Текст книги "Полынь и мёд"
Автор книги: Лина Манило
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 4
Ксения.
Незнакомец молчит и буквально впивается в меня взглядом. Будто бы ждёт от меня каких-то слов или действий, но подсказывать не собирается, желая, чтобы я сама догадалась, что он хочет от меня. Глаза его блуждают по моему телу сверху вниз, изучают, и длится это всего несколько секунд, но кажется, что вечность.
И мерещится, что сейчас стою перед ним абсолютно голая и беззащитная. Что за…?
Он явно только что закончил тренировку, потому что кожа его покрыта мелкими капельками пота, и даже не успел переодеться. Вон как помочь мне спешил, что аж майку растянутую не сменил на что-то другое.
От вида его налитых перекатывающихся под золотистой кожей мышц хочется зажмуриться – будто бы я без спроса ворвалась в чью-то спальню и разглядываю незнакомого мужчину.
А ещё он очень высокий, и чтобы посмотреть в его лицо, мне даже голову приходится запрокидывать. Но я буду смотреть в его лицо, чтобы не думал, что я на его тело пялюсь. Придумает себе ещё не пойми чего, оправдывайся потом.
Давно так глупо себя не чувствовала, право слово. Вроде бы, он мне совершенно ничего плохого не сделал, даже помочь предложил, но наедине с ним в довольно узком пространстве мне несколько… неуютно. Будто меня запер кто-то здесь, а воздух вокруг потрескивает электричеством. Оно невидимо глазу, растворённое в воздухе, но мне почему-то вдруг становится дико жарко, будто бы мою голову в печку засунули.
– Куда я шёл не имеет никакого значения, – нарушает повисшую между нами тишину. – Уже не имеет значения.
Вот почему сегодня каждый встречный-поперечный считает своим долгом достать меня? Надо было гороскоп прочесть утром. Наверняка, звёзды сошлись каким-то особенно извращённым образом, а мне теперь расхлёбывай.
– Между прочим, здесь женские раздевалки, – обвожу рукой помещение, а он хмыкает, словно для него в этом факте нет ничего интересного. – А вы ведь всё-таки мужчина. Если мне, конечно, зрение не изменяет.
– А что, есть сомнения в моей половой принадлежности? – щурится, а взгляд улыбкой искрится.
Он больше не пытается ко мне приблизиться, но я всё равно ощущаю его как-то очень остро, а по спине ползёт предательский холодок.
Боюсь ли я мужчин? Нет, но оставаться наедине с незнакомцем, в котором слишком много роста и фактурных мышц, как-то неуютно.
Мужчина красив – с этим, конечно, не поспоришь, но не рафинированной глянцевой красотой, от которой в глазах рябит. В нём чувствуется уверенность в себе, наглость даже некая. По всему видно, что он привык нравиться и знает, чего хочет от жизни.
А ещё мне почему-то кажется, что ему очень подошла бы борода. Не потому что это модно – вовсе нет, да и наплевать на моду. А только потому, что именно таким большим и сильным и идёт растительность на лице – как довершение образа. Стал бы похож на брутального и мужественного лесника с топором наперевес.
Вот же, чем только утомлённый мозг не разродится.
– Так, мне это уже надоело, – говорю, стараясь, чтобы мой голос звучал жёстко. Пусть все уже от меня отстанут сегодня, пусть в покое оставят, а то на ком-нибудь точно сорвусь. – Всего хорошего.
Левее от настырного незнакомца виднеется проход, в который я смогу просочиться, даже не задев мужчину. Вот и чудесно. Нужно скорее выбраться отсюда и найти Свету.
– Всего хорошего, – говорю и прохожу мимо него.
Вернее, пытаюсь.
Широкая ладонь с длинными пальцами хлопает по шкафчику перед моим лицом, и я останавливаюсь, глотая испуганный вскрик.
Перевожу взгляд левее и поднимаю его выше, пока не встречаюсь с парой почти чёрных глаз, которые буравят меня с жадным интересом. Словно я забавный маленький зверёк, которого хочется изучать.
