Текст книги "Звезда моя"

Автор книги: Линн Грэхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Грэхем Линн
Звезда моя

Глава 1

Витале Рокканти, банкир из древнего аристократического рода, открыл папку, оставленную для него частным детективом, и посмотрел на лежавшую внутри фотографию. На ней были греческий миллиардер Сергиос Демонидес и его гости: владелец британской сети отелей «Ройял» Монти Блейк, его жена Ингрид и их дочь Зара. По всей видимости, слухи подтвердились и заключенная между Демонидесом и Блейком сделка будет скреплена брачными узами. На руке Зары поблескивало кольцо, похожее на обручальное. Свадьбу явно ожидали в ближайшее время, хотя официального объявления не было.

Витале, известный своей практичностью и беспринципностью в погоне за выгодой, нахмурился. Он сжал губы, его худое, смуглое, красивое лицо выражало горькую злобу. Ведь Монти Блейк, его враг, по-прежнему заправлял всем, да еще и улыбался ему с фото. На секунду он позволил себе вспомнить сестру, единственного человека, по-настоящему любившего его. Она утонула, когда Витале было тринадцать, и он остался совсем один в мире, полном опасностей. От мысли об этой утрате внутри у него что-то сжалось. Теперь наконец наступил тот момент, которого он ждал уже много лет. Однако требовалось торопиться: став тестем могущественного Сергиоса Демонидеса, Блейк будет неуязвим. Но как же ему удалось подцепить такую крупную рыбу, как Демонидес? Объяснялась ли нежданная удача Блейка лишь прелестями Зары, которую в прессе окрестили феей Динь-Динь за ее известность, серебристый цвет волос и миниатюрную фигурку? Правда, говорили, что мысли ее так же легковесны, как и она сама. Была ли она единственной приманкой? Так в чем же дело?

На лице Витале появилась издевательская усмешка. Если он сможет добиться разрыва намечающегося союза, то выгодная сделка тоже сорвется и он уничтожит Монти Блейка, который отчаянно нуждался в покупателе. Таким образом, получалось, что в задуманной Витале мести Блейку нельзя обойтись без его дочери Зары. Надо сказать, что такой вариант был для Витале достаточно неприятен. Но теперь не время для щепетильности. На жестокость Блейка нужно ответить такой же жестокостью. Чтобы покарать виновника гибели его сестры и ребенка, которого она ждала, придется играть против правил.

Витале, всегда имевший огромный успех у женщин, внимательно изучил намеченную жертву – фею Динь-Динь. Его красиво очерченные губы изогнулись в коварной улыбке. Чувствами девушки вполне можно пренебречь. Он еще раз всмотрелся в широко расставленные голубые глаза Зары, казавшиеся огромными на ее лице в форме сердечка. Дочь Блейка, без сомнения, была красива, но уж точно она не была наивной и легко смущающейся девушкой, чьи чувства он мог бы ранить. Разумеется, ей будет жаль упустить богача Демонидеса, но Витале был уверен, что, как и ее мать, она весьма толстокожая и бесчувственная светская львица, а значит, скоро оправится от разочарования. А если еще и поумнеет от случившегося, то ей же это пойдет на пользу… Разве страдания не укрепляют характер?!

– Не могу поверить, что ты согласилась выйти за Сергиоса Демонидеса, – призналась Би, дочь Блейка от первого брака. В зеленых глазах девушки читалось беспокойство за Зару. Сестры были очень близки. Кроме почти одинакового роста, Би и Зара внешне сильно различались. Зара казалась такой хрупкой, что ее могло бы унести сильным порывом ветра, а Би унаследовала от своей матери-испанки выдающиеся формы, тяжелый водопад темно-каштановых волос и смуглый цвет кожи.

У Монти была еще одна дочь, Тони, плод внебрачной связи. Но Зара и Би плохо знали свою младшую сестру, потому что ее мать тяжело переживала разрыв с их отцом.

– А почему бы и нет? – пожала узкими плечиками Зара, стараясь изобразить полное самообладание. Она была очень привязана к Би и не хотела, чтобы та за нее волновалась, поэтому и выбрала нарочито беззаботный тон. – Мне надоело быть одной, и я люблю детей…

– Что значит «надоело быть одной»? Тебе же только двадцать два, и ты не любишь Демонидеса! – возразила Би.

– Ну… м-м-м….

– Ты не любишь его! Господи, ты же совсем его не знаешь! – воскликнула Би, воспользовавшись замешательством Зары.

Хотя сама она видела Сергиоса всего один раз, но наблюдательность вкупе со сведениями, полученными о нем из Интернета, подсказали ей, что ее мягкой сестре придется очень непросто. Будущий муж Зары имел довольно дурную репутацию в любовных делах, отличался холодностью и расчетливостью, был надменным и язвительным.

Зара решительно вздернула подбородок:

– Все зависит от того, чего ждешь от брака. Сергиосу нужна только женщина, которая займется воспитанием детей, оставшихся на его попечении…

Это объяснение заставило Би нахмуриться.

– Троих детей его кузена?

Зара кивнула. Несколько месяцев назад двоюродный брат Сергиоса и его жена погибли в автокатастрофе, и Сергиос стал опекуном их детей. Но он очень много работал и часто был в отъезде. Детьми практически полностью занималась прислуга. Судя по всему, они не совсем прижились в его доме. А Сергиос просто не представлял, что нужно детям в возрасте от шести месяцев до трех лет. Он понимал, что женщина справится здесь гораздо лучше. Когда Сергиос признался, что жена нужна ему только как мать для троих сирот, Зару это вполне устроило. Она чувствовала, что отведенная роль ей по силам.

Главным же для Зары в предстоящем замужестве было стремление заставить родителей гордиться дочерью. Трагическая гибель ее брата-близнеца Тома в автокатастрофе два года назад сильно усложнила и так далеко не простые отношения в семье. Зара обожала брата и никогда не обижалась на то, что он был любимчиком родителей. Частенько она даже радовалась, что успехи Тома в учебе отвлекали внимание родителей от ее неудач в школе. Зара так и не получила полного среднего образования, а вот Том учился менеджменту в университете и собирался заниматься семейным бизнесом вместе с отцом. Обаятельный и успешный, брат Зары воплощал в себе все, чего родители хотели и ждали от своего ребенка, и после его смерти отец был вне себя от горя. Если бы Зара сумела хоть как-то возместить родителям потерю Тома! Всю свою жизнь она жаждала их одобрения, и ни разу не заслужила его. После гибели Тома Зара и сама удивлялась, что судьба выбрала своей жертвой его, а не ее. Том всегда призывал сестру вести более активный образ жизни и старался внушить ей, что невысокое мнение отца о ее способностях не должно так сильно влиять на ее самооценку. В день похорон Тома Зара пообещала себе, что в память о брате она теперь не упустит ни единой возможности и приложит все усилия, чтобы сделать родителей счастливыми. Но Зару готовили лишь к роли жены какого-нибудь богача, и единственное, чем она могла порадовать родителей, – это выйти замуж за успешного предпринимателя.

Когда она согласилась выйти за Сергиоса, отец впервые в жизни взглянул на нее с гордостью. Она никогда не забудет этот момент и свои ощущения – счастье и какое-то внутреннее тепло от признания отцом ее достоинств. Отец улыбнулся ей и ласково потрепал по плечу, чего никогда не делал раньше.

Кроме того, Зара думала, что замужество принесет ей свободу, которой она была лишена раньше, свободу от отца, чьего гнева она привыкла опасаться, от гнета ожиданий матери, от унылой череды походов по магазинам и встреч с правильными людьми в правильных местах, от эгоистичных мужчин, которые беззастенчиво выбирали ее в качестве следующего пункта в списке своих сердечных побед… Свободу, которая, как она надеялась, позволит ей стать самой собой.

– А что будет, когда ты полюбишь кого-то? – с грустью поинтересовалась Би, прервав затянувшееся молчание.

– Этого не произойдет, – уверенно заявила Зара.

Ее сердце было разбито еще в восемнадцать лет. С тех пор она больше никогда не чувствовала к мужчинам ничего похожего на привязанность.

Би громко застонала.

– Пора забыть эту ужасную историю с Джулианом Херстом.

– Может быть, я слишком часто видела, как мужчины совершают отвратительные поступки, чтобы верить в настоящую любовь, – возразила Зара.

Би хорошо знала, что ее сестра была надменно безразлична к большинству знакомых мужчин, вопреки постоянно мелькавшим в прессе сплетням о том, что у Зары нескончаемая череда любовников.

– Что касается нашего брака, – продолжила Зара, – то мы заключили сделку. Сергиос обещал, что я буду жить в Лондоне с детьми и смогу дальше работать в фирме Эдит.

Слегка сбитая с толку этими новыми сведениями, Би покачала головой и посмотрела на Зару еще более критично. Когда их тетя Эдит оставила по завещанию Заре маленькую, но преуспевающую фирму ландшафтного дизайна «Цветущий сад», родители Зары только презрительно усмехнулись. Зара страдала дислексией[1]1
  Дислексия – затруднения в приобретении навыков устной и письменной речи.


[Закрыть], поэтому Блейкам казалось нелепым, что их дочь могла бы заниматься бизнесом вообще, а тем более чем-то, что требует специальной подготовки. Зара, как и ее тетя, всегда любила ухоженные участки. Совсем недавно она успешно окончила несколько курсов ландшафтного дизайна, но ее отец упрямо игнорировал это достижение. Когда же Зара осмелилась возразить снобам-родителям, вечно старавшимся все контролировать, в доме Блейков разразился нешуточный скандал. Лишь с огромным трудом она добилась их согласия на получение ею наследства Эдит и регулярную работу.

– Я хочу… Мне необходимо иметь свою жизнь! – воскликнула Зара почти в отчаянии.

– Ну конечно. – Увидев слезы, выступившие на глазах сестры, Би сочувственно взяла ее за руку. – Но я не думаю, что, выйдя замуж за Сергиоса, ты обретешь свободу. Ты всего-навсего сменишь одного тюремщика на другого. Он будет командовать тобой так же, как и твои родители. Пожалуйста, обдумай еще раз свое решение, – взволнованно просила ее Би. – При встрече он мне не понравился, и я бы точно не стала ему доверять.

Когда Зара ехала из дома Би, мысли роились у нее в голове. Она понимала, что выходить замуж в надежде начать новую жизнь было все же неразумно, но полагала, что Сергиос отнесется к ее желанию заниматься своим делом с большим пониманием и снисходительностью, чем родители. Пожалуй, он даже будет доволен, что у его будущей жены есть свои интересы и она не будет требовать от него слишком много внимания. А родители, видя свою дочь женой столь важного человека, наконец смогут ею гордиться. Как же Би не понимает, что от этой свадьбы все выигрывают? Заре казалось, что снова влюбиться для нее так же невозможно, как голой выйти на улицу. Ей гораздо больше подходил брак по расчету. Ведь от любви люди теряют голову, с болью подумала она.

Ее мать, к примеру, была замужем за мужчиной, который постоянно заводил интрижки на стороне. Но Ингрид, бывшая модель, боготворила мужа, а также тот социальный статус и роскошный образ жизни, который он подарил ей. Что бы Монти ни делал и как бы часто он ни давал волю своей невоздержанности, Ингрид все ему прощала и даже винила в его недостатках себя. А за закрытыми дверями его пороки были гораздо ужаснее, чем можно было подумать. При этой мысли Зару почти затрясло от ужаса и отвращения.

Минутой позже Зара уже парковала машину около небольшого питомника рядом с офисом «Цветущего сада». Менеджер Роб был в крошечном загроможденном кабинете. Увидев ее, он встал и улыбнулся:

– Я как раз собирался звонить тебе: у нас намечается заказ из-за границы.

– Откуда? – удивленно спросила Зара.

– Из Италии. Заказчик видел один из садов, которые твоя тетя разбила в Тоскане, и, по-видимому, он его впечатлил.

Зара нахмурилась. Несколько клиентов, услышав о смерти Эдит, уже отказались от их услуг.

– Что он сказал, когда узнал, что Эдит скончалась?

– Я рассказал, что твои проекты во многом следуют стилю Эдит, но общий подход более современный, – объяснил Роб. – Он по-прежнему хочет пригласить тебя на место будущего сада, чтобы набросать план. Он оплатит все расходы. Насколько я понял, он застройщик. Отремонтировал дом, а теперь хочет и сад ему под стать. Похоже, он хорошо заплатит, и это может быть тот самый шанс, которого ты ждала.

Роб передал Заре блокнот, в котором были записаны все детали. Она немного поколебалась, затем неохотно протянула руку и взяла блокнот. Просто приличия ради она взглянула на записи, но не смогла разобрать ни слова. Из-за дислексии ей всегда было трудно читать, но чужой почерк еще больше осложнял дело.

– О, какая чудесная возможность, – заученно произнесла она.

– Прости, я совсем забыл, – виновато вздохнул Роб, с опозданием догадавшись, в чем дело. Заре с самого начала пришлось рассказать ему о дислексии, чтобы они могли работать вместе. Он делал то, с чем она не справлялась. Сейчас он забрал у нее блокнот и прочитал свои записи вслух.

Пока он говорил, Зара никак не могла справиться со смущением из-за этой неловкой ситуации. В те унизительные моменты, когда она не могла спрятать свой изъян и ее сотрудникам приходилось выручать ее, у нее все внутри сжималось. Ей вспоминались те ужасные дни, когда отец приходил в ярость из-за ее оценок и твердил, что она глупая.

Но постепенно смущение Зары сменилось предвкушением по-настоящему интересного и творческого задания. Помимо того проекта, над которым она работала вместе с Эдит, ее опыт ограничивался небольшими городскими садиками со скромным бюджетом. Если она хорошо справится, это придаст вес «Цветущему саду» и им больше не придется рассчитывать только на репутацию покойной тетушки. Кроме того, предстоящая командировка даст понять Сергиосу и всей ее семье, насколько серьезно она относится к своему новому делу.

– Перезвони ему и узнай, когда я могу приехать, – попросила Зара Роба. – Я вылетаю ближайшим рейсом.

Попрощавшись, Зара поехала проверить, как продвигается работа над двумя текущими заказами. В родительский дом Зара вернулась только после шести. Она бы предпочла большую независимость, но не хотела оставлять родителей вдвоем: в присутствии дочери отец все-таки старался сдерживать свой крутой нрав.

Как только она вошла, ее домашний любимец, кролик Пушистик, запрыгал вокруг нее, приветствуя хозяйку. Зара покормила его и погладила мягкую, пушистую шерстку. Не прошло и десяти минут, как вошла мать, красивая, очень стройная, ей никто не дал бы сорок три года.

– Где ты пропадала весь день? – нетерпеливо поинтересовалась Ингрид.

Услышав ее пронзительный голос, Пушистик опрометью убежал в свою клетку.

– Я была в питомнике, а потом проверяла выполнение заказов…

– Питомник? Заказы? – Ингрид скривилась, как будто Зара ей нагрубила. – Когда прекратится весь этот абсурд? Настоящее дело всей твоей жизни – это свадьба. Нужно встретиться с поставщиками еды и цветов, потребуется несколько примерок платья, и это только самое начало.

– Мне казалось, у нас есть свадебный распорядитель, который займется всем этим, – ровным тоном ответила Зара. – Я освободила время для всех необходимых встреч…

– Знаешь, Зара, – раздраженно начала Ингрид, – не будь глупее, чем обычно. Невеста должна принимать более активное участие в подготовке к собственной свадьбе.

Фразы типа «Не будь глупее, чем обычно» по-прежнему ранили Зару, как нож в сердце, а школьные годы страшно было вспомнить.

– Вообще-то эта свадьба больше твоя, чем моя. – Зара не преминула сказать об этом, потому что предсвадебные переживания по поводу гостей и количества оборочек на платье совершенно ее не волновали.

– Это еще что значит?

– Это важно для тебя, а не для меня. Не хочу показаться грубой, но у меня есть дела поважнее, чем как украсить фату – жемчугом или хрусталем. Сергиосу, кстати, тоже все равно. Не забывай, у него это вторая свадьба, – мягко напомнила матери Зара, стараясь успокоить ее, а не подлить масла в огонь.

В самый разгар обсуждения Заре позвонил Роб и сказал, что забронировал билеты на самолет. Вылет через два дня. Ингрид вышла от Зары в крайнем раздражении.

Оставшись одна, Зара вздохнула с облегчением. По крайней мере, в Италии она сможет немного отдохнуть от предсвадебной истерии. Для ее матери самое главное – как все будет выглядеть. Ингрид твердо решила, что свадьба ее дочери станет самым грандиозным, заметным и обсуждаемым событием сезона.

Чужая в своей семье, Зара прекрасно ладила с шестидесятилетней незамужней сестрой отца. Зару и Эдит одинаково радовала спокойная красота прелестного сада. Да и на все остальное в жизни они смотрели одинаково – практично и не приукрашивая действительность. Смерть тетушки от сердечного приступа всего через несколько месяцев после гибели брата стала для Зары сильным потрясением.

* * *

Зара тщательно обдумывала свой наряд для поездки в Италию, в конце концов остановившись на хлопковой юбке цвета хаки, футболке карамельного цвета и туфлях на низком каблуке. Она заколола копну светлых волос простенькой заколкой и нанесла минимум косметики. Зара опасалась, как бы ее молодость и внешность не настроили клиента против нее.

В аэропорту Зару ждала роскошная черная машина с кондиционером. Великолепный сельский пейзаж, в котором туманные лесистые склоны холмов чередовались со старинными городками, действовал умиротворяюще. Это было весьма кстати для девушки, раздраженной недавним спором с матерью. Та резко возражала против отъезда дочери. Этот прощальный разговор никак не шел из головы Зары.

– А как к этому отнесется твой жених? – выпалила Ингрид.

– Не представляю. Мы уже пару недель не общались, но я оставила ему сообщение о том, что уезжаю, – спокойно парировала Зара. – Он не считает нужным все время контролировать меня. И тебе не стоит этого делать. Я уже давно не подросток.

Ингрид поджала губы:

– Просто ты не самый умный Человек в мире, и потом, ты бываешь так опасно импульсивна…

Зара вспомнила эти слова, проезжая по тосканским холмам, и снова почувствовала знакомую горечь. Всего однажды она повела себя «опасно импульсивно» и очень дорого заплатила за этот просчет. Даже сейчас, четыре года спустя, Зара вспыхнула и почувствовала дурноту при мысли об унижении, которому ее подверг Джулиан Херст. После его предательства она очень быстро повзрослела и больше никогда не вела себя так глупо, но родители все равно постоянно напоминали об этой ошибке.

Машина свернула с автомагистрали и поехала вверх по крутой подъездной дорожке. На холме стоял старый каменный дом, согретый солнечными лучами. Фасад виллы украшали традиционные квадратные клумбы, огороженные кустарником. Кстати говоря, здание оказалось более просторным и величественным, чем она ожидала. Трудиться над дизайном сада для владельца этого великолепного дома будет одним удовольствием, и она с восторгом думала о предстоящей работе.

Водитель вынул из багажника сумку с ее вещами. Тут же распахнулась входная дверь, и Зара увидела темноволосую женщину лет тридцати в элегантном деловом костюме.

– Синьорина Блейк? Добро пожаловать на виллу «Ди Соле». Меня зовут Катарина, и я работаю на синьора Рокканти. Он скоро приедет.

Зара прошла в просторный холл, облицованный светлым известняком. Было очевидно, что отремонтированный дом еще не обставили, и она задумалась, где сможет переночевать. Разговорчивая женщина показала ей весь дом. Вилле было больше ста пятидесяти лет, но она подверглась элегантной модернизации: комнаты были расширены, достроены роскошные ванные, полы покрыты натуральным камнем, а скрытый сейф, высокотехнологичное отопление, система освещения и стереосистема говорили о необыкновенной роскоши.

Катарина не имела ни малейшего представления о пожеланиях хозяина относительно обширного участка земли, собственно сада и бюджета.

– У синьора Рокканти безупречный вкус, – заметила она, когда Зара любовалась великолепным видом на холмы с виноградниками и оливковыми рощами.

«У него хороший вкус и куча денег, чтобы потакать своим прихотям», – подумала Зара и тотчас же услышала приглушенный шум мотора перед домом. Катарина, пробормотав извинения, убежала, а чуть позже раздался звук тяжелых шагов, эхом отдававшихся от покрытого плиткой пола в холле.

Она подняла глаза в тот самый момент, когда в дверном проеме появился мужчина. При его появлении у нее перехватило дыхание. Солнце, заливавшее комнату, золотило его темные волосы и черные изогнутые ресницы и подчеркивало удивительно правильные, классические черты лица. Он был красив и невероятно притягателен, и эта мысль немного напугала Зару: было странно, что незнакомец произвел на нее столь сильное впечатление.

– Деловая встреча затянулась. Простите, что заставил вас ждать, синьорина, – мягко произнес он, задумчиво разглядывая ее.

– Меня зовут Зара. А вас? – Зара старалась отвести от него взгляд. В ее голосе послышалось крайнее напряжение.

– Витале Рокканти. Так, значит, вы племянница Эдит, – отметил он, рассматривая ее из-под необыкновенно длинных ресниц, которые казались бы девчоночьими, если бы не мужественность его лица.

Он пожал ей руку. От легкого прикосновения этих длинных загорелых пальцев по всему ее телу пробежала дрожь.

– Простите, если это покажется вам обидным, но вы не очень похожи на нее. Насколько я помню, она была достаточно высокой…

Зара замерла в изумлении.

– Неужели вы встречались с Эдит?

– Я жил в палаццо Бариго вместе с семьей дяди, когда ваша тетушка работала там над садом, – объяснил Витале. Его взгляд на миг задержался на ее худой руке, отметив отсутствие обручального кольца. «Вероятно, она его сняла», – подумал он.

Когда Рокканти упомянул о женщине, научившей ее практически всему, что она умела, Зара расслабилась, и улыбка стерла следы напряженности с ее нежного лица.

– Это самый прекрасный сад. Во всех специальных книгах по ландшафтному дизайну…

Едва улыбнувшись, она перескочила по шкале привлекательности с отметки «весьма миловидна» до «необыкновенно красива», признал Витале. Фотографии не лгали, но и не раскрывали всей правды. На солнце ее светлые волосы переливались, как отполированное серебро, бархатная кожа была безупречна, а голубые глаза оттенка лаванды под тонкими бровями были великолепны. Тут он вспомнил, что ему нравились высокие, смуглые, темноволосые женщины с пышной фигурой. Зара же была совсем невысокой и худенькой, ее формы практически терялись под футболкой и юбкой, но в то же время она была невозможно женственной. Витале медленно сделал глубокий вдох, стараясь справиться с волной сладострастных ощущений. Он не ожидал, что она окажется настолько привлекательной.

– Вы уже выходили в сад? – поинтересовался Витале.

– Нет, Катарина как раз показывала мне дом, когда вы приехали, – ответила Зара, наблюдая, как он нажимает на переключатель.

При этом стеклянная стена тихо отъехала вбок, пропуская их на террасу. Витале двигался беззвучно и грациозно, как пантера на охоте. Заре никак не удавалось отвести от него взгляд.

– Сад должен дополнять дом и быть удобным для званых приемов под открытым небом, – сказал Витале.

– Вы собираетесь здесь жить? Возможно, с семьей?

– Постарайтесь сделать этот сад одинаково привлекательным для любого обитателя дома, – попросил Витале. Почерпнуть что-то еще из выражения его лица ей не удалось.

