Текст книги "Раздели со мной вечность (СИ)"
Автор книги: Лина Гилберт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Я продолжаю молчать, потому что просто не представляю другую жизнь для себя. Если б я не встретила Алекса, у меня не было бы ничего. Это он вытащил меня из всего дерьма, что было тогда у меня в жизни. Это он помог мне раскрепоститься и стать лучше. Это он помог мне не стать кем-то другим.
– Я не могу представить этого. Я даже думать не хочу, что в моей жизни могло не быть кого-то из этих ребят. Я люблю их. Очень сильно.
– Хорошо. Спасибо, что ответили на наши вопросы. Я желаю вам удачи в будущем. – Девушка попрощалась и ушла.
А я осталась сидеть на месте, даже когда Винсен стал кричать на всех и пытался уговорить меня подняться и пойти навстречу фанатов.
– Котенок. – Алекс опустился на корточки пере домной и заключил мое лицо в своих ладонях. – Что с тобой?
Я поднимаю внимательно смотрю на него, и не представляю, что будет если я его потеряю. Ведь он мое все.
– Все в порядке. Просто, неважно себя чувствую, – вру я.
– Ты уверена, что сможешь сегодня играть. Может посидишь в номере?
– Нет, все в порядке, идем, – я улыбаюсь и поднимаюсь одновременно с ним.
Нам приходится ехать сорок минут в машине, чтобы добраться до нужного места.
– И так, – слышен голос Винсена, который вышел из машины раньше, – вы долго ждали появления вашей любимой группы, и вот она здесь! – Публика взревела, – Встречайте! «El Alien to del Diablo».
Под громкие крики фанатов, мы покинули машину и прошли по красному ковру, специально постеленный для нас, который привел нас в небольшой конференц-зал.
– ЛОРЕН! ЛОРЕН! Можно тебя обнять, – кричала маленькая девочка, лет десяти.
Это было так мило, что я не удержалась и вышла из-за стола, раскинув руки, приглашая для объятий. Несколько человек пронырнули сквозь секьюрити и тоже очень крепко обняли меня.
– Господибожемой! Я обняла Лорен Грин, – кричит малютка, а из глаз у нее катятся счастливые слезы. Она продолжает прыгать и визжать рядом со мной, даже когда, нас фотографируют ее подруги.
Было неимоверно приятно осознавать, что народ любит тебя. Это была не первая наша Фан-встреча, но она была самая маленькая и самая теплая. Нас угостили чаем и мы послушали интересные истории из жизней людей. Было интересно узнать, что нашу музыку слушают не только люди похожие на нас, но и маленькие девочки, и взрослые, довольно серьезные люди. Мне даже повезло сфотографироваться с известной моделью. Если честно, она просто мимо проходила.
И наконец, пришло время нашего концерта. Я была так счастлива спеть новые песни, и послушать произведения написанные Алексом. Но больше всего, меня покорило, когда он попросил меня спуститься со сцены к слушателям и стать одной из них.
– А это, Котенок, специально для тебя.
И он запел, своим хриплым голосом:
Я никогда не думал быть тем, кто убережет тебя от тьмы,
Но сейчас я знаю, что ты зашила мои раны, просто являясь собой.
И я взвалю на себя эту ношу – я стану святым,
Но помни, что я человек, и я обречен петь эту песню
Так услышь мой голос, напоминающий тебе не истекать кровью,
Я здесь...
Спаситель будет с тобой, когда тебе одиноко,
Спаситель всех твоих дел,
И ты сможешь свободно жить без зла
Я написал свою колыбельную для всех одиноких.
Вспомните, как учились быть теми, кого любите.
А я могу взять перо и научить вас жить,
Но мой главный подарок – то, что осталось несказанным
Так услышь мой голос, напоминающий тебе не истекать кровью,
Я здесь...
Спаситель будет с тобой, когда тебе одиноко,
Спаситель всех твоих дел,
И ты сможешь свободно жить без зла
Спаситель будет с тобой, когда тебе одиноко,
Спаситель всех твоих дел,
И ты сможешь свободно жить без зла
Когда я услышу твой крик, молящий о жизни,
Я буду рядом.
Когда я услышу твой плач, молящий о свете,
Я буду рядом.
Я не сомневаюсь, что все, что он сейчас спел, это правда. Он всегда будет единственным, кто сможет уберечь меня. Я никогда не полюблю никого так, как этого мужчину.
Поэтому, когда я возвращаюсь на сцену, а я это делаю незамедлительно, я притягиваю его к себе, а между поцелуями, шепчу, как я сильно его люблю.
Я бы сказала это все вслух, но он единственный, кто будет знать меня такую. Слабую и беззащитную.
Глава 18.
– Вы верите в бога?
– Я пою песни: о небесах и дьяволов, на моей шее флакончик со святой водой, под моим ковром нарисованная кровью ловушка для демонов и соляная дорожка у порога квартиры. Верю ли я в бога?
Наш трехнедельный тур неожиданно закончился. Конечно, мы все устали и безумно хотели нормально поспать, а не всего четыре часа за сутки, но я уже хочу в один из потрясающих отелей, чтобы снова встретиться с нашими фанатами.
Алекс, очень рад приезду домой, потому что мы можем с ним порезвиться, что, к сожалению не особо удавалось нам в свободное время, во время тура. Майк и Среда теперь вместе. Дин, как и раньше, гуляет по клубам и ищет развлечение на одну ночь. Ну, а Винсен, продолжает клеить молодых девушек в надежде, что они понравятся его матушке.
Вроде ничего нового, вся та же городская суета, вот только есть одно но, огромное, но. Меня продолжают преследовать напитки с наркотой. Мы не можем найти моего мучителя. Поэтому подключаем прессу. И теперь, когда весь мир знает, что мне угрожает опасность, очень трудно спрятаться от назойливых вопросов журналистов и излишнего внимания к моей персоне.
Сейчас, я сижу дома, и лазаю по Интернету в поисках новой «желтой" информации. В последнее время, Алекс, ведет себя немного странно, и я подумала, что смогу найти что-то интересное в инете.
Совсем недавно, Лиля, наша консьержка, сообщила мне, что сразу после того, как я ухожу в универ, Алекс куда-то направляется. Камеры, расставленные по периметру нашего дома, показывают, что в основном, он уезжает с Винсеном, на его машине. На все мои вопросы, они отвечают однозначно, встречи с новыми клиентами.
– Есть кто дома? – Звучит знакомый голос Данка.
С веселой улыбкой срываюсь с места и несусь в объятия брюнета. Алекс и Данк, с момента первого моего отравления, стали друзьями, и теперь, много времени проводят у нас дома, что естественно сблизило и меня с брюнетом.
– Привет, малышка, – одной рукой парень обнимает меня за талию, в другой держит пакет, в котором что-то, однозначно стеклянное, бьется друг об друга. – Я принес нам вкусняшки. – парень улыбается, и так же держа меня за талию, проходит в нашу студию.
– Ты купил мне мороженого? Я тебя просто обожаю. – Достаю две ложки, одну передаю Данку, другой залазаю в банку клубничного мороженного и ем. – Ммм… как вкусно.
– Я знал, что тебе понравится.
– Почему не предупредил, что придешь?
– Я по делу и не надолго. – Парень садится напротив меня и достает бумаги.
– Я вся во внимание.
Он раскладывает передо мной исписанные листки.
– Я написал песню, ты должна ее спеть.
– Опять? – возмущаюсь я, захватывая пальцем мороженое и размазывая его по его щеке, задевая уголок губ.
Зрачки Данка моментально расширяются, он тяжело сглатывает и ежится. Заметив удивление на моем лице, парень несколько раз моргает и скрывается за маской безразличия.
– Данк? Что-то не так? – не успеваю я договорить, как меня прерывает звонок.
Данкер берет трубку:
– Да?... Я понял. Сейчас будем.
Нельзя прочесть ни одной эмоции на его лице, но я понимаю, случилось что-то ужасное. Парень еще немного смотрит в пространство и фокусируется на мне.
– Собирайся, Алекс в больнице.
Глава 19.
Не спешите судить человека по первому впечатлению. Основное дерьмо он припас для вас на десерт в характере. Тейлор Момсен.
– Вам нужно пройти в 205 палату, он… – говорит медсестра, но я больше не слушаю, потому что мчусь уже по коридору. К любимому.
Его голова повернута, глаза устремлены к двери, как только я захожу в комнату.
– Котенок, – шепчет он с болью в голосе. Мои ноги прикованы к полу. Я не могу двинуться. Он кажется похудевшим, синие круги под глазами, стали ярче чем обычней. Как, черт возьми, он может выглядеть так ужасно, если еще с утра он был здоровым. Как такое может произойти?
Мой пульс стучит в ушах. Грудь сдавливает. Это Алекс. Тот, который все время был рядом. Тот, который лишь хотел, чтобы я была счастлива. Что-то представляла собой. Была лучше своей матери, и не стала похожей на отца.
Его рука вытянута ко мне, ладонь раскрыта.
Черт подери, этого просто не может быть!
Я чувствую на своем плече руку Данка, подталкивающую меня. Шаг за шагом я подхожу к нему.
– Оставьте нас, – просит Алекс, и я больше чувствую, чем слышу, что Данк и все участники группы покидают палату.
Мне просто не верится, что Алекс, мой Алекс, всегда сильный и жесткий, сейчас лежит на больничной койке, с кучей маленьких трубочек и несколькими капельницами.
– Алекс, – заставляю свои ноги двигаться, подхожу ближе и сажусь на колени рядом с его кроватью.
– Я люблю тебя, – шепчет он, а я, беру его ладошку и подношу к губам, оставляя поцелуи на костяшках его пальцев.
– Лорен Грин? – раздается мужской голос и я оборачиваюсь, – я так понимаю, вы супруга Алекса. – Я киваю, – я Роберт Конели, лечащий врач вашего мужа, могу я с вами поговорить.
– Я сам все расскажу. – Голос Алекса звучит угрожающе, но врач только качает головой и обращается ко мне:
– Я хочу чтобы вы зашли ко мне, а пока, я вас оставлю.
Я киваю, но все мое внимание обращено на Алекса. В течение долгих десяти минут мы просто смотрим друг на друга держась за руки, после чего Алекс прерывает слишком громкую тишину:
– Мне не долго осталось. – Я пытаюсь переварить услышанную фразу, а когда понимаю, что он имеет в виду, не хочется в это верить.
Я качаю головой.
– Этого не может быть.
– Котенок, – успокаивает он, и притягивает меня в свои объятия, не боясь причинить себе боль, – мне не хочется этого говорить, но это так.
– Сколько?
– Лори…
– Сколько? – я поднимаюсь с его груди и вытираю слезы, которые все равно продолжают стекать, по-моему, лицу.
– Чуть меньше месяца.
– Как давно ты об этом знаешь?
– Я… – он замолкает, отводит взгляд, – три года.
– Что? – я потрясена. Почему он мне не сказал об этом. Почему я узнаю только в последний момент. Мне хочется разрушить все стены в этой больнице и кричать. Кричать так громко, чтобы весь мир знал о моем горе. – Почему? – удается выдавить мне. Огромный комок слез застрял у меня в горле. Я боюсь, что если я скажу еще хоть слово, разрыдаюсь в голос.
– Тогда было все не однозначно. А потом… Потом, я просто не хотел чтобы ты страдала.
Я понимаю, что на его месте поступила бы так же. Но сейчас, я не могу понять, что хуже, узнать тогда или сейчас.
– Алекс, я… – мое тело сотрясают рыдания, и мы просто в тишине наслаждаемся обществом друг друга. Нам не нужны слова, что бы понять, что нам обоим очень больно терять друг друга, и что мы оба боимся будущего.
– Время посещения закончено, – спустя несколько часов, объявляет медицинская сестра, – приходите завтра.
Я не хочу уходить. Мне осталось меньше месяца, видеть этого мужчину живым.
– Могу я остаться здесь на ночь?
– Простите, но нет.
Неужели нельзя пойти на компромисс.
– Я могу заплатить, – предлагаю я.
– Простите мисс. Нельзя.
Мне тяжело покидать любимого, поэтому Данк, который все это время сидел в коридоре, заходит в палату, и почти силой вытаскивает меня от туда.
Он держит меня в своих объятиях, когда мое тело продолжает сотрясаться от рыданий.
– Мы прием к нему завтра, – шепчет он, целуя меня в макушку. – Ему нужно отдохнуть.
Он продолжает что-то шептать мне на ухо, а мне все равно, я молча реву. Совсем скоро, мне придется расстаться с человеком, который был всем в моей жизни.
И я не представляю, зачем мне жить дальше.
Глава 20.
Я не могу уснуть. В соседней комнате спит Данк. Он не захотел оставлять меня одну в подавленном состояние, а я и не настаивала. В комнате темно, мой сотовый крепко сжимает ладонь. За этот вечер, я миллион раз звонила Алексу, чтобы узнать, как его самочувствие. Я бы позвонила его лечащему врачу, но у меня нет его телефона. Я так и не зашла к нему, после встречи с Алексом, просто не смогла.
Я переворачиваюсь в кровати, зная, что сон так и не придет. Поэтому, я просто лежу и позволяю своим мыслям преследовать меня.
Переворачиваясь, я достаю из-под матраса блокнот и фотографию любимого, и начинаю писать.
Глава 21.
На следующий день я измотана. Я крутилась и вертелась всю ночь. Каждый раз, когда мои глаза закрывались, приходили сны, заставляющие меня, их снова распахнуть.
Я быстро принимаю душ и одеваюсь. Я не иду на занятия, вместо этого я направляюсь в больницу и провожу весь вечер с Алексом. Данк, проводит все время рядом, ни на секунду не покидая меня.
Глава 22.
И так проходят две недели.
Глава 23.
Врач говорит, что ему осталось еще несколько дней, но я это и так понимаю. С каждым днем, ему становится на много хуже. Я больше не плачу. Слезы кончились. Осталась только пустота. Пустота, которая раздирает меня изнутри.
Глава 24.
Мы сидим с Данком на Английской литературе, когда его телефон звонит. Не обращая внимание на замечания учителя, Данк собирает все вещи, берет меня за руку и тянет в коридор.
– Я слушаю, – отвечает он. На глаза машинально наворачиваются слезы, потому что я знаю, что он сейчас скажет. – Хорошо… Я понял.
Вешает трубку и смотрит на меня.
– Это Винсен. – Он берет меня за руку, а я напрягаюсь, слезы катятся еще сильней. – Он не хорошо себя чувствует... Врачи думают, что пора.
Глава 25.
А ты знаешь, что если человеку вспороть легкие и утопить в озере, то он не всплывет?
Я чувствую, будто задыхаюсь своим собственным языком. Будто он отекает, заполняя мой рот, горло, душа меня, но я все равно не могу заставить себя его открыть и произнести слово. Все это время у меня в мозгу пусто, за исключением одних и тех же слов, снова и снова прокручивающихся у меня в голове.
Пора, пора, пора.
Такие чертовски простые слова, но они значат, что все меняется. Что мне придется продолжать жить, но он скоро умрет. Его не станет, черт возьми. Ни большого бьющегося сердца, ни улыбки. Ничего, кроме кожи, костей и татуировок, пока в конечном итоге, не останется даже этого.
Моя рука, крепче сжимает дверь и приборную панель, пока Данк везет меня в больницу к Алексу. Что бы сидеть рядом с моим любимым. Пока он умирает.
Я практически давлюсь слезами. Что-то поднимается у меня в горле, но я с трудом это проглатываю, продолжая тихо плакать.
Мы выбираемся из машины, и Данк берет меня за руку. Я не возражаю, потому что мне нужна поддержка. Его поддержка.
Он не спрашивает, в порядке ли я. Потому что знает ответ.
– Ты уверена, что хочешь, чтобы я остался там с тобой.
Я киваю, и Данк притягивает меня к себе. Я благодарна, за то, что он спросил, и по-прежнему нуждаясь в нем, потому что самой мне с этим не справиться.
У меня ужасно трясутся руки, когда мы входим внутрь.
– Котенок, – шепчет он, и я не могу больше выдержать, я начинаю плакать еще сильней. Сердце разрывается от боли, от страха, потерять его.
Я держу его руку, когда сажусь в кресло. Никто из нас ничего не говорит. Его дыхание поверхностное и громкой.
В комнату входит врач, и начинает рассказывать что-то про рак, но я не слушаю его. Врача сменяют медсестры, и добавляют лекарство к капельнице. Моего плеча касается рука Данка. Я не смотрю ни на кого из них. Не говорю ни с кем. Не делаю ничего, только гляжу на Алекса.
***
Мои ноги отяжелели, но мне как-то удается их передвигать. Данк остается в коридоре, когда я закрываю дверь палаты Алекса. Я позволила себе выйти в туалет, и сейчас очень жалею об этом, я пропустила его пробуждение.
Не знаю, нормально ли это, правильно, или так я становлюсь самой стервозной девушкой на земле, но я залезаю к нему на кровать, надеясь и молясь, что не делаю ему больно. Все что я знаю, – это то, что он нужен мне.
Я накрываю его рукой. Сворачиваюсь на боку. Я чувствую себя в безопасности рядом с ним, впрочем, как и всегда.
– Моя маленькая девочка, – не понимаю, как ему удается так отчетливо, сильно произносить слова. Возможно, из-за меня. Потому что он знает, что мне это нужно.
– Живи своей жизнью, Лори, – мне приходиться поднять к нему глаза, потому что я не понимаю, что он имеет в виду. – Ты можешь делать все, что хочешь, Лорен. Это все, что я хотел, чтобы ты знала. Ты лучше своей матери. Лучше своего отца. У тебя может быть все. Ты можешь быть кем угодно. Делать что угодно… но живи своей жизнью. Если ты решишь, что учеба не для тебя, то не делай этого из-за меня. Я хочу, что бы ты нашла то, что будет делать тебя счастливой.
Его зеленые глаза пристально глядят в мои.
– Котенок, я люблю тебя. И хочу, чтобы ты была счастлива. Когда меня не станет, обрати внимание на Данка. Он хороший парень. – Я не понимаю о чем он говорит, и удивленно приподнимаю брови. – Я знаю, что вас тянет друг к другу. И если нам с тобой не суждено быть вместе, значит так нужно. Но помни, Котенок, я люблю тебя.
Я упрашиваю себя хоть что-нибудь сказать, но не могу подобрать слов. Они заперты внутри меня. Каждый раз, когда они пытаются выскользнуть, их закрывает какая-то дверь, не давая выйти.
– Ты подарила мне жизнь, – снова говорит он, – Ты единственная в моей жизни, кто что-то значит.
– Я люблю тебя. – Только и удается выговорить. Надеюсь, этого достаточно. Надеюсь, это правильно. Когда я гляжу на него, его лицо влажное. А губы изогнуты, в такой родной для меня улыбке.
***
Проходят часы. Я даже понятия не имею, сколько. Они идут, пока он спит и хрипло дышит. Он уже долгое время больше не просыпается. Сейчас середина ночи. А мне приходиться лишь смотреть на часы, но у меня нет сил.
Данк стоит у окна, вглядываясь в темноту. Включен только маленький светильник у кровати Алекса.
Глядя на него, я вдруг нуждаюсь в нем. Ощутить его, поговорить с ним. Он оборачивается, когда кресло скрипит, и я встаю. Не говоря ни слова, я подхожу к нему и утыкаюсь лицом в шею, всхлипываю. Он притягивает меня ближе в свои объятия и целует в макушку.
И почему-то… я чувствую сея лучше. Все еще разбита, потеряна, зла, но не так одинока.
– Я теряю его, – срывается с моих губ в его шею. – Черт возьми, я теряю его. Я больше не хочу терять тех, кого люблю.
Он отстраняется от меня и прижимает к стене. Кладет ладони на мои бедра. Впивается в них ногтями, и прижимает меня настолько близко к себе, что мне кажется будто мы одно целое. А потом наклоняется вперед и целует. Я понимаю, что это, неправильно, но я не могу ничего с собой поделать.
Поцелуй медленный и спасительный. Он стонет и я проглатываю его стон. Пробует на вкус частичку моих губ. Отдает мне свои. Впивается в меня. Прижимает к себе.
– Это не правильно. – шепчу я отстраняясь.
– Знаю. – Он снова целует меня. В это мгновение, в полутемной комнате, пока мой любимый спит на кровати рядом с нами, я понимаю, что нуждаюсь в этом человеке. Пусть не так, как в Алексе, но нуждаюсь, и довольно сильно.
– Я не смогла бы пережить это без тебя.
– Я не смог бы находиться в другом месте.
Я делаю пару глубоких вдохов и говорю:
– Я не хочу с ним прощаться.
– Знаю, мне жаль.
Теперь уже я притягиваю его для поцелуя.
– Я знаю.
***
Дневной свет показался и снова исчез. Следующая ночь. Алекс так больше и не просыпался. Приходят и уходят Винсен и ребята из группы, несколько часов назад, нас покинул отец Алекса.
Его рука больше не сжимает мою, но я стараюсь держать ее за нас обоих.
Я знаю, что мне нужно сделать. Каждый раз, когда я открываю рот, ничего не выходит. Поэтому я просто сижу. Смотрю, как он умирает. Смотрю на его страдания. Жду.
Алекс не издает других звуков, кроме дыхания, звучащего практически мучительно.
Да сделай уже, черт возьми!
Я оглядываюсь на Данка, а он смотрит на меня. Я пытаюсь сказать ему глазами. Дать ему знать, что отпускаю его. Он слегка кивает мне головой.
Я напугана до смерти тем, что должна сделать, но в то же время и горжусь. Горжусь, что отпускаю его. Выпускаю на солнечный свет.
Я наклоняюсь вперед, прижимаюсь губами к его уху. Мои слова звучат тихо. Только для него и для меня.
– Ты не представляешь, как я люблю тебя. И мне стыдно, что несколько ночей назад, я прикасалась этими губами к губам Данка. Ты дал мне все, и клянусь богом, ты будешь мною гордиться. Я окончу институт, потому что так нужно. Ради тебя… и ради меня. Я люблю тебя… – Мой голос прерывается. Слова прорывают плотину, удерживающую мои слезы, и я, в конце концов, плачу. Плачу из-за него. Из-за себя. За весь чертов мир, который его теряет. – Я буду счастлива. Я буду жить ради себя и ради тебя. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Ты можешь идти. У меня есть ребята, они смогут обо мне позаботиться. Правда. С нами все будет хорошо.
Клянусь, его ладонь сжимает мою. Больше ничего не двигается. Дыхание не меняется, но я знаю, что он меня слышит. Я знаю, что он гордится мной.
– Я люблю тебя. С нами все будет хорош. – Снова шепчу я, касаясь губами его губ.
Я переплетаю свои пальцы с его и сажусь на краешек кровати. Я смотрю на Данка, и он подходит ко мне. Он садится рядом со мной, одну руку кладет на мое плечо, вторую – на Алекса.
И мы ждем.
Секунды.
Минуты.
Полчаса.
Его дыхание замедляется. Успокаивается.
– Со мной все хорошо, – снова говорю я. Поднимаю его запястье, целуя его.
Еще один вздох.
Я жду.
И жду.
Он больше не дышит.
Он умер.
Глава 26.
Все мои мысли, рано или поздно оказываются на бумаге.
Спустя три дня, мы похоронили его.
Пол города пришли на его похороны. Каждый хотел попрощаться с ним. Это был последний день, когда я видела рябят в нормальном состояние. Две недели мне понадобилось, чтобы вытащить их из своего дерьма, и объяснить, что Алекс этого не захотел бы. Все вернулось на круги своя. Вот только, его с нами нет. А это сильный удар для каждого из нас.
Сейчас, мы стоим на сцене и молчим.
Мы устроили прощальный концерт в его честь. Прийти могли все, концерт был бесплатным.
– И так… – Я жду, когда мой голос перестанет дрожать, и продолжаю, – совсем недавно, я нашла письма, которые он написал для нас. Здесь есть письмо, для каждого. – я отдаю конверты Майку, Дину, и Данку, который стоит у самого края сцены, рядом с секьюрити. – Даже для вас. – Захлебываясь своими слезами, я разворачиваю белый конверт, и начинаю читать. – Дорогие фанаты, спасибо, что все это время были с нами. Я никогда не думал, что мне придется проститься со сценой, таким вот образом. Хах… Мы очень любим вас. И когда я говорю мы, имею всех участников группы. Я надеюсь, что вы останетесь с ними, и будете поддерживать в любой ситуации. Я боюсь, что Лорен, может отказаться от музыки, потому что меня не будет рядом. – Я замолкаю, буквы расползаются перед глазами. Утираю слезы, и продолжаю. – А это может случиться. Я написал это письмо специально для вас. Хочу, чтобы вы были рядом с моими ребятами и помогали морально. Ведь, это так весело с вами общаться. Вы не представляется, как Лори была возбужденна после встреч с вами. Она постоянно улыбалась и прыгала по квартире, шучу. Наверное, это будет не к месту, но я хочу, чтобы Лори, попытала счастья с Данком, и надеюсь, вы поддержите их. И еще раз, прошу прощения, что прощаюсь с вами так, а не в живую. Люблю вас. Ваш Алекс.
Мой голос затих, и немая тишина в зале не прерывалась еще некоторое время. После чего, я кивнула ребятам и снова обернулась к зрителям.
– Мы любим тебя, Алекс. А это, специально для тебя.
Я взбираюсь, я соскальзываю, я падаю,
Я добираюсь до твоих рук,
Но я лежу здесь одна,
Обливая потом твою кровь
Если бы я могла понять, как
Заставить тебя слушать,
Потому что я умираю от голода ради тебя
С моей бессмертной любовью
И я, я буду...
Дышать ради любви завтра,
Ведь нет никакой надежды на сегодня,
Дышать ради любви завтра,
Ведь может быть есть другой путь
Я взбираюсь, я соскальзываю, я падаю,
Я добираюсь до твоих рук,
Но я лежу здесь одна,
Обливая потом твою кровь
Если бы я могла понять, как
Заставить тебя слушать,
Потому что я умираю от голода ради тебя
С моей бессмертной любовью
И я, я буду…
Толпа молча слушает эти песни. Я не знаю почему, может, потому что не знают слов, а может, решили почтить память погибшего Алекса.
Я заканчиваю эту песню, и плавно перехожу к следующей:
В городе я никого не знаю,
Но ты подарил нам жилье.
Я никогда не благодарила тебя за это,
Я надеялась, у меня будет еще хоть одна возможность сделать это.
Так что ты обо мне думаешь?
Такой счастливый, такой сильный, такой гордый.
Я никогда не благодарила тебя за это,
Теперь же мне это никогда не удастся.
Пусть ангелы укажут тебе путь!
Услышьте, друзья мои!
По бессонной дороге идут неспящие,
Пусть ангелы укажут тебе путь!
И если бы ты сегодня был со мной,
Я бы спела тебе хотя бы еще раз
Песню для сердца, такого добродушного,
Которому Господь не позволил жить.
И толпа опять молчит.
– А эту песню, – начинает говорить вдруг появившийся на сцене Данк, – Алекс, лично попросил меня спеть для Лорен. Мы даже пару раз репетировали, – парень усмехается, но забирает у меня микрофон.
Ребята начинают играть незнакомую для меня мелодию, а я, сажусь у края с цены, закутываясь в одеяле, потому что в рубашке Алекса я начинаю замерзать, и внимательно слушаю.
Данк начинает медленно, и его голос, почти похож на голос Алекса. Почти
Я никогда не думал быть тем, кто убережет тебя от тьмы,
Но сейчас я знаю, что ты зашила мои раны, просто являясь собой.
И я взвалю на себя эту ношу – я стану святым,
Но помни, что я человек, и я обречен петь эту песню
Так услышь мой голос, напоминающий тебе не истекать кровью,
Я здесь...
Спаситель будет с тобой, когда тебе одиноко,
Спаситель всех твоих дел,
И ты сможешь свободно жить без зла
Я написал свою колыбельную для всех одиноких.
Вспомните, как учились быть теми, кого любите.
А я могу взять перо и научить вас жить,
Но мой главный подарок – то, что осталось несказанным
Так услышь мой голос, напоминающий тебе не истекать кровью,
Я здесь...
Спаситель будет с тобой, когда тебе одиноко,
Спаситель всех твоих дел,
И ты сможешь свободно жить без зла
Когда я услышу твой крик, молящий о жизни,
Я буду рядом.
Когда я услышу твой плач, молящий о свете,
Я буду рядом.
Слезы катятся по моим щекам, пока Данк продолжает петь. Все это время, он не сводил с меня взгляда, удерживая мой. И я клянусь, на мгновение его глаза стали зелеными. Я и поняла, что так, как я любила Алекса, я не полюблю никого.
Глава 27.
Я полезла в музыкальную индустрию не для того, чтобы стать знаменитой и богатой. Я занимаюсь музыкой, потому что люблю ее.
Я не перестаю посещать занятия в университете, но я стала меньше общаться с людьми. Люди меня видят только на уроках, а так, чаще всего меня можно найти запертую в одной из туалетных кабинок с наушниками в ушах и блокнотом под рукой.
Мне кажется, что никто не понимает моего горя, но в тоже время, все стараются поддерживать меня. И удивительно, никто не лезет ко мне с соболезнованиями.
Данк, старается все время быть рядом, как друг, на большее он не настаивает, пока я не буду, готова. Больше, мы не целовались.
– Лорен?
Я оборачиваюсь на голос незнакомца и натыкаюсь на отца Алекса. Он немного мнется, но потом все-таки подходит ближе.
– Может в кафе? – предлагает он, а я киваю.
Не спеша, и в полной тишине мы идем к его автомобилю. Доезжаем до кофейни, которую безумно любил Алекс и располагаемся за привычным столиком.
Я позволяю себе рассмотреть его детальней. Он выглядит уставшим. Его зеленые глаза, которые так похожи на Алекса, сейчас не обладают привычны блеском. Морщинки и небольшая седина, которая появилась совсем недавно, делает мужчину старше чем он есть. Смерть Алекса, на всех повлияла очень сильно.
– Вы хотите поговорить о Нем? – спрашиваю я, и мой голос немного дрожит.
Он качает головой:
– Я понятия не имею, что ты сейчас испытываешь. Но это в миллион раз хуже того, что испытываю я. Я понимаю, насколько это сложно говорить о нем сейчас, но я обещал ему.
Я киваю, попутно заказывая кофе у официанта. Я уже смирилась с тем, что только я не знала о его смерти.
– Я… Когда мы последний раз встречались с Алексом, он говорил о свадьбе. Он очень хотел сделать тебя своей женой. Я сказал ему не делать этого.
Почему? Что-то острое кольнуло меня в сердце, и я почувствовала, как боль разливается по всему телу.
– Нет, это не потому что ты мне не нравишься, ты замечательная, – заметив мое негодование, заверил он меня. – Просто представь картину. Он делает тебе предложение, вы женитесь, а потом, он умирает, – он замолкает, а одинокая слеза катится по его щеке. – Ты остаешься вдовой. Это не правильно. Я пытался отговорить его и от помолвки, но он только обиделся на меня. Помолвкой, он хотел доказать, что любит тебя и, что сделал бы своей женой если б смог. И я рад. Рад, что он не послушал меня.
Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза. Мне требуется несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и унять рвущиеся слезы.
– Я хочу сказать, что, если тебе понадобится моя помощь, не стесняйся просить меня. Ты… единственное, что осталась у меня… от… от сына.
Я опять киваю, зная, что если произнесу хоть слово, я не выдержу. Я сломаюсь.
– Ваш кофе, – взявшийся из не откуда официант ставит передо мной два больших стакана с кофе, и я понимаю, что по старой привычке, заказала и Алексу. Его любимый. С зефирками.
– Спасибо, – Райан отдает двадцатку, – сдачи не надо. – И уже обращается ко мне. – Если честно, я не только об этом хотел поговорить. – Он смотрит на свои руки, сцепленные в замок, признак того, что его что-то беспокоит. – Мы нашли того, кто подмешивал тебе наркотики.
Что, что, а этого я точно не ожидала. Я, конечно знала, что Алекс напряг кого-то из своих знакомы, но не думала, что он попросит об этом и отца.
Я киваю, не зная, хочу я услышать имя этого человека или нет. Но молча жду, когда Райан наберется мужественности и признается.
– Эмма Джоуи.
– Что? – я поперхнулась своим кофе, вытянулась и, приподняв Эрику и ее сестру Адриану, да я наконец придумала ей имя, – Вы это серьезно?
Я конечно все понимаю, она влюблена в моего парня и лучший способ добиться его, избавиться от меня. Но не таким же способом. Тем более Эмма воспитана в нормальной семье и дружит с Джимми, сестрой Алекса, не думаю, что она могла такое сделать.
– Эмму и ее подругу зафиксировала камера в одном из кафе. На все вопросы, она отвечает, что это из-за тебя, умер ее любимый, и она не успокоится, пока ты ходишь по этой земле. – Он замолчал, наблюдая за моей реакцией. Я была в шоке. А как я еще должна была отреагировать? Сказать, что она приняла верное решение? Что правильно делала, заставляя страдать Алекса, причиняя боль мне? Я молчала, поэтому он продолжил. – Мы пытались объяснить ей, что это все рак, но она не слуша….
