355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лина Негода » Улей-2 » Текст книги (страница 3)
Улей-2
  • Текст добавлен: 12 января 2021, 20:30

Текст книги "Улей-2"


Автор книги: Лина Негода



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Примерно в это самое время мне совершенно случайно попалось на глаза объявление о том, что некий автохолдинг ищет менеджера по аренде. Совсем скоро с умным видом я уже восседала на стуле за рабочим столом, на котором был установлен громоздкий компьютер.

Вышеуказанные «Рога и копыта» запомнились мне надо-о-о-го, если не сказать навсегда! Никогда прежде мне не приходилось видеть столь гигантского молоха, перемалывающего, перетирающего людей в пыль.

Первое, что шокировало меня едва ли не с порога, это история Светланы, поехавшей на похороны собственной матери. Пока девушка прощалась с самым близким и родным человеком, её… уволили. Глава компании рассудил предельно простенько: «Работа – прежде всего! Достойное место пустовать априори не может»! Вернувшись через четыре дня, Светлана с изумлением обнаружила, что за её рабочим столом сидит новенькая девочка, а саму её никто уже не ждёт. Света молча прошла в кассу, чтобы получить расчёт. Увы, но и там девушку ждало разочарование – ей ничего не заплатили. Жаловаться куда-либо было бесполезно – никто из «чернового» персонала автохолдинга не был трудоустроен официально.

Примерно через неделю всё в моей голове относительно работодателя окончательно сложилось, всё встало на свои законные места. Бизнесок господина Шмордина, имевшего полудебильный вид, был нехитрым. Закупив прямиком с заводского конвейера новенькие ВАЗы, он решил их перепродать, но перепродать по довольно хитрой схеме. Суть «изобретения» состояла в следующем: машина могла быть выкуплена только на условиях аренды. Всяк, желающий приобрести железного коня, заключал с автохолдингом договор. Из условий этого документа следовало, что человек получал право пользоваться машиной на условиях её аренды уже в день подписания договора, при этом он автоматически становился таксистом. Попавшийся на удочку мужичонка, был обязан каждый вечер сдавать жёстко установленный денежный лимит в местную кассу.

Часть «оброка» – тридцать процентов – шла в счёт уплаты долга за авто, а оставшиеся семьдесят взымались с горемыки за разного рода «услуги». Первая и последняя из коих – услуга операторов, сбрасывавших таксистам заказы.

В мою задачу входило документальное оформление всех желающих приобресть «золотое» авто. А в том, что машинка действительно «золотая», ни у кого сомнений не возникало уже в первый месяц «выкатки» (именно так называлась сия прекрасная процедура). Классик когда-то заметил: «Не всякая птица долетит до середины Днепра», я позволю себе немного переиначить его слова: «Не всяк, подписавший договор, смог машину выкупить», ибо бизнес-модель была просчитана с сатанинской точностью. Основная цель Шмордина состояла в том, чтобы обратить человека в раба «лампы» о четырёх колёсах. Если в течение года бедняга не успевал отстёгивать указанные в договоре суммы, то его тут же ставили на счётчик, а сам срок аренды с последующим выкупом начинал исчисляться по новой.

Как правило, сценариев было всего два. Львиная доля «играла» по сценарию номер один, а именно: устав от бесконечной погони за собственным хвостом, мужики плевали на суммы, выплаченные ими за автомобиль, и просто уходили, ничего не имея на руках. Деньги, по условиям договора, конечно же, не возвращались. Второй сценарий был не на много позитивней. Машина всё же выкупалась ценою неимоверного пота и крови. Но! Во-первых, за год бесперебойной эксплуатации она, как правило, находилась в довольно плачевном состоянии, а во-вторых, чтобы выкатать «коня», нужно было крутить баранку двадцать четыре часа в сутки, нужно было в буквальном смысле слова жить в машине.

Таким образом, шмординский парк разрастался со скоростью звука, машины, словно эстафетная палочка, каждый месяц переходили от одного почти собственника, к другому такому же «почти».

Весть об очередной афере довольно быстро облетела город. Дураков с каждым месяцем становилось всё меньше и меньше. Чтобы удержать входящий трафик на высоком уровне, в ход шли всё новые и новые уловки. Автохолдинг едва ли не каждую неделю менял «вывеску», в местных СМИ бесконечно публиковались объявления: «Аренда авто с последующим выкупом на очень выгодных условиях», где указывались новые контактные данные.

В какой-то момент вышеобозначенные уловки народ проглотил, но довольно быстро шило снова выскочило из мешка. И тогда Шмордин решил открыть несколько офисов в разных частях города, мол, МЫ это не ОНИ!

Меня и пару таких же дурочек тут же вышвырнули из помещения центрального офиса со словами:

– Завтра будете оформлять мясо по Иваницкого, 117, приедете на место, вас проконсультируют, – велел заместитель хозяина жизни.

А «мясо» всё шло и шло. Все желали халявы, быстрых денег любой ценой, не особо запариваясь деталями и тонкостями, указанными в договоре. Да мы и сами чувствовали себя ровным счётом таким же мясом, как и эти мужики.

На сей раз моя головная боль состояла в единственном: я хотела, во что бы то ни стало доработать месяц и получить свои кровные, но именно в этом самом месте я напоролась на ещё один подвох. Ублюдочный Шмордин был парень не промах. Зарплата выплачивалась один раз в месяц, аккурат двадцатого числа. Человек, решивший уйти из этой гадской конторки, был вынужден тянуть до последнего, лишь бы только дожить до двадцатого, а там, получив крохи, сбежать. За отработанные три недели нового месяца никакого расчёта, разумеется, не было.

Нас словно слепых котят каждый день перебрасывали с точки на точку. Через пару недель ажитации всем девочкам вручили по пачке объявлений:

– Идите и расклеивайте везде, где только сможете! За каждой из вас закреплён определённый участок. Что это за участок, узнаете у Слепова. Когда всё расклеите, вашу работу проверят. И не дай бог, объяв не увидим!

До двадцатого апреля оставалась пара-тройка дней. Таскаясь по городу с дурацкими бумажками, я сто раз успела промочить ноги, но всё же добросовестно выполнила задание. «Только бы дожить до среды, только бы получить заработанное, – ныло внутри, – получу зарплату и тут же сбегу»!

Так и вышло. Деньги я получила и была такова. Но приступить сразу к новым поискам работы у меня не вышло. Во-первых, нужно было готовиться к госами, до которых оставалось хрен да маленько, а во вторых, я покрылась чирьями….

Глава 8

Валька-целкин и её «мордасти»

Лежа на диване в позе «нараскаряк», мне почему-то думалось об одном и том же. Мне думалось о пресловутом стакане воды, который многие желали бы получить в старости. То ли поза располагала к подобным измышлениям, то ли эстетический и болевой шок, в коем я находилась.

Ну, ладно бы просто чирий, и ладно бы один, ну, хорошо – два… Нет! Всё это для слабаков! На моём прекрасном теле вылезло сразу семь(!) чирьев и все они сконцентрировались в одном очень даже интересном местечке. Тот, кто догадлив, исходя из указанной выше позы, уже понял, где именно находился их «палисадник». Да! Именно там, где их меньше всего ожидаешь!

Адский ад! Не встать! Ни сесть! Ни лечь! Ни повернуться! Не шелохнуться! Не вздохнуть, ни пердануть! Ну, что сука за жизнь такая?! Спасало только одно: бесконечные визиты новой соседки, которую с чьей-то лёгкой руки все прозвали Валька-целкин.

Валюша, годившаяся мне по возрасту едва ли не в бабушки, перебралась в улей не так давно. Приземлившись на втором этаже, аккурат через три комнаты от меня, она тут же принялась со всеми обитателями налаживать мосты да выискивать новые броды. Сделав скромный ремонтик в камере под кодовым названьем «большой гробик», Валюша зачастила ко мне с бесконечными визитами вежливости.

Если бы не целкин, то моё прискорбное существование наверняка свело бы меня в могилу, не иначе – столь худо мне было. Зато с Валей грустить не приходилось. Забегая ко мне по нескольку раз в день, она, словно сорока на хвосте, приносила последние новости:

– Нет, ты только подумай, да какого состояния нужно нажраться, чтобы нассать в комнату соседей?!

– То есть?

– Степаныча знаешь? Ну, этот, который бывший лётчик? Который с третьего этажа?

– Мммм…. да вроде знаю… Такой маленький тихий мужичок?

– Ага, тихий! Это он пока трезвый, так тихий! А как нажрётся, так куда скромность пропадает?! Жена его выкинула из дома и правильно сделала, так он теперь тут паскудит! Допился по потери вида лЮдского! Вчера с вечера, представляешь, начал пить, и что-то ему в собственной комнате не понравилось, так он вытянул свой матрац в коридор и улёгся на него прям у всех под ногами. Люди ходили по коридору, переступая через него! А оно им надо?! Но так это ж не всё! Ближе к ночи этот козёл проснулся и по стеночке пошёл в туалет. На ощупь пошёл, понимаешь ли! И не дошёл! Первая дверь, которая открылась под действием его тычков, и стала для него туалетом. Представляешь?! Скот разэтакий! Нассал Верке Жамовой прямо в комнате! Прямо на холодильник! Верка этого гада чуть было не убила! Благо соседи выскочили и оттащили её!

И всё же чаще всего Валя-целкин делилась не столько общежитскими новостями, сколько историями из собственной буйной молодости. Из её исповедей следовало, что принадлежит она к давным-давно разорившемуся дворянскому роду. Когда Валюшке было два или три года, её мать умерла, а отец тут же привёл в дом молодую особу, которая не давала спуску никому, включая самого хозяина дома. Детство моей соседки было не просто мрачным, а по-настоящему трагичным. Не видя с младых ногтей никакого тепла, став взрослой, она так и не уяснила для себя, что же это за субстанция такая – «сердечное тепло»? Замуж Валя выходила сто пятьдесят раз, в каком-то из браков родилась дочь Юля, с которой вот уже три года они были в ссоре и совершенно не общались.

Впрочем, не стоит думать, что Валюша своими душещипательными историями пыталась меня задобрить или вызвать во мне чувство жалости. Нет! Львиная часть её болтовни состояла из разного рода, как ей самой казалось, «поучительных» историй, коими она щедро делилась со всеми без исключения. Истории, честно сказать, были так себе…

– Ой, если бы ты, Майя, знала, как тяжело жить на подселении! Да я сейчас, в общаге, прям, как на свет божий народилась! Живу себе и живу, никому ничем не обязана! Тамара Ивановна обещала мне, что скоро пристроит меня на вахту. Буду тут жить и тут же работать! Чего ещё от жизни нужно?! Я ведь сюда чего попала? На подселении жила с бабкой старой. А эта карга решила меня выжить. Представляешь, что творила? У меня перед входной дверью половичок вязаный лежал, так она брала и срала на него! Возьмёт тварь говна наложит и свернёт его аккуратненько. Я раз убрала, второй, потом давай с ней ругаться! А эта старая калоша прикидывается святошей, мол, она ничего не знает, у неё вообще плохо с головой. Не видит она ничего и не слышит! А кто, скажите, пожалуйста, мог мне срать на порог, если нас в квартире всего двое?! Ну, думаю, старая гадина, подожди у меня! Я тебя проучу! И проучила! Снова как-то выхожу из своей комнатушки на кухню, а у меня опять половичок конвертиком сложен. Ну, всё! Я его как схватила, как побежала к ней и – мордой, мордой её в говнище! Сама вся измазалась, но старуху её же отходами накормила! И что ты думаешь?! После этого она стала божьим одуванчиком. «Валюша, доброе утро! Валюша, спокойной ночи»! Так-то! А теперь вот и вовсе дали комнату в общежитии, так я теперь лЁтаю от счастья!

Стоит сказать честно: Валя до одури обожала делиться с народом собственными любовными похождениями. Её не нужно было мёдом кормить, дай только возможность опростаться!

