Текст книги "Одноразовые близкие"
Автор книги: Лидия Климова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Я знала, что они приезжают, но как-то даже ничего не шевельнулось. Сколько за билет отдал?
– А мы по-другому делаем… Уговорил Славку, и мы поехали на концерт. Дали по штуке охранникам, те пропустили нас в фанзону. Хочешь, когда они в следующий раз приедут, мы с тобой пойдем?
– Давай доживем. Тем более приедут они не раньше, чем лет через пять: пока альбом запишут, пока Европу объездят…А сам концерт как?
– Когда старые песни играли – клево, весь зал подпевал. Больше всех гитарист понравился, так жег! Хотя, мне показалось, что они просто отыграли свой час…Даже на бис не вышли, их минут пятнадцать вызывали.
Тема была исчерпана. Круглов прикурил…
Серое небо, идет дождь. Я чувствую, как мелкие капли падают на разгоряченный лоб. Атмосфера магического действия, несоответствие, абсолютная новизна.
Ленка и Круглов сидят на лавке, я смотрю на них из-под козырька подъезда и слушаю разговор. Меня всегда поражало, как легко он выносит подколки, то ли не понимает, то ли не ведется. Он силен тем, что никогда не обижается.
– Все, пошли по домам, уже девять, – говорю я.
– Яночка, день только начался! – возражает Круглов.
– Хватит пить, давай домой, тебе, небось, как всегда, на футбол.
– Как приятно, что ты меня знаешь, он в пять. Дай мне свой мобильник.
– У меня нет телефона, – вру я.
Ленка уже открыла дверь в подъезд.
– Ян, одну минуточку – молит Круглов.
– Я сейчас, – кидаю Ленке.
Он начинает наклоняться – пытается поцеловать.
– Отвянь, – делаю шаг к подъезду.
– Я же полузащитник, – Круглов перекрывает путь торсом.
Ухожу влево.
– У тебя неплохо получается, хочешь я тебя потренирую? Завтра. После футбола, – он опять преграждает дорогу и лезет целоваться. – У меня еще твоя книга осталась. Давай занесу. И еще одну. Хочу, чтобы ты почитала.
– Посмотрим. А, какого..?!
*рекреация – просторный холл в школе перед кабинетами, как общая смежная комната
5. «Если я усну – мне крышка, ты не дашь мне спать всю ночь»*
Вторая половина июня не задалась: холодно, постоянно моросит дождь, отключили горячую воду. В нудные вечера не пойдешь гулять и не отмокнешь в ванне с книжкой, их приходится проводить на кухне.
Грея ноги в тазу с кипятком, открываю предложенную Кругловым книгу. Григорий Климов «Князь мира сего. Имя мое Легион». Ммм, психологические исследования, Ленин и его непонятный комплекс, ключи познания… Автор предлагает проверить потенциальных родственников, и если текст вызовет острое неприятие, то претендент на руку и сердце «порченный» и связывать с ним судьбу не следует. Секундочку, это к чему это Круглов готовиться?
Холодные дни тянулись. Я коротала их с Григорием Петровичем, который посвящал меня в тонкости Высшей Социологии. Но не столько заинтриговывала его теория, сколько то, что ее так активно впихивал Круглов. Пока я образовывалась, он меня не беспокоил. Вручил труд, который надо обсуждать и испарился.
В эту субботу Ленка записывает графики сна, вспышки патологических явлений, дает седативные препараты и, наверно, даже читает сказки пациентам. За героический подвиг во имя науки ей полагается премия, которую мы потратим на берегу Черного моря.
Переделав все домашние дела, перевернул последнюю страницу «Князя», я ходила по квартире и придумывала чем бы еще заняться. Время приближалось к десяти. Уже почти смирилась с потерянным вечером, как зазвонил городской телефон. «Круглов» – пронеслось в голове, только он звонит так поздно.
– Смольный слушает, – ответила я. В трубке молчали.
– Ян, хватит прикалываться. – Уже по первым ноткам ясно, что Круглов пьян.
– Ууу, где это вы, батенька, успели так нарезаться!
– Мы со Славкой стояли у подъезда, у него любовь, надо было обсудить.
Когда в большой деревне «Гольюново» нам со Славкой приходилось случайно встречаться, он как-то ехидно, будто знал страшную тайну, нараспев произносил «Прииивеееет», и мне тут же вспоминался Круглов. Славка, скорее всего, был Кругловским душеприказчиком, и, как выясняется, у них это обоюдная повинность.
– Рассказывай.
– Я друзей не сдаю. Хотя, – он помолчал, – я могу в гости прийти, – в трубке раздался громкий глоток. – И развлечь тебя чем-нибудь другим. Может, по бутылочке?
– Давай по телефону поговорим, тем более ты и так пьешь.
– А я так надеялся, что мы посидим у тебя на кухне, как в старые добрые времена.
Решающим фактором, чтобы отказать Круглову была не моя стойкость, а грязные волосы. Затевать мытье в тазах не хотелось, а позволить себе показаться в таком виде не давала гордость.
– Ты лучше расскажи, как докатился до жизни такой.
– Нам предстоит долгий разговор. Погоди, я пойду вылью из себя пиво и возьму еще.
Как выяснилось, свободное время Круглов проводил в «гусарских кутежах». Любил хорошо одеваться, каждые выходные ходил в клубы, каждые две недели стригся. Жизнь проходила в поездках на распродажи, работе и вечном футболе. Обитал с мамой и разведенной сестрой, у которой была маленькая дочка. В общем, среднестатистический молодой человек двадцати пяти лет, не обремененный семьей и обязанностями.
Каждую среду и субботу играл то на детской площадке, то где-то на выездах; у них была своя дворовая команда, которая участвовала в районных чемпионатах. Часто выпивал; после матчей особенно: то праздновали победу, то обсасывали поражение. Славка пристроил его к своему дяде в клининговую компанию. Дядя Валера (как по-свойски называл его Круглов) осмотрев «рабочий подарок» племянника, определил Антошу в отдел продаж, где уже трудилась двоюродная сестра их вратаря. Круглов имел почти свободный график, да еще и выезжал к клиентам на презентации, таким образом ему удавалось каждый день появляться на работе к 11-12 часам, не вызывая подозрений в тунеядстве. Денег платили немного, но на заграничные наряды хватало. Да и на пиво тоже. Карьерный рост в фирме в пятьдесят работников, сорок два из которых уборщики, Антоше не грозил.
В трубке послышался детский голосок: «Дядя, дай попить». «Алена, ты что не спишь, – строго сказал Круглов, – на тебе сок, и иди ложись». «Я хочу на горшок». «Иди». «Посади».
– Ян, подожди. – Круглов испарился на пять минут.
– Я здесь.
– Это было мило. Сколько ей лет?
– Три.
– Представляю тебя и маленькую девочку в белых гольфиках, играющих в песочнице. – Круглов молчал. – Ты ведь все еще носишь гольфики?
– Конечно, – чувствую, что он улыбается.
– Ладно, уже двенадцать, пойду почитаю Григорий Петровича и баиньки.
– Может, я тебе сам почитаю.
– Иди спать.
– Ян, ты когда Климова дочитаешь?
– Тебе книга нужна?
– Нее, не буду тебя отвлекать и хочу знать, когда состоится наше свидание.
– Вы так любезны, что х*й вам откажешь. Где-то через неделю.
– Позвоню в пятницу.
***
Круглов не пьян, что странно для вечера пятницы. Он сияет и благоухает. Он доволен.
– Что такой радостный?
– Мои мечты сбываются – мы вдвоем, а впереди выходные.
Я беспардонно его рассматриваю. Он все тот же Антоша, что и десять лет назад. Только тогда он был лысый, в болотном бомбере, черных гриндарах, завернутых нежно-голубых джинсах и легче килограммов на десять-пятнадцать. Сегодня же у него мегамодная стрижка с выбритыми зигзагами висками и удлиненными прядями на затылке. Его попытка сделать ирокез не удалась, но гелевый хребет он водрузил. Он в вытертых джинсах, с цепью вместо ремня, в поло цвета фуксии и белых кроссовках Adidas. Неизменны только глаза, они такого же цвета, как у младенцев – темно-синие; и ямочки на щеках, когда он улыбается. Но, несмотря на сходство с младенцем, Круглов мне все также не нравится. Иногда я начинаю размышлять на тему «а что будет, если мы начнем встречаться» и каждый раз меня передергивает.
На Круглове висит ярлычок «Безопасно». И это единственный лейбл, который меня интересует…
– Ты еще тренируешься?
– Какой там. С девятнадцати лет уже. К нам приходил тренер из «Спартака». Мне показалось, я хорошо отыграл. Не забил, правда, но несколько передач сделал. А меня не взяли. Это был шок, я был уверен на сто процентов. Подходил к тренеру, спрашивал, он говорил, надо было проявить себя, забыть, что футбол командная игра. Я так и не понял, почему. – Круглов погрустнел. – Я конечно тогда не пил, не курил. Каждое утро бегал на стадионе. Мир будто рухнул. Я подумал, зачем это все? Вдруг я чего-то важное упускаю. Была весна, тепло. Люди повыползали на улицу, тусили. Как-то мимо площадки проходил, а там играли в футбол. Я с ними стал играть, забивал на тренировки. Еще год помыкался, а там и вовсе перестал ходить. Уже курил…Теперь играем с дворовыми командами.
– И ты, конечно, там звезда.
– Самый результативный игрок по итогам чемпионата прошлого года.
– С первого дня нашего знакомства я жду когда же ваша милость соизволит пригласить меня на игру…Так когда же? В эту среду?
– Нет, не смей! Я играть не смогу, буду стесняться.
– Ладно, не переживай, в эту среду не приду, я работаю, – специально почесала затылок. – Приду в следующую.
Круглов показал мне кулак.
– Я так испугалась, что мне срочно надо покурить.
Круглов сел на скамейку, протянул мне половину сигареты, и вздохнул:
– Ты первый человек кому я рассказал про «Спартак». Мне почему-то хочется рассказать тебе все.
– Рассказывай-рассказывай. Болтун – находка для шпиона.
***
На следующей неделе мы опять сидим на детской площадке. Вторник. В доме напротив праздник. Сначала они слушают шансон, а через полчаса запевают «Казак удалооой…». Круглов открывает бутылку зажигалкой:
– Блин, я заманался уже там работать! Три года одно и то же. Я спьяну, полусонный про их порошки и пылесосы расскажу. Надоело. Хочу бросить все…
– Отпустить бороду и пойти босиком по Руси? Пойдем вместе. Я тоже устала от пациентов, даже не смотрю на них, я смотрю в их карты. Все думают, что работа в медицине развивает сострадание, учит больше ценить жизнь. Наоборот она делает черствым, циничным, грубым, выбивает сострадание. Мы все работаем ради денег, как не прискорбно это звучит.
– Это как в «Бойцовском клубе». «Мы работаем в дерьме, чтобы купить дерьмо нам не нужное». Тайлер прав: нам промыли мозги, мы делаем то, что нам ненужно. Я и сам говорю себе, что это всего лишь шмотки или это всего лишь деньги, но не могу отказаться…
– Только не говори, что мечтаешь стать членом клуба замызганных подвалов? – Круглов качает головой. – Разве в драке есть что-то романтичное? Я видела и стенка на стенку, и один на один, и как дерутся девчонки. Шурик, это не наш метод. Грязь, разбитые носы в крови и соплях, кровавые слюни, опухшие лица, как у алкашей.
На сайте Паланика есть ссылка на death clock. Вводишь свои параметры: сколько тебе лет, сколько сигарет выкуриваешь, сколько весишь, в какой стране живешь, какого пола. И они рассчитывают дату твоей смерти. Когда видишь, что тебе остается жить 16127 дней, 48 минут и 21 секунду. А секунды уменьшаются. Очень бодрит. Кстати, при равных условиях мужчины умирают быстрее женщин.
– Значит, если мы поженимся, то я умру первым.
– Круглов, если мы поженимся, ты умрешь первым, причем не своей смертью…
***
Два часа ночи, по аллейке уже давно никто не ходит. Даже гром решил не мешать и уплыл греметь в сторону Лосиного острова. Нам не захотелось расходиться после коронной «по бутылочке». Я сижу, Антоша стоит напротив, а между нами пустая дымящаяся бутылка из-под пива, куда мы бросаем бычки.
– Как дела у Славки? Как его девушка?
– Они расстались.
– Она дегенератка?
– И как ты все знаешь.
– А что же ты сейчас не оказываешь психологическую помощь своему другу.
– Ему рано на работу, на пятницу договорились.
– Значит, в пятницу я могу на тебя не рассчитывать…
– Да, – вздыхает Круглов. Он забавный, улыбается, щурится и отворачивается. – Эх, Яна, Яна, как мы будем жить дальше…
– Садись, – я хлопаю по лавочке рядом с собой. – Замечательно будем жить. Расскажи мне, откуда ты знаешь, что я не дегенератка?
– Знаю, – он садится, я протягиваю ему недокуренную сигарету. Он делает затяжку, выпускает дым колечками, кидает сигарету в бутылку и говорит, – у них грудь большая. Хотя… все-таки стоит проверить тебя самым верным способом, – …Климов утверждает, что вырожденцы предпочитают оральный секс…
– Желаю удачи в теоретических изысканиях.
***
Половина пятого. Матовый рассвет. Начинают петь птицы. Прохладно, чисто, ясно. Дворник метет дорожки.
– Ты время видел?
– Я не пойду сегодня на работу, скажу, что ногу потянул, – Круглов копается в пакете, достает очередную бутылку, открывает зажигалкой. Крышка шипит, хлопает и отлетает в траву.
– Круглов!
– Упала, не поднимать же. Ну, за победу! – он делает глоток, забирает у меня сигарету и говорит: – Ты не похожа на других, ты особенная.
– Все мы уникальны, как снежинки, забыл?
– Подари мне свою фотографию.
– Возьми у Славки, у него за 10 школьных лет полно наших фотографий. Или в соцсетях, или сфоткай на телефон, – он достает мобильник. Только не сейчас! И вообще, зачем тебе моя фотография? – я помолчала. – У меня только пошлые догадки. А! Ты распечатаешь, положишь ее в бумажник, как кладут фотографии своих детей и каждый раз расплачиваясь, будешь обо мне вспоминать, – он как-то хитро молчал. – Догадалась – ты хочешь меня приворожить?
– Ничего от тебя не скроешь. Антоша наклоняет голову и говорит: – Ян, отрасти волосы, как раньше. Пожалуйста.
***
Шесть утра. Солнце просвечивает улицы; лучи ныряют между веток, огибают дома и летят дальше. Редкие люди идут на работу. Уже все птицы проснулись и бодро поют гимн новому дню. Лишь мы из прошлого, из вчера, застывшая статуя. Сидим на лавочке возле моего дома. Теперь я стою, а Круглов сидит. Он обнял меня обеими руками и уткнулся головой в грудь, а я положила ладони ему на затылок.
– Пойдем спать, – Антоша поднимается и идет к подъезду. – Нет, ты идешь домой, – беру его за руку и тяну в сторону его дома.
Когда он оказывается совсем маленьким, останавливается и машет. Я поднимаю руку в ответ, смотрю, как он исчезает за поворотом; кутаюсь в джинсовку и вспоминаю, какой же он теплый. Эх, если бы он мне нравился…
6. «Если вы первый раз в бойцовском клубе, вы обязаны принять бой»*
В пятницу Москва вымирает. От центра до окраин с трех часов дня скапливаются пробки. Все хотят на дачу: долгожданной прохлады, шашлыка и рыбалки. Вот и Ленка отправилась в паломничество, полоть с бабушкой сорняки, а я даже не была в этом году на даче…
В будни в одиннадцать вечера аллейка полна людей. Сегодня же за полчаса, что мы сидим на детской площадке, ни один человек не прошел мимо.
Свежо, пахнет липой и озоном. Газета «Советский спорт» и пакет из «Пятерочки» на мокрой лавке. Мы курим одну сигарету на двоих, а бычок бросаем в пустую пивную бутылку.
– Блин, я целый день чешу нос. Просто не могу уже. – Размазываю выступающую часть лица ладонью: ногтями чесать уже больно. – Это невыносимо.
– К выпивке, – хмыкает Круглов, открывая крышку зажигалкой.
– Мой брат говорит: «Хороший нос кулак за неделю чувствует».
Круглов протягивает кулак и говорит: «Пускай это будет мой». Я принимаю подношение и упираюсь в него костяшкой носа, начинаю крутить головой из стороны в сторону.
– Благодарю. Так как горячей воды последние три недели не было, я только сегодня дочитала «Легион», но книжку не принесла, по дороге домой заберешь.
– А причем здесь горячая вода?
– Я в ванне читаю. Знаешь, меня у Климова одна вещь, нет, вернее две смутили. Это якобы послесловие какого-то профессора Сахарова. Кажется, что Климов сам его написал – уж очень стиль похож. И вообще, почему ты так активно мне его впихивал?
– Ты давала мне почитать Паланика, и мне хотелось дать тебе почитать что-нибудь в этом роде. А второе?
– Второе про любовь… Вот мы читаем с тобой Климова, Паланика. Восхищаемся их концепциями, верим теориям. Но посмотри, ведь ни у кого из них нет счастья, нет любви. Их герои искалечены. Возятся со своими проблемами и видят только грязь. Стоит ли этим восторгаться?
– И что же делать? Как жить дальше?
– Жить надо весело, любить и быть счастливыми.
– Любить говоришь? А что случилось с высоким белобрысым парнем, я вас как-то видел на Щелчке? Он мне не понравился.
– Было бы странно, если наоборот. Давай так: я рассказываю тебе свою историю, а потом ты поведаешь мне про свою большую любовь, которую я не имела чести видеть.
– Ты видишь ее каждый день в зеркале.
– Давай без этого, мы не в школе. Все как у всех – мы собирались пожениться, но в итоге расстались. Кажется, он мне изменял, хотя у меня нет доказательств. Последний год нашей совместной жизни он меня патологически ревновал, из-за этого мы постоянно ругались. Твоя очередь.
– Ну, мы жили два года, мне надоело, я ушел.
– Все так уныло? Или она бежала за тобой босиком по снегу и кричала: «Антоша, не уходи!»
– В один момент я понял, что это не мое, что я не готов к семье, что я ее не люблю. Это было как с тренировками. Мне показалось, что я чего-то упускаю, что я еще не пожил как следует. Она хорошая девушка, только нам разное нужно. Боюсь чего-нибудь упустить. Вот мне звонят, приглашают туда – сюда. Везде хочется успеть. Ты уже сама заметила: мы договорились не встречаться, а я все равно звоню – а вдруг.
– Ты же знаешь я всегда рада тебя видеть, слышать и так далее. Я сегодня смотрела футбол. До конца.
– Спартак-Зенит? (киваю) Да, я где-то читал, что женщины, начинают интересоваться увлечениями мужчины…
– Мужчины, думаю, тоже должны дать что-то взамен, ты так не считаешь?
Круглов сел рядом:
– Почему у нас не как у всех. Давай я просто подойду и спрошу: «Девушка, а можно с вами познакомиться?» Нам надо переспать, тогда понятно будет…Хотя с первого раза все равно не понятно, надо раза три-четыре…
Я проглотила дым и закашлялась, во рту привкус, будто я съела бычок.
– А что тебе не понятно?
– Расслабься, – он потрепал меня по плечу. Ладонь мокрая. – Я был сегодня на футболе, потом мы, как водится, выпили за победу, и ребята спрашивают: «У вас чего-нибудь было?». Я отвечаю – нет. Они: «Да, ладно! А что вы до шести утра делали? Разговаривали». «Михалыч, ты что ненормальный?» Нам надо переспать, тогда все будет нормально.
– Круглов, я не собираюсь ничего делать, чтобы наши отношения стали понятны твоим друзьям. Угомонись. Все нормально, если это устраивает нас обоих.
– Я не говорил, что меня устраивает.
– Да ты об этом даже не думал, пока тебя не спросили!
– Ты же знаешь поговорку: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть об этом всю оставшуюся жизнь»?
– Не убедил.
– У меня была знакомая. Она приходила на площадку. Мутили немного, но я тогда не один был. Потом вспомнил о ней и позвонил. А мне ее мама говорит: «Она умерла, завтра похороны, приходите». Ее мама даже имя мое знала. Мы со Славкой ходили. Причем я не видел ее недели две всего.
– А от чего она умерла?
– Под машину попала. Черепно-мозговая травма. Вот тогда я и подумал, что нельзя ничего упускать в этой жизни. Надо везде быть.
– Разорваться не боишься?
– Пока, вроде цел…
– Круглов, это печально. Давай так – чтобы тебя не волновали всякие глупые вопросы, я даю тебе полную свободу. Я не претендую на твое тело. Ты можешь спать с кем хочешь, только не лишай меня своего общества. Мы не пара, мы собеседники, – первая капля упала мне на нос, вторая – на лоб. – Либо на меня кто-то писает, что маловероятно, либо начинается дождь. Пойдем ко мне, заодно Климова заберешь.
Мы побрели по мокрой дорожке, осыпаемой мелкими каплями, ее неравномерно высвечивали желтые фонари. Город умывался перед сном. Шли и постоянно сталкивались. Болтались, гремели, бились друг о друга, как бутылки в сумке, когда едешь по сельской дороге. Как ионы, которые никак не могут образовать молекулу, будто чья-то валентность мешает объединению. Наконец, Антоша протянул свою руку, я взяла ее, и мы больше не бились, а плавно скользили рядом.
***
Сидя на сухой кухне, мы слышали, как раздраженные капли стучали в карниз, смотрели «Бойцовский клуб», пили пиво, разговаривали ни о чем…
– Тебе чай с сахаром? – интересуюсь я, после того, как мы вылили остатки пива в раковину.
Молчание. Тридцать секунд. Минута. Молчание.
– Да, одну ложку.
– Я даже про лимон спрашивать не буду. Ты так долго думал, будто я предложила пожениться.
– Я за! Хоть завтра. Прости, просто я залипаю.
– Тогда ложись спать.
– Я не пойду домой, я буду спать здесь.
– Спи, где хочешь.
Через полчаса мы улеглись. Круглов положил на меня свою тяжелую руку и заснул.
***
«Я уже не помню, когда был в клубе и пил коктейльчики. Видишь, как ты на меня влияешь? Спасибо за замечательные выходные. Я отлично провел время. Мне ни с кем не было так хорошо. Даже без секса». Я выхожу из метро и улыбаюсь, читая Кругловскую смс; я теперь всегда улыбаюсь, вспоминая о нем, слушая новый альбом ««Linkin park»», переписываясь с ним. Люди смотрят на меня с опаской. Вспомнился значок, который был у моего брата: «Улыбайся, шеф любит идиотов». Если я опоздаю больше, чем на пятнадцать минут, любовь от шефа мне обеспечена.
Отвечаю: «Все взаимно».
Круглов обрушил на меня кучу разрозненных состояний, он – средство, которое выбило меня из маленького мирка в хаос.
Последние две недели были самыми увлекательными за несколько лет. Мы болтаем по телефону, гуляем, я пишу ему письма и боюсь принять, что он мне очень-очень нравится. Только не как парень.
Начинаю замечать, что у меня его интонация, словечки, да у меня его зажигалка с рваными от крышек краями! Даже иногда пахну им. И что я так отбрыкиваюсь? Но секс автоматически сделает нас больше, чем приятелями-собеседниками. Мы станем любовниками, даже если только попробуем. Неужели он не понимает?
***
Сегодня он в красных трусах «Calvin Clein». Нет, он пока еще в джинсах, я вижу лейбл резинки, выглядывающей из-под пояса.
Он думает, что кого-то возбудят разные имена на трусах, как будто кто-то будет их читать, когда он разденется. Или кому-то более интересен его Channel, чем запах пота, особенно, если причиной потоотделения станет секс. Я выжидаю, начнет ли он складывать трусики после того, как их снимет.
Мне не нравиться, как целуется Круглов, но я знаю, что это ненадолго. Скоро мы притремся друг к другу.
Он раздевает меня. Раздевается сам. Входит. Замирает. Выходит. Ложится рядом, прикрывает глаза ладонью и произносит: «Я не могу».
7. «Хочешь ее дотрахать?»*
– У него физиологические проблемы, патология НПО*? – такое ощущение, что я не видела Ленку вечность.
Мы сидим в кафе «Ассорти». Я только закончила свое повествование о трех неделях без нее. Лежу на бежевом дерматиновом диване и курю, рассматривая венецианские маски и оленьи рога. Ленка пьет шампанское и ест клубничное мороженое. Она хочет, чтобы я разделила с ней запретный десерт. Я ковыряю клубнику ложечкой и отпиваю кофе.
– У него все в пределах нормы, без эректильной дисфункции, – заканчиваю осмотр.
– Ну, я просто не знаю, что предположить. Остается … ты у него первая. – Ленка явно довольна своей догадкой.
Кофе уже пошел по носовому проходу вверх.
– Ты упала? Ему двадцать пять!
– Только ты такая дура ему дала. Ян, он облажался.
– Ты жестока.
– Еще скажи, что я не права.
– В любом случае, я буду считать это досадным недоразумением и попробую еще раз.
– И охота тебе возиться?..
***
И снова теплая июльская ночь, которую я провожу в компании Круглова. Нет, мы не лежим в объятьях друг друга, мы сидим в аллейке и говорим. Неважно о чем, главное, вместе.
Район спит; это видно по черным окнам, это слышно по несмолкающему гулу шоссе, это чувствуется по прохладе, предвещающей скорое утро.
Мы празднуем месяц наших непонятных отношений. Мы чокаемся за стечение обстоятельств, и, конечно же, за Славку, который, наверно, икает во сне от наших благодарностей.
Круглов, как всегда, стоит напротив. Время от времени он садится на корточки и обнимает меня. Периодически уединение нарушают подростки, идущие в ночную палатку.
