Текст книги "Дневник воспоминаний (СИ)"
Автор книги: Лия Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Снежинка, привет, – начал он. – Что, ты, сделала со своими волосами? Ты, была такой милой и …
– Почему, ты, бросил меня? Почему предал меня? Неужели, я недостаточно хороша для тебя? Что мне нужно сделать для того, чтобы ты был со мной? Посмотри на меня! Я это сделала ради тебя! Я хочу быть такой, как ты – независимой, бунтаркой. Я хочу быть с тобой, – уже кричала я и по щекам катились слёзы.
Он вытирал их пальцами, размазывая тушь.
– Прости, Снежинка, но ты слишком хороша для меня. Посмотри кто ты, а кто я! Зачем тебе такой, как я? Такой как я тебе не нужен, – сказал Гейл и ушел.
И в тот момент у меня в голове, как будто щелкнул рубильник. Как будто мысли в моей голове заработали по-новому. Мне нужно было услышать это от него самого.
Я попыталась забыть его. Я просто взяла все воспоминания, чувства и эмоции, сложила в одну большую коробку и засунула в самый дальний угол своей души.
Спустя какое-то время я пошла в салон и сделала себе татуировку. Мою первую татуировку. Всего одна буква, а сколько с ней связано. Мой Гейл, он стал для меня Пропастью, куда я летела, не пытаясь удержаться, моим Мраком, в который я попала после падения. Но после осознания неизбежного расставания, я увидела Проблеск и пошла навстречу к нему, и он привел меня к Возникновению новой меня.
И, именно в тот момент, умерли все дешевые подруги, Гейл и Джульетта Уайт. И родилась – я. И я ни капли не жалею ни о чем. Если бы мне дали шанс прожить мою жизнь заново, я поступила бы точно так же.
Конечно, я снова стала блондинкой, но не бросала ни новые увлечения, ни старые. Взялась за подготовку к вступительным экзаменам и вот мисс Уайт – студентка первого курса Принстонского университета.
Папа и мама очень гордятся своей дочерью, её достижениями и кем она становится в жизни. Ну, вот и сказочке конец! – заключает Джулия.
– Вот почему ты столько молчала? Если тебе это не дает покоя, почему ты раньше не вскрыла ту коробку? – ору я на нее. Меня переполняют эмоции. – Как он посмел вообще так с тобой поступить? Вот, удод!
– Ана, остановись! Я не думаю просто об этом. Мне тяжело об этом вспоминать. Это случилось только сегодня, и только один раз. Как акция, – пытается пошутить Джули. – Он и все, что было с ним связано, умерло для меня. Никто не возражает, если я уже переключу эту песню?
Меня поражает её смена настроения. Минуту назад она сидела с опущенными плечами и с комом в горле рассказывала нам о своей первой любви, а теперь уже улыбается, как будто ничего и не было.
– Ви, не могла бы ты подать нам с Аной плед, а то становится немного прохладно, – просит Джулс.
Я с этими историями, совсем, и не заметила, как на город опустилась ночь. Поданный Викторией плед, опустился на наши с Джулией плечи и стало чувствоваться тепло. От вина и историй мы захмелели так, что совсем забыли про Викторию, которая не вытащила еще своего скелета из шкафа.
– Виктория? – зову её я. – А ты ничего не хочешь нам рассказать?
Глава 10
Виктория
Я слышу вопрос, но не тороплюсь с ответом.
– Джи-Джи?
– А?
– Покажи, – прошу её я.
– Показать, что? – в недоумении спрашивает меня Джулия.
– Покажи, как ты танцуешь. Только не так, как в клубе или на вечеринке. А так, как ты танцевала когда-то. Когда ты была еще маленькой Джульеттой. Прошу.
Не говоря ни единого слова возражения, Джули встает, переключает песни и находит совершенно спокойную и лирическую мелодию. В ней слышится всплеск волн, которые ударяются о берег, и шум ветра. И Джули танцует. Как же это красиво! Так грациозно она вскидывает руки над головой, тянет носочки и делает повороты вокруг себя на одних лишь пальчиках ног. Она подпрыгивает в воздух, и кажется, как будто, она может летать, как птица. Я чувствую, что она растворяется в танце. С закрытыми глазами она приседает на пол, раскачиваясь в такт музыке.
– Это было впечатляюще, – слышу голос Реджины. – Учителя в твоей студии не зря старались.
– Я так давно не танцевала, вот так. И жалею об этом. Такая легкость, такое рвение к жизни, зарождается от полученных эмоций. Спасибо, Ви, что напомнила мне, как прекрасен танец, в своем истинном обличье, – говорит Джули и обнимает меня. – Ну, а теперь ты готова рассказать нам о себе?
– Вы – мои девочки, вы всё то, к чему я так стремилась в детстве. Я так хотела быть популярной и одаренной, сильной духом, красивой и главное – стать известной. Точнее сказать, популярной. И я пришла к этому, но заплатила очень высокую цену.
*****
Я была, мягко говоря, далеко не красотка. Это сейчас я худая и стройная, а тогда я была похожа на пончик. На пирожок. Мешковатая одежда, которую я носила для того, чтобы скрыть свои сахарные бока, свисавшие за пояс брюк. Волосы длинные, но вечно спутанные, а лицо…Кошмарное, все в подростковых угрях и прыщах. Про таких, как я говорили…Ну, не очень хорошие слова говорили мне, в мое прыщавое лицо. Мои уши пропускали через себя огромное количество негатива и яда, который просачивался прямо в сердце. Никто не знал, что в некрасивом теле живет очень хорошая и добрая девушка. Хотя, нет. Знал. Пусть у меня не было той популярности, о которой я бредила и днем, и ночью, но у меня был друг. Лучший друг, который знал, какая я была на самом деле. Сэм. Родители на самом деле называли его Сэмюэль, но его это раздражало. Прямо, как и тебя, Джулс. Мы, как говорится, нашли друг друга. Он тоже невзрачный, правда худющий, между передними зубами огромная щель, из-за которой его называли Щелкунчиком. Мы были, как два сапога – пара. Отличием было, между нами, то, что он никогда не стремился попасть в элиту школы, стать игроком футбольной команды и встречаться с королевой школы. Я же, в свою очередь, просто грезила занять место среди первых красавиц класса и потерять девственность со звездой школы и чемпионом по плаванью. Он смеялся надо мной, говорил, что мне это вовсе не нужно. Что я выше этого, что лучше. Говорил, что во мне есть индивидуальность, внутренняя красота и, обязательно, найдется тот, кто разглядит её во мне, несмотря на мою широкую кофту от Найк.
И в самый обычный день обычной недели, ко мне подошла девочка, одна из компании, в которую я так рвалась, и пригласила меня на вечеринку, в честь её дня рождения. Мне было настолько дико слушать от неё эти слова, что я вылупила на неё глазищи и таращилась до тех, пор, пока она не пощелкала пальцами перед моим лицом. Как оказалось, что приглашены были все. Это не было какой-то закрытой вечеринкой, с особым дресс-кодом, поэтому мы с Сэмом оделись как обычно и пришли на праздник. Людей было, как на концерте Бритни Спирс в 1999 году – тьма. И старшая школа, и половина средней. И тот самый пловец, в которого я была без памяти влюблена. Взрослых не было, видимо, именинница куда-то сплавила своих родителей, поэтому пунш и пиво лилось рекой, в бассейне веселились девушки в бикини и выпившие парни. Мы старались затеряться в этой шумной толпе. Я нашла пару свободных кресел, и Сэм притащил пару банок пива. Вот так мы и праздновали чужой праздник.
Веселье приближалось к завершению и помню, как мне захотелось в туалет. Я прошла в дом, среди толпившихся там людей, было трудно отыскать нужную мне комнату. Я стала подниматься на второй этаж и почувствовала, как кто-то схватил меня за руку. Я обернулась и увидела Сэма, который сказал, что пойдет со мной, чтобы никто не затащил меня в комнату для горячего секса. Я рассмеялась, но руку не убрала. Распахнув первую дверь, я увидела, как по кругу сидят парни и девушки. В середине круга лежала бутылка и они крутили её по очереди.
– Какие люди! Щелкунчик и его дама, – воскликнула девушка – именинница. – Присоединяйтесь к нам. У нас тут очень весело. Мы играем в "2 минуты рая", обычно, их 7 минут, но в нашей ситуации – это очень долго. Ведь все хотят попробовать посидеть наедине в моем шкафу, – и она указывает своим пальцем на шкаф, который стоит сбоку от неё.
