355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лин Маккончи » Планета повелителя зверей » Текст книги (страница 4)
Планета повелителя зверей
  • Текст добавлен: 12 апреля 2021, 18:12

Текст книги "Планета повелителя зверей"


Автор книги: Лин Маккончи


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Повелитель зверей не спеша разрезал тугой шпагат. Надо взять себя в руки. Обертка упала; Хо и Хинг подбежали ближе, привлеченные незнакомыми запахами.

В посылке и вправду прятались ароматы – нет, это не игра воображения!.. Вещи были завернуты в грубое, плотное шерстяное покрывало. Хостин жадно вдыхал запахи родного дома: жесткие складки пахли овцами, пылью и песком, навевая воспоминания о хогане – индейском жилище. Желая закрыть глаза, Сторм все же смотрел на красные, белые и иссиня-черные полосы одеяла, перемежающиеся с зигзагообразными концентрическими узорами.

Развернув покрывало, он, как и ожидал, увидел блеск металла: потускневшее серебряное ожерелье с бирюзой, браслет кето, ремень конча – старинные церемониальные украшения воинов дине, настоящие произведения искусства, отмеченные печатью времени, сотворенные предками задолго до его рождения.

Догадки Сторма оправдались: похоже, дед предвидел собственную смерть (или даже гибель всего мира) и нашел в себе силы простить внука, познавшего чужие порядки. На-Та-Хей стремился вернуть Хостина к истокам: этим прощальным жестом, передавая в дар древние украшения, завещал Сторму – последнему, в ком текла его кровь, – хранить память о родине, о великом прошлом – память, которую старик защищал столь ревностно, тщательно оберегая от течения времени и влияния извне.

И откуда в арзорской ночи вдруг взялись звуки ритмичного напева, наделявшего воинов силой?

 
Мчись дорогой Зверобоя,
Мокасины путь укажут,
Зверобой врага заманит,
Туго тетиву натянет.
 

Хостин не оставил Ларкину посылку. Он взял украшения, погладил холодное серебро, пробежал пальцами по бирюзовым кругляшкам… Ожерелье под рубахой студило грудь, кето туго сжимал запястье. Ремень конча Сторм свернул и убрал в походную сумку, а затем встал, сложил одеяло и перекинул его через плечо. Хостин никогда не носил накидки вождя; теплая, тяжелая и какая-то удивительно знакомая, она напоминала о дине – будто давно забытые руки, соткавшие ее, ласково прикасались к Хостину Сторму, изгою на чужой планете, навеки потерявшему дом.

Навеки! Повелитель зверей безмолвно взглянул на восток, на вершины гор вдали. Бросил шляпу на свернутую постель, подставил голову порыву ветра, налетевшего с высоких холмов, и отправился в ночь, освещенную двумя крошечными лунами. Поднялся на небольшое возвышение (которое и холмом-то не назовешь), а затем сел, скрестив ноги.

Дине всегда были тесно связаны со своей землей; в самые суровые времена они выбирали голодную смерть, но никогда не покидали родных круч и пустынь – их мира.

Он не смеет вспоминать! Сторм с размаху ударил себя кулаками по коленям, почти не чувствуя боли: все заглушала щемящая тоска. Вечный изгнанник, навсегда проклятый, пока не исполнит долг, который и привел его на эту планету. И все равно землянин колебался. Сам того не осознавая, Хостин обратился к древним поверьям: похоже, он утратил связь с магическими силами, защищающими воина. И пока не обретет ее вновь, пока опять не станет собой, пока не вооружится старинными ритуалами, он не встретится с Куэйдом. Время еще не пришло.

Сторм не знал, сколько просидел так. На лиловом небе уже проступили красно-оранжевые полосы рассвета. И пусть солнце здесь не напоминало земное, с его лучами пришло ощущение, что он принял правильное решение.

Хостин повернул лицо навстречу разгорающейся заре, вскинул руки, сжав в кулаках нож и станнер, – так воин получал благословление светила, – а затем прикоснулся оружием к земле, из которой Далекие боги когда-то сотворили его народ. Он не был шаманом и не имел права обращаться к высшим силам, пусть и верил, что они существовали. Возможно, боги не услышат его, слишком уж далеко он сейчас от родины. Но что-то в душе подсказывало: непременно услышат!

 
Красота вокруг – в красоте пребываю,
Добро вокруг – в красоте пребываю.
 

Не исключено, что он перепутал строки; может быть, нельзя читать заклинания вместо жреца, но…

«Ничего, Далекие боги поймут», – подумал Сторм.

Глава 6

Ветер, привлекший Сторма на небольшой холмик, постепенно стих. Сурра с тихим ласковым мурлыканьем прижалась к его ноге и потерлась головой о руку, больше не сжимавшую рукоять ножа. В траве шуршали сурикаты. Изящный темный силуэт Баку вырисовывался в рассветном небе: орлица встречала новый день. Хостин глубоко вздохнул. Боль утраты и чувство одиночества немного притупились, и он вернулся в лагерь, чтобы проститься.

Присоединившись к Исследователям, Сторм по достоинству оценил их приготовления к экспедиции: группа была снаряжена не хуже погонщиков Ларкина. Команда состояла из Соренсона, колониста Мака Фойла, занимавшегося всеми хозяйственными вопросами, и трех норби, среди которых землянин без особого удивления узнал Горгола. Он поприветствовал юного охотника и поставил в общий строй свою кобылу.

Фойл ошарашенно разглядывал новых членов экспедиции: на мешках с вещами восседали сурикаты, кобыла тащила на спине самодельный насест для Баку, а Сурра трусила рядом, без труда поспевая за иноходью вьючной лошади.

– Ой, чудны́е какие наездники! – Фойл кивнул в сторону Хо и Хинг. – Это кто же, обезьянки? Я слыхал про обезьян, но вот видеть ни разу не доводилось.

– Нет, это сурикаты, – пояснил повелитель зверей.

– С Земли, значит? – Фойл одобрительно осмотрел упряжь, проверил, как закреплен груз, а затем привел свою верховую лошадь. – Шустрые малыши, а что они делают?

– В основном копают, – усмехнулся Сторм. – Видишь, какие когти здоровые? Если нужно, выроют яму, и глазом моргнуть не успеешь. Иногда приносят всякий хлам. Воришки, так сказать. – Он щелкнул пальцами: Хо и Хинг тут же уставились на землянина.

– Ты же Сторм, верно? В городе про тебя всякое болтают… Дескать, вырубил одного из погонщиков Горланда, просто хлопнув парня по башке!

– Ну да, использовал особый прием. – Хостин улыбнулся. – Мужик, видать, хорошенько надрался и решил размяться, только не на того нарвался.

Фойл осмотрел повелителя зверей с головы до ног и бесхитростно заявил:

– Думаю, ребята не сильно-то преувеличивали, рассказывая о твоих подвигах! Вроде с виду ты не шибко крупный, но такие вот быстрые, как молния, куда опаснее. Ох, хотел бы я поглядеть на ту заварушку!

Фойл дернул за повод вьючной лошади, и она послушно встала к остальным.

Группа двинулась вниз по склону холма. На берегу реки Сурра заартачилась, шипя от возмущения, что придется лезть в воду и мочить шерсть. Хостин как мог успокоил ее; с недовольным мяуканьем кошка вцепилась зубами в протянутый конец веревки и поплыла рядом с лошадьми. Так они пересекли Иравади и полями направились к восточным горам, над которыми нависало бледно-лавандовое небо.

Соренсон организовал экспедицию со знанием дела, он оказался хорошим руководителем. Вскоре Сторм выяснил, что это была уже третья попытка Исследовательской службы отыскать Затворенные пещеры.

– Главная проблема в воде, – объяснил археолог. – Здесь хорошо путешествовать весной или осенью. В остальное время нужно иметь запас воды и сена для лошадей. Издержки огромные. Наш департамент никогда не одобрит подобную экспедицию, тем более что мы опираемся на одни лишь местные слухи. До войны удалось начать раскопки в районе Крабьоло, это на окраине Пиков. Тогда наткнулись на интереснейшее резное изображение, оно произвело фурор среди знатоков. Теперь власти периодически выделяют средства на наши небольшие изыскания. Если удастся заполучить нечто действительно ценное, то, может быть, даже позволят организовать исследовательскую базу! Говорят, что там, куда мы направляемся, с водой полегче.

– А что необычного было в той довоенной находке?

– Вы когда-нибудь видели изделия культуры Ло-Сак-Ки?

– Боюсь, что нет.

– В провинции Ло-Сак-Ки на Альтаире-3 был найден уникальный образец туземной резьбы. Филигранная работа, произведение местного искусства, свидетельство высокоразвитой культуры… В общем, там сформировался весьма самобытный стиль, а вещица, которую отыскали в Крабьоло, повторяла как минимум два типичных для Ло-Сак-Ки орнамента.

– Вероятно, здесь нет взаимосвязи, – осторожно предположил Сторм. – Сложно избежать повторений, когда сталкиваешься с культурным наследием двух тысяч планет; да еще прибавьте сюда искусство двадцати пяти негуманоидных разумных рас и погибших цивилизаций – и это только из числа открытых нами… Сходство орнаментов может быть чисто случайным.

– Вполне логично. Но возьмем, к примеру, ваш браслет. – Соренсон рукоятью кнута указал на запястье Хостина. – Предполагаю, что он создан на Земле: по-видимому, работа не особо известных туземных мастеров; возможно, имеет церемониальное значение…

– Подобные браслеты, но без украшений, защищали руки лучников во времена, когда наш народ еще кочевал по пустыне.

– Скажите, а господствовал ли ваш народ, когда на планете еще существовали разные нации?

– Пожалуй, мои предки так думали, – горько усмехнулся Хостин. – Они некогда властвовали над небольшим участком континента, но никогда не были доминирующей расой. Более того, впоследствии их территории захватила цивилизация, вставшая на техногенный путь развития. Белые люди считали наш народ варварами.

– Следовательно, такие браслеты на Земле повсеместно не носили? Так?

– Да.

– А теперь представьте… Кстати, Сторм, где вы служили?

– Планета Лев, звездная система Алголя.

– Лев? Замечательно. Так вот, представьте, что там, в груде камней, вы вдруг находите точную копию этого браслета, при условии, конечно, что на планету никогда не ступала нога галактического пехотинца с Земли. Что бы вы тогда подумали?

– Ну, либо изделие привез местный житель, либо когда-то тут все же был землянин.

– Именно. А если все указывает на то, что браслет был создан задолго до начала космического сообщения с Землей?

– Значит, либо записи неверны и некий земной корабль прибыл на Лев раньше, чем предполагалось, либо же Землю посещали инопланетяне.

Археолог энергично закивал:

– Вот видите, вы подсознательно цепляетесь за мысль, что браслет с Земли. Вам и в голову не пришло, что нечто похожее могли сотворить где-то в другом месте.

– Хм, убедительно, – с улыбкой признал Сторм. – Очевидно, тут все дело в национальной гордости.

– Или, возможно, вы правы, и браслет попал на планету с каким-то кораблем. Итак, есть орнамент, свойственный исключительно изделиям с Альтаира-3, и вдруг, почти на другом конце галактики, мы обнаруживаем аналогичный узор, да еще и в руинах зданий, которые, по легенде, возвели представители инопланетной цивилизации. Получается, что их корабли задолго до земных бороздили просторы космоса. Но если так, то почему же мы не встретили ни их самих, ни потомков? Что их погубило? Война? Разложение общества? Некая болезнь, разносимая кораблями по всей галактике? Возможно, ответы таятся в Затворенных пещерах, – так отыщем же их!

– А вы уверены, что на этот раз и впрямь имеется серьезная зацепка?

– О, это не просто зацепка! В долине Витых Рогов нас ждет провожатый. Он уверяет, что видел как минимум одну из пещер. Вообще-то, норби, как правило, сторонятся этих мест. Но в определенное время года туземные шаманы приходят к пещерам для совершения ритуалов. Считается, что обряд, проведенный вблизи пещер, может сделать воина неуязвимым и ослабить его врагов; главное, чтобы противник находился в пределах трех дней пути. К Пикам ездят юноши, стремящиеся получить звание воина, – поэтому Горгол к нам и присоединился. Пещеры имеют сакральное значение. Наш проводник, Бокатан, шаман местного клана, трижды бывал там и верит, что существа, обитающие в пещерах, желают выбраться наружу, а путь им откроет именно чужеземец, – поэтому Бокатан не возражает против нашей экспедиции.

– А удалось ли Бокатану убедить в этом остальных норби? – спросил Сторм. – Не хотелось бы нарваться на неприятности.

– Думаю, все будет в порядке. Законы во многом препятствуют проведению раскопок на Арзоре. Не поощряются непрошеные контакты с аборигенами, нельзя вступать на их земли без приглашения… Приходится соблюдать уйму правил, чтобы получить разрешение. Однако на этот раз мы подстраховались: Бокатан поручился за нашу экспедицию. Вообще-то, данных у нас мало – лишь несколько арзорцев с согласия норби проживают на туземных территориях и охотятся на йорисов, – вся информация о местных обычаях получена от них да от поселенцев, сотрудничающих с аборигенами. А ведь есть еще горцы, которые совсем не контактируют с внешним миром; их традиции могут существенно отличаться…

– То есть, не имея специального разрешения от правительства, на территории норби поселиться нельзя?

– Наверное, можно, но туземцы сами должны пригласить чужака.

Сторм молча взирал на поля и размышлял. Он честно выполнит контракт, который заключил с Исследователями. А что потом? Может, податься на юг, прихватив с собой звериную команду? Ему приходилось выживать и в менее благоприятных условиях: он бывал на планетах, где не только местные жители представляли смертельную угрозу, но и сама земля таила нешуточные опасности.

В этих пустынных краях Хостин чувствовал себя как рыба в воде. Горгол и другие норби с удовольствием помогали ему осваивать язык жестов. Однако, как ни старался землянин, он так и не мог повторить звуки туземной речи, – впрочем, его об этом с самого начала предупреждали. Казалось, безуспешные попытки чужака воспроизвести их слова резали слух аборигенов.

И хотя Сторм и норби еще не могли полноценно общаться, он без труда вписался в их компанию (чего, к примеру, не удалось Соренсону или Фойлу). Землянин умело обращался с луком; правда, натянуть тетиву на оружие, предназначенное для взрослого туземца, у него не получилось. С луком Горгола было проще. После того как Хостин с первого раза вогнал стрелу прямо в сердце какого-то зверя, напоминавшего оленя, норби почтительно преподнесли ему собственный лук (чуть меньшего размера) и колчан с пятью стрелами (с ярко-красным оперением и сверкающими наконечниками, словно бы сделанными из драгоценных камней).

– Стрелы воина, – жестами показал Горгол. – Попадешь в человека, – второй раз использовать нельзя. Ты воин, тебе стрелы.

Юный туземец убеждал Хостина по обычаю норби вытатуировать на месте старого шрама на плече алый узор. Горгол настаивал, что любой воин вечером, у костра, с гордостью бы демонстрировал соплеменникам подобную отметину как знак доблести.

Обычно Горгол и Сторм вместе отправлялись на разведку; над ними парила Баку, а Сурра зигзагами перемещалась от одного всадника к другому. Сурикаты сидели в специальных мешочках, висевших на боках Дождя, откуда при каждой остановке шустро выбирались и пускались исследовать окрестности, но по первому же зову послушно возвращались, нередко с добычей: корешком суккулента, ярким камешком или еще каким-нибудь приглянувшимся им предметом.

Привычка тащить всякую всячину очень забавляла членов экспедиции: каждый вечер Хостин, по просьбе товарищей, выворачивал сумки и показывал сокровища, припрятанные Хо и Хинг.

Дважды сурикаты находили нечто действительно стоящее. Однажды они принесли глазковый камень – диковинный самоцвет, иногда встречающийся в высохших руслах рек. Он напоминал каплю насыщенного медового цвета с огненно-красной полоской – похоже на зрачок Сурры, но другого оттенка. В темноте камень становился зеленоватым, а линия в центре – желтой.

Однако норби поразил другой трофей: на десятый день пути в сумке Хо среди кучи мелочей обнаружился наконечник стрелы. Он был с зазубринами и, в отличие от тех, которые использовали туземные разведчики, изготовлен из кристалла молочного цвета. Сами аборигены никогда не копались в хламе, который приволокли сурикаты, так что вещицу обнаружил Сторм. Наконечники охотничьих стрел мастерили из золотисто-зеленого камня, боевых – из прозрачных кристаллов с голубоватым оттенком (во всяком случае, Хостин видел только такие). И хотя острие сильно затупилось, стрела была настоящим произведением военного искусства.

Даготаг – он был у норби главным – внимательно оглядел наконечник, который держал в руках Сторм, но сам даже не попытался его взять. Он с шумом вздохнул (аборигены так делали перед всяким серьезным заявлением), а затем принялся быстро объясняться на языке жестов.

– Это нитра – горный клан. Воины, стрела воина. Пришел за трофеями, убить чужаков…

– Нитра – ваши враги? – уточнил повелитель зверей.

Даготаг кивнул:

– Враги нам, шосоннам. Может, враги вам. Нитра не видели чужаков. Правая рука врага – большой трофей.

– Нитра едят МЯСО? – вмешался Соренсон, подкрепив вопрос жестом, обозначавшим исключительное волнение, и по обычаю трижды сплюнув в костер.

– Нет, нет! – замелькали пальцы Даготага. – Брать трофей – повесить руку врага, что держала лук, в доме шамана. Но не есть. Только злые едят. Нитра – воины, не злодеи, что слушают черных духов в ночи!

– Но они могут напасть? – решил выяснить Сторм.

– Да, если выследят. Но стрела старая, может, год назад. Однако надо смотреть…

Норби достали свертки с личным оружием; теперь в колчане у каждого, помимо охотничьих, красовались пять боевых стрел.

– Мы заметим, если нитра решат нас выследить, – обратился Хостин к археологу. – Еще ни одна живая душа не прокралась под носом у Сурры.

Он подбросил и вновь поймал наконечник. Хрупкие зазубренные лезвия явно легко ломались при первой же попытке вытащить стрелу из раны, причиняя мучительные страдания; безжалостное орудие, не уступающее бластеру. Хорошо бы узнать, где именно Хо нашел наконечник и как долго вещица там пролежала. Было ли это свидетельством какого-то давнего набега, или же воин выкинул наконечник буквально на днях, просто потому, что тот сломался?

Повелитель зверей отправил барханную кошку патрулировать местность, уверенный, что ни один разведчик нитра не пройдет мимо нее незамеченным. А завтра Баку осмотрит окрестности – ее зрение куда острее гуманоидного или человеческого. В целом группу удалось обезопасить от неожиданного нападения, но не стоило исключать возможность засады: дорога шла через каньоны и горные теснины, а кое-где сужалась и петляла так, что приходилось спешиваться и осторожно вести лошадей за собой. И чем дальше забиралась экспедиция, тем труднее становился путь. Пожалуй, лишь нечто действительно необычайное могло заманить человека в эту богом забытую глушь.

Соренсон и Мак Фойл легли спать, а Сторм сел у костра и достал лук со стрелами. Огонь еще не погас, и наконечники отражали отблески пламени. Повелитель зверей по очереди прикладывал каждую стрелу к запястью и давил, пока капелька крови не окрашивала острие в алый цвет. Окропив таким образом все наконечники, Хостин стряхнул густую кровь на землю. Древний обряд, дар богам, чтобы придать силу новому оружию. Но почему он решил провести его сейчас? И примут ли духи Арзора его подношение?

– Зачем это сделал? – Изящные руки в свете костра изобразили вопрос.

Землянин не знал слова, которое на языке норби означало удачу или везение, но попытался объяснить как можно понятнее:

– Дашь кровь – стрела летит прямо – попадет во врага. Плата кровью за меткие стрелы.

– Ты прав! Чужак, но думаешь как норби. Может, внутри тебя норби? Далеко улетел, попал в плен, хотел вернуться к своим, дух вселился в чужого младенца, потом вернулся. Правда, правда. – Туземец легонько постучал рыжеватыми пальцами по запястью Сторма, где остались крошечные царапинки. – Здесь, снаружи, чужак. Внутри – норби вернулся домой!

– Возможно, – согласился повелитель зверей, чтобы не обидеть туземца.

– Люди в пещерах поймут. Они тоже издалека. Может, ты им понравишься.

Горгол говорил с такой уверенностью, точно сам был знаком с легендарными жителями Затворенных пещер.

– Ты их знаешь? – спросил Хостин.

Горгол пустился в пространные объяснения. Как понял Сторм, три года назад туземец в одиночку отправился в путешествие, чтобы показать себя взрослым охотником, достойным представителем народа Кротага. По традициям норби, он должен был либо сразиться с аборигеном из другого племени (если, конечно, повезет встретить странствующего воина из враждебного клана), либо без чьей-либо помощи убить одного из четырех опасных диких зверей. Во сне ему привиделось, что путь лежит к скалам на востоке, и Горгол направился туда же, куда сейчас ехала экспедиция.

В горах он напал на след лихого летуна, гигантской птицеподобной твари, к которой норби одновременно испытывали глубочайшее отвращение за нечистоплотные привычки и искреннее уважение за свирепый нрав, – словом, идеальный трофей, чтобы доказать свою доблесть. Горгол целых пять дней выслеживал пернатого хищника и наконец высоко в горах обнаружил его гнездо. Однако туземец поторопился, и первый выстрел лишь ранил летуна.

В ответ птица, как водится, напала на норби, заставив его с боем отступить в ущелье, на склоне которого и находилось гнездо. Там Горголу удалось заманить тварь в ловушку и благополучно прикончить, хотя летун напоследок нанес ему глубокую, пусть и не смертельную рану.

В этом месте своего рассказа норби вытянул ногу, и в свете костра Сторм увидел грубый рубец около десяти дюймов длиной.

Из-за травмы Горголу пришлось остаться в горной долине. К счастью, сезон дождей еще не сменился Великой сушью и с вершин стекали ручьи. Во время вынужденного заточения в ущелье туземец отыскал вход в пещеру, заваленный камнями, и некие загадочные предметы, изготовленные руками иных людей – не норби и не колонистов.

Он не тронул находки, чтобы не разозлить пещерный народ, и, как только смог держаться на ногах, покинул те края, но с того самого дня верил, что наткнулся на врата в Затворенные пещеры.

– Люди в пещерах – хорошие, если соблюдаешь закон. Подсказали Горголу, как убить летуна, послали воду, когда нога болела. По преданию, пещерные были добры к норби. И я верю. Я бы умер, если бы не их магия! Мощная магия, – он развел руками, – многое творят, спрятались от солнца и спят, но все еще много волшебства!

– Сможешь снова найти то ущелье?

– Да. Но не пойду, если не пустят пещерные. Пойду за птицей. Пещерные знают, я не побеспокою, не откопаю, они разрешат. Если придешь разбудить – им не понравится. Позову их – потом пойдем.

Для повелителя зверей это прозвучало вполне убедительно: он уважал право каждого верить, во что ему хочется. К тому же рассказ туземца подтверждал слова археолога о том, что шаман Бокатан согласился проводить их, полагая, что народ Затворенных пещер благоволил экспедиции. Горгол охотился примерно там, куда и направлялась группа. Возможно, в конце концов им и впрямь удастся отыскать это таинственное место.

Глава 7

Теплые лучи солнца ласково касались обнаженных плеч Сторма. Он лежал на каменном выступе, нацелив бинокль на проход между скалами. Землянин давно избавился от рубахи из шерсти фравна – чересчур заметная, – обнаружив, что его загорелая кожа почти сливалась с местностью.

Единственный путь пролегал через узкое ущелье с отвесными склонами, где легко было угодить в засаду. По-хорошему, следовало преодолеть теснину ночью, но дорога была слишком опасной и неровной, а рисковать людьми и лошадьми они не могли. Повелитель зверей с превеликой осторожностью подходил к путешествию по вражеской территории: так, например, устроившись на привал ранним вечером, путешественники почти час пробирались затем под покровом темноты, чтобы расположиться на ночлег вдали от первоначального места стоянки. Могла ли такая простая хитрость обмануть опытных туземных разведчиков – другой вопрос.

Сторм не сомневался, что за ними следят, хотя никаких веских доказательств, кроме острого чувства тревоги, не было. Сейчас судьба экспедиции целиком зависела от бдительности птицы и кошки.

Внезапно Баку издала резкий вопль; из куста взметнулась стайка до смерти перепуганных травяных куропаток. Некто ехал по тропе в ущелье: норби верхом на приметной черно-белой лошади. Белая звезда во лбу коня была обведена красным, а в центре пламенели две точки. Однако не исключено, что это был вовсе не Бокатан, а незнакомец, завладевший любимым скакуном шамана (чей внешний вид заранее описали Сторму), поэтому повелитель зверей остался на посту со стрелой наготове.

– Хо-о-о! – высоким голосом воскликнул всадник на туземном наречии.

Кто-то из норби (по всей видимости, Даготаг) вышел из-за каменной глыбы и направился навстречу шаману. По крайней мере, теперь у экспедиции был провожатый.

На закате они перешли незримую границу запретной земли и разбили лагерь на берегу горного ручья. Бурные воды, окрашенные пылью в багряный цвет, несли вырванные с корнем кусты и небольшие деревья. Соренсон не на шутку встревожился:

– Во всем есть свои плюсы и минусы! С одной стороны, от дождей зависит, будет ли у нас питье, но с другой – внезапный паводок в мгновение ока затопит такое узкое ущелье. По возможности будем двигаться вдоль ручья, чтобы поить лошадей. Надеюсь, уровень воды постепенно снизится.

Но уже на следующий день к полудню угроза наводнения миновала, а вскоре они и вовсе удалились от ручья. И тут внимание путешественников привлекла неожиданная, поразительная находка Бокатана. К северо-востоку тянулась низкая черная полоса, похожая на парапет; ее искусственное происхождение не вызывало сомнений.

Сторм прикинул размеры: примерно фут в ширину, пара дюймов в высоту. Основание расширялось к земле. Загадочная изгородь была сделана из странного материала, маслянистого на ощупь (хотя листья и песок к нему не прилипали), не похожего ни на металл, ни на камень (во всяком случае, ничего подобного повелитель зверей прежде не встречал). Лезвие ножа не оставляло на гладкой поверхности ни царапины. Сурра с подозрением обнюхала черный выступ, дважды чихнула, с отвращением помотала головой и отошла, явно не собираясь больше прикасаться к ограде.

– Вроде рельса, но широкий, – бросил Мак и дернул за поводья первой вьючной лошади; та также постаралась держаться подальше от таинственного парапета.

Соренсон остановился, чтобы сделать несколько трехмерных снимков, но Бокатан уже поторапливал путешественников.

– Вверх! – показал он пальцем. – Вверх и сквозь дыру в земле до заката успеть – увидим долину затворенных в пещерах.

Они ступали по дну каньона: отвесные стены вздымались столь высоко, что закрывали солнце. Сумерки сгущались, а группа все ехала вдоль низенькой черной изгороди.

Сторм никак не мог отогнать тревожную мысль об «ущельях смерти» – древнем предании навахо (хотя в школе его и учили не верить в эти сказки). Прикоснувшись к покойнику или его вещам или даже проведя какое-то время под одной крышей с усопшим, человек становился нечистым, про́клятым. И сейчас неведомая черная полоса казалась ему нитью, сотканной мертвецами, чтобы заманить живых в свое логово… Хостин на мгновение зажмурился, поправил дедову накидку и, немного отстав от товарищей, принялся искать в подсумке амулет, который он изготовил на дневном привале.

Это была щепка, украшенная с одного конца перьями Баку. По обычаю, существующему с незапамятных времен, деревяшку следовало обтесать наконечником боевой стрелы. Не слезая с коня, землянин наклонился с самодельного седла и воткнул щепку – молитвенную палочку – в странный рельс (если это, конечно, был рельс). Каким-то чудом палочка вошла в микроскопическую трещину и твердо стояла, триумфально топорща перышки.

Одна магия против другой. Сторм щелкнул языком, и Дождь поспешил догнать остальных. Вскоре за поворотом каньона открылось то, что Бокатан называл «дырой в земле».

Если бы из тоннеля не пробивались солнечные лучи, Хостин бы ни за что туда не сунулся. Вход напоминал оскаленную пасть: сверху частоколом зубов выступали острые шипы из того же материала, что и загадочный рельс, вдоль которого двигалась экспедиция. Непонятно, для чего служили эти шипы; внешне они походили на клыки, готовые сомкнуться над опрометчивым путником. Сторм позавидовал Баку: орлица взмыла в небеса и спокойно перелетела через преграду.

Судя по спертому воздуху, короткий, открытый с обоих концов коридор не продувался ветрами. Сурра устремилась к выходу, застучали копытами кони, и вскоре путешественники выбрались наружу, под ослепительное солнце; перед ними раскинулась широкая долина.

– Да здесь сам черт ногу сломит! – воскликнул Мак и был прав: на земле в беспорядке валялись черные обломки, покрытые густыми зарослями кустарника и обвитые лианами.

Соренсон спешился.

– Похоже на некое здание, возможно, для защиты ворот. – Археолог хотел было достать 3D-камеру, но Бокатан вновь поторопил его:

– Скорей в долину! Ночь придет – плохо!

Соренсон с неохотой согласился. Сторм слез, схватил коня за поводья и решил помочь Маку с вьючными лошадьми, а норби двинулись гуськом, отыскивая удобный проход сквозь лабиринт.

Хостин пробирался по узкой тропинке между развалинами.

«Прекрасное место для засады, – подумал землянин. – Ночью тут опасно».

– Интересно, что здесь произошло? – Мак, запыхавшись, догнал Хостина, ведя за собой головную кобылу. – Будто кто-то злобный обрушил на долину ураган; аккурат так, чтобы побольше вреда причинить.

Тут повелитель зверей впервые увидел в обломках не очередное препятствие, которое предстояло преодолеть, а развалины неизвестного сооружения. Мак Фойл очень точно заметил: действительно, время не могло разрушить такую крепкую постройку. Возможно, случилось землетрясение… Или если не природный катаклизм, тогда война. Однако ни в одном туземном предании не упоминалось о конфликте, из-за которого местный народ скрылся в пещерах.

– М-да, мощный ветрила… – Фойл протиснулся вперед. – Или старое доброе наводнение.

– Или несколько наводнений, – добавил Соренсон, который догнал их, пока лошади отдыхали. – Смотрите! – Высоко на остатке стены виднелись отметки уровней воды.

– Может, лишняя вода уходит через тоннель? – рискнул предположить Сторм.

– Ну, даже если изначально проход не использовался для отведения воды, то теперь он служит именно для этого. Бокатан говорит, что в долине есть большое озеро. Из-за паводков оно может переполниться, а лишней влаге ведь нужно куда-то деваться.

Примерно полмили путешественники с трудом пробирались сквозь руины и наконец вышли к руслу высохшей реки, которое привело их к крутому склону. Черный рельс исчезал в наносах земли, накопившихся, вероятно, за годы запустения.

Члены экспедиции еле-еле взобрались на косогор и очутились на вершине широкой дамбы: перед ними простиралось обширное озеро со стоячей коричневой водой. Дальше, за илистым водоемом, виднелась северная часть долины.

Вдоль берега были разбросаны изъеденные ветром и поросшие кустами развалины; некоторые островками выступали над поверхностью озера. Останки древнего города?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю