Текст книги "Невинность и страсть"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Крисси? – позвала сестру Лиза, когда та поднялась на ноги.

– Надо было сказать Хавершему, чтобы подал чай сюда. Пойду распоряжусь. – И Кристиана поспешно вышла из гостиной.

Сюзетта молча ждала появления Дэниела. Что он ей скажет? Развеет ли тревоги? Почему минувшей ночью он вдруг заявил, что надо отложить решение до утра? Господи, он ведь явился в дом, залез в окно ее комнаты, чтобы сказать ей «да». Во всяком случае, она так решила. А если он пришел ответить «нет», но ее поведение остановило его? На самом деле Сюзетта не дала ему возможности объяснить свое появление, а сразу решила, что он согласен, и бросилась в его объятия, как самая распущенная женщина!

Да, так и было, припомнила Сюзетта. Она почти напала на него первой поцеловала его, а потом… они оба распалились. После столь страстных объятий Дэниел не мог объявить ей, что пришел отказаться от ее предложения. Вот почему, поняла вдруг Сюзетта, он так обошелся с нею в конце свидания.

– Мне нужно сменить туфли, – заявила она и вылетела из комнаты раньше, чем кто-либо успел задержать ее. Другой причины она просто не сумела придумать, у нее не осталось сил ждать решения Дэниела. Неизвестность сводила ее с ума. Она найдет Дэниела и прямо спросит, собирается он на ней жениться или нет. Не будет ни сомнений, ни задержек. Она должна узнать все сейчас.

Хавершем сказал, что Дэниел помогает Ричарду что-то занести наверх. Туда, поднявшись по лестнице, Сюзетта и направилась. Она была как раз возле своей спальни, когда в конце коридора открылась дверь и в холл вышел Дэниел. Сюзетта застыла на месте. Сердце отчаянно колотилось. На сей раз она будет вести себя достойно и не кинется ему на шею. Пусть подойдет сам и объявит свое решение, каким бы оно ни было.

Глава 6

Дэниел прикрыл за собой дверь хозяйской спальни, но задержался, ибо происходящее там его тревожило. Они с Ричардом едва успели положить в кровать обернутое ковром тело Джорджа и прикрыть его простынями и одеялами, как в поисках мужа туда явилась Кристиана. Похоже, она не заметила, что в развороченной постели кто-то лежит, – растаявший лед наделал много беспорядка, но если Ричарду не удастся быстро удалить ее из спальни, она может увидеть Джорджа, и тогда случится беда. Придется все объяснять, а Дэниел понятия не имел, как она поведет себя, когда узнает, что Дикки мертв, да и вообще что он никакой не Дикки. Не говоря уже о том, что настоящим графом Рэднором был Ричард, а с ним Кристиана до вчерашнего дня даже не была знакома и встретила его всего за несколько часов до того, как оказалась с ним в постели. Скорее всего такие новости поразят добрую леди в самое сердце.

Однако Ричард попросил Дэниела уйти и сказал, что сам все уладит. Дэниелу оставалось только надеяться на лучшее и ждать развития событий внизу. В этот момент он ничего не мог сделать. Тряхнув головой, он двинулся к лестнице, но вдруг у дверей спальни увидел Сюзетту.

В белом муслиновом платье она была чудо как хороша. Темные волосы мягкими волнами струились по плечам. Однако лицо было слегка бледновато, а под глазами залегли тени. Должно быть, минувшей ночью она спала не лучше, чем он. Эта бледность и круги под глазами делали Сюзетту до странности хрупкой и беззащитной. Дэниел не сдержался – поднял руку и погладил ее по щеке.

– Вы чудесно выглядите, – негромко произнес он, не отводя глаз от ее слегка припухших губ. Наверное, Сюзетта кусала их, чтобы справиться с тревогой. Дэниел ощутил сильный соблазн поцеловать ее, но сдержался.

– Благодарю вас, – пробормотала Сюзетта и натянуто улыбнулась, а потом выпалила: – Вы тоже красиво выглядите, ну, то есть хорошо.

Дэниел хмыкнул и спросил:

– Как вы спали?

– Ужасно. Я так волновалась, – как всегда откровенно заявила она и тут же, не раздумывая, спросила: – Вы собираетесь на мне жениться?

