Текст книги "Скажи мне все"

Автор книги: Линда Ховард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Почему вы так решили?

– А вот взгляни! – Марк Частин показал на лицо убитого. – Видишь, оно вымазано в грязи, и руки тоже. – Затем он снова наклонился над трупом и стал обыскивать его карманы.

Шаннон пристально наблюдал за действиями Марка, а потом высказал предположение:

– Маскировка? Вы полагаете, этот парень специально испачкал лицо и руки? – Шаннон провел четыре года в армии, поэтому имел представление о различных видах маскировки. Марк Частин кивнул. – Значит, его убили не случайно, – продолжал Шаннон. – Он от кого-то скрывался, поэтому и испачкал лицо и руки в грязи, чтобы легче было скрыться в темноте. Да… но от кого же он прятался, хотел бы я знать.

– От того, кто убил его, – мрачно подытожил Марк Частин и огляделся. В свете телевизионных камер можно было разглядеть даже щербинки на мостовой.

В нескольких шагах от места, где лежал убитый, Марк заметил больше темное пятно. Это была кровь, она почти застыла и не растекалась.

– Ты видел? – Марк сделал жест в сторону пятна. Шаннон резко вскинул голову и взглянул на пятно.

– Много крови, – сказал он. – Кровь убитого? Почему она пролилась там? Странно…

– Нет, это не его кровь, – ответил Марк Частин. – Бродяга был убит выстрелом в голову, умер мгновенно, а следовательно, не мог расхаживать и проливать кровь.

На лице Шаннона отразилось сомнение.

– Из его оружия не стреляли, откуда же тогда кровь?

Марк Частин усмехнулся:

– Ты уже прочитал протокол предварительного осмотра, сделанного нашими парнями?

– Так, пробежал глазами, некогда было, – признался напарник. – А что там? Что-то необычное?

– Нашли четыре стреляные гильзы! – воскликнул Марк Частин, забыв о том, что надо соблюдать осторожность, чтобы любопытные журналисты не услышали не предназначавшихся для них подробностей. – Все гильзы – от пуль 22 – го калибра. А у убитого сколько дырок во лбу?

Шаннон задумчиво покачал головой.

– Одна. Но разве в него не могли стрелять четыре раза? А попали лишь с последнего!

– Шаннон, ну подумай хорошенько! У этого парня имелся пистолет «глок – 17». Неужели ты полагаешь, он стал бы покорно дожидаться, когда противник добьет его? Да он выхватил бы оружие из-за пояса брюк и начал отстреливаться! Нет, здесь был разыгран иной сценарий!

Шаннон удивленно взглянул на детектива:

– Вы считаете, здесь произошло что-то еще? Три лишние гильзы от пуль, пятна крови не на том месте, где находится убитый… Какая у вас версия, Марк?

Частин несколько минут задумчиво молчал, а потом ответил:

– Мне представляется, дело было так. Человек, который застрелил бродягу, через некоторое время сам был убит. Это его пятна крови вот там. Может быть, он и остался жив, пока не могу сказать. Но его увезли или унесли с места преступления… Хотя я не вижу логики в действиях тех людей. Почему они одного оставили лежать на мостовой, а другого увезли?

На лице чернокожего детектива появилось озадаченное выражение.

– Почему вы думаете, что людей было несколько? Ту, вторую, неизвестную жертву мог забрать и один человек!

– Маловероятно. Ты же знаешь, как трудно тащить мертвое тело одному. Да и в крови перемазаться опасно.

Шаннон кивнул:

– Вы правы, Марк, здесь побывало несколько парней. Они и увезли второй труп… или раненого. Уж наверное им пришлось с ним повозиться. Волокли его как мешок!

Марк Частин негромко хохотнул, но, мгновенно опомнившись, постарался придать своему лицу суровое выражение. Не хватало еще, чтобы назойливые журналисты увидели, как полицейский при исполнении служебных обязанностей хихикает над трупом! Хотя копу необходимо воспринимать реальную жизнь оптимистически, иначе ему будет очень сложно работать. Ведь чего только не приходится делать полицейским и какие только душераздирающие картины не предстают перед их глазами почти ежедневно!

– Знаете, Марк, я все же думаю, что тот, второй, парень, мог уйти на своих двоих, – вдруг сказал Шаннон. – Как-то все это сложно: один, другой, какие-то сообщники…

– Нет, его унесли или увезли с места преступления! – отрезал Частин.

– Но почему?

– Потому! Он выстрелил в этого бродягу, отбежал на несколько шагов и был убит. Если бы он ушел сам, то остались бы следы крови. Она капала бы, сочилась из раны. Ты что, думаешь, он так ловко заткнул ее рукой или чем-то еще, что не пролилось ни капли?

– Вы правы, Марк, мне нечего возразить. – Шаннон беспомощно развел руками. – Кто же прикончил беднягу: какой-нибудь наркоторговец или такой же бездомный, с которым они не поделили картонную коробку для ночлега?

– Пока не знаю. На данном этапе расследования ясно одно: убитый не ожидал нападения. Противник появился совершенно неожиданно, и парень даже не успел воспользоваться отличным оружием, которое носил с собой. Далее. У нас нет свидетелей убийства – ведь девушек, обнаруживших труп, нельзя отнести к категории непосредственных свидетелей. У нас нет оружия, из которого застрелили этого беднягу, и даже выяснить мотив расправы над ним мы пока не в состоянии. Вот такие дела, Шаннон.

– Каковы будут наши дальнейшие действия, Марк?

Частин усмехнулся:

– Приступим к тщательному расследованию, а что нам еще остается?

Марк Частин лукавил. Разумеется, они начнут расследование, но если в ближайшее время выяснится, что веский мотив убийства им так и не удалось отыскать, дело потихоньку сойдет на нет. Выполнят все необходимые юридические процедуры, да и прикроют расследование. Марк Частин был здравомыслящим, опытным человеком, долго проработавшим в полиции, и прекрасно сознавал, что местные власти не настолько расточительны, чтобы бездумно тратить большие суммы из городского бюджета на расследование убийства никому не известного уличного бродяги.

Вот только плохо, что на труп наткнулись туристы. Как бы не поднялся шум и это не повлияло бы на приток отдыхающих в Новый Орлеан! И так уже время от времени начинали циркулировать слухи, что, дескать, местная полиция, чтобы не будоражить общественное мнение, порой занималась неблаговидными делами. Например, обнаружив очередного мертвеца, полицейские скидывали его в реку, а через некоторое время труп относило течением на чужую территорию. Имели ли под собой основу подобные нелепые слухи, Марк Частин не знал. Сам он никогда такими вещами не занимался, но представить, что кое-кто из коллег прибегал к этим уловкам, мог. На это много фантазии не требовалось.

– Паршиво, что его обнаружили туристы, – сказал он Шаннону.

Тот понимающе кивнул.

– Но ничего, даже если вокруг этого заурядного дела и поднимется шумиха, то, уверяю тебя, очень скоро она стихнет!

– Уж в утренних газетах обязательно появятся сообщения! Может, даже покажут по телевидению, ведь не зря же они толпятся здесь со своими камерами.

Марк Частин с напарником снова приблизились к мертвому телу, немного постояли около него, а потом Шаннон вдруг спросил:

– Кажется, вы живете в этом районе, Марк? Во Французском квартале?

– Да, на улице Сент-Льюис.

Шаннон с интересом взглянул на Марка:

– Как вам удалось здесь поселиться?

– Как? Да очень просто! Унаследовал дом от бабушки!

– Вот как? Значит, вы из тех самых старинных креольских семей?

Марк Частин усмехнулся:

– Ну… я-то уже нет, а моя бабушка – да. Отец был ирландцем, а я всегда считал себя американцем.

Он не собирался рассказывать новому молодому напарнику о том, что не только унаследовал дом от бабушки, но и долгое время жил в нем вместе с ней и родителями. Собственно, хвалиться было нечем. Отец Марка постоянно терял работу, семья год от года жила все беднее и беднее, пока бабушка по материнской линии любезно не согласилась взять их к себе. Разумеется, она сделала это не из уважения к своему непутевому зятю, а из любви и сострадания к дочери и маленькому внуку. Бабушкиных денег тоже не хватало, и после ее смерти остался лишь этот дом во Французском квартале, где преимущественно жили потомки креольских семей. Дом был старый, но добротный, уютный, с хорошей мебелью и неплохим садом.

Марк Частин не обманул Шаннона, когда сказал, что считает себя американцем. Вопросы национальности его совершенно не волновали. Его заботило другое: работа. Марк был хорошим полицейским – вдумчивым, организованным, смелым и сообразительным… Ему нравилась его профессия, и он стремился работать еще лучше.

Детектив снова взглянул на неподвижное тело уличного бродяги и задумался. Кем он был, этот человек? Имел ли семью? Если имел, то как родные отнесутся к печальному известию о том, что его убили? Может, будут только рады избавиться. И узнают ли они о его смерти? Ведь труп еще следует опознать, а это не всегда удается.

Долго служа в полиции, Марк часто сталкивался с такими бездомными и знал, что многие из них – умственно неполноценные, которым сложно за собой ухаживать, и родственники порой выбрасывают их на улицу. Значительная часть бродяг по натуре очень ленивы и, даже имея возможность работать, никогда не станут этого делать. Многие употребляют наркотики, совершают различные преступления, но, как правило, несерьезные. Но есть и социально опасные бездомные, и об этом следует постоянно помнить и быть начеку, чтобы суметь предотвратить убийство или ограбление.

По какому же сценарию развивались события несколько часов назад? Марк еще раз задумчиво оглядел бродягу. Нет, убитый не похож на торговца наркотиками хотя бы потому, что те имеют деньги и не живут на улицах. На наркомана бродяга тоже не похож. Марк Частин во время обыска его карманов в этом убедился. Хорошо сложенный, можно сказать, даже упитанный мужчина средних лет, с тренированным телом и накачанными мышцами. Обычно бездомных наркоманов мало заботят еда и состояние своего тела, и даже когда на улицы, где они обитают, приезжает благотворительная кухня, они не бегут к ней со всех ног. У них другие интересы и заботы.

Еще одно странное обстоятельство. Никто, решительно никто не слышал выстрелов, а ведь их было несколько! Поблизости находилось множество людей, вон как быстро они прибежали, услышав истошные крики молодых девушек, обнаруживших труп! О чем это свидетельствует? Только о том, что оружие было с глушителем, а раз так, значит, это было продуманное, заранее спланированное убийство. Два убийства, именно два – Марк Частин не сомневался. Да, не такое уж это заурядное преступление, как казалось на первый взгляд. За всем этим кроется какая-то тайна, и не одна. Что ж, придется поработать…

Прежде всего следует допросить тех самых четырех девушек, которые обнаружили мертвое тело. Он взглянул на Шаннона:

– Ну что? Пора допросить этих красоток? Хотя бы в общих чертах, а уж потом я вызову их в управление.

Шаннон опасливо покосился на девушек, стоявших группой около его коллег-полицейских.

– Пора, – вздохнул он. – Вот только… я не хотел бы говорить с той, которая истерично рыдала. Не люблю таких свидетелей.

– Ладно, так и быть, – усмехнулся Марк, – экзальтированную особу я возьму на себя. Ее и еще одну. А ты опроси двух других. Завтра с утра я обстоятельно побеседую с ними, когда они окончательно придут в себя от пережитых волнений.

Разумеется, детектив мог бы и сию минуту отвезти девушек в полицейское управление и провести допрос, но многолетний опыт подсказывал ему, что это будет тактически неверно. Девушки очень молоды, на вид – не более двадцати лет, производят впечатление приличных, законопослушных туристок, а не любительниц приключений, и тащить их под утро в полицейское управление – только зря волновать. А вдруг они все-таки что-нибудь видели или заметили? Нет. Марк подождет, пока они не успокоятся.

– Когда будешь беседовать с ними, не нажимай особо, – посоветовал он Шаннону. – Будь с ними любезен, можешь даже слегка пофлиртовать.

Шаннон недоуменно взглянул на напарника. Ничего себе, советы! Очевидно, Марк забыл, что Шаннон – чернокожий, а девушки – белые. Какой уж тут флирт! Он ничего не ответил Марку, лишь покачал головой.

Шаннон недавно работал в полиции, с Марком выехал на преступление в первый раз, но у него давно сложилось о Частине самое благоприятное впечатление. Коллеги уважали Марка Частина, отмечали его ум, твердый характер и целеустремленность. Если Марк ставил перед собой какую-либо задачу, то никто не сомневался в том, что он успешно ее решит. Шаннону хотелось быть похожим на Марка, перенять его навыки в работе, набраться у него опыта.

Внешне Марк Частин тоже нравился Шаннону. У него был, что называется, свой стиль. Он хорошо одевался, всегда выглядел опрятным, подтянутым. Вот и сейчас он прибыл на место преступления в светлых, отутюженных брюках, модной рубашке и пиджаке в тон брюкам. Если бы не лицо, заросшее щетиной, никто бы и не догадался, что Марка буквально вытащили из постели и он по вызову примчался на место преступления. В общем, Марк Частин заслуживал того, чтобы молодые сотрудники полицейского управления мечтали походить на него.

Марк Частин подошел к девушкам-свидетельницам, жестом отозвал двоих в сторону и стал тихо с ними разговаривать. Шаннон услышал, что в голосе Марка появилась теплая, доброжелательная интонация, а его резкие жесты стали плавными. Девушка – та, что до этого постоянно рыдала, – почти успокоилась, испуг с лиц обеих свидетельниц исчез, их глаза засветились вниманием и искренним желанием помочь вежливому, приветливому полицейскому.

Шаннон только успел познакомиться с двумя другими девушками, а Марк Частин уже отошел от «своих» двух и направлялся к нему.

«Классно работает! – не без зависти подумал Шаннон. – Вот бы и мне так!»

К пяти утра толпа зевак постепенно рассеялась, телевизионщики выключили свои камеры и уехали, газетчики, получив от полицейских скупую официальную информацию, разошлись, а их место на улице заняли хозяева маленьких магазинчиков и лавок – они стали открывать двери и ставни, а разносчики продуктов заспешили к домам горожан. Начинался новый жаркий летний день.

Марк Частин мечтал как можно скорее покинуть место преступления, отправиться домой и завалиться спать в теплую постель, откуда несколько часов назад его так бесцеремонно выдернули. Он предвкушал этот сладостный миг, и лишь мысль об огромной бумажной работе, которую ему предстояло выполнить, омрачала возвращение домой.

«В конце концов, бумажная волокита подождет, – утешал он себя. – Прежде всего приму душ, побреюсь, высплюсь, а потом займусь составлением отчетов и рапортов».

– Можно ехать! – сказал он, обращаясь к напарнику.

– Куда вы сейчас? Домой или в управление? – спросил Шаннон.

– Сначала домой.

– Давайте я вас подвезу! – предложил тот.

– Мне здесь близко. Хотя, ладно, подвези. Они сели в машину, Шаннон завел мотор, а потом спросил Марка Частина:

– В каких войсках вы служили в армии?

– В морской пехоте. Потом учился… А почему ты спрашиваешь?

– Вы сразу определили, что лицо и руки убитого были специально перепачканы. Для маскировки.

Шаннон с уважением взглянул на детектива. Ему льстило что они работают вместе: умный, образованный белый полицейский из старинной креольской семьи и чернокожий молодой парень из бедного района.

Ранним утром машин на улице было мало, и уже через несколько минут Марк и Шаннон въезжали на Сент-Льюис.

– Теперь налево! – скомандовал Марк Частин. – Так, а теперь держись правее. Вон мой дом, в середине квартала. Все, приехали.

Шаннон затормозил около выкрашенных в голубой цвет ворот, остановил машину и осмотрелся. Типичные ворота Французского квартала, встроенные в массивные толстые стены. За ними – сад, в середине которого расположен дом. Постройки здесь все почти одинаковые. Старые креольские дома ставили в центре сада, фасадом внутрь, черным входом к дороге. По периметру каждого двух-или трехэтажного дома – балконы из ковкой мягкой стали: один над другим.

Шаннон и Марк вошли в ворота и направились к дому. На первом этаже перед двойными стеклянными французскими дверями тоже располагался балкон, украшенный двумя большими красивыми папоротниками.

– Вы выращиваете папоротники? – удивился Шаннон.

Ему всегда казалось, что выращивание столь сложных растений, требующих постоянной заботы, под силу лишь женщинам. А Марк Частин, насколько ему было известно, все еще оставался холостяком.

Марк улыбнулся:

– А что здесь такого? Они почти не требуют ухода. Так, иногда поливаю их и протираю пыль.

Шаннон недоверчиво покачал головой. Что-то его напарник темнит. Наверняка за папоротниками ухаживают его многочисленные подружки. А кто же еще? Представить полицейского, возящегося с растениями, было выше его сил.

– Хочешь кофе? – спросил Частин. – Или тебе надо срочно уезжать?

– Нет, у меня есть время. Спасибо, с удовольствием выпью, – ответил Шаннон.

– Тогда проходи в дом, располагайся.

Шаннон еще немного постоял на балконе, с наслаждением вдыхая аромат многочисленных цветов и кустарников, росших в саду, а затем прошел в комнату.

– Дом большой, но я пользуюсь лишь несколькими комнатами, кухней и спальней, – объяснил Марк Час-тин. – Одному мне вполне достаточно. Ты располагайся, я сейчас вернусь.

Шаннон остановился и с интересом осмотрелся. Ему еще не приходилось бывать в таких старинных домах, к тому же креольских. Высокий потолок, с которого свешивается люстра, просторные широкие окна, в которые проникает много света. Пол из прочных и, очевидно, дорогих пород дерева, на нем – несколько небольших ковриков. Мебель изящная, но старая, видимо, оставшаяся еще со времен бабушки Марка. В комнате чисто, прибрано, пыли нет. Правда, на журнальном низеньком столике стоит грязная чашка, а на полу возле большого кресла стопкой лежат газеты и журналы.

– У вас нет телевизора? – удивленно спросил Шаннон вошедшего в комнату Марка.

Тот засмеялся:

– Есть, вон стоит в нише! Его просто отсюда не видно. Пойдем на кухню пить кофе!

Он сделал приглашающий жест рукой, провел Шаннона через небольшую уютную гостиную, примыкающую к комнате, и раздвинул двери, за которыми располагалась кухня.

– Не стесняйся, садись за стол! – предложил Марк. – Уверен, что ты голоден!

Шаннон смущенно улыбнулся:

– Ну, от кофе с бутербродом не откажусь.

– Сейчас разогрею в микроволновой печи пирожки.

Шаннон сел за деревянный стол и стал с любопытством разглядывать помещение. Кухня ему тоже понравилась: квадратная, удобная, с небольшим количеством необходимой мебели. Больше всего Шаннона поразило обилие различных кухонных принадлежностей: прекрасная плита, современный холодильник, вместительная морозильная камера, микроволновая печь, тостер, кухонный комбайн, кофеварка.

«Впрочем, ничего удивительного, – подумал он. – Марк Частин не из тех людей, кто может позволить себе тратить время на долгое приготовление пищи. У него все должно быть под рукой. Наверняка у Марка много девушек, которые приходят к нему в гости. Разве они станут часами стоять у плиты?»

Марк включил кофеварку, положил в микроволновую печь пирожки и сказал Шаннону:

– Пока будет вариться кофе, я пойду быстро приму душ и побреюсь. А ты отдыхай и приглядывай за пирожками.

Он вышел из кухни, а Шаннон, оставшись один, задумался, подперев рукой подбородок. Дом Марка Частина произвел на него сильное впечатление. Даже не столько своим внешним видом, старинной мебелью и прекрасно оборудованной кухней. Шаннона поразили царившие тут чистота и порядок. Ведь они с Марком случайно заехали к нему, а в доме все сверкало чистотой, и повсюду царил уют. Значит, Марк привык содержать дом в порядке и убирает его не только к приходу гостей. Конечно, к нему ходят девушки! Марк – симпатичный, обаятельный, дом – загляденье…

Шаннон невесело усмехнулся. Разве мог он пригласить кого-нибудь из своих коллег к себе? Если бы только заранее убрал квартиру! Шаннон завидовал Марку и испытывал чувство стыда за то, что сам живет как придется. Мебель покрыта толстым слоем пыли, одежда раскидана по всей квартире, в кухне раковина вечно забита грязными тарелками и стаканами, пепельница полна окурков. Почему же он не может жить так, как Марк Частин? Конечно, девушки толпами ходят к Марку, добиваясь его расположения, мечтая поселиться в прекрасном, чистом, уютном доме! Мечта, а не дом!

«Одежду тоже надо бы сменить, купить новую, – расстроенно думал Шаннон. – Разве я не могу себе позволить не только хорошо одеваться, но и носить чистые, выглаженные вещи?»

Он так увлекся обдумыванием перспектив новой жизни, что даже не заметил, как в кухню вернулся Марк. После душа он выглядел великолепно: свежий, бодрый – словно провел всю ночь не на месте преступления, а проспал в своей постели. Черные, коротко стриженные волосы были расчесаны и приглажены, свежая белая рубашка с короткими рукавами отлично сочеталась со светлыми брюками.

Шаннон вновь ощутил стыд и даже некое отвращение к себе. Нет, с прошлой безалаберной жизнью решительно пора кончать!

– Ты не забыл про кофе и пирожки? – спросил Марк.

– Забыл…

– Ничего страшного, сейчас я все приготовлю! Почему у тебя такой растерянный вид? – удивился Марк. Шаннон пожал плечами:

– Мне очень у вас нравится, Марк. Отличный дом, прекрасная обстановка… Я хотел спросить, как вам удается так непринужденно, так мастерски беседовать со свидетелями? Ведь та особа, которая рыдала всю дорогу… Как только вы начали с ней говорить, слезы мгновенно высохли и она успокоилась. Что такого вы ей сказали?

Марк Частин весело рассмеялся:

– Да ничего особенного не сказал! Очень скоро ты тоже научишься улавливать настрой свидетелей и в зависимости от него выстраивать ход допроса. Ты же видел этих девиц: юные пташки, приехавшие в Новый Орлеан отдыхать. В жизни ничего плохого не знали. Разумеется, натолкнуться на мертвого человека, да не просто мертвого, а с дыркой во лбу – для них сильное потрясение! Разве можно в такой ситуации на них давить, требовать четких ответов, прояснения незначительных, на взгляд девушек, деталей? Максимум выдержки, такта, побольше мягких, доверительных интонаций в голосе – вот как надо с ними беседовать.

Марк выключил кофеварку, налил кофе в чашки, достал подогретые пирожки и положил их на маленькие тарелочки.

– Давай пить кофе!

– Скажите, Марк… – Шаннон немного замялся. – У вас, наверное, много знакомых девушек?

Марк самодовольно улыбнулся:

– Много!

– И все они ходят к вам в дом…

– Знаешь, я вообще люблю женщин! Но это не значит, что все знакомые девушки – мои любовницы. У меня много и просто подруг среди женщин.

Шаннону все больше и больше нравился Марк Частин, и ему очень хотелось хоть немного на него походить – и по манере одеваться, содержать в чистоте дом, и в умении вести допросы и схватывать на лету все важные детали и улики.

– Кстати, Шаннон, а ведь я даже не знаю твоего имени! – вдруг воскликнул Марк. – Извини, что обращаюсь к тебе по фамилии. Как тебя зовут?

– Антонио, – ответил Шаннон, обнажая в широкой улыбке белоснежные зубы.

– Так вот, Антонио, свидетели и подозреваемые бывают разные, и ко всем нужен свой, особый подход. Иногда попадаются какие-нибудь малолетки, на которых стоит надавить, припугнуть школой, родителями, и они мгновенно раскалываются. А случаются ситуации и посложнее. Вот ты сидишь напротив мужа, который только что убил свою жену, и никак не можешь заставить его сделать признание. Все факты и улики – против него, а он не признается, и все тут. Ты с ним и так и сяк, а он – ни в какую!

– Сколько времени вы обычно тратите на такое дело, как это? – спросил Шаннон. Марк пожал плечами:

– Когда как. В зависимости от того, сколько улик собрано, какие выстроены версии и считает ли наш начальник, что дело заслуживает пристального внимания.

– Как вы считаете, кем все-таки был этот парень с дыркой во лбу? Бродягой, психом, наркоманом?

– Пока не знаю, – задумчиво ответил Марк. – Но не думаю, что он был психом и наркоманом.

– Но ведь сейчас так много развелось ненормальных среди бездомных!

Марк кивнул:

– Да, ты прав.

В конце 70 – х – начале 80 – х годов «добрые дяди», самонадеянно возомнившие себя рупором общественности, убедили местные власти в том, что некоторые категории лиц со слабо выраженной психической неполноценностью не имеет смысла держать в закрытых лечебных учреждениях. Мол, нарушаются их гражданские права, и ограничивается личная свобода. Власти пошли у них на поводу, выпустили этих людей из больниц, и, разумеется, большая их часть сразу же пополнила собой армию бездомных попрошаек. Мало кто из родственников бедняг согласился взять их домой и ухаживать за ними. Правда, некоторые время от времени снабжали несчастных деньгами, но эти незначительные суммы, естественно, тратились не по прямому назначению. Эти люди не смогли найти себе работу, а многие и не захотели, предпочитая тунеядствовать и кормиться за счет благотворительных кухонь. Как следствие непродуманных действий – увеличилось количество мелких, а иногда и тяжких насильственных преступлений, возросло число наркоманов и алкоголиков, а значит, прибавилось работы полицейским, в частности Марку Частину.

– Была ли у него семья? – произнес Антонио.

– Хорошо бы, чтоб была. Может, хоть заберут тело и похоронят. А то ведь многих родственники не забирают!

Они доели пирожки, Марк налил Шаннону и себе еще кофе и сказал:

– Бери чашку и пойдем в гостиную. Нам предстоит составить множество бумаг, рапортов и отчетов.

Они перешли в гостиную и сели за стол, разложив бумаги. Марк Частин закрыл глаза, задумавшись над сегодняшним происшествием, и, казалось, совершенно забыл о присутствии молодого напарника.

«Не факт, что удастся установить личность убитого парня, – думал детектив. – А без этого расследование не двинется с места».

Кем же он был, этот бездомный бродяга, хранивший за поясом брюк «глок – 17»? Кто за ним охотился, почему и куда исчезло тело его убийцы? Дело обещало быть неожиданным и интересным.