Текст книги "Дерево Идхунн"

Автор книги: Личия Троиси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Маркус почесал затылок.

– София, я ничего не понимаю.

– Это я виновата, он прав, – сдалась наконец девочка.

– А я что говорил?! – воскликнул мальчик с вызывающим видом, сразившим Софию.

Маркус внимательно посмотрел сначала на него, а потом перевел взгляд на Софию и снова на мальчика.

– Так у тебя есть деньги или нет? – спросил он наконец.

Мальчишка, фыркнув, снова достал руку из кармана, показал деньги и протянул ему.

– Что, доволен?

Маркус грозно посмотрел на мальчика:

– Больше так не делай.

– Да уж точно я больше не приду туда, где меня принимают за вора, – возразил он, бросая на Софию убийственный взгляд.

Девочка потеряла дар речи.

– Ну, скажи хоть что-нибудь.

– Мне… мне очень жаль.

Мальчик равнодушно пожал плечами.

– Тогда что насчет билета?

– Я мигом, – ответила девочка, подскочив, словно на пружинах. Оставшиеся билеты София положила себе в карман. Она с трудом достала их, но мальчик вырвал билеты из ее рук.

– Спасибо, лучше уж я сам, – недовольно добавил он. Оторвав один, он грубо сунул остальные обратно в руки девочки.

София взглядом проследила за ним до тех пор, пока он не исчез за входной дверью.

Ее сердце снова забилось: девочка сделала глубокий вдох, словно долго находилась под водой и ей не хватало воздуха.

– Ты все еще здесь? – тряхнула ее Лидия, возбужденная как всегда перед представлением. – А ну-ка, тебе уже пора переодеваться!

Она, как всегда неотразимая, уже была в своем рабочем костюме.

Не пришедшая в себя до конца София позволила увлечь себя в раздевалку. И только там она в полной мере осознала, что он вошел и занял свое место в зале. Он увидит ее во всей красе, в балетной пачке со всеми этими жирными тортиками.

– Нет!

Лидия чуть не испугалась этого крика.

– Что – нет?! – воскликнула она.

– Сегодня я не смогу выступать, – сказала София, спрыгивая со стула. – Мне… плохо. Живот. У меня болит живот.

– София, успокойся.

Но та уже устремилась к двери.

Лидия схватила подругу за руку:

– София!

София с мольбой посмотрела на нее.

– Я и вправду не могу. В самом деле.

– Послушай, мне казалось, что ты со всем согласилась. Ты не должна выступать в номере, ты не будешь одета как клоун, и уверяю тебя, над тобой никто не будет смеяться. Но, по крайней мере, ради Мартины и Карло ты должна это сделать.

– Нет, ты не понимаешь… Я не могу выйти в таком виде! – И София указала рукой на висевший на стуле сценический костюм, вполне, впрочем, симпатичный. Пожалуй даже, на любой нормальной девочке он выглядел бы вполне прилично. Но она не была обычной, она бестолковая и неуклюжая.

– Не будь дурой, – настаивала Лидия. – Юбка длинная, сбоку лишь немного порвано, но тебе же нужно сделать всего пять шагов. Клянусь тебе, это самый нарядный костюм, что я смогла найти.

– Жилет мне жмет. И я толстая.

Лидия сделала глубокий вдох.

– Сейчас же прекрати строить из себя идиотку! Согласись, что если бы не я с этим узким жилетом, то тебе бы снова пришлось нырять в тележку с тортами. Так что надевай этот чертов костюм и с улыбкой шагай на арену, ясно?

– Ясно, – пробормотала София.

– Меня уже достали все эти сказки, твоя кислая рожа, твой непонятный комплекс неполноценности. А теперь одевайся, о’кей?

София, казалось, тонула в этом потоке слов. Лидия едва не напугала ее.

– О’кей.

Подруга указала ей на платье. София надела его, стараясь не смотреть в зеркало. Повернувшись, она увидела, как Лидия критическим взглядом осматривает ее.

