Текст книги "Невеста "
Автор книги: Линда Лаел Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 16
Сердце Уиллоу ушло в пятки, когда длинная тень возле дома превратилась в человека, и она резко вздрогнула.
– Гидеон?
На ущербную луну набежало облако, потом она выплыла снова. В неверном свете Уиллоу увидела знакомый ей кивок.
– Да.
Она украдкой бросила взгляд в сторону сарая, который стоял так далеко, что был почти не виден в темноте. Она уже не могла сказать ему, что ходила туда. Ложь все росла и росла и теперь, достигнув размера рождественского апельсина, застряла в горле.
– Стивен жив, – решился сказать Гидеон, стараясь сохранить бесстрастность в голосе.
Уиллоу разрывалась между ужасом и облегчением.
– Как ты узнал? – сказала она наконец, поежившись от холода и плотнее завернувшись в шаль.
Гидеон схватил ее за руку движением, в котором не было злости, а потом потащил в дом. Там, прежде чем спрашивать, он зажег лампу.
– До сих пор я только строил догадки. Ты очень странно вела себя для переживающей потерю женщины, – наевшись после похорон, когда ни у кого не было аппетита, поехав в тот же день кататься с Дафной, занималась со мной любовью, как будто ты вовсе не страдала от ужасной потери.
Уиллоу вздохнула и села за стол, обхватив голову руками. Она слишком устала, чтобы снова обманывать его, тайна была слишком тяжела для ее плеч – как и предостерегал ее Стивен.
– Ты, должно быть, решил, что я схожу с ума.
– Поначалу да. Этой ночью, когда ты снова покинула нашу постель, я начал размышлять о том дне, когда Тадд привез тела. Помнишь, ты ходила в комнату, где они лежали, посмотреть на них? Ты вскрикнула и упала в обморок.
Уиллоу кивнула.
– Ты расстегнула рубашку Стивена, – я тогда так за тебя волновался, что как-то не подумал об этом, но именно так ты узнала, что Тадд застрелил по ошибке кого-то другого, да?
Уиллоу снова кивнула:
– Рана от томагавка – за несколько дней до того Стивен подрался с Красным Орлом…
– А там раны не было, – догадался Гидеон. – Должно быть, ты и раньше что-то заподозрила, иначе не стала бы смотреть.
У Уиллоу пересохло во рту.
– Я… я взяла его за руку. У Стивена пальцы такие тонкие, а у этого… этого человека они были как обрубки.
Гидеон стоял возле раковины, скрестив руки на груди, с бесстрастным лицом. Когда он заговорил, голос его зазвучал, как шершавая галька:
– Одевайтесь, миссис Маршалл. Мы едем в город. Уиллоу ощутила безудержную тревогу:
– Зачем? Гидеон, сейчас полночь!
– Твой отец считает, что его единственный сын мертв. Мы – особенно ты – скажем ему, что человек, лежащий в могиле, не Стивен.
Не чувствуя своего тела, Уиллоу поднялась со стула и направилась к черной лестнице. Она одевалась очень долго, или ему так показалось.
Позднее, стоя перед дверью дома Девлина, Гидеон громко постучал. Он был холоден и осмотрителен и не сказал Уиллоу ни слова о ее обмане. Почему он не сердится на нее? Почему никоим образом не покажет ей, понял ли он, что она сделала?
Дверь открыл сам Девлин, выглядел он сонным и изможденным. Он успел натянуть брюки, но рубашка была застегнута не на те пуговицы.
Глядя на него в тот миг, пока он пытался как-то осознать, что к нему в полночь заявились гости, Уиллоу вдруг поняла, что пережил ее отец и как он до сих пор страдает. Одно лишь ее слово могло бы избавить его от этой боли.
Девлин слегка подтолкнул ее вперед. Команда была молчаливой, но ослушаться было невозможно.
– Папа, – выпалил Уиллоу, – мне… мне надо тебе кое-что с-сказать.
Девлин пристально посмотрел на дочь, зевнул и провел рукой по густым седеющим волосам. Вдруг он как-то оживился.
– Тогда входите, – рявкнул он, приглашая их в кабинет.
Там он зажег лампы и запер двери, в то время как Гидеон упал в кресло, а Уиллоу стала ходить взад-вперед перед камином.
– Ну? – спросил судья.
Уиллоу бросила взгляд на мужа и поняла, что от него ей помощи не дождаться, сочувствия тоже.
– Этот… этот человек, который там, в могиле, через д-дорогу, это не Стивен, – сказала она.
Девлин весь напрягся, гневно посмотрев на дочь. После минутной гнетущей паузы он остановил ее, схватив за плечи.
– Что? – прохрипел он.
Слезы покатились по щекам Уиллоу.
– Стивен жив, папа, – со стыдом сказала она. Почему она не сказала ему раньше? Почему она не послушалась Дафны и Стивена, которые говорили, что Девлин должен знать?
Из груди Девлина вырвалось хриплое всхлипывание.
– Боже праведный, как…
Уиллоу не могла говорить, а Гидеон, казалось, был не намерен вмешиваться.
– Почему же ты не рассказала мне?
– Я боялась, – с трудом ответила она, потрясенная гневом отца.
– Где он теперь? Он в безопасности?
– Я не знаю, где он, папа. Но с ним все в порядке и… насколько это возможно, он в безопасности.
– Когда ты видела его в последний раз? Уиллоу чувствовала себя так, словно эти двое мужчин поставили какой-то барьер между собой и нею.
Возможно, никто из них больше не будет ни любить, ни доверять ей.
– Он иногда приходит к п-пруду, – призналась она наконец, бросив на Гидеона испуганный взгляд.
– Вот почему ты бродила по ночам, – холодно предположил он.
Уиллоу кивнула.
– Боже праведный! – застонал Девлин. – Мне следовало догадаться!
Уиллоу смотрела на него, ища прощения в его лице.
– Папа, я…
Девлин сделал шаг назад, глядя на нее так, словно она была незнакомкой.
– Уиллоу, я так горевал, – устало изумился он. – Я рыдал, я мучился, я страдал из-за потери сына, из-за того, что я изменил ему…
– Мне казалось, что я делаю то, что нужно, папа! Гидеон презрительно фыркнул и поднялся.
– Все ради Стивена, – сказал он, направляясь к дверям.
Уиллоу испугалась, протянула к нему слабую руку:
– Гидеон…
Он обернулся, смерив ее уничтожающим взглядом, а потом хмуро улыбнулся тестю.
– Оставляю вам вашу дочь, сэр. Да поможет вам Бог, друг мой.
Сказав это, Гидеон ушел, и комната, казалось, закачалась в ответ. Уиллоу в отчаянии посмотрела на отца, уверенная в том, что он тоже отвернется от нее.
– Папа…
Девлин вздохнул и обнял дочь:
– Знаю, милая, знаю.
Гидеон бросил записи, которые вел Митч Крубер, прямо перед Джеком Робертсом, чуть не опрокинув его чашку с кофе.
Мария, опустив глаза, вышла из кухни.
– Посмотрите сами, – прохрипел Гидеон. Робертс просмотрел аккуратные заметки на первой странице первой книги.
– Я верю тебе, – устало сказал он. – По правде говоря, Гид, я слишком выдохся от этих битв с дочерью, чтобы хорошо соображать.
Гидеон вздохнул, налил себе кофе.
– Она все еще притворяется больной? Робертс кивнул.
– Что делать человеку с такой дочерью? – пожаловался он. – Она встречается с проклятым преступником…
– Стивеном Галлахером, – поправил Гидеон, бросив многозначительный взгляд на книги Крубера. – Он не виновен в преступлениях, он просто надоедливый тип, Джек.
– И тем не менее ты поймешь меня, если я скажу, что хотел бы видеть, как его повесят, – вздохнул Джек Робертс. Вид у него был отрешенный, казалось, он состарился за эти дни.
Гидеон хмуро улыбнулся. Может быть, и у него когда-нибудь будет дочь? И если так, он надеется, что ему не придется пережить то, что пережили Джек или Девлин.
– Да, я бы понял. Поедешь со мной в Хелену поговорить с губернатором?
– Мне тут делать нечего, – вздохнул Робертс. – Так что поехали.
Спустя полчаса они уехали.
Дафна откинула одеяло, уставившись на Уиллоу широко раскрытыми глазами.
– Уиллоу, я же тебе говорила! – запричитала она. – Я говорила, Гидеон придет в бешенство!
После того как Гидеон выбежал прошлой ночью из дома, оставив ее на попечение отца, Уиллоу не сомкнула глаз. Теперь, уронив голову, она присела на край кровати Дафны.
– Я знаю, он больше не возьмет меня к себе, – сказала она. – Никогда.
Оставшись наедине с подругой по заговору, Дафна поняла, что ей незачем разыгрывать из себя больную. Она села рядом с Уиллоу и обняла ее за плечи.
– Я тоже виновата. Я возьму на себя часть вины.
– Если ты говоришь о Гидеоне, то это не поможет, – мучила себя Уиллоу. – Я навсегда потеряла его.
– Нет, он тебя простит, как только у него будет время все хорошенько обдумать…
Уиллоу вспомнила, как холодно и бессердечно он прогнал ее, и заплакала.
– Мне придется уехать из Вирджинии-Сити, – всхлипывала она. – О, Дафна, я бы не вынесла этого – жить в этом доме, когда он там…
Дафна сочувственно прижала ее к себе.
– Гидеон любит тебя, Уиллоу. Он не сможет злиться так долго.
Уиллоу вспомнила нежный, смущенный взгляд Гидеона, когда он дарил ей заводную обезьянку прошлой ночью, и почувствовала себя брошенной. Ей не верилось, что тот же самый человек ушел от нее, даже не оглянувшись.
– Он был так спокоен, Дафна, так холоден. Я отдала бы что угодно, только бы он кричал и ругался, вместо того чтобы уйти вот так!
Дафна вздохнула:
– Вы друг друга стоите. И по правде говоря, мы такую кашу заварили.
Уиллоу кивнула, и обе женщины вместе расплакались, потому что одна любила не того мужчину, а другая лишилась того, которого любила.
Пойти на спектакль в сопровождении Захария было идеей Дафны; Уиллоу просто пошла вместе с ними, потому что ей нужно было отвлечься от путавшихся мыслей. Постановка «Ричарда III» была просто пыткой, так как актеры передвижного театра испортили всю пьесу.
Уиллоу шепотом извинилась перед Дафной и Захарием и ушла после первого акта, задержавшись перед внушительным зданием театра, глубоко дыша И думая, где в этот момент может быть Гидеон. Вернулся ли он на ранчо? Был ли он с какой-нибудь женщиной?
Она слегка ссутулилась. При своей любви к занятиям любовью Гидеон скоро найдет себе кого-нибудь еще. А что будет с самой Уиллоу? Сможет ли она полюбить другого мужчину так, как любила Гидеона, или до конца жизни ей придется сгорать от неутоленного желания?
– Уиллоу!
Она почувствовала, как кто-то легко коснулся ее локтя, и, обернувшись, увидела стоявшего позади Захария в безукоризненном щегольском костюме и со шляпой в руках.
– Ты в порядке? – спросил он. Уиллоу угрюмо кивнула:
– Пожалуйста, возвращайся и досмотри пьесу до конца. Я сама доберусь домой.
– Даже не думай об этом, – мягко возразил свояк. – Если я приглашаю женщину куда-нибудь, я обязательно провожаю ее домой.
Уиллоу уловила намек на тот вечер танцев, когда она бросила Захария, ничего не объяснив.
– В таком случае, – резко ответила она, – ты, разумеется, не собираешься покинуть Дафну – ведь ее некому проводить домой.
Захарий скрыл раздражение, хотя и недостаточно искусно.
– Я вернусь за ней, – предложил он.
Уиллоу устала препираться с ним, ей хотелось поскорее вернуться в дом отца, где ее ждала Мария. Сейчас присутствие экономки было для нее огромным утешением, когда она то бранила ее, то баловала.
– Обещаешь? – спросила она.
– Конечно. Вопреки тому, что мой братец, вероятно, наговорил тебе, я джентльмен.
– Я очень в этом сомневаюсь, Захарий. Но я хочу пойти домой, а так как ты не позволишь мне идти одной, что надо заметить, я проделывала тысячи раз, я доверяю тебе отвезти меня прямо домой к отцу.
Он усмехнулся, положил руку на талию Уиллоу и подтолкнул ее к коляске, которую взял напрокат. Сиденье взвизгнуло, когда Захарий уселся рядом и взял вожжи, а ей вспомнилась другая коляска и другая ночь. Ее лицо вспыхнуло в темноте.
Перед домом судьи, который выглядел совсем опустевшим, Захарий так быстро отступился от своих изящных манер, что Уиллоу не успела приготовиться. Левой рукой он взял ее за подбородок, а губы приблизил к ее губам.
Уиллоу ощутила приступ слабости и ярости; она отчаянно пыталась освободиться из рук Захария. Он был, конечно же, намного сильнее, и, не прерывая поцелуя, прижал ее к сиденью коляски.
Уиллоу сопротивлялась, но Захарий проник языком в ее рот, на территорию, принадлежавшую одному лишь Гидеону. Она сильно прикусила его и почувствовала кровь.
Ругаясь и отплевываясь, Захарий наконец отодвинулся, но руки его по-прежнему крепко прижимали Уиллоу к пыльному кожаному сиденью. Она попыталась набрать побольше воздуха и закричать, когда он бесстыдно накрыл ладонями ее грудь.
– Ты маленькая негодница, – прохрипел он, – миленькая маленькая дикая негодница…
Наконец Уиллоу удалось крикнуть, хотя звук получился высоким и писклявым, который едва ли могли услышать за стенами отцовского дома.
Захарий затрясся, поднял руку и так сильно ударил Уиллоу, что она снова ощутила привкус крови. Но на этот раз кровь была ее. Она плюнула в него, а он раздвинул ее колени, борясь с ней, когда она стала дико извиваться, пытаясь освободиться. Страх придал ей сил. Она подняла колено, сильно ударив Захария в пах.
Он застонал и схватился за ушибленное место, а Уиллоу, воспользовавшись моментом, изо всей силы пнула его. Ругаясь и молотя руками, он упал на землю рядом с коляской.
Даже если бы она могла надеяться на помощь из дома, что было крайне сомнительно, так как Девлин был, вероятно, у Дав, а отец Дафны уехал с Гидеоном, Уиллоу не решилась мешкать, выясняя это. Она обеими руками схватила поводья, крикнула на испуганную лошадь и, развернув коляску широким полукругом, поскакала назад в город.
Дафна стояла напротив театра, смущенно и слегка беспокойно озираясь. Уиллоу окликнула ее, задыхаясь и с трудом останавливая коляску, чтобы подруга могла запрыгнуть в нее.
– Уиллоу! – вырвалось у Дафны. Она мертвой хваткой вцепилась в сиденье, когда экипаж снова дернулся. – Что случилось?
– Захарий, – прошипела Уиллоу, вздрагивая. Она до сих пор ощущала его руки на своей груди и язык, глубоко проникающий в ее рот. Ушибленная нижняя губа дергалась. – Как последняя дура, я позволила ему отвезти себя домой – он обещал вернуться за тобой…
– Уиллоу! – прошептала Дафна, широко раскрыв глаза, в которых отражался свет из окон салунов, борделей и игорных домов, мимо которых они проносились. – Он… он пытался изнасиловать тебя?
– Да, – с трудом ответила Уиллоу уже более спокойно, но она не сбавила скорости, которую задала бедной лошади, тянувшей экипаж.
– Куда мы?
– К дому Дав Трискаден, – ответила Уиллоу, которая до сих пор не знала, что ей делать. Простая логика подсказывала, что им нельзя вернуться в дом отца, где их по-прежнему мог караулить Захарий. – Я молю Бога, чтобы отец был там!
Если Дафну и шокировала мысль появиться в такой час в этом, пользующемся дурной славой квартале, то она не подала виду. Возможно, она, как и Уиллоу, считала, что ни у нее, ни у ее подруги не было права заботиться о приличиях.
В двухэтажном доме Дав видны были огоньки на нижнем этаже, и у Дафны с Уиллоу затеплилась надежда, когда они, взявшись за руки, побежали по дорожке к дому.
Поскольку Уиллоу все еще дрожала, Дафна позвонила, и когда Дав открыла дверь, что-то очень похожее на тревогу блеснуло в ее глазах.
– Отец здесь? – спросила Уиллоу с максимальным почтением, на которое была способна.
Дав замерла. На ней был халат, а пышные белокурые волосы, обычно тщательно завитые и причесанные, выглядели неряшливо.
– Нет… нет, Девлина здесь сегодня нет…
У Уиллоу засосало под ложечкой; она ощутила тот же безотчетный страх, какой испытала, борясь с Захарием.
– Дав, что-нибудь случилось?
– Нет! – быстро крикнула Дав, взглянув на дорогу и снова на девушек, словно хотела поскорее избавиться от нежданных посетителей. – Пожалуйста, уходите… я устала…
Дафна и Уиллоу стояли неподвижно, уставившись на нее. Минуту спустя они обе пожалели о своей слабости, когда Дав внезапно оттащили от дверей и в проеме показался Венсел Тадд. С невероятным проворством, если учитывать его размеры, он схватил гостей Дав за руки и втащил внутрь, ногой закрыв за ними дверь.
– Да как вы смеете? – крикнула Дафна.
– Где мой отец? – одновременно с ней спросила Уиллоу. – Что вы с ним сделали?
Тадд отпустил своих пленниц, что-то жуя. Он самодовольно ухмыльнулся и махнул рукой в сторону обитой атласом софы Дав.
– Садитесь, – приказал он.
Дафна с Уиллоу переглянулись и сели. Они молча согласились, что бесполезно пытаться убежать. Тадд поймал бы одну или даже обеих до того, как они успели бы пересечь маленькое крыльцо.
Встав за софой, Дав ласково сказала:
– Уиллоу, с твоим отцом все в порядке. Слава Богу, его здесь сегодня не было.
– Заткнись! – заорал Венсел Тадд, злобно взглянув на Дав поверх голов Дафны и Уиллоу.
Дав благоразумно подчинилась. Наступило молчание, заполненное страхом и отвратительным духом немытого тела Тадда.
– Чего вам от нас нужно? – спросила наконец Дафна, вызывающе подняв голову.
Тадд ходил взад-вперед по комнате, отчего запах в ней сделался еще противнее.
– Не будь дурой, Дафна, – ответила Уиллоу, – ему нужен Стивен.
Тадд остановился, одарив Уиллоу еще одной самодовольной ухмылкой.
Вот именно, догадалась, малышка.
– Но как вы узнали? – спросила Уиллоу.
– Я почти сразу заподозрил неладное. Потом зашел случайно к Лоту Хьютону, когда он вернулся откуда-то и приказал откопать тело, лежавшее в могиле Галлахера. Он сказал, что готов поспорить, что найдет в этом гробу Сайласа Бланшара, и я решил, что так оно и есть. – Тадд снова заходил по комнате, потирая свой небритый подбородок. – За Бланшара назначена солидная сумма, – продолжал он, – но чертовски далекая от той, что назначена за твоего старшего брата.
Уиллоу вздрогнула. Она так далеко зашла, стараясь защитить Стивена, что заставила отца страдать, а между ней и мужем наступило отчуждение. Чего же она добилась? Того, чего боялась больше всего.
– Я скорее умру, чем отведу вас к Стивену, – твердо сказала она.
Венсел Тадд засмеялся:
– Думаю, ты не врешь, малышка. Похоже, это так. Но, к счастью для нас обоих, тебе не придется делать этого. Нет, мэм, потому что Галлахер сам придет ко мне, как младенец к мамкиной титьке, когда узнает, что у меня его сестренка и его женщина.
Стоявшая позади Уиллоу Дафна вздрогнула, но потом снова подняла голову и расправила плечи.
Поросячьи глазки Тадда уставились на Дав.
– От этой, разумеется, никакого толку.
– Если вы хоть как-то обидите Дав, папа будет преследовать вас до конца жизни! – напомнила ему Уиллоу, полагаясь исключительно на показную храбрость. – Вас самого будут разыскивать!
– Мне ни к чему неприятности с законом, это верно, – к удивлению женщин, уступил Тадд. – И все-таки я не могу отпустить ее, чтобы она разболтала Лоту, Девлину и всем остальным о сегодняшнем. Нет уж, так что она поедет с нами.
– Поедет куда? – осмелилась спросить Дафна.
– К холмам, разумеется. Я знаю хорошее местечко, где мы можем дожидаться его. Довольно скоро Галлахер узнает обо всем.
Уиллоу поняла, что Тадд рассуждает разумно. Стивен придет и, если будет необходимо, сдастся в обмен на пленниц.
– А почему вы так уверены, что он не подумает, что вы блефуете? – огрызнулась Уиллоу.
Тадд коснулся подбородка Уиллоу своей грубой вонючей рукой.
– Потому, малышка, что я не блефую. Он это поймет, даже если ты не понимаешь этого. – Он покачал головой и ухмыльнулся, словно не мог поверить в такую удачу. – Чудесная ночка, черт возьми, – поймал сестренку Лиса и его любовницу, даже и не особенно стараясь!
Слово «любовница» явно покоробило Дафну, но она воздержалась от комментариев.
– Тадд, тебя повесят за это, ты просто дурак! – крикнула вдруг Дав, обойдя софу и сжав маленькие кулачки. – Ты не можешь…
Тадд занес руку и так сильно ударил Дав, что она упала и ударилась головой о камин. Уиллоу немедленно бросилась к ней в сопровождении ошеломленной Дафны.
Дав была без сознания, но скоро пришла в себя. Тадд за волосы поставил ее на ноги, предостерегая таким жестоким образом не только саму Дав, но и Уиллоу с Дафной.
Как оскорбительно это ни было, все три женщины позволили заткнуть им рты наволочками, взятыми из комода Дав, а потом связать запястья. Очень довольный собой, Тадд погнал их через темную столовую и кухню Дав во двор позади дома. Поблизости не было соседей, так что Тадду не составило особого труда затолкать трех пленниц на сиденье ожидавшей их повозки и скрыться в ночи.
Болтаясь на жестком сиденье, Уиллоу пыталась освободиться от пут. Дафна и Дав, оказавшиеся, вероятно, мудрее, лежали совершенно неподвижно.
К горлу Уиллоу. подступила тошнота. Господи, если бы ее вырвало при засунутом глубоко в рот кляпе, то она наверняка захлебнулась бы. Она конвульсивно сглотнула и закрыла глаза.
Повозка все катилась и катилась. Небо из черного сделалось серым, потом приобрело оттенок абрикосового, прорезавшись сквозь розовато-лиловое, а они все продолжали ехать.
Наконец Тадд рявкнул хриплое «тпр-р» трудолюбивым лошадям, и повозка остановилась. Женщины облегченно вздохнули.
Взявший их в плен спрыгнул с козел и, обойдя вокруг повозки, одну за другой выволок наружу. У Уиллоу подкашивались ноги, и она спотыкалась, когда Венсел Тадд потащил ее к довольно большой хижине, спрятанной среди деревьев. Едва замечая плетущихся рядом Дав и Дафну, она старалась побороть в себе давние воспоминания об этом месте. Она была почти уверена, что когда-то уже видела эту хижину, но не могла вспомнить, когда именно и почему ей так важно было определить то время.
Ветхая снаружи, внутри хижина была весьма просторной. Там была плита, стол, несколько сломанных стульев и продавленная койка. Уиллоу точно знала, что там была и спальня.
Вытащив кляпы изо ртов женщин, но не развязывая им рук, которые были туго стянуты у них за спинами, Тадд втолкнул их в маленькую комнатку с покосившимся потолком. Не сказав ни слова, он закрыл дверь и накинул крючок. В комнате не было окна, через которое они могли бы сбежать, поэтому он был уверен в надежности такой тюрьмы. Уиллоу не понравилась комната. Какие-то обрывочные воспоминания проносились у нее в голове, пугающие звуки, которым противостояли попытки Стивена отвлечь ее…
– Уиллоу! – позвала Дафна, с беспокойством глядя на подругу. – Ты в порядке?
Уиллоу стряхнула с себя мрачные мысли, нахлынувшие при первом взгляде на хижину, и хмуро улыбнулась.
– Я в порядке настолько же, насколько и вы.
– Что, по-твоему, он с нами сделает, Уиллоу? – беспокойно спрашивала Дафна. Глаза ее потемнели, а под ними выступили темные круги. – Думаешь, он из таких, что…
– Нет, – перебила ее Дав, усаживаясь на край старой кровати, занимавшей почти всю комнатушку. Пружины скрипнули, и Уиллоу снова кольнуло неясное тревожное воспоминание.
– Он мог изнасиловать нас! – прошипела Дафна, обратившись к Дав.
– Нет, – твердо сказала Дав. – Если бы он был из таких, я бы сразу же, еще вчера вечером, поняла это. Я просидела с Таддом почти час до того, как явились вы.
Уиллоу окунулась в водоворот воспоминаний, напугавших ее. По щекам ее покатились слезы, и она задрожала, услышав отголоски событий, похороненных в самых темных и дальних уголках ее памяти. Кровать – та, на которой сейчас сидела Дав Трискаден, – бешено трясется. Стоны и крики. Она, маленькая, всхлипывает, в нерешительности стоя на пороге…
Стивен, сильный и нежный Стивен, взял ее за руку и увел прочь.
– Он не делает маме ничего плохого, – сказал он, но все равно в его голосе она услышала тихое бешенство.
– Уиллоу!
Уиллоу удивленно посмотрела на Дав, словно та ударила ее, что было никак не возможно, потому что руки у них по-прежнему были связаны.
– Я была здесь раньше, – деревянным голосом сказала она. – Я знаю, что была здесь раньше.
Дав и Дафна смотрели на нее с сочувствием, не понимая все же его причины. Дверь с треском распахнулась, и вошел Венсел Тадд. Он соизволил развязать им руки, и они позавтракали вяленой говядиной и черствым кукурузным хлебом.
Несмотря на перенесенные неудобства, они ужасно проголодались и даже не заметили за едой, как Венсел Тадд вышел и запер дверь.
