени Даниэль, который показался им более начитанным и красноречивым, чем остальные. Романы вспыхивали и угасали. В конце концов все они плакали в объятиях друг друга и клялись поддерживать связь.
Элис вернулась в Америку, и вскоре после этого, в августе, Британия объявила войну Германии, что положило конец их переписке. Обещанного воссоединения так и не произошло.
* * *
Теперь, любуясь белыми утесами Дувра, медленно исчезающими за горизонтом, Элис поймала себя на том, что улыбается своим воспоминаниям. То был совсем другой мир, и его уже не вернуть.
Пароход, который переправлял пассажиров через Ла-Манш, был несоизмеримо меньше, чем трансатлантический лайнер. Сейчас его ощутимо качало в открытом море. Сильный порывистый ветер грозил сорвать шляпку с ее головы, несмотря на то что Элис прикрепила ее тремя шпильками.
Почти все пассажиры нашли убежище внизу, да и Элис собиралась сделать то же самое, когда вдруг заметила хрупкую фигуру на корме. Это, должно быть, та девушка с невзрачным лицом, которую она видела в лондонском поезде. Элис тогда подумала, что это, должно быть, дочь той пары, с которой они вместе ехали в вагоне второго класса. В любом случае она наверняка была британкой: это было легко определить по длинной юбке, бледной коже и мышиного цвета волосам, гладко зачесанным под черной фетровой шляпой-колоколом, какую надела бы разве что старушка-няня молодой американки.
Девушка стояла в одиночестве, вцепившись одной рукой в поручень так, что побелели костяшки на ее пальцах. Другой рукой она пыталась придержать свою нелепую шляпку. Элис сделала банальное замечание насчет открывающегося перед ними прекрасного вида, и девушка повернулась к ней, распахнув глаза от удивления.
– Элис Палмер. Рада познакомиться, – она протянула руку.
Сначала девушка, казалось, растерялась, но потом взяла себя в руки.
– Привет. Я – Руби. Руби Бартон. – Она протянула руку, чтобы пожать протянутую ладонь, но тут ее шляпа слетела с головы и закружилась по палубе, как осенний лист, сорванный ветром с дерева.
– Черт возьми! – воскликнула Элис и кинулась за шляпой.
Стайка чаек вилась над головой, словно насмехаясь над девушкой. Шляпа летела все дальше, подхваченная ветром. «Еще мгновение, – подумала Элис, – и она улетит в море, тогда придется извиняться перед бедной малышкой, которая будет вынуждена до конца путешествия ходить с непокрытой головой». В этот момент, когда Элис уже решила, что все пропало, шляпка зацепилась за брезент, которым была накрыта спасательная шлюпка, и, сделав отчаянный рывок, Элис смогла ее схватить.
– Я уж думала, что все кончено, – крикнула она, размахивая шляпой над головой, словно лассо.
Девушка подскочила к ней:
– Спасибо огромное! Я такая неловкая.
– Вот, возьми одну из моих шпилек, – сказала Элис, вытаскивая шпильку из своих волос.
– Нет, ну что вы!
– Да ладно, у меня еще пара есть.
– Ну, если вы настаиваете. Вы очень добры. Я об этом как-то не подумала. Я впервые в море.
– Никогда раньше не путешествовала на кораблях?
Девушка покачала головой.
– И никогда прежде не покидала Британию?
– Никогда.
– А там на поезде это были твои предки?
Девушка вопросительно на нее посмотрела.
– Прости, я имею в виду, это были твои родители? – Для Элис оставалось загадкой, как британцы порой не понимали языка, который сами же и придумали.
– О нет. Это просто попутчики в моем путешествии.
– «Томас Кук»?
Девушка кивнула.
– Ну и ну! Я тоже в этой группе. Путь в Остенде и на поля сражений? Значит, ты путешествуешь одна?
Очередной мощный порыв ветра угрожал лишить головных уборов уже их обеих.
– Что скажешь, если мы спустимся вниз и выпьем кофе или еще чего-нибудь?
Вряд ли эта девушка окажется ей идеальной компанией, подумала Элис, когда они неуверенно двинулись к лестнице, ведущей в кают-компанию первого класса. Но она, по крайней мере, примерно ее возраста и путешествует тоже одна. Это лучше, чем совсем никого, хоть будет с кем словом перекинуться.
У входа в гостиную Руби задержалась.
– Я не могу туда зайти, – прошептала она. – У меня билет не первого класса.
– Не волнуйся, – ответила Элис. – Ты ведь со мной, не так ли? Никто не проверяет. И другие залы не такие уютные. Идем, я умираю от голода, а до ужина в отеле еще очень долго. Что ты будешь?
Элис настояла, что сама заплатит за их напитки (кофе для себя и чай для Руби) и за тарелочку тостов с маслом. Она наблюдала за своей новой знакомой, которая поглощала тосты, как изголодавшийся ребенок. Хотя девушка была похожа на вчерашнюю школьницу, Элис заметила на ее пальце обручальное кольцо.
– Не хочешь рассказать, зачем ты отправилась в это путешествие? – спросила Элис. – Полагаю, не потому, что мечтаешь увидеть красоты Брюгге или позагорать на пляже в Остенде?
Девушка опустила голову, уставившись на свои колени, и повисла неловкая пауза.
«Ой, опять лезу не в свое дело!»
– Извини, мне не следовало лезть с расспросами. Мои английские друзья всегда говорят мне, что я слишком прямолинейна.
Снова наступила тишина.
«Боже, это будет тяжелая работа».
– Хочешь, расскажу, почему я туда еду?
Наконец ответная реакция. Девушка подняла на нее глаза, на лице появилась несмелая улыбка, которую Элис приняла за согласие. Она достала фотографию брата, которую сделали пять лет назад, когда брату исполнилось восемнадцать. Он тут выглядел таким молодым, таким счастливым рядом с Амелией, и казалось, что ему не было дела до всего остального мира. Это было словно в другую эпоху.
– Какой красивый! Он был вашим?.. – Руби заколебалась, щеки вспыхнули румянцем. – Я хотела сказать, он ваш…
– О нет, – быстро возразила Элис, – это мой младший брат Сэм и его подруга. Вскоре после того, как была сделана эта фотография, она отправилась путешествовать в Европу – ну, знаешь, осмотр достопримечательностей и все такое. Тут началась война, и ей пришлось возвращаться домой. Немцы подорвали корабль, на котором она плыла, «Лузитанию». Ты слышала об этом?
Руби кивнула.
– Мы все думали, что после этого США вступит в войну, но наш славный президент раздумывал. Бедный Сэм был раздавлен, он просто не знал, что с собой делать. Она была такой красивой девушкой, он с ума по ней сходил. Никому из нас не верилось, что она погибла. Он бросил колледж и заговорил о том, что собирается внести свою лепту в войну с немцами. Он говорил, что ему больше незачем жить. Конечно, папа был против этого и мама тоже – только при одной мысли об этом у нее прихватывало сердце. Я думаю, они надеялись, что Сэм сможет пережить утрату и одумается. Он и правда замолчал об этом на месяц или два. А потом просто ушел из дома. Записался в армию вместе с канадскими добровольцами, под чужим именем, я думаю.
– Какой ужас, – наконец сказала Руби. – Когда вы в последний раз его видели?
– На Рождество в 1916 году.
– И с тех пор ни слова?
– Только вот это, – Элис достала кожаное портмоне, в котором она хранила драгоценное письмо.
– Вот, можешь прочесть.
– Вы уверены? – заколебалась Руби.
– Чем больше людей о Сэме узнает, тем больше у меня шансов его найти, вот что я думаю.
Руби взяла конверт, вытащила тонкий листок бумаги и быстро прочла.
– Ух ты! Тон у него очень решительный, – заметила она, аккуратно складывая письмо и засовывая его обратно в конверт. – Но если он действительно записался под чужим именем, где ж вы будете его искать?
Полный сочувствия взгляд темно-карих глаз Руби – только теперь, когда Элис как следует рассмотрела глаза собеседницы, она увидела в них печаль и безысходность, – заставил молодую американку почувствовать болезненный укол неуверенности в себе, осознания, насколько безнадежную, почти невыполнимую задачу она перед собой поставила.
– Все, что у нас есть, это упоминание о Хопсе. Я выяснила, что так солдаты называли небольшой городок недалеко от Ипра, его полное название Хоппештадт. Там должны найтись люди, которые… – Неожиданно комок в горле не позволил ей закончить мысль.
– Я уверена, что вы правы, – подхватила Руби. – Есть много сообщений о том, что люди до сих пор возвращаются живыми и здоровыми. Их могло что-то задержать, или они по какой-то причине заблудились.
– Даже если я не найду его живым, по крайней мере буду знать, что сделала все, что было в моих силах, – смогла договорить Элис.
– Расскажете мне о нем? – мягко попросила Руби.
Девушка оказалась хорошим слушателем, она молча сидела и внимательно вникала в воспоминания Элис о Сэме, об их детских годах, об отдыхе у озера. О том, как Элис учила брата читать, кататься на велосипеде, о приключениях, которые они вместе пережили в подростковом возрасте. Воспоминания о брате подняли настроение Элис, его образ снова стал реальным, осязаемым. Сэм, несомненно, еще жив, где-то в той стране, к которой они стремительно приближались.
– Но ты так и не рассказала мне о себе, – наконец воскликнула Элис. – А зачем ты едешь во Фландрию?
В этот момент раздался гудок парохода, возвещая о скором прибытии в порт.
– В другой раз.
– Хорошо, давай поднимемся на палубу и бросим первый взгляд на Бельгию.
* * *
По мере того как корабль приближался к берегу, взволнованные разговоры пассажиров постепенно стихали, пока совсем не прекратились. Некогда роскошный морской курорт Остенде, где любила отдыхать аристократия, демонстрируя модные туалеты и богатство, казался почти заброшенным. По-прежнему широкий песчаный пляж был до неузнаваемости загажен кучами мусора, колючей проволокой, бетонными блоками и ржавеющими остовами сгоревших машин.
Элис уже бывала здесь однажды, тем летом, шесть лет назад, но тогда здесь, на песке, устраивали семейные пикники, дети сидели под зонтиками, старики в шезлонгах читали газеты, юноши и девушки играли в пляжный теннис, а у кромки воды выстраивались причудливые плетеные фургончики на колесах, называемые купальными машинами, из которых люди по лесенкам спускались в прохладное серое море. Вдоль набережной выстроились отели, террасы кафе затеняли яркие полосатые навесы. Здесь можно было скоротать несколько часов, попивая кофе с кремовыми пирожными, лакомясь восхитительным ванильным мороженым и наблюдая за жизнью, кипящей вокруг.
Все это осталось в прошлом.
Издали казалось, что набережная вдоль берега моря почти не пострадала. Но теперь они разглядели, что многие здания были заброшены, повсюду в стенах зияли дыры от снарядов. Старое помпезное здание казино, некогда жемчужина набережной с его изогнутым фасадом и высокими арочными окнами, было почти разрушено.
– Надо же! Похоже на город-призрак, – прошептала Элис.
* * *
Их отель, серое, мрачное здание на боковой улочке недалеко от набережной, к счастью, оказался неповрежденным, но вестибюль, устланный коричневым ковром и заполненный тяжелой, вычурной мебелью, не вселял оптимизма.
Наверху, в своем номере, Элис расплатилась с посыльным и огляделась. Две комнаты были достаточно большими и выходили окнами на улицу, обсаженную платанами, но на этом достоинства номера заканчивались. Воздух стоял затхлый и тяжелый, обивка и занавески выцвели и потерлись. В темной спальне почти все место занимал огромный резной деревянный гардероб. В углу непрестанно капала вода из крана, оставляя коричневую дорожку на стенке щербатой раковины.
– Я думала, это будет первоклассный отель, – ошеломленно пробормотала Элис.
После ужина майор Уилсон собрал их всех в вестибюле, как он выразился, «на брифинг». Элис впервые имела возможность хорошо рассмотреть остальных членов группы. Все выглядели усталыми и встревоженными. Кроме нее и Руби, большинство из них были среднего возраста, за исключением молодого человека чуть старше двадцати, с черной повязкой на глазу и уродливым шрамом через всю щеку, который, как они заметили, за ужином сидел в одиночестве.
Пока они ждали нескольких опоздавших, Элис поймала его взгляд и постаралась улыбнуться в ответ как можно дружелюбнее. Ей было жаль беднягу, он казался таким подавленным! Как трагично, что такой молодой человек, который, вероятно, был раньше довольно привлекательным, так изуродован. Он поднял голову – что-то за ее спиной привлекло его внимание: появившаяся там молодая женщина смущенно извинилась за опоздание. Она заняла место рядом с мужчиной с повязкой на глазу, и тот заботливо наклонился к ней и что-то зашептал. Должно быть, это его жена. Слава богу, у него есть кто-то, кто будет любить его, невзирая на его уродство. Новоприбывшая была миниатюрной и хорошенькой, с волнистыми, до плеч, волосами цвета имбирного эля (Элис вспомнила, как ее мама однажды называла этот цвет «клубничный блонд») и веснушками, усеивающими ее нос и щеки. Но кожа молодой женщины была настолько бледной, что даже не верилось, что под ней проходят кровеносные сосуды.
Майор Уилсон стал перед ними, расправив плечи, окинул всех острым взглядом, словно собирался провести осмотр личного состава.
– Добро пожаловать, – начал он. – Надеюсь, вам понравился ужин и ваши комнаты достаточно удобны?
Присутствующие одобрительно зашумели, а Элис промолчала.
– Как вы, наверное, заметили, когда мы приехали, – продолжал майор, – Остенде сильно пострадал в боях, и я надеюсь, вы поймете, что с размещением в гостиницах здесь пока довольно трудно, поэтому, пожалуйста, с пониманием отнеситесь к незначительным недостаткам в обеспечении продуктами питания. Я уверен, что вы устали с дороги, поэтому не стану задерживать вас сегодня вечером с лишними подробностями о нашем маршруте на ближайшие дни. Завтра мы уезжаем в Ипр и на поля сражений. Ровно в девять, пожалуйста. Погода установилась ясная, но на всякий случай захватите с собой дождевики и прочную обувь. Мы будем делать привалы, останавливаться на обед и вернемся в отель под вечер, так что вы успеете переодеться к ужину. Вы все, конечно, знаете, что это не туристическая поездка и вы – не простые туристы. Некоторые места, которые мы будем посещать, могут расстроить вас. Заверяю вас, я всегда буду рядом, чтобы помочь, поддержать и ответить на все ваши вопросы. Считайте себя паломниками, которые прибыли сюда, чтобы почтить память наших солдат и несчастных граждан этой многострадальной земли. Наш долг – отдать дань памяти, и я уверен, вы с уважением отнесетесь к увиденному. – Он окинул взглядом комнату. – Вопросы есть?
