Текст книги "(Не) истинная любовь (СИ)"

Автор книги: Лия Лова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

(Не) истинная любовь – Лия Лова

Глава 1

…Я тихонько проскальзываю в приоткрытую дверь, замираю у распахнутого окна. Что-то должно случиться… Далёкие отблески уличных фонарей наполняют комнату призрачной таинственностью, ветер играет лёгкой вуалью штор, сплетает воедино лунный свет, ночную прохладу и солёный запах прибоя… Так томно, так зовуще, так обещающе…

И снова эта уверенность – что-то должно случиться…

Лёгкие, едва слышные шаги за спиной… и моего плеча касается тёплая ладонь. Я склоняю голову, подставляя под поцелуи шею. Робкие, словно крылья бабочки, прикосновения губ… Невольно вздрагиваю, счастливо улыбаюсь… А незнакомец с каждым касанием всё смелее. Мурашки – горячие, словно искры от поцелуев, рассыпаются по плечам и груди, осыпаются вниз, наполняя тело сладким томлением…

Он не даёт обернуться, чтобы взглянуть на него. И я не могу – не хочу противиться! Таю в объятиях, изнывая от желания, разрешая свершиться всему, потому что чувствую – это ОН. Ведь для того, чтобы чувствовать, не обязательно видеть…

Мимолётное движение – и кружевная сорочка у ног, а сильные руки поглаживают мою грудь, играют с их твёрдыми, возбуждёнными вершинками. Я ощущаю жар его обнажённого тела и снова пытаюсь обернуться… чтобы найти его губы, коснуться его дыхания, напоить его своим лёгким стоном… Но он не позволяет.

– Хочу тебя, – запрокинув голову, прижимаясь ягодицами к крепкой возбуждённой плоти, шепчу я. – Возьми меня… Ну же!

– Ну, знаете, Ванесса Грин… Сначала сдайте дипломную работу!

– Что?! – резко разворачиваюсь и сталкиваюсь нос к носу с бодрым старичком семидесяти лет, ректором Академии, мистером Катчером…

Я подскочила на кровати. Сердце бешено колотилось, тело медленно (слишком медленно!) расставалось с ощущением близости возбуждённого тела… Ректора?! О, боже! Приснится же такое!

Но уже через полчаса я со смехом пересказывала сон подруге.

– Во-о-от! Я же тебя предупреждала, что добром это не кончится! – Хохотала Хелен в трубку. – Одержимость учёбой и отказ от любовных похождений ещё никому не шли на пользу, тем более – в выпускной год!

Конечно, она права! Но теперь я могла позволить себе всё! Сегодня – особенный день!

Июньское солнце жарило так, что днём на улицу лучше было не показываться. Поэтому руководство Академии Снов решило проводить торжественную часть не на улице в красивом сквере, как это обычно заведено, а внутри самой Академии. Все выпускники факультета «Дизайн снов» собрались в небольшом зале и с замиранием сердца ждали, когда ректор назовет их фамилию, чтобы подняться на сцену и получить заветную «корочку».

Мы с Хелен были оставлены в качестве десерта на конец церемонии, и теперь обе дрожали, словно осенние листочки, готовые вот-вот сорваться с ветки. Я крепко сжимала ладонь подруги и чувствовала, что она волнуется не меньше моего. Хотя, если здраво рассудить, уж нам-то с ней вообще не о чем было переживать. Мы были лучшими студентками курса, и никто даже не сомневался, что у нас-то обязательно будут дипломы с отличием!

– Поприветствуем Хелен Рассел!

И зал взорвался аплодисментами. Хелен замешкалась на мгновение, словно не поняла, что назвали ее имя. Но, быстро придя в себя, побежала на сцену. Каштановые кудряшки задорно подпрыгивали вместе с ней, а розовая мантия невероятно подходила к её кукольному макияжу, и в этот миг она казалась счастливым ребёнком, получившим неожиданный приз, хотя на самом-то деле – награда была по праву заслужена упорным трудом пятилетней учёбы.

Вместе с дипломом ей вручили заветный конверт с путевкой на стажировку. От волнения Хелен напрочь забыла заготовленную речь и просто сумбурно благодарила всех подряд за прекрасные годы, проведённые в стенах Академии… Наконец, пританцовывая и поднимая над головой свой трофей, спустилась со сцены, и я поняла, что настал мой черёд.

– Поприветствуем лучшую студентку выпуска – Ванессу Грин!

Сердце в одно мгновение упало куда-то в пятки, потом бешено заколотилось, и я, словно в тумане, отправилась за своим счастливым билетом.

– Ох, девчонки, вот это вам повезло! – Саманта громко отхлебнула искристый коктейль и зажмурилась от удовольствия. – Всего две путевки на курс! Если там себя покажете с хорошей стороны, то карьера в министерстве обеспечена! Год практики – и в столичный отдел! Не то, что нам, простым смертным, в провинции чахнуть…

– Да прекрати, Саманта! – я, не скрывая гордости, похлопала её по плечу. – В столице конечно хорошо, но там и работы ого-го! Не то, что здесь.

– Так и оплата другая! Эх… – тяжело вздохнула Мери, – говорила мне мама: учись, а не по танцулькам бегай! А я думала она так просто, лишь бы поворчать…

Мы дружно расхохотались и обнялись, словно это был прощальный вечер перед дальней дорогой.

Сразу после школы я решила пожить самостоятельно и специально подала документы в Академию подальше от дома. Не терпелось избавиться от маминой гиперопеки. Ну в самом деле – мне уже стукнуло семнадцать, а она всё не хотела признать, что я наконец выросла и могу принимать взрослые решения. Мама была против моего отъезда, но, немного попричитав, всё-таки отпустила в другой город, взяв при этом обещание, что я буду приезжать к ним как минимум раз в месяц.

Я согласилась… и сразу же ограничила визиты домой только большими праздниками, скучая при этом по родным, но понимая необходимость перерезать пуповину маминой заботы… Иногда, особенно поначалу, накрывало так, что из рук всё валилось… И тогда моим спасение стала Хелен.

Когда я впервые увидела эту девчонку в холле Академии – глазела на неё, разинув рот от удивления. Никогда прежде не встречала, чтобы совершенно чужие люди могли быть так похожи внешне! А потом и однокурсники прозвали нас «сестрёнками», хотя на внешности наше сходство и заканчивалось.

Хелен – весёлая хохотушка, настоящая принцесса из детских сказок. Если бы однажды пришельцы из других миров спросили меня, как выглядят настоящие земные девочки, я точно предъявила бы им Хелен: длинные подвитые волосы, неизменно идеальный макияж, духи, платья и каблуки, зефирки в кофе и плюшевые зайчики на прикроватном столике – это то, из чего состояла моя Хелен.

Я же – образец спокойствия и рациональности. Говорю только по делу. Одеваюсь скорее удобно, чем красиво. Макияж, маникюр и прическа? Пфф… Пустая трата времени!…Правда через пару лет общения, Хелен всё-таки приучила меня к некоторым женским штучкам, и я тоже потихонечку стала напоминать девушку. Даже волосы отрастила, но так и не привыкла окрашивать их или делать укладку каждый день с утра пораньше.

Хелен была моторчиком и движущей силой нашего дуэта. Если где-то намечалась вечеринка, подруга обязательно тащила меня туда, несмотря на мои сопротивления. А потом уже я вытаскивала её с этих самых вечеринок, потому что остановиться вовремя Хелен не умела.

В отношениях с парнями у нас тоже была полная гармония. Меня не привлекали её ухажеры, она же морщилась при виде моих. Поэтому, ссорится нам было не из-за чего.

Даже в учёбе мы идеально дополняли друг друга. Она была сильна в творческих дисциплинах, я – в точных. Из неё пёр креатив, из меня – порядок. Она тормошила меня и убирала зажатость, а я немного усмиряла ураган её эмоций и сумасшедших идей. Возможно, поэтому мы и стали лучшими студентками. Ведь в одиночку сложно быть идеалом по всем фронтам. Вот и мама Хелен частенько говорила, что из нас двоих непутёвых, получилась бы одна идеальная женщина.

Удивительно ли, что мы с Хелен уже с первого курса мечтали, как после выпускного попадем на практику, а потом обязательно будем работать вместе, в одном отделе Министерства Снов?

Но до этого, конечно, было ещё далеко! А пока нам просто разрешили попробовать себя в должности смотрителей.

Глава 2

Филиал Министерства занимал одно из самых красивых зданий нашего городка. Оно расположилось в центре огромного по местным меркам парка, разделённого на пять секторов, каждый из которых соответствовал отделам Министерства: Любовный, Обучающий, Избавление от фобий, Исцеление болезней и Исправление преступников.

Само собою, простым жителям города вход на территорию Министерского филиала был запрещён, поэтому нас с Хелен пропустили лишь после предъявления путевок на практику.

Все дорожки парка вели к центру, где возвышалось само здание Министерства. Стеклянная крыша-купол словно парила над мощным каменным основанием, а с наступлением темноты начинала переливаться разными цветами, генерируя причудливые узоры и образы. Ещё будучи первокурсниками, мы частенько приходили по вечерам к кованому забору и любовались этой красотой издалека. Тогда мы только мечтали здесь работать. И вот теперь, наша мечта осуществилась!

Внутри Министерство Снов было похоже на лабораторию. Идеальные белые стены с глянцевым отблеском, отражали свет, и казалось, что в них можно смотреться, как в зеркала. Огромные серебристые шары-светильники, словно зависая в воздухе, спускались с потолка на прозрачных нитях. Идеально прозрачный стеклянный купол над головой создавал ощущение открытого неба. Аж дух захватывало!

– Новенькие? – усмехнулся служащий, на проходной. – Что-то в этом году вас совсем мало! Вот помню времена, когда по двадцать пять, а то и тридцать человек Академия присылала! Только с нашего выпуска почти двадцать пришли сюда работать! А сейчас совсем студенты обленились. Эх… Вот раньше… – он мечтательно смотрел куда-то вверх, поглаживая седые усы.

– А вы, – я быстро прочитала бейдж на его груди, – Мэтью, вы тоже выпускник Академии?

– А как же! Здесь чужих не бывает – строжайшая секретность. Ни одного шпиона! – и громко засмеялся, сложив руки на внушительном животе.

– Я почему-то думала, что выпускники разработкой и дизайном снов занимаются, а не так вот – Хелен многозначительно дёрнула бровью, – на входе пропуска проверяют.

– А это кто как учился! Кто-то до охранника дорос, – усач не обиделся, наоборот – довольно похлопал себя по груди, – а кто-то и в кураторы попал. Кстати, легка на помине! – И кивнул в сторону центрального входа, откуда к нам направлялась изящная женщина в тёмном брючном костюме.

– Мэтью, не забивайте стажёрам головы вашими старческими воспоминаниями! – она строго посмотрела на нашу весёлую компанию.

– О, мадам! Доброе утро! – Мэтью картинно согнулся в поклоне и расплылся в улыбке. – Вы сегодня как всегда обворожительны и приветливы!

Женщина мимолётно закатила глаза, но тут же повернулась к нам:

– Меня зовут Оливия Фостер, я ваш куратор на ближайшие полгода. Если есть вопросы, то лучше задать их сейчас, – убрала руки за спину и, посмотрев на нас сверху вниз, вздернула брови-ниточки, в ожидании ответа.

Мы с Хелен замотали головами, хотя на самом деле вопросов была тьма-тьмущая. Одно дело учёба и теория, и совершенно другое – когда оказываешься внутри всего этого… Однако какой-то особый трепет перед куратором не позволял даже рта раскрыть.

– Тогда пройдёмте со мной. Подпишем договор о неразглашении, а после, я проведу небольшой инструктаж.

Оливия ловко развернулась на каблуках, и, не дожидаясь нашего ответа, быстрым шагом направилась к лифту.

Пока спускались в подземную часть здания, я украдкой разглядывала лицо нашего куратора – оно было каким-то по-особенному притягательным: вроде и не молодое, но очень красивое. Наверное, именно так хотела бы стареть я сама – элегантно, достойно. Аристократичности облику добавляли идеальный неброский макияж и гладко зачёсанные волосы. Мэтью сказал, что они с одного курса, но как это может быть? Он выглядел значительно старше…

Мои размышления прервал громкий «дзынь» и двери лифта неспешно расползлись перед нами.

Тёмный узкий коридор с частыми поворотами. Света ламп едва хватало на то, чтобы не спотыкаться в густом сумраке. Какая огромная разница между стерильным белым холлом и этими мрачными закоулками! Непонятные, похожие на секретные коды надписи на закрытых дверях, добавляли загадочности и будоражили фантазию. Я ощущала себя тайным агентом, пробравшимся на засекреченный объект и вот-вот раскроющим тайну мирового масштаба…

Полная тишина. Казалось, на этаже никого кроме нас нет. Наконец мы остановились у двери с табличкой «L01К» Куратор провела пропуском по табло электронного замка:

– Здесь будет работать одна из вас. Вторая – чуть дальше по коридору. – И толкнула дверь, приглашая войти.