Дэниел, которого подобная прямота должна была привести в смущение, почему-то совсем не удивился.

Он и не ждал от Сюзетты другого. Грустно улыбнувшись собственным мыслям, он кивнул, не решившись произнести вслух то, что отчасти было ложью. В тот же миг он ощутил, как облегченно вздохнула Сюзетта. На ее лице расцвела улыбка. Сюзетта обхватила Дэниела за шею и прижалась губами к его губам. Дэниел заставил себя не отвечать на ее поцелуй. Ему этого очень хотелось, но Дэниел сознавал, что так он никогда не узнает свою нареченную. Он твердо решил познакомиться с ней, а потому решительно снял руки Сюзетты со своей шеи.

– Нам надо поговорить, – сказал он, когда Сюзетта отступила на шаг и нерешительно заглянула ему в лицо.

– О! – с облегчением выдохнула она. – Конечно.

Она огляделась, повернула ручку ближайшей Двери и шагнула внутрь.

– Надо договориться, когда уезжать. Нужно собрать вещи и… – Болтовня замерла у нее на губах, когда Сюзетта поняла, что он не идет следом. Обернувшись, она позвала: – Входите же, милорд. У нас столько дед.

Но Дэниел покачал головой:

– Думаю, нам не следует оставаться наедине. Вчера нам трудно было сдерживаться и…

Сюзетта не дала ему закончить. Шагнув наружу, она схватила его за руку и со смехом втянула в комнату.

– Обещаю, что не стану бросаться вам на шею, милорд. Я понимаю, что вчера ночью показалась вам слишком дерзкой. Уверяю вас, обычно я более сдержанна с мужчинами. Вообще-то я никогда прежде не была такой смелой.

– Я вам верю, – заверил ее Дэниел и, поддерживая безопасную дистанцию между ними, на несколько шагов отступил от Сюзетты. Он верил ей потому, что ясно видел отсутствие всякого опыта, правда, она быстро училась. Ему было лестно, что она отвечает ему так страстно и что не только он вынужден бороться с желанием. Вот и сейчас Дэниел очень остро чувствовал, что находится всего в нескольких шагах от кровати, что Сюзетта закрывает дверь и что сейчас они останутся наедине…

– Я рада, что вы не считаете меня фривольной, – говорила Сюзетта, направляясь к комоду в изножье кровати. – Ночью эта мысль не давала мне спать.

– Мне это даже в голову не приходило, – хрипло произнес Дэниел, глядя, как она становится на колени перед комодом, открывает его, наклоняется над ящиком и перебирает вещи. Он глаз не мог отвести от ее грациозной фигуры. О Господи! Дамы теперь носят настолько тонкие ткани, что платья облегают их, как перчатки, и почти ничего не оставляют воображению, думал Дэниел, разглядывая плавную линию ее бедра. Она словно голая перед ним!

– Как вы считаете, что из вещей мне следует взять? – Сюзетта присела на корточки, вынула из ящика платье и встряхнула его.

Теперь, когда соблазнительные очертания фигуры перестали отвлекать его, Дэниел перевел взгляд на наряд в руках девушки и сглотнул – оказалось, что это ночная рубашка, почти прозрачное одеяние с маленькими розочками по линии выреза. Дэниел и сейчас видел сквозь него все предметы в комнате – и комод, и кровать – и понимал, что если Сюзетта его наденет, то он сможет разглядеть каждый дюйм ее кожи. Черт возьми, зачем незамужней девушке такие наряды, с возмущением думал он.

– Это мамина сорочка, – вдруг заявила Сюзетта и улыбнулась Дэниелу. – Мне она всегда нравилась. Когда мама умерла, отец приказал убрать все ее вещи на чердак. Эту рубашку я нашла несколько лет назад и забрала себе. У меня никогда не хватало смелости надеть ее. Сама не знаю, зачем я взяла ее с собой, когда мы собрались в Лондон, но сейчас я рада, что так вышло. Мне кажется, я решусь надеть ее для тебя.

Дэниел еще раз сглотнул. Его воображение разыгралось. Он представил себе Сюзетту в этой рубашке, потом без рубашки, потом на спине под ним…

Сюзетта с легким вздохом отбросила рубашку на спинку кровати и снова склонилась над ящиком. Выглядела она при этом очень аппетитно.