– Серьезно, давайте к нам. Обещаю, скучно не будет. Уже мечтаю оказаться с Викторией в шкафу, – произносит тот, из-за которого я ночами не сплю, да еще и губы при этом покусывает.
– Ну, почему бы и нет, я согласна, – отвечаю я. Сэм, нехотя соглашается.
– Правила напоминаю для новичков. Если крутит девушка, то пока бутылка не укажет на парня, девушка пьет глоток пива. Если указала на парня, то парочка удаляется в шкаф на две минуты и там вы можете делать все, что вам хочется. Всем все понятно? – обводит взглядом нас девушка и начинает первая крутить бутылку. Она сразу же указывает на Сэма.
– Блиииин, даже не выпила перед этим, – с этими словами она встает, берет его за руку и ведет в шкаф. А дальше…все как в тумане. Всё смешалось между собой. Постоянные походы в шкаф, но не с моим любимчиком, огромное количество глотков с пивом, я стала туго соображать. И вот настал момент, когда Сэм снова отправился в шкаф, а со мной заговорила другая девушка, одна из сливок нашей школы.
– А ты не такая уж и стрёмная, как мы все думали. Ты веселая, умеешь смеяться над собой, правда внешне немного недоработана, но всё поправимо, ведь так, девчонки? – она обратилась к остальным и те дружно закивали головами. – Единственное, что тебе мешает быть с нами – Щелкунчик. С ним невозможно долго находиться в одном помещении, он такой умный и правильный…
– И зануда, – перебиваю её я.
– Да, точно! Он еще и мега занудный. Вот без него ты бы смогла быть в нашей компании, но он тебя тянет на дно.
В моей пьяной и глупой голове звякнул звонок. Чертов Сэм! Это он во всем виноват! Его вина, что я лузер, что я такая же, как и он. Мы – неудачники.
В ту же секунду распахнулась дверь в шкаф и уныло вышла какая-то блонди и Сэм.
– Чем занимались?
– Да, разве с этим ботаником можно чем-то заниматься, кроме как обсуждать книги и Фэйсбук. Ну, как обсуждать. Он чего-то бормотал, а я отсчитывала время назад.
И тут Сэм начинает крутить бутылку. Первый раз она указывает на парня, сидящего рядом со мной и поэтому Сэм начинает пить. Второй раз горлышко смотрело прямо на меня. Я поняла глаза и увидела какую-то странную радость на его лице. Он нежно взял меня за руку, и мы шагнули внутрь шкафа.
Вот тот момент, когда мы были внутри, всегда у меня будет ассоциироваться с гирляндой, висящей внутри и запахом духов Живанши.
– Тори. У нас всего две минуты, и я пьян, поэтому, я хотел бы сделать то, о чем я думал последние полгода, когда…
Но я не даю ему договорить. Злость поднялась до критической точки, алкоголь, гулявший в теле, придал смелости и дерзости.
– Знаешь, а ведь сегодня я многое узнала! Оказывается, что это из-за тебя, из-за нашей с тобой дружбы, я нахожусь в самой заднице! Не надо так смотреть на меня! – ору я. – Я давно бы завтракала с этими девушками, они бы водили меня на шоппинг и научили ходить на каблуках, меня приглашали бы на вечеринки с бассейном, могла целоваться с самыми красивыми парнями школы, а вместо этого я хожу с тобой в музей экспериментального кино и жарю маршмеллоу на заднем дворе, под песни Битлз! Я ненавижу тебя! Ненавижу себя за то, что дружу с тобой. Мне это всё надоело и прости, но я не хочу больше быть никчемной, толстой подругой Щелкунчика, – на последнем слове, я буквально шипела ему в лицо.
Резкий свет ударил мне в лицо. Парень – мечта открыл дверь в шкаф. И тогда я решила, что сделаю то, что считала правильным в тот момент.
– Ахахах, даже не думай лезть ко мне целоваться. Я никогда не стану целоваться с тобой, – и добавляю. – Щелкунчик!
