Текст книги "Предложение. Книга 2 (ЛП)"

Автор книги: Лили Зент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Все было не так уж плохо? – спросил Маттиас, опрокинув виски в два глотка.

– Нет, – задумчиво произнес Тобиас.

– Это не было шаблонным.

– Данные никогда не лгут, – напомнил ему Тобиас.

– За исключением того, что данные не могут предсказать. Это инструмент, и хотя мы можем только прогнозировать, эти прогнозы не всегда учитывают внезапные колебания в глобальных делах или экономике, – Маттиас заказал еще выпивку.

– Верно. Совершенно верно, мой друг, – Тобиас снова замолчал. Теперь, когда встречи закончились, его мысли снова вернулись к более личным делам.

– Почему бы тебе не остаться со мной еще на несколько дней? – спросил Маттиас, откидываясь на спинку высокого стула и любуясь хорошенькими официантками экзотического вида, которые расхаживали вокруг в своих маленьких черных юбочках и аккуратных, облегающих фигуру черных топиках. Не раз он видел, как Маттиас бросал на них оценивающие взгляды.

– Я могу помешать, – ответил Тобиас, и его скулы приподнялись в улыбке.

– Но ты теперь свободный мужчина, – возразил Маттиас. – Когда в Риме... – его внимание привлекла другая красивая молодая официантка, проходившая мимо. Тобиас взглянул на миниатюрную женщину с тонкими бровями, яркой, почти прозрачной кожей и тонкими чертами лица.

Хотя он мог видеть ее очарование, ни одна другая женщина не вызвала у него ответной реакции. Он видел только на Саванну.

– Или Наоми снова на сцене? – Маттиас, казалось, ждал ответов. Тобиас промолчал и быстро допил виски. Он отодвинул пустой стакан и пододвинул к себе полный.

– Нет, – ответил он, глядя на темно-янтарную жидкость.

– На сцене есть кто-то еще? – предположил Маттиас. – Я весь внимание, – но Тобиас не был готов поделиться своими новостями с кем бы то ни было, особенно когда сам не был уверен, какие именно новости у него были. Были они вместе или нет? Или они зашли в тупик? Его попытки решить вопрос до отъезда не увенчались успехом, и они с Саванной снова поссорились.

– Нет ничего нового, – он полез в карман пиджака, как только услышал звонок мобильного. – Извини, – сказал он и отошел к другому концу стойки, чтобы ответить на звонок. Не только потому, что он хотел уединения, или потому, что надеялся, что это будет Саванна, но и потому, что это помогло ему избежать ответов на вопросы Маттиаса. Что бы ни услышала Кэндис в его последнем разговоре с Саванной в тот день, он знал, что Маттиас об этом узнает, поэтому не удивился, что его доброжелательный друг активно ищет ответы. Все это время он незаметно следил.

– Я в городе, – объявил Ксавье, мгновенно разрушив надежды Тобиаса.

– Я в Гонконге, – ответил Тобиас, глядя в панорамное окно. Он оглянулся через плечо, почти ожидая увидеть Ксавье, с важным видом направлявшегося к нему. Он никогда не мог быть уверен, где его брат появится в следующий раз.

– В Гонконге?

– Завтра я улетаю.

Ксавье разочарованно хмыкнул:

– Я надеялся, что мы сможем встретиться сегодня вечером.

– Разве Петра не занимает тебя? – спросил Тобиас.

– Мама сказала тебе, да?

– Насколько болезненным был обед?

– Как будто тебя шарахнули по яйцам шокером.

– Ой, – Тобиас вздрогнул. – Что заставило тебя взять ее? Ты же знаешь маму.

– Ну да, конечно. Моя ошибка. Это были единственные выходные, когда Петра была свободна, и я уже договорился встретиться с мамой и папой за ланчем, так что я решил, что это будет стоить двух часов пыток, чтобы увидеть ее в выходные. Она модель, – объяснил он. – Она не задерживается на одном месте достаточно долго.

– Мама спрашивала, не та ли она, кто тебя удержит.

– Кто знает? – Тобиас удивленно выпрямился. Он ожидал пренебрежительного ответа от брата, а не "кто знает?"

– Звучит серьезно, – сказал Тобиас. Но насколько серьезными могут быть отношения с моделью? И тем, кого нет рядом.

– Она сегодня в Нью-Йорке, и я подумал, может, ты захочешь встретиться с нами, – с нами? Это действительно было серьезно. Тобиас уже встречался с подружками Ксавье, когда встречался с ним и его друзьями, в основном по наущению брата. Встреча с предыдущими подругами была запоздалой мыслью. На этот раз брат действительно упомянул о своей девушке, и Тобиасу стало еще любопытнее.

– Если бы я мог. В другой раз? – ответил Тобиас, и ему вспомнилась фраза, которую он часто говорил Джейкобу.

– Думаю, так и должно быть. Я бы хотел познакомить тебя с ней, брат, – ответил Ксавье, подтверждая подозрения Тобиаса, что Петра, возможно, была больше, чем просто подружкой для развлечения.

– Мама говорит, вы с Наоми расстались. Как же так?

– Просто так, – осторожно ответил Тобиас. – Ничего не вышло.

– Понятия не имел. Между вами все было хорошо. Это продолжалось дольше, чем мы думали.

– Дольше, чем кто думал?

– Я, мама и папа.

– Я не знал, что ты делаешь на меня ставки.

– Нет, – ответил Ксавье, защищаясь. – Я имел в виду после... ну, ты понимаешь.…

– После Айви. Ты все еще можешь произнести ее имя. Она была частью моей жизни, и я могу говорить о ней, – за исключением того, что он знал, что никто не знает, потому что он никогда не был в порядке с этим. Он предпочитал держать свои мысли об Айви к себе. Разговор вслух о ней в прошедшем времени ранил его до глубины души, и он знал, что именно из-за своей прошлой реакции Ксавье не произнес ее имени сейчас. – Извини, – сказал Тобиас, сообразив. – Я знаю, что временами вел себя как настоящий ублюдок и не хотел говорить о ней. Мне все еще трудно думать об этом.

– Не волнуйся. Мы все знаем, через что ты прошел.

– Становится легче, – признался Тобиас. Жизнь с Саванной показала ему, что он может двигаться дальше.

– С тобой случилось худшее, брат. Это было нелегкое время для тебя, мы это знаем, но тебе нужно открыться и впустить других. Может, поэтому у вас с Наоми ничего не вышло.

– Что ты имеешь в виду? – Тобиас был заинтригован, услышав мнение брата, поскольку Ксавье ничего не знал о договоренности с Наоми.

– Ты можешь этого не знать, но есть часть тебя, которую ты прячешь. Часть тебя, которая недоступна, как черный ящик, к которому никто не имеет доступа. Ты отталкиваешь людей, – Тобиас некоторое время думал об этом. Может быть, именно поэтому Саванна не понимала его желания контролировать, его стремления к определенности. Он сделал то, что сделал, чтобы никто из его близких больше не пострадал и не ушел.

– Я могу познакомить тебя с подругами Петры, – предложил Ксавье, пытаясь быть полезным.

– Нет, – покачал головой Тобиас. – Ты мне очень помог.

– У нее замечательные подруги.

Не сомневаюсь, – подумал Тобиас. – Но у меня уже есть такой человек.

– Увидимся позже, приятель. Надо идти, пока Маттиаса не вышвырнули из бара за неподобающие предложения персоналу, – когда он возвращался к своему другу, официантка поспешила прочь, и Маттиас сунул в карман листок бумаги, достаточно большой, чтобы вместить телефонный номер.

– Значит, это и есть твой план на вечер? – спросил Тобиас.

Маттиас показал большой палец:

– Я хочу убедиться, чтобы обо мне хорошо заботятся. Нет ничего лучше, чем местные, чтобы показать как хорошо провести время. В офисе все в порядке?

Тобиас покрутил виски в стакане, прежде чем сделать глоток.

– В офисе? С чего ты взял, что это кто-то из офиса?

– Без причины, – они сидели молча, прежде чем Маттиас спросил. – Ты хочешь остаться здесь или пойти куда-нибудь поесть?

– Я собираюсь заказать еду в номер и лечь спать пораньше. Ты же знаешь, как долог чертов обратный рейс, а я никогда хорошо не сплю в самолете.

– Увидимся на следующей неделе, – ответил Маттиас, когда они похлопали друг друга по спине.

Тобиас допил виски:

– Не заделай никому ребенка.

Глава 15

Саванна думала, что он будет в офисе в пятницу, и весь день тайно высматривала его. Она особенно тщательно следила за тем, что наденет на работу, надеясь в какой-то момент пройти мимо его кабинета и рассеять возникшую между ними неловкость.

Только ближе к вечеру Бриони разбила ее надежды, подтвердив, что Тобиас прибудет в Нью-Йорк только поздно вечером в пятницу. Вечером она вернулась домой опустошенная.

Неделя без него тянулась медленно. Телефонный звонок Колта потряс ее, но она оставила его в прошлом и постаралась занять себя. Занять, как хандрящая женщина, как давно потерявшаяся собака.

Тобиас Стоун не только открыл для нее мир восхитительного секса, но и дал ей то, чего у нее никогда не было: желание быть с кем-то – желание, которое было глубже и превосходило не только физическое. Она думала о нем больше, чем хотела признать, и теперь ненавидела себя за то, как прошла их последняя встреча. Что при его последней попытке помириться они оказались в одном и том же положении, упрямо цепляясь за собственные заблуждения, вместо того чтобы уступить хоть на дюйм. Только когда он был далеко, в другой стране, и даже не было возможности столкнуться с ним, она поняла, что слишком любит его, чтобы причинить ему боль. Она чувствовала, что этому мужчине тоже больно. После его прошлого и того, что с ним случилось, нетрудно было заметить, что он все еще страдает, как бы хорошо он ни пытался это скрыть.

Час назад, когда Джейкоб уже лежал в постели, Саванна устроилась на диване, чтобы провести тихий воскресный вечер без происшествий. Она сидела и не смотрела телевизор, потому что ее голова была занята Тобиасом и этой мыслью, ожиданием встречи с ним завтра, когда он наверняка вернется на работу. Отвлекшись на возможные сценарии, которые могли развернуться завтра на работе, она вздрогнула, когда зазвонил ее телефон. В последнее время она подпрыгивала при каждом звонке, страшась услышать голос Колта на другом конце провода. Но тем, кто звонил ей сейчас, был Тобиас. И все же она удивленно отпрянула. Ее внутренности скрутило тугой спиралью.

– Не вешай трубку, – сказал он. – Выслушай меня, – услышав его грозные слова, она крепче сжала трубку.

– С чего ты взял, что я положу трубку? – что-то в его голосе прозвучало легче. Может, он тоже скучал по ней. Расстояние и время, проведенное вдали друг от друга, изменили все для них обоих, что было безумием, учитывая, что они должны были бороться и прятаться, пытаясь найти время, чтобы увидеть друг друга.

– Так же, как и в нашу последнюю встречу.

– Я не вешала трубку, – заметила она.

– Ты не дала мне шанса.

Он был прав.

– Мы оба были упрямы, – призналась она. – Я не одна виновата в том дне, – она надеялась, что они снова не пойдут по ложному пути.

– Ты права, – согласился он. – Ты не виновата.

Она вскинула голову, заинтригованная тем, что он еще хотел сказать.

– Ты вернулся в Нью-Йорк? – она уже знала об этом, но ей было интересно, когда он вернулся.

– Я вернулся в пятницу вечером, но…

Сегодня воскресенье. Почему он не позвонил ей раньше?

– Мне нужно было кое-что выяснить и... – он говорил медленно, с меньшей уверенностью и убежденностью, чем обычно.

– Как все прошло? Твоя поездка?

– Все прошло хорошо. Маттиас все еще там.

– Он не вернулся с тобой?

– Когда я оставил его в баре, он обменивался номерами с двумя официантками, – так вот чем они занимались в командировках? Она не хотела слишком долго задерживаться на этих мыслях, и между ними повисла тишина. Это был парадокс. Когда его не было рядом, она скучала по нему, и все же, когда он возвращался в ее жизнь, они, казалось, снова ссорились. Может быть, она забыла, может быть, это было так давно, но каково это – быть в отношениях?

– Я хотел попросить тебя кое о чем, – его голос вывел ее из мрачных раздумий.

– О чем, например?

– Ты можешь приехать?

Она посмотрела на часы.

– Сейчас? – она фыркнула, как будто мужчина еще не понял ее затруднительного положения.

– Не сейчас, – его голос был мягким, в нем звучало понимание. – Завтра. Возьми выходной.

– Мне нужно будет как-то изложить свою просьбу, – ей пришлось бы заполнить анкету и попросить Бриони подписать ее, чтобы взять отгул.

– Тогда скажи, что заболела.

– Почему?

– Потому что это единственный способ поговорить без помех. У нас никогда нет времени поговорить как следует.

– И куда же?

– Ко мне домой.

– Я правильно расслышала? – Саванна села на кушетке, вытянула левую ногу и поставила ее на пол. Она подалась вперед, подперев лоб рукой. – Ты хочешь, чтобы я взяла выходной и пришла к тебе завтра, чтобы ты снова уложил меня в постель? – Какая наглость.

– Я никогда не упоминал постель в этом предложении, и из наших прошлых отношений, это всегда ты, кто хочет переспать…

Он был прав. Изменив тактику, она бросила ему вызов.

– Я не могу взять больничный. Это будет ложь.

– Считай, что это один из "дней Тобиаса", так ты их называешь, когда работаешь с моими документами?

– И сказать Бриони, что я устраиваю "день Тобиаса" в твоей квартире? Почему бы тебе не дать объявление в Wall Street Journal и не объявить, что ты встречаешься со мной?

– Не такая уж плохая идея, – игриво возразил он.

– Вот теперь ты шутишь.

– Мне все равно. Я хочу, чтобы весь мир знал.

– Знал, что мы вместе?

– Разве это такая уж проблема? – он вздохнул. – Пожалуйста. Это важно.

– Ты тоже возьмешь больничный?

– Я владелец компании и могу делать все, что захочу.

– Ты и так делаешь, что хочешь, – пробормотала она.

– Я пришлю за тобой Морриса.

– Я все еще не решила.

– Если бы ты могла подумать об этом и позволить мне ...

– Окей. Я приду.

– Спасибо. Я пришлю за тобой Морриса.

– Я сама могу туда добраться.

– Можно и так.

– Тогда до завтра, – подтвердила она.

– Около десяти?

– Около десяти, – она задавалась вопросом, что побудило ее к этому. – Не забудь написать мне свой адрес.

Глава 16

Наступило утро, и когда в окно спальни хлынул свет, Тобиас почувствовал себя на удивление бодрым, что было удивительно, учитывая, что он почти не спал.

Смена часовых поясов и приспособление к тринадцатичасовой разнице во времени были достаточно жесткими. Но он уже начал отвечать на несрочные письма, которые захламили его почтовый ящик на прошлой неделе. Его тело устало, но разум не мог отключиться, когда нужно было сделать так много.

Мысль о том, что Саванна придет, усилила его беспокойство и заставила встать с постели в столь ранний час. К шести утра он уже работал за своим столом. Он был так поглощен своими мыслями, что, когда раздался звонок, и Саванна объявила о своем прибытии, вскочил из-за стола, потому что не был уверен, что готов встретиться с ней.

Он принял душ и освежился, но это было несколько часов назад. Быстро взглянув на свое отражение в огромном зеркале ручной работы в прихожей, он потер выросшую щетину, которая покрывала его челюсть и подбородок, вызывая зуд. Он не брился несколько дней. Звук дверного звонка помешал ему проверить себя дальше, и он быстро открыл дверь, его сердце нервно билось за грудной клеткой, когда он увидел Саванну. Она выглядела яркой и свежей, напоминая ему цветы и солнце, когда стояла, с тревогой глядя на него в своих обычных джинсах и белой хлопчатобумажной рубашке с жакетом.

– Я сказала, что заболела, – сказала она, пройдя внутрь.

– Спасибо, что пришла, – он закрыл за ней дверь, уставился на нее и ему этого было достаточно.

– Бриони сказала, что я всю неделю выглядела напряженной.

– Неужели? – спросил он.

– Я думала, что у меня нет стресса.

– Возможно, ты скучала по мне больше, чем думала, – ответил он, протягивая руку. – Дай мне свою куртку, – она сняла ее, не сводя с него глаз, словно пытаясь понять, зачем он ее позвал. Он повесил ее куртку в шкаф для гостей и наблюдал, как она бродит по комнате.

– У тебя прекрасный дом.

– Спасибо.

Она прошла по коридору, который представлял собой целую стену из окон, выходящих на Парк-Авеню.

– И у тебя один из лучших видов во всем Нью-Йорке, между этим местом, твоим пентхаусом и твоим офисом.

– Я не жалуюсь.

Она смотрела вокруг широко раскрытыми глазами, время от времени украдкой поглядывая на него.

– У тебя усталый вид.

– Ты выглядишь потрясающе.

– Ты выглядишь странно, – ответила она, пристально глядя ему в лицо. Он поднял пальцы к своей щетине.

– Спасибо, что пришла.

– Ты это уже говорил, – она провела пальцами по блестящим стеклам. – Что все это значит?– спросила она, глядя в окно, отвернувшись от него.

– Нам нужно поговорить, – он подошел к ней и уставился в окно, засунув руки в передние петли джинсов. – Я должен извиниться, – внезапно ему стало жарко и неуютно в джинсах и футболке. Он смотрел на ее профиль, на плотно сжатые губы, замечая, как она избегает смотреть на него.

– Ты была права насчет меня, насчет того, что я делал, манипулировал всем так, чтобы ты никогда не ушла на другую работу. Это было неправильно с моей стороны, делать это за твоей спиной.

Она повернулась к нему лицом, засунув руки в задние карманы джинсов и переминаясь с ноги на ногу. Они чувствовали себя чужими друг другу, неловко и неудобно . Исчезли легкая фамильярность, близость, касание рук и прикосновения. Возможно, это было правильно, учитывая обстоятельства, но он все еще скучал по этому.

– Я думал об этом и теперь понимаю, что ты смотришь на это с одной стороны, а я – с другой.

– С какой это стороны?

– С той, где я стараюсь все уладить. Так, каа мне нравится, чтобы все было по-другому, как я вел себя, когда ты сказала, что уходишь. Я знал, что ты будешь трудиться так же, если не больше, если согласишься на другую должность. Я знал, что это не избавит тебя от финансовых проблем, и я был в состоянии изменить это для тебя – выслушай меня, Саванна, – сказал он, когда она открыла рот. – Пожалуйста, – взмолился он. – Просто дай мне закончить. Для меня это было достаточно просто, но я не имел права вмешиваться в твою жизнь, как будто у тебя нет своего мнения. Я также знаю, что сделал это из-за того, как вел себя, когда ты впервые попросила у меня аванс, то, что я сказал тебе, мучило меня чувством вины. Мне нужно было загладить свою вину. Ты права, меньшее, что я мог сделать, это дать тебе этот выбор, вместо того, чтобы делать его за тебя и за твоей спиной. Я никогда не собирался возвращаться к этому, и я собирался рассказать тебе много раз, но мы всегда заканчивали ... не ужином или разговором, а просто переходили к ... делу…

Она скрестила руки на груди, и на ее лице появилось озадаченное выражение. Она не перебила его, как он ожидал. Чувствуя себя смелее, он продолжил:

– Я не хотел тебя терять. Клянусь, это правда. Я не мог потерять тебя, хотя в те первые дни между нами не было ничего серьезного. И все же, у меня было предчувствие насчет тебя. Это было то, что в первую очередь заставило меня преследовать тебя. Я терпеливо ждал, пока все пойдет своим чередом, отчасти потому, что с тобой и Джейкобом я не был уверен, что именно ищу.

Она выглядела еще более смущенной, чем обычно. Может, лучше показать ей.

– Пойдем, – сказал он, протянув руку. Она уперла руки в бока, и ее волосы рассыпались по плечам, когда она покачала головой скорее в замешательстве, чем отказывая ему.

– Я хочу тебе кое-что показать, Саванна. Это важно.

Она протянула руку, он взял ее и повел вверх по стеклянной лестнице. Он молча прошел в дальний конец коридора, где находилась хозяйская спальня, и направился к двери рядом с ней – той, которую он не часто открывал. Он распахнул ее настежь, и в комнату хлынул солнечный свет, окрасив бело-голубые стены бледно-золотистым светом. В комнате не было мебели, и в ней не было ничего, кроме виниловых наклеек, которые они с Айви наклеили на одну из стен, как только узнали.

Саванна вошла, открыв рот и оглядываясь по сторонам. Даже без мебели было ясно, что это за комната.

– Это детская?

Глава 17

Он подошел к дальней стене с наклейками машин, самолетов и поездов и провел пальцами по контуру красного спортивного автомобиля.

Сердце Саванны бешено колотилось, когда она медленно шла к нему; он повернулся к ней спиной, чтобы она не видела его лица.

– Тобиас? – она положила руку ему на плечо, так легко, что он даже не почувствовал давления. Стоя боком, она наблюдала за тем, как морщинки пересекаются в уголках его глаз, словно крошечные колючие проволочки. Ее желудок медленно сжался, вызывая тошноту, но она терпеливо ждала, не говоря ни слова. Его челюсти были напряжены, а на виске вздулась жилка, зеленая и уродливая. Она видела, что он изо всех сил старается держать себя в руках.

– Она хотела назвать его Зак, – его голос звучал отстраненно. – Но я хотел назвать его Закари.

– Закари? – Кто такой Закари?

– Мой сын.

– У тебя был сын? – ее голос был едва слышен, она отшатнулась, пальцы онемели, грудь сжалась так, что ей пришлось приложить усилие, чтобы дышать.

– У нас должен был родиться сын. Айви была на четвертом месяце беременности, когда произошла авария. Эту часть, о ребенке, мы скрывали от прессы. Никто не знал, кроме моей семьи, ее семьи и Маттиаса. Нам удалось сохранить это в тайне, потому что есть некоторые вещи, которые священны.

Он потерял не только жену, но и не рожденного ребенка. Сердце Саванны разорвалось на тысячу кусочков. Но она должна быть сильной для этого человека, который, как она знала, боролся за то, чтобы держать себя в руках. Она не могла развалиться на части сейчас, когда он нуждался в ней.

– Прости, – прошептала она, услышав собственные слова и подумав, как слабо и жалко они прозвучали, учитывая тяжесть его потери. Не было слов, чтобы выразить то, что она чувствовала.

Его брови сошлись на переносице, словно сердитые гусеницы, а пальцы продолжали водить по красной машине, снова и снова, как будто сосредоточенность на этом помогала ему успокоиться. Все это время он ни разу не взглянул на нее.

– Мы возвращались поздно вечером. Должно быть, было 11 или около того, и я помню, как ехал по пустой дороге и думал, как было тихо. Мы были в пяти минутах от дома, и это должен был быть легкий путь. Мы смеялись, говорили о Рождестве – он должен был родиться в октябре, и это было бы наше первое Рождество в этом году. Мы строили планы на него, на нашу новую семью, и с нетерпением ждали всего с нашим маленьким мальчиком. Айви смеялась, я даже не помню, что я сказал, чтобы рассмешить ее, но я помню, как смотрел на нее и видел, как ее глаза сверкали в тусклом свете автомобиля. Когда я снова повернул взгляд обратно на дорогу, на нее, спотыкаясь, вышел человек. Он появился из ниоткуда. Только что дорога была пуста, а в следующую секунду незнакомец был всего в нескольких ярдах от меня. Помню, я подумал, что он бездомный бродяга или пьяница, и какого черта он вышел на дорогу. Я инстинктивно увернулся, чтобы не попасть в него. Но вместо этого я врезался в бордюр. Мы полетели к стене. Я помню, как пытался повернуть руль, когда эта стена надвигалась на нас. Все происходило как в замедленной съемке, и я так живо помню каждую секунду. Мое тело сковало, стена была перед нашим лицом, и я знал, что она ударит ее в бок. Я крутанул руль, но было слишком поздно. Раздался треск, самый громкий звук, который продолжался долгое время, – он уставился на стену, его пальцы перестали двигаться, и он замолчал. Внутри у Саванны было пусто, как будто все выпало. Волосы у нее на руках встали дыбом, и ей вдруг стало холодно.

– О, Тобиас, – прошептала она, поглаживая его руку.

– Я не мог спасти ее, но я спас этого ублюдка. И спасая его, я убил двух людей, которых любил больше всего на свете.

Его плечи поникли. Для человека, от которого исходила интенсивность, как от нового лосьона после бритья, Тобиас выглядел так, словно жизненная сила покинула его тело. Его серо-голубые глаза, иногда такие напряженные, что ей приходилось отводить взгляд, иногда такие серьезные, иногда как океан, теперь были тусклыми, лишенными блеска и безжизненными.

Он походил на ходячего мертвеца.

Она покачала головой.

– Это не твоя вина. Ты этого не делал, – он винил себя, не только в потере, которую нес с собой, но и в вине, которая, должно быть, была столь же тяжела.

– Но я это сделал. За рулем был я. У меня была возможность контролировать это, но я не мог.

– Нет, Тобиас, – она подняла руку к его подбородку, нежно повернула его лицо к себе и заставила посмотреть на себя. – Это не твоя вина. Ты не можешь продолжать обвинять себя в том, чего не делал намеренно. Ты сделал все, что мог, и не знал, чем это закончится.

Измученные глаза безучастно смотрели на нее.

– Но разве ты не понимаешь? Это должен был быть я. Я убил их.

Боль в его голосе пронзила ее сердце, и по телу пробежал холодок.

– Это неправда, – настаивала она, решив заставить его понять. Она читала об аварии, но не копала глубже. Достаточно того, что его жена умерла такой молодой. Всякий раз, когда она проверяла его данные в интернете, темное прошлое Тобиаса было похоронено под тривиальными предположениями о его следующей девушке.

– Ты этого не делал. Ты не выбирал, кто будет жить, даже если бы ты сделал все – я знаю, ты бы попытался спасти ее, Тобиас. Но ты не смог. Отпусти. Разве ты не понимаешь? Это не твоя вина. Вина не принадлежит тебе. Это не твоя вина. Ты должен перестать ненавидеть себя за прошлое, – но она потеряла его.

Он рассеянно уставился в стену, снова проводя пальцами по красной спортивной машине, не обращая внимания на ее слова.

– Тобиас, – сказала она, мягко тряся его за руку. – Ты должен двигаться дальше.

– Я не могу, – сказал он тихо, словно разговаривая сам с собой. – Я не был пьян, и, конечно, пресса сошла с ума. Богатый парень, бродяга и смертельная авария. Они хотели сжевать меня и выплюнуть. Тогда я не был так богат, я был на подъеме и созрел для публичного свержения. Но я был чист, и это не было опрометчивым вождением, и, несмотря на цирк СМИ, вскоре все закончилось. Я была невиновен, но никогда не чувствовала себя невинным, – он опустил голову и сказал тише. – Это чувство вины никогда не покидает тебя; оно пожирает тебя, дюйм за дюймом, клетка за клеткой, и ты никогда его не преодолеешь.

– Тобиас, – прошептала она, его имя было мучительным шепотом, она хотела обнять его, исцелить его боль, но он был твердым и холодным, все его тело было как металлическая стена. Он не впускал ее, даже несмотря на то, что дал ей представление о своих демонах. Она взяла его руки в свои и встала между ним и стеной, так что у него не было выбора, кроме как смотреть на нее. – Если ты продолжишь укорять и винить себя, она поглотит тебя.

– Тебе легко говорить.

– Я понимаю, – на нее навалилась тяжесть, как будто ее тело было завернуто в металлическое покрывало, потянув вниз ее душу. Какой бы трагедией это ни было, она не могла быть слабой. Она должна заставить его образумиться. – Айви не хотела бы этого для тебя, – тихо сказала она. Она посмотрела на вену, пульсирующую на его шее, и прижала руку к его лицу. Он мгновенно постарел у нее на глазах, вновь пережив тот кошмар. В какую-то долю секунды что-то из ниоткуда ударило его, и ход его жизни изменился навсегда. Что бы ни случилось сейчас, она будет рядом с ним, не важно, что она думает о прошлом, о том, что он сделал, – теперь она лучше понимала головоломку, которой был этот мужчина. Его действия, какими бы контролируемыми и расчетливыми они ни казались, теперь она знала, откуда они исходили; место настолько глубоко внутри и погребенное в полной темноте, что он никогда не исцелится, если не вырвется из нее.

До сих пор она верила, что она единственная, кто пытается убежать от своего прошлого.

Она такой не была.

Тобиас Стоун тоже пытался вырваться. Он не был ни человеком, у которого было все, ни человеком, который мог получить все, что хотел. Тобиас Стоун был человеком, который потерял все и теперь пытался найти свое место в мире.

– Ты должен выслушать меня, – она сжала его предплечья, пытаясь вызвать у него реакцию. – Твоя печаль не должна тебя уничтожать, Тобиас. Это может быть источником, из которого ты можешь перестроить свою жизнь, – ее голос дрогнул, когда она поняла, что это относится не только к нему. Для нее это был не менее важный урок.

Он снова повернул к ней лицо.

– Потом появились вы с Джейкобом и... Разве ты не понимаешь, Саванна? Я потерял их, и я не хотел потерять тебя, – она кивнула, наконец-то поняв. Она сжала его руку и сморгнула слезы, которые не хотела, чтобы он увидел.

– Я должен был сделать все возможное, чтобы удержать тебя здесь, в Stone Enterprises, не только потому, что считал это лучшим вариантом для тебя, но и потому, что нуждался в тебе. После Айви, после всех этих лет, что-то в тебе привлекло меня. Закари сейчас было бы четыре. Я часто спрашивал себя, заменяю ли я то, что потерял, тобой и Джейкобом. Вы двое вписываетесь в мою жизнь. Было почти пугающе, как идеально мы подходили друг другу, – он отвернулся от нее. – Я знаю, что так думает моя мама.

Его слова, словно пули, упали ей на плечи. Он рассказал о ней матери?

– А ты? – ей нужно было знать, хотя сейчас не время задавать подобные вопросы.

– Я все еще не уверен. В тот день, когда Джейкоб заглянул в витрину магазина игрушек, я больше всего на свете видела в нем себя. Он хотел войти, но выглядел испуганным. Я понял это. У меня не было многого, когда я рос, и я знаю, каково это – хотеть чего-то, жить в стороне, наблюдать за другими. Когда я увидел Джейкоба, я вспомнил себя. Но да, мне интересно, что было бы, если бы Закари и Айви остались живы. А потом я вижу тебя, и я вижу Джейкоба, и я знаю, что вы не Айви и Закари. Вы двое – это вы. Я знаю разницу, Саванна. Это не то, что я собираюсь доказать. Я хотел, чтобы ты знала, почему – по-своему извращенно – почему я не мог позволить тебе уйти из моей жизни. Я не был готов потерять тебя, хотя и не был уверен, стоит ли спасать то, что у нас было.

– Это стоит спасти. То, что у нас есть. Это стоит спасти, Тобиас. Я тебе обещаю. Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. Я никуда не уйду, – она говорила от всего сердца. Когда она сжала его руки в своих, ища утешения, она поняла, что он больше не носит обручальное кольцо.

Она уже решила дать ему знать, прежде чем догадается о новостях, которые он хотел ей сообщить. За время его отсутствия она поняла, что не может позволить этому человеку ускользнуть от нее; этому хорошему, доброму мужчине – темпераментному, но любящему и заботливому – мужчине, который всегда ставил ее на первое место. Теперь, когда он поделился с ней своим прошлым, теперь, когда позволил ей увидеть свою уязвимость, теперь, когда признался в чувстве ответственности и вины, снедавшей его, она видела это еще яснее.

Мужчина, стоявший перед ней, был обнажен до костей, и ее сердце не было наполнено ничем, кроме любви к нему.

– Видишь ли, – сказал он, глядя ей в глаза, – ты вытащила меня из этой тьмы и заставила снова чувствовать. Как я мог позволить тебе уйти? – его голос был тихим, шепотом, и она прикусила губу, подавляя комок, застрявший в горле. Было трудно не заплакать от боли, потому что его боль была намного хуже, чем она себе представляла. Но она не могла распасться на части, не сейчас, когда он нуждался в ней.