– Если бы ты посмотрелась в зеркало, то увидела бы, что оно сидит на тебе великолепно, – заметила она и с недовольной миной выскочила из гримерной.

София с любопытством посмотрела на себя в зеркало. Тыква в вечернем платье – вот кто она. Из груди девочки вырвался стон.

Стоя за занавесом, она дожидалась своего выхода как смертного приговора. Софии становилось плохо, когда она искала среди публики гневные глаза мальчика. А может, его там не было, может, в конце концов, он решил уйти, и тогда она спасена.

Коротышка вызвал на арену Мартину и Карло. Они выскочили, подпрыгивая на ходу как сумасшедшие. Софии никак не удавалось следить за их выступлением. Она одно за другим просматривала сиденья в зале, молясь о том, чтобы его там не было. Потом девочка вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку.

– Ты чего? Твой выход, смелее!

Это была Лидия.

– Ах да, да, – машинально ответила София, а затем схватила тележку и двинулась вперед.

Едва ступив на утрамбованную арену, она сразу почувствовала его. Его глаза. Она знала, что он исподтишка наблюдает за ней, посмеиваясь над платьем, совершенно не соответствовавшим ее полноватой детской фигуре. Это все равно что чувствовать на себе уколы тысяч маленьких булавок. София в ужасе шагала вперед. Она двигалась медленно, в то время как Мартина и Карло пытались, как могли, заполнить эту брешь в выступлении. Потом София с вытаращенными глазами остановилась в самом центре. Она вручила тележку Карло и вдруг вспомнила, что должна была оставить ее напротив Мартины. Карло не растерялся и, схватив один из тортов, метнул его прямо в лицо Мартине. Та схватила другой и бросила его в своего напарника.

Раздался смех. Получилось. У нее получилось. И все прошло хорошо. София рванула назад так быстро, как только могла. Потом она села на пол, чтобы отдышаться. Теперь она была в безопасности.

– Ну, поздравляю! Но должна тебе сказать, что когда ты падала лицом в торт, то смеху было больше, – заметила Лидия.

София с недоумением посмотрела на подругу. «По крайней мере, это не было так унизительно, как вчера», – подумала она про себя, а потом снова принялась наблюдать за зрительным залом. Как знать, был он там или это только показалось.

Юноша вышел из цирка, смешавшись с толпой. Он долго шел вперед своим размашистым шагом. Постепенно голоса зрителей все отдалялись, равно как и окутанное тишиной вечера приглушенное бормотание города. Когда мальчик решил, что удалился на приличное от него расстояние, он замедлил шаг, тяжело дыша, огляделся по сторонам: он находился на самой окраине. Что ж, превосходно.

Ему достаточно было закрыть глаза и немного сосредоточиться, как что-то зашевелилось у него под свитером, извиваясь вдоль позвоночника. Из горловины появилась хвостовая часть какой-то железной сороконожки, которая мертвой хваткой вцепилась в шею мальчика своими тонкими, как когти, лапками. Этот момент оказался самым болезненным. Потом мальчику достаточно было моргнуть глазом, как на его спине выросли едва заметные, почти бестелесные драконьи крылья, дрожавшие на холоде. Затем из устройства на его спине появились длинные металлические нити, сначала тонкие, а потом более широкие. Окутав крылья по всему контуру, они превратились в их жилы.

Мальчик посмотрел на свинцовое небо. Взмахнув пару раз крыльями, он взмыл ввысь. Там, на окраине города, его уже кто-то ждал.

5
Враг зашевелился

Следуя неторопливому субботнему маршруту, мальчик полетел на пустырь, дремавший в ночной тиши. Он видел, как сузилась река, пробираясь между отвесными краями ущелья. Сделав над ней пару кругов, он стал снижаться. Крылья сложились, металлический шнур вдоль спины самопроизвольно свернулся и исчез под свитером.

Мальчик вздрогнул. Январь и вправду был суровым, а его рубашка уже порвана. Кое-как запахнув ее, он огляделся по сторонам. Место было пустынным. Река с клокотанием, похожим на всхлипывания, неторопливо текла, пробивая себе дорогу среди мусорных куч.