– Как вас зовут? – Хриплый голос, будто его обладатель едва вылечился от ангины, становится ещё ниже, а я фокусирую взгляд на губах. Очень красивых губах.
Я не хочу говорить ему ничего о себе, мне вообще не хочется говорить, потому что боюсь услышать вместо своего голоса мышиный писк.
– Мне просто нужно узнать ваше имя. Это ведь не сложно. Всего лишь имя.
– Вы маньяк? Или просто сумасшедший? – Нет, всё-таки не писк, а очень даже мой личный голос.
– И то и другое. – Едва заметная улыбка трогает уголки губ, но, в общем и целом, мужчина спокоен и непоколебим в своём желании достать меня окончательно.
Вторая ручища хлопает по шкафчику справа от меня, окончательно запирая меня в клетке. Мужчина слишком близко ко мне подобрался, слишком, и мне нужно бы испугаться, закричать, позвать на помощь – должна же быть в этом клубе охрана или администратор какой-нибудь, но слова застревают в горле комком.
Интересно, если он решит сжать меня в кулаке, насколько легко и быстро у него это получится?
– Всего лишь имя, мне большего не нужно. Пока что. – Его губы почти касаются моего уха, а дыхание весенним ветром на коже.
– Да отстань же от меня, – не выдерживаю и толкаю его в грудь, а мужчина тихо смеётся и отступает на шаг, давая мне свободу.
Ну что за приставучий тип?
Он, кажется, абсолютно не понимает, что я не собираюсь с ним знакомиться. Имею ведь право? И вообще, я злая на Светку, которая умчалась очаровывать потенциальную любовь всей жизни, а меня оставила тут на съедение тестостероновому мачо в чёрной майке, которая ещё и умудряется болтаться на таком внушительном теле. Серые шорты достигают колена, а напряжённые икры кажутся отлитыми из стали.
Стремительно иду к выходу, пока этот маньяк не догнал меня, а в спину несётся:
– Кстати, сама же себе хуже делаешь. Потому что я просто обожаю сложные задачи. И да, я всегда добиваюсь желаемого. Всегда.
Когда я разворачиваюсь, чтобы сказать какую-нибудь колкость, которая враз остудит пыл мачуна, замечаю хитрую улыбку на его, чёрт возьми, идеальных губах.
И да, в глазах безоговорочная и сокрушительная вера в собственные силы.
– Предлагаю смириться, что не всё в этой жизни бывает по-твоему.
И не дав ему сказать что-то ещё, пулей вылетаю из ставшего невыносимо душным помещения, а мне кажется, что в ушах звучит хриплый смех. Померещится же такое.
Свету нахожу в витаминном баре. Она помешивает трубочкой ярко-зелёный и наверняка очень полезный коктейль и грустно вздыхает.
– Извини, я задержалась. – Плюхаюсь на круглое сидение высокого стула возле сестры, а та снова вздыхает. – Он не пришёл?
Оглядываюсь по сторонам, но в баре, кроме нас, лишь одна девушка, спорящая с кем-то по телефону. И ни одного мужика.
– Он ушёл, – заявляет грустная Света, а я пожимаю плечами.
Заказываю себе стакан морковного сока – с детства его люблю очень – и жду, когда Света разродится печальными откровениями.
Я хорошо её знаю, потому уверена: долго молчать у неё не получится. Это от родителей она может что-то скрывать, но не от меня.
– Вот, знаешь, я хожу сюда каждый вечер, и мне даже кажется, что нравлюсь Роме. Чувствую, что нравлюсь. Но как только я думаю, что настало время для сближения, он убегает. Представляешь?
Я не знаю, какие слова подобрать, чтобы объяснить своей любимой глупышке, что мужчина никогда не станет сбегать от той, которая ему действительно нравится. Если и бежит, то у него есть для этого железные причины. Наличие жены и детей, как вариант. Или нестандартная ориентация к примеру. Но рушить воздушные замки – тяжёлая миссия.
Пока решаю, как осторожно подойти к этой щекотливой теме, Света допивает свой коктейль маленькими глотками, всё сильнее морщась.
– Тьфу, гадость какая, – резюмирует, отставляя подальше пустой стакан. – Веришь, только ради Ромы пью эту дрянь.
– Ты сама уже зелёная, как этот коктейль. Пойдём отсюда, раз твой принц ускакал на своём мерине.
– Ты к нему жестока, – улыбается сестра, поднимаясь с места. – Он же не знает, что я его люблю. Иначе бы не ушёл.
Всё-таки в двадцать лет голова ещё слишком переполнена разными глупостями. А у Светы их слишком много. Как жаль, что людям сложно стать умными и мудрыми без набитых жизнью шишек и разорванных в клочья сердец.
– Блажен, кто верует. Но да, мне не нравится, что моя любимая красавица-сестра бегает за каким-то мужиком. Ни один этого не сто́ит.
– Жаль, что ты его не увидела, – сокрушается Света, когда мы едем обратно домой на такси. – Он всё-таки потрясающий.
Стремительно наступает вечер, и сумерки окутывают город плотной пеленой. Сограждане отдыхают после трудового дня за яркими окнами бесчисленных кафе и ресторанчиков, а мне вдруг отчаянно хочется выпить кофе в каком-нибудь крошечном баре, наблюдая за неспешно проплывающей мимо жизнью, и забыть хоть на мгновение обо всех тревогах и волнениях.
– Но ты же его не знаешь совсем, – напоминаю, но Света отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. – Ладно бы он на твоих глазах кого-нибудь из огня вынес или ты с ним хотя бы парой слов перебросилась, а так… Картинка, образ. Вон, в певца какого-нибудь влюбись лучше – для психики безопаснее.
– Иногда никакие слова не нужны или геройские подвиги. Я просто чувствую, что он нужен мне, а больше ничего знать не хочу.
Света отворачивается к окну, и я понимаю, что никакие доводы рассудка не помогут, пока эта дурь из неё не выйдет сама по себе или её не выбьет жизнь.
И пока едем в полной тишине домой, я думаю о настойчивом незнакомце. И, вроде бы, в нём есть абсолютно всё, что раздражает меня в мужчинах: наглость, нежелание слушать других, излишняя самоуверенность, выставленная на показ сексуальность, но он упорно лезет в мысли, хоть ты тресни.
Но позволяю себе думать о нём, потому что уверена: никогда мы больше не увидимся, а значит, могу в своём воображении рисовать абсолютно всё и никто об этом никогда не узнает.
Глава 5
Ксения.
Отчёт всю ночь упорно не хотел сходиться, хоть головой об стену бейся. Я крутила цифры и так и эдак, результат оставался неизменным – нулевым. И не то, чтобы я была такой уж тупицей – напротив, просто мысли никак не хотели течь в нужном направлении.
Плодотворной работе не помогали ни литр крепкого кофе, ни любимые яблоки, ни мамина фирменная запеканка – голова упорно отказывалась работать, а события прошедшего вечера как-то странно действовали на меня. Я стала рассеянная, а такая я себе категорически не нравилась.
Но я настойчивая, когда нужно. Особенно, если дело касается работы.
Всё-таки одолела отчёт, хоть и пришлось потратить на это целую ночь, но я официально могла гордиться собой.
И вот сейчас, пьяная вынужденной бессонницей и злая из-за дурацкой просьбы шефа явиться на работу раньше, вбегаю в двери нашей компании, торопясь на аудиенцию с дражайшим руководством.
Наша фирма снимает первый этаж старого пятиэтажного дома в довольно тихом районе города, и я рада, что здесь нет извечного шума офисных центров делового квартала. На парковке едва ли три машины и те, если не считать автомобиль шефа, принадлежат жильцам. Возле нашего входа практически некому парковаться, увы.
В помещении почти гробовая тишина, лишь доносится откуда-то тихое жужжание принтера да слышится звук тяжёлых шагов. Мне становится грустно, потому что работаю я тут с первого курса института, и всегда офис кипел жизнью, наполненный шумом голосов и приятной рабочей суетой, а сейчас…
Олег Борисович расхаживает в приёмной мрачной тенью себя прежнего. Заложив руки за спину, он меряет комнату широким шагом, будто бы секунды до катастрофы отсчитывает. Он очень болезненно переживает кризис, и я его понимаю – тяжело смотреть, как дело, которому ты отдал годы, стремительно идёт ко дну.
Иногда люди устают бороться, утомляются плыть по течению, особенно, когда всё вокруг грандиозно взлетает на воздух. Вот и Олег Борисович, кажется, потерял всякие ориентиры, и от этого печально.
Останавливаюсь в дверях, сжимая в руках папку с надоевшим хуже горькой редьки отчётом, и молча смотрю на шефа. Я не видела его таким ни разу за семь лет: ослабленный узел тёмно-синего галстука, измятый дорогущий пиджак и слегка припыленный воротник некогда белоснежной рубашки. Даже на всегда идеально начисленных туфлях пыль, будто бы шеф бродил всю ночь по городу, борясь с бессонницей и пережёвывая проблемы. Сколько он уже не спит, пытаясь придумать выход?
– Олег Борисович, может быть, я кофе сварю? Завтрак закажу в офис… вы вообще, ели сегодня? Спали?
Шеф отрицательно качает головой, отметая предложение, а мне очень хочется его хоть как-то поддержать, но не знаю, что придумать.
Вообще Олег Борисович хороший человек и симпатичный мужчина: слегка за пятьдесят, всегда ухожен и бодр, модная стрижка, пронзительный взгляд и волевой подбородок – полный комплект. Но сейчас он больше похож на опускающегося всё ниже и ниже алкоголика, право слово. И помочь-то особенно нечем, потому остаётся лишь наблюдать.
– Ксения… – Олег Борисович окидывает меня хмурым взглядом с головы до ног и указывает рукой на стул. – Не суетись, присаживайся лучше. – Следуя просьбе, первым делом кладу папку на стол. Пусть любуется, не зря же я всю ночь убила. – Спасибо, что не заставила себя долго ждать.
Будто я сумела бы, когда он так настойчиво просил.
– Вам что-то конкретное от меня нужно?
Я действительно слегка в замешательстве, а мысли после бессонной ночи лениво сменяют одна другую. Уволить, наверное, решил. Ну и ладно, я и так к этому давно уже готова – надоело нервничать и волноваться каждый день.
Моргаю несколько раз, до боли смежая веки, а сердце в груди ухает барабаном. Слишком много кофе выпила, определённо слишком много. Если не умру от сердечного приступа, месяц пить кофе не стану.
А Олег Борисович так и ходит из угла в угол, никак не успокоится. Я и сама, кажется, готова вскочить и семенить рядом с ним, предаваясь тягостным размышлениям. Чужой негатив – жутко заразная штука.
И я решаю взять дело в свои руки:
– Олег Борисович, если вы хотите меня уволить, то я готова. Правда, не нервничайте так. Всё хорошо.
– Уволить? – смотрит на меня удивлённо, но в итоге отмахивается, улыбаясь. – Нет, увольнять тебя я не собираюсь.
– Тогда что случилось?
– Ксения, ты прекрасно знаешь, насколько плохо у нас идут дела, – начинает, тяжело вздохнув. – Ты одна из немногих, кто не оставил фирму, кто ещё верил, что всё можно наладить, но, увы, я оказался бездарным руководителем.
Передёргиваю плечами, но не перебиваю, чтобы не спугнуть поток гениальных мыслей.
– Недавно мне поступило предложение от фирмы «Полиграфсервис». Очень выгодное предложение, учитывая наши перспективы.
“Полиграфсервис” – самая крупная компания в стране, практически холдинг, включающий в себя, помимо прочего, крупное издательство, рекламное агентство и ещё кучу-кучу всего. Мы по сравнению с ними маленькие и скромные, хотя когда-то занимали очень хорошее место в своей отрасли.
– И я решил продать… продаться, в общем, им решил. Ребята молодые, энергичные, зубами готовы рвать эту жизнь и выходить на новый уровень.
– Наверное, это самый оптимальный выход, – пожимаю плечами, понимая, что Олег Борисович не мог придумать идеи лучше.
Зря он на себя ругается – он хороший руководитель.
– Да, гораздо получше банкротства, – тихо смеётся, а я чувствую, что мне и самой улыбаться хочется.
– А от меня-то что требуется? – возвращаюсь к самому важному для себя вопросу, из-за которого я вышла из дома в такую рань.
– Мне нужно, чтобы ты отвезла копию отчёта и кое-какие документы в центральный офис «Полиграфсервиса». Это очень срочно. Документы важные, никаким курьерам я доверить их не могу.
Будто бы у меня есть другие варианты для выбора. Потому собираю остатки сил в кулак и, стараясь не думать о том, что нужный офис находится в двух часах езды по пробкам от нашего, выхожу на улицу. Главное, ничего не забыть и не перепутать.
От наставлений шефа кружится голова, а спать хочется неимоверно. Но я держусь на остатках плещущегося в венах кофеина и личном упрямстве. Есть такое слово «надо», а мы все дружно отвечаем «есть!».
Не знаю, что творится в моей голове, о чём я вообще думаю, когда ступаю на широкую дорогу, даже не посмотрев по сторонам. А когда раздаётся визг тормозов, и меня каким-то чудом отбрасывает назад, я даже не успеваю испугаться. Всё происходит точно на большом экране, и момент этот обрывками киноплёнки перед глазами проносится.
Приземляюсь на задницу, не чувствуя боли – очень плавно падаю, да ещё и на мягкую изумрудную траву, уже успевшую вырасти у обочины. Порыв пахнущего поздними нарциссами ветра бьёт в лицо, тёмные пряди падают мне на глаза, закрывая мир плотной пеленой, а я цепляюсь за папку с документами, как за спасательный круг. На всё это уходит не дольше нескольких секунд, а в ушах эхом визг тормозов автомобиля, под колёса которого я чуть было не попала.
А ещё мне очень стыдно: по своей дури чуть под машину не попала, напугала, наверное, человека, ещё и валяюсь у обочины мешком с картошкой. Хорошо, хоть с утра брюки надела, а то вдвойне было бы неудобно.
Совсем рядом что-то хлопает, я убираю назад упавшие на глаза волосы и смотрю на пару тяжёлых светлых ботинок, возникших совсем рядом со мной. А когда поднимаю медленно взгляд, вижу того, кого видеть в этой жизни больше ни разу не планировала.
– Нет, я, конечно, всё понимаю, но ты не имеешь права умирать, пока не сказала мне своего имени.
Глава 6
Роман.
Нет, я знал, конечно, что найду её, но не думал, что она самолично бросится под мои колёса. Конечно, я бы мог гордиться собой, мол, такая девушка выбрала именно мою машину, чтобы свести счёты с жизнью, только ситуация, если не прикрывать её иронией, очень страшная.
Откуда она вообще выпрыгнула? Чуть сердце не выплюнул, когда она, перепуганная, назад отскочила, а я тормозил машину, вцепившись в руль руками с такой силой, будто сломать пальцы хотел. Вся жизнь, мать её, перед глазами пролетела – я даже слова все нормальные забыл, одни маты в мозгах пульсировали. Я машину вожу лет с четырнадцати, – когда права получал, уже был опытным водилой, хоть в дальнобой иди. И ни разу не попадал в аварии, никогда не пытался сбить человека или протаранить лобовухой столб. А тут, ты смотри, какие дела творятся.
Я не успел в деталях рассмотреть самоубийцу – всё произошло слишком быстро. Выскочил на улицу, хотел заорать на девушку – честно, испугался за неё до трясущихся поджилок. Нельзя же быть такой неосторожной, нельзя. Жизнь не место для таких лихих манёвров. Но когда увидел, кто именно плюхнулся своим очаровательным задом в траву, злость утихла так же быстро, как и родилась во мне. Просто схлынула морской волной, даже следа не осталось.
Но остался страх, который я упорно пытаюсь запихнуть на самую дальнюю полку сознания и усиленно отгоняю от себя страшные картинки изувеченного трупа под своими колёсами.
Она убирает волосы с лица, а они медью переливаются настолько ярко, что я сглатываю слюну. Каждым плавным движением, взглядом своим она планомерно выбивает из моих лёгких воздух, которого и так в них катастрофически не хватает со вчерашнего вечера.
– Нет, я, конечно, всё понимаю, но ты не имеешь права умирать, пока не сказала мне своего имени, – говорю, глядя на неё сверху вниз, а улыбка сама по себе расползается на моём лице.
Смотрит на меня во все глаза, будто бы не верит, что это именно я. Ищу на дне её взгляда подтверждения, что она хоть немного, но рада меня видеть. Фиг мне, снежные королевы так просто не сдаются.
– На надгробии прочитал бы, – бурчит, прижимая толстую папку к груди, будто бы отгораживаясь ею от меня. Ещё и вцепилась в неё с такой силой, что аж пальцы побелели, не только костяшки.
А ещё они дрожат, и я протягиваю руку, чтобы помочь девушке подняться, но она упорно игнорирует мою ладонь. Крепкий орешек, ничего не скажешь – такую с наскока не очаруешь. Впрочем, и места для знакомства попадаются не самые удачные, и ситуации страннее некуда.
– Может быть, я читать не умею?
Ладно, не хочет подниматься, нравится в траве сидеть у обочины, значит, пусть сидит.
– Что ты делаешь? – удивляется, когда я присаживаюсь рядом, вытягивая перед собой ноги. А что? Вполне удобно. Трава мягкая, солнце светит, ветерок приятный обдувает, людей вокруг, кроме нас двоих, и нет практически. Почему бы и не присесть?
– Сижу. Не видно разве? – поворачиваю голову, а лицо моей незнакомки, которая всю ночь никак не хотела из моей башки уходить, совсем рядом. Стоит только наклонить немного голову и можно коснуться губами щеки, вдохнуть аромат волос… так, кому-то вроде меня нужно успокоиться и держать романтические позывы под контролем, пока ошибок не наделал.
Она, такая смешная и растрёпанная, нравится мне ещё больше.
– Удобно? – хмыкает, а я киваю.
– Очень. Ты же, похоже, до вечера решила здесь сидеть. И я посижу.
– Дел других, что ли, нет?
– А у тебя?
Мы перебрасываемся этими пустыми по сути фразами, а я откидываю голову назад, подставляя лицо апрельскому солнцу. Оно не обжигает, но уже настолько тёплое, что хоть на пляж иди. Да, весна нынче рано наступила, а с ней и жизнь как-то странно решила измениться. Забавно.
– У меня очень много дел… мне документы нужно отвезти. Срочно.
– А мне на работу пора, очень тяжёлый день впереди, – говорю, стараясь не смотреть на свою собеседницу, потому что, если буду пялиться, все мысли растеряю. – Но посидим, да. Нужно же людям отдыхать, правильно? Не всё же делами заниматься.
Она будто бы приходит в себя от шока: суетится, перекладывает папку из руки в руку, по сторонам оглядывается, и от этого становится ещё милее. Такая маленькая и испуганная – кайф. Нет, не страх её, а вообще она вся – чистый кайф и услада для моих глаз.
Не теряя времени зря, потому что и сам дико опаздываю, поднимаюсь на ноги, становлюсь напротив и, наклонившись слегка, обхватываю пальцами тонкие женские кисти.
– Ты очень испугалась, да? – Присаживаюсь на корточки, и на мгновение весь мир замедляется настолько, что вовсе перестаёт существовать. Какая разница, что творится вокруг, если бегунья наконец-то нашлась?
А я… я просто смотрю в глаза той, которую и видел-то в своей жизни несколько минут, и имени её не знаю, но почему-то чувствую, что сидеть вот так, напротив, смотреть на неё – лучшее, чем я мог бы сейчас заниматься.
– Ты точно маньяк. – Её голос тихий, но не сломленный. Она вся сейчас, точно натянутый нерв, гордая и непокорная, несмотря на пережитый шок. – Отпусти, я поеду. Мне пора, я опаздываю.
Она не ищет причин уйти, она действительно не хочет оставаться рядом. Не знаю, что происходит в её жизни, есть ли кто-то у неё, да мне и плевать на мужей и детей, что могут ждать её дома. Я просто делаю то, что считаю нужным и правильным, а остальное меня не касается.
– Я отвезу.
– Нет, спасибо, – отрицательно качает головой, а пухлые губы сжаты в тонкую линию, побелели даже. – Городской транспорт отлично справится.
– Слушай, я тебя чуть не убил только что, – начинаю, не выпуская её рук из своих ладоней. – Я же теперь умру от мук совести, измучаюсь весь, исстрадаюсь. Позволь сделать для тебя хоть что-то… в качестве извинения.
– Ты же не отцепишься от меня? – уточняет, хотя наверняка и так знает ответ на свой вопрос.
– Угадала. За автобусом буду ехать, рукой тебе всю дорогу махать.
– Маньяк, – замечает, а я киваю со всей серьёзностью.
Она склоняет голову набок, размышляя над моими словами, а я терпеливо жду. Ну, насколько я вообще умею быть терпеливым, хотя это и не самая сильная моя черта. Тонкая кожа под моими пальцами тёплая и шелковистая, и я не удерживаюсь: провожу по внутренней стороне запястья – там, где вьются голубыми нитками тонкие вены. Правда, наслаждаться ощущениями мне никто не даёт: девушка хмурится и вырывает свои руки из моей хватки.
В самом деле, она ещё долго мне это позволяла.
– Не надо меня трогать. Гладить тоже не надо. Держи руки при себе.
– Договорились, – расцветаю самой широкой своей улыбкой, от которой в восторге и старики, и дети, но точно не моя снежная королева. – Помочь подняться?
Снова вместо ответа отрицательный кивок, а я, выпрямившись, иду к машине.
Людям нужно давать личное пространство, даже если очень хочется сгрести одну конкретную девушку в охапку и утащить в какую-нибудь очень далёкую и покинутую человечеством пещеру.
Распахиваю дверцу машины и жестом приглашаю в салон.
– Давай, не бойся. Я не кусаюсь. Виноват же перед тобой? Виноват. Значит, нужно заглаживать.
Она тоскливо провожает взглядом уезжающий в нужном направлении автобус и, тяжело вздохнув, принимает приглашение. Наверное, в самом деле, опаздывает, раз даже не очень спорит со мной.
– Если что, имей в виду, я твои номера запомнила, – заявляет строго и даже пальцем грозит, будто бы мне лет пять от роду, но её тёмные глаза уже заметно потеплели.
Она садится в салон, устраивает на коленях свою сверхценную папку, а я захлопываю дверцу. Странно так судьба нас сводит второй раз уже, и, честно признаться, мне нравятся такие её повороты.
Занимаю своё законное место, пристёгиваюсь и смотрю вправо – на замершую истуканом девушку. Мне даже нравится, что я всё ещё не знаю её имени – в этом есть некое очарование.
– Безопасность превыше всего, – усмехаюсь и подаюсь вправо. Не резко, чтобы не испугать, но, когда наши тела оказываются в опасной близости друг от друга, и я могу вдохнуть полной грудью сладковатый аромат, исходящий от тёмных волос, окончательно плыву. – Нужно пристегнуться.
Мой голос хриплый, а слова вылетают на свободу с трудом. С ремнём управляюсь еле-еле, а сам не могу оторвать взгляда от пухлых губ совсем рядом. Поцеловать бы сейчас, но, боюсь, эта затея плохо кончится.
Ничего, значит, буду терпение тренировать.
– Куда путь держим? – интересуюсь, сжимая руки на руле.
– Центральный офис “Полиграфсервиса” на Петровского, – слышу ответ, а смех сам собой рождается в моей груди.
Похоже, судьба решила дать мне фору. Ну что ж… я умею пользоваться выпавшими шансами, и этим я воспользуюсь на полную катушку.
