Текст книги "Что имеем - не храним (СИ)"

Автор книги: Лилия Донская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Он сидел в машине уже двадцать минут. Гребанные двадцать минут он ждал, когда же она выйдет. Как же он ее ненавидел. Как презирал. Какой жалкой она казалась ему. Особенно жалкой она была вчера, когда он сказал ей, что собирается подавать на развод.

– Да, конечно… Я сама уже пару месяцев думала уйти. Никаких проблем с этим у тебя не будет. И я не буду ни на что претендовать. Только подожди, пока я… – и она тоскливо погладила свой девятимесячный живот. Затем быстро посмотрела на него. – Но это недолго. Вопрос нескольких дней.

Она думает, что сможет вернуть его ребенком, который ему совсем не нужен? Дура. Он уже давно все решил. Он давно знал, что уйдет от нее. У него уже была другая. Другая, которую он любил, обожал, лелеял, которую носил на руках. А эта… Это не было любовью. Это просто мимолетное увлечение. Да, именно так. Всего лишь мимолетное увлечение длиной в пять лет. Не больше. И как он только мог посмотреть на эту идиотку? В ней же нет ничего того, что обычно он всегда ценил в женщинах – ни большой груди, ни фигурного зада, ростом она едва доходила до его плеча. И цвет ее волос его раздражал – темные, они отливали медью, а при особом освещении казались рыжими. Рыжими. Он ненавидел рыжих. Тогда что же он нашел в ней? Ее характер? Может быть. Только сейчас он понимал, насколько скверен ее характер – она взбалмошная, капризная, категоричная эгоистка. Всегда стояла на своем. Спорила до последнего, даже если была неправа. Как же это бесит. Вот и тогда, девять месяцев назад, когда она сказала, что беременна, она опять уперлась в свое. «Делай аборт» – говорил он ей. Им обоим ребенок не был нужен, они еще были слишком молоды. Но она решила делать по-своему. Как всегда, решила, что самая умная. Опять не послушала его. А вот та другая, которая теперь у него была, не стала бы пренебрегать его мнением. Она заглядывала ему в рот, слушала каждое его слово. Да, она была глуповатой, но ее глупость не бесила его так, как тупость его жены.

Прошло еще десять минут. А «этой» все еще не было. Разозлившись, он посигналил. Наконец, дверь их дома открылась. Молодая женщина вышла на крыльцо, закрыла дверь, медленно спустилась, придерживая живот, и неторопливо пошла к машине. У нее что, вагон времени?! Ему на самолет надо, а она еле тащится! Та другая ждет его, а «эта» только мешает. Она открыла дверцу на заднем сидении, неуклюже села, громко захлопнула дверь.

– Не так сильно! – шикнул он.

– Прости, – тихо ответила она. Опустила глаза на живот. Не переставала его гладить.

– Почему так долго? – начал он, заводя машину. – И где твои вещи?

– Врач сказал, мне они не понадобятся.

– Тогда что ты делала все это время? – выпытывал тот, не смотря на нее.

– Прощалась с домом, – тем же тихим голосом сказала она, не поднимая глаз.

– Тх… – он не скрывал своего раздражения. – Помнишь наш вчерашний разговор?

– Да, пом… – она не успела договорить.

– Я улетаю сегодня, – перебил он. – Уже вряд ли вернусь. Только за вещами. Соберешь их.

– Я не смогу.

– Почему это? Руки отвалятся?

– Неизвестно, сколько в больнице пролежу.

– Хм, ладно. Брату моему звонила? – он посмотрел в зеркало заднего вида. Она отрицательно закачала головой. – Он заберет тебя. Итак… Дом можешь забрать себе. Материально помогать буду. Но не жди от меня никакого сочувствия. Мне плевать.

– Да, я это уже поняла, – без эмоций ответила она.

Ему это показалось слишком самонадеянным с ее стороны, но он решил промолчать и только недовольно фыркнул. Что она там поняла? Да лишь бы выпендриться. «Я сама планировала уйти». Куда она пойдет, хотелось бы знать? Без него она совсем одна. Подруг у нее не было. Что, к его брату, которому она уже столько раз жаловалась на своего «плохого» мужа? Конечно, так он и обрадуется, увидев ее на пороге своего дома с крикливым сопляком в руках. Уйти она собралась. Как же. Что, к родителям поедет? Да неважно, пусть катится на все четыре стороны.

Он снова посмотрел на нее в зеркало. Она слабо улыбалась, глядя в окно. Стала водить пальцем по стеклу. Что-то рисовала. Какая же она идиотка. У нее семья разваливается, ее муж от нее уходит, когда она вот-вот должна родить, а она улыбается и рисует на окне. Глупая, жалкая, невыносимая идиотка.

Весь оставшийся путь до больницы они проехали, не разговаривая. Он все продолжал думать о том, как ее ненавидит, а она с улыбкой смотрела в окно, гладила свой живот и что-то шептала ему. Нашла время. Она же знает, как его это бесит.

– Всё, приехали, – только и сказал он, затормозив у центрального входа в больницу.

– Ты со мной не пойдешь?

– А надо?

– Там ступени слишком крутые. Я не смогу сама подняться. И тебе нужно подписать бумаги.

– Пф, – раздраженно хмыкнул он. – пошли.

Он вышел из машины и стал ждать женщину. Какая же неповоротливая и рассеянная. И как нелепо она выглядит. С отвращением он наблюдал, как она, стараясь держать равновесие, пыталась выйти из машины. Но он не стал ей помогать, а только нервно начал подгонять ее. Она без слов ему повиновалась. От чего-то поморщилась. Наверно, ей было больно. Хотя какая ему разница. Он быстро закрыл машину и поставил ее на сигнализацию.

До больницы он шел отстраненно от нее, теперь злясь на то, как медленно она плелась за ним. У него самолет скоро! Придется потом лететь на всех парах, чтобы не опоздать на регистрацию.

Дошли до ступеней. Стараясь скрыть свое отвращение, он помог ей подняться, завел ее внутрь. Они оказались в приемном покое больницы. Вокруг все было чисто и пахло лекарствами. Странно, он никогда бы не подумал, что в родильном отделении тоже пахнет лекарствами. Да и без разницы, как пахнет в родильном отделении. Главное – поскорее избавиться от этой надоедливой идиотки. Она направилась к столу регистрации, он пошел за ней.

– Что я должен подписать? – в нетерпении проговорил мужчина, не поздоровавшись.

– Сейчас врач придет, все вам скажет, – негромко и без эмоций ответила ему пожилая сестра за стойкой, тоже решив, что всякие любезности для него будут лишними. Затем она глянула на девушку. – Разве ты сегодня должна была приехать? – с ней же она говорила мягко, даже ласково.

– Да, – тихо произнесла она, кивнув.

– Вот, это твои документы, подпиши, – сестра протянула ей какие-то бланки и ручку.

– А мне-то что делать?! – воскликнул он.

– Ждите, – спокойно повторила женщина, ничуть не смутившись его резкости. Он раздраженно фыркнул.

– Подожди чуть-чуть… – еле слышно сказала ему она. Он еще больше разозлился.

– У меня своих дел куча, – прошипел он на нее. Она опустила голову и достала телефон. Сжала его в руке.

– Уже приехала? – послышался бодрый мужской голос в конце коридора. К ним шел мужчина средних лет в белом халате. Лицо его уже было слегка тронуто первыми морщинами. Он улыбался беременной молодой женщине, а когда подошел вплотную – взял за плечо. – Как себя чувствуешь? – ласково спросил врач.

– Да вроде ничего. В последние дни совсем не толкался. Такой тихий, – она улыбнулась в ответ.

– Так что мне надо подписать? – нетерпеливо произнес он, глядя на часы. – «Нашли время любезничать».

– Эм… – врач не ожидал услышать такие слова и таким тоном. Быстро оглядев мужчину и придя к только ему известным выводам, снова глянул на нее. – Ты ведь знаешь уже, куда тебе идти? Сама дойдешь?

– Конечно, – ответила она мужчине в халате. Снова глянув на телефон, она повернулась к Нему. – Мм… Возьми его, пожалуйста, – она протянула телефон. – Там есть одна запись… Послушай ее. Хорошо? – тот молча и без желания взял телефон. – Обещаешь?

– Да, – сухо ответил он, не смотря на нее.

– Спасибо. Мм… Раз уж мы больше не увидимся… прощай, – она хотела сказать еще что-то, но решила промолчать, не переставая поглаживать живот. Только повернулась в сторону коридора и уже хотела сделать первый шаг, но остановилась. Испуганно посмотрела на врача. – Я не уверена, но… Воды…

– Что? Воды? – переспросил врач, не понимая, о чем она говорит. Но спустя секунду он понял, в чем было дело. Почему-то испугался, стал быстрым, взволнованным тоном давать указания сестре за стойкой. – Так, ее в родильную. Зовите анестезиолога. Акушеры пусть все готовят. И мне сообщите, как закончите, – затем он бросил взгляд на Нее. – Только не волнуйся, все будет хорошо. Иди, я скоро приду.

Она рассеянно кивнула, садясь в кресло-каталку, которое ей подвезла взбудораженная медсестра. Села она также неловко и глупо, как показалось Ему, непонимающему, почему все такие взволнованные. Ее увезли.

– Так быстро… Еще ж несколько дней… – себе под нос прошептал врач, бегая глазами по всему, что только попадалось.

– Так какие бумаги? – с тем же спокойствием произнес он, доставая телефон, чтобы позвонить брату.

– Бумаги? Ах, да… Бумаги… Сейчас, – тот торопливо зашел за стойку и стал нервно шарить по столу, ища документы. Тревога в нем понемногу возрастала.

– Алло, братишка? – проговорил Он, когда на звонок ответили. – Ты где?

– Я к матери заехал. Что-то случилось? – а брат был спокоен.

– Маме привет. Я отвез ее в больницу. И это… Короче, рожать она начала. Я улетаю. Заберешь же ее? – быстро проговорил он, снова смотря на часы. Да, он уже опаздывал. Будь она проклята со своим идиотским ребенком.

– Как? Как рожает? – выдохнул брат. Спокойствие сменилось испугом. – Уже? Но мы же…

– У меня нет времени говорить. Я предупредил. Пока, – и он положил трубку, снова глядя на врача. – Можете быстрее? У меня самолет.

– Да-да, уже… – все с той же торопливостью проговорил доктор. Он снова подошел к нему, протянул бумаги и ручку. – Распишитесь.

– Хм… – беря в руки документы, он протянул врачу ее телефон. – Вернете?

– Но она же его вам дала. Не будете слушать?

– Зачем? Мне неинтересно, – поняв, что тот не возьмет, он положил телефон на стойку. Рядом расположил листы. Уже занес ручку, чтоб подписать эти непонятные ему документы.

– Что? – врач был возмущен таким ответом. – Э… Но… Вы вообще понимаете, что происходит? Вы… Вы даже с ней не попрощались! Вам плевать на жену?

– А вам какая разница? Ей надо было – она попрощалась. Это всего лишь роды. Что тут такого?

– Вы что… Не знаете ничего? – проговорил доктор, в упор глядя на Него глазами, постепенно наполняющимися отвращением. – Хотя мне кажется… Не важно.

– А что я должен знать? – рука так и повисла над первым листом. Он стал мельком пробегать по строчкам глазами.

– Шутите? – отвращение сменилось недоумением. Врач сделал вдох и продолжал. – Она же… Она не переживет эти роды. – проговорил он, стал ждать реакции. А тот все смотрел на документы. Ему потребовалось две секунды, чтобы понять последнюю фразу.

– …Что? –он поднял взгляд на врача. Теперь уже его глаза стали медленно наполняться испугом. – Что вы имеете ввиду? – во взгляде врача он увидел подтверждение тем словам, которые он только что услышал.

– Все готово, – их прервала молоденькая медсестра, бежавшая к ним по длинному коридору. Она тяжело дышала, ее руки слегка подрагивали, а в глазах читалась паника. – Для родов все есть. Что еще?

– Дефибриллятор, ИВЛ, трахеальная трубка. Катетеры тоже. Из препаратов… Лидокаин, атропин. И адреналин еще, – быстро ответил доктор, не сводя глаз с мужчины.

– Адреналин? Вы убить ее хотите? У нее ведь сердце не выдержит!

– Я сказал адреналин готовить! – рявкнул тот. Медсестра вздрогнула. – За ее жизнь я буду бороться до конца, поняла меня?! Быстро пошла! – она убежала.

– Что это значит? – снова спросил Он, чувствуя, как внутри у него что-то задрожало. – Не переживет? – почти шепотом проговорил он.

– Умрет она! – воскликнул все еще взбешенный доктор. Видимо, полный страха взгляд привел его в чувства, поэтому он смягчился. – Шансов выжить у нее почти нет. Всего лишь три процента… Вы, правда, не знали? – мужчина отрицательно закачал головой.

– Как… Как так вышло? Почему? – выдохнул тот, в упор глядя на врача.

– У нее итак все плохо было. Шанс был 50 на 50. А на седьмом месяце она заболела.

– Заболела? – повторил он. Стал судорожно перебирать в голове последние два месяца. Он не помнил, чтобы она болела. Да и дома его почти не было. Он все время был у Другой.

– Хотите сказать, что и про болезнь вы не знали? Удивительно, как вы вообще живете вместе… У нее началось серьезное осложнение. В конце концов, пришлось откачивать ее антибиотиками.

– Откачивать?

– Да. И после этого риск увеличился.

– А… Другие варианты были? – теперь уже его постепенно наполняла паника. Рука задрожала, ручка выпала из пальцев и ударилась о стойку.

– Для аборта было слишком поздно. Да даже если бы его и сделали… Она бы все равно умерла. А тут есть хотя бы эти три процента. И… Когда мы только стали обсуждать варианты, ещё даже без вероятности выжить, она сразу сказала, что ничего не хочет слышать об аборте. Так что мы не имели права его сделать без ее согласия.

– Как… – он чувствовал, как внутри него что-то перевернулось и задрожало. Разум начал затуманиваться. Стало тяжело дышать. Он судорожно сглотнул и посмотрел на бумаги. – Что это? Что я подписываю?

– Дадите нам свободу действий, чтобы мы могли ее спасти, – теперь уже врач был весь в нетерпении, так как в конце коридора опять появилась та медсестра.

– Схватки начались! Вы нужны!

– Быстрее подписывайте.

– А? Да-да… – он рассеянно взял ручку, кое-как расписался дрожащей рукой. Документы тут же выдернули из-под его рук и швырнули на стол.

– Все, можете уходить, – резко сказал врач, торопливо удаляясь по коридору.

– Куда ж мне идти?.. – тихо спросил он, смотря ему вслед.

Он не понимал, что с ним сейчас происходит, в его голове словно что-то лопнуло. Он все еще стоял посреди приемного покоя, не в силах двинуться с места. Руки дрожали. За ними дрожь стала распространяться по всему телу, а что-то внутри тянуло вниз и начало колоть.

– «Умрет? Что значит, умрет? Она что… Она… Ее больше не будет? Как?» – думал он про себя, все глядя теперь уже на пустой коридор.

Он захотел увидеть ее. Увидеть ее лицо, ее руки, посмотреть на огромный живот. И, может даже, потрогать его. Безумно захотелось прижать ее к себе. Не задумываясь, побежал прямо по коридору. Остановился там, где она исчезла – это был лифт. Быстро глянув в распахнутую дверь рядом, он увидел лестницу. Бросился туда. За несколько секунд взлетел по первому пролету, перешагивая через две ступени. Внезапный стон заставил его затормозить. Он поднял глаза – такая же дверь, как и внизу, распахнутая, открывала дорогу на второй этаж, где сейчас была она. И это был ее стон. По телу прошел холод. Теперь дрожали даже губы. А паника совсем затуманила разум.

– «Нет-нет-нет… Я не пойду туда, нет…» – еще быстрее он сбежал вниз и опрометью вернулся в покой, чтобы не слышать этих стонов. От страха стали подкашиваться ноги, нужно было срочно сесть, чтобы не упасть. В растерянности он огляделся по сторонам и увидел ряд стульев, стоящих у стены. Торопливо подошел и сел на один из них, положил локти на колени и схватился за голову. – «Что за черт? Как так? Она не может умереть! Не может! Нет!» – зазвонил телефон. Судорожно достав его из кармана, он поднес его к уху. – Да? – прошептал он.

– Я знаю, что тебе плевать, но послушай… – начал было его брат тем же напуганным голосом.

– Ты знал? – произнес он. Ответом стало молчание. – Знал или нет? – и снова тишина. Он понял, что начинает сходить с ума. Вскочил и стал нарезать круги по фойе. Воскликнул. – Скажи, что не знал! Пожалуйста, скажи, что это неправда!

– Я знал, – тихо ответил его брат. Он резко остановился посреди покоя. – Все знали.

– Почему мне никто не сказал? – так же тихо спросил он.

– Ты не хотел слушать. Тебе много раз пытались сказать.

– Врешь, – в растерянности произнес он.

– Нет. Ты затыкал мне рот, стоило мне только произнести ее имя. А я пытался раз сто, не меньше.

– Неправда, нет… – скорее себе, чем брату, пробормотал он. Медленно вернулся к стульям и без сил упал на один из них.

– Ты говорил, что тебе на нее плевать. Что она достала тебя. Что ты больше не можешь о ней слышать, не то, чтобы жить с ней, – продолжал брат.

– Нет… Черт… Что мне делать? – дрожащим голосом проговорил он.

– Молиться. Больше мы ничего не можем сделать. Пока.

– Постой! – он хотел остановить брата, чтобы услышать хоть какие-то слова поддержки.

– Мама в истерике из-за этого, мне нужно быть с ней, – тихо произнеся эти слова, тот положил трубку.Он остался один, опять схватился за голову.

– Что теперь делать?! – воскликнул он сам себе.

В голове разом промелькнули все ее слова, которые она говорила. Теперь он понял их смысл.

– «Я сама уже пару месяцев думала уйти… Врач сказал, мне они не понадобятся… Прощалась с домом… Я не смогу. Неизвестно, сколько пролежу в больнице… Раз уж мы больше не увидимся… прощай»

Он закрыл лицо руками, чувствуя новую волну дрожи по всему телу. Неприятной болью скрутило живот. Дышать стало еще сложнее. В голове был хаос, мужчина не мог нормально соображать, страх поработил его. Страх, что она может умереть. От этого дрожь становилась еще сильнее. Он уже не мог сидеть. Нервно вскочив, стал торопливо ходить по пустому покою. Он даже не заметил, что был один. И что во время их появления здесь никого не было, кроме той пожилой медсестры за стойкой, которая сейчас была с Ней. Стояла тишина. Только слышалось тяжелое дыхание и резкий топот о кафельный пол.

Захотелось курить. Быстро выйдя на улицу, он неловкими движениями достал пачку сигарет, зажигалку. Прикурить было сложно из-за непроходившей дрожи. Нервно сделал первую затяжку и так же нервно выпустил дым. В растерянности закусил губу.

– «Ну как же так? Как? Зачем?.. Она ведь… Только не она… Вот черт, как я мог не знать?!»

На улице было прохладно, пошел слабый дождь. Быстро докурив, Он снова пошел в больницу. В тишине слышался шелест – та самая медсестра вернулась и теперь нервно перебирает бумаги. Он мигом подбежал к ней.

– Что там? – выдохнул он, с мольбой глядя на нее. Женщина остановилась и подняла на него измученные глаза.

– Роды идут тяжело. Это все, что могу сказать. Кто-то же должен здесь быть, – тихо проговорила она. – Бедная девочка… – вздохнула.

– А шансы? Шансы есть? – не успокаивался тот, привыкая к очередным порциям дрожи по всему телу.

– Три процента. Но она такая слабенькая… Удивительно, что вообще выносить смогла… Бедная-бедная… Надеюсь, он знает, что делает. Не хотелось бы, чтобы такой человек пропадал.

– А… Почему он так волнуется о ней? Не просто ведь из-за того, что она – его пациентка? – как он понял, речь шла о враче.

– Для него это личное… Когда она только пришла… Его брак трещал по швам. Они уже почти развелись… А тут появилось это создание с ангельским личиком и помирило их. Она спасла их семью. Она много, чего спасла в этой больнице. Никогда не отказывала в помощи. А теперь… Нет никакой гарантии, что мы сможем отплатить ей тем же. Такая храбрая…

– Да, этого ей не занимать… – печально хмыкнул он. Все больше сводило живот. И сильнее подкашивались ноги. Он медленно пошел к ряду стульев и грузно сел, запрокинув голову вверх, уставился в потолок, не замечая оценивающего и печального взгляда медсестры.

========== Часть 2 ==========

Она была очень смелой. И странной. Он понял это, когда они познакомились. Ему тогда было восемнадцать. Тогда он только начинал жить. Окончил школу, поступил в университет, устроился на работу. Отбоя от девушек у него не было. Каждый день какая-нибудь очередная дурочка висла на нем. Они просто не могли устоять против его обаяния и харизмы. К тому же, он был довольно неплох собой и уверен в своих силах. Одного только вида ему хватало, чтобы очаровать девушку, и пары фраз, чтобы полностью покорить ее. Мобильный телефон был забит номерами «покоренных». Поэтому, если ему хотелось развлечься – достаточно было набрать один из них.

Пятничным вечером он вместе со своим лучшим другом направлялся в клуб. Тогда было только начало осени, солнце долго не пряталось за горизонт, хотя уже и склонилось над ним. По пути в клуб его друг резко остановился, поздоровавшись с какой-то девчонкой. Ей было всего 14 лет, как потом он узнал от друга. Ее вид сразу привлек его внимание. Она казалась какой-то рассеянной и далекой от реальности, смотрела так, будто видит то, чего не видят другие. Ее мягкая улыбка смущала. Жесты были плавными и немного несуразными. Если она задумывалась, то начинала шевелить своей головой подобно птице – опускала ее то на одно плечо, то на другое. А главное, что привлекло его внимание – ее длинные волосы были ярко-рыжими. Этот ужасный цвет волос, который он терпеть не мог. Задумавшись, он даже не заметил, как друг представил его ей. Она задумчиво уставилась на него, кажется, разглядывая каждую мышцу на его лице. В ее больших карих глазах не было ни капли того восторга, какой обычно он вызывал у девушек. Это ему не понравилось. Тогда он пустил в ход свое обаяние, и смог добиться своего – уже через пять минут на ее лице можно было прочесть обожание. При расставании он был ужасно горд собой и в честь “такой важной победы” набрал в клубе лишних пять номеров, хотя именно сегодня он не собирался этого делать.

В понедельник, в отличие от жаркой пятницы, пошел сильный проливной дождь. Парень торопливо шел по парку с работы. День выдался не очень, хотелось побыстрей оказаться в своей небольшой комнатке в коммуналке, которую он снимал недалеко от университета. Сильнее натянув капюшон, он старался не смотреть на людей. Обходил лужи. Ничто не привлекало его внимания. Он шел и думал о том, как ему платить за свою учебу, когда денег ему не хватало даже на жизнь. Матери еще его брата поднимать, который только в старшую школу перешел. От печальных мыслей его отвлекло чье-то женское мурлыканье. Он поднял глаза и увидел ее. Она вприпрыжку шла, почти танцевала босыми ногами по лужам. В одной руке у нее были балетки, в другой – плеер. Распущенные волосы, теперь почему-то темные с медным отливом, были мокрыми. Она глядела по сторонам и, улыбаясь, мурлыкала себе под нос песни. Он поймал ее взгляд и улыбнулся своей фирменной улыбкой, поздоровался. Она недоверчиво глянула на него и кивнула. Прошла дальше. Парень оторопел и остановился. Что это было? Несколько дней назад она смотрела на него, как на Бога, а сегодня только кивнула? Он догнал ее и назвал по имени. Девушка растерялась и спросила, откуда он ее знает. Ему пришлось напомнить их прошлую встречу. И только тогда она улыбнулась ему и сказала «Привет». Такое странное отношение к себе его удивило. Кто она такая, чтобы так с ним обращаться? Не запомнила? Вот дура. Но почему-то он тут же понял, что не может на нее злиться. Она позвала его с собой, и он, сам не понимая почему, пошел за ней. Видно, его привлекло ее поведение. Она тут же забыла о нем и снова пошла дальше, танцуя и напевая. Он шел следом и слабо улыбался, умиляясь ее непосредственности. Плохие мысли тут же ушли. Сейчас все было занято только этой странной девушкой. Он не заметил, что совершенно промок и продрог, настолько было любопытно наблюдать за ней. А ей было все равно, она продолжала петь и танцевать, лишь через полчаса вспомнив, что за ней кто-то идет. Кто-то, кого она сама позвала за собой. Они пошли в ближайшую беседку, чтобы дождь их не отвлекал. Она стала расспрашивать его обо всем, что приходило ей в голову. Сначала он отмалчивался и отвечал общими фразами, но потом рассказал ей о себе, решив не говорить о проблемах. Не нужно ей их знать. Молчать у него получалось, но или взгляд его выдал, или девушка была слишком проницательна – она стала спрашивать, что его тревожит. Он видел, с каким интересом, с каким вниманием она его слушала и как важно ей было узнать, что случилось. Ее глаза только и смотрели на него, она ни разу не перебила парня. Он решил, что может рассказать ей о происходящем. От того, что о его проблемах теперь знает еще кто-то, ему стало легче. Не задумываясь, девушка предложила ему деньги. Он засмеялся и сказал, что парой сотен проблему не решить. На это она ответила, что может дать ему куда больше, чем пара сотен. Это его смутило, и теперь уже она начала рассказывать ему о себе. Она была сиротой при живых родителях – они постоянно были в работе и совершенно не уделяли ей внимание. Она была предоставлена сама себе, делала, что хотела. Единственное, что ей напоминало о родителях – ключи от дома и банковская карточка в кошельке. Карточка, на которой денег было больше, чем он мог бы заработать за год. Именно поэтому она и предложила ему деньги. Ей они были совершенно без надобности. Она не видела в них ничего того, что привлекало других людей. Эта девушка жила своей мечтой – она хотела стать танцовщицей или музыкантом. Ради этого даже записалась в музыкальную школу и школу танцев. Обычные школьные уроки ей были неинтересны – она их прогуливала. Друзей у нее не было – никто не хотел общаться с «шизанутой». Она не увлекалась ничем, что нравилось ее сверстникам. Не слушала их музыку, а ее вкусы они считали ужасными; не понимала их разговоры, в то время как они не понимали ее. Для них были важны модные и дорогие штучки, которыми они хвастались друг другу, а ей важно было, чтобы ее родители хоть один раз за неделю поужинали вместе с ней. А еще она свято верила в Санту, что было глупым в ее возрасте. Она пыталась доказать, что Санта не будет исполнять «дурацкие капризы» – он исполнит только самое сокровенное желание. Для нее это был ужин с родителями. Каждый год она писала ему письмо, в котором просила, чтобы они пришли домой пораньше, вместе с ней приготовили праздничный обед и сели за стол. Каждый раз ее желание исполнялось. И ее заявлению, что «Санта это сделал» он тоже умилился – каким же неиспорченным ребенком она была. Эта девочка (девушкой он уже не мог ее назвать) была полна жизни и оптимизма. Она не боялась быть другой. Радовалась всему, что только ей попадалось. Несмотря на свою незрелость, говорила очень серьезные вещи. Она была независимой от человеческих предрассудков. И это вдохновило его. Он понял, что не стоит опускать руки, что всегда нужно бороться. Денег он у нее не взял, как бы она ни предлагала и ни упрашивала. Вместо этого он стал просить ее телефон. Ее ответ его удивил – у нее его нет. Звонить ей некому. И никто ее никогда не ищет – друзей нет, а родители слишком заняты, да и видятся они каждый вечер, так что нет смысла говорить по телефону. Она всегда одна, ходит, где хочет, вечно слушает музыку. Он стал придумывать способ, как с ней связаться – ему не хотелось упускать такого человека. Тогда они условились, что каждый день в этом же парке она будет ждать его.

Так прошел год. Каждый день они встречались в парке, независимо от погоды и времени года. Она преданно ждала его в беседке, то танцуя в ней, то болтая ногами, сидя на скамейке, и всегда с улыбкой встречала его, даже если он сильно опаздывал. Каждый день они по несколько часов сидели там и говорили. Обо всем. Он уже не считал ее странной. Он привык к ее быстрым переходам с темы на тему, громкому смеху, необычным сравнениям, абсурдным словам. Ему это казалось нормальным. Даже, порой, глупые темы, которые она поднимала во время разговора и которые считала важными, он тоже начинал считать важными. Она всегда понимала его (иногда даже была единственной, кто его понимал). Он не успевал сказать ей «Я устал», как уже чувствовал новый прилив сил и энергии, который она ему давала. Он никогда не видел ее в плохом настроении, никогда не слышал, чтобы она жаловалось, даже и подумать не мог, что она хоть когда-нибудь грустит и плачет. Они были отличными друзьями, но никто не знал об их дружбе – тот друг предупредил его, что она ненормальная, и что не стоит с ней общаться, поэтому он решил скрыть это от него. Да и выглядело это несолидно – сидеть с какой-то девчонкой в беседке и разговаривать, когда он мог заняться другими делами. А ей даже рассказывать было некому. Они сидели в беседке, иногда гуляли по городу, разговаривая, и со временем она стала частью его жизни. Заменила ему всё – клубы, девушек, алкоголь, секс. Всё, что когда-то его успокаивало, теперь не шло ни в какое сравнение с этой девушкой.

Все изменилось за один день. Во время пар он познакомился со своей однокурсницей, которая недавно перевелась к ним из другого университета. Они разговорились. Она оказалась интересной и умной девушкой, к тому же, веселой и довольно красивой. В тот день он забыл, что Она ждала его в парке в беседке, в тот вечер он был с этой девушкой. Как и все последующие вечера. Они общались, гуляли, вместе делали задания, а потом это переросло в более серьезные отношения. Свидания, любовь, совместная жизнь. Все было хорошо, они оба были счастливы. Ничто не рушило их идиллии – ни быт, ни деньги, ни учеба или работа. А рыжая девчонка? Он не помнил, кто она такая, он ее забыл.

Такая жизнь продолжалась два года. А потом девушка бросила его и ушла к тому самому лучшему другу, что познакомил его с той странной танцовщицей. Оказалось, что они тайно встречались несколько месяцев, но скрывали это от него, и в один прекрасный день решили признаться. Для него это стало серьезным ударом. Он два года жил ради нее, а она перечеркнула все его старания. Он уже даже думал жениться на ней, уже планировал, как сделать ей предложение, но это оказалось никому не нужным. Из-за тоски и одиночества он стал пить и еще больше, чем когда-то, развлекаться с ветреными девушками в клубах. Он не забросил университет и исправно работал, но после такого предательства его ничего не интересовало, ничто не вызывало в нем эмоций. Он замкнулся в себе и перестал общаться с людьми, так как понял, что в любой момент его могут обмануть. Узнать обо всем важном, а потом предать и уйти.

Одним вечером он шел по тому самому парку, где когда-то часами сидел с девочкой, у которой волосы на солнце казались рыжими, и которая бы точно его не предала. Появилось желание увидеть ее, но тут же стало ясно, что это невозможно – где он ее найдет? Да и вряд ли она захотела бы с ним видеться – он ведь так неожиданно исчез, ничего ей не объяснил. Еще большая тоска заполнила его. Нет никого, кто мог бы его выслушать. Наверно, только брат, но он не хотел с ним говорить – братишка был против той девушки, поэтому в ответ на все переживания он бы слышал что-то вроде «Да забей ты. Я говорил тебе, что она не вариант вообще». С тоской он шел мимо той самой беседки. Глянул на нее и в ступоре остановился – там сидела Она. Сначала, ему показалось, что это просто его фантазия, но стоило ему окликнуть девушку, как она быстро глянула на него и улыбнулась. Замахала рукой. Не помня себя от радости, он взлетел по ступеням под крышу, подбежал к сидящей на скамейке девушке, резко поднял ее и крепко обнял. Его с головой захлестнуло счастье. Он все сильнее сжимал девушку в своих руках, глупо улыбаясь. По телу побежали разряды тока. Он нашел ее! И она также улыбается ему! А она начала кашлять, потому что ей было тяжело дышать от его объятий, и смеяться из-за них же. Какой же приятный у нее был смех. И такой целительный – Он забыл о своих проблемах, когда она начала смеяться. Затем, он стал ее оглядывать. Она выросла за эти два года, стала уже совсем взрослой. Почти не осталось ни следа от того ребенка. Она стала выше, стройнее. У нее появились фигура и грудь. Несуразная девочка стала симпатичной девушкой. Да, у нее не было ярких выделяющихся форм, но зато все тело выглядело гармоничным. Ее длинные волосы все также струились по спине и спадали с плеч, обрамляя лицо. Большие карие глаза, такие же проницательные, теперь были подведены черным карандашом, от чего казались еще выразительнее. Щеки стали меньше, от чего лицо казалось вытянутым. Но они не исчезли бесследно, и когда девушка улыбалась, все еще были видны ямочки. От их вида по его телу прошла еще одна волна тока, и он снова прижал девушку к себе. Она опять рассмеялась и тоже обняла его. Так они простояли минут пять. Затем сели и принялись разговаривать. Он не выпускал из рук ее руку и не отводил от нее взгляда. Он уже давно не чувствовал такую радость и умиротворение. А она все улыбалась и, кажется, смущалась от его поведения. Закусывала губу и сглатывала. От этого ему было еще лучше, еще спокойнее. За болтовней он невзначай спросил ее о Санте. Просто чтобы удостовериться, что она все еще в него верит. Чтобы снова услышать ее вдохновенные слова. И неважно, что ей уже семнадцать. Он ждал фразы – «Конечно, о чем ты вообще», но ее ответ его поразил – «Нет, я больше в него не верю. В позапрошлое Рождество я попросила его, чтобы ты пришел сюда, но тебя не было. Я думала, что недостаточно этого хотела, поэтому весь год только и просила, чтобы ты пришел в следующее Рождество. Но и тогда ты не пришел. Я и подумала, что Санты нет». Вроде это так глупо, но ему стало не по себе, от того, что он разрушил ее веру. Лишил ее того, что было для нее таким важным. Он попытался оправдаться и сказал, что чувствовал позывы прийти, но оба раза был болен. Но она его остановила, лишь сказав, чтобы он не выдумывал – она не расстроилась, когда поняла, что Санты нет. Значит, ее родители сами всегда возвращались в Рождество. Значит, они любили ее. Несмотря на ее слова, ему все равно было не по себе – два года подряд она ждала его в один и тот же день. Парню стало еще хуже, когда он узнал, что она была в этой беседке каждый день в течение двух лет. «А если ты придешь, а меня нет?» – невозмутимо ответила она тогда на его восклицания. И ведь она права – если бы ее сегодня здесь не было, что бы он делал? Опять бы пошел в бар? Ну, нет. Сидеть рядом с ней ему хотелось куда больше, чем пить. Но совесть не давала ему покоя, поэтому парень принялся извиняться перед ней, и сам не заметил, как все рассказал. Услышав о девушке, она недоверчиво скривилась – зная парня и его отношения с противоположным полом, она не могла поверить в то, что у него была девушка. Но все равно сразу же решила, что врать о таком нет смысла, и сказала, что верит каждому его слову. А когда он закончил свой рассказ, сказала, что та девушка просто не поняла, кто был с ней рядом. Несколько раз повторила, что он куда лучше того друга, который считает ее сумасшедшей. Они решили забыть об этом и поговорить о чем-нибудь другом. Она стала рассказывать ему о своих успехах в музыке и танцах – почти профессионально играла на фортепиано и умела танцевать несколько видов танцев. Рассказала ему, как целыми днями пропадала то там, то там, прогуливала основную школу (как будто это было в первый раз), и только вечером заканчивала занятия, потому что надо было идти в парк, в эту беседку. Чтобы отвлечь ее от темы, которую они только что решили забыть, он попросил ее показать пару движений. Она сразу же согласилась, встала и потащила его за собой. Стала в стойку, положила одну его руку себе на талию, другую же взяла в свою. Посмотрев ему в глаза и улыбнувшись, начала тихо мурлыкать, а спустя несколько секунд повела его в вальсе. Она прекрасно танцевала. А вот он путался в ногах и сбивался. Она нисколько не злилась на него за это. Просто начинала заново.