– Думаю, мне надо взять по крайней мере три-четыре платья, правда?

Дэниел пробурчал нечто похожее на согласие. Его глаза не отрывались от склоненной фигуры. Сюзетта сводила его с ума!

– Расскажи мне про Вудроу, – попросила она. Казалось, ее голос прозвучал из самой глубины ящика.

– Я… Ну, там красиво… Фермы, деревья, маленький пруд для купания. Конечно, дом требует ремонта, – отвечал Дэниел, увлеченный созерцанием ее ягодиц.

– Как ты думаешь, мы будем жить там или в городе?

Дэниел мотнул головой, чтобы сосредоточиться. Следовало обдумать ответ. Прошлой ночью Сюзетта хотела получить право на раздельное проживание. Судя по вопросу, теперь девчонка передумала. Дэниел решил, что это неплохо, то есть будет неплохо, если он все же решит на ней жениться. Кашлянув, он произнес:

– Большей частью в Вудроу. Правда, мне придется отлучаться в город по делам.

– О, я так рада это слышать! – Сюзетта улыбнулась, оглянувшись через плечо. – Я выросла в деревне. Там ведь лучше, правда? Здесь дымно, кругом толпы народу и… – Она пожала плечами и отвернулась к комоду. – Мне бы хотелось растить детей в деревне.

Дэниел вытаращил глаза. Сюзетта вновь нагнулась, и ее ягодицы опять появились у него перед глазами. Дети? Ну разумеется. Если они поженятся, то рано или поздно на свет появятся дети. Дэниел вдруг представил себе маленькую Сюзетту с тоненькими косичками, сверкающими глазами и лукавой улыбкой – совсем как у матери. Картина ему понравилась, и Дэниел улыбнулся.

– Мне бы хотелось иметь двух сыновей и дочку, восторженно продолжала Сюзетта, копаясь в ящике комода.

Дэниел тотчас вообразил пару серьезных молодых джентльменов, с грозным видом стоящих по обе стороны лукавой малышки. Сюзетта тем временем говорила:

– Мне кажется, ты был очень красивым мальчиком. Как бы я хотела увидеть тебя маленьким!

Дэниелу показалось, что в ее голосе появилась страстная нота, но он не стал обдумывать эту мысль, а, склонив голову набок, спросил:

– А ты не будешь скучать по городской жизни?

– О чем тут скучать? – выпрямляясь, спросила Сюзетта.

Дэниел пожал плечами:

– Ну, балы, вечера, театры.

Сюзетта легко рассмеялась и отвернулась от комода.

– В жизни не была в театре. Так что мне не о чем будет скучать. А вечера и балы бывают и в деревне. Конечно, их меньше и они не такие блестящие, но… – Она вдруг замолчала, а потом спросила: – А ты всю жизнь прожил в городе?

Дэниел кивнул, и Сюзетта нахмурилась:

– Значит, ты привык к постоянным развлечениям. Вдруг деревенская жизнь покажется тебе однообразной?

– Не покажется, – уверенно заявил Дэниел. Несмотря на все трудности, связанные с ремонтом Вудроу, он с удовольствием прожил первые шесть месяцев этого года в деревне. Он не бывал у соседей, не посещал никаких увеселений, но тишина, сельский покой, умиротворяющее влияние природы показались ему благотворными. – В юности я мало бывал на балах и раутах, да и в театр ездил очень редко.

– А почему? – удивленно спросила Сюзетта.

– Мы были бедны, – просто сказал он. – Отец был вторым сыном. Он унаследовал городской дом в Лондоне, кроме того, у него была должность в банке, а больше он почти ничего не имел, когда встретил мою мать. А она была старшей дочерью очень богатых родителей. Они сочли, что отец – неподходящая партия для нее, и хотели выдать ее замуж за барона, равного им по состоянию. Но мать любила отца, она с первой встречи считала, что они созданы друг для друга.

– Как чудесно, – промурлыкала Сюзетта, оставляя свои занятия.

– Ее родители считали иначе, – сухо заметил Дэниел. – Когда она против их воли вышла за него замуж, они порвали все сношения с ней.

– Боже мой! – горестно воскликнула Сюзетта.

Дэниел кивнул, потом пожал плечами:

– Но мать и отец все равно были очень счастливы. Денег было маловато, но они любили друг друга и не думали об этом. А потом отец заболел и умер. Вот когда начались настоящие трудности. Матери пришлось отпустить прислугу, самой чинить одежду, продавать мебель. У нее не было туалетов, чтобы ездить на балы. О театрах не шло и речи. Чтобы скрыть недостаток средств, мы вели очень замкнутую жизнь.

– Но ведь вы ездили с визитами к другим и… – Она не закончила предложение, потому что Дэниел отрицательно покачал головой:

– Мы не принимали ничьих предложений, ведь в ответ нам пришлось бы тоже принимать гостей. Так что у нас никто не бывал.

– Почему?

– В доме почти не осталось мебели, – с усмешкой ответил он. – Все было продано, чтобы расплатиться с кредиторами. Потом мама стала продавать драгоценности. К счастью, среди них было много ценных. Мама получила их в юности от родителей. Были и менее ценные, те, что дарил ей отец. С годами ушло все, даже ее обручальное кольцо – подарок отца.

– О Боже! – ахнула Сюзетта.

– Ими она заплатила за мое обучение, – печально признался Дэниел. В последние годы, когда его вложения стали давать хороший доход, он всегда следил, чтобы у матери было все, что она захочет. Но потерю кольца он восполнить не мог, а оно было для нее символом супружеской любви. Дэниел знал, что это кольцо было для матери самой большой жертвой, его ничто не могло заменить, Мать искренне любила отца, да она и теперь его любит. Ее любовь не померкла за минувшие двадцать лет.

Дэниел знал, что расставание с этим кольцом очень тяжело далось его матери и оставило в ее сердце незаживающую рану.

– Как грустно, – тихонько проговорила Сюзетта. – И как все это тяжело.

– Да, моей матери было очень тяжело. Она дорого заплатила за свою любовь.

– Но это была добровольная жертва, – заметила Сюзетта тут же пояснила: – Я говорила не о ней, а о тебе. Тебе ведь тоже было трудно.

Дэниел покачал головой:

– Пока я был ребенком, то не понимал, что мы бедны и живем не так, как другие. Потом я уехал в школу, там все было хорошо. У меня были теплая постель, сытная еда – такой я дома не видел – и отличные друзья. Ричард был самым близким из них.

– Но ведь ты говорил, что вы с Ричардом не были друзьями, – с подозрением заметила Сюзетта.

Дэниел понял, что проговорился, и замолчал, потом осторожно произнес:

– Детьми мы очень дружили. Но я не дружил с графом Рэднором после того, как пожар уничтожил его дом в Лондоне.

Сюзетту, похоже, устроило это объяснение. Вздохнув, она сказала:

– Значит, смерть его брата-близнеца действительно очень повлияла на Дикки?

Дэниел опять помолчал. Ему не хотелось лгать Сюзетте, и пока, осторожно подбирая слова, он преуспел в этом.

– Пожар в городском доме и смерть Джорджа все изменили, – наконец проговорил он. – Однако теперь граф Рэднор стал таким, каким был всегда, и я счастлив, что могу назвать его другом.

– Гм-м-м… – с сомнением протянула Сюзетта. Слова Дэниела ее не убедили. Она снова повернулась к комоду и сменила тему: – Судя по всему, твоя мать очень интересная женщина.

– Думаю, так и есть, – согласился Дэниел. Сам он никогда об этом не задумывался, просто любил мать, как должен любить сын, для которого она пожертвовала всем. Но он ценил ее достоинства, а потому сказал: – Она умная, сильная, обаятельная. Горечь потерь не разъела ее душу. Смерть моего отца стала для нее страшным ударом, но мама каждый день говорила, что те несколько лет, которые они провели вместе, стоят всех последующих страданий.

– Очевидно, она действительно его люб ила, – вздохнула Сюзетта.

Дэниел вдруг задумался, почему он рассказал ей все это. Даже Ричард не знал о его семье таких подробностей.

– Значит, семья твоей матери так ее и не простила? – вдруг спросила Сюзетта. – Они не позвали назад, когда умер твой отец?

– Нет. – Дэниел сурово сжал губы, но потом добавил: – Бабушка иногда посылала нам деньги и все, что могла незаметно взять. Но она умерла, когда я был в школе, а мой дед, – с горечью продолжал Дэниел, – старый негодяй. Он так и не раскаялся.

– Может быть, он еще покается, – успокаивающим тоном произнесла Сюзетта.

– Мне нет до этого дела. Слишком поздно, – мрачно ответил Дэниел. Дед много лет назад мог облегчить бремя своей дочери, но не помог ей. Сейчас Дэниел сделал это сам. Ему ничего не нужно от старого дурака с ледяным сердцем.

– Так много страданий и борьбы, – с грустью заметила Сюзетта. – По сравнению с тобой я была счастлива все детские годы. Мама умерла вскоре после рождения Лизы, но мне всегда хватало любви, свежего воздуха, смеха и радости, У меня были любящие сестры и нежный отец.

– Который довел вас до того, что сейчас ты должна выйти замуж, чтобы спасти семью от позора и разорения, – сухо заметил Дэниел. – Некоторые сталкиваются с бедами раньше, некоторые – позже. В конце концов жизнь всех уравнивает.

Сюзетта с удивлением оглянулась, а Дэниел пояснил:

– Мне довелось встретиться с трудностями в ранние годы, а тебе – сейчас, когда ты только-только простилась с детством. Честно говоря, мое положение лучше. Я. тогда был ребенком и не понимал, чего лишен, а тебя такие события должны потрясти до глубины души. Сомневаюсь, что ты выросла с мыслью, что должна будешь вступить в вынужденный брак.

– И ты ребенком об этом не думал, – спокойно возразила Сюзетта.

Дэниел не знал, как на это ответить. У него не было нужды жениться ради денег, но он не мог объявить ей об этом. Вот если бы Ричард в свое время не помог ему, было бы именно так.

– Наверное, ужасно, что я этому рада? – вдруг спросила Сюзетта.

Дэниел бросил на нее удивленный взгляд:

– Рада чему?

– Тому, что тебе нужна богатая невеста и ты хочешь жениться на мне, – объяснила она и, обернувшись, добавила: – Я очень боялась, что ты откажешься и мне придется искать другого жениха.

Дэниел нахмурился. Ему вспомнился Гаррисон, который танцевал с ней накануне. В голове тотчас всплыл длинный список холостяков, которые с восторгом предложили бы Сюзетте руку только ради ее приданого.

– Мне этого очень не хотелось, – вздохнув, продолжала Сюзетта. – Когда ты до меня дотрагиваешься, я чувствую… такой восторг, которого никогда еще не испытывала, – призналась она. – Мне становится дурно от мысли, что кто-то другой может прикоснуться ко мне подобным образом.

Дэниел с ухмылкой признался, что тоже не рад такой возможности. Сюзетта тем временем вынула из комода еще одно платье и вновь зарылась в шуршащий ворох тканей.

– А от твоих поцелуев у меня захватывает дух, – продолжала она, склоняясь над ящиком комода. – При одной мысли о них у меня мурашки бегут по телу. Хотя если бы ты отказался, никуда бы я не делась. Пришлось бы кому-нибудь другому позволить целовать себя. – Она помолчала. – А может, я ошибаюсь и все было бы хорошо. Я имею в виду, что тебя-то я ведь тоже не знала, когда ты поцеловал меня в первый раз, а ты пробудил во мне такую страсть! Может, поцелуй и есть поцелуй и любой другой мужчина взволновал бы меня не меньше? – Она оглянулась на Дэниела: – Как ты считаешь, такое возможно?

– Her, – буркнул Дэниел хриплым от злости и ревности голосом. В воображении тотчас возникла Сюзетта в объятиях всех кавалеров поочередно.

Сюзетта повернулась к нему лицом:

– Тогда я не понимаю, почему ты на меня так действуешь. Может, все дело в пунше, который мы пили у Лэндонов? Он был крепче, чем мы пили дома. Наверное, он на меня так подействовал.

Дэниел сердито прищурился. Значит, она считает, что ее страсть возникла лишь в результате бокала с пуншем? Это пунш привел ее в такой восторг? Ну что же, сейчас он это проверит. Сюзетта ничего не пила сегодня утром, но он сумеет заставить ее дрожать от возбуждения, да еще как! Ей больше никогда не придет в голову, что дело в пунше, и что любой мужчина может вызвать в ней такое желание.

Дэниел поднялся и решительно шагнул к Сюзетте.

– Я думала, что выпила совсем мало, но, может быть, я сама не заметила, как… – Слова так и повисли в воздухе, когда сильные руки вдруг ухватили ее за талию и оторвали от пола. В следующий миг Сюзетта снова стояла на ногах, но уже лицом к Дэниелу, его губы коснулись ее губ, а по телу побежали те самые мурашки, о которых она ему рассказывала.

Она с жаром ответила – ее руки обвили его шею, а губы раскрылись. Они еще не все обсудили, но Сюзетта была готова отложить разговоры, если эта отсрочка дарила его поцелуи и прикосновения. В ней проснулась необычная жадность – один поцелуй заставлял мечтать о следующем, еще более жарком. Дэниел подхватил ее на руки и отнес на кровать, а она лишь слегка застонала от близости его раскаленного; тела. Когда он уложил ее на постель и хотел выпрямиться, Сюзетта крепко ухватилась за его шею и не отпустила от себя. Однако он сумел высвободиться и расправить плечи.

Сюзетта смутилась, но быстро поняла – Дэниел решительно стряхнул с себя сюртук, потом отбросил в сторону жилет и галстук. Сюзетта с восхищением следила за игрой мышц на его руках, любовалась красотой рельефных мускулов на груди. Раздевшись, он опустился на колени рядом с кроватью и заставил Сюзетту сесть. Она тотчас подчинилась, радуясь новому поцелую, на сей раз беглому – Дэниел лишь слегка коснулся уголка ее губ и занялся ухом. Она наклонила голову ему навстречу, се ресницы сомкнулись, а руки Дэниела тем временем хозяйничали у нее на спине. В следующий миг платье сползло у нее с плеч, и он уже сдвигал вниз рукава.

Когда вся верхняя часть ее тела была обнажена, Дэниел снова поцеловал Сюзетту, на этот раз требовательным, горячим поцелуем, и заставил ее снова лечь. Сюзетта не сопротивлялась. Ее руки обвили его шею, а потом сами собой вдруг задвигались по плечам и спине, затем переместились на его грудь. Тело Дэниела казалось ей твердым и мягким одновременно. Его мускулы двигались под нажимом ее любопытствующих пальцев. Несколько мгновений Дэниел отдавался этим прикосновениям, потом прервал поцелуй и слегка отстранился, чтобы коснуться губами ее ключиц.

Сюзетта беспокойно зашевелилась и обхватила его голову, а Дэниел перенес свое внимание на ее грудь. Сюзетта застонала. Она мимолетно порадовалась, что не стоит, а лежит и не может упасть от слабости в коленях.

– Дэниел, – погрузив пальцы ему в волосы, слабо прошептала она, пока он ласкал губами сначала один сосок, потом другой. Она еще не привыкла к столь острым чувствам. Ей хотелось, чтобы Дэниел остановился и снова поцеловал ее, но на сей раз он остался глух к ее желаниям и продолжал исследовать ее тело – лизнул языком кожу под грудью и спустился ниже.

– О! – вскрикнула Сюзетта, разжала пальцы и вцепилась в простыню, опасаясь причинить ему боль, если запутается у него в волосах. Дэниел покрывал быстрыми поцелуями кожу там, где ее не скрывал вырез платья. Сюзетта обессиленно мотала головой из стороны в сторону и облегченно вздохнула, лишь когда он прервал эту сладкую пытку и приподнял голову. Она решила, что он поцелует ее в губы, и потянулась к нему, но Дэниел вместо этого сместился и потянул вверх юбку.

Сюзетта смотрела на него во все глаза, а Дэниел, не отводя от нее взгляда, продолжал приподнимать юбку, которая теперь была уже у коленей. Вдруг он остановился, крепко взял Сюзетту за левую щиколотку, приподнял ее и поцеловал. Сюзетта сглотнула и облизнула внезапно пересохшие губы, но тут же вскрикнула, потому что Дэниел перекинул ее ногу через свою голову так, чтобы иметь возможность поцеловать щиколотку с внутренней стороны. От этого движения ткань платья скользнула выше, ноги обнажились почти целиком, а юбка теперь едва прикрывала бедра. Сюзетта закусила губу, но не стала протестовать, а лишь сильнее вцепилась в простыню, пока Дэниел целовал ее икры и понемногу продвигался к колену.

