Текст книги "Телохранитель (СИ)"

Автор книги: Лилия Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Неполная луна этой ночью пряталась за тучами, затянувшими небо, звезд не было видно по этой же причине.

Темно, хоть и недостаточно для того, чтобы совсем уж ничего не видеть и не ориентироваться в пространстве.

Благодаря хорошей памяти, Мет почти ни за что не зацепился, запомнив расположение всего составляющего этот участок сада. Мелочи терялись в тенях кустов, деревьев и самого особняка, но он слишком долго готовился к этому, так что видел все, что его окружало, в своей памяти, воскрешая эту же местность при солнечном свете дня.

Он не был вором или шпионом, так что сильного страха быть пойманным не было. В конце концов, он, как глава стражи особняка, а по сути маленького замка, мог просто заподозрить неладное и проверить все ли в порядке, нет ли нарушителей.

На самом деле привела его сюда совсем другая нужда. Когда он только заступил на свою должность, его несколько удивили и обескуражили распоряжения, касательно сына господина. Мальчику было шестнадцать и он всюду ходил со своим зверем – телохранителем. Черная кошка, в холке лишь немного уступающая лошади, с каменными мышцами, перекатывающимися как у накаченного человека под кожей с короткой полосатой шерстью. Полосы были чуть темнее самой шкуры, а потому не сильно бросались в глаза. Три хвоста, покрытые чешуей, всегда были в движении, словно змеи. Короткие бычьи рога росли рядом с ушами, теряясь в длинной гриве, собранной в несколько косиц. А еще у зверя был воистину лошадиный фаллос и здоровые яйца, не спрятанные в мешочке, как это должно быть у кошек, а прижатый к животу и как будто постоянно эрегированный. Вкупе с другими мелочами, типа змеиных глаз, двойного ряда зубов, полоски жесткой чешуи вдоль хребта, все это превращало зверя в свирепого хищника, наверное, короля среди остальных. Мужчина был уверен, что он бы смог загрызть даже медведя из горных долин, отличающегося размерами и агрессией.

Этот зверь был удивительно быстр и силен, а еще явно не так глуп, как другие его сородичи. Было страшно представить, чье больное воображение породило такое существо. Какой маг мог так посмеяться над природой?

Из-за этого зверя мальчик совсем не нуждался в дополнительной защите. И даже когда Мет обратился за дозволением хотя бы раз в ночь проводить караул мимо, ему отказали, запретив вообще появляться ночью рядом с комнатами молодого господина.

Это его заинтриговало. Он, откровенно говоря, вообще сомневался в том, что следует доверять такому чудовищу. Да тот сам мог спокойно перегрызть шею спящему, а не ждать убийц. Но вскоре привык, показательно смирился. Но это не значило, что он отложит попытки понять, почему же хозяева так ценят этого монстра.

Этой ночью он собирался пробраться к окну хозяйского сына и понаблюдать как же ведется охрана.

Годы службы научили его быть тихим, почти бесшумным. Поэтому шаги его были неслышны в ночной тьме.

Очень быстро он оказался у нужного места. Залез на дерево, с ветки перебираясь на выступ в стене, почти сливаясь со стенкой, прошел вперед, пока не добрался до нужного окна. Схватился за подоконник, подтягиваясь и цепляясь ногами за камни. И так завис, придерживаясь руками за подоконник, а ногами опасно балансируя на неровностях в стене.

Убедившись, что падать не собирается, устремил свой взгляд в окно, открытое сейчас и впускающее прохладу. Он не ошибся, это действительно была спальня, чуть освещенная парой свечей. Тюль развевалась под ветерком, шторы раскрыты, так что он мог почти четко видеть всю комнату.

Там, на кровати, происходило странное. Белокурый мальчишка, тонкий как тростинка, склонился, сидя на коленях, над самым зверем. Что он делал, было непонятно. Когда до него донеслись чмокающие звуки, мужчина почуял неладное.

Зверь рыкнул, глянул прямо ему в глаза, определенно увидев, и, наверное, почуяв еще раньше. И сменил положение, укладываясь боком. Мальчишка, соответственно, тоже пересел, открывая вид на происходящее окну.

Мет сглотнул, у него в штанах все закаменело, глаза ошарашенно наблюдали за тем, как старательно мальчик облизывал огромный член, иногда даже погружая его в себя насколько было возможно. Его волосы убраны в хвост, лицо раскраснелось, глаза зажмурены, а он с удовольствием облизывал взбухшие венки, высасывал семя, подрачивал руками ствол, пока губы ласкали головку.

Хвост зверя сквозь штаны начал поглаживать промежность, другой забрался под ткань и мгновение спустя раздался стон, более похожий на всхлип. Парнишка сел удобнее, не отрываясь от занятия, хоть больше всего ему сейчас хотелось раздеться и кончить. Но он знал, что если любовник будет недоволен, ему сделают больно за излишнюю торопливость.

Мет же не мог поверить, что подобное вообще возможно. Он видел, но не верил. А в штанах уже болело. Маленькая шлюшка так старалась, принося удовольствие этому чудовищу. Он на мгновение представил, что этот порочный ангелок точно так же сидит на коленях и вылизывает его самого, и чуть не упал, когда нога соскользнула с камня.

Зверь лапой со спрятанными когтями отвел голову, толкая тело на кровать. Блондин понял этот сигнал, стащил с себя одежду и улегся, разводя ноги. Большой и шершавый язык прошелся по нему, лаская напряженное достоинство, спускаясь ниже и смачивая дырочку. Потом чуть подвинулся, отстранился, чтобы незваный гость мог увидеть сжатое колечко. И ввинтил туда язык, длинный и мясистый, который может становиться так же и плоским и широким, как у кошек. Но для их игр он обычно становился именно таким – толстым и длинным, конусообразным. Язык смазал стенки, наполняя нутро специальной вязкой и склизкой слюной, вырабатываемой железами. Еще его слюна могла становиться ядовитой. И иногда он даже использовал некоторые из своих ядов для этой своей самочки. Зверя не волновало, что для людей мальчик самец – он его трахал, а значит тот его самочка. Похотливая и узкая самочка.

Язык, сделав свое дело, убрался, но его заменил один из хвостов, заходя внутрь и начиная двигаться.

Мальчишка застонал, выгибаясь, шире развел согнутые в коленях ноги. Язык прошелся по его соскам, шее, вылизал губы, проталкиваясь внутрь и лаская рот в своеобразном поцелуе.

В попку добавился еще один хвост, переплетаясь с предыдущим. Привыкший к большому размеру парень зарылся пальцами в гриву, почухивая любовника за ушами.

Зверь снова открыл вид на растягивающуюся дырочку, добавляя третий хвост. На кончике они были не больше мизинца, но значительно увеличивались дальше. А в него они проталкивались больше чем на пол длины, составляющей чуть меньше метра.

Мужчина сжал руку на подоконнике, перенося боль и головокружение. Он знал к чему все идет и неистово завидовал зверю, который может беспрепятственно пользоваться этим телом. Он хотел сейчас, просто жаждал разрядки.

Хвосты вышли, оставляя после себя пустоту и мальчик, едва держась на ногах, перевернулся на живот, вставая на четвереньки и прогибаясь в спине. У него уже звезды перед глазами летали, и он знал, что очень скоро может кончить. Здоровая туша покрыла его, прижимаясь шерстяным животом, и это тоже приносило особое удовольствие. Он потерся спиной, наслаждаясь. И оттопырил зад, чувствуя, как в него тычется мокрая головка.

Орган, сейчас размером с лошидиный, уперся в дырочку и протолкнулся вперед, без замедления входя на всю немаленькую длину. Мальчик закатил глаза, разрождаясь криком боли и удовольствия, и кончил, едва оставаясь на ногах.

Член заполнял все, ни сантиметра не оставив. И это было так приятно, особенно ему, привыкшему принимать в себя эту громадину. А сначала было очень больно.

Зверь задвигался, не медля, срываясь на привычный темп и мотая тело по постели словно куклу. Ему нравилась теснота этой самочки, эти горячие шелковистые стенки, сжимающие его детородный орган.

Он всегда старался быть достаточно нежным и осторожным, чтобы самочка не пострадала, чтобы больше не было крови. Но сейчас, когда это тело отдавалось ему почти каждую ночь, оно уже не было столь хрупким, и не требовало долгой подготовки. Он двигался, ловя каждый оргазм парня, но не останавливался.

Мет сжал одной рукой свой член сквозь штаны, и кончил спустя пару движений. Но через пару минут наблюдения за непрекращающимся совокуплением, у него встало снова. А те и не думали заканчивать.

Мальчик излился уже раза четыре, последний оргазм вообще был сухим, но зверя это не волновало. Он толкался с силой, быстро, чуть не пронзая насквозь, ведь его член был отчетливо виден в животе, особенно когда загонялся полностью, когда яйца с силой шлепались о ягодицы.

Когда он наконец-то кончил, паренек упал, чувствуя, как внутренности заполняются огромным количеством спермы.

Мет тоже кончил, выдохнув судорожно. А потом увидел как из дырочки, все еще заполненной, вытекает белесая сперма с желтоватыми разводами. Член все еще был внутри, и про себя он удивился, что тот так долго кончает. Мальчишка выл и плакал от удовольствия, а потом и от боли, когда из него вышел большой узел, не успевший опасть. Зверь приблизился к его лицу, забрызгивая его, и ткнулся в губы. Привстав, мальчик позволил тому войти в рот, проталкиваясь в горло и заполняя его. Узел остановился у самых губ, он бы просто не прошел, и его сжали руками, поглаживая, пока член мелко двигался, елозя, и извергая сперму в горло. Долго он так не протянул, отстраняясь и начиная глубоко дышать.

Зверь вылизал его губы, снова таким образом целуя, и спустился на ковер, сворачиваясь калачиком. Парень из последних сил отбросил испачканное покрывало, кое-как им вытершись, и забрался под одеяло, спустив руку и почесав охранника за ухом.

Мет спустился, сомнамбулой возвращаясь в свою комнату и дрочил еще дважды, вспоминая увиденное. Потом, свалившись от усталости, уснул.

С того дня его просто не отпускало увиденное, каждую ночь преследовали воспоминания и фантазии. И каждую ночь он самоудовлетворялся по несколько раз, пытаясь избавиться от возбуждения.

Дошло до того, что он начал считать себя ненормальным, уверившись, что все это не больше, чем его больное воображение. Да и не могло это чудовище покрывать хозяйского сына, а потом, наутро, не оставлять ни единого следа.

Он поверил, что все это ложь его сознания, и старался больше не думать на эту тему. И самовнушение действовало.

Пока он не стал свидетелем одной интересной сцены.

В поместье нанесли дружеский визит соседи, приведя с собой дочь одного возраста с младшим хозяином. Всем была понятна причина этого визита, детей хотели сосватать. Мет только усилил охрану, не придавая всему этому значение. К тому же, когда младших оставили наедине, знакомиться, с ними остался и зверь.

Через полчаса девушка, довольно симпатичная, даже красивая, выбежала в слезах. Мальчишка остался в комнате, развалившись в кресле, как любил делать его отец, и чесал довольно порыкивающего зверя за ухом. С трудом, но в этом страшном звуке можно было узнать урчание.

Тогда господин принес свои сожаления гостям и заперся с сыном. Мет, воспользовавшийся тем, что распоряжений на этот счет не поступало, занял место караульного. В отличие от спален, стены обычных помещений были тонкими, да и двери хорошо пропускали звук. Так что он слышал почти все, о чем говорили господа, хоть и понял не столь много.

Хозяин совсем не злился на сына, они довольно мирно обсудили ситуацию, и решили, что для помолвки действительно очень рано. Старший ни слова не сказал об обиженной леди, даже не спросил, чем именно была вызвана обида. Они дошли до странного консенсуса “У меня все будет так же, как и у тебя”, предложенного младшим.

Это заинтриговало Мета, и он как бы невзначай вызнал у прислуги, что жена старшего господина скончалась сразу после родов, после чего его постель не посещала ни одна женщина.

Он вообще очень трепетно относился к сыну, это знали и видели все. С его самого рождения, господин был замечательным отцом, и чем старше становился мальчик, тем теплее были их отношения. В этом месте пожилая кухарка отводила взгляд и загадочно улыбалась. А потом продолжала, говоря то же, что и остальные.

А зверь, как оказалось, был чем-то вроде семейной реликвии. Привела его в дом прапрабабушка, которую подозревали в “слишком интимной” связи с этой ошибкой экспериментов. Но это вообще мало кого волновало. С тех пор зверь охранял наследников и служил чем-то вроде родовой ценности. А каждый новый наследник очень ценил его, даже любил своего рода. Тут уже дворецкий усмехался в усы, косясь на семейные портреты в зале.

И это поколение ничем не отличалось от предыдущих.

Мету не спалось. Он все думал о том, что неужели это правда, и разве может господин быть замешанным в этом. Он не понимал. Мысли съедали его.

Как только мужчина поступил на службу, он поразился красоте и молодости своего хозяина, особенно учитывая факт наличия у того почти совершеннолетнего сына. И он… Не то влюбился в господ с первого взгляда, не то просто проникся к ним верностью… Но с той первой встречи он постоянно мечтал познакомиться с ними поближе. С прекрасным в своей зрелости старшим, и с кукольным младшим. Он, конечно, и не думал ни о чем пошлом, по крайней мере не успел дойти до этого. Но теплые мечты его не покидали.

Уверенно поднявшись с койки, он принял решение сейчас же во всем разобраться. Снова пойти туда и понять, реальны ли его подозрения или все же плод воображения.

Он оделся, и воспользовался тем же путем, надеясь, что окно снова будет открыто.

Оказавшись на месте, он отдышался, замечая тусклый свет в спальне младшего. Да, они точно там. И, поддавшись мимолетной уверенности, развернулся и побежал назад, в особняк, чтобы чуть позже ввалиться в эти покои, с предположительно обличительной речью.

Только вот реальность выбила из него последний воздух ударом под дых и приливающей к чреслам кровью.

На широкой кровати распластался на спине мальчик, выгибаясь от удовольствия, в его маленькую попку входил орган его родного отца, стоящего на четвереньках, пока его самого пронзало возбужденное копье черношерстого зверя, возвышающегося над обоими. Зверь быстро двигал бедрами, забиваясь в растянутую дырочку, чем помогал мужчине толкаться в сына. Языком иногда вылизывал подставленные холку и лицо, не прекращая и не замедляя движения, пока его самочки ласкались между собой, выгибались и стонали громко, в такт.

Мет, дрожа, захлопнул дверь позади себя, сползая по ней, и запустил руку в штаны, надрачивая.

Зверь, игнорируя гостя, ввинтил сразу все три хвоста в анус мальчика, чему тот казалось, был только рад, раскрываясь еще больше. Его отец задрожал, кончая, но не прекратил двигаться, и через пару минут снова входил в сына возбужденным достоинством. Зверь порыкивал, забиваясь и шлепая при каждом движение яйцами по промежности старшего, тот целовал подставленные губы, проталкиваясь языком между ними.

И это продолжалось до тех пор, пока чудовище не задрожало, входя до предела и застывая без движения. Мужчина застонал громко, прогибаясь в спине, приветствуя разливающуюся внутри теплоту. Потом вышел из сына, откидываясь назад, вынуждая животное сесть, и натянулся до конца, чувствуя входящий дальше узел и кончая. Его живот уже начал немного раздуваться от наполнения, поэтому стоило судорогам утихнуть, как он с болезненным постаныванием слез с насеста, падая на кровать. Потом повернул голову к гостю, плотоядно улыбаясь, и поманил к себе. Из его анального отверстия вытекала мутная беловатая жидкость, прокладывая дорожку по полушарию, стекая вниз. Его сын приблизился, слизнул язычком каплю и принялся ласкать дырочку, рождая у отца звезды перед глазами. Он легонько толкался внутрь, вылизывал и массировал колечко, рукой оглаживая яички.

Мет, уже кончивший, как зачарованный, приблизился на негнущихся ногах.

– Ты, мой верный страж, в наказание за нарушение приказа, сейчас отсосешь нашему любимому. – Улыбаясь, сказал он. А видя схлынувшие с лица краски, добавил. – Иначе я прикажу тебя казнить, свидетели, как ты знаешь, долго не живут. И ты уж постарайся, он любит, когда берут в горло, а узел сжимают.

Старший господин отодвинулся, давая мнущемуся стражнику место, погладил обессиленного сына по голове, целуя его глубоко, пачкаясь в слюне.

Мет сглотнул и приступил к заданию. Он никогда не брал в рот у мужчин, но имел представление, как это делается. Начал, неуверенно, удивляясь странному вкусу семени, сглатывая его, лаская языком. Обхватил руками ствол, двигая ими, кривясь от брызг, пачкающих лицо, сместил на здоровый узел, сжимая, и поражаясь, как он вообще мог вмещаться внутри хозяев и приносить им удовольствие. Аккуратно насадился ртом, посасывая головку и давясь слюной и спермой. На глазах наворачивались слезы, но он их только сморгнул, не отвлекаясь.

– Пап. – Жалобно простонал белокурый мальчик, укладывая отцовскую руку на свой снова возбужденный член. Отец рассмеялся, что-то шепнул ему в ухо и прижался со спины к охраннику, запуская руку тому в штаны и поглаживая член.

Мет дернулся, над ухом рыкнули, и он только застонал от удовольствия, разводя ноги. Штаны приспустили до колен, рука с холеными пальцами отстранила его, набрала немного смазки с истекающего органа и начала разминать его девственную дырочку.

– Господин! – Испуганно вскрикнул стражник, пытаясь освободиться, но его голову настойчиво натянули на член, заполняя весь рот и проталкиваясь к горлу. Он захрипел, стараясь не вырвать, но рука не отпустила, зафиксировав его в таком положении.

– Ты слишком узок чтобы стать игрушкой нашего любимого, но вполне подойдешь для лишения девственности моего мальчика. – Хрипло пропел мужчина, входя в него сразу двумя пальцами.

Он едва сдержался от крика, хоть это и не было так больно. Пальцы пошевелились внутри, потом там оказался склизкий язык склонившего шею зверя, смазывая. А после него внутрь толкнулись сразу четыре пальца, растягивая.

Мет терялся в ощущениях, разрывался между болью в анусе и мерзостью члена во рту, но вопреки всему у него железно стояло, даже не думая падать. Неприятные чувства в заднице исчезли быстро, и он успел расслабиться, когда сзади пристроился мальчишка, сразу толкаясь глубоко и быстро.

Они застонали одновременно, он от боли, раздирающей дырку, а мальчик от удовольствия ранее неизведанного. Старший сразу же пристроился сбоку, увлекая сына в поцелуй, пока его бедра подергивались, желая начать движение. Когда поцелуй наконец закончился, он задвигался резко и неопытно, кончая очень быстро.

Мет, едва переживший это, выдохнул, возвращаясь к маячившему члену с уже опавшим узлом.

Когда он захотел выйти из тела, отец придержал его бедра, посмеиваясь.

– Тише-тише, это же не все. Давай зальем его семенем полностью. – После чего без подготовки вошел в сына, наслаждаясь его стоном удовольствия. Вскоре они задвигались вместе, снова даря боль стражнику, который только поскуливал сквозь заткнутый рот, не переставая удовлетворять огромное копье. Больше всего он боялся, что его насадят на него, поэтому старался быть послушным. Боль от еще небольшого члена была вполне терпимой, к тому же, иногда он ездил по простате, посылая удовольствие. А еще у него все так же болезненно стояло, но потрогать себя не было возможности, ведь руки заняты, а достаточно глубоко взять он не мог. Зверь зевнул, широко раскрывая рот, потом встал, заставляя охранника сменить положение, поднявшись на четвереньки, и сам загнался глубже. У мужчины чуть глаза не вылезли, тошнота подкатила, и его бы точно вырвало, если бы тот не подался назад.

– Ну-ну, хороший мой. Он же не умеет так. – Старший хозяин засмеялся, мокро целуя зверя, тот ответил, языком проталкиваясь глубоко в рот, и охранник почувствовал, как член внутри снова спускает семя. Потом мужчина отстранился, подлез под них, поцеловал Мета. Но это было единственной лаской, так как он снова ткнул его лицо в член, предложив полизать яйца.

Надежда, что господин позволит ему войти в себя, растаяла в волнах боли, когда второй орган заполнил его задницу. Радовало, что малыш только что кончил и был еще очень мал. Впрочем, отвердел он слишком быстро.

Пока Мет вылизывал здоровые шары животного, его таранили два члена. Внутри уже сильно хлюпало и наверняка вытекало, собственное возбуждение грозило взорваться, боль не мешала получать редкое удовольствие, и он не мог прекратить скулить.

В разы хуже стало, когда в дырку добавился еще и хвост. Вот тогда потекли уже слезы. Не только от боли, но и от неудовлетворения.

Ноги уже не держали, руки дрожали, все его лицо было перепачкано слюной и спермой, внутри тоже плескалось. Боль туманила глаза. И когда ему уже казалось, что вот чуть-чуть и смерть, его орган сжали, рождая искры в глазах. Он кончал как никогда, выплескиваясь толчками, дрожа всем телом, заходясь криком. Потом тело превратилось в желе, кости расплавились и он упал грудой мяса на постель, едва дыша от пережитого. Из него медленно вышли, он почувствовал, как из дырки потекло, и всхлипнул.

Отец снова чувственно поцеловал сына, опрокидывая его на кровать и садясь сверху, заполняясь его членом. Зверь устроился на боку, ожидая пока самочки наиграются сами и возьмутся за него.

Старший скакал, ловя ртом стоны сына, скакал пока оба не кончили сухо, дергаясь от сокращающихся мышц. Потом, усталые, они подползли к зверю, начиная в два рта обслуживать его. Тот перевернулся на спину, разводя лапы, улучшая доступ к своему достоинству, так любимому самочками.

Они старались, младший насаживался, пропуская в горло, старший вылизывал яйца, нежа их в руках. Потом мальчик отстранился, забрался сверху, садясь, направляя в себя орудие рукой. И начал движение, пока хвосты долбили его отца, не отрывающегося от семенных шаров.

Потом мужчина сместился ниже, лаская языком анус зверя, протолкнулся туда пальцем, двигая им медленно, неспешно. Но эта дырка могла впустить в себя очень большие штуки, так что долго растяжка не продлилась. Он ворвался внутрь, получая басовитое довольное урчание в ответ, и начал толкаться в такт с младшим и таранящими его хвостами.

Продолжалось это все не очень долго, Мет успел немного прийти в себя и лечь поудобнее, не сводя взгляд с действа.

Когда же зверь снова начал кончать, мальчик, как до этого его отец, протолкнул узел дальше, кончая без рук. Потом слез, и его место занял старший, насаживаясь на узел и наполняясь семенем. Младший же склонился над дырочкой зверя, вылизывая ее язычком, лаская руками шары. Мужчина начал елозить, приподымаясь и опускаясь, сжимая проход, чтобы быть уже. И слез, только когда узел совсем опал, доведя себя до оргазма.

Потом он потянулся, махнул рукой охраннику, веля уйти, устроился рядом с сыном, обнимая его, и отправился во владения Морфея, совсем не волнуясь о судьбе мужчины.

Мет доковылял до своей комнаты, заваливаясь на кровать и приветствуя рассвет. Никогда он еще не чувствовал себя таким разбитым и униженным. Но вопреки всему, тело отзывалось истомой и возбуждением, когда он начинал вспоминать все, что произошло. А внутри все скручивалось от наступающей боли, напухший анус саднил, как и губы и горло. И он честно себе пообещал, что больше ни ногой на запретную территорию.

По крайней мере, пока задница не заживет. А там посмотрим. Может, в следующий раз его не порвут?