«Это местечко идеально подходит для таких, как я», – раздраженно подумал, мальчик.

– Ты здесь? Послушай, мне холодно! – крикнул он.

Но в ответ раздалось только мрачное уханье совы.

– Эй! – повторил он чуть громче.

Послышался шорох. Мальчик обернулся и прямо посреди груды мусора увидел его, спокойного и изящного. Это был необыкновенно красивый молодой человек лет тридцати. Каштановые, с медным отливом волосы мягко ниспадали на глаза, и время от времени он поправлял их несколько жеманным и чувственным жестом. Он был высоким, худощавым и безупречно одетым: светлые брюки и куртка, поверх нежно-розовой рубашки. Шея обмотана мягким кашемировым шарфом. Он шел неторопливо, словно паря над грудами отходов.

– Что ты кричишь? – спросил он с насмешливой улыбкой.

Мальчик сжался, обхватив плечи руками.

– Я кричу потому, что мне совсем не хочется превращаться здесь в сушеную треску, пока ты наконец появишься. Мне холодно.

Молодой человек остановился и посмотрел на него с укоризной.

– Думаешь, что так подобает обращаться к тому, кто старше тебя?

Но мальчик без тени смущения выдержал этот взгляд.

– На колени!

Мальчик улыбнулся.

– Рататоскр, мы оба – слуги, и ты это знаешь, и есть только одно существо, перед которым мы должны стоять на коленях.

– Ты ошибаешься, Фабио, – возразил молодой человек. – Ты действительно слуга, но я – совсем другое дело.

Мальчик был вынужден опустить глаза.

– Тебе придется придумать что-нибудь для крыльев, нельзя же рвать одежду всякий раз, когда я расправляю их. Мне не хватит денег на это.

Рататоскр ответил с ухмылкой:

– А вот и мое второе отличие от тебя: я никогда не обращаю внимания на подобные глупости.

Фабио ссутулил плечи от холода.

– Ну так что, мы будем что-нибудь делать или нет?

Молодой человек внимательно посмотрел на него.

– Какие-нибудь новости? – спросил он.

– Кое-какие.

Рататоскр вздохнул.

– То-то же, – сказал он, протягивая ему ладони.

Фабио нехотя оторвал свои руки от плеч и схватил его за пальцы. Они были холодные, словно лед. Это первое, что бросилось Фабио в глаза, когда этот тип постучался в его дверь. Казалось, его тело совсем не согревалось, словно кровь, циркулировавшая по его венам, тоже была ледяной. И это обстоятельство очень его встревожило: у человека не могло быть таких холодных рук.

Да, у человека. Фабио уже начал верить в его неправдоподобную историю именно благодаря ледяным рукам. Он вспомнил о том, как ловил ящериц, и о липком свежем запахе, который их кожа оставляла на подушечках его пальцев.

Зажмурив глаза, он крепко сжал руки молодого человека.

– Взываем к тебе из глубин твоего заточения, о, Вечный Змей, ответь на нашу мольбу, – в унисон произнесли они.

Все звуки вокруг стихли, и внезапно погасли звезды на небосклоне. Чернота, расползавшаяся во все стороны от русла реки, взбиралась на скалы ущелья, поглощая все на своем пути, до тех пор, пока не воцарилась полная темнота. Нидхогр… Фабио почувствовал его появление до того, как тот предстал перед его глазами, и, как обычно, задрожал. Мальчик еще не привык ни к ужасу, исходившему от его образа, ни к его пугающей силе, ни к этому ощущению своего ничтожества, которое вызывало появление виверны у всякого, кто ее видел. Но мальчик старался держаться, ведь он был уверен в себе и ничего не боялся.

В бездне, окружавшей Рататоскра и Фабио, сначала возникли два горящих глаза, потом из тьмы стали медленно выплывать очертания продолговатой морды и кроваво-красная длинная пасть, с наводящей ужас ехидной ухмылкой и белыми острыми клыками.

В последнюю очередь появилось черное, кожистое, чешуйчатое тело. Ноздри чудовища дрожали, что-то вынюхивая, и со зловещим свистом выпускали воздух.

– Я почти чувствую его… запах воздуха, аромат ночи… Я становлюсь сильнее, а заклятие все слабее и слабее. – Монстр на мгновение замолчал, а потом внезапно вытаращил глаза, уставившись на Фабио.

– Ну и?.. Зачем вы меня потревожили?

Первым начал говорить Рататоскр:

– Этот мальчишка попросил меня вызвать вас, мой повелитель.

– Я знаю, – сухо ответил Нидхогр. – Я возлагаю на тебя большие надежды, парень. Ты стал первым из твоего рода, кому я оставил волю, потому что знаю, что ты всем сердцем принадлежишь мне, а твоя душа – часть моей, Докажи же, что ты заслуживаешь такой чести: сосуд у тебя?

Фабио напрягся.

– Я искал его повсюду: ни в местах, упомянутых в сказаниях, ни в указанных вами его нет.

Мальчик почувствовал, как Нидхогр затрясся от охваченной его ярости, он видел, как глаза виверны наполнялись ненавистью. Фабио ощутил, как она пронзила все его тело; мальчику показалось, что его голова вот-вот лопнет, а из его горла вырвался наружу жуткий крик.

Потом все так же внезапно закончилось, как и началось. У Фабио возникло ощущение, будто он пятится назад, сползая во мрак бессознательности, но Нидхогр силой мысли удержал его в сознании.

– Я отдал тебе приказ, и ты должен слепо ему подчиняться, – холодно произнес он.

Мальчик попытался восстановить ясность ума.

– Думаю, что я знаю, где оно находится, – заявил он сдавленным голосом. Нидхогр ослабил хватку, и мальчик снова смог дышать. – Церковь, – добавил Фабио, поднимая глаза. Он отчаянно старался казаться сильным и выдержать давление этих безжалостных глаз.

– Почему именно там? – вмешался Рататоскр, скрывая усмешку.

– Потому что это – их место, – решительно и несколько презрительно ответил Фабио. Затем он снова посмотрел на Нидхогра. – Вы сказали, что сосуд выкрали и что служительницы культа забрали его у ваших слуг. Если это так, тогда он должен находиться в одном из их святилищ, это и есть церковь. Ну, или, по крайней мере, он обязательно должен появиться в местах, связанных с ними; несколько дней тому назад я почувствовал странную ауру, когда оказался там.

Нидхогр, прикрыв глаза, хранил молчание, два кольца серого дыма четко выделялись на фоне мрака, окружавшего его фигуру.

– Время поджимает, – произнес он наконец. – Любая твоя ошибка, любое твое непростительное промедление может привести наших врагов к плоду.

– Мой повелитель, они даже не знают, что мы здесь и что известно нам. Как бы то ни было, Нида уже отправилась на поиски третьего плода, – заметил Рататоскр.

– Она меня не интересует. – Голос Нидхогра грозно прогремел, насквозь пронзая мозг его слуг. – Я не найду себе покоя до тех пор, пока не будет повержен Тубан и не уничтожено Древо Мира. Мы уже и так упустили первый плод – я не допущу новых провалов.

Затем Фабио снова ощутил на себе его тяжелый взгляд.

– Ты знаешь наш уговор. Я многое тебе дал и многое требую взамен. И если ты допустишь промах, то я заберу все назад, а напоследок лишу тебя жизни.

Мальчик, превозмогая страх, пытался держаться уверенно.

– Я не промахнусь.

– Надеюсь, – прошипел Нидхогр.

Мрак рассеялся, и образ повелителя виверн исчез так же внезапно, как и появился. Фабио и Рататоскр снова остались одни на фоне пустынной панорамы ущелья. Мальчик лежал на земле, ладонями упираясь в голую скалу. За спиной он услышал смешок молодого человека.

Стиснув зубы, Фабио вскочил на ноги. Он схватил Рататоскра за шиворот, а в это время опять зашевелилось вживленное в его спину устройство, покрывая его правую руку ножнами из сверкающего металла. Хватило одного мгновения для того, чтобы кулак юноши превратился в острый клинок, который он приставил к горлу своего напарника.

– И что здесь смешного?

Улыбка вмиг исчезла с лица Рататоскра.

– Убери руки.

Фабио не ответил. Молодому человеку достаточно было крепко сжать его запястье, чтобы сверкнула темная молния; и мальчик, вопя от боли, убрал свою руку.

– Не смей угрожать мне, – прошипел Рататоскр. – Я смеюсь над твоей жалкой внешностью, а еще над тем, что ты оказался ничуть не лучше своих предшественников.

– Я не такой, как они, я сильный, – возразил Фабио, глядя на него с нескрываемой злобой.

Рататоскр подошел к мальчику поближе.

– Тогда докажи это. Принеси нашему повелителю сосуд.

– Я это сделаю, обязательно сделаю, и тебе расхочется смеяться надо мной.

– Увидим, – злобно ухмыльнулся Рататоскр. Затем он показал ему два пальца. – Два дня. Затем через две ночи мы снова встретимся, и если ты не принесешь сосуд, тогда распрощайся со своими умениями и своим бесценным сознанием. Уже готово устройство, которое будет контролировать твою волю.

– Испытывай его на ком-нибудь другом. Я не промахнусь.

– Слишком много болтаешь! – Рататоскр снова позволил себе пренебрежительную улыбку. Затем он удалился с тем же изяществом, с которым появился. – Два дня, не больше, – добавил он, и мрак поглотил его.

В то время как Фабио готовился снова взлететь в ночное небо, София ворочалась на кровати, безуспешно пытаясь уснуть. Она чувствовала себя выбитой из колеи, и чем дальше, тем больше ее одолевало острое и мучительное осознание того, что произошло в тот вечер. Жуткий казус с тем мальчиком в кассе, его мрачный презрительный взгляд, когда наконец она дала ему билет.

Все мысли улетучивались, и все меркло перед этими темными глазами и его кудрями. И София прекрасно знала, что означало это наваждение. Ведь такое уже случалось с ней прежде. Еще в приюте она целый год с трепетом ждала почты, поскольку ее приносил очень симпатичный молодой блондин, который однажды перекинулся с ней парочкой слов, отпустив в ее адрес беззлобную шутку. С тех пор София ни о чем больше не думала, кроме как о нем, вздыхая всякий раз, когда он приходил и уходил. Она мечтала об их совместном будущем, о доме и детях, и даже о белом платье в маленькой деревенской церквушке. Потом в один прекрасный день София увидела, как он страстно целуется с незнакомой особой, показавшейся ей необычайно красивой. Конец всем мечтам. С того времени София тщательно избегала дня доставки почты до тех пор, пока вместо почтальона ее сердца не появилась женщина средних лет, полноватая и грубая.

«Прямо, как тогда, – подумала София с мучительной болью в сердце. – Нет, хуже, чем тогда». Поскольку сейчас чувство было сильнее, сладостнее и ужаснее одновременно. Ведь тот мальчик, пытавшийся пройти в цирк без билета и разозливший Маркуса, таил в себе какую-то мрачную тайну. И София чувствовала это. От злобной тени, промелькнувшей в его глазах, девочка на какое-то время даже пришла в ужас.

София с досадой повернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Глаза незнакомца были последним, о чем она подумала перед тем, как окончательно забыться сном.

6
Ореховое дерево

– Эврика! – воскликнула Лидия, садясь за обеденный стол.

По утрам она, как обычно, прыгала, словно сверчок, в то время как Софии требовалось довольно много времени на раскачку. Но в этот день Лидию и в самом деле охватила настоящая эйфория.

– Эта ночь принесла тебе новую подсказку? – спросила ее София, устало макая печенье в молоко.

– Не только, мне приснился интересный сон.

София насторожилась. Ей не хотелось обсуждать сон Лидии, хотