Текст книги "Искажение лжи"

Автор книги: Лина Корнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 14

Домой я пришла после десяти. Джина, увидев меня, поднялась на задние лапки и заверещала. Хоть кто-то живой рядом. Я покормила свинку и выпустила из клетки.

Напряжение долго не спадало. Я думала о Ларисе. Может ли она присылать сообщения? В борьбе за Бориса. Получалось, что да. Может. Просто так. Но это совсем не значит, что Лариса знает, что случилось с Кириллом. А вдруг знает?

Я поняла, что надо отвлечься. Я зашла в соцсети. Иногда мне помогали публикации в группе о философии жизни. Ненадолго. Но все же.

Администратор группы Роберт часто публиковал забавные картинки, глубокомысленные размышления, видео и остроумные посты. Роберт увлекался цветоводством. Он выставлял фотографии самых разных цветов, писал об истории и легендах, связанных с ними, философском смысле названий и связи цветов с религиями.

В группу я вступила, когда рядом был Кирилл. Мы вместе мечтали о том, что у нас будут дети, много животных и дом с огромным садом. И вот тогда-то нам пригодятся рекомендации Роберта.

Теперь я понимала. Ничего из этого не сбудется. Никогда.

Думаю, что я продолжала следить за публикациями Роберта не только из-за того, что они интересные. Скорее потому, что когда-то мы читали их вместе с Кириллом. Для меня это самое важное.

Я открыла страницу группы. Последняя публикация – смешной ролик с пингвинами. Но он не помог. Настроение не улучшилось.

Глава 15

Оставались выходные последнего этапа нашего переводческого марафона. Мы могли работать в офисе или дома, кому как нравится. Но рядом с кроватью и кухней всегда трудней организоваться, поэтому в субботу мы собрались в офисе.

Бóльшая часть переводов была выполнена. Ларисе оставалось их отформатировать, систематизировать и в понедельник утром отправить заказчику. Гурин расцвел, преобразился и пообещал нам отгулы и премию. Он сиял и, энергично пробегая по коридору, командовал: «Убыстряемся!»

– Друзья, мы окончательно сроднимся, – сказал Морис, когда в одиннадцать утра мы пили традиционный кофе. – Я не против того, чтобы мы стали одной семьей, раз уж вместе теперь проводим выходные. А вы?

Кира рассмеялась:

– Ты делаешь нам коллективное предложение? – кокетливо спросила она, взглянув на Дениса, который что-то сосредоточенно набирал в телефоне.

Морис кивнул. Он не был женат и подходил Кире больше, чем Денис. Она точно нравилась Морису. Но это мое личное персональное мнение, а Кире ничего не докажешь. С Денисом Морис сравнения не выдерживал. Внешне он был неказистым. Невысокий, тщедушный, темноволосый, в очках, он напоминал французского художника откуда-нибудь с Монмартра. В холода Морис непременно носил шарф и берет. Конечно же, его коронным языком был французский. Сегодня Морис принарядился и благоухал дорогим одеколоном.

– Как здорово от тебя пахнет! – похвалила Кира.

Морис покраснел. Чашка в левой руке покачнулась (он был левшой), но быстро взял себя в руки и улыбнулся. Денис, наконец, оторвался от телефона:

– А где Никита? – спросил он. – Только его не хватает в нашей дружной компании.

– Он утром свою девушку встречал на вокзале, – сказала Зоя. – Наверное, задерживается. Сегодня вообще-то выходной.

Никита пришел в «Ифину» сразу после университета года два назад. По совместительству он отвечал за компьютеры офиса.

– Должен выйти. Он обещал, – подал голос Борис. – Значит, придет.

Борис сидел в углу между подоконником и столом, напротив моего стула. Сегодня, как обычно, он бросал на меня долгие взгляды, под которыми становилось неуютно. Ну, что ж, ничего нового. Давно пора привыкнуть.

И все равно поведение Бориса казалось странным. Я всегда относилась к нему, как к другу, но не более. И он это знал.

– Разуй глаза, – как-то сказала мне Кира. – Как ты не понимаешь? Борис ждет намека, знака с твоей стороны, а ты никак не реагируешь.

– Какого знака? – удивилась я. – Ты о чем?

– Ничего удивительного – вздохнула Кира. – Холостяк решил устроить личную жизнь. Когда-то же надо. Борису под сорок. Он выбрал тебя. Тем более раньше вы встречались.

Мне стало противно.

– Неправда, – сказала я Кире. – Я с ним не встречалась.

Кира покачала головой и хмыкнула. Больше о Борисе мы не разговаривали. Но я понимала, Кира права. И мне это совсем не нравилось. Ухаживание другого мужчины было нереально. Невозможно. В моей жизни существовал только Кирилл. Даже в неопределенности и неизвестности. Только один Кирилл.

Мысль о том, что Борис, возможно, ждет ответной симпатии, не вызывала ничего, кроме раздражения. Я не чувствовала себя виноватой из-за его неоправданных и пустых ожиданий. Я дружила с Борисом, как со всеми остальными в «Ифине». Откуда мне знать, что он там себе напридумывал?

Борис раздражал меня все больше. Жаль, что в наших кофейных посиделках не участвует Лариса. Я представила себе, как она нервничает. Словно услышав мои мысли, Лариса возникла в дверях. Она выглядела старше своих сорока пяти, невыспавшейся и замученной. В джемпере леопардовой расцветки и черных блестящих лосинах ее фигура с широкими плечами, мощной грудью и тонкими ногами казалась еще более непропорциональной.

– Шеф просит ускориться, – произнесла Лариса назидательно. – На сегодня много работы.

Она обвела всех внимательным взглядом и, конечно, заметила, кто где сидит. Подозреваю, что Гурин не посылал Ларису нас подгонять. Скорей всего, визит был ее личной самодеятельностью.

– Пожалуйста, – Лариса исчезла так же быстро, как появилась.

– Что это было? – удивился Денис.

Он посмотрел на Бориса:

– Из-за тебя нам кофе выпить не дают?

Борис промолчал.

– При чем тут Боря? – удивилась Зоя, молчавшая до сих пор. Брак с любимым мужем освобождал ее от подозрений в симпатиях к коллегам-мужчинам.

Я сидела у окна и молчала. Я наблюдала за коллегами, их движениями, лицами, тоном. Внутри будто работал какой-то счетчик, фиксирующий каждую деталь. Скрупулезно и тщательно.

Самым неприятным было то, что все, абсолютно все, казалось подозрительным! Слова, интонация, с которой они произносились, жесты и взгляды. Про утренний звонок и молчание в трубку я до сих пор ничего не рассказала. Никому. В какой-то момент я, наконец, поняла, почему так и не смогла это сделать. Стыдно признаться даже себе, но так и было. Я подозревала всех, кто находился в офисе.

Коллег и друзей. Всех. Без исключения.

Глава 16

Примерно в пять часов вечера, через приоткрытую дверь, я заметила, как по коридору быстро прошел Никита, за ним Морис и Зоя. К этому времени я, наконец, увлеклась переводом. (Ну, разумеется. По-другому никак.) Я оторвалась от компьютера и вышла из кабинета.

– Я только хотела что-нибудь съесть, – шептала Лариса. По лицу катились крупные, будто искусственные слезы.

Зоя гладила Ларису по голове. Никита молча изучал монитор. В дверях стоял хмурый Гурин. Пахло валерьянкой и цветами.

– За Борисом пошла, – прошептал мне в ухо Морис, – пирожки понесла. Но гнусный тип ее отверг.

Он едва слышно хихикнул:

– Не проголодался еще.

Действительно, сквозь рыдания выяснилось, что Лариса решила сделать паузу, потому что увидела, как на кухню прошел Борис. На субботу у нее были заготовлены пирожки с капустой, которые ему очень нравились. Лариса поспешила следом.

Поход оказался неудачным. Пообщаться не удалось. Борис молча налил кофе и вернулся к компьютеру. Он погрузился в перевод и не отреагировал на жалобные призывы: «Боренька, съешь пирожок с капустой. Специально для тебя пекла». У всех нас бывает похожее состояние. Боишься оторваться от текста, отвлечься, иначе пропадает мысль и можно потерять смысл. Я понимаю Бориса.

На этот раз Лариса обошлась без истерики. Она потопталась у закрытых дверей кабинета и вернулась к компьютеру. Тут-то и выяснилось, что переводы, которые она оформила и подготовила к отправке заказчику, пропали.

Лариса не могла успокоиться очень долго. Она рыдала и причитала без остановки. Я сочувствовала Ларисе. Я хорошо понимаю, что значит потерять готовый, набранный и оформленный материал. В работе Лариса была очень аккуратной и собранной. Все документы, папки лежали на местах, тщательно регистрировались, поэтому пропажа переводов оказалась серьезным ударом.

Борис особенно активно утешал Ларису. Наверное, его переполняло чувство вины. Ведь из-за Бориса Лариса отвлеклась от компьютера. Он держал Ларису за руку и сострадательно кивал в такт рыданиям и всхлипываниям. Реакция Бориса частично примирило ее с происшедшим.

Мне казалось, в скорбном поведении Ларисы есть что-то фальшивое. Своим, особенным путем, но она добилась внимания Бориса. Даже не только его одного. Ларисе удалось оторвать от срочной работы всю «Ифину». Это была победа. Какое Ларисе дело до того, что теперь таким, как я, придется долго перестраиваться и заново вникать в смысл текста.

На самом деле все выглядело неприятно, но не так трагично. У каждого из нас сохранились копии переводов, которые мы делали. До утра понедельника оставалось достаточно времени, чтобы заново все собрать, оформить и подготовить. Конечно, неприятно переделывать готовую работу. Но, в конце концов, не так и сложно.

Ларисе явно нравилось выступать героиней дня. Еще совсем недавно, в годовщину, героиней была я. А теперь стала Лариса. Это ей льстило и означало, что она совсем не хуже. Лариса изо всех сил старалась показать, что раздавлена произошедшими событиями, и продлить момент своего триумфа. Она беспомощно смотрела на монитор и всхлипывала, вяло двигая мышкой.

– Я точно помню, – вдруг сказала Лариса громко и четко, прервав рыдания. Именно в тот момент всеобщее сочувствие подошло к концу, и мы начали расходиться по кабинетам. – Последний перевод я получила на флэшке Дивиновой.

– Больше никаких флэшек, – распорядился Гурин, внушительно посмотрев не меня. – Информацию и переводы сбрасываем только по электронной почте.

Шеф сделал вид, будто не понял намек Ларисы. А ведь она почти прямо заявила о том, что на моей флэшке был вирус. Разве что само слово не произнесла.

– Во, дает! – прокомментировал Морис.

Я не поняла, к кому относится замечание, и вопросительно посмотрела на него. Морис рассмеялся и сделал легкий жест в сторону Ларисы. Стоявшая рядом Зоя тоже рассмеялась. Смех Зои расслабил меня. Показал, что ситуацию можно воспринимать с юмором. Зоя – мой камертон. Показатель того, как надо относиться к ситуации. Серьезно или нет.

Зоя, маленькая хрупкая брюнетка, училась на два курса старше меня. Она была старостой курса и часто выступала на собраниях и конференциях. Я помнила Зою студенткой, а она меня нет. Именно в этом заключалась разница между нами.

Зоя пришла в «Ифину» на год раньше меня. Она предпочитала устные переводы. Шанс покрасоваться перед окружающими. Зоя обладала великолепным языковым чутьем и хорошей реакцией. Ее часто приглашали повторно. Она всегда работала на полставки и никогда не брала переводы домой.

Сейчас Зоя ждала второго ребенка. Муж Сергей обожал ее и пятилетнюю Еву. Он хорошо зарабатывал и мечтал о большой семье. Мне кажется, Сергей надеялся, что после второго ребенка последует третий. И тогда с переводами будет покончено.

Иногда я думала о том, что вместе с Зоей мы начинали. С одинаковой стартовой позиции. Мне становилось грустно. Я не завистлива. Я понимаю, что у каждого своя судьба. Но без сравнений не получалось. Ведь теперь у Зои было все, а у меня ничего. Я даже ребенка не родила. Хоть бы память о Кирилле осталась!

Ну вот, я уже думаю о памяти. Я поверила в то, что Кирилла больше нет?

Глава 17

В тот же день, в начале десятого вечера я пришла домой и поняла, что к концу недели терпение истощилось. Я ждала уже десять дней. Считала каждый час и минуту. Зачем?

Я больше не могла терпеть. Бесконечно ждать и надеяться. Непонятно на что. Кому нужна странная пауза? Наверное, я больше не получу никаких сообщений. Лучше забыть. Я не знала, что делать. Я так четко ощущала свое бессилие, что хотелось рыдать и биться головой о стенку. Как обидно! Ведь я уже почти успокоилась. Я пыталась кое-как примириться с ситуацией. Я хотела начать новую жизнь! Но кто-то упорно хотел вернуть меня и мои чувства на год назад. В прошлое.

Я бродила из комнат в кухню, потом на балкон. Так прошел вечер. После полуночи я устала от бессмысленного хождения и села в кресло на балконе. Я в очередной раз проверила, не отключился ли телефон. Именно в этот момент он звякнул.

Пришло новое сообщение. Номер был незнакомым. Чувствуя, как дрожат руки и колотится сердце, я открыла послание и прочитала:

Я знаю как, почему и где.

Воздуха не хватало. Будто я сейчас задохнусь. Я смотрела на смс. Перечитывала. Снова и снова. Я ничего не понимала. Все, что происходило вокруг, выходило за рамки всякого здравого смысла. Казалось фантасмагорией. Злой и жестокой шуткой. Безжалостной беспощадной игрой. Изощренным издевательством. Кого-то. Надо мной.

«А ведь кто-то меня, похоже, ненавидит. Очень сильно», – внезапно подумала я. Мысль была слишком ясной. Ужасающе четкой.

Кто-то явно испытывал иезуитское наслаждение, посылая мне сообщения. Вдруг постепенно ситуация перестанет быть смешной или забавной? Перерастет в серьезную? Возможно, угрожающую. Впервые я подумала об опасности.

Я ходила и ходила по квартире. Что делать, непонятно. Пассивно ждать других писем или сообщений? Просить помощи? Но кого и о чем? Ведь явная опасность мне не угрожала. Пока. Одно только смутное предчувствие. Плохое. А мое предчувствие ничего не значит, потому что в ту ночь, когда пропал Кирилл, я совсем не вспоминала о муже. Я чувствовала себя замечательно. Мое существование и близко не омрачало никакое предчувствие. Я должна забыть это слово. Оно не про меня.

Я ощущала себя неуютно. Опять вышла на балкон. Осмотрелась. Окна и балкон были плотно закрыты тополями и вязами с густой листвой. Когда-то я считала себя хорошо защищенной. Потом это чувство пропало.

В небе послышался рокот вертолета. Он летел совсем низко, почти задевая верхушки деревьев. Интересно, заметно ли пилоту, что я стою на балконе?

Я подняла голову, но ничего не увидела. Ну, конечно, ведь вокруг густая листва. Я села в кресло. Не надо стоять. Так меня лучше закроют ветки. Правда, от кого мне хотелось спрятаться, я еще не поняла.

Мысли были противоречивы. Больше всего на свете я хотела узнать, что случилось с Кириллом. Пусть он сбежал от меня, лишь бы только был жив. Пусть предатель. Главное, чтобы живой. Я так надеялась на эти сообщения. И что? Что получилось? Ничего. Впрочем, как обычно.

Я – нелепая никчемная неудачница. Я ничего не могу и не умею. Я даже не могу разузнать, что произошло с моим горячо любимым мужем. И кто пишет мне дурацкие тупые смс. На меня надвигалась паника. Я сделала глубокий вдох и посчитала до двадцати. Не помогло. Сердце билось быстро, неровными скачками. Я встала с кресла, снова сделала глубокий вдох и слегка задержала дыхание. Потом медленно посчитала до тридцати. Стало легче.

Я посмотрела вниз на акацию, растущую справа, неподалеку от балкона. Кирилл любил это дерево. Нет. Я больше не смогу так жить. Я опустилась в кресло. Пахло свежестью и травой. В парке опять кричала сова. Значит, скоро рассвет.

Я все решила. Для себя. Я не должна потерять ни единого шанса, если это поможет узнать правду. Даже самого микроскопического. Даже если кто-то просто насмехается надо мной. Пусть насмехается. Пусть издевается. Главное, чтобы я все узнала.

Я должна взять себя в руки. Обязана.

Глава 18

Солнце опять разбудило меня на балконе. Балкон – моя новая спальня. Сюда надо поставить раскладушку.

Я понимала, надо идти в «Ифину» или садиться переводить дома. Но не могла. Вчерашнее решение уже не казалось таким правильным. Я начала сомневаться. Я думала о том, что сообщение пришло, а я опять ничего не узнала. От мыслей, непрерывно бурлящих в голове, становилось еще тяжелее. Мне обязательно надо с кем-нибудь посоветоваться. Но я не хотела рассказывать о своих новостях никому в бюро.

Я подозревала всех. Даже Киру. Хотя, наверное, зря. Кира слишком занята мечтами о Денисе. Меня не тянуло откровенничать с Кирой. Не знаю, почему я не хотела ничего ей рассказывать. Родителям тем более нельзя ничего говорить. Они будут волноваться. Получалось, что поделиться мне, действительно, не с кем.

В восемь я оделась и пошла на работу. Воскресное майское утро казалось чудесным. Яркие краски. Сочные запахи. Вокруг так здорово, что я немного посидела на скамейке в парке. Наслаждалась природой.

На улицах было пусто. Город все еще спал. Прогулка меня взбодрила. Я решила дойти до рынка на Комсомольской площади и купить зелень Джине. Вдруг Элла уже открыла свой ларек?

Мне повезло. Элла трудилась. Подходя, я видела, как она безуспешно пытается горкой сложить на прилавке капусту, но кочаны упорно скатывались вниз. Кое-как сложив кривоватую горку, Элла принялась вытаскивать ящики с картошкой, как всегда, напевая себе под нос. У прилавка сильно пахло клубникой.

Элла увидела меня, остановилась и радостно улыбнулась.

– Что так рано сегодня? – Спросила она, не здороваясь.

– На работу иду, – ответила я. – Вот решила прогуляться.

– Дело хорошее. Гулять надо побольше. – Элла внимательно посмотрела на меня. – Случилось что?

Сначала я кивнула. Потом почувствовала, как из глаз полились слезы, которые я долго сдерживала. Не знаю, почему так получилось. Не могу объяснить.

– Точно случилось, – констатировала Элла. – Я могу чем помочь?

И тут, поддавшись внезапному порыву, я протянула Элле телефон с первой смс.

– Вот и хорошо, – прочитав, радостно кивнула Элла. – Может, скоро все и узнается. Я же тебе говорила. Человек – не муравей.

Я молчала. Открыла второе и третье сообщения, снова протянула ей телефон. От Эллы уютно пахло борщом и кашей. Как в детском саду от нянечки.

Она внимательно прочитала и удивленно посмотрела на меня.

– Это что такое?

– Не знаю. – В горле стоял привычный ком. Говорить было трудно.

– Как не знаешь?

– Не знаю. Кто-то прислал. Две – в годовщину, а вчера ночью – третью.

– Во сколько? – Она взяла телефон у меня из рук, перечитала смс и сообщила:

– А отправители разные.

И правда. Я не обратила внимание на то, что сообщения отправлены с разных телефонных номеров. Ну, такой фокус сейчас не проблема.

– Что делать будешь? – Элла с беспокойством посмотрела на меня и вернула смартфон.

– Я не знаю, что делать.

– Может, просто издевается кто? Ты об этом не думала?

– Нет. Я вообще пока ни о чем не думала. Не понимаю, что происходит.

– Ты зачем серьезно всякую ерунду воспринимаешь?

– А как еще воспринимать? – Голос дрогнул и стал противно плаксивым.

– Ну, не знаю. Можно забеспокоиться, но можно и посмеяться. Главное, как отнестись.

– Сначала я подумала, что узнаю, где Кирилл и что с ним. Но вышло, что только зря понадеялась. Сообщения идут, толку никакого.

– Ну, понятное дело.

Элла замолчала, рассматривая капусту.

– Что же делать? – умоляюще спросила я. – Я совсем потерялась. В полицию, наверное, надо, но не хочется.

– Раз не хочешь, подожди, может, что еще прояснится. Да точно прояснится!

Я всхлипнула. Было слышно, как на рынке перекрикиваются продавцы.

– Да не плачь ты! Из-за каких-то сообщений! Нашла из-за чего! Меня вот тут тоже месяц назад обвинили, что я ящик картошки украла. Денег требовали. Потом извинялись, когда узнали, что сами обсчитались.

Сравнение показалось таким неожиданным, что я рассмеялась.

– Вот и у тебя все выяснится, – сказала Элла.

Капустная горка рухнула и покатилась вниз. Элла взяла в руки самый маленький кочан.

– Понимаешь, хочу в горку уложить, чтоб красивей было. Главное, ты не бери себе в голову разную ерунду. Это, наверное, эти, как их?

Она задумалась.

– Вспомнила, тролли. Может, они балуются. А, может, и не они. Вот лучше подумай, кому ты дорогу перешла или муж твой.

– Я не знаю, – всхлипнула я. – Никому.

– Понятно, – сказала Элла. – Так, может, у тебя денег попросят скоро, а сами ничего не знают? Ты смотри, поаккуратней! Денег никому так просто не давай. Только если что расскажут. Да и то еще подумать надо, платить или нет.

Я кивнула. Мысли Эллы показались верными.

К прилавку приблизился первый покупатель. Пожилая женщина с сумкой на колесиках. Я часто ее здесь встречала.

– Извини, работать надо. Все наладится. Вот увидишь.

Элла сосредоточилась на взвешивании клубники.

За первым покупателем подошел второй, затем третий. У прилавка моментально выстроилась очередь. Элла работала быстро и ловко. Изредка она взглядывала на меня и ободряюще кивала.

Потоптавшись на месте, я двинулась в офис. Я шла и думала о том, что зря так распсиховалась. Кирилла не было рядом уже год. Кто-то вздумал играть со мной в жестокие игры. Хорошо. Пусть играет.

Я должна научиться вычленять из игры то, что нужно. Как при переводе. Отсечь то, что мешает четко и доходчиво сформулировать мысль.

Я должна отбросить эмоции. Быть мудрой и жесткой. Не обращать внимания на разные нюансы. Не ныть и не жаловаться.

Моя главная цель – правда.

Я должна быть спокойной и хладнокровной, потому что, возможно, через год у меня появился шанс. Я должна узнать, что случилось с Кириллом.

Правда, что для этого делать, я пока не поняла.