Лёжа на диване в форме звезды, я страдала, но ещё больше страдали мои уши, заворачивающиеся в трубочку от очередной байки из соседского склепа. Слушая похождения разбитной бабёнки, я приходила к единственному выводу: о, боги, как же скучно я живу!

– Ты, Майя, если начнёшь шашни с женатиком крутить, то никогда не соглашайся к нему домой ехать! Это чревато! Уж, поверь мне, старой бл*ди! Я тебе всё как на духу поведаю. Был у меня однажды такой случай… Я ещё тогда была молода, лет сорок пять, не больше, ну и закрутила роман с одним парнягой. Ой, какой он красавчик был! Ммм! Вообще, слов нет! И так у нас всё завертелось, так всё быстро пошло, что он меня к себе домой пригласил. Я и поехала безо всякой задней мысли. Ну, приехала, то да сё, в кровать уволились, а тут вдруг дверь спальни открывается, и девка какая-то стоит и смотрит на нас. Я, конечно, в крик, мол, ты кто такая и как сюда попала?! А это жена оказалась… Кончился этот мой поход тем, что она мои чулки да платье в окно вышвыривала, а я в чём мать родила уже на улице тряпки собирала и наспех одевалась. Соседей мы тогда хорошо посмешили. Благо всё было в районе, где меня никто не знает. Короче, учись на моих ошибках, дорогая! Я ими очень даже щедро с миром делюсь!

Среди множества историй, история про селькупа стояла особняком. О том, собственно, что такое «селькуп», я узнала именно от Вальки-целкин.

Каким-то странным образом вышло так, что не успела моя героиня заселиться в улей, как уже через несколько дней население нашего адского теремка разделилось на два лагеря: первые Валюшку возлюбили и говорили о ней с нескрываемым обожанием, вторые – возненавидели, аки инфернальное творение, прилепив к ней это самое «целкин». Колонну «последних» негласно возглавлял мой сосед, живший аккурат напротив Вали. Увы, но по прошествии многих лет, я давно позабыла, с чего же именно конфликт разгорелся. Зато я точно знаю, чем он продолжился.

– Сучара премерзкая! Селькуп поганый! Козлопас смрадный! Знаешь, что он вчера натворил?! – с выпученными глазами визжала Валя, в очередной раз забежавшая в мою обитель. – Он мне пыль из пылесоса вытряхнул в тапочки! В мои новенькие тапочки с помпонами! А я ему всё это вернула! Открыла дверь комнаты и – уух всё через порог обратно! Так он мне сегодня утром кастрюлю на газе врубил на всю катушку! Это он! Он! Больше-то некому! Я это точно знаю! Я поставила кастрюлю на маленький огонь, а он мне накрутил! У меня кастрюля сгорела, вся полуда отстала! Моя единственная кастрюля! И вся жратва сгорела!

– Подождите, я не понимаю, о ком вы говорите?

– Как о ком? Да о селькупе этом чёртовом! – взвилась Валя больше прежнего. – О ком же ещё мне говорить?!

– Я всё равно ничего не понимаю….

– О хряке я говорю! О хряке, который живёт напротив меня, – он селькуп! Сель-куп!

– Стесняюсь спросить, что значит селькуп? Это что-то ругательное? – со страшной силой тупила я.

– Да по национальности он селькуп! Козлопас смердящий! Вот он кто! Чего тут непонятного?! Я кастрюльку свою, конечно, выбросила, но только пусть он не думает, что ему это с рук просто так сойдёт! Я в церковь сегодня ходила. Хм.. и поставила ему там свечу за упокой! И завтра пойду, и послезавтра! А ещё закажу, чтобы его там отпели!

Хоть я и не была воинствующей христианкой, но от услышанного волосы на моей голове привстали дыбом! Это ж надо было до такого додуматься…

История с «селькупом», который, кстати сказать, был вполне себе нормальным мужиком (во всяком случае, точно не самым худшим в улье), заставила меня пересмотреть некоторые позиции относительно Валюши. Больше целкин не казалась мне обычной перезревшей дурой. Открывшиеся нюансы заставили меня постепенно свести к нулю частоту её визитов ко мне. А лет через пять, когда Валя перебралась на четвёртый этаж в комнату больших размеров, наши отношения ко всему прочему окончательно испортились. А причина была следующей.

В один из летних дней Валя-целкин сидела в компании какой-то бабёнки на лавочке, расположенной с торца улья, перетирая кости очередной жертве. Рядом с ними «пасся» кот-альбинос – Валино приобретение, которое она всякий вечерок выгуливала на верёвочке.

Я же, выйдя из подъезда соседнего дома в сопровождении Ларисы-Челюсти (о ней будет рассказано позже), направилась в сторону улья. За нами на некотором отдалении следовал Ларискин сожитель – Мишель вместе со своей немецкой овчаркой. Не дойдя до угла общаги метров десять, мы с Лорой остановились, чтобы попрощаться. Именно в этот момент Миша, спустив собаку с поводка, стал прикуривать сигарету, борясь с ветром.

– Валентина Ивановна, вы бы кота своего убрали подальше, а то собака может его напугать, – решила предупредить я свою соседушку, увлечённую травлением очередной байки.

Вслед за моими словами собака, заприметив белобрысого толстяка на цветастом пояске, ломанулась в сторону безмятежной троицы. Кот же, узрев огромное чудище, движущееся на крейсерской скорости прямиком к нему, на всякий случай решил спастись на голове своей хозяйки. Казалось, прошло не более секунды, но рокировка в корне изменилась и выглядела следующим образом. Мы с Лариской застыли в немом ужасе. Миша, выбросив сигарку, тщетно призывал к себе Жоржа, которого не интересовало ничего, окромя неведомой зверушки, вцепившейся в и без того редкие волосья Вальки-целкин. Сама же она, взобравшись на лавку, визжала, как скаженная, пытаясь содрать с головы кота:

– Суки! Суки! Уберите от меня вашего шакала! Я вас всех под суд отдам! Всех!

На следующее утро Валюша, увидев меня, готова была вырваться из собственной шкуры:

– Вот она! Суканка паршивая! Меня из-за тебя чуть собственный кот не убил! Чтоб тебе пусто было! Да чтобы тебе! Да я тебя…!

– А я-то тут при чём, стесняюсь спросить?! Эта не моя собака! Идите и орите на её хозяев… Я вас наоборот предупредить хотела…

Увы, но никакие доводы рассудка на целкин не действовали. Она ещё очень долго орала, а проклятия, сыпавшиеся на мою голову, слышал весь улей и добрая половина порта.

Глава 9

Любятинка

Чирии, благодаря дедовскому способу лечения, сошли довольно быстро. Теперь всё моё внимание сосредоточилось на подготовке к гос. экзаменам. Предстояло не просто сдать «ТПГ» и «Уголовное право», но и написать диплом на тему «Институт смертной казни в уголовном праве России». Описывать диспозиции и санкции статей УК РФ мне показалось делом замудёжным и ужасно скучным, посему я решила пойти нестандартным путём, предложив дипломному руководителю собственную тему. Как только «смертная казнь» была утверждена, я тут же ринулась во всевозможные библиотеки в поисках нужной инфо. Там, где взять книги с собой не удалось, были сняты копии или произведены выписки от руки. Вооружившись «летописями», я отчалила в Залупцы.

Не стану утомлять своего читателя деталями и подробностями подготовки и самой сдачи госов, ибо тот, кто «плавал», тот ведает. Скажу главное – экзамены и сама защита прошли блестяще! За тремя пятёрками последовало вручение красного диплома. Взяв его в руки, я ощутила лёгкость бытия! Вот оно! Вот то, что сделает меня свободной от разного рода напрягов и печалей, связанных с поиском работы. Теперь-то я смогу обрести все смыслы, смогу найти отдушину и даже деньги! Если ты имеешь за пазухой заветную картонку, на которой значится «Диплом», все двери перед тобой распахнутся! Да, именно эта чушь звучала в тот миг в моей голове!