Мы с Хелен застыли на пороге, рассматривая комнату. Конечно, во время учёбы нам приходилось работать в классах-тренажерах, но они были в сотню раз проще, чем этот кабинет. Высокие стены сплошь состояли из экранов, разделенных на фрагменты. Над двумя самыми большими секторами висели светящиеся табло с надписью «ВлюбленностьСтрасть» и «Любовь». Оставшиеся два сектора были значительно меньше и занимали лишь десятую долю от общего экрана. Над ними светилось «Истинные пары» и «РазочарованиеТоска»

– Уи-и-и!!! – завизжала Хелен. – Мы будем работать в отделе любовных снов! Это же мечта! – и прижала ладони к щекам, словно пыталась сдержать довольную улыбку.

Я, в отличие от подруги, не испытала дикого восторга от этой новости. Мне всегда были интереснее отделы «Избавления фобий» или «Исправление преступников». Там было хоть какое-то разнообразие и интересные случаи. А здесь предстояло отслеживать розовые сопли подростков, влюбляющихся чуть ли не каждую неделю, или семейные сцены, уставших друг от друга супругов. Та ещё перспективка!

Оливия поднесла свой пропуск к центральному пульту управления, активировав систему. В одно мгновение все экраны включились, разделившись на сотни мелких квадратов, в каждом из которых проигрывался чей-то сон.

– Ох, ничего себе! – я плюхнулась на мягкий стул, стоящий рядом с пультом, и задрала голову, рассматривая самые верхние сны.

Дух захватило от масштаба происходящего. И это всего-навсего один из отделов. Вернее даже часть отдела! Какой-то жалкй кабинетишко для стажёров!

– Итак, для начала подпишите вот эти соглашения, – куратор достала из своей папки два листка. – Если кратко, то вам запрещено рассказывать кому бы то ни было о том, что происходит в стенах Министерства. Также, запрещено общение с сотрудниками из других направлений. Вся рабочая информация должна оставаться строго в рамках нашего отдела. Обеденный перерыв ровно с двенадцати до часу, обедать можно в своем секторе парка или в столовой. Она тремя этажами выше. Также запрещено вмешиваться в график распределения снов, который утверждён руководством…

– Всё запрещено, да запрещено… – неожиданно перебила её Хелен. – А что вообще можно?

– Мисс Рассел, я не закончила! Потрудитесь дослушать до конца! – Оливия поправила и без того идеальную причёску и продолжила: – Так же вам запрещено вносить какие либо изменения в сны. Ваша задача – только вести реестры, заполнять расписание на день, смотреть, контролировать, выявлять сбои и «битые» фрагменты. При обнаружении неполадок, вам следует незамедлительно обратиться к своему куратору, то есть – ко мне. Всё ясно?

– Ясно, – Хелен тяжело вздохнула. – Скукотища какая-то… А когда нам самим разрешат создавать сны? Я пять лет училась не для того, чтобы потом смотрителем работать! Я хочу творить, а не наблюдать!

– Первый контрольный срок – полгода. После стажировки вас ожидает тестирование, по результатам которого система автоматически определит уровень вашей готовности. Вы, видимо, не до конца осознаёте всю важность нашей работы, мисс Рассел?

– Да почему же! – возмущённо вздёрнула брови Хелен, – всё я понимаю. Просто хочется настоящей работы, а не этого. Здесь и первокурсник справится. А мы с Ванессой, между прочим, лучшие выпускницы курса!

– Когда-то я была на вашем месте, мисс Рассел, и разделяю ваши чувства. Но поверьте, полгода стажировки в качестве смотрителя точно пойдут вам на пользу! – По серьёзному лицу Оливии скользнула тень улыбки. – За это время вы научитесь понимать вашу миссию гораздо глубже, чем, как я вижу, сейчас. Не всему учат в Академии! Кое-что можно прочувствовать только изнутри. – Достала из ящика стола две ручки и протянула их нам. – Читайте, изучайте. Если со всем согласны, то подписывайте соглашение и приступим. Я подойду ровно через пятнадцать минут, и, если бумаги будут подписаны – начнём инструктаж, – и вышла из кабинета.

– Да уж… Немного не так я себе это представляла, – забирая свой экземпляр, грустно вздохнула Хелен.

– Да брось! Неужели ты и правда думала, что нас сразу допустят к конструированию?! – удивилась я. – Это же прямое вмешательство в психику! Ладно, там, ещё какие-то обучающие сны, где всё чётко по инструкции создаётся. А если брать, к примеру, избавление от аэрофобии? – я на секунду зависла, представляя, что можно наворотить, если неправильно сконструировать сон для такого заказчика. – Можно же человеку такое показать, что он до конца жизни больше не сядет в самолёт!

– Ну, может ты и права, – пожала плечами Хелен. – Хорошо хоть, что нас смотрителями именно в этот отдел отправили. Люблю читать всякие любовные истории, а тут – живое кино! Классно же! – и она счастливо рассмеялась.

Оливия вернулась в кабинет с точностью до минуты. Казалось, это не человек, а один из тех биороботов, которых применяют в большинстве государственных учреждений. Ни тебе лишних эмоций, ни опозданий. Всё чётко идеально и по инструкции.

– Итак, приступим, – куратор села за большой пульт и активировала монитор, стоявший на столе. – Это база жителей Восточного района. Здесь все реестры: кому, сколько и в какой день показывать. Раздел определяется системой автоматически, в зависимости от психологического состояния объекта, – она щелкнула на красной папке и перед нами открылись списки жителей района.

Напротив каждого имени был код, с обозначением раздела и рекомендуемое расписание.

– В любовные сны мы вмешиваемся крайне редко, – продолжила она. – Обычно они приходят готовые из центральной системы. Мозг каждого человека сам создает все образы. А мы просто собираем их, фильтруем и регулируем частоту показа. Ну или выявляем поврежденные сны. Тогда дизайнеры из отдела разработки воссоздают отдельные куски и комбинируют с уже готовыми снами.

Она щёлкнула один из кодов и на экране отобразилась вся информация об объекте, начиная от имени, цвета глаз и роста, и заканчивая историей снов за последние несколько лет.

– На заказ любовные сны создаются крайне редко. Это довольно дорогое удовольствие. А получить от государства квоты на такой вид снов – проблематично, только если критическая ситуация! Да и то, придётся побегать по инстанциям!

Про квоты на сны я слышала от родителей. Эта опция доступна только взрослым жителям нашего государства, начиная с двадцати пяти лет, поэтому раньше особо и не вникала в эту тему. Но точно знаю, что мама получала подобную квоту, когда бабушка тяжело заболела. Ей, помимо химии, была необходима и внутренняя мобилизация через сны. Хотя бабуля и говорила, что не помнит свои сны, но врачи сразу отметили положительную динамику именно после начала терапии с применением программируемых сновидений.

– Как вы уже поняли, самая большая группа снов – это «ВлюбленностьСтрасть». Такие сны обычно живут не долго – от двух недель, до пары лет. Потом они либо исчезают, либо переходят в следующие разделы. Ориентироваться можно вот на этот индикатор, – и она ткнула в самый угол, где горел зеленый огонёк. – Это процент влюблённости объекта. Наша задача спланировать график показа так, чтобы сны переходили в «Любовь». Если вы работаете неэффективно, и сны просто исчезают, то показатели всего отдела будут понижаться. А это, знаете, чем грозит? – она уставилась на нас в ожидании ответа. Но мы с Хелен молчали, потому что таких подробностей в Академии не рассказывали. – А грозит это тем, что урежут финансирование. И все, включая меня, будут получать меньше. Поэтому в моих интересах растить достойных работников. Понятно?

Мы с Хелен активно закивали. Чего непонятного-то?

– Та-а-ак… Теперь про это раздел, – куратор открыла папку с названием «РазочарованиеМоска». – Очень нежелательно, чтобы в этом разделе было больше десятка объектов на район. А у нас здесь сколько? – прищурившись, она уставилась в монитор. – Двенадцать. Для одного района – это перебор. Здесь действуют немного другие графики показа. И в этом разделе ваша задача сделать так, чтоб сон поскорее исчез. Государству не нужны тоскующие граждане, которые не в состоянии эффективно работать. Это понятно?

Мы вновь закивали, словно болванчики.

– А это – самый важный для нас раздел, – и она открыла последнюю папку «Истинные пары». – Здесь сны самых важных объектов. Государство ценит истинных, и если в нашем отделе будет больше таких снов, то по итогам года всех ждёт премия.

– А для истинных какая норма? – поинтересовалась Хелен. – Сколько их надо, чтобы точно премию получить?

– Здесь нормы нет. Это невозможно спрогнозировать. Но если такой объект появился, то к нему особое внимание. Ведь это, по сути, обычные люди и они также могут ссориться и ругаться. Наша задача не потерять их и не допустить перехода в «Разочарование» или банальную «Влюбленность». Сами объекты могут и не догадываться, что они живут со своей истиной парой и разбежаться после глупой ссоры из-за грязных носок, – Оливия поморщилась. – А потом они тоскуют по своей истиной половинке, ищут ей замену и пытаются строить отношения с кем-то ещё. А мы получаем кошмарную статистику и кучу объектов в «Разочарованиях».

Куратор выдвинула ящик стола и достала пару толстеньких брошюр.

– Это вам подробные инструкции и справочный материал. До завтра изучить! А на сегодня всё, можете идти.

– А как нам завтра? Ко скольки, куда? – поинтересовалась я.

– Мэтью на проходной вам сейчас сделает пропуска. Завтра в восемь ждите меня там. Эту неделю я буду вас сопровождать до кабинетов. Не опаздывать! – Она поднялась со стула и направилась к выходу, жестом призывая следовать за ней. – Мисс Рассел, вам надо выписать пропуск для Северного района, а мисс Грин возьмет Восточный.

– Ой, а можно мне Восточный? – поинтересовалась подруга. – Я живу в Восточном, а значит все объекты мне знакомы.

– Вот именно поэтому, Хелен, вы и возьмёте Северный! – она строго посмотрела ей в глаза. – Чтобы не было лишних соблазнов подправить что-то в своих собственных снах без разрешения сверху. А то знаете… Всякое у нас бывало! Это может вылезти боком для тех, кто использует своё служебное положение в личных целях.

– И чем же это грозит? – не удержалась от любопытства Хелен.

– Раньше, за такие фокусы просто понижали в должности, и отправляли работать, к примеру, на вахту, как Мэтью. А в последние пятнадцать лет все стало намного строже. И за такое полностью лишают аккредитации, и вы уже никогда не сможете получить работу ни в одном Министерстве Снов на всей территории государства! Даже разносить кофе вам не позволят!

– Ничего себе! – Хелен призадумалась. И даже если у нее и были какие-то планы на счет собственных снов, то в этот момент она явно от них отказалась.

– А ещё, человек лишается права на квоты от государства на любые виды снов! На десять лет! А мало ли что в жизни бывает? Никогда не знаешь, когда тебе это понадобится. Так что даже думать не советую о том, чтобы что-то корректировать в своих личных целях без ведома руководства!

Тем временем мы уже поднялись наверх и направились к нашему усатому знакомому. Он сидел в кресле за стойкой ресепшн и с довольной улыбкой пялился в монитор.

– Мэтью! Опять фильмы в рабочее время? Дождётесь, что выкинут и отсюда! – резко прикрикнула Оливия. – Выпишите новеньким пропуска! Я буду у себя, если что. Всего хорошего! – кивнула нам и быстрым шагом направилась обратно к лифту.

– Ух! Сегодня она не в духе! – лицо Мэтью ничуть не изменилось, даже после строго замечания, и он с прежней улыбкой принялся моделировать пропуска.

Красный нос и седые брови вкупе с густыми усами делали его похожим на какого-то сказочного персонажа. От этого он сразу располагал к себе, и я невольно начала улыбаться, глядя как он возится с документами. Через пару минут всё было готово.

– Ну вот, теперь вы полноправные члены нашей команды! – торжественно объявил он, вручая пластиковые карточки с нашими фото и номерами кабинетов.

– Спасибо, мистер…? – я замешкалась, понимая, что фамилию-то я его не знаю.

– О! Просто Мэтью! Все называют меня именно так – просто Мэтью!

– Хорошо, Мэтью! До завтра!

Белоснежное здание Министерства мы с Хелен – подругой, а теперь ещё и коллегой, покинули около полудня и сразу же отправились в ближайший ресторанчик, отмечать.

Ощущения были, словно перед дальней дорогой в чужой незнакомый город: вроде и хочется поскорее отправиться в интересное путешествие, которое ждала целых пять лет, но вместе с этим – одолевает страх неизвестности. Кто знает что там? Как всё сложится? Справлюсь ли я?