Зара почувствовала себя немного глупо. Разумеется, если он собирается продать виллу, что вполне логично для застройщика, то может не знать, кто станет владельцем дома. Она начала спускаться по стертым ступеням и вдруг поскользнулась. Витале ухватил ее за локоть, чтобы не дать упасть. В плотной духоте она уловила легкий цитрусовый аромат его одеколона, от которого ее ноздри затрепетали. Когда спустились с лестницы, он оставил ее руку, но она по-прежнему осознавала его близость.

Заре необходимо было узнать размеры сада и множество других деталей, но Витале вряд ли готов был стоять и ждать, пока она запишет все необходимые данные. Как бы ни хотелось приступить к работе прямо сейчас, придется повременить до следующего приезда. Сад плавно переходил в лес, граница терялась в тени деревьев, а от панорамы, открывавшейся в другую сторону, захватывало дух.

Витале видел, как ее лицо осветилось, когда она увидела холмы на закате и деревья, озаренные коричневато-золотистым светом. Ее обычно настороженное выражение лица сменилось откровенным восторгом. Она была совсем не такой, как он ожидал: не пыталась флиртовать с ним, не хихикала, да и одета была довольно просто. Он не заметил даже косметики, что было совсем уж непривычно для мужчины, всегда окруженного женщинами, которые старались предстать перед ним в лучшем виде и сразить его своими прелестями.

Зара обернулась к нему, ее необычные глаза цвета лаванды сияли в предвкушении работы над заказом в таком красивом месте.

– Каким количеством земли располагает поместье?

Он пристально всматривался в ее лицо, такое чистое и выражавшее по-детски нескрываемое восхищение. «Per amor di Dio, – помимо своей воли подумал Витале, – она идеальна!» Эта неожиданная мысль потрясла его.

– Вся земля в пределах видимости относится к дому. Раньше это было крупное поместье, где возделывали землю, – пояснил он. – Сейчас я хочу показать вам его нижнюю часть, а завтра вы сможете вернуться сюда и все здесь осмотреть. В вашем распоряжении будет машина.

Зара встретила взгляд его удивительных темно-золотистых глаз, проницательных, настороженных, казалось видевших ее насквозь. По рукам Зары побежали мурашки, во рту у нее пересохло.

– Спасибо, это будет очень удобно, – ответила она, стараясь подавить свои ощущения мыслью о Джулиане, о боли и унижении, которые она испытала тогда.

– Prego! – отмахнулся от ее благодарности Витале и провел ее обратно в дом, погруженный в тишину.

В прихожей она наклонилась за сумкой.

– Я возьму, – сказал Витале, опередив ее на долю секунды.

Следом за ним она вышла на улицу и ждала рядом, пока он запирал дом. Он открыл дверцу черного «ламборгини», припаркованного у порога, убрал туда ее вещи и жестом пригласил сесть.

– А где я буду ночевать? – спросила она, забираясь на пассажирское сиденье и нервно поправляя юбку, которая немного задралась вверх, открыв колени.

– У меня. На склоне этого холма у меня фермерский домик. Там вам будет удобно. – Все его внимание было сосредоточено на ее изящных коленях.

В чем дело, черт возьми? Было бы логично подумать, что он изголодался по сексу, но это было не так. Витале вносил близость с женщинами в свое расписание наряду с деловыми встречами. У него были любовницы во многих городах Европы, сдержанные и утонченные женщины, которые не ждали от него вечной любви. В его четко спланированной жизни не было места скандалам, сценам или недопониманиям. И ему это нравилось. Витале построил свою жизнь с нуля и не собирался позволять себе слабости. Он не ждал многого от людей и, разумеется, не доверял им. Если ничего не ждать, меньше шансов разочароваться. Он научился не влюбляться в женщин и вообще не испытывать к ним никаких чувств. Жизнь приучила его думать, что те, кого любишь, всегда бросают, погибают или предают. После того, что он пережил, быть одиноким было больнее, но надежнее, чем чувствовать что-то к кому-то. Это кредо принесло ему немалую пользу: из чрезвычайной бедности, даже нищеты, он пришел к комфортной и безбедной жизни мультимиллионера.