Увы, но наличие «корки» ничего не изменило. Во всяком случае рассчитывать на приличную работу я по-прежнему не могла. И тогда было решено обратиться к Михаилу Семёновичу, тому самому, который поспособствовал моему поступлению в школу милиции.

Семейство Сергеевых было мне радо. Обменявшись парой-тройкой дежурных вопросов и ответов, я приступила к главному – изложила цель визита.

Дядя Миша, к тому времени вышедший на пенсию, пообещал чем-нибудь помочь. Признаться честно, я не особо рассчитывала на его протекцию, хотя и не исключала её полностью.

Летние денёчки несказанно радовали. Несмотря на отсутствие денег и работы, у меня было наипрекраснейшее настроение. Ведь самое страшное, как мне казалось, осталось позади. Новые горизонты виделись мне радужными, а перспективы многообещающими.

В знак благодарности самой себе за отлично сданные экзамены я решила немного расслабиться и побаловать себя поездками на городской пруд. Перерывы, как обычно, были посвящены поискам работы.

В одно из воскресений мы отправились к водоёму в тесной компании: Олька Хрюшкина и её сестра Наташа с мужем. День пролетел, словно бы миг. Кажется, только приехали, а уже пора возвращаться домой. Да, отдыхать в компании было куда интересней, нежели жариться на солнцепёке в одиночку.

Оказавшись на остановке, Наташа разговорилась с подошедшим к ней парнем. Я не придала этому ровным счётом никакого значения и специально отошла подальше, чтобы не мешать их беседе. Подъехавший к остановке автобус, которого мы ждали целую вечность, всё расставил по своим местам.

Максимилиан, а именно так звали Наташкиного бывшего одноклассника, оказался вместе со мной на задней площадке автобуса. Кондуктор, подошедшая к нам за расчётом, совсем не удивилась, услышав: «Мне два билета. За себя и за девушку», чего нельзя было сказать обо мне.

– Ну зачем же, – несмело возразила я. – Не нужно, я сама…

Как только мои глаза встретились с его зелёными улыбающимися глазами с прищуром, я поняла главное: кажется, я пропала….

Роман, начавшийся столь тривиально, развивался примерно так: шаг в сторону, два вперёд, три назад, снова пара шагов влево, а потом четыре вперёд и восемь шагов на северо-запад…

Я до сих пор не знаю, каким словом определить то, что со мной случилось. Нет, это не была любовь с первого взгляда, скорее это была болезнь – тяжелейшая инфекция, с которой первое время я даже не боролась. Если бы мною был вовремя найден антидот, если бы я жила в другом районе города, если бы, если бы да кабы…

Однако вышло, как вышло. Максимилиан, или Макс, как он сам просил себя называть, оказался моим соседом. Из единственного окна моей «камеры» были видны окна его квартиры, расположенной в доме напротив улья. Данное обстоятельство и выступило в роли того самого элемента, который многие называют словосочетанием «злой рок». И вот почему. Не будь мы соседями, я бы в разы быстрее смогла пережить новое любовное фиаско, мои глаза не искали бы свет в его тёмных окнах, а сама я не находилась бы состоянии хронического ожидания чуда. Не зря говорится: с глаз долой – из сердца вон. У меня не получалось не смотреть на то, что отныне располагалось под самым моим носом.

Макса нельзя было назвать красавчиком, увы, но и умным назвать его было невозможно. Нет! Он был и остаётся типичным прожигателем жизни. Человеком безответственным и совершенно ненадёжным. В отличие от меня, он не имел за плечами опыта семейной жизни, что в общем-то не удивительно, ведь он был моложе меня на целых два года. И тут самое время вспомнить ещё об одной истории с «зароком», той самой, когда разведясь с Жоповым, я пообещала самой себе: «Ни-ког-да и ни за что я больше не свяжусь с чёртовым малолеткой! Даже если он будет младше меня на полчаса!»

Но что такое зарок? Что такое обещание, данное себе в минуту огромной душевной боли, в минуту невероятного отчаяния?! Да ничто! Пустой звон! Лишь только пригреет солнышко и где-то вдалеке раздастся трель соловья, мы тут же, позабыв обо всём на свете, с радостью устремляемся навстречу новым ошибкам и новой боли. Расправив едва зажившие крылышки, мы отчаянно летим на огонь, до последнего надеясь, что в этот раз всё будет иначе.

Как бы ни было прискорбно, но львиная часть влюблённых девочек, девушек и женщин устроены одинаково, словно бы нас всех кроили по одному шаблону. Мы готовы прощать предмету собственного обожания всё и вся, лишь бы только иногда иметь возможность прикоснуться к вожделенному «принцу», пусть даже взглядом. Мы ничего не просим, не требуем, довольствуясь тем, что нам изредка швыряют. Мы очень часто придумываем себе то, чего никогда не было и быть не может. А придумав, невероятно страдаем, не получая ничего из того, что сами себе наобещали от его имени…

Вот и я наобещала. Собрав воедино обрывки ничего не значащих витиеватых слов, красивых, но пустых рассуждений, планов на будущее, коим не суждено было никогда сбыться, я сплела бриллиантовую паутину, сковавшую мою волю и моё желание всё прекратить, поставить точку.

Вечерние прогулки под полной луной, взявшись за руки. Ночи на качелях с бутылкой шампанского и конфетами. Танцы под дождём и разговоры до утра у костра на пляже. А потом мучительное ожидание новой встречи, желание услышать его голос, и ноющая боль, вызванная нестерпимым желанием прикоснуться к нему, провести рукой по горячей от солнца щеке.

Макс, умышленно или случайно, действовал по доказано-эффективному принципу: «Чем меньше женщину мы любим…». Он появлялся и снова пропадал, чтобы появиться, когда ему самому захочется. Демонстрируя подобное поведение, он был до последней степени уверен в том, что он желанен, он нужен и ему всегда рады.

Данная картина «маслом» довольно быстро меня утомила. Отсутствие внятной перспективы в отношениях, которые и отношениями-то назвать было сложно, побуждали меня к попыткам всё выяснить. Однако расставить точки над «Й» не получалось, ибо Макс вёл себя, словно уж на сковороде. Он делал большие глаза, уходил от прямых ответов, переводил всё в шутку, снова пропадал на пару недель, а то и больше, делал вид, что не понимает, чего я от него хочу и т.д. Мне же хотелось одного: или – или. Или – пан, или – пропал, но, одного моего желания было недостаточно.

Глава 10

Таможня даёт «добро»!

В конце августа обозначился дядя Миша.

– Майя, я узнал по своим каналам, что есть одно местечко в таможне. Пойдёшь? – поинтересовался он.

– Конечно, Михаил Семёнович! Конечно, пойду! А что это за местечко? Чем мне придётся заниматься?

– О, этого я не знаю. Туда столько блатных лезут, что будем брать то, что достанется! Тебе какая разница? Главное ведь зацепиться, а там, глядишь, всё пойдёт в гору.

Мысль о нормальной работе вознесла меня на седьмое небо! К тому же новые заботы давали шанс отвлечься от любовных переживаний и поражений.

Следом за разговором последовал сбор документов, медицинская комиссия, которая на сей раз прошла легко и даже быстро. Как только я подписала приказ о приёме на работу с испытательным сроком в полгода, меня тут же отправили в учебку. В ней всем до единого будущим таможенникам в течение месяца читались разнообразные лекции о видах таможенного режима, процедурах, пошлинах и прочем. По окончании учебки всей нашей группе, состоявшей из двадцати разномастных человек, предстояло сдать несколько экзаменов и только после этого мы могли быть допущены к работе, при условии, что экзамены сданы успешно.

О группе, с которой мне довелось учиться, стоит всё же сказать пару слов. Из двадцати слушателей юридическое образование было только у меня. Остальные товариСчи были кто в лес, кто по дрова: музыканты, парикмахеры, продавцы, инженеры, был даже бывший директор ателье – одним словом, все те, кому попросту повезло с родственниками или друзьями.

