Текст книги "Олений парк"
Автор книги: Лилит Ф.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Лилит Ф.
Олений парк
«Посмотри в глаза, я хочу сказать: я забуду тебя, я не буду рыдать. Я хочу узнать, на кого ты меня променял? А можно всех посмотреть?»
Введение
«Это Лилит. Она – писатель, гуру отношений… знает все о соблазнении».
Обычно так представляют старые знакомые в новых компаниях.
Что очень долго меня удивляло.
Подумаешь, написала книгу о том, как выбраться из френдзоны, пару раз сходила замуж и имею в загашнике пару десятков «офигительных историй». Разве это критерий успешности в отношениях?
Я вполне спокойно жила с этим убеждением, до тех пор, пока не поняла, что на самом деле слово «ОТНОШЕНИЯ» не такое уж однобокое. Оно не только про то, что касается девочек и мальчиков. А вообще… ЛЮДЕЙ.
Венцом всему стал обрушившийся как снег на голову коронавирус, который задержал в Москве на целых шесть месяцев. Вынужденное заточение в изоляции побудило многих к тому, чтобы начать копаться в себе. На улицу же выходить нельзя. Зато из себя – сколько угодно.
Если меня попросят назвать самую отвратительную фразу не свете, то она будет звучать как «ты нарушаешь мои границы». Она все и погубила. Но, одновременно позволила понять, почему я – гуру отношений.
Коммуникация сама по себе является нарушением границ. С помощью нее мы учимся взаимодействовать с внешним миром, понимать, что подходит или наоборот…
Комфортная среда – плацента в утробе матери, единственное место, куда попадаем просто так, потому что этого хотят другие люди. Это – наш первый и самый важный аванс, за который потом приходится всю жизнь расплачиваться. Строительство границ – не более чем стремление загнать себя обратно в плаценту.
Может, чего-то не понимаю?
Как оказалось, действительно не понимаю. Потому что я родилась взрослой.
Что это значит?
Просидев в утробе положенные девять месяцев, сразу начала познавать среду. Выстраивать с ней отношения:
Мама перевела меня на искусственное вскармливание через пару недель после рождения: слишком маленький рот не мог захватить грудь.
В пять лет я была настолько завидной невестой во дворе, что на мне «женились» сразу два пацаненка.
Во время одной из игр, не помню по какой причине, у кого-то из старших ребят, я «купила» мальчика за 50 копеек (детская жестокость – это отдельная тема для разговоров) и устраивала для подруг бесплатный аттракцион под названием «покажи это».
В восемь уже точно знала, что на кассетах с надписью «концерт симфонического оркестра» записана папина порнуха.
В десять полезла на незакрепленный шифоньер из шпона за тетрадкой и рухнула на пол вместе с целым наследием советского хрусталя, который до этого хранился веками.
В тринадцать приглашала подруг домой на просмотр папиных «симфонических концертов». Особенно мы любили «Клеопатру» в переводе Володарского.
В пятнадцать просила подругу рисовать на пояснице маркером слово «Принцесса», надевала джинсы с заниженной талией, заявляясь в таком виде на школьную дискотеку.
В девятнадцать переехала в другой город из-за парня. Несмотря на то, что у него была девушка.
В двадцать два во время празднования Дня Валентина в шутку «вышла замуж» сразу за двоих мужчин (даже свидетельство где-то хранится).
В двадцать четыре вышла замуж второй раз, бросив успешную карьеру ради абьюзивных отношений.
В двадцать восемь чувствую себя как старая сутулая собака с подбитым боком и порванным ухом: потасканная жизнью, исчерпавшая почти все ресурсы....
Но с четким пониманием, почему меня называют ГУРУ ОТНОШЕНИЙ.
Всю жизнь я изучаю, пробую, прогибаю, прогибаюсь, испытываю, тыкаю, скребу, нюхаю, глотаю, двигаю, трогаю, активирую, раздражаю....
Людей.
Единственный способ понять живое существо: увидеть, как оно ведет себя в естественной среде. Это можно сделать только одним способом: путем сознательного нарушения собственных границ другими.
Несмотря на большое количество плюсов у «наглядного» метода имеется и существенные минусы:
вседозволенность обличает не только истинные намерения, но и травмы психики.
выстраивание отношений требует ресурсов от инициатора.
отношения быстро обесцениваются, если их не подпитывать.
Я точно знаю, что любят абсолютно все люди вокруг:
Смеяться и заниматься сексом.
На этом держатся абсолютно любые отношения, вне зависимости от половой принадлежности «партнеров». Все хотят общаться с привлекательным человеком, а здоровая сексуальность, это, в первую очередь – сильная энергетика.
Слушают = хотят.
Смех здесь занимает место наивысшей точки хорошего настроения.
Смеются = хотят.
Связка Sex & Humor – безотказно работает абсолютно со всеми людьми.
Точно также Sex = Humor и Humor = Sex. То и другое дает привлекательность в глазах других людей.
Sex & Humor = Легкость
Двух этих составляющих достаточно, чтобы взаимодействовать с окружающей средой, образуя гигантские, похожие на кольца Сатурна, круги отношений.
А потом уже решать, что хочется строить больше: отношения или границы.
Приятного.
З.Ы.: Согласно вавилонской эпопее «Гильгамеш», первой женой Адама была Лилит. Но в этой истории я сохраню каноничность детских Библий и оставлю право за Евой....
Пролог. Весна
Ян звонит мне непривычно рано. В 10 утра. Пару секунд я неверяще пялюсь в экран, с которого на меня с улыбкой Чеширского кота смотрит мужчина, рядом с которым я занимаюсь незнамо чем почти что год. Нас хорошо характеризует это «почти вместе».
«Дорогая, ты уже проснулась?».
«Да», максимально бодро протягиваю я. Бессонная ночь далась не очень легко. Тем более, что её явная причина сейчас находилась по ту сторону трубки.
«Я стою под окном. У тебя есть чай?».
«Есть», – удивленно моргаю. Сон слетает с лица, а глаза судорожно бегают по беспорядку, задержавшись на бельевой сушилке.
«Ну, так открывай»
Затягиваю пояс на платье и несколько раз провожу расческой по розовым волосам.
Распахнув входную дверь, мгновенно сталкиваюсь с сияющими зелеными глазами Яна.
«И точно, клубничка. На удивление гармонично», – визави плотоядно улыбается.
Внутри моей норы уютно и спокойно. Ян падает на кровать, увлекая меня следом.
«А как же чай?», – смотрю с любопытством.
«Выбирай: или я, или чай».
«Ты обладаешь даром телепатии?», – спрашивает он, проникновенно глядя в глаза, за секунду до поцелуя.
«Немного», – позволяю себе увлечься легкими ласками.
Мы слишком редко это делаем, а потому нежность Яна вызывает противоречивые, хоть и приятные чувства.
«Я сегодня уезжаю. Решил, что хочу увидеть тебя. Не могу уехать, вот, так… не попрощавшись».
Зрачки застывают, как и комок в горле. Резко спрыгиваю с кровати и щелкаю чайником.
«Я же говорила. Мы стали слишком часто видеться. Это всегда к скорому отъезду», – на автомате перебираю чайные пакетики.
Слезы сами собой бегут по лицу: как же трудно сохранять всепонимающую невозмутимость. Получает плохо.
Даже если знаешь, что конец близок, известие о нем всегда болезненно.
В руках дымятся две чашки. Оставив их на журнальном столике, сворачиваюсь калачиком на злополучной кровати. Хотя, впору было бы в гробу.
«Ты соленая. Ну, же…перестань плакать. А то у меня скоро закончатся смешные фразы и останутся только грустные. Что с ними делать я понятия не имею», – большой палец Яна осторожно коснулся мокрой щеки.
Попытки рассмешить только усугубляют желание разораться.
«Я не рада, что ты уезжаешь».
«Почему? Я здесь не развиваюсь».
«Я не говорю, что это неправильно. Так должно быть, это логично. Но ты оставляешь меня здесь»
Он заметно ерзает: внушение – не самая сильная из его сторон.
«Не знаю. Ты же в любой момент можешь позвонить и сказать, что приехала. Мы же это оба знаем».
Ян был чертовски прав: я всегда следовала за ним, куда бы он ни отправился. Лишь бы быть рядом.
«Знаем, но я никуда ехать больше не хочу. Хочу быть особенной и любимой для своего человека».
Все женщины на пороге расставания, как одна, становятся похожими на героинь бульварных романчиков. И я – не исключение.
«Ты для меня особенная…и любимая. Но сейчас нужно другое… Мне нужно много других женщин».
Правда лучше любого лекарства. Особенно, если она горькая.
«Я это итак знаю. Сама же приняла тебя таким. С этого началось наше знакомство…».
Мы говорим об очевидных для обоих вещах. Но говорим о них впервые, и от того ещё больнее, что теперь несовместимость стала совсем уж очевидной.
«Я чувствую, что делаю тебя несчастной».
Я была важна для него. Иначе бы не приехал прощаться в 10 утра. Но нужна лишь в определенной степени, как одно из звеньев его половой экосистемы. Возможно, на порядок крепче, но из того же сплава. Из той же абстрактной «толпы» других женщин…
И сама не уходила.
«У тебя есть какие-то варианты для нас? У меня только один», – лежу на спине и обречённости во мне сейчас столько, что перевернись на живот – выльется на простыню вместе со слезами и соплями.
«Какой?».
«Расстаться. Думаешь, вокруг мало людей, которые хотят быть со мной? Просто никого к себе не пускаю… им не нужен год, чтобы понять, нужна им Ева или нет».
Ян вопросительно поднимает бровь.
«Ты вообще первый мужчина, который не хочет со мной жить».
«Да, жить не хочу… Просто меня хватает с тобой на два-три дня. Потом случается Ева-передоз. Потом – Ева-ломка… я начинаю скучать, и думать, как ты там. Потом отпускает. Так все время».
Ян никогда мне не врет. Точнее, только мне.
Как он сам говорит.
Его руки сжимаются вокруг талии.
«Так какой у тебя вариант, Ева?».
«Наверное, выйду замуж».
Он неодобрительно хмурится.
«Но это же будет несправедливо по отношению… к кому-то».
К кому именно, Ян не уточняет, но и я не спешу спрашивать. Недосказанности лучше любых предварительных ласк, знаете ли.
Опять чувствую, как щекочет в носу.
Он вызывает такси, бормоча «только расстроил, зря приехал, ты опять плачешь».
Веселого прощания не случилось. Оно выглядело бы неискренним. Как очередная маска.
Ян ушёл так же, как и появился – быстро. Последний раз прижав к себе и «не провожай меня», брошенным на бегу.
Если бы не вторая кружка с недопитым чаем, подумала, что просто привиделось.
Наблюдать за такси, в котором уезжает самый дорогой тебе человек – лучшее из состояний, если нарисовать вокруг слова «лучшее» большие и заостренные кавычки.
«Люблю тебя и принимаю таким как есть. Счастливого пути», – отбила на клавиатуре.
«И я тебя», – прилетело в ответ.
В лучших своих традициях Ян не уточнял, что значит «и я». Выбери, мол, сама.
Что делать?
То ли плакать, то ли пытаться понять, зачем он приезжал, то ли удалить все переписки, смешно переименовать в справочнике и заблокировать до кучи?
Я плеснула в кружку кипятка и открыла ноутбук. Пара успокоительных глотков и чистый лист – идеальные ингредиенты для того, чтобы рассказать историю, которая, наконец, закончилась.
С чего же все началось….
Лето
I
Через пару часов я буду абсолютно свободна. Во всех смыслах, какие может вложить в эту фразу без пяти минут холостой человек.
Бросила придирчивый взгляд в зеркало. Определенно, загипсованная правая рука не добавляла изящества, но надежда на то, что ультракороткое ярко-желтое мини «съест» все недостатки, немного, но теплилась. Если не брать в расчет перелом, выглядела я отлично. Бывший муж непременно оценил бы, не будь мы еще женаты.
Сейчас уже не могу вспомнить, почему когда-то выбрала Давида, а тем более, вышла за него замуж. Но день, когда решила развестись – не забуду никогда.
Плохое проще помнить, чем хорошее.
Не могу сказать, что развод –худший эпизод в жизни. Перелом руки – куда болезненнее. Тем более, если рука правая. Утратить, пусть даже на время, ведущую конечность – лишить себя привычных радостей жизни.
Давид поддерживал атмосферу принужденного веселья в ЗАГСе насколько это было возможно. Он поджимал нижнюю челюсть: от этого заостренные скулы сильнее проступали на лицее, рискуя вспороть кожу – мужчина холодной красоты с таким же холодным обаянием.
Я разглядывала его будто в первый раз, пытаясь нащупать хоть что-то, во что когда-то влюбилась. Муж стал абсолютно чужим человеком.
В марте мы перестали жить вместе. В мае подали заявление. Разбегаемся в июне, хотя ровно через месяц могли бы отмечать вторую годовщину.
«Это ведь ты хотела развода», – утвердительно произнес Давид.
Видимо, я машинально что-то спросила, стремясь побороть неловкость от места, в котором находилась. Что ни говори, а разводиться во Дворце бракосочетаний жутковато. Особенно, если за стеной кто-то все время кричит «Горько!».
Покончив с формальностями, мы вышли на трамвайную остановку: я провожала своего, теперь уже официально, бывшего «в последний путь».
«Вот, и все, мы больше не увидимся», – мне больше нечего сказать Давиду, хотя, вроде бы, и надо.
«Люди разводятся для того, чтобы больше не видеться», – молодой мужчина подмигивает и неловко обнимает.
Трамвайный вагон навсегда унес остатки того, что когда-то можно было назвать семьей.
Я стряхнула с себя наваждение и спустилась в метро.
II
«Привет. У тебя классная задница».
Мы столкнулись в крутящихся дверях торгового центра.
Не сказать, чтобы прямолинейный подкат сбил меня с толку: он был чем-то привычным для этого города. Обычно их просто игнорировали.
Что я и сделала, но, вероятно, недостаточно убедительно: автор фразы продолжал идти рядом.
«Эй, подожди», – окликает наглый незнакомец, и я, почему-то, останавливаюсь.
Меня, с хитрой ухмылкой Чеширского кота, разглядывал высокий тощий кудрявый парень, чьим волосам позавидовали бы ценители химзавивки.
Он говорит что-то в духе «я привлекателен, вы – чертовски привлекательны, так чего же зря время терять» и каким-то чудом умудряется вытащить из номер телефона.
Парень натыкается взглядом на мой гипс.
«С этой штукой может быть даже еще интереснее. У меня никогда не было девушки со сломанной рукой».
«Ну, и как же тебя записать?», – сарказма в моем голосе не занимать. Хочется двинуть наглецу по голове.
«Ян… Нет, лучше запиши меня «Ян секс». А как тебя зовут?».
«Я уже говорила», – а сама пытаюсь вспомнить, каким же из имен ему представилась. Мое настоящее – Ева, но частенько представляюсь Алёной. Сугубо из соображений безопасности.
«Я не запомнил.… Значит, будешь «Классная задница». А когда ты свободна?».
«Не знаю. Точно не сегодня».
Надо делать все, что угодно, но не брать трубку, тогда подумалось мне. Здравое решение.
Но, тогда бы, со мной точно не случилось всего того, о чем я сейчас пишу.
Не оборачиваясь, я направляюсь к метро, предвкушая, как буду праздновать развод дома, абсолютно голая, с джин тоником собственного приготовления, свайпая симпатичных парней из «Тиндера» вправо.
По пути я пыталась вспомнить, был ли на голове у Яна ободок… с его-то шевелюрой. Наличие оного всегда представлялось чем-то из ряда вон. Воображение живо нарисовало образ давнего поклонника с похожей прической: Кирилл был обладателем таких же длинных, только рыжих волос. Он-то, как раз, не гнушался ободка-пружинки.
Сложно представить что-то наиболее асексуальное в мужчине.
***
В кулуарах давно ждали, когда «разрожусь» талмудом про то, как и кого «снимать». Но я осознанно отказывалась от создания курсов и всяких методичек из-за банальной этики.
Не потому, что сомневаюсь в себе.
Я боялась навредить тем, кто пойдёт у меня «учиться».
Сами посудите: крупнейшие сообщества и треннинг-центры, специализирующиеся на построении отношений, создают люди, имеющие исключительно практический (полевой) опыт и достаточно слабую теоретическую базу.
Что это значит?
За основу берутся самые простые действия, манипуляции и иллюзии. Они представляют собой «базовую комплектацию», которая при должной подготовке даст гарантированный результат. Это как качать пресс: если делать это правильно, появятся кубики, если нет – вылезет геморрой.
Возвращаясь к отсутствию sex educate со стороны старших и, как следствие, необходимости самообразовываться, моё поколение получило не только безграничные возможности в познании, но и ящик Пандоры. Для равновесия.
Обмениваясь знаниями, мы автоматически признавали лучшими тех, кто визуально выглядел круче. При условии, что это словесно подкреплялось другими.
Кто-то успешен, потому что другие говорят про его успех. Ничего не напоминает?
Ты можешь записаться на занятия к тренеру, который разработает индивидуальный план по прокачке рельефа, основываясь на конкретном клиенте. Или годами потеть в зале без результата и продолжать ненавидеть фитоняшек.
Ты можешь заплатить деньги эксперту по отношениям, переодеться, выходить в поля, раскрепощаться за счет «стреляния» номеров и сбора трусиков.
Но никто не гарантирует, что, какая-нибудь «случайная» девочка с психическим надломом после встречи с «новым Казановой» (у которого еще и нарциссизм) не выйдет из окна.
Это я и имею в виду под «слабой теоретической базой»: коучи и тренеры либо используют собственную эффективную модель соблазнения, либо наработанную создателем сообщества (при больших оборотах).
Можно ли верить гаранту, который звучит как «со мной такого не происходило»? Это все равно, что купить в магазине просроченный кефир по рекомендации продавщицы:
«Вчера не пронесло, так что берите».
Это пока....
Курсы по построению отношений – такая же серая косметология: их могут вести все, кому дают.
III
«У тебя пропущен важный звонок», – высветилось на экране.
Ян с упорством заядлого охотника осаждал меня уже четвертый день подряд. Я старательно игнорировала звонки и смс. Что я могла там услышать?
«Как насчет того, чтобы провести вместе пару часов?».
«Не знаю».
«Когда мы встретимся?».
«Однажды встретимся. А может, и нет».
Перспектива случайного секса, на тот момент, не казалась такой уж заманчивой. На время ношения гипса у меня установился мораторий, но на горизонте уже маячила пара-тройка потенциальных партнеров, возникших в процессе развода.
Да, и не мне было жаловаться на отсутствие интима. Я обладала редким, но метким талантом нравиться абсолютно всем мужчинам.
Кто-то назовет это харизмой, кто-то – сексуальностью, ну, а я – даром соблазнительного убеждения.
Но и Карфаген однажды был разрушен…
«Как ты?», – сообщение от пользователя «Ян Секс».
Решив освежить в памяти внешность нынешнего завоевателя, открываю фото в профиле.
Даже симпатичный. Только волосы короче.
«Привет, все отлично».
«Чем занимаешься?».
«Гуляю по ТЦ. А ты?».
«Смотрю кино. Как твоя рука?».
«С ней все отлично. Недавно ездила к другу на день Рождения. У него тоже рука гипс».
«Не из-за тебя ли? Тогда не хотел бы я быть твоим другом».
Невинная переписка вне эротического контекста. Даже слишком.
«Нет, не из-за меня».
«Ты сейчас в центре? Может, встретимся и выпьем по коктейлю?».
Я замялась. Если сейчас соглашусь на встречу с ним, значит, и автоматически на все остальное. Потому как о своих намерениях говорил достаточно прямо.
С другой стороны, гипс его точно остановит. Ну, а если нет.… То, хотя бы, будет, что вспомнить.
«Мне не нужно тебя бояться? *подмигивающий смайлик*».
«Да».
Значение «да» я буду обдумывать позже.
Да, нужно, или да, не нужно?
Спустя какое-то время, пойму: двусмысленность – типичная черта Яна. Догадайся, мол, сама. И интерпретируй, как понимаешь.
«Можем встретиться у метро».
«Да, давай через полчаса».
Для свидания я выглядела не самым лучшим образом: обычные джинсы, гипс и бордовая толстовка с эмблемой Гриффиндора. Не как в нашу первую встречу. Но если что, он опознает меня по гипсу… или заднице.
Белье, на удивление, было из одного комплекта.
Он оказался даже выше, чем я запомнила. И без дурацкого ободка (вздох облегчения). Сегодня Ян улыбался не плотоядной, а простой улыбкой.
«Так, подожди, – новый знакомый взял меня за плечи и глянул за спину. – Да, это точно ты. Только я не думал, что такая…рыжая».
Мы осели в маленькой уютной итальянской пиццерии и завели светский разговор, позволивший получить больше деталей, чем имена в записных книжках друг друга.
Теперь мы были не просто «Ян Секс» и «Классная задница», а «Ян секс – it-предприниматель – в найках-на мотоцикле – недавно был в Таиланде» и «классная задница – редактор – скейтбордистка – носит джишоки – однажды летала на Кипр».
«Ты всегда, когда о чем-то рассказываешь, задираешь носик?», – Ян смотрел на меня как умиляющийся отец на озорного ребенка.
«Нет, я вообще так никогда не делаю», – протянула я и намеренно подняла подбородок повыше.
Он рассмеялся. Поначалу, мне показалось, что смех у него дурацкий, как будто кто-то включал Бивиса и Баттхедда на повторе. Но теперь он даже мне нравился.
У Яна зазвонил телефон.
«Здравствуйте. Вы уже подъехали? Да, я рядом. Сейчас подойду».
Парень поймал мой вопросительный взгляд.
«Приехал курьер с доставкой еды. Нужно забрать и отнести домой. Составишь компанию?».
Вот, так все и началось.
«Не бросать же курьера на произвол судьбы. А то он съест всю твою еду», – я поднялась из-за стола.
Ян рассмеялся.
«Если захочешь, мы потом можем пойти погулять», – сказано невзначай.
«Хорошо».
Я отлично понимала, что значит согласие: мы уже точно никуда не выйдем. Не сразу.
В нем больше не было той наглой пошлости, что так отталкивала в первую встречу. Мы нащупали симбиоз из дурацких шуток и умных тем, благодаря которому я перестала бояться, что Ян вдруг затащит меня в кусты и изнасилует.
У подъезда и, правда, ждал курьер с коробкой. Удивительно.
«Смотри-ка, ты меня не обманул».
«Я могу врать кому угодно, но только не тебе», – Ян аккуратно открыл дверь, краем глаза наблюдая за тем, как ведет себя моя правая загипсованная рука.
Миновав длинный узкий коридор, мы оказались в небольшой уютной комнате с персиковыми стенами, широким подоконником и, кто бы сомневался, огромной кроватью.
Я, почему-то, была уверена в том, что Ян одинаково комфортно чувствовал себя на ней как в женской компании, так и раскинув руки и ноги в позе морской звезды.
Уже упоминала, что он был внушительного роста?
«Поставишь музыку? Я пока сделаю кальян.… И, кажется, у меня где-то оставалось немного вина».
Пока Ян суетился на кухне, просмотрела список треков, которые слушала в последнее время. Выбор пал на последний альбом «Монеточки».
«Если бы мне платили каждый раз…».
Взгромоздившись на подоконник, разглядывала двор дома и окна соседей. Через пару минут Ян нарисовался в дверном проеме с полупустой бутылкой белого. Мы много говорили, пили, курили и смеялись. Парень, почти переставший быть незнакомцем, вел себя максимально деликатно.
Прошло несколько часов, прежде чем он поцеловал меня, вовлекая в нежную и трепетную игру.
«Ну, все, подруга, теперь отступать точно некуда».
Внутренне я, конечно же, порицала себя за то, что сейчас целуюсь с Яном… У него дома, хотя еще вчера думала, что небо должно упасть на землю, если подобное произойдет.
Успокоила себя тем, мы были знакомы уже почти неделю. И конца света пока не предвиделось.
Даже немного странно, что я так отпинывалась все это время. Возможно, дело в том, что он слишком сильно хотел.
«Когда ты меня обнимаешь, я чувствую себя странно, – Ян покосился на мою правую руку, лежащую сверху. – Как будто сверху положили бревно».
Я громко рассмеялась, а он почему-то покраснел. Потом частенько буду замечать этот подозрительный румянец, стоило залиться хохотом. Но тогда я приняла это за отблески заката.