Когда он коснулся языком кожи под коленом, Сюзетта содрогнулась так сильно, что Дэниел опустил ее ногу на кровать, но опустил сбоку от себя, и теперь Сюзетта лежала с раздвинутыми ногами, а он поместился между ними. В следующее мгновение Дэниел уже целовал вторую щиколотку и икру.

Сюзетта сильнее закусила губу и приподняла голову, чтобы посмотреть на Дэниела. Она чувствовала себя беззащитной и уязвимой, и это ощущение только усилилось, когда его губы миновали ее колено и огнем обожгли бедро.

– Дэниел? – слабо выдохнула она.

– Ш-ш-ш… Я докажу тебе, что дело не в пунше.

– Я уже поняла, что пунш ни при чем… О! – вдруг вскрикнула Сюзетта и сжала кулаки. Потом он резким движением положил обе ладони на внутренние части ее бедер и еще сильнее раздвинул их. Она опустила на него взгляд и только тут заметила, что юбка лежит у нее на животе вместе с корсажем платья, а сама она вся открыта его взглядам. Дэниел опустил голову между ее раздвинутых бедер и начал делать такое, чего церковь наверняка не одобрила бы.

Сюзетта потеряла дар речи. Она откинулась на подушку, она выгибала тело дугой, извивалась, как дикое животное. Наслаждение было невыносимым.

Дэниел крепко держал Сюзетту за бедра. Его язык и губы настойчиво и дерзко ласкал ее, заставляя Сюзетту всхлипывать, стонать, вскрикивать. Наконец чувство стало настолько острым, что она, боясь закричать в голос, инстинктивно сунула себе в рот кончик простыни. Ее бедра ритмично двигались, словно бы сотрясаемые волной наслаждения, которую он разбудил в ее теле. И вот наступила кульминация, взрыв небывалого восторга почти оглушил ее. Сюзетте показалось, что она умирает.

Когда сладкие судороги начали затихать, Дэниел поднялся и лег рядом с ней, Сюзетта заметила это, лишь когда он властным движением накрыл ее губы своими. Она еще содрогалась от последних приступов наслаждения, а его пальцы уже пробежались по влажной коже и начали ритмично двигаться внутрь и наружу, в одном темпе с языком, который, раздвинув губы, решительно проник в ее рот.

Сюзетта стонала, крепко вцепившись в плечи Дэниела. В теле нарастала еще одна волна наслаждения, а через несколько мгновений она, рыдая, уже сотрясалась от нового пароксизма страсти. На этот раз Дэниел не стал продолжать ласки, а обнял и прижал Сюзетту к себе, давая ей возможность до конца испытать все безмерное счастье финала.

Прошло немало времени, прежде чем спазмы наслаждения стали спадать. Сюзетта открыла глаза и увидела, что Дэниел смотрит на нее нежно и мягко.

– Дело не в пунше, – серьезно произнес он.

– Не в пунше, – согласилась она.

– И ты никогда не испытаешь этого с другими мужчинами, – уверенно заявил он.

Сюзетта слабо улыбнулась – ее позабавило сочетание заносчивости и раздражения в его голосе.

– Значит, хорошо, что ты согласился на мне жениться, – едва слышно пробормотала она. – Я не хочу прожить жизнь е мужем, который не сможет дать мне того, что дал ты. Для всех остальных я теперь потеря на.

На лице Дэниела появилось непонятное выражение. Он склонился над ней и поцеловал долгим, спокойным поцелуем. Сюзетта ответила, но странная мина на его лице тревожила ее. Она вдруг осознала, что сама дважды достигла вершины, а он так и остался неудовлетворенным. Ей показалось это несправедливым, и она шевельнулась в постели. Теперь она сама закинула на него ногу, прижалась грудью к его груди, а рукой нашла его окаменевший стержень. В тот же миг Дэниел оторвался от ее губ и прорычал:

– Но…

– Нет! – угрюмо повторил он. – Я не стану лишать тебя невинности.

– Но ведь мы же поженимся. Все равно она – для тебя, – удивилась Сюзетта и сильнее сжала пальцы. – К тому же мне хочется почувствовать тебя внутри. Я же знаю, что ты хочешь меня.

Несколько мгновений Дэниел не шевелился, потом выпустил ее из объятий и повернулся на бок, чтобы встать.

– Дэниел?

Он, стиснув зубы, подобрал сюртук и жилет, но так и не обернулся к Сюзетте. Дэниел сдерживал себя из последних сил. Если он обернется и увидит ее, такую разгоряченную, почти нагую, этих сил не останется совсем. Ничто не остановит его, тело само потребует расплаты и заставит его нырнуть в эту горячую влажную бездну.

Глупо было ввязываться в такую авантюру, думал он, поспешно застегивая жилет и надевая сюртук. Дэниел из гордости решил доказать Сюзетте, что пунш тут ни при чем и что никто другой не способен довести ее до подобного возбуждения. Напрасно он на это пошел. Не зря же говорят, что гордыня – мать поражения. Он, как идиот, пошел на поводу у собственной заносчивости, забыв о том, какому испытанию придется подвергнуться. А может, он намеренно не стал думать об этом. Возможно, в глубине души он надеялся, что не выдержит, овладеет ею и получит разрядку? К счастью, Сюзетта опять обмолвилась о свадьбе, и совесть не позволила Дэниелу идти дальше. Сюзетта – свояченица его лучшего друга, во всяком случае, станет ею, когда Кристиана и Ричард поженятся. Сейчас Дэниел находится в его доме, а Сюзетта – благородная дама. С этим не шутят. Так что пока он твердо не решил жениться на ней…

Дэниел сморщился – мысль показалась ему нелепой. Кого он обманывает? Если бы закон позволял, он вцепился бы в первого попавшегося священника, приволок бы его сюда, заставил бы тут же обвенчать их, а сам накинулся бы на Сюзетту раньше, чем захлопнется дверь за служителем церкви. Сюзетта – воплощение пламени в женском теле. В его руках она тает, как льдинка на солнце, открыто и искренне отвечая на каждую его Ласку. В прежние годы у Дэниела было много женщин. Некоторые казались ему восхитительными любовницами. Опытные, с безупречной техникой, они умело дарили ему страсть. Однако теперь Дэниел сознавал, что сами они оставались холодными.

Сюзетта была другой. Ее порывы и чувства были естественными, а желание – неподдельным. Ее искренняя страсть возбуждала его до предела. Он чувствовал, как она дрожит от нетерпения, и сам испытывал мощный позыв желания. Ее экстаз едва не довел его до разрядки. Дэниел хотел обладать всем этим богатством, и если для этого придется жениться, так что же, он едет в Гретна-Грин!

– Дэниел?

Он замер на месте, едва не раскрыв от удивления рот. Сюзетта стояла перед ним абсолютно нагая. Видно, она сбросила платье, которое он и так почти снял с нее. В этот момент Дэниел пытался справиться с галстуком, но Сюзетта отбросила его руки, как будто желая помочь, и вдруг замерла и серьезно заглянула ему в лицо.

Очень благородно с твоей стороны, что ты не хочешь лишать меня девственности: Я тебя понимаю и очень ценю твою сдержанность, но в одном из романов, которые я читала, было написано, что я могу дать тебе удовлетворение без того, чтобы ты проникал в меня своим… своим… ну, ты понял.

– Черт возьми! Что ты такое читала? – вскричал Дэниел.

Сюзетта улыбнулась, затем потянулась поцеловать его, одной рукой стянула с его шеи галстук, а второй ладонью коснулась бугра на его брюках. Дэниел бросился целовать ее, но вдруг замер – из-за двери послышались мужские голоса. Он прервал поцелуй и слегка оттолкнул от себя Сюзетту. Похоже, разговаривали Ричард, и Лэнгли, и направлялись они к хозяйской спальне. Черт возьми, рассердился Дэниел, о чем только Ричард думает, но тут же одернул себя – а сам он о чем думает?

Дэниел со вздохом отвернулся от Сюзетты. Перед ней невозможно устоять. Он обманывал сам себя, полагая, что хочет сначала узнать ее лучше и лишь потом уложить в постель. Она напоминала ему дом, охваченный пожаром. Она затягивала его в себя, как в смерч, сжигала, как молния. Все его добрые намерения и разумные решения перед лицом ее страсти превращались в ничто.