Раздался дикий хохот и свист, а я лишь видела каменное лицо Сэма. Он стоял и смотрел на меня. А потом молча развернулся и ушел. В ту ночь я променяла дружбу на жалкое место в кругу популярных мальчиков и девочек. Я начала правильно питаться, ходить на фитнес и смотреть видео-уроки о макияже и модных тенденциях. Моя жизнь тогда разделилась на две половины. В первой я была девчонкой, за которую заступилась Анастейша в лесу, которая ради статуса предала дружбу. А вторая половина – это была новая я. Я стала той, кого Джулия терпеть не может – циничной, корыстной сукой. И лишь иногда, когда я оставалась одна, я включала старые комедии, которые мы так любили смотреть с Сэмом, листала комиксы и ела попкорн. В душе я очень скучала по Сэму, но уже ничего нельзя было поделать. Лишь закончив школу, я стала понимать и осознавать все те слова, что он мне говорил. Что популярность эта мифична. Популярен ты лишь в стенах школы и не более. И всегда нужно смотреть внутрь себя. Если ты, красив изнутри, значит ты красив и снаружи. Но сказать этого я ему уже не смогла. Я изменилась. Я стала вновь той, которой он хотел что-то важное сказать, тогда в том шкафу, пропитанном духами, но он этого уже не увидел.
*****
Я сидела и снова чувствовала ту боль, которая давно не давала о себе знать. Она жалела меня, давала идти мне дальше. Но сейчас я опять чувствую себя предательницей, которая променяла друга на звёздное место в столовой старшей школы.
– Бедная моя девочка, – всхлипывает Ана. – Ты не должна винить себя. Прости себя, пойми, что ты была ребёнком.
– Да, уж, – произносит Джули. – Не верится, что ты рассказала о себе. Та Виктория, которая сидит передо мной, она добрая и славная. Ты – хороший человек, хороший друг. Почему ты говоришь о Сэме в прошедшем времени? Он, что умер?
– Нет, – говорю я. – Это я умерла для него.
Реджина подходит ко мне и кладет мою голову себе на колени. Чувствую, как её рука нежно, по-матерински, гладит мои волосы и начинаю успокаиваться.
– Вот это вечерок, – задумчиво произносит Анастейша. – Ну, и дали же мы жару, а? Ничего, так нужно. Теперь, я надеюсь, у нас больше нет секретов друг от друга?
– У меня, точно, нет, – говорит Джули, и мы с Реджи соглашаемся с ней.
– Вот и славно. Давайте собираться домой, а то уже ужасно хочется спать.
Мы складываем вещи, спускаемся потихоньку с крыши, а я в голове прокручиваю один образ, как фильм. Детскую внешность Сэма. И представляю себе, как бы он мог выглядеть сейчас и дружили бы мы, если я не совершила тот ужасный поступок.
Глава 11
Реджина
Стою в тени ветвистого дерева и поглядываю на часы. Дэн опаздывает на две минуты. Не знаю, почему я так волнуюсь встретиться с ним. Чувствую, как мое лицо растягивается в улыбке от воспоминаний о поцелуе. Я не вольно обхватываю себя руками, представляю, как будто это руки Дэна. По-моему, я влюбилась. Как малолетка, честное слово. Солнце уже высоко над горизонтом. На часах 11:03 и я слышу, как позади меня рычит двигатель. Не поворачиваясь, я знаю, что это фургон Дерека/Даррена. Стою и жду, когда он заглушит двигатель. Хлопок двери, шуршание подошвы ботинок об асфальт, и я через несколько секунд ощущаю его теплые руки на своих.
– Привет, девочка моя, – прямо выдыхает мне Дэн в шею. – Такая красивая сегодня. Не понимаю, как я раньше не встретил тебя.
Не могу больше слушать его хриплый голос. Я поворачиваюсь к нему и вижу его карие глаза, которые смотрят в мои и проникают в самую душу.
– Привет, Дэн, ты немного опоздал, – шутливо говорю я и обвиваю его шею руками. Он улыбается мне так широко и искренне, что я таю.
– Прости, но эта развалюха, – указывает пальцем на фургон, – Не хотела заводиться с первого раза. Пришлось ждать Уэста.
– Татуировщика?
– Да, именно его. Он не только делает красивыми тела, но и приводит тачки в порядок. Механик, одним словом. Золотые руки, – расхваливает Дэн друга.
– Реклама? Он, конечно, очень красивый парень, но у меня есть ты, – осекаюсь я и смотрю на реакцию Дэна. Он в свою очередь, как-то победно улыбается.
– А у меня ты, – говорит он и ведет меня к пассажирской стороне автомобиля. Открывает дверь и взглядом приглашает внутрь. Я, подобрав сарафан, влезаю на мягкое сидение и жду, когда он окажется рядом со мной. В фургоне пахнет машинным маслом, ароматизатором, который болтается на зеркале дальнего вида, и примесью геля для бритья с мускусным одеколоном Дэна.
Он усаживается за руль, закрывает за собой дверь и начинает движение.
– Ты фотоаппарат взяла? – неожиданно, спрашивает меня Дэн.
– Конечно, ты же сам просил. И кстати, а куда мы все-таки едем?
Он отрывает руку от рычага переключения скоростей, кладет мне на колено, и я начинаю чувствовать, как ускорился мой пульс.
– Редж, это небольшой секрет, но я надеюсь, что тебе понравится, – отвечает он мне и убирает руку на руль.
"Нет, нет, нет. Верни её на место" – хочу я закричать, но вместо этого смотрю на пейзаж, мелькающий за окном. Маленькие домишки, сменяются супермаркетами и заправками, а затем и вовсе – огромными деревьями. Я понимаю, что мы направляемся куда-то за город и от этого мне страшно. Нет, я не боюсь Дэна. Я боюсь того, что может произойти, между нами. Я же не маленькая девочка и все понимаю: я и он, поездка за город, возможно, романтический ужин… Не просто так мы едем только вдвоём. От этих мыслей жутко потеют ладони и начинаю их яростно тереть между собой.
– С тобой всё в порядке? Ты побледнела как-то, – взволнованно, спрашивает Дэн. Но я лишь киваю головой, что все хорошо, да так быстро, что кажусь себе сувенирной собачкой, которая шатает головой в грузовиках дальнобойщиков.
– Как думаешь, у твоей Джулии все серьезно по отношению к Дилану? – неожиданно, спрашивает меня Дэн. Я поворачиваю голову к нему и вижу некое волнение и замешательство на его лице.
– Она втрескалась по самые уши в него, но это не впервые. У Джулии пунктик. Каждый её новый парень – это последняя и настоящая любовь всей её жизни. А почему ты спрашиваешь?
– Я хочу просто предостеречь твою подругу от возможных последствий отношений с Диланом.
Мне становится не по себе от таких диалогов. Да и Дэн заметно нервничает. Взгляд устремлен лишь на дорогу, пальцы барабанят по рулю.
– Но больше я беспокоюсь за тебя… За нас, – продолжает Дэн. – Несколько лет назад, когда мы только решились на создание своей группы, мы были очень амбициозны. У нас каждый день были новые девушки, готовые ко всему, лишь бы только мы посмотрели в их сторону. Выступали под алкоголем, курили дурь, а Дилану, как солисту, всегда было всего мало. Если девушки, значит их больше двух, если хочется кайфануть, то это не сигареты или косяк, а колеса и порошок. И так продолжалось довольно длительное время, пока мы не перешагнули эту ступеньку. Стали больше делать для музыки, для группы. Но не Дилан. Он не смог остановиться.
– Дэн, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.
– Помнишь тот вечер, когда мы познакомились?
Я едва качаю головой, но понимаю, что он не смотрит на меня, а наблюдает за дорогой, и поэтому отвечаю, что помню.
– Не знаю, обратила ли ты внимание, что возле сцены была девушка и металась перед сценой, как раненая лисица.
– Обратила, конечно, мы тогда еще подумали, что у вас своеобразные фанатки, – пытаюсь хоть как-то пошутить я.
– Не у нас, а у Дилана. Это была его бывшая или очередная девушка, которые обычно не задерживаются надолго. И ту песню, что мы играли, он всегда её исполняет напоследок. Так сказать, прощальный ритуал. Я боюсь, действительно боюсь, что, если у Джули и Дилана все пойдет по его накатанной схеме, мы с тобой можем тоже разбежаться.
– Почему? Ты этого правда боишься?
Я немного в шоке от таких откровений Дэна и не знаю, как реагировать.
– Я переживаю, потому что у вас, у девушек, есть же этот, как его…Женский Кодекс Дружбы. Если подруга говорит, что парень – неудачник и лузер, то так и есть.
Я смотрю на его серьезное лицо и начинаю громко смеяться.
– Женский кодекс? Ты серьезно? Где ты этого нахватался? – еле, сквозь смех, спрашиваю я.
– Мне сестра сказала. А, что разве, у вас такого нет? Ну, кодекса, этого?
Он выглядит явно расстроенным от того, что кодекс – это такая себе выдумка, шутка. Но в своем обиженном лице он выглядит очень мило.
– Я не думаю, что за Джули надо переживать. Она сама не задерживалась в отношениях. Они взрослые люди, – начинаю я говорить, но осекаюсь, потому что, снова натыкаюсь на это серьезное и полное тревоги лицо.
– Это еще не всё. Когда мы познакомились в тот вечер, он был под кайфом. Дилан – грёбанный наркоман. Мы с парнями пытались его образумить. Грозили рассказать обо всем его родителям. Они у него каких-то высших слоев общества.
"Как и у Джули", подумала я.
– Но на него ничего не действовало, кроме… Твоя Джули, она каким-то образом отодвинула его страсть к кайфу собой. Я, конечно, очень рад за них, но боюсь, как бы он не вернулся за старое.
Блин, ехать с очень симпатичным тебе парнем за город и слышать о том, что твоей подруге может быть несладко от ее теперешних отношений – это не радует совсем. Но потом я понимаю, что в жизни возможно все. И постоянно думать о плохом, бояться чего-то – это невыход. Иногда, нужно жить и для себя, не думая постоянно о ком-то. Может, это и эгоистично с моей стороны, но сегодня я хочу быть только с ним. Не давать себе и ему думать о ком-то еще, кроме нас. Нас. Как же сладко это слово.
– Не переживай. Все у них будет хорошо. Джулия – она боец. Она не даст себя обидеть. Да, и я видела Дилана. Видела, как он смотрит на неё, как обнимает. Я думаю, что у них все будет замечательно.
*****
Перед собой я вижу детский лагерь. Огромный плетенный забор, тянется передо мной и уходит в неизвестном мне направлении. Пока что. Маленькие и довольно красивые домики стоят в каком-то хаотично правильном порядке. Деревянные, с милыми окошками, они словно зовут к себе.
– Это лагерь для детей младшей школы, – объясняет мне Дэн. – Я был здесь вожатым прошлым летом. Мой дядя построил эти домики для детей, именно здесь, в лесу. Это и для здоровья хорошо и побегать есть где. Тебе нравиться, Редж? Детка?
– Конечно, нравится, я никогда в детстве не была в лагере. Да, что там, я и в лесу то была один раз всего. Здесь очень красиво, – и втягиваю носом воздух, – И свежо.
– Тут нет ни души, но дядя мне разрешил тут побыть. Пойдем.
Я хлопаю его по руке легонько и с криком "Догоняй", мчусь к ближайшим домикам. Не успеваю даже на первую ступеньку поставить ногу, как меня резко разворачивают и прижимают к стенке.
– Догнал, теперь ты моя, – говорит Дэн и его губы обрушиваются на мои. Я, не сомневаясь, открываю рот и тут же его язык овладевает моим. Чувствую, как от нашего дыхания становится жарко. Его руки находят мои для того, чтобы завести их себе на шею. Поцелуи становятся все глубже, быстрее, что из моего рта произносится не громкий стон.
– Дэн, подожди, – отрываюсь я от него. – Не так быстро. Мы ведь не на час приехали, да и фотографии хочется сделать.
Я знала, что несу какую-то чушь про дурацкие фотки, но мне нужно было немного оттянуть момент близости.
– В самом деле, что-то я… Я не могу трезво мыслить, когда ты так близко от меня. Я пойду пока занесу наши вещи и включу отопление.
– Отопление? Мы находимся посреди леса.
– Ну, не в каменном же веке, – усмехается парень. – Есть обогреватель в домике для вожатых. Видишь, вон там, белый дом? Иди к нему, там мы остановимся.
Дэн пошел в грузовик, забрать какие-то вещи и продукты. Запасливый такой. А я схватила фотоаппарат и побрела по территории лагеря.
Это прекрасное место для отдыха. Самодельные лавочки из пней деревьев, столы и беседки. На деревьях натянуты всевозможные канаты, болтаются карабины. "Анастейша пришла бы в восторг от снаряжений и самого места в целом", подумала я. Стоп, можно же позвонить им и рассказать, где я и пусть позавидуют мне немного. Но телефон молчал, выдавая лишь противный писк и фразу "Нет сети". Пожав плечами, кладу телефон в кармашек сарафана и бреду дальше, углубляясь во владения дяди Дэна. Небольшой, искусственно созданный пруд, виден еще издалека. Красивые круглые камни лежат по краям пруда. Это очень красиво, и я не могла это не запечатлеть. Я и приседала, и ложилась на землю лишь для того, чтобы кадры были самыми лучшими. Опомнилась я лишь тогда, когда в объектив мне попал Дэн. Я незамедлительно его щелкаю и прыгаю на руки, обвивая ногами его талию.
– Вот это день! Спасибо, Дэн. Я уже давно не чувствовала такой легкости.
– Я так и хотел. Только мы с тобой, отсутствие связи с внешним миром, теплый дом и бутылочка красного сухого вина. Но у меня еще есть один небольшой сюрприз, пойдем, – берет меня за руку и тащит в домик, но не тот, где он включил отопление, а его сосед. Домишко был совсем маленький, как я поняла, использовался как склад для инвентаря. По углам распиханы лопаты, инструменты. Стоит здесь еще и генератор, который дает свет по всему периметру лагеря. Я сразу же обращаю внимание, что есть еще одна дверь, из-под которой виден слабый голубоватый свет.
– Открывай ее, – тихим голосом, говорит Дэн и я распахиваю дверцу. В глаза ударяет голубой свет, множество лотков с жидкостью, негативы свисают прямо с потолка.
– Это что…
– Да, здесь мой дядя проявляет фотографии. У него своя личная комната. Еще старая камера, но он ее бережет, как самое родное. Мне Викки проговорилась, что ты любишь делать снимки и поэтому я решил показать тебе именно это место, что нас изначально связывает не только симпатия, но и…
Я не даю ему договорить и целую в губы. На сегодня уже достаточно разговоров и я не хочу больше терять ни одной минуты. Целую жадно, и он отвечает мне взаимностью. Немного пошатываясь, Дэн прислоняется к столику, где лежат какие-то фотографии и притягивает меня к себе. Его язык находит мой, и они сливаются в одном танце. Дэн что-то пытается мне шептать в перерывах между поцелуями, но я уже его не слышу. Мой разум и стойкость унеслись далеко-далеко и остались лишь голод и желание. Прекращаю поцелуй и смотрю на Дэна, на своего мужчину и вижу его потемневшие зрачки, которыми он смотрит на меня и словно убивает, словно выпивает меня до самого дна, опустошает изнутри. Я, как кобра, которая под музыку своего хозяина, начинаю извиваться, я медленно подхожу к нему, кладу его руки себе на ноги и начинаю поднимать их наверх. Он шумно вдыхает воздух, который насквозь пропитан несказанными желаниями, похотью и гладит руками мою кожу, поднимаясь все выше и выше до ягодиц. Я пытаюсь улыбнуться, но это больше получается на оскал, и он резко берет меня одной рукой за шею и притягивает к себе. Языком разжимает мои губы и начинает вторгаться в мой рот. Мы оба задыхаемся от этих рваных, пьянящих поцелуев. Дэн плавно переходит к шее, покусывая ее, оставляя на ней свои отметины. Он клеймит меня. Делает меня своей и от этой мысли издаю стон.
– Ты понимаешь, что ты убиваешь меня? – хрипло, произносит Дэн и, одним рывком, срывает мой сарафан сверху вниз. Я чувствую, как трещат бретели и как напрягаются мои соски под пристальным взглядом Дэна. Губами он втягивает сосок себе в рот и начинает его посасывать, изредка покусывая. Я выгибаюсь под его ласками и не могу больше стоять ровно на ногах. Он словно чувствует, что я сейчас упаду и подхватывает меня, чтобы поменяться со мной местами. Перед тем, как усадить меня, рукой смахивает все те фотографии, что лежат там, на пол.
– Хорошая моя, сладкая, – бормочет Дэн и оттягивает зубами мою нижнюю губу. Большим пальцем одной руки он поглаживает мой сосок, а вторую руку запускает мне под сарафан. Я чувствую его губы и язык на своей груди, и как как он пальцами отодвигает мне трусики и начинает поглаживать то место, которое уже изнывает от сладкого ожидания. Я, не сдерживаясь, раскачиваю бедрами этот несчастный скрипучий стол, стараясь еще больше чувствовать его руку и пальцы намного глубже в себе, чем он дает мне сейчас.
– Такая влажная для меня. Только для меня.
Я стону, скорее вою от приближения главной точки удовольствия, но он останавливается.
– Нет, пожалуйста, не останавливайся! Я молю, я умру, – кричу я.
– Малыш, я сейчас, – шепчет Дэн и достает из заднего кармана джинс презерватив.
– Дай его мне, я хочу это сделать.
Я выхватываю пакетик и зубами разрываю его. Смотрю в глаза Дэну и опускаюсь перед ним на колени. В его глазах тьма, она поглощает меня, сжирает. Расстегиваю пуговицу и спускаю джинсы вместе с боксерами. Обхватив губами кончик его напряженного достоинства, я начинаю двигать губами взад и вперед. Солоноватый привкус мужчины смешивается с запахом латекса на моих губах.
– Реджи, детка…Я..О, Боже.
Что-то бессвязно бормочет Дэн, пока я перед ним на коленях, облизываю его, внушительного размера, член.
– Черт, подери! – рычит Дэн и за руки поднимает меня с колен, поворачивает спиной к себе и упирает меня в стенку. Отбирает из рук презерватив, одним ловким движением сам надевает и входит в меня. Резко, на всю длину и выходит. Я слышу его сбивчивое дыхание, которое обжигает огнем мою кожу. Я немного отхожу от стенки лишь для того, чтобы упереться об нее руками, раздвигаю по шире ноги и стону. Одной рукой он находит мою грудь и начинает жадно ее мять, а вторая кружит вокруг моего разгоряченного лона. И снова входит в меня, и двигается, то быстрее, то останавливаясь. Я слышу, как капли пота с его лица и тела, капают на меня и стекают по рукам. Одну руку отрываю от стенки для того, чтобы пальцем собрать каплю пота и отправляю её себе в рот. Так я еще ближе к нему. Он во мне, во всей мне. Он начинает двигаться еще быстрее, резче. Руками обхватывает мои бедра и вколачивается внутрь, оставляя на коже следы от пальцев. Дэн отстраняется от меня и переворачивает лицом к себе.
– Малыш, обхвати меня ножками, вот так, да.
Руками он приподнимает меня за попу и резко усаживает на член. Я непроизвольно ахаю, и мы двигаемся. Моя спина, прижатая к стене, покрывается штукатуркой от покраски и становится больно от царапин, но мне уже не остановится. Двигаю бедрами, как самая развратная женщина в мире, и оставляю у Дэна на спине свои отметины. Наши стоны сливаются воедино с этой комнатой, синим светом ламп и шлепками наших тел. Я больше не могу сдерживаться и поэтому взрываюсь, как фейерверк, и секунду спустя кончает Дэн.
– По-моему, я искал, именно, тебя, девочка моя, – шепчет Дэн.
– По-моему, я ждала, именно, тебя.
Глава 12
Анастейша
Майка прилипает к мокрому от пота телу. Лицо начинает течь, и я промачиваю старательно его полотенцем.
Сегодня в зале народу тьма, как будто это Рождественская распродажа в магазине. Каждый норовит занять очередь за нужный тренажер. Я пришла одна из первых сегодня и сразу же заняла беговую дорожку. Чувствую, что может дойти и до драки, так как все освобождают места для других, а я наглая и упрямая не даю никому побегать. Две разукрашенные мадам стоят позади меня и шепчутся, что пора бы и мне свалить отсюда. Пытаюсь концентрироваться на дыхании и пульсе, но шепот этих кур доводит меня до бешенства. Вскидываю руку вверх и показываю им средний палец. До меня доносится возмущение девиц и хохот парней, тягающих штангу. Довольная своим хамским поведением, я делаю громче музыку на айподе и бегу на самой высокой скорости, что там есть.
