Текст книги "Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева"
Автор книги: Лилиана Розанова
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Может, перерыв? – растерянно предложил Немка. – Поговорим, выпьем чаю…
– Ни за что! – воскликнул я.
Все поняли меня. Баранцев протянул мне электроды, и я надвинул их, еще теплые от Костькиных ушей.
Я подумал, что у Варанцева что-то разладилось: перед нами не возникало никаких картин, ровным счетом ничего. Только от пронзительных «уии-уии!» и треска разрядов заложило уши, да время от времени выстреливали на экране зеленые молнии. Женька с вдохновенным и терпеливым лицом коротковолновика крутил ручки настройки, я видел, что он вывел чувствительность на максимум и взялся за ручку с надписью «Возраст». Повинуясь движению его пальцев, узкий луч ползал туда и обратно по шкале, градуированной от года до тридцати.
– Что же это, Женька? – не выдержав, спросил я.
– Для тебя, Коль, наверное, чувствительность маловата, – с сожалением сказал Баранцев. – А постой-ка… Погоди-ка…
И действительно, я увидел себя: Я платил в кассу отдела фотопринадлежностей универмага «Военторг».
– Нет у меня мелочи, молодой человек, – сказала кассирша. – Возьмите лотерейные билеты, всего два осталось, номера: ноль три и ноль четыре.
– Куда мне два, – ответил Я, – я лучше сока выпью. Один давайте. – Я протянул руку, взял билет ноль четыре и пошел к киоску, где продавался томатный сок.
…– Проверь-ка, Коленька, таблицу, – сказала мать. – Я как-то купила на девяносто копеек, возьми на полке под «Дон Кихотом».
– У меня тоже был билетик, – он вспомнил.
Я, вынул его из бумажника, расстелил газету и стал сличать номера.
– Ха! Вот так штука! – воскликнул Я. – Серия три семерки три девятки номер ноль четыре…
– Что?… – бледнея, спросила мать.
– Номер ноль четыре – ВОТ этот самый! – выиграл пылесос «Вихрь»! – объявил Я, торжествуя.
– Батюшки!.. – ахнула мать и перекрестилась.
– Выключи, – сказал я Баранцеву, страдая от разочарования и стыда. – И не надо показывать, как было на самом деле; я и так помню: купил билет ноль три и выиграл рубль… А нет ли чего-нибудь позначительнее?
А, Женька?
– Попробуем! – сказал Баранцев. Чудак! У него был такой вид, словно он в чем-то виноват передо мной.
На этот раз Женька, рассчитывая увеличить чувствительность, даже снял заднюю панель и впаял два новых сопротивления. Мы ему помогали; и у меня было такое чувство, словно я ассистирую хирургу и в то же время сам лежу распластанный на операционном столе.
Потом Женька вновь крутил ручки настройки, а я сидел, придавливая электроды к ушам и мучаясь от ожидания, перебирал в памяти: детский сад… школа… институт…
– Внимание! – еле успел предупредить Баранцев.
…Прямо на Меня мчался автомобиль. Черт знает, как он вывернулся из-за угла, – кажется, это была «Волга» и, кажется, зеленая.
– А-а-а!.. – заорал Я и увидел летящий Мне навстречу угол тротуара.
– Человека задавили! – кричали люди, сбегаясь к зеленой «Волге» на перекресток против кинотеатра «Повторный» и заслоняя лежащего Меня от меня.
Я видел только спины и ноги, тянущиеся на цыпочках, и слышал разговоры:
– Живой, слава богу!
– Смотри-ка, сел.
– Рука поврежденная.
– Вон «Скорая» едет.
– Живой, целый. Слава те, господи!
Меня посадили в «Скорую», шофера «Волги» повели в милицию, толпа разошлась.
И Баранцев перекинул тумблер вправо.
…Я вышел из кинотеатра «Повторный», приблизился к краю тротуара и некоторое время переминался с ноги на ногу. Машины шли сплошным потоком. Тогда Я присвистнул и пошел вниз, к Консерватории, до другого перехода…
– Все? – спросил я Баранцева на всякий случай.
– Все, – виновато ответил Женька.
– Вот видите! – вскричал профессор Стаканников. – Я всегда верил в вас, Завязкин, и я был прав. Ваша жизнь развертывается точно по прямой, практически без отклонений. А это возможно лишь в том случае, если ваша психика имеет минимальное число степеней свободы. Идите и дальше по этому кратчайшему пути от точки к точке – такие люди нам нужны!
– А вот был однажды такой случай, – сказал Немка. – Горилла подумала, что она человек, заказала брюки, но потом не знала, куда их надевать, потому что у нее четыре руки, а ноги ни одной – как это сказать одним словом?…
Я стиснул зубы, распахнул окно и по пояс высунулся в ночной переулок, пахнущий озоном.
Конечно, Баранцева нужно было качать. Ведь грандиозный успех, триумф! Но, честно вам признаюсь, в тот вечер – точнее, в ту ночь – мы не сделали этого. Каждый из нас думал о своей жизни, и эти размышления настолько поглотили нас, что мы Женьку даже не поздравили.
Но он все понял. Пока мы так сидели и курили, он снял простыни со стен, вскипятил чайник, занял у соседей ванильных сухарей и расставил стаканы…
Вот, собственно, и весь случай.
По-моему, он достаточно характеризует Баранцева как ученого.
И как человека тоже. Так что для меня лично он всегда будет не только выдающимся изобретателем современности, но и верным членом нашего студенческого коллектива.
Между прочим, мы до сих пор собираемся, у Немки. Правда, чаще всего на эти встречи прихожу одни я: Баранцев всегда работает до глубокой ночи, а Константин, если и приезжает, то с последним поездом метро, так что по домам мы возвращаемся пешком. Но мы с Немкой не обижаемся. Баранцев – это Баранцев. Что до Константина, то и я и Немка отлично знаем, где он проводит все свободное время, хотя мы никогда не говорим об этом.
Однажды я не выдержал и после работы отправился в метро до Аэропорта. Я сразу увидел Константина: в привычном ожидании он шагал по платформе, а когда поезд подошел, бросился навстречу сошедшим, напряженно вглядываясь в каждую девушку. Поезда все подходили и подходили… В один из них тихо вошел я и уехал домой.
Конечно, нет никакой надежды, что когда-нибудь он снова встретит ту девушку. Почти никакой. На его месте я не стал бы ездить на Аэропорт. Но когда я думаю об этом, нестерпимое чувство ожидания охватывает меня.
Ожидания чего? И сам не знаю…