Текст книги "Кот, который был почтмейстером"

Автор книги: Лилиан Джексон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

ДВА

Стояла середина лета, когда самый богатый человек в Мускаунти свалился с древнего велосипеда. За два месяца до этого он не был столь богат. Скорее… За нищенскую плату строчил очерки и статьи в известную газету Среднего Запада. Как и положено скромному и бережливому холостяку, Квиллер снимал однокомнатную квартиру и аккуратно платил взносы за подержанный автомобиль. В его собственности имелась пишущая машинка пятидесятилетней давности. со стёртым шрифтом, и библиотека из книг, купленных по случаю за двадцать пять центов в букинистических лавках. Его гардероб легко умещался в двух чемоданах. И жил он, как ему казалось, в полном довольстве.

Единственное излишество, которое позволял себе Джим Квиллер, – попечение о двух сиамских котах, которые отвергали кошачью еду, предпочитая ей говяжью вырезку и, соответственно сезону, омаров и устриц. Помимо аристократических повадок и эпикурейских аппетитов кот Коко выказывал ещё и недюжинные умственные способности. Рассказы о его экстрасенсорных способностях давно сделали сиамца легендой как в «Дневном прибое», так и в пресс-клубе.

И вот, без всякого счастливого билета, Квиллер буквально за одну ночь стал мультимиллионером.

На него по капризу судьбы свалилось наследство, причём он оказался единственным наследником.

Поразительная новость застала его в Мускаунти, на севере штата, где он отдыхал вместе со своими кошками. Они жили в хижине на берегу озера, неподалеку от курортного городка Мусвилл. Как только Квиллер пришёл в себя после шока, он подал заявление об уходе из «Дневного прибоя» и стал готовиться к переезду в городок Пикакс, в сорока милях от Мусвилла.

Ему нужно было очистить свой письменный стол в редакции, попрощаться с коллегами и напоследок отобедать в пресс-клубе с Арчи Райкером.

Двое мужчин, вытирая пот со лба и кляня жару, направлялись в клуб.

– Мне будет не хватать тебя и других ребят, Арчи, но я не стану грустить о жаре. Термометр на здании мэрии показывает девяносто пять градусов44
  Около 35 °С


[Закрыть], – проговорил Квиллер.

– Да, пожалуй, можно печь яйца прямо на тротуарах, – согласился Арчи.

– А в Мускаунти всегда приятный бриз. Нет нужды в кондиционерах.

– Может быть. Но как ты вынесешь жизнь в четырёхстах милях от цивилизации?

– Ты уверен, что современные города – очаги цивилизации?

– Квилл, ты провёл меньше месяца в этой северной глуши, а уже рассуждаешь словно овцевод… Ладно, я переиначу вопрос. Как ты сможешь прожить в четырёхстах милях от пресс-клуба?

– Да, это риск, – согласился Квиллер. – но таковы условия завещания мисс Клингеншоен; или прожить в Мускаунти пять лет, или лишиться наследства.

В клубе, где кондиционер, конечно, не работал они заказали сандвичи с говядиной, джин-тоник для Райкера, чай со льдом для Квиллера.

– Если тебя лишат наследства, кому оно достанется?

– Кому-то в Нью-Джерси. Не хочу кривить душой, Арчи, это было трудное решение для меня. Я колебался, правильно ли бросать работу в солидной газете ради какой-то кучи денег.

– Квилл, либо ты большой оригинал… либо просто сумасшедший. Никто в здравом уме не откажется от миллионов.

– Ну ты же знаешь меня, Арчи. Я люблю работать. Люблю газетное дело и пресс-клубы. Я никогда не нуждался в больших деньгах и никогда не хотел обременять себя собственностью. Остаётся лишь посмотреть, буду ли я чувствовать себя комфортно с деньгами – Деньгами с большой буквы.

– Попытайся! – посоветовал Райкер. – Действительно попытайся. Послушай, а что это за обременительная собственность, которая может разрушить твою жизнь?

– Разного рода недвижимость. Офисные здания и отели на Восточном побережье. Два универмага. Земля в Мускаунти. Половина Мэйн-стрит в Пикаксе. А также дом Клингеншоенов и коттедж в Мусвилле, где мы отдыхали.

– Страшное дело.

– Ты представляешь, мне понадобится прислуга! Кухарка, горничная, садовники. Люди, которые проследят за проводкой, трубами, отоплением, а возможно, и секретарь. Не говоря уж о бухгалтере, финансовом советнике, адвокатах и целой конторе менеджеров. Это не в моём духе! Они хотят, чтобы я вступил в местный клуб и носил сшитые на заказ костюмы!

– Я не тревожусь за тебя, Квилл. Ты останешься самим собой. Тот, кто убеждён в гениальности своего кота, никогда не пойдёт проторенными путями… Вот горчица. Хочешь хрена?

Квиллер поблагодарил и капнул горчицы на мясо.

А Райкер продолжал:

– Ты не станешь никем, кроме себя, Квилл… милый неряха. Ты хоть знаешь, что каждый твой галстук насквозь проеден молью?

– Мне нравятся мои галстуки, – возразил Квиллер. – Они вытканы в Шотландии, и никакая моль их не ела. Прежде чем у нас появилась Юм-Юм, Коко с горя начал жевать шерсть.

– Неужели кошки создали семью? Я думал, они стерилизованы…

– Да, но сиамские кошки не терпят одиночества. Они становятся нервными и начинают творить странные вещи.

В этот момент возле столика остановились два фотографа из «Прибоя» и сочувственно обратились к Квиллеру:

– Старик, ты хоть знаешь, на что согласился? В Мускаунти с преступностью слабо.

– Ничего, – ответил Квиллер. – Выпишем отсюда какого-нибудь уголовника, чтобы полиция не скучала.

Он привык, что коллеги подшучивают над его увлечением криминалистикой. Каждый в пресс-клубе знал, что Квиллер помог полиции раскрыть несколько дел, и каждому было известно, что именно Коко нашёл ключ к разгадке.

Квиллер вновь налёг на бутерброд, а Райкер продолжал пытать:

– А что представляет собой Пикакс?

– Три тысячи человек и четыре тысячи пикапов Я так и называю его: городок Пикапск. В городе один светофор, четырнадцать маленьких ресторанчиков, газета, застрявшая в прошлом веке, и больше церквей, чем баров.

– Тебе следовало бы открыть хороший ресторан и создать собственную газету, раз уж ты теперь при деньгах.

– Нет уж, спасибо. Я собираюсь писать книгу.

– Там интересные люди есть?

– Зря ты думаешь, что в Пикаксе одни овцеводы. Во время отпуска я познакомился с несколькими учителями, инженером, энергичной блондинкой с почты (к сожалению, она замужем), а также двумя адвокатами – брат и сестра, классический тип. Там также живет молодая докторша, с которой я начал встречаться. У неё самые зелёные глаза и самые длинные ресницы, какие ты только видел, и она ими подает сигнал «продолжайте», если только я правильно умею читать сигналы.

– Как тебе удается завлекать женщин почти вдвое моложе тебя? Должно быть, всё дело в твоих дремучих усах?

Квиллер самодовольно пригладил растительность на верхней губе:

– Мелинда Гудвинтер, доктор медицины… Недурная кандидатура для свидания субботним вечером…

– Прямо героиня телесериала.

– Гудвинтер – распространенная фамилия в Мускаунти. Половина телефонной книги отдана ей. Родословная Гудвинтеров восходит к тем временам, когда состояния сколачивались в шахтах.

А сейчас что поддерживает тамошнюю экономику?

– Коммерческое рыболовство и туризм. Мелкие фермерские хозяйства. Кое-что из легкой промышленности.

Райкер какое-то время сурово молчал, жуя сандвич. Он терял лучшего журналиста, а заодно и товарища по ланчам.

– Предположим, ты переедешь туда, Квилл, и передумаешь, прежде чем пройдет пять лет. Что тогда?

– Всё достанется людям из Нью-Джерси. Состояние будет находиться под опекой в течение пяти лет, и всё это время я буду получать лишь процент от прибыли.

– Который исчисляется…

– После уплаты налогов около миллиона в год. Райкер поперхнулся кусочком огурца.

– Любой мог бы… способен был бы… свести концы с концами, имея такие деньги.

– Вы с Рози должны приехать туда на недельку. Свежий воздух… никакой суеты… тишь да гладь. Я имею в виду, что Пикакс не знает уличной преступности. – Квиллер попросил счёт. – Не жди, что я заплачу сегодня за тебя, Арчи. Я пока не видел ни пенса из этого наследства. Извини, не могу остаться на кофе. Должен торопиться в аэропорт.

– Сколько туда лёту?

– Вечность! Нужно сделать две пересадки, а потом лететь на «кукурузнике».

Пожав напоследок руки завсегдатаям пресс-клуба и похлопав их по плечам, Квиллер забрал на кухне увесистый пакет с остатками пищи и, сказав последнее «прощай» излюбленному своему пристанищу, устремился на трехчасовой самолёт.

В самолете он мыслями вернулся к Арчи. Райкеру, Они дружат уже давно и по-настоящему привязаны друг к другу, но сегодня Арчи выглядел непривычно угрюмым. Обычно редактор держался отстранённо, даже холодновато, как и подобает ветерану пера, временами позволяя себе добродушное подшучивание, но сегодня что-то угнетало его. Квиллер чувствовал, что причиной тому послужил не только его отъезд на север. За этим крылось что-то ещё.

Полет прошёл без приключений, поле было гладким, и на лужайке, служившей стоянкой, его ждала машина, которую он оставил, улетая. Никто не проколол шины, не взломал багажника. Погоду Квиллер нашёл идеальной и радовался тому, что избавился от вечной жары и городского транспорта. По мере приближения к Мусвиллу его охватило привычное беспокойство: не случилось ли чего в его отсутствие?

Он оставил Коко и Юм-Юм одних в доме на берегу озера. Женщина, бравшаяся за плату приглядывать за зверьём, обещала кормить кошек дважды в день, давать им свежую воду и не повышать на них голоса. Но надежна ли она? Вдруг она сломала ногу и не смогла прийти? Хватило ли кошкам воды? Сколько они могут прожить без пищи? А что, если их выпустили по неосторожности и они убежали! Это домашние киски… городские. Разве они выживут в лесу? Разве смогут защититься от ястреба или совы? А если в лесу водятся волки?! Коко сражался бы до конца, но маленькая Юм-Юм – она такая нежная, такая беспомощная…

Весь на нервах, он подъехал к дому и открыл дверь. Коко и Юм-Юм сидели на каминном коврике бок о бок, словно две книжки на полке, и выглядели спокойными и довольно упитанными.

– Негодяи! – взорвался Квиллер. – Выпрашивали еду! Обжирались!

Стоял июль, и лучи горячего вечернего солнца, падая на гладкую кошачью шерсть, создавали вокруг нечестивцев что-то вроде ореола. Поджав под себя коричневые лапки, нахально вздернув уши и уставив на хозяина глаза, пронзительно голубые на коричневых масках, Коко и его подружка отказывали Квиллеру в праве критиковать Их Королевские Кошачества.

– Вы не запугаете меня. Так что сотрите выражение превосходства с ваших мордочек, вы оба! У меня новость для вас. Утром мы едем в Пикакс.

Сторонники сохранения статус-кво, кошки всегда противились перемене адреса. Тем не менее рано утром Квиллер погрузил свои пожитки и сиамцев в машину и повёз их (на каждую милю приходилось не менее сорока протестующих воплей) за тридцать миль от озера – в особняк Клингеншоенов.

Достопамятный особняк К., как называли его местные жители, располагался на Пикакской площади, которую огибала Мэйн-стрит; в центре площади был разбит небольшой сквер. По периметру стояли две церкви, здание суда Мускаунти, библиотека, но ничто так не впечатляло, как столетняя резиденция Клингеншоенов.

Огромный квадратный дом, добротно сложенный из камня, величественно возвышался среди ухоженной лужайки.

Круговая подъездная дорожка вела к главному входу, боковая шла к гаражу, тоже сложенному из камня с вкраплениями кварца, которые ярко посверкивали на солнце.

Квиллер подъехал к чёрному ходу. Зная привычки жителей Пикакса, он рассудил, что дверь может быть не заперта.

Теперь оставалось поспешно втащить орущих животных в кухню, положить их на голубую подушку на холодильник и открыть дверь в примыкающую к кухне прачечную, указав тем самым, где они могут пить воду и отправлять свои надобности. Успокоив их и попросив вести себя хорошо, он закрыл обе двери на кухню и перетащил остальной багаж.

Затем, поминутно поглядывая на часы, Квиллер поднял два чемодана на второй этаж, положил на письменный стол стопку бумаги, тринадцатифунтовый словарь (без сокращений, с поцарапанной обложкой), тут же установил свою древнюю пишущую машинку.

Роскошная обстановка дома произвела на него большое впечатление ещё в первый приезд, но сейчас он смотрел на неё уже глазами собственника. Высокий вестибюль с грандиозной лестницей; столовая, где за столом могли усесться шестнадцать человек; гостиная с двумя каминами, две гигантские хрустальные люстры, тяжёлое старое пианино; солярий с тремя стеклянными стенами. Отопление дома, должно быть, потребует целого состояния.

Точно в назначенный час прозвучал дверной звонок, и он принял двух адвокатов из фирмы «Гудвинтер и Гудвинтер», третье поколение юристов этой уважаемой конторы. Партнерам – Александру и его сестре Пенелопе – обоим было под тридцать, но налагаемая профессией печать сухой официальности делала их старше своих лет. Оба унаследовали патрицианские черты и белокурые волосы Гудвинтеров и подозрительно хорошо одевались для городка типа Пикакса, где все в основном носили джинсы, футболки и кепки.

– Я только что приехал. – Квиллер запыхался после недавних трудов. – Теперь мы официальные жители Пикакса. Я прилетел из Центра вчера.

В представлении аборигенов Центр был чем-то вроде городской свалки на юге штата.

– Разрешите поздравить вас с прибытием в Мускаунти, – торжественно начал Александр Гудвинтер, – и поверьте, я выступаю от всех живущих здесь, в Пикаксе. То, что вы без промедления поселились здесь, для нас великая честь. Ваше присутствие смягчит – как бы сказать точнее? – не слишком доброжелательную реакцию местного населения на завещание мисс Клингеншоен. Мы надеемся на плодотворное сотрудничество.

– К вашим услугам. Может быть, пройдём в библиотеку и всё обсудим?

– Один момент! – Александр предупреждающе поднял руку. – Цель нашего визита, – монотонно продолжил он, – сделать ваше водворение на новом месте как можно более лёгким и приятным. К сожалению, я должен улететь в Вашингтон, но я оставляю вас под надежным присмотром моей сестры.

Последнее обстоятельство очень устраивало Квиллера, поскольку он уже давно обнаружил, что младший партнер являет собой обворожительную загадку. Она была грациозна, но высокомерна. Ослепительная улыбка обнаруживала игривые ямочки на щеках, но всё это использовалось исключительно в деловых целях. Однако он имел случай наблюдать её свободной и раскованной, и единственным ключом к внезапному дружелюбию стал исходящий от неё холодок мятного освежителя дыхания. Пенелопа возбуждала его любопытство. Она бросала вызов.

Покидая дом. Александр сказал в заключение:

– По моём возвращении вы должны отобедать у нас. И с вашего разрешения, я мог бы порекомендовать вам моих парикмахера, портного и ювелира. – Он бросил взгляд на изрядно поношенную рубашку клиента, на его неухоженные усы.

– Что мне в самом деле нужно, – ответил Квиллер, – так это ветеринар. Для профилактического осмотра зубов.

– А… хорошо… да, конечно, – произнес Александр.

Он уехал в аэропорт, а Квиллер проводил Пенелопу в библиотеку, наслаждаясь исходящим от неё ароматом; что-то неуловимо женское, но не выходящее за рамки профессиональной сдержанности. Отметил он и прекрасно сшитый летний шёлковый костюм.

«Она вполне могла бы стать моделью, – подумал он. – И что заставило её заниматься юриспруденцией в этом затерянном посреди лесов городишке? Надо бы обязательно докопаться, где тут собака зарыта».

В библиотеке бухарские ковры, кожаная мебель и тысячи книг обволакивали уютом. Пенелопа села на диван, обитый красной кожей. Квиллер опустился рядом. Она быстро поставила свой атташе-кейс между ними.

– Весьма вдохновляющее место для творчества. – Она обвела взглядом книжные полки, бюсты Шекспира и Гомера. – Это и в самом деле ваша машинка? Почему бы вам не попробовать работать на компьютере, мистер Квиллер?

Будучи скуповат, он отвергал советы, как ему тратить деньги, но раздражение исчезло, когда Квиллер увидел ямочки на улыбающемся лице Пенелопы.

Затем она нахмурилась, разглядывая потрепанную обложку увесистого тома:

– Вам также следует купить новый словарь. Вашим, кажется, слишком много пользовались.

– Такое случается, когда книги дерут когтями, – просветил Квиллер. – Нет ничего лучше третьего полного издания словаря для обтачивания кошачьих когтей.

На секунду адвокатский апломб исчез, но затем опять засияла профессиональная улыбка, и Пенелопа открыла кейс.

– Основная причина сегодняшней встречи, мистер Квиллер, это необходимость обсудить финансовые вопросы. Пункт первый. Хотя вступление в наследство затянется на год и более, мы сделаем всё возможное, чтобы ускорить утверждение завещания. Пока же наша контора берется оплачивать расходы по дому, работу нанятых вами людей, налоги, страховку и тому подобное. Все счета будут поступать прямо к нам, чтобы не доставлять вам лишних хлопот.

Пункт второй. Вы поступили достаточно мудро, когда порвали с «Дневным прибоем» и немедленно перебрались сюда, но тем самым вы лишили себя источника дохода. Поэтому мы договорились с банком об открытии текущего счёта, на который будет ежемесячно поступать сумма в несколько тысяч долларов, пока вы полностью не утвердитесь в правах наследства, после чего месячная сумма увеличится в несколько раз. В банке мы сотрудничаем с мистером Фитчем. Если вам понадобится новый автомобиль, он организует это дело. Вы согласны, мистер Квиллер?

– Да, вполне, – небрежно произнёс он.

– Пункт третий. Наша контора также возьмёт на себя обязательства по поддержанию в порядке этого особняка и прилегающей территории, но вам следует нанять домоправительницу, которая будет жить в доме, и приходящую прислугу. Выбор полностью зависит от вас. Наш секретарь с удовольствием пришлёт к вам претендентов.

Квиллер, сидевший лицом к двери, удивился, увидев, как мимо библиотеки, вертикально подняв хвост, целеустремленно прошествовал кот. Коко и Юм-Юм были заперты на кухне, однако сиамец легко открыл дверь и начал обследовать помещение.

– Пункт четвертый. Комнаты для слуг над гаражом давно заброшены и требуют ремонта. Он будет произведён в счёт наследства, разумеется.

– Да-да… прекрасно, – сказал Квиллер, припоминая все поломки в доме и ожидая в любой момент услышать устрашающий треск.

– У вас есть вопросы, мистер Квиллер? Что ещё мы можем сделать для вас?

– Мисс Гудвинтер, – отвлекаясь от неминуемой катастрофы, промолвил он. – Мне хотелось бы четко определить свою позицию. Пункт первый. Я никогда не мечтал иметь много денег. Мне не нужны ни яхта, ни реактивный самолет. Я не склонен забивать себе голову юридическими тонкостями, читая то, что напечатано мелким шрифтом, или отыскивая итоговую строку. Всё, чего я хочу, это писать без помех.

На лице Пенелопы отразилось явное недоверие.

– Пункт второй, мисс Гудвинтер. После вступления в права наследования я собираюсь учредить Клингеншоеновский фонд, чтобы пустить излишки дохода на потребности Мускаунти. Организации и отдельные люди получат гранты, стипендии, инвестиции в целях развития бизнеса… В общем, вы знаете, о чём я говорю.

– О, мистер Квиллер, какая необыкновенная щедрость! – воскликнула Пенелопа. – Какая блестящая идея! Едва ли я могу выразить, как благотворно это скажется на моральном и экономическом состоянии Мускаунти. Ваше заявление успокоит тех людей, которые ждали наследства и, не получив его, разочаровались, Можем ли мы предать гласности это ваше намерение?

– Ради бога. Я рассчитываю на вашу помощь в части разработки деталей. Мы можем начать с олимпийского плавательного бассейна для средней школы. Знаю я и то, что в местной библиотеке нет книг новее «Унесенных ветром».

– Когда Алекс вернётся, ваше предложение будет первым в повестке дня. Я сегодня же позвоню в Вашингтон и сообщу ему о хороших новостях.

– Отсюда следует пункт третий. Могу я пригласить вас на ланч?

– Спасибо, мистер Квиллер. Я бы с радостью, но меня уже пригласили. – Ямочек на щеках как не бывало.

– А как насчёт ужина сегодня?

– Хотела бы принять ваше приглашение, но, увы, очень много работы, пока Алекс отсутствует. Знаете, приходится нести двойную нагрузку.

Пока она произносила последние слова, кто-то в гостиной взял несколько аккордов на старинном пианино.

– Что это? – резко спросила Пенелопа.

– Один из моих питомцев, – изумлённо произнёс Квиллер. – Только белые клавиши. Подождём, пока он доберется до чёрных.

Адвокатесса взглянула на него с подозрением. Звуки пианино не удивили Квиллера. Он знал: Коко никогда не вспрыгнет на клавиатуру, производя беспорядочный шум. Такое поведение присуще обыкновенным котам. Но не Коко. Всего скорее, он, встав на задние лапы на скамье возле инструмента, передними бархатными подушечками дотянулся до двух-трех клавиш и нажал на них. Удовлетворив тем самым свое любопытство, кот спрыгнул на пол и продолжил исследование апартаментов. Коко взял четыре ноты: соль, до, ми, соль. В детстве Квиллер учился играть на пианино и потому в прозвучавших нотах уловил начало мелодии «Велосипед для двоих».

– Это звуковое вступление вёдет к пункту четвертому, – объявил он Пенелопе, – Двери в этом доме настолько старые, что плотно не закрываются. Но я хочу, чтобы сиамцы, когда нужно, сидели на кухне.,

– Никаких проблем. Мы пришлем Берна Тревельяна, он всё отремонтирует. Он прекрасный работник, но вам следует запастись терпением, ибо Берн скорее отправится на рыбалку, чем на работу.

– И ещё, мисс Гудвинтер. Я знаю, что в Пикаксе не принято закрывать чёрный ход, но в этом доме полно ценностей. А сейчас, когда много туристов приезжает из Центра, никогда не знаешь, кто отирается вокруг и что у него на уме. Народ в провинции очень уж доверчив. В задней двери есть замок, но ключ отсутствует.

– Вставят новый замок. Обсудите это с Берчем Тревельяном. И вообще, не стесняйтесь, обращайтесь к нему с любыми проблемами.

Позднее Квиллер попытался разобраться, почему же она отклонила его приглашение поужинать. Большинство молодых женщин с удовольствием принимали от него предложения такого рода. Он пригладил усы, вспоминая прошлые успехи. Не считает ли Пенелопа необходимым держать дистанцию между собою и клиентами? И почему, интересно, она облизнулась при упоминании Берча Как-Его-Там?

Проводив Пенелопу, он нашёл Коко в столовой: тот обнюхивал кроликов и фазанов, вырезанных на деревянных дверцах огромного буфета. Юм-Юм, осторожно выбравшись из кухни, исследовала солярий с его маленьким лесом каучуковых деревьев, подушками на креслах и панорамой из жизни птиц.

Сам же Квиллер отправился осматривать каменное строение, служившее некогда конюшней и каретным сараем. Сейчас там был гараж на четыре машины. Кроме его собственного маленького автомобиля к лимузина Клингеншоенов здесь хранился ржавый велосипед со спущенными шинами и набор садовых инструментов, абсолютно незнакомых обитателю Бетонного Пояса.

Забравшись наверх, он обнаружил над гаражом две квартиры. В былые времена, когда в доме держали множество слуг, эти помещения, вероятно, занимали семейные пары. Унылые коричневые стены и обшарпанная мебель первых апартаментов составляли печальный контраст с великолепием хозяйского особняка… Но зато вторые… Вторые просто ошеломляли! Потолок и стены покрывали граффити всех оттенков, каких только бывает краска в аэрозольных баллончиках. Кто-то напылил повсюду изображения гигантских цветов, похожих на маргаритки, вперемешку с сердцами, инициалами и словом «любовь».

Кричаще безвкусная комната выражала что-то настолько личное, что Квиллеру показалось: бывшая владелица апартаментов вот-вот выйдет из ванной. Любопытно, как она выглядела? Сногсшибательная блондинка? Он сразу же отбросил подобную мысль из-за её старомодности. Без сомнения, она красила волосы в зелёный цвет и делала контрастный макияж. Но, если подумать, довольно трудно представить в Пикаксе особу с зелёными волосами. Тем более горничную Клингеншоенов.

Так кто же жил в этом коконе бешеной фантазии? Надо признать, росписи не лишены известной артистичности. Мотивы искусно переплетаются, как в орнаментах индийской шали или восточных ковров.

Квиллер знал, что у прежней владелицы имелся один-единственный слуга. Кто же была неизвестная художница? Давно ли она создала свои гигантские маргаритки?

Он потрогал усы. Они всегда вставали дыбом, когда он делал значительное открытие. И сейчас он вспомнил мелодию, которую наигрывал Коко на пианино. Он промычал четыре ноты. «Дейзи, Дейзи, Маргаритка, маргаритка55
  В песне «Велосипед для двоих» поётся о девушке Дейзи чьё имя переводится как «маргаритка»


[Закрыть].

Забавное совпадение, – подумал он. – А может, и не совпадение вовсе?»