Текст книги "Дитя Земли"

Автор книги: Лилия Сагдиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Дьяволида

Глава 1.

Вымысел – не есть обман,

Замысел – еще не точка.

Дайте дописать роман

До последнего листочка.

(Б. Окуджава)

Было страшно темно. Она мчалась стремглав с бешеной скоростью по тоннелю, как скорый поезд, зная, что путь один – только вперед. Казалось, кромешная тьма поглотила все вокруг и ее – тоже, вобрав в свою бездонную пропасть. Оглядываться было нельзя. Ее не интересовало, что осталось позади: настоящее, ежесекундно превращающееся в безвозвратное прошлое, канувшее далеко позади в бездну темноты. Стоило ли оглядываться вообще? Но почему было так темно? Где она? Казалось, бег набирал силу. Не чувствуя твердой земли под ногами, с широко распахнутыми глазами девушка стремительно неслась вперед. Иногда тоннель заворачивал то влево, то вправо, меняя свою траекторию. Каким-то чудом девушка, не теряя равновесия, чуть ли не касалась его мрачных земляных стен. Было жутко: леденящий холод пронизывал все ее тело, и свист ветра отдавался в ушах от молниеносной скорости.

«Куда меня несет? Почему я не могу остановиться?» – эти вопросы бурлили в голове Гузель. Но девушка не испытывала никакого страха. Она давно привыкла к подобным чудесам, ставшим теперь повседневным явлением. Девушку волновало одно: когда этот кошмарный путь, ведущий в неведомо куда, закончится? От одной мысли, что может врезаться в толстостенную земляную глыбу, ей становилось не по себе. Но этого не происходило. Неужели этому не будет конца?

«Если я сюда вошла, значит, должен быть и выход из тоннеля! Ищи его! Ищи!» Гузель уже задыхалась от стремительного потока воздуха. От холода ее тело покрылось «гусиной кожей». Сколько она пребывала в этом тоннеле: час, может, два, а может, – секунду? В мире, где стирается грань между пространством и временем, трудно было определить временные рамки. И чем больше девушка об этом думала, тем стремительнее неслась вперед, к чему-то неизведанному. Миг…

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется «жизнь».

Вдруг впереди мелькнуло что-то белое. От давнего пребывания в темноте белый просвет показался даже блестящим, как бриллиант на ярком свету. «Наконец-то! Мне надо туда. Скорее, скорее…» Стараясь не терять из виду это окошечко в стране вечной темноты и мерзлоты, Гузель прибавила скорость. Белый просвет тем временем становился ближе, озаряя стены тоннеля ярким белым мерцающим светом, так что она теперь, насколько позволяла скорость, с которой неслась вперед, могла разглядеть его серые, почти пепельного света шероховатые тусклые стены. Сердце ликовало от предвкушения скорейшего спасения. Как вдруг произошло что-то невероятное, резко замедлилось и движение девушки: прямо перед ней длинный глубокий тоннель раздвоился. Теперь перед летящей в неведомо куда со скоростью света девушкой вместо одной клином легли две дороги. Удивительней всего было то, что посреди образовавшегося клина стояли двое. Гузель медленно остановилась возле них на пересечении двух дорог. Кто они?

Гадать долго не пришлось: Гузель узнала обоих,– хрупкая как фарфоровая статуэтка девушка в красном платье с развевающимися кудрями и высокий голубоглазый молодой мужчина, в голубых шортах и зеленой майке. Здесь было светло (откуда мог взяться тут свет?), поэтому Гузель смогла разглядеть все до мельчайших подробностей. Влюбленная пара стояла в обнимку, лаская друг друга взглядом, как застывшая навеки мраморная статуя. Но сколько в этом ваянии было красок и тепла! Алая аура любви электрическим зарядом распространялась на несколько метров по тоннелю, озаряла его мрачные стены ярким светом. В этой дымке любви было спокойствие, безмятежность, умиротворение. Казалось, влюбленные застыли в этой позе, и… навсегда. Неведомый ваятель, коснувшись двух любящих сердец, в живом образе увековечил их в статую любви. В мужчине Гузель узнала своего возлюбленного Диму, в девушке – саму себя. Как красиво они смотрелись со стороны!

«Какая красивая пара! Просто замечательная, – улыбалась, Гузель, восхищенная увиденной картиной. – Пусть все так и останется, не буду их тревожить. Мне пора двигаться дальше». Теплота источаемой парой ауры и алого света согрели ее, наполняя душу теплом и спокойствием. Даже в таком мрачном месте, как этот тоннель, жила Любовь. Значит, она вечна, и ей не подвластны никакие чары! Любовь – сильнейшее чувство во Вселенной. Она окрыляет, ведет вперед, дает стимул Жить. Это прекрасное чувство манит к себе, влечет за собой, живет с человеком, как некая сила, дарованная Свыше.

Как ни прекрасна была эта картина Эроса, девушке надо было идти дальше. Но дорога теперь раздвоилась – образовался клин. «Куда же мне идти? Какой путь выбрать?» Прищурившись, пытаясь что-либо разглядеть впереди в беспросветной тьме, Гузель надеялась увидеть проблески света, что означало бы «выход здесь». Пока она раздумывала, какую дорогу выбрать, вдалеке вдруг со стороны стоявшей девушки в красном блеснул свет. И Гузель выбрала «влево»: именно с той стороны от нее стояла возлюбленная Димы, и в мгновение ока, набрав скорость, стремительно понеслась вперед, навстречу к свету. Она не могла больше ни о чем думать: «Скорей бы выбраться отсюда». Душа и тело, Дух девушки рвались вперед к свету, к выходу из этого мрачного места.

Глава 2.

"Да-а, прилично пролетела,

но на какой же широте или

долготе я нахожусь?

(Л.Кэрролл «Алиса в стране чудес»)

Интуиция не обманула ее – этот свет означал спасение. Приближаясь к нему ближе и ближе, Гузель щурилась от яркого света. Теперь весь тоннель озарялся ярким солнечно-белым светом. Этот свет звал, манил ее к себе и… – в мгновение он вобрал легкое хрупкое тельце девушки в свои объятия. Тоннель закончился, – Гузель оказалась в благоухающем светлом солнечном саду, мягко приземлившись на зеленой лужайке среди многочисленных кустов роз. Алых, красных, белых… Золотистые солнечные нити, словно прозрачные невидимые паутины, облепили ее тельце теплом и золотым светом, поглотив в свою солнечную дымку. От такого обилия света слипались глаза. Крепко зажмурившись, Гузель силилась хоть как-то приоткрыть их. Девушка понемногу пришла в себя: дух больше не захватывало, и мерное биение сердца в груди говорило о вновь обретенном покое и неге.

«Что это – волшебство?» Девушка подняла голову: голубой купол небес с белоснежными легкими, как вата, пушистыми облаками и ослепительное солнце. Бутон алой розы, который она взяла в ладони, источал благоухающий аромат, похожий на запах малины. В лепестках алой розы блестели капельки радужных росинок с весело отражающимися на них солнечными бликами. Развевающихся на ветру темных кудрей девушки коснулась легкокрылая голубая бабочка и, как кокетливо приколотая брошь, удобно устроилась на ее груди. «Значит, это – не волшебство… – обоняние и осязание не подводили Гузель. – Это – не иллюзия, а самая настоящая реалия. Так куда же я попала? Как здесь красиво!»

Поднявшись на ноги, она оглянулась вокруг. Кругом все было зеленое, цветущее, безмятежно спокойное. Где-то вдалеке, словно маленькие ангелочки, в белых одеяниях резвились детишки. Они играли с розовым мячиком, весело подкидывая его друг другу. Дети, купаясь в радужных золотистых лучах солнца, светились ярким сиянием, как будто их кожа была какой-то особенной, из белоснежных кристалликов, отчего отражающиеся на хрупких телах лучи солнца делали их похожими на маленьких херувимов. Играющих детей можно было принять за настоящих ангелочков, если бы не отсутствие крыльев. Они так резвились, что даже не заметили новоприбывшую гостью. И она не стала прерывать их игру.

Впереди, чуть слева от того места, где стояла теперь девушка, возвышался величественный замок. Весь белый с остроконечными куполами, с гладкими стенами из мерцающего на солнце белого мрамора. Замок был настолько уникален в своем оформлении фасадов, что скорее напоминал что-то среднее между древними архитектурными стилями эпохи Средневековья и эпохи Возрождения: геометричность форм и грубость массивных крепостных стен идеально гармонировала с легкостью и изяществом ажурных мраморных высотных конструкций. Казалось, замок был невесомый и воспарил бы к небесам, если бы не сила гравитации.

Гузель никогда раньше не приходилось видеть подобной редкостной достопримечательности, казавшейся сейчас скорее иллюзией среди пышного ореола благоухающего волшебного сада, ароматы которого, опутывая сказочной дымкой, чарующе кружили голову. Девушка как завороженная смотрела на это произведение искусства, не в силах оторвать взор от представшей перед взором прелести светского здания, способного поразить любого гармоничностью и величием своих пропорций. Замок притягивал девушку как магнитом. Забыв о всякой осторожности, со свойственной ей любопытностью искательница приключений поддалась соблазну и двинулась, нет, «поплыла» к загадочному замку. Это был замок ее мечты: белый старинный, величественный… и таинственный. Кругом не было ни души: не у кого было спросить, где вход в здание. Казалось, ноги сами вели девушку по направлению к замку, и она сама найдет вход.

Белая мощеная тропинка привела гостью к маленькой дверце. Она еле виднелась среди густо поросших терновников вокруг стен мраморного здания, – довольно странно для замка. Но, учитывая его древний возраст, было вполне логично, что вход в здание проходил через маленькую дверцу, нежели через огромные парадные двери. Дверца чуть скрипнула и подалась вперед. И Гузель вступила на территорию замка.

Внутри было темно: солнечный свет, ворвавшись через дверь, озарил покатую земляную лестницу, ведущую, огибая круглую белокаменную башню, вверх. Рядом с дверью на подставке нашлась и свечка. Еще один шаг – и дверца, чуть скрипнув, тихонько затворилась. Оглядываться было нельзя, назад пути не было, – это девушка знала точно. И взяв свечку в руки, уверенными шагами двинулась вверх. Вдоль покатой лестницы горело множество свеч на золотистых подсвечниках, вделанных чьей-то заботливой рукой в каменные стены башни. Потому здесь было не так темно, как на первый взгляд. Страха у каре-зеленоглазки не было. Сознанием владело лишь ощущение чего-то неизведанного, маняще нового, неожиданного. «И с каких это пор я люблю сюрпризы? Наверное, с тех самых, как начала делать их сама».

Ступенька за ступенькой, ступенька за ступенькой… Кажется, девушка отсчитала их почти восемьдесят девять. «Неужели, замок такой высокий?»

Еще один шаг – и она оказалась на площадке огромной белой залы. Мягко ступая по гладкому белому паркету Гузель «поплыла» вперед. Зал был огромный, с витражами причудливых, чуть затемненных высоких до потолка окон, конической формы в золотых фигурно-орнаментальных рамах. Стены обшиты богатым атласом цвета бордо, переливающимся золотистым отливом причудливых отпечатков из золотисто-белых лилий. Сводчатые стены упирались в куполообразный потолок. Там, на голубом, света неба, своде, перемигиваясь, как бриллианты, блестели звезды. Между ними парили белые ангелочки, ближе к стенам эти милые создания превращались в золотых херувимчиков, уступая место замысловатым узорам из золотых гроздьев винограда, цветов и листьев. С восьмиметровой высоты посреди залы спускались на золоченых цепях канделябры и массивные люстры из сверкавшего горного хрусталя, озаряя залу светлыми радужными красками. Сама зала была солнечной и огромной, казалось, что это – Версаль – дворец «Короля Солнца – Людовика XIV». Пол – гладкий, что девушка чуть не поскользнулась. Именно в такой зале в старину устраивались званые вечера и балы.

«Это – само великолепие! Такая роскошь! Я бы тоже могла здесь вальсировать…» – мечтательно подумала она. Тут, словно кто-то невидимый прочитал ее мысли, зазвучали звуки «Венского вальса». Невидимый дирижер невидимой палочкой руководил невидимым оркестром. В залу ворвалось ощущение праздника и веселья, казалось, что даже стены вибрируют в такт вальсу, а по «потолку-небосводу» кружат и порхают ожившие вдруг ангелочки. Гузель и сама закружилась в танце: неведомый танцор увлекал ее за собой в самую середину залы. «Это что-то невероятное…» Ощущение легкости, невесомости и головокружительного веселья не покидало девушку. Она так и искрилась от счастья!

Но неожиданно звуки вальса перестали звучать. И Гузель оказалась возле высоких белых позолоченных дверей. Не успела отдышаться от стремительного танца, как перед ней распахнулись массивные двери, словно, их отворили два услужливых невидимых лакея. Но и в открывшейся обозрению комнате не было ни души: ни музыкантов, ни дирижера, ни оркестра. Откуда тогда звучала эта чудная музыка? Апартаменты, куда попала Гузель, были вдвое меньше первой залы и скорее походили на гостиную. Здесь на высоких окнах красовались богато обшитые бархатные цвета бордо портьеры, изящно опоясанные золотыми поясами со свисающими кистями. Слева – камин из красного дерева. Яркие языки пламени плавно и медленно поедали поленья. Вдоль стен тянулись ряды стульев с фигурной резьбой на красном дереве, облицованные золотистыми и цвета бордо атласной тканью.

Над камином висела картина в богатой с орнаментальной резьбой золотой раме с изображением бушующей морской стихии. Чем дольше девушка вглядывалась в картину, тем сильнее она оживала: явственно слышался плеск темно-лазурных волн, перерастающий в бурлящий рокот пенящихся гигантов под вой неистового борея под иссиня-фиолетовыми тяжелыми тучами, свисающими «гроздьями гнева» над царством могущественного Посейдона.

«Довольно странное сочетание для такого уютного местечка». Гузель невольно перевела взгляд к мерцающему желто-красными бликами огню. Смотреть на спокойный танец яркого пламени было куда приятнее, чем созерцать бушующую стихию, которая, казалось, переливалась через края золотой орнаментальной рамы.

В задумчивости она обернулась. В углу стоял черный рояль. Возле музыкального инструмента высилась массивная белая дверь. И не дожидаясь приглашения невидимого хозяина, девушка легкими шагами прошла к роялю. Под ногами мягко устилался, играя расцветками пастельных тонов, огромный персидский ковер. Дверь перед гостей плавно отворилась, – и она оказалась в мраморном зале с витражами. Он был весь белый от паркета до потолка. Посреди зала стоял длинный стол, накрытый на две персоны. На белоснежной чистоты скатерти сверкали серебряные приборы и бокалы из богемского хрусталя.

В то мгновение, как Гузель ступила в залу, в его противоположной стороне появился… сам хозяин апартаментов. В черном классическом смокинге этот джентльмен скорей походил на исторический экспонат начала ХХ века из музея восковых фигур. Вначале девушка приняла было его за пожилого человека. Но он каким-то странным образом молниеносно отреагировал на появление Гузель в своих апартаментах: завидев ее на пороге комнаты, тотчас же сменил испещренное морщинами бледную кожу лица на свежую и молодую, с правильными контурами и чертами, как будто снял маску, а под ней была другая. Метаморфоза произошла в мгновение ока. Гузель была на сто процентов уверена в том, что человек, стоящий всего в нескольких шагах от нее, вместо лица носит на себе восковые маски.

«С ним надо быть осторожнее: никогда не знаешь, что может выкинуть марионетка». От джентльмена не укрылось, что девушка, внимательно следя за его персоной, заметила этот фокус и удивленно следила за каждым его движением.

– Прекрасная Елена, добро пожаловать в мой замок! – радушно улыбнулся молодой человек: теперь она дала бы ему лет тридцать шесть. – Рад видеть Вас в своем замке.

Голос незнакомца обладал гипнотическими нотками и ласкающей слух музыкальной напевностью.

– Здравствуйте, – только и смогла произнести Гузель, пораженная увиденным.

«Восхитительно: передо мной стоит настоящий джентльмен, высокий, статный красивый, плюс ко всему голубоглазый блондин, одетый в стиле начала прошлого столетия. Это – живое олицетворение моей мечты!»

– Я давно ждал Вас, – между тем хозяин замка плавной грациозной походкой приблизился к своей гостье.

Глава 3.

– Ты кто?

– Часть силы той, что без числа

Творит добро, всему желая зла.

(И.Гете «Фауст»)

Теперь голубоглазый красавец стоял совсем рядом, в двух метрах от Гузель, и в упор вглядывался в лицо девушки. Несмотря на то, что красивые алые губы молодого человека были сложены в улыбку, его глаза при этом оставались беспристрастными и холодными. Стоило Гузель встретиться с ним взглядом, как черные зрачки, обрамленные радужной голубизной, начали расширяться, словно, хотели вобрать ее в свой бездонный черный колодец. Под магнетическим прицелом бездушных голубых глаз девушка действительно начала проваливаться в бездну глубокого колодца.

«Нет!», – крик души, исходящий из сердца. Встрепенулось тело, и, моментально взяв себя в руки, она очнулась.

«Что за бред! Надо успокоиться. Мне только кажется».

Не успела Гузель прийти в себя от тяжелого усыпляющего сознание, проникающего до самого подсознания, взгляда голубых глаз, как прямо на ее глазах произошла еще одна метаморфоза: раз – и теперь перед ней стоял зеленоглазый блондин.

«Как он мог в один миг изменить цвет глаз?! Уму непостижимо!» Зеленоглазый «хамелеон» взял свою гостью за руку, и хрупкая кисть руки Гузель оказалась во власти холодной, натянутой в белую перчатку ладони. Молодой человек, изящно наклонившись, запечатлел на ручке холодный поцелуй. Его губы – как льдины, от прикосновения которых тело девушки обдало леденящим холодом, мурашки побежали по нежной коже.

– Имею честь представиться – граф Дракула!

Произнесенные джентльменом слова эхом отразились в стенах замка, достигли потайных закоулков сознания Гузель, заставив его бешено работать, молниеносно перебирая в памяти все, что касалось громкого ужасающего имени таинственного хозяина. Но, как ни странно, к своему удивлению, девушка оставалась беспристрастно спокойной и уравновешенной. Осознание того, что перед ней стоит Дракула, граф Дракула, быстро вывело ее из оцепенения. Вместо страха появился скорей всего нескрываемый интерес к легендарному джентльмену, о котором было сложено столько сказок. И вот он, навевающий ужас при одном произнесении его имени, стоял здесь перед ней.

– О!.. – возглас удивления вырвался из уст Гузель. – Очень приятно, граф. Я всегда мечтала с вами познакомиться.

Произнеся эти слова, ничуть не покривила душой. Когда девушка начинала искать приключения, они сами находили ее. На этот раз какая-то неведомая сила привела девушку прямо в логово к самому Дракуле. Мощная сила духа не позволяла проникнуть страху в сознание, каре-зеленоглазка ставила барьер любому его проявлению. Сама неприступность, как стена, сама беспристрастность и холодность, как лед, – вот какой предстала она перед графом Дракулой, заперев глубинные закоулки души за семью замками: «Ты меня не получишь!»

Казалось, Дракула успел прочесть последнее утверждение в немом вызове каре-зеленых глаз.

«Это мы еще посмотрим», – говорила его ухмылка, скривившая красивые черты тонких губ.

– Вы как раз вовремя – к ленчу. Позвольте поухаживать за Вами. Прошу… – и, не опуская руки гостьи, Дракула повел Гузель к столу.

– Почту за честь. Вы так любезны, – улыбнувшись, девушка легонько поклонилась графу и прошла с ним к накрытому столу.

«Надо же: сама галантность! Точно таким я и представляла графа в своем богатом воображении. Но сказать по правде, в реальности он превзошел все ожидания». Лучшего кавалера было и сыскать.

Усадив гостью за белоснежный стол, джентльмен мягкой, бесшумной походкой направился к противоположной стороне стола и сел напротив. Движения его плавные, грациозные – ничего лишнего. Гостеприимство хозяина было отнюдь не показным: судя по всему, девушку действительно ждали в замке, знали, когда она придет. Новый знакомый Гузель явно обладал тактом и дипломатией ведения переговоров. Однако, он не спешил с ними, отложив главное на потом. Но что крывалось за этой маской гостеприимства и галантности?

Отдавая себе отчет, перед кем сидит, Гузель играла с огнем, вторгшись в логово самого Дракулы. «Он ждал меня, – значит, он сам привел меня в свой замок с той таинственной демонической силой, присущей только ему. Но почему? С какой целью? Судя по тому, как он чопорно орудует ножом и вилкой за аппетитным бифштексом, есть он меня вовсе не собирался. Но, если рассуждать логически, настоящий граф Дракула не стал бы приспосабливаться к своей жертве и снискать к ней уважения… Значит, передо мной сидит вовсе не граф, а кто-то другой…»

Тут Гузель невольно вспомнила роман Томаса Манна «Доктор Фаустус», который некогда читала, будучи студенткой филологического факультета. «Неужели это… – язык не поворачивался произнести Его имя. – Не может быть…» Все приметы были налицо. Граф на виду в мгновение ока менял маску лица, цвет глаз, слащаво угадывал все ее желания: волшебный сад, таинственный старинный замок, звучание головокружительного вальса, ореол светскости истинного джентльмена, артистизм и благородство натуры… Неужели все это – иллюзия?

Внешне Гузель старалась оставаться спокойной, хотя мысли в ее голове неслись рекой. «В конце концов, что я теряю – и так вляпалась в историю. Надеюсь, в яства не подсыпали зелья? Ладно, будь, что будет», – и, взяв серебряную вилку, она принялась смаковать вкусный салат. Следует заметить, что и вилка, и салат, и изумительное красное вино, которое девушка пригубила из хрустального бокала, – все было реальным.

Трапеза проходила в полном молчании. Из соседних апартаментов доносилась тихая мелодия арфы. Тем временем Гузель привела мысли в порядок: «Во-первых, надо узнать, что понадобилось графу от, как он меня назвал, «прекрасной Елены» (и откуда только ему известно мое второе имя?), во-вторых, как долго хозяин собирается удерживать меня в замке, в-третьих же…» – Гузель была убеждена, что не останется здесь надолго. И это решение ее было твердым.

– Как Вам понравился обед, дорогая? – приступив к десерту, спросил зеленоглазый собеседник.

Вино успело приятной волной разлиться по телу, так что девушка чувствовала себя непринужденно легко, при этом ни на минуту не теряла бдительности. «Главное – спокойствие! Выйти сухой из воды, так что дипломатия и тактичность мне пригодятся».

– Превосходный обед, не пробовала ничего изысканнее и вкуснее. Монсеньор, у Вас замечательный повар, – ответила каре-зеленоглазка в такт загадочному джентльмену, одаривая его обворожительной улыбкой. – Благодарю Вас за гостеприимство.

– Рад, что Вам понравилось. В таком случае, позвольте пригласить Вас на небольшую прогулку. Я хочу показать Вам, своей гостье, замок. Не откажите мне в этой чести.

– С удовольствием принимаю Ваше приглашение, монсеньор.

Как ей хотелось скорее убежать отсюда, но бежать было некуда. Обратной дороги она не знала. Из графства Дракулы Гузель мог вывести только сам граф Дракула. Он бы везде нашел беглянку в своих владениях. «Надо быть начеку».

Итак, Гузель приняла вызов графа. И теперь стояла лицом к лицу с неизбежностью.

– Для начала я бы хотел, чтобы Вы сменили свой туалет. В Ваших покоях Вас ждет новое платье, – бархатный баритон графа ласкал слух. – Я провожу Вас.

Граф все время делал акцент на «Вы». «Можно подумать, что апартаменты замка теперь действительно принадлежат мне».

Через минуту граф со всей гостьей шел по длинному белому коридору со множеством огромных стрельчатых окон. Тонкий изгиб предложенной руки графа был тверд, как мрамор. Ручка Гузель точно приросла к холодному рукаву черного смокинга. В окнах коридора можно было разглядеть благоухающий сад, утопающий в зелени и кустах разноцветных роз. В тени экзотических деревцев девушка разглядела пруд цвета бирюзы. Над блестящей от ослепительного солнца водяной гладью медленно кружил, как легкое невесомое облако, белый Лебедь. Сердце Гузель затрепетало при виде любимой птицы. Душа как магнитом тянулась к Лебедю. Но рука была скована леденящим холодом графа Дракулы, мерными грациозными движениями скользящего рядом с ней. Он смотрел прямо перед собой, не замечая ничего, что творилось кругом. Левой рукой он опирался на трость из слоновой кости с золотой рукоятью. При его грации и безупречной стройной осанке подобное явление казалось довольно странным – ни намека на хромоту. Лакированные черные туфли джентльмена не создавали никакого шума, словно он не ходил, а плыл по паркету.

Тут Гузель услышала крик – безмолвный крик души. Взглянула в окно и поняла – это был глас белого Лебедя. Он звал ее к себе. Такой знакомый и родной… Душа начала с бешеной силой рваться в белой птице за окном. Девушка пыталась успокоить свое сердце, мысленно ласково утешая его.

«Только бы Он ни о чем не догадался», – мельком взглянула на Дракулу, – он оставался холоден и беспристрастно непроницаем. И тут Гузель осенило: его власть распространяется над ней лишь в физическом плане. Иными словами, Дракула может подчинять своей воле только ее телесное естество. Дух, душа и сознание остаются вне досягаемости власти Дракулы.

«Значит, я имею силу противодействия повелителю тьмы и мрака».

В полном молчании граф и Гузель дошли до конца длинного коридора и повернули направо. Возле одной из дверей граф остановился и обратился к своей даме:

– Елена, здесь Ваша опочивальня. Там Вы найдете платье. Пожалуйста, поторопитесь облачиться в свой новый наряд. Я буду ждать Вас в библиотеке,– властно отдав вежливым тоном нужные указания, Дракула скользящей походкой прошел в комнату напротив.

Глава 4.

Мертвые только днем мертвы,

А ночи им принадлежат,

И эта Луна, восходящая по небу –

их солнце.

(А. Карра «Клотильда»)

Проводив его взглядом, девушка дотронулась золотой рукоятки украшенной резьбой двери. Массивная белая дверь легко отворилась, и Гузель оказалась в шикарной спальне, обставленной дорогой антикварной мебелью из красного дерева, с овальной формы зеркалом в золотой раме. Посреди комнаты под бархатными цвета бордо навесами стояла огромная кровать. Она удивительно гармонировала с того же света вперемежку с золотистыми узорами атласной обшивкой стенами.

На кровати она нашла платье, о котором говорил граф. Изысканное белоснежное, словно подвенечное платье невесты, легкое как облако и невесомое как паутинка, – оно было потрясающе красивое. Безусловно, это было бальное платье со времен Людовика ХIV-го. Облачившись в платье, порхая, словно бабочка, девушка закружила перед зеркалом:

Свет мой, зеркальце, скажи:

Я ль на свете всех милее,

Всех румяней и белее?

Вдруг ей показалось, что в комнате она не одна: в зеркальном отражении мелькнуло чье-то маленькое белое тельце. Девушка обернулась. «Кто бы это мог быть? Кто-то играет со мной в прятки? Насколько мне помнится, в замке кроме нас с Дракулой не было ни одной живой души». Однако, секунду спустя прямо предо ней стоял маленький, лет четырех, мальчик. Гузель чуть не вскрикнула от неожиданности и удивления (успела закрыть рот руками), – у ребенка не было головы. «Уму непостижимо: как человек может передвигаться, если у него нет головы, нет мозгов? Значит, вполне логично, что данное существо – вовсе не человек. Но, учитывая то, где я нахожусь, и невозможное возможно».

– Привет, малыш, – придя в себя от короткого замешательства, еле выдавила она, стараясь придать голосу ласковые нотки, легонько потирая открытые плечи руками, стараясь унять мелкую дрожь.

Девушке надо было выиграть время, чтобы понять, что же на самом деле происходит. «Может малыш – плод моего воображения?» Увиденное не вкладывалось ни в какие рамки.

Маленький белый ангелочек пару секунд выжидающе стоял перед девушкой, затем, подойдя поближе, легонько потянул за подол пышного длинного платья.

– Ты хочешь, чтобы я шла с тобой? – поинтересовалась Гузель, поскольку возникшая тишина становилась невыносимой. – Хорошо, куда мы пойдем?

Спрашивать, кто он, не имело смысла – малыш не смог бы ответить. И повинуясь молчаливому зову своего маленького путеводителя, девушка пошла вслед за ним. Ступая на цыпочках, стараясь не шуметь, они осторожно прошли возле библиотеки, где должен был ждать Гузель хозяин замка. Малыш хорошо ориентировался в лабиринте многочисленных комнат и залов. Гузель же не запоминала ходы лабиринта из-за обилия апартаментов, замечала лишь то, что одна зала была краше другой.

Наконец, таинственный путеводитель привел девушку к шикарной парадной лестнице, покрытой мягкой розового цвета ковровой дорожкой. Она вела прямо в сад, тот самый, которым всего несколько минут назад Гузель любовалась, вглядываясь в окна коридора. Малыш не останавливался, вел свою провожатую все дальше и дальше. Теперь он бежал, незаметно прокрадываясь сквозь тернистую листву экзотических кустарников. Девушка с развевающимися на ветру кудрями порхала рядом с малышом, как легкокрылая бабочка. Наконец, они пришли – малыш, мерцающий в блеске солнечных лучей белым сиянием, остановился. Перед ними лежал тихий, спокойный пруд. Гузель глянула было на малыша: что бы это значило, – с него и след простыл.

– Спасибо, Эмиль, ты блестяще справился с заданием, – прозвучал чистый, ровный, как звон серебряного колокольчика, мужской голос.

Гузель пристально всматривалась вокруг, но кругом – ни души.

Тут из тени деревьев, грациозно изогнув белоснежную шейку, величественно появился белый Лебедь. Девушка не верила своим ушам: Лебедь заговорил с ней человеческим голосом.

– Елена, рад тебя видеть. Ты узнала меня?

Как можно было не узнать того, кто все время, каждую секунду твоей жизни был рядом! Сердце Гузель колотилось в бешеном ритме, оно узнало Его. И девушке хотелось одного: вобрать в нежные объятия любимое существо, которое грациозно плавало в двух метрах от нее.

– Мой Ангел-Хранитель! Я всегда знала, что ты прекрасней всех.

Гузель была в восхищении. Каре-зеленые глаза девушки искрились от счастья, приобретая изумрудный оттенок. Лебедь тем временем подплыл ближе, и теперь Гузель могла коснуться его, ласково проводя рукой по нежному изгибу шеи, по белому оперенью, дотронуться до его головушки. Этот томный взгляд вечно задумчивых глаз… В ответ Лебедушка коснулся милой головушкой кудрей Гузель и прошептал:

– Мы всегда будем вместе.

В цвета бирюзы глади водной стихии, с мерцающими как тысячи звездочек бликами солнца, Гузель увидела свое отражение. С Белым Лебедем они словно представляли одно целое, как будто одно естество не существовало без другого. Белый Лебедь и раньше являлся к ней, только во сне, но она ни разу не видела его так близко. Впервые обнимала девушка своего любимца наяву. «Неужели, все, что происходит – реально?»

Поскольку они были единым целым, ее Ангел с легкостью читал мысли девушки, она тоже всегда отчетливо слышала его голос.