Текст книги "Сожжённая страна"

Автор книги: Лилиан Трэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Они появляются прямо посреди площади на рассвете, на следующий день после явления богини. На самом деле одна из плит опускается и вместо нее поднимается другая, с дарами… Ой, я забыла, я уже должна быть там!

– Ничего страшного, до рассвета еще далеко. Я отправлюсь вместе с тобой. Вместе с дарами богини твои соотечественники получат возможность делать то, что считают нужным. А затем мы уедем отсюда, клянусь Кромом!

Когда они вышли из домика, небо уже стало светлеть, а воздух был полон предутренней прохлады, являющей собой такой разительный контраст с дневной жарой. Чудовища рядом уже не было.

Жалобно охая, оно улепетывало прочь с быстротой, казавшейся немыслимой для этого грузного тела: явно солнечные лучи были ему не по нраву.

Но Конану и его спутнице было уже не до него.

Жрица подбежала к площадке из белого камня и трижды топнула своей немаленькой, как и у всех местных жителей, ножкой на самой ее границе, там, где в темном камне змеилась чуть заметная трещина. Камень, находящийся в нескольких шагах к восходу от пещеры, слегка отодвинулся, освобождая проход.

– И сколько же здесь ходов? – подивился Конан, ныряя в подземный сумрак вслед за девушкой.

– Не знаю, – ответила та, – мне ведомы только четыре.

Найдя и засветив плошки, где в жиру плавал крохотный фитилек, они направились по узким коридорам, извивающимся подобно зингарской гадюке. То тут, то там в стенках виднелись ниши или боковые ответвления, откуда тянуло холодным сквозняком. Из темноты одной из ниш раздавалось уже знакомое Конану мелодичное позвяк?1вание, сопровождаемое шуршанием и постукиванием маленьких коготков.

– Что там такое? – поинтересовался киммериец.

– Существа, которые мы называем Поющие Нити, – спокойно ответила девушка. – Тебе их лучше не видеть.

Пройдя еще несколько коридоров, они оказались в том самом подземном зале, где кучами были сложена одежда и утварь.

– И что же ты всякий раз таскаешь эти тяжести? – изумился варвар. – Ну, хорошо, женщины из деревни не годятся в подручные, так пусть тебе хоть стражи помогут. А то шатаются целыми днями без дела.

Присев на одну из куч, девушка залилась смехом.

– Они тем более не годятся, – произнесла она, наконец. – Они мужчины, а мужчины в святилище богини – это неправильно… Ну, ты – другое дело, – поспешно поправилась она.

– Ну, ясно, эти не годятся, – хмыкнул Конан. – Им только паясничать под силу или сторожить солнце, чтобы ненароком не украли.

Между тем Нифата зашла в дальнюю нишу и, оставив в ней светильник, принялась перетаскивать туда вещи. Приблизившись, Конан увидел нечто вроде большой лодки, вытесанной из серого камня. Лодка стояла на тускло поблескивающих металлических полосах, уходящих куда-то в темноту.

– Люди, которые жили раньше, многое умели, – заметила последняя жрица. Это тоже сделано ими.

Сложив в подобие лодки «подарки богини», она забралась туда же, жестом пригласив киммерийца последовать ее примеру.

– Держись крепче и ничего не бойся, – чуть лукаво произнесла она.

Не успел варвар возмутиться и сообщить, что в мире существует не так уж много вещей, способных вызвать у него хотя бы тень страха, как все вокруг пришло в стремительное движение. Диковинная лодка неслась по подземному желобу так же легко как капелька росы по листу травы-ножа, произрастающей в Пограничном королевстве.

Через некоторое время движение замедлилось, а затем и прекратилось вовсе. Конан огляделся. Насколько можно было судить, они находились в очередном подземном помещении, правда, именно это выделялось очень низким потолком. Даже миниатюрная Нифата, выбравшись из лодки, едва не доставала до него теменем.

– Над нами площадь, – пояснила она. – Если ты, не раздумал раскрыть людям глаза – то оставайся здесь.

Сказав это, она отошла куда-то в темноту. Раздался металлический лязг и Конан ощутил, что какая-то неведомая сила медленно поднимает его наверх. Когда потолок оказался уже над самой головой, каменная плита перевернулась подобно крышке котла и, слегка задев необычную повозку другим концом, вытолкнула ее наружу.

Прохлада подземелья сменилась жарким дыханием пустыни, ощущавшемся даже здесь, в центре оазиса. Северянин и в самом деле оказался посреди площади, выложенной серыми и розовыми плитами. Откуда-то из под земли раздался голос поющих нитей, заслышав который, на площадь потянулись жители деревни.

Заметив пропавшего гостя, в самой непринужденной позе восседавшего на куче вышитых золотом занавесей, они застыли, с изумлением глядя на него.

Подождав, пока любопытство достигнет накала, Конан встал и начал речь.

– Так уж случилось, что мне довелось побывать в вашем священном подземелье. Я хочу сказать вам, люди, что вы пали жертвой обмана! Ваша Ушедшая богиня не вернется никогда, а вот эти вещи вовсе не ее дары, а всего лишь старые тряпки из кладовой разрушенного дворца. Рано или поздно они закончатся, и что тогда будете делать? А чудовище, которым вас тут пугают, само всех боится. Оно совершенно безопасно и питается отбросами, которыми по ночам его кормит ваш старейшина. Ведь верно, почтеннейший? – посмотрел варвар в сторону понурившегося старца. Явление богини, которое вас так радует – на самом деле просто представление, которым дурачат простаков. В общем, я покидаю ваше поселение, а кто хочет – может присоединиться ко мне, так уж и быть, помогу добраться туда, где живут обычные люди.

Не ответив ни единым словом, жители деревни начала подходить и брать вещи с каменной лодки.

После этого они так же, не издав ни звука, покидали площадь. Какая-то женщина принялась выдергивать расшитую занавесь прямо из-под сидящего на пей Конана, как если бы он был простым куском дерева.

– Благодарим тебя, гость, – наконец сказал какой-то старик, – но нам лучше остаться здесь. Не так важно, вернется ли к нам Ушедшая богиня. Просто так будет правильно.

– Да, это так, – подтвердил хозяин дома, где гостил Конан. – Каждый человек должен прожить свою жизнь там, где родился.

Старейшина спокойно наблюдал за происходящим. На лице его не было пи тени злобы или страха.

– Мы были рады оказать тебе гостеприимство, Конан из Киммерии, – важно произнес он наконец. – И будем рады указать тебе обратный путь. Лучше всего тебе отправиться в дрогу прямо сейчас, пока не началась дневная жара. Вот твои вещи, тебе нет нужды возвращаться за ними.

И старейшина указал на юношу, с некоторым страхом держащего перед собой дорожный мешок и клинки, которые варвар принес из разрушенного оазиса.

– А вот – продолжал Рехаур, – знак нашей скромной признательности. Эти вещи так нравятся людям, живущим за границей песка, возьми же их.

Двое юношей с трудом приволокли объемистый мешок, в котором что-то позвякивало. Заглянув внутрь, Конан едва удержался от изумленного свиста – мешок был туго набит золотыми монетами и другими вещицами, более уместно смотревшимися в королевской сокровищнице или в лавке драгоценностей.

– Стражи проводят тебя тем же путем, которым ты пришел сюда, гость. – Надеюсь, ты не сердишься, что к твоим речам отнеслись без должного почтения.

– Что ж, – невозмутимо ответил северянин, – каждый сам волен выбирать свою судьбу. Благодарю тебя, почтеннейший, я нашел более короткий путь.

И легко подняв на плечо мешок, он направился прочь. Вдвоем с очаровательной жрицей они быстрее покинут эти места.

Было бы более чем наивно полагать, что варвар принял на веру сладкие речи главного старейшины. Он разоблачил этого обманщика перед всеми, выдал его главный секрет, а тот лишь с почетом выпроводил, благодушно улыбаясь, да еще и дав с собой мешок золота. Тем более, что в отличие от остальных этот цену золоту знает. Не может быть, чтобы за всем этим не крылся какой-то подвох. Ну что ж, посмотрим – как сказал слепой шулер, обыграв всех в кости.

Несмотря на то, что дневная жара еще не началась, улицы были почти безлюдны. Завидев Конана, все старались уйти в дом или смотрели, как будто не замечали его.

Сворачивая на крайнюю улицу, северянин заметил мальчика, с которым играл в первый день своего пребывания в этой деревне. Высунувшись из пролома в стене заброшенного дома, тот делал ему знаки. Конан приблизился.

– Ты забыл свою монету, чужеземец, – сказал тот, – ты честно ее выиграл.

Но когда северянин нагнулся к нему, мальчишка еле слышно прошептал, испуганно кося глазами по сторонам.

– Будь осторожен, не ходи к Змеиным Зубам. Старейшина Рехаур в гневе. Я слышал, как он велел стражам убить тебя так же как тех, других, которые были здесь до тебя. Он не позволит, чтобы кто-то унес в большой мир нашу тайну. Ведь тогда он лишится власти…

– Спасибо за монету, малыш, – ответил Конан настолько громко, чтобы его слова долетели до тех, кому вздумалось бы подслушивать. – Я сохраню ее на память о самом искусном игроке, которого когда-либо встречал. – И шепотом добавил. – А теперь беги домой и сиди тихо.

С озорной улыбкой мальчишка исчез в развалинах. Вскоре топот его босых ног послышался уже на соседней улице.

* * *

Если бы Конан был один, может он бы и последовал совету мальчугана, но он не мог нарушить слово. Более того, здравый смысл подсказывал ему, что, оставшись здесь, Нифата подверглась бы нешуточной опасности. А раз так – нечего терять время в бесплодных раздумьях. Так как они не успели договориться о месте встречи, значит, она ждет его в своем домике или около Змеиных Зубов.

Двое стражей, подкарауливавших его за невысоким барханом, надолго лишились возможности чинить препятствия мирным путешественникам. Один впал в глубокое забытье, когда ему в лоб угодила золотая монета, другой – при таком же тесном знакомстве с изящным серебряным браслетом. Спеленатые собственными рубашками подобно куколкам гусеницы-шелкодела, они перелетели через стену и оказались в чьем-то дворе. Варвару было зазорно всерьез сражаться с карликами, тем более все-таки он был обязан им жизнью. Когда они придут в себя, он будет уже далеко.

В домике, прилепившемуся в священной скале, его ждали. Занавеска была наполовину откинута, а Нифата сидела на пороге рядом со своими мешками. И почему только женщины не умеют путешествовать налегке? – с досадой подумал варвар. – Вечно им нужно брать с собой кучу всякой ерунды. Готов спорить, что в ее мешках не золото и серебро, а какие-нибудь тряпки…

Сделав несколько шагом навстречу, варвар остановился. Что-то здесь было не так, неправильно, как принято здесь выражаться. Острые глаза варвара различили, что девушка сидит, как-то слишком выпрямив спину, улыбка ее чересчур натянутая, а жест, которым она манила его к себе, более подходил бы обитательнице улицы разноцветных огней на окраине Шадизара.

– Стой, где стоишь, чужак, – раздался за спиной голос Наира. – Стой или она умрет. И не пытайся дотянуться до своего меча, он тебе все равно не поможет.

Девушка неловко встала и сделала шаг наружу. Взору Конана открылся второй страж, кажется его звали Тофар, прижимающий к ее спине один из своих метательных ножей.

– Интересно у вас провожают гостей, – протянул Конан, старательно подражая голосу удивленного простака, – пожалуй, я обижусь и никогда к вам больше не приду. Даже не уговаривайте – кормежка у вас никудышная, развлечений никаких…

Не закончив фразы, киммериец сделал стремительное еле уловимое глазом движение. Так и не поняв, что же произошло, оба стража медленно осели на песок.

Из горла каждого торчало по изящной женской сережке в виде цветка.

Нифата, не издав ни звука, рухнула следом. В два огромных прыжка Конан преодолел расстояние, отделяющее его от девушки. Неужели коварный страж успел совершить свое черное дело? Но беспокойство оказалось излишним: жрица просто лишилась чувств. Варвар сгреб ее на руки, внес обратно в домик и устроил на ее лежанку. Воспользовавшись случаем, он развязал один из приготовленных ею мешков. Киммериец был далек от мысли присвоить что-то, принадлежащее молодой жрице, просто ему нужно было разрешить спор, заключенный им с самим собой.

В мешке, тщательно переложенные какими-то одежками, лежали металлические зеркала, такие же, как в подземной пещере, только намного меньших размеров, еще кроме монет и драгоценностей он обнаружил несколько странных предметов. Нечто в этом роде он видел в доме одного знаменитого гадателя. Водя этими штуками по пергаменту, тот рассказывал, какие события ожидают киммерийца в течение ближайшей луны. Второй мешок был туго набит хлебом, кусками сыра и даже сырыми овощами.

– Приветствую тебя, почтенный Рехаур, – усмехнулся Конан, – вроде бы мы уже простились с тобой и ты пожелал нам доброго пути…

– Не время для смеха, чужеземец! – спокойно произнес старейшина, – ты же не настолько глуп, чтобы предположить, что я позволю вам просто так покинуть наши края? Неужели ты всерьез думаешь, что я допущу, чтобы ты привел сюда других таких же как ты, жадных до чужого золота? Допущу, чтобы жители деревни ушли с вами, прельстившись рассказами о безбедной жизни в чужих странах? И чтобы ты, глупая упрямая потаскуха, наслаждалась жизнью, изведав мужские ласки? А знаешь ли ты, несчастная, как принято поступать с отступниками? Трепещите же, жалкие черви, сейчас вы на себе испытаете силу древней магии, завещанной мне предками.

Не сводя с них взгляда, он вдохнул всей грудью, надул щеки, а затем изо всех сил подул в их сторону. Ничего не произошло.

– Что, не получается представление? – насмешливо произнес Конан. – Разучился показывать фокусы – так хотя бы спой или спляши. Если сумеешь потешить как следует, так уж и быть, получишь монету.

– Напрасно ты разговариваешь с ним, – тихонько сказала Нифата, дергая его за одежду. – Лучше помоги мне.

Оглянувшись, Конан увидел, что девушка извлекла из своего мешка зеркало, по форме похожее на надутый ветром парус. Вынув вслед за ним несколько металлических палочек, она ловко вставила их одну в другую, отчего в руках ее оказалось нечто вроде металлического прута ростом с нее самою.

Укрепив на самом верху его необычное зеркало, жрица безуспешно пыталась воткнуть это сооружение в песок.

– Помоги же мне! – с отчаянием в голосе попросила она. – Скоро может быть поздно.

Недоуменно пожав плечами, Копан выполнил требуемое, отчего металлическая палка почти наполовину ушла в песок.

– Так хорошо? – поинтересовался он, – а теперь что сделать?

– Раскрути зеркало против движения солнца. Пожалуйста, поторопись.

Небрежно крутанув зеркало, отчего оно едва не слетело со своей подставки, киммериец взглянул на старейшину и тут все насмешливые речи замерли у него в горле. Тот что-то произнес на незнакомом языке, взмахнул руками и черный песок поднялся, подобно морской волне, прямо пред ним и она стремительно понеслась к путникам. Волна росла прямо на глазах, изгибаясь подобно вражескому войску, вознамерившемуся окружить их.

Конан потянулся было к мечу, намереваясь одним разом покончить и со злобным чародейством и те тем, кто творил его. Но жрица Ушедшей Богини сунула ему в руки круглое металлическое зеркало, по размерам напоминающее тарелку.

– Скорее, держи вот это и ни в коем случае не выпускай из рук, иначе нам несдобровать. Становись вот здесь…

Подпрыгнув, девушка крутанула зеркало на металлической палке еще раз и поспешно отбежала к Конану. Тем временем волна черного песка достигла вращающегося зеркала и закрутилась вокруг него подобно тому, как нитка наматывается на клубок.

Вскоре там бушевал самый настоящий смерч. Двинувшись, было в прежнем направлении, он ударился о зеркало, которое изо всех сил удерживал перед собой северянин, и, помедлив немного, развернулся назад. Старейшина, мнивший себя магом, не успел даже как следует удивиться, как ураган подхватил его и взметнул к небесам.

– Ловко ты его, – протянул Конан. – Идем дальше, до темноты нам нужно будет найти безопасное убежище.

– Подожди, смерч сейчас вернется. Прошу тебя, возьми меня за руку и не отпускай. И свой мешок тоже держи как можно сильнее.

Недоверчиво хмыкнув, варвар исполнил то, о чем его просили и даже сделал больше: вместо того, чтобы взять девушку за руку, он схватил ее за талию и прижал к себе.

Та лишь покрепче вцепилась в свою кладь, не высказав ни протеста, ни удовольствия.

Не успел Конан огорчиться ее безразличию, как смерч, сделавший огромный полукруг, вернулся и подхватил их. Все помыслы киммерийца были лишь о том, чтобы не позволить урагану разлучить его ни со спутницей, ни с мешком золота. В какой-то момент северянин даже успел подумать, что из всех испытаний последних дней песчаная буря оказалась не самой страшной.

* * *

Наконец сила, породившая песчаный вихрь, иссякла. Выбросив путешественников из своего душного темного нутра, смерч истаял подобно кошмарному видению, посетившему любителя пыльцы черного лотоса.

Конан с трудом поднялся на ноги и осмотрелся. Девушка была здесь. Беспрестанно кашляя, она одновременно пыталась нашарить свои мешки и встать хотя бы на четвереньки. Варвар хотел подойти и помочь ей, но она уже выкарабкалась сама. Посмотрев куда-то за спину северянина, она залилась счастливым смехом:

– Я уже видела это место, оно мне снилось!

Оглянувшись, варвар увидел сухие колючие деревья и полуразрушенные дома брошенного оазиса. Не разделяя восторга своей спутницы, он проворчал:

– Не очень-то приятное местечко, должен тебе признаться. Но чтобы укрыться на ночь – годится.

И не оглядываясь, зашагал к тому домику, где переночевал до того, как попасть в загадочную деревню. Девушка последовала за ним. Вопреки ожиданиям Конана, кости, в изобилии валяющиеся здесь, не вызвали у нее ни страха ни отвращения.

Соорудив подобие метлы из каких-то обломков, она небрежно смела все это за порог и, расстелив на полу кусок ткани, принялась раскладывать там еду.

Неожиданно оба путника поняли, что здесь не хватает бурдюка с водой. То ли его забыли в спешке, то ли он выпал, когда ураган крутил их как два крохотных листика. Северянин помрачнел: ему вовсе не хотелось разделить участь прежних обитателей этого оазиса. Но Нифата вовсе не сочла их положение безвыходным.

– Вода, не ушла, она есть, я это чувствую.

Покопавшись в своем мешке, она извлекла оттуда причудливо искривленную красноватую железку, на конце которой красовался крохотный шарик из горного хрусталя. Девушка вышла из домика и не спеша прошлась между высохшими деревьями. Когда она миновала самое высокое из них, железка в ее руках вдруг свернулась в кольцо, а затем так же внезапно распрямилась.

– Здесь, – радостно заявила она, – Копай вот под этим деревом, но наберись терпения: копать придется глубоко.

Конан подошел и вознамерился вырвать дерево из земли, но оно упрямо цеплялось корнями, не желая покидать привычное место. Но не таков был варвар, чтобы отступать перед внезапным препятствием. Там, где невозможно взять силой, пойдут в ход терпение и упорство. Варвар принялся потихоньку раскачивать корявый сухой ствол до тех пор, пока корни, похожие на клубок змей, не показались на поверхности. Дальнейшее и в самом деле удалось довершить одним движением.

Но яма, образовавшаяся на месте дерева, не спешила наполняться водой. Приглядевшись, киммериец заметал на дне ее кусок растрескавшейся на мелкие кусочки каменной плиты. Мысленно перечислив по именам всех известных ему слуг Эрлика, он снял перевязь с оружием, подобрал валяющийся неподалеку обломок щита и полез в яму. Девушка последовала за ним и, невзирая на уговоры, продолжала упорно выкидывать наружу обломок за обломком.

Примерно около колокола спустя варвар приподнял последний самый большой камень. Стоило ему, хорошенько размахнувшись, запустить его в сторону пересохшего колодца, как он ощутил, что стоит в воде, которая, налившись ему в сапоги, поднимается все выше. Нифата, как была в одежде, погрузилась в воду с головой. Когда она вынырнула, на лице ее было блаженство.

– Столько воды! – воскликнула она, – вот так люди и купаются, правда?

– Скажи ка лучше, – поинтересовался варвар, которому, наконец, удалось вытащить ее из воды, – откуда ты все вот это знаешь? Я имею в виду – как обращаться со всеми этими зеркалами и как заставить песчаную бурю повернуть обратно?

– Никто меня этому не учил, – пожала плечами девушка. – Просто вспомнила и все. Наверно, всегда знала.

После ужина, который показался путешественникам верхом роскоши, они устроились на ночлег. Нифата – в самом безопасном углу, а Конан – у двери, готовый проснуться при малейшем шорохе. Но эта ночь, как и первая, которую он провел в этом оазисе, прошла спокойно. Они были здесь единственными живыми существами.

А на следующее утро, выглянув из дома, они заметили, что жизнь медленно возвращается в этот оазис. Вокруг крохотного прудика среди давно высохшей бурой травы поднимались тоненькие зеленые росточки, а деревья уже не выглядели такими безжизненными.

Северянин усевшись в тени, пытался вычертить на земле карту. Значит, через три дня пути на полночь от Акита их застала песчаная буря, не менее двух дней он добирался до этого оазиса… Судя по всему, до ближайшего караванного пути слишком далеко, чтобы можно было добраться пешком, да еще отягощенный грузом и со спутницей, значительно уступающей по силе и выносливости. Но не могут же они вечно оставаться в этом месте. Вода – это хорошо, но кроме нее требуется еще пища, а взятые с собой припасы скоро закончатся.

Как будто услышав мысли Конана, Нифата подошла к нему с каким-то свертком:

– Скажи, мог бы ты укрепить это на крыше или на вершине дерева?

– Что там у тебя? И зачем тебе эта штука?

Бывшая жрица Ушедшей Богини достала хрустальную пирамидку величиной с голову ребенка.

– Когда солнечные лучи попадут на ее поверхность – хрусталь засияет. Свечение будет видно издалека и караванщики захотят посмотреть, что здесь такое, – пояснила девушка.

В который раз поразившись сообразительности своей спутницы, Конан осторожно взял у нее сверкающую вещицу и полез на полуразвалившуюся стену сторожевой башни.

Он вспомнил рассказ старого моряка, случайно услышанный в одной из таверн Аграпура. Пострадав от страшного шторма, они пытались привлечь внимание тех, кто мог оказаться рядом. Для этого зажгли самый большой светильник, попеременно то закрывая, то открывая его. Почему бы не поступить так же с хрустальной пирамидкой? Подставив одну из ее граней солнечным лучам, Конан на несколько мгновений прикрыл ее ладонью, затем проделал это еще раз и еще.

Дневное светило только начало клониться к закату, когда старания киммерийца увенчались успехом. На горизонте он увидел цепочку вьючных дромадеров, которые направлялись прямо сюда. Помахав пирамидкой над головой, и убедившись, что караван не собирается сворачивать в сторону, варвар спустился на землю.

Насколько можно судить, он не ошибся, не позволив отговорить себя от путешествия в Аренджун в свите благородной дамы. Он устроит себе отдых на славу, а затем направится дальше – в Аргос, Зингару или куда-нибудь еще. Разумеется, он поручит кому-нибудь заслуживающему доверия позаботиться о Нифате, а то девушка, так мало знающая о жизни в цивилизованных местах слишком легко может нажить себе неприятности.

* * *

… Пожалуй, в одном я совершенно уверен, – подумал Конан, покачиваясь на спине дромадера, – в ближайшие несколько лун я не желаю видеть песка – ни белого, ни черного. Вообще никакого. И, хвала Крому, у меня есть для этого все основания.

И он с ухмылкой потрогал туго набитый мешок, притороченный к седлу.