Сдав всё прослушанное на «отлично», я попала в отдел дознания. Возможно, у некоторых возникнет вопрос: «А почему дознание»? Вопрос, конечно, интересный, вот только ответа на него у меня поначалу не было, но он скоро появился. Дело было так: в нормальные отделы приняли тех самых парикмахеров и музыкантов, ранг блата которых был кратно выше моего. Меня же, словно затычку засунули туда, где оставалась последняя дыра, руководствуясь принципом: «на тобi, Боже, що менi не гоже»!

Аркадий Евгеньевич, мой непосредственный руководитель, был большим эстетом и затейником, но ещё большей мразью. Он обожал блюз, вино «Молоко любимой женщины» и чтобы всегда последнее слово оставалось за ним. Очень скоро выяснилось, что в конторке под названием «таможня» моего начальничка никто на дух не переносит, а сам отдел дознания считается помойной ямой, трудиться в которой желающих во все времена было между «совсем мало» и «очень мало».

Должность дознавателя во всех её аспектах явилась для меня новым горизонтом, достичь которого было не просто даже человеку с опытом работы в милиции. Мой личный опыт был поистине плачевен: отсутствие юридической практики как таковой. Цифра доставленных мною в дежурку маргиналов никого не интересовала и моей ценности как профессионала не увеличивала. Конечно, о том, что такое предварительное расследование или следственные действия, я имела представление, но оно находилось исключительно в области теории.

Моим коллегам по учебке в их отделах были рады, всякому назначили наставника, составили адаптационный план, в течение дня по нескольку раз брали обратную связь в части пройденного на практике материала. Меня же встретили прохладно, если не сказать – холодно, и прежде всего потому, что на данное место Аркадий Евгеньевич желал пригласить кого-то из своих знакомцев, однако, провернуть этот финт ушами ему не позволили. Про введение в должность или наставничество вообще не было никакой речи.

– Вот тебе стол, вот тебе стул, Лисицына. Садись и работой. И, да, кстати, завтра тебе нужно смотаться на Хутынскую, 89, взять объяснения с Аскарали Бакытовича Рахимова, подробности тебе расскажет Светлана. – Таковым был мой первый рабочий час.

На следующий день я отправилась на поиски Аскарали Бакытовича, найти коего оказалось не так-то просто. Блуждая по колено в грязи по задворкам частного сектора, я вообще не понимала, в какой город, а главное – время – меня занесло. Кругом покосившиеся хибары на курьих ногах, разбитые колеи, поваленные деревья, непонятная нумерация, но самое главное – странные люди, искоса смотрящие на меня из подворотен. Блукание в местных катакомбах невольно заставляло задуматься: а вернусь ли я отсюда целой и невредимой…

С горем пополам найдя восемьдесят девятый номер, я тихонько постучала в окно, которое от моих ударов едва не вылетело. Некоторое время ничего не происходило. Тогда я повторила попытку. И снова тишина, закончившаяся глухим: «Чаво надоть»?

Дверь приоткрылась, и на пороге появилась древняя старуха с крючковатым носом, совсем как у бабоньки Яги.

– Здравствуйте! Мне бы Аскарали Бакытовича…

– Кагой?

– Аскарали… Ну, Рахимова.. Он тут живёт?

– Да чёрть их разбере хто ваны такие. Живуть… По мне, так уси воне на одну морду. Но седни никого нимае дома.

Быть может и хорошо, что Бакытовича в тот день застать на месте не получилось. Антуражи, меня окружавшие, не сулили ничего доброго. Кто знает, чем мог завершиться мой порыв взять у него объяснение по уголовному делу…

В отделе дознания было всего пять человек, включая начальника. Всяк из них был погружён в свои дела. Заниматься мной ни у кого не было ни времени, ни желания. Первый месяц дни напролёт я тупо сидела уткнувшись носом в Таможенный Кодекс, от которого меня уже тошнило. Ни вопросов, ни заданий, ни чего бы то ни было…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю