Текст книги "Я хочу быть твоей единственной (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25. Лампочки

Сая

Можно бесконечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода, и как твой мужчина чинит кухонный шкаф. Устроившись за столом с детским йогуртом, привезенным Фархатом из Алматы, я с удовольствием наблюдаю за его стараниями. Он сидит на корточках, снимает петлю, внимательно ее разглядывает, хмурится. Меня это восхищает и заводит одновременно. Я помню в детстве, когда мы еще жили в квартире, папа что-то чинил, когда мама просила, а потом мы переехали в дом и папа уже вникал в хозяйственные вопросы, потому что были люди, которые могли все сделать быстро и качественно. Но у меня видимо отложилось где-то на подкорке, что мужчина должен уметь забить гвоздь, и Валиев забивает. Я бы сказала, в этом деле он ас. Вот он берет в руки дрель и сверлит отверстие в доске. В это время я отправляю в рот ложку с персиковым йогуртом, и чувствую приятно напряжение внизу живота. Приходится свести бедра и чуть поерзать на стуле. На Фархате обычная футболка и штаны, а я вспоминаю, каким он был в день приезда. Распахнутое серое пальто, черная водолазка, темно-синие джинсы и коричневые ботинки. Само собой я не устояла перед этим мужчиной.

А вообще весь сегодняшний день удивительный и даже волшебный. После завтрака мы поехали в строительный магазин, где Фархат купил набор инструментов, шурупы, лампочки в гардеробную и ещё какую-то мелочь. Я просто держала его за руку и следовала за ним, как слепой котенок, а он увлеченно выбирал дрель, расспрашивал о его функциях продавца, говорил, что у него самого старье, а сейчас что-то крутое стали выпускать. Я только улыбалась, поддакивала и задыхалась от счастья, от того, что он рядом и мы вместе делаем такие простые, обыденные вещи.

После строительного отправились в супермаркет, потому что я решила приготовить ему на ужин утиную грудку в медово-апельсиновом соусе. Попутно взяли вино и кое-что для вечера, потому что я безапелляционно заявила, что хочу посмотреть с ним кино.

Позже мы пообедали в ресторанчике на набережной, где впервые поцеловались. Много разговаривали, спрашивали, обсуждали, гуляли, целовались. В этот день я забыла о работе, не проверяла по сто раз телефон, не переживала, как там моя команда. Мы с Фархатом растворились друг в друге, проживая лучшие моменты нашего романа.

–Ну все, принимай работу, хозяйка, – голос Фары выдернул меня из раздумий.

Положив ложку на стол, иду к нему и пару раз закрываю и открываю дверцу, которую он починил. Все просто идеально.

–Супер! Спасибо большое, – обвиваю руками его шею, а он внимательно смотрит на меня.

–Что это у тебя? – Фара касается уголка рта большим пальцем, ведет им вниз, а потом прикладывает к своим губам. – Персиковый.

–Очень вкусный. Ням-ням-ням, – игриво облизываюсь и вижу, как он мгновенно меняется в лице, взгляд темнеет. – Жаль у нас таких не найти.

–Да, жаль, – ему кажется, все равно, что я говорю.

–У нас остались лампочки, – тихо проговариваю в опасной близости.

–Лампочки в гардеробной, – хрипит он. – Я помню.

–Хотя знаешь, – кажется, я уже тоже себя не контролирую. – Они ждали больше недели. Подождут еще.

Срываемся как по щелчку. Он вновь приподнимает меня под ягодицы и несет к столу. Я жду, что Фархат посадит меня на столешницу, но все происходит по-другому – так, как у меня еще никогда не было, но определенно еще не раз случится, потому что все, что сейчас происходит – сумасшедше страстно, глубоко и порочно.

Наша одежда разлетается по кухне-студии. Его руки блуждают по моей обнаженной спине, спускаются к талии и сильно сжимают ее. Я физически чувствую, как он возбужден, загораюсь, когда его пальцы проводят там, где сосредоточено и мое жгучее желание.

–Милый, пожалуйста, – умоляю его и кусаю губы.

–Сейчас, малыш, сейчас, – обещает он, хрипя от нетерпения.

Он входит резко, но я полностью готова. Зажмурившись от остроты ощущений, цепляюсь пальцами за края стола. С каждым новым толчком тихо кричу “Еще” и прошу не останавливаться. Никогда не думала, что мне может понравится жестко, но, как оказалось, жизнь и моя половая конституция полны сюрпризов.

Фархат наматывает длинные волосы на кулак и тянет их назад. Прогибаюсь в пояснице, царапаю столешницу. Он притягивает меня к себе, кладет ладонь на горло, прикусывает мочку и властно шепчет:

–Сая, девочка моя любимая, что ты со мной делаешь?

Я вся дрожу в его руках, теряю связь с реальностью, перед глазами все расплывается, когда он касается влажного набухшего бугорка и давит на него.

–Я просто люблю тебя, – признаюсь на выдохе.

А его ладонь, между тем, стремится вверх и когда он накрывает ею мой рот, я прикусываю его указательный и средний пальцы, что еще сильнее распаляет нас обоих.

Через пару минут эти самые пальцы впиваются в кожу ягодиц в тот самый момент, когда я достигаю финиша, взрываюсь, как Сверхновая, и через мгновение понимаю, что он кончил вслед за мной.

Лампочки Фархат, конечно, заменил, а я в благодарность кормлю его ужином. Он сидит напротив меня и долго расхваливает, говорит, что это лучшая утка в его жизни. Может, и врет, но мне чертовски приятно. На улице уже темно и наступает время для киновечера. Я привыкла смотреть фильмы в одиночестве, но сейчас мне хочется сделать это с ним, прижаться к нему, положить голову на плечо и просто наслаждаться моментом и картиной. Пусть я сто раз ее смотрела.

Разобрав диван и накидав подушек, я несу кукурузные палочки в глубокой миске и газировку в стеклянных бутылках. Он, мягко говоря, в шоке.

–Ты хоть понимаешь, сколько во всем этом сахара? – сокрушается он.

–Понимаю, – подмигиваю ему. – Но в магазине не было поп-корна, а чипсы я не люблю.

–Ну надо же!

–Не ворчи, Фарочка. Обещаю, тебе понравится, – устраиваюсь рядом с ним, укрываюсь мягким пледом и вытягиваю одну палочку. – Открой рот.

–Эээ нет, – он вертит головой.

–Ну пожалуйста. Хотя бы одну, – смеюсь. – Это же кукурузные палочки! Вкус детства!

–Ладно, – сдается он. – Но только одну.

Фара открывает рот, а я кладу в него свою любимую вкусняшку. Он качает головой и получает в награду от меня поцелуй. На губах теперь сахарная пудра. Я довольна.

–Что будем смотреть? – спрашивает, когда я включаю онлайн кинотеатр.

–Как насчет “Крестного отца”? Первой части?

Фархат удивленно смотрит на меня.

–Неожиданно.

–А ты не хочешь? – поднимаю на него невинные глаза.

–Нет, почему. Мне нравится. Просто интересный выбор для молодой и хрупкой девушки, – целует в лоб.

–Я разные фильмы люблю, но в основном старые. Сейчас так душевно уже не снимают. И есть у меня любовь к криминальным историям. Кстати, – воодушевленно восклицаю. – Я тебе не рассказывала, но когда я была маленькой, папа спрятал нас с мамой на конспиративной квартире, а сам поехал на стрелку с бандитами. Они хотели отжать у него бизнес, но он выстоял.

–Вот даже не удивила. Времена такие были. Но когда я начинал свое дело, такого криминала, как в начале 90-х уже не было. Хотя в свою юность я видел всякое.

–А что ты видел? – навострила ушки как белка, потому что люблю слушать его истории.

–Любопытная какая, – рассмеялся он и погладил по щеке.

–Мне про тебя всё-всё интересно. Расскажи.

–Да особо нечего рассказывать. Я рос в 80-е, когда Алма-Ата была поделена на неофициальные пацанские районы. Слышала об этом?

–Да, от папы. Он тоже рос, – поняв, что веду не туда, замялась, – примерно в это время.

На самом деле отец рассказывал об Алма-Ате пацанской и с ностальгией, и с сожалением. У каждого района были свои названия, правила, понятия, кодекс чести и вожаки. Делились в основном по дворам. К примеру, район оперного театра назывался “Бродвеем” или “Бродом”, а парка культуры и отдыха имени Горького – “Крепостью”. Еще были “Театралка”, “Шанхай”, “Снежинка”, “Дерибас” и многие другие. Заходить на чужой района было опасно для жизни. Встреча с чужими пацанами обычно проходила по одному сценарию: сначала обчищали, потом избивали. Как говорил папа, некоторые отбитые на голову пацаны дрались не на жизнь, а на смерть. А еще именно на районах в конце 80-х появились первые наркотики.

–Папа говорил, что была очень зыбкая грань между баловством и криминалом. Но он даже школьником был слишком серьезным.

–Тем, у кого голова была на плечах, повезло. Пара моих товарищах так и сгинула в этих районах. Кто от наркоты, кто в драке умер, а кто пошел по наклонной.

–В тюрьму попали?

–И не один раз, – вздыхает он. – Тогда казалось, что пацанские законы – это кодекс чести. Стоять за район, своих не бросать, защищать. Но когда вырастаешь и все переосмысливаешь, понимаешь, что эта пацанская романтика очень часто была на грани.

–Например? – хмурюсь, впитывая каждое его слово.

–Ну например, ты либо должен был стать пацаном и стоять за район и товарищей, либо быть “чертом” или “быком”. Тогда тебя могли поставить на счетчик, “доить”, унижать.

–Ты этим занимался? – не хочу верить, что так могло быть.

–Нет, – резко отвечает он.

Он вдруг задирает футболку и показывает пальцем на шрам в районе ребер.

– Благодаря вот этому.

–Ты же говорил, поранился в армии, – завороженно смотрю на побелевшую тонкую полоску и веду по ней подушечками.

–Это звучит не так паршиво, как “я мог бы сдохнуть в 15 по собственной глупости”.

–В 15? – охаю я.

–Да, пошел драться стенка на стенку с пацанами из другого района. Какая-то гнида достала нож и порезала меня. К счастью, неглубоко. Не знаю, чего я тогда больше испугался: смерти или родительского гнева, – смеется он, а у меня чуть слезы из глаз не полились.

–В 15 говоришь?

–Да. А что?

–На следующий год родилась я.

Убрав волосы волосы за спину, я наклоняюсь к нему и касаюсь губами этого шрама.

–Сая, что ты делаешь? – прохрипел Фархат и положил руку на мою голову.

–Надо обезболить, – поднимаю на него глаза и смотрю, не отрываясь. – Тебе было очень больно?

Он берет мое лицо в ладони и смотрит, смотрит, смотрит бесконечно долго.

–Я не помню, это было давно. Но я отделалась легким испугом, просто полоснули и все.

–И всё? А если бы тебя убили?

–Маленькая, – прижимает меня к своему сердцу и я слышу, как оно стучит. – Я же живой. А ты…первая, кто вообще про этот шрам спросил. Откуда ты взялась такая? Почему я не встретил тебя раньше?

Не буду лукавить, я расплываюсь в улыбке и от признания, и от вопроса. И правда, почему? Может, когда мне было бы двадцать четыре или двадцать пять, а ему сорок, он бы не так переживал из-за нашей разницы. А я чувствую, он все еще переживает.

Молча тянемся друг к другу и долго целуемся. И если бы не сцена с отрезанной головой коня и истошным криком режиссера, мы бы так и не прервались.

–Сая, у нас кино…

–Да, кино, – мягко улыбаюсь ему, провожу пальцем по выпуклой линии и сама опускаю его футболку. – Будем смотреть кино.

Снова ложусь рядом с ним, снова кладу голову на его плечо и переплетаю наши пальцы. “Крестный отец” идет три часа. Надеюсь, мы выдержим и не сорвемся…

Выдерживаю. Я засыпаю в его объятиях на середине фильма, а утром просыпаюсь уже в своей кровати. Спящий Фархат обнимает меня сзади, и я долго слушаю, как он дышит, боясь пошевелиться.

У нас остался всего один день

.

Хочу посоветовать вам классный казахстанский фильм об Алма-Ате 87 года, о школьных годах Фары и А.Д. – «Районы». Есть на ютюбе.

Глава 26. Три счастливых дня

Сая

Всё воскресенье льет дождь. Льет, как из ведра и на дорогах снова потоп, а сильный ветер разыгрался не на шутку и снес уже несколько знаков на дорогах и вывесок с магазинов. Типичный столичный ветер. А мы с Фархатом спрятались дома, не спеша проснулись, снова долго целовались, занимались любовью, а после лежали обнаженные и счастливые, слушали шум дождя за окном и разговаривали обо всем на свете. Мы теперь многое знаем друг о друге, но ощущение, что знакомы всю жизнь.

–Сая, – зовет меня и поглаживает спину кончиками пальцев – так как я это полюбила. Я задумалась, лежа на его плече и не услышала, что он задал вопрос.

–Прости, ты что-то спросил?

–Сказал, что не смогу приехать на следующей неделе. В субботу встречаем

премьер-министра.

Вздыхаю и закрываю глаза. Не хочу его отпускать, но там – его дом. А мне остается только ждать новой встречи.

–И я не смогу приехать. В субботу иду на мастер-класс с известным французским ресторатором. Я туда еще месяц назад записалась, так хотела попасть. Хотя, – поднимаю на него глаза.– Может, отменю и прилечу к тебе? Бог с ним.

–Нет, не отменяй, – на мою щеку ложится его теплая ладонь, а я трусь о нее, как кошка в ожидании ласки. – Это твоя работа.

–Но получается, мы теперь только через две недели увидимся, – с досадой говорю я. – Теперь я к тебе приеду. Боже, неужели и будем вот так выискивать время для встреч?

Фархат отстраняется, ложится на подушку и задумывается. В воздухе впервые повисло напряжение.

–Ты права. Надо подумать, что делать. Ты не рассматривала вариант открытия ресторана в Алматы?

–Нет, – отвечаю сразу же и сажусь на кровати. – Там всего и без меня хватает, а здесь я заняла свою нишу. Как я могу сейчас все это бросить? Я не готова.

–Хорошо, – тяжело вздыхает. – Вернемся к этому разговору позже.

Недолго молчу, кусаю губы, опускаю глаза.

–Да, давай сейчас не портить то хорошее, что появилось между нами за эти дни.

И мы больше не поднимаем эту тему, потому что никто из нас не хочет ругаться. А я свой неуступчивый характер знаю. Одно слово и я вспыхну, как спичка.

Этот последний день вместе мы проводим безвылазно в квартире. Я готовлю нам завтрак, затем обед. А ужин заказываем из ресторана. В перерывах любим друг друга, не в силах остановиться и насытиться. Он даже шутил, что я на него положительно влияю. Я поняла намек – немаленькая и не сахарная. Но правда в том, что я уже давно не думаю о его возрасте, хотя он все еще переживает.

Ночью, когда мы уже ложимся спать и выключаем свет, Фархат обнимает меня сзади и целует в шею.

–Сая, – шепчет на ухо. – Ты что плачешь?

–Нет. Меня, кажется, продуло, – шмыгаю носом, будто и правда это всего лишь простуда.

На самом деле мысли нерадужные. Нас ждет неминуемая разлука, которую безжалостно приближает время. Две недели я его не увижу, не услышу любимый голос, не проснусь среди ночи от жарких поцелуев, а утром от осторожных прикосновений. Расстояние – это полбеды. А вот расставание – страшно.

–Сая…

Он заставляет повернуться к себе. В темноте наши лица едва различимы, но кажется, мы уже знаем друг друга так хорошо, что нам не нужен свет.

И вновь его губы сминают мои до легкого покалывания. Фархат осыпает податливое тело поцелуями, ласкает его руками, словно я – теплая глина в руках скульптора.

Он берет меня нежно и медленно, а я прижимаюсь к нему, целую, обнимаю за плечи и повторяю, что люблю. Много-много раз…

Я умираю и воскресаю в его объятиях, когда достигаю пика. А потом и сам Фархат взрывается и падает на меня, но я совсем не чувствую тяжести его тела. Напротив, рисуя невидимые кривые на его спине, я хочу чтобы даже после оргазма он еще немного был во мне.

–Люблю тебя. Как же я люблю тебя, – голос предательски дрожит.

–И я люблю тебя, родная, – это все, что я хотела услышать.

В понедельник я сама везу его в аэропорт. Делаю вид, что все хорошо, шучу на тему пробок, а он смеется и говорит, что в пробки в столице – детский лепет по сравнению с тем, что творится в Алматы. Опять сравниваем два города, я рьяно защищаю Астану, а Фархат заливается и говорит, что в гневе я еще прекрасней. Мы оба избегаем болезненной темы и кажется, будто я просто провожаю любимого в командировку.

–Регистрация на твой рейс уже заканчивается, – произношу, не глядя на него, но прильнув к груди и сжимая плотную ткань пальто.

–Без меня не улетят, – Фархат целует меня в макушку и я, зажмурившись, замираю, заставляю себя не плакать, хотя боль уже разъедает всё внутри.

Все становится еще хуже, когда он гладит по волосам, затем касается пальцами подбородка и поднимает мое лицо пальцами.

–Мы всё решим. Когда ты приедешь ко мне, мы сядем и все обговорим. Найдем компромисс, потому что я тоже так не хочу. Думал, это сработает. Ни хрена. Хочу быть с тобой всегда.

–Я тоже, – жалобно всхлипываю. Вот вам и сильная, независимая женщина. – Не представляю, что буду делать без тебя эти две недели.

Он нежно целует меня в глаза. В старой попсовой песне пелось, что это к расставанию. А дальше было так: “Только сил во мне на одно дыханье”*. Вот и у меня сейчас так. Я так люблю его, что кажется, если он сейчас улетит, я перестану дышать.

–Зато приедешь сразу на мой день рождения. Сделаешь мне лучший подарок, – смеется он, заставив меня улыбнуться.

–Я подумаю, что тебе подарить, – смахиваю слезу с горящей щеки.

–Сая, – его губы слегка касаются моих. – Маленькая моя.

Мы не можем целоваться в аэропорту, среди сотен людей. Это не принято, можно отхватить за это от старших. Но я могу его крепко обнять, услышать, как бьется его сердце, почувствовать близость в последний раз.

–Мне пора, – тихо произносит Фара и мне приходится отпустить его.

–Напиши, когда приземлишься.

–Обязательно.

Он оставляет последний, короткий, целомудренный поцелуй на губах, который горит также ярко, как смелые и страстные. Затем Фархат опускает ладонь на ручку чемодана и сжимает ее. Я смотрю на то, как он разворачивается и уходит на регистрацию. Вот и всё. На душе кошки скребут и руки совсем опустились. Три счастливых дня пролетели как один миг.

Глава 27. Любовь на расстоянии

Сая

Дома все напоминает о нём, куда бы я не пошла. В ванной лежали его бритвенные принадлежности и щётка, а сейчас их нет. Черного чемодана в спальне тоже. Поздним вечером я все жду, что он выйдет из комнаты и сядет рядом со мной, но кого я обманываю? В квартире вдруг стало так пусто, тихо и неуютно без него. Я невыносимо скучаю. Погибаю. Плачу, свернувшись калачиком на диване. Саму себя не узнаю.

И чтобы найти хоть какое-то спокойствие, лезу в интернет и читаю статьи и реальные истории людей, у которых были отношения на расстоянии. Все с одной стороны так похоже, но с другой – у каждой пары свой опыт и свои уроки.

Из статьи в “Дзене” узнаю, что у такой любви есть шесть стадий и сейчас мы проживаем первую, когда новые чувства захватывают все наши мысли. Так и есть. Я постоянно о нем думаю, люблю и скучаю безумно.

Вторая стадия – сомнения: “Чем он занят? Почему сразу не ответил на звонок или сообщение? А вдруг у него есть кто-то еще?” В глубине души надеюсь, что нас это не коснется, но потом в голову лезут дурацкие мысли: за 49 лет у него, вероятно, было много женщин, ты далеко не первая. А вдруг и не последняя. Хочется ударить себя по рукам за такое. Я ведь видела, как он на меня смотрел. Я ведь знаю, что он тоже меня очень любит.

Стадия третья – одиночество, пустота, бессилие от невозможности быть с любимым. Страдает взаимопонимание. Далее один не срывается и первым летит к другому, не выдержав разлуки. Возможно даже спонтанно. И тут есть опасность: можно снова ощутить себя невообразимо счастливым, либо наткнуться на равнодушие партнера и внезапно осознать, что он охладел. Вновь появляются сомнения: а правильно ли мы делаем, что поддерживаем такие отношения?

И так наступает шестая стадия – принятие важных решений. Люди либо расстаются, либо окончательно решают быть вместе и строить дальнейшую жизнь в одном городе.

Прочитав статью, закрываю сайт. Час от часу не легче.

Проснувшись следующим утром, первым делом переворачиваюсь на бок и провожу рукой по холодной простыни. Фархат лежал на этой стороне. И мне не хватает его храпа по ночам, объятий и поцелуев по утрам, когда после пробуждения мы долго нежились в кровати и не хотели вставать, как ленивцы.

На тумбочке звонит телефон и я подскакиваю, понимая, что это Фархат.

–Привет! – первая говорю ему.

–Доброе утро, любимая.

Его голос успокаивает и дарит надежду. Я постепенно оживаю несмотря на то, что весь прошлый вечер проплакала.

–Доброе. Как же я соскучилась, – шепчу в трубку.

–И я. День тебя не видел и уже с ума схожу.

Вот так сильные женщины становятся слабыми.

–Выйдешь вечером на видеосвязь? – спрашивает Фархат.

–Конечно, – улыбаюсь и прикрываю веки от того, как один только голос любимого мужчины может завести за несколько секунд. Я знаю, что между нами в этот вечер снова случится безумие, на которое подписываюсь добровольно и жду с нетерпением.

* * *

Наступает суббота. День, когда Фархат встречает на своем заводе премьер-министра, а я иду на мастер-класс французского ресторатора Поля Депуа. Места ограничены и их нужно было покупать заранее, но это того стоит. Я воодушевлена и полна ожиданий, впитываю всё, как губка, и записываю на диктофон, чтобы потом еще раз прослушать.

Счастлива, что ожидания совпали с реальностью, и мне даже удается поговорить с Полем после мастер-класса, да еще и на французском. Но все это время меня не покидает ощущение, что за мной следят. А все моя интуиция. Чувствую, как печет между лопаток и как разом становится неуютно и душно. И когда я поворачиваю голову, натыкаюсь на взгляд Шакира. Кого-кого, а его я никак не ожидала здесь увидеть, но потом вспомнила, что он тоже ресторатор.

Бывший смотрит странно и неприятно.Быстро отвожу взгляд и улыбаюсь собеседнику, но легче не становится. Хочется уйти и спрятаться от его навязчивости. Странно, что я когда-то была влюблена в него, но не помню, чтобы мне с ним было также хорошо и спокойно, как с Фархатом. Нет, я близко не чувствовала к нему того, что чувствую сейчас к мужчине, которого люблю.

Через несколько минут решаю уйти, так как все для себя уже узнала, а на продолжение банкета у меня нет ни сил, ни желание. Но стоит мне только выйти из зала, как я чувствую прикосновение мужской руки. Внезапно на моем запястье смыкаются сильные пальцы, я оборачиваюсь и вижу Шакира.

–Не трогай меня, – вырываюсь и цежу.

–Всё, прости, не буду, – внезапно он отпускает меня и поднимает ладони вверх. – Не хотел тебя напугать.

–Зачем ты это делаешь? Я тебе один раз все сказала, но ты не понимаешь. Как ты здесь оказался?

–Приехал на мастер-класс, – губы кривятся в ухмылке. – Интересная штука – судьба. Продолжает нас бесконечно сталкивать.

–Это совпадение. Дай мне пройти.

Хочу обогнуть его, но он преграждает мне дорогу. Я делаю шаг влево и он тоже.

–Не смешно, Шакир. Я хочу уйти. Ты сказал, не будешь пугать.

–Сая, – он неожиданно вновь касается моей ладони и смотрит на губы. – Чем больше ты от меня бегаешь, тем сильнее я хочу, чтобы ты меня выслушала.

Начинает страшно колотить. Дергаю руку, но он не отпускает. Не хочу кричать, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

–Минута, – зло выплевываю ему в лицо.

–Сай, я как увидел тебя в своем ресторане, так чуть с ума не сошел. Уже давно понял, каким идиотом был, что позволил себя соблазнить. Я трогать тебя не хотел, ты была такая хрупкая.

–Врешь, – с губ слетает ядовитое шипение. – Это ты настоял на близости, а я тебе поверила и доверилась. А что сделал ты? Поехал после меня трахать мою подругу.

–Я в бар поехал. И там случайно ее встретил. Мы выпили, разговаривали, а утром я проснулся с ней в кровати.

Я рассмеялась. Он снова рассказывает старую историю. Но все это пустые оправдания.

–И она случайно оказалась там же, когда я вернулась из Италии?

–Она наплела тебе херни, а ты ей поверила.

–Я своим глазам поверила.

–Она сама пришла ко мне. Вела себя как шлюха.

Противно. Как же мне противно сейчас все это слушать и смотреть на него.

–И вновь ты не хочешь брать на себя ответственность. Это не по-мужски, Шакир. Ты взрослый человек.

И я его любила? Не могу поверить!

–От меня ты что хочешь? – устало спрашиваю.

–Дай мне второй шанс, – заявляет он. – Когда я увидел тебя сначала у себя, потом на свадьбе, мне просто крышу сорвало. Думаю о тебе постоянно, – прикладывает палец к виску. – Вот здесь ты у меня засела.

–У меня другой мужчина, – говорю открыто. – И я его люблю.

–Кто? – спрашивает, насупившись.

–Тебя это не касается. Мы с тобой расстались пять лет назад. У меня сейчас новая жизнь. Пожалуйста, перестань меня преследовать, или мне придется принять меры.

Толкаю его и обхожу. Но последнее слово он хочет оставить за собой.

–Опять папе пожалуешься?

Но я пропускаю эти слова мимо ушей и не оборачиваюсь. Меня есть кому защитить. И этот человек – настоящий мужчина, который не разбрасывается словами и которому не нужно кому-то что-то доказывать.