Текст книги "Желание сокола (ЛП)"
Автор книги: Линн Дениз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Лионесс взглянула на Фоко. Его усмешка становилась все шире и шире. В конце концов, Лионесс поняла, что еще немного, и он рассмеется ей в лицо.
Осознание того, что вот-вот должно произойти, поразило Лионесс не меньше чем, если бы на нее повалился древний дуб.
В немом ужасе она смотрела, как отец вложил ее ладонь в руку Фоко и провозгласил:
– Граф Рис Фоко, сим вверяю твоим заботам мою дочь и крепость Таньер.
Глава 10
Не успела Лионесс переварить сюрприз, который только что преподнес ее отец, как Рис наклонился и облобызал ее полураскрытые губы. Видимо, решив убедиться, что их сделка полностью узаконена и скреплена печатью, он притянул девушку к себе и потребовал ответного действа.
Лионесс сначала оцепенела, а потом вернула Рису поцелуй. То был лишь кратчайший миг вожделения. Рис тут же понял, что в ней возобладал здравый смысл – Лионесс сжала губы и пихнула его в грудь.
Присутствовавшие в зале гости изумленно ахнули. Рис заметил, как пара женщин прикрыла ладонью горло, словно защищаясь от угрожавшей их жизни неведомой опасности. Еще несколько поднесли руку ко рту и качали головами. На их лицах появилась гримаса жалости и облегчения. Оба чувства относились к Лионесс. Ее жалели из-за ужасов, с которыми она наверняка столкнется, будучи супругой дьявола Фоко. Утешались дамы тем что их самих это теперь не коснется.
Что ж, в отношении этих женщин небылицы свое дело сделали, причем неплохо. Этого-то Рис и хотел добиться. Именно такую цель он преследовал. Но почему тогда их поведение огорчило его?
Взглянув свысока на женщину, которая вскоре станет его женой, Рис заметил нарастающий страх в ее неестественно оживленном взгляде. Подбородок Лионесс чуть заметно дрожал. Рис задохнулся от стыда за то, что натворил, и отвращения к самому себе. Его словно кулаком в живот ударили.
Но отвращение в мгновение ока сменилось гневом. Из всех собравшихся в этом зале людей Лионесс знала его лучше всех. Ей прекрасно известно, какой он на самом деле – она же знала, что скрывается за его ужасной репутацией, видела его без прикрас. Разве он не помог ей отстоять Таньер? Кто, как не он, помог ей добраться до замка отца? Разве он не привез ее домой целой и невредимой?
Рис давным-давно мог бы воспользоваться ситуацией и соблазнить эту девушку. И для этого не потребовалось бы особых усилий. Поцеловать еще несколько раз, коснуться понежнее, и она была бы вконец обесчещена. Он мог бы без труда стать тем человеком из небылиц, однако все же не пошел на подобную низость.
И ради чего он любезничал?
Холодная рука Лионесс трепетала в его ладони. Да как она смеет эдак с ним обходиться? Отпустив свою невесту, Рис повернулся к лорду Болдуину:
– Я с радостью беру на себя ответственность за Таньер и вашу дочь. И буду защищать их до последней капли крови, – он искоса посмотрел на Лионесс и добавил: – Я с радостью приму этот вызов судьбы.
И услышал, как девушка в ответ на это замечание тихонько вздохнула. Пусть думает, что хочет. Она не лучше всех этих людей, что верят всяким россказням.
Граф взял Лионесс за руку, поднес ее ладонь к губам и прошептал:
– Подумать только, Лионесс! Я считал, что ты умнее.
Он тут же отпустил ее руку и снова повернулся к лорду Рионну:
– Милорд, умоляю простить меня. У меня дух захватило от поцелуя вашей дочери. Признаюсь, мне требуется глоток свежего воздуха. Я скоро вернусь, – Фоко раскланялся, а его глаза насмешливо искрились.
Лионесс смотрела ему вслед. Если остальные не заметили ярости графа, то она очень хорошо поняла его настроение. Уж слишком выпрямлена у него спина и чопорно расправлены плечи, да и походка чересчур порывистая для человека, просто отправившегося подышать свежим воздухом. Возможно, он насмехался над ней, но его поведение – лишь попытка скрыться от ахов и охов тех людей, что собрались в зале.
Однако Лионесс не имела права сбегать, как бы сильно ей этого ни хотелось. Поражение куда горше, чем какой бы то ни было гнев или страх. Фоко в силах обольстить не только ее тело, но и ее волю, ее душу.
Лионесс подумала, что разгадала его план. Его месть, скорее всего, увенчается успехом. Он взбудоражит ее чувства, одурманит ее своими ласками и поцелуями, а потом… что потом? Лионесс еще не решила, какова будет эта часть его плана, да и не очень-то хотела это обдумывать.
Очевидно, придется обо всем рассказать отцу. Может, тогда он найдет способ разорвать этот брачный договор. Вероятно, отец рассердится из-за ее возмутительного недавнего поведения, но, несмотря на это, не лишит дочь своей поддержки. А пока ей придется изыскать средство, чтобы удерживать Фоко на расстоянии.
– Он очень зол, – граф Болдуин слегка подтолкнул дочь локтем. Поскольку она не откликнулась, он повторил: – Фоко в ярости.
Лионесс на мгновение закрыла глаза, надеясь избавиться от сутолоки мыслей в голове.
– Ага, – она окинула взглядом зал. Гости собирались небольшими группками. Судя по тому, как они посматривали то на нее, то на дверь, эти люди явно обсуждали Лионесс и Фоко. – Еще бы он не злился. Ты посмотри на них.
Лорд Рионн покачал головой:
– Нет, Лионесс. Он злится на тебя.
– На меня?! – девушка, насупившись, посмотрела на отца. – С какой стати ему на меня злиться?
– Я думал, что ты мне это объяснишь. Может, ты сказала ему что-то обидное, когда я оставлял вас наедине друг с другом?
Она много чего наговорила Фоко, впрочем, ей не впервой его злить. Ну и что? Лионесс не собиралась рассказывать об этом отцу, по крайней мере, не сейчас. Вместо этого девушка пожала плечами и соврала:
– Я не говорила ему ничего особенного.
Брови графа взметнулись и исчезли под седеющей челкой. Он мягко положил руку на плечо Лионесс:
– Доченька, не знаю уж, что ты имеешь против этого человека, но тебе необходимо загладить перед ним свою вину. Союз с графом – хорошая партия. И, независимо от твоих возможных опасений, бракосочетание все же состоится. А тебе лучше всего смириться с грядущим.
«Смириться с грядущим». И как она должна это сделать? Будь на месте Фоко любой другой мужчина, всякая женщина в этом зале позавидовала бы ей.
Но другого мужчины не было. Только Фоко. И все ее жалели.
Лионесс пристально смотрела на отца и обдумывала возможные варианты. У нее оставался лишь один слабый лучик надежды. Может быть, если отец узнает, что его дочь сотворила с Фоко, он поймет, в какое положение поставит ее это замужество.
– Отец, можно мне с тобой переговорить? – нерешительно спросила Лионесс. Она оглянулась вокруг и кивнула на пустой альков. – С глазу на глаз?
– Лионесс, тебе не изменить моего решения. Дело сделано.
Она не собиралась так просто сдаваться. Настойчиво теребя отца за руку, Лионесс повела его через зал:
– Пожалуйста, просто выслушай, что я тебе скажу.
Нырнув в альков, она уселась на одну из приткнувшихся в углу маленьких скамеек.
– Отец, то, что я собираюсь тебе рассказать, опечалит и ужаснет тебя, – девушка подняла глаза на родителя. Свет почти не проникал в крохотное помещение. Лионесс не могла как следует разглядеть лицо графа, поэтому ей приходилось только догадываться о его реакции по тому, как внезапно сгорбились отцовские плечи.
– Ты носишь ребенка от другого мужчины.
Лионесс онемела от такого предположения. Чтобы вновь обрести дар речи, ей пришлось проглотить комок в горле и дважды зажмуриться:
– Господи боже, нет! Никакого ребенка я не ношу. Как тебе такое в голову могло прийти?
Граф Болдуин уселся на соседнюю скамейку и тяжело вздохнул:
– Слава богу. Я подумал… ну, судя по тому, как ты себя вела, я решил…
Лионесс оборвала его:
– Смею тебя заверить, что ты все неправильно понял.
Граф подался вперед:
– Если ты не беременна, что такого страшного ты собираешься мне поведать?
– Фоко вовсе не так прост, как хочет представить.
Лионесс собралась с духом и, не дожидаясь, когда струсит, выпалила:
– Я похитила его и удерживала в плену за убийство Гийома. Последние несколько недель он провел в заключении в донжоне моего замка. Он женится на мне из мести, – девушка схватила отца за руку. – Неужели ты не видишь? Он стремится к этому браку лишь за тем, чтобы наказать меня за мой проступок.
Тишину алькова нарушали лишь ее судорожные вздохи да спокойное дыхание графа. Вопреки ожиданиям Лионесс, не последовало ни возмущения, ни гнева. Это могло означать лишь одно – отец уже обо всем знал. Ее слабая надежда на спасение начала таять.
Лионесс бросилась графу в ноги. Уткнувшись лицом в его колени, она взмолилась:
– Отец, если ты хоть немного меня любишь, то не станешь принуждать к этому браку.
Легонько погладив дочь по голове, граф тихо засмеялся и ответил:
– Фоко ошибался. Он сказал, будто ты ни за что не расскажешь мне о том, что натворила. По его мнению, он хорошо тебя знает, но это не совсем так.
– Ты все знал, – прошептала Лионесс. Ее отец знал и все-таки допустил это.
– Я чрезвычайно возмущен тем обстоятельством, что вы оба считаете меня всего лишь никчемным старым дурнем. Сядь, Лионесс.
Как только девушка вернулась на свое место, граф Болдуин спросил:
– Так ты и впрямь считаешь, что мне рано или поздно не докладывают о том, что происходит в Таньере? Ты полагала, что Фоко мог ехать с тобой по моим землям и доставить тебя в Рионн без моего ведома?
Лионесс рассеянно махнула рукой:
– Какая теперь разница? Я выйду замуж за Фоко. Его месть превратит мою жизнь в ад. Все остальное перестанет иметь значение.
Отец схватил ее за плечи и тряс до тех пор, пока у нее зубы не клацнули.
– Перестань нести чепуху! Боже милостивый, откуда в твоей голове такие мысли? Фоко не причинит тебе вреда.
– Он уже поклялся отомстить.
– Иисусе, детка, – граф отстранился от дочери, – а на что ты рассчитывала? Ты ранила его гордыню. То, что ты совершила, не по силам иному мужчине, не то, что женщине. Разумеется, Фоко обещает отомстить. Но он ничего плохого тебе не сделает.
Ее отец не понял, а Лионесс не могла найти способ, как ему объяснить. Она покачала головой.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Я столь же уверен в твоей безопасности, как в самом себе. У Фоко было слишком много возможностей расправиться с тобой. Тем не менее, он этого не сделал. Лионесс, когда граф оставил тебя с попутчиками одну на разъезде близ ворот Рионна, он прикрывал тебя от преследовавшего вас вооруженного отряда.
– Это он так сказал? – девушка не сомневалась: Фоко что угодно придумает, лишь бы завоевать доверие ее отца.
– Нет. В этом не было необходимости. Я со своими людьми наблюдал за ним. Как только рионнские дозоры сообщили мне, что тебя везет сюда незнакомец, я отправился вам навстречу. Я видел, как вы с Фоко расстались, и решил, что таким образом вы хотите скрыть от меня ваши отношения.
В его словах прозвучал намек. Не позволив дочери пуститься в объяснения, граф продолжил:
– Когда он напал на ваших преследователей, я ввязался в битву.
– А откуда Фоко узнал, что ты не на стороне его врагов? – эти слова сорвались у Лионесс с языка прежде, чем девушка осознала, что ответ ей уже известен.
Лорд Рионн покачал головой:
– Кто же из сторонников короля Стефана не знает графа Фоко?!
Ее затея провалилась. По правде говоря, все было кончено еще в тот момент, когда Лионесс захватила Фоко. И все-таки девушке хотелось услышать подробное объяснение отца.
– А после того, как вы разгромили врагов, Фоко поведал тебе, что его удерживали в плену.
– Нет. Никого мы не разгромили. Эти люди сбежали, даже толком не вступив в бой. Позже граф просто-напросто сказал мне, что собирается жениться на Лионесс из Таньера. А потом он объяснил почему.
– О, я бы с удовольствием это послушала.
Отец рассмеялся:
– Да. Скорее всего, так и было бы. Но я не собираюсь тебе об этом рассказывать, – граф поднялся и снисходительно взглянул на дочь. – Если перестанешь сердить его на каждом шагу, то, может статься, обнаружишь совершенно иного человека, нежели того, что ты выдумала.
Лионесс недоверчиво фыркнула. Услышав печальный вздох отца, она пожалела, что столь неподобающе откликнулась на его предложение.
– Отец, я уже знаю Фоко. И сомневаюсь, что за той личиной, которую он мне показал, скрывается еще кто-нибудь. Его дела не расходятся со словами, а он обещал отомстить.
– И отомстит.
Лионесс не верилось, что это сказал человек, который ее воспитал.
– Неужели я была такой плохой дочерью, что тебя столь мало заботит мое благополучие?
Граф похлопал дочь по плечу:
– Ты была хорошей дочерью. Ты мне очень дорога и так будет всегда. Тебе это прекрасно известно. И ты знаешь, что я ни за что бы не отдал свою дочь человеку, который может причинить тебе вред.
– Значит, ты поступаешь так ради Таньера.
– Не стану говорить тебе красивых слов. Да, отчасти я иду на это ради Таньера. Но я также верю, что однажды вы двое преодолеете возникшее меж вами непонимание, и Фоко станет тебе хорошим мужем. И, прости меня Господи, из него выйдет куда лучший хозяин Таньера, чем мог бы получиться из Гийома. Только не забывай, Лионесс, не все в жизни складывается так, как тебе хочется.
– Судя по твоим словам, любое мое желание всегда исполнялось.
– Разве нет? Разве не я дарил тебе всякие побрякушки и безделушки, сколько твоей душе было угодно? Разве не я обучил тебя и подготовил к управлению Таньером? Или я не дал тебе воинов, уже готовых защищать тебя и твою собственность? Разве они не поступили в твое распоряжение, или им не велено было исполнять твои приказы? Скольким еще женщинам так посчастливилось в жизни, как тебе, Лионесс?
Когда Лионесс услышала обиду в голосе отца, ей стало неловко, но на кону стояло нечто большее, чем его чувства или ее душераздирающее раскаяние.
– Я знаю, что мне повезло. Я отдаю себе полный отчет в том, сколь многое мне дано в этой жизни. Я понимаю свои обязанности и принимаю их. Я лишь хочу защищать Таньер бок о бок с человеком, которому могу доверять. С человеком столь же добрым и покладистым, каким был Гийом.
– Святые угодники! – остановил ее отец. Он стоял так близко, что она могла видеть, как бьется жилка на его шее. – Ты ничего не знаешь о Гийоме дю Пре. Неужели ты думаешь, что такой добрый и податливый мужчина смог бы как следует присматривать за Таньером и за тобой?
– Ты предпочел, чтобы у меня был сильный, жестокий муж, услышав о котором, люди съеживаются от страха?
Граф отшатнулся от дочери. Лионесс услышала, как он тяжко вздохнул и шагнул обратно к ней.
– Я предпочел, чтобы рядом с тобой был настоящий мужчина. Которого ты не смогла бы обвести вокруг своего хорошенького пальчика. У которого достало бы мозгов поступать как должно, не считаясь с твоим мнением. Коему я мог бы доверить защиту Таньера от любого предполагаемого неприятеля.
– Гийом бы…
Граф оборвал ее:
– Он сдал бы Таньер при первом же намеке на опасность.
– Отец, это неправда! Гийом никогда не повел бы себя столь малодушно.
– Тьфу! Ты не замечаешь ничего, кроме того, что хочешь. Гийом… – он замолчал, а потом сказал:
– Разговор окончен. Ты выйдешь замуж за Фоко.
Не успела Лионесс и слова вымолвить, как граф Болдуин поцеловал ее в макушку и покинул альков. Девушка опустила взгляд на руки. Значит, ее отец верит, что из Фоко выйдет куда лучший хозяин для Таньера? Значит, в конечном итоге все сводится именно к этому? К Таньеру?
Она вяло усмехнулась. Таньер, ну еще бы! Разве Лионесс сама в последнее время не заботилась лишь о крепости? С какой стати она рассчитывала, что ее отец станет думать по-другому?
Что же ей делать? Теперь, почитай, что невозможно удерживать Фоко на расстоянии. Ее отец твердо решил навязать свою дочь этому человеку.
Девушка встала. Она должна кое в чем разобраться, но не могла же Лионесс вечно сидеть в этом уютном алькове. Пойдут слухи. Хуже того – люди решат, что она прячется. А Лионесс Таньерская ни от кого не пряталась.
Расправив длинную юбку, она вышла из алькова и уткнулась в Фоко.
Он схватил Лионесс за руки, чтобы не дать девушке обойти его.
– Итак, ты решила присоединиться к празднеству?
– Празднеству? – Лионесс хотелось расхохотаться ему в лицо, только и всего. – Это больше напоминает поминки, тебе не кажется? Пожалуй, несколько преждевременные, но все равно поминки.
Рис не обратил внимания на колкость и спросил:
– Я не ошибусь, предположив, что ты, наконец, поняла: тебе не удастся отказаться от этой помолвки? Ты станешь моей женой.
Лионесс покачала головой. Она ни за что и никогда с этим не согласится. Иначе все станет взаправду.
– Злобная таньерская киска вдруг прикусила язычок? Вот это да! – Фоко замолчал, выжидая пока девушка ответит. Поскольку она промолчала, граф продолжил:
– Твоя неразговорчивость мне на руку. Хоть один вечер спокойно проведу.
Лионесс полоснула его взглядом, и Рис догадался, что она все еще плетет интриги и строит козни. Потрясающе! Даже будучи загнанной в угол и угодив в расставленные силки, эта женщина продолжала изыскивать способ удрать.
Воспользовавшись тем, что Лионесс, разозлившись, потеряла бдительность, Рис провел пальцем вдоль ее нижней губы и заметил, как затрепетала девушка.
– Прекрати, – Лионесс отвернулась, уклоняясь от руки Фоко.
Легонько взяв девушку за подбородок, граф снова повернул ее лицом к себе.
– Нет, думаю, не стоит, – Рис пробежался кончиком пальца вдоль раковинки ее уха. – Пора твоей головушке вслед за телом познакомиться с моими ласками. – Он поглаживал ее шею до тех пор, пока плечи Лионесс не поникли, а затем добавил:
– Когда мы поженимся, я запру тебя голенькую в своей опочивальне и не выпущу до тех пор, пока не вкушу, как следует, твоей страсти и не избавлюсь от сжигающего мою кровь вожделения.
Хотя щеки девушки горели огнем от смущения, она все же осмелилась поднять взгляд на графа.
– И что потом, мой господин? Что станет со мной, когда ты насытишь свою похоть? Тогда я стану еще одной постылой женой?
Рис поклялся, что не позволит этой девушке вывести его из себя. Он еще ни разу не нарушал своих обетов, но, кажется, Лионесс определенно решила изменить положение вещей. Фоко прикоснулся к трепещущей жилке в нежном углублении девичьей шеи.
– Об этом я еще не думал. Само собой разумеется, пройдет некоторое время прежде чем… как ты там это назвала? – трепет под его пальцами усилился. – Ах, да, вспомнил! Я рассчитываю, что мне не удастся так скоро насытить свою похоть. На это уйдет немало дней и еще больше долгих ночей. А после, как знать.
Лионесс схватила графа за запястье и оторвала его ладонь от своей шеи.
– Угрожаешь?
– Кто, я?! – Рис не знал заорать ему или расхохотаться. Очень хотелось сделать и то, и другое. Эта женщина сводила его с ума. Стоило Фоко оказаться рядом с ней, ему хотелось зацеловать ее до бесчувствия. Чего Рис никак не мог или не хотел понимать, так это – зачем ему понадобилось на ней жениться? Куда проще было бы уложить ее в кровать и не выпускать, пока его разнузданная похоть не уймется. Но что-то не позволяло ему поступить с Лионесс подобным образом. Но что именно? Рис надеялся выяснить это прежде, чем он растеряет остатки здравомыслия.
– Да, ты. И я не стану это терпеть, – девушка кивнула в сторону зала. – Люди смотрят.
– Пусть смотрят.
– Нет. Я не позволю выставлять меня на посмешище в родном доме.
Лионесс дернулась, собираясь присоединиться к гостям. Рис схватил ее за руку.
– Я тоже не намерен корчить из себя набитого дурака. Ты уйдешь, когда я разрешу, – когда девушка попыталась вырваться, Фоко крепче сжал ее предплечье. – Лионесс, не надо. Этим ты ничего не добьешься.
Девушка прекратила никчемное сопротивление. Рис отпустил ее и протянул руку:
– Не присоединиться ли нам к собравшимся?
Лионесс положила свою руку на локоть графа:
– Ах, да! Пошли, потешим народ.
Фоко стиснул зубы от пронзительной боли, когда коготки Лионесс впились в его руку через ткань рукава. Кто бы мог подумать, что сегодня вечером ему понадобится кольчуга. Рис снисходительно усмехнулся, предупредив:
– Этим ты лишь увеличиваешь список твоих прегрешений передо мной.
Лионесс улыбнулась в ответ и довольно громко прошептала:
– Не сомневаюсь, что этот список удлиняется с каждым днем.
– А как же! – он протянул свободную руку и стащил ладонь девушки со своего рукава. – Спрячь свои коготки, глупышка.
Лионесс уступила и, изобразив улыбку, взглянула на поджидавших их гостей.
– Если ты до сих пор жаждешь присоединиться к высокому собранию, то пойдем.
Ее разум отказывался понимать, каким образом Фоко сможет весело беседовать с теми, кто его боялся и презирал. Пожалуй, отец поймет, что испытывают окружающие при встрече с Фоко и, в конце концов, согласится с ней. Лионесс облегченно вздохнула. Есть шанс, что нынче вечером ей все же удастся избежать своей участи.
Рис впился взглядом в свою спутницу. Хмурое выражение на его лице сменилось интересом:
– Неужели ты и сейчас что-то задумываешь?
Лионесс посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:
– Ничего, милорд.
Фоко расхохотался, запрокинув голову назад.
Леди Деджетт поймала графа за руку и веселье Риса захлебнулось.
– Дитя мое, что тебя так забавляет?
«Дитя?» Лионесс гадала: уж не рехнулась ли эта старуха?
Рис подмигнул девушке и, проворно наклонившись, поцеловал морщинистую щеку леди Деджетт.
– Жизнь, Хависа. Жизнь, по-моему, забавная штука.
– Добро говоришь, мой мальчик, – слезящиеся глаза леди Деджетт оглядели стоявшую перед ней парочку. – Коль скоро вы уже сейчас смеетесь вместе, ваша совместная жизнь ключом забьет.
Щека Риса дернулась, словно он прикусил ее изнутри. Лионесс хотелось думать, что до крови.
Но она смолчала из уважения к леди Деджетт.
– Не стану вас больше задерживать, – сказала та и добавила, обращаясь к Фоко: – Я лишь хотела поблагодарить тебя за мерлина [32]32
Дербник (лат. Falco columbarius)(англ. merlin) – хищная птица, самый маленький сокол в мире. Распространённый, но достаточно редкий вид. Гнездится в Северной и Восточной Европе, лесной и лесостепной зоне Азии и в Северной Америке.
[Закрыть].
Леди Деджетт и ее муж являлись ближайшими соседями Риса и жили на расстоянии одного дня езды на запад от его замка. Все знали о пристрастии Хависы к верховым прогулкам с маленькими охотничьими соколами. Хотя Лионесс не переставала удивляться, как эта женщина в ее-то возрасте осмеливается на такое. Леди Деджетт была дряхлой старухой. Ей, похоже, давно перевалило за пятьдесят [33]33
Продолжительность жизни средневекового человека была намного короче, чем сегодня. Археологическое изучение средневековых кладбищ, отдельных захоронений показало, что предполагаемая продолжительность жизни в среднем не превышала 22–32 лет. Данные, относящиеся, например, к венгерским землям начала XI и XII столетий, где тогда, по наблюдениям ученых, имелось даже некоторое перенаселение, свидетельствуют о сокращении средней продолжительности жизни с 32 до 25 лет. Нечто похожее происходило и в Англии середины XIII – второй четверти XIV столетия. Для Средневековья характерна исключительно высокая смертность в младенческом и детском возрасте. Иногда она составила 39 % общего числа смертных случаев. До возраста глубокой старости – 70 лет – доживали единицы. Продолжительность жизни была низкой даже в аристократических родах. Так в португальско-бургундском доме в XII–XIV вв. она не превышала 40 лет. В средние века люди довольно нечасто знали при жизни своих дедушек и бабушек и проживали с ними бок о бок. Исследования историков-демографов открыли и другие особенности населения средневековой Европы. Особенно бросается в глаза малочисленность женщин по сравнению с мужчинами и их чрезвычайно высокая смертность именно в детородном возрасте. Хотя мужчины из рыцарских семей, как правило, уже в очень юном возрасте участвовали в войнах, тем не менее, в возрастной группе от 14 до 40 лет на 120–130 мужчин приходилось примерно 100 женщин. Старуху можно было встретить крайне редко. Характерное для Средневековья нарушение демографического равновесия между мужской и женской частями населения было порождено многими причинами. Одна из главных – общее тяжелое положение женщин. Сказывались и очень ранние браки (с 12-14-летнего возраста), частые деторождения (дети погодки или с разрывом в два года – распространенное явление в средние века) и связанные с этим осложнения и заболевания. Слабая экономическая база, политическая и социальная нестабильность, довольно низкий уровень гигиены и медицины в эту эпоху делали человека легкой добычей и жертвой войн, болезней и голода. Даже при очень высокой частоте родов прирост населения в средние века происходили очень медленно. В семьях редко было более пяти человек (при этом женщина могла родить с десяток детей!).
[Закрыть]– почти вдвое старше Лионесс.
– Не стоит благодарности. Я был рад возместить вам эту потерю, – ответил Рис, а потом спросил: – И как она у вас? Прижилась?
– Да. Подумать только! Наловила нам к столу великое множество мелких птах.
Пока эти двое обсуждали достоинства нового сокола, Лионесс принялась рассматривать Фоко. Его манера поведения и тон показались ей вполне искренними. Граф всячески заботился о старушке: наклонялся к ней поближе, чтобы леди Деджетт могла его лучше слышать, кивал ей или подкреплял свои объяснения движениями рук.
Прежде Лионесс в нем ничего подобного не замечала. Она мысленно вернулась к тем дням, когда удерживала графа в плену и вспомнила, как Фоко дразнил маленького Майкла, когда тот принес ему в башню еду. И в тот же день он довел ее до слез. А спустя несколько дней спас ее крепость.
Перед мысленным взором девушки появилось лицо Фоко. В ту ночь, когда убили сэра Джона, граф разозлился, но разве его челюсти были сурово стиснуты, а речь – прерывиста не из-за тревоги за нее, Лионесс?
Ее сердце заколотилось. Девушка с трудом перевела дыхание. Лионесс попятилась, стараясь прогнать из своего воображения противоречивые образы.
Что-то тут не сходится. То, что она слышала об этом человеке, не соответствовало тому, что Лионесс видела. Не успела девушка справиться с замешательством, как леди Деджетт снова втянула ее в разговор:
– Лионесс, да благословит тебя Господь и да вознаградит тебя долгим, счастливым браком.
Девушка шагнула обратно, возвращаясь на свое место рядом с графом:
– Благодарю вас, леди Деджетт.
Как только старушка отошла от них, Фоко коснулся руки Лионесс:
– Твой отец приглашает нас к столу.
Граф некоторое время помолчал, а потом спросил:
– Ты готова?
– А разве у меня есть выбор?
Лионесс знала, что имел в виду Фоко. Отец Джозеф уже прибыл в замок и, прежде чем гости приступят к трапезе, он благословит союз между ней и Фоко.
Граф воздел глаза к потолку, а потом взглянул девушке в лицо:
– Да, у тебя есть выбор. Он есть всегда. Ты можешь выйти за меня, либо потерять Таньер.
Значит решение за ней? Лионесс не хотела замуж за Фоко. Он сбивал ее с толку. Он пугал ее. Но, честно говоря, нужно признать, что ее страх перед ним был далеко не таков, как всего несколько дней назад. Теперь она боялась графа куда сильнее.
Никто не прикасался к ней так, как Фоко. В его руках она теряла самообладание. Стоило ему лишь коснуться Лионесс, как она теряла разум и волю. Граф воспламенял ее кровь. При этом рассудок ее помрачался, а язык деревенел и не мог вымолвить ни слова.
Сможет ли она с этим смириться? Сможет ли провести остаток жизни в этом безумии? Хватил ли у нее сил денно и нощно сгорать в огне?
Фоко заберет у нее все. Он не станет довольствоваться меньшим. Он потребует от нее страсти и плотского желания. Он захочет завладеть ее сердцем и душой. Сможет ли она отдать ему все?
А разве она в силах расстаться с Таньером?
Граф протянул Лионесс руку, ожидая ее решения.
Фоко и Таньер или ничего? Выбора не оставалось.
Ей надо бы еще раз все обдумать, но, похоже, иного не дано. Слишком много людей зависело от нее и не имело других источников существования. Она не вправе подвести их, равно как и своего отца.
Девушка беззвучно взмолилась: «Господи, дай мне сил и помилуй мя!»
Подняв взор, она заглянула в темные глаза Фоко. Вопреки ее ожиданиям в них не было гнева. Наоборот, за его обычным высокомерием девушка заметила что-то похожее на… надежду.
Массивная дверь в главный зал с треском распахнулась. Это отвлекло внимание Лионесс от Фоко.
Из-за спин собравшихся девушка не могла разглядеть, что происходит, но расслышала их удивленно-потрясенные возгласы.
Лионесс шагнула вперед, намереваясь посмотреть, что вызвало суматоху. Фоко придержал ее:
– Лионесс, прежде ответь мне.
Обернувшись к графу, Лионесс положила руку ему на предплечье и кивнула:
– Да, Фоко. Я стану твоей женой.
– Черта с два ты ею станешь!
Лионесс оцепенела. «Нет. Этого не может быть. Невероятно». Она уставилась на Фоко, в замешательстве наблюдая, как его лицо превращается в маску ярости.
Лионесс попятилась. Медленно поворачиваясь к говорившему, она прикрыла рот ладонью. И едва не закричала.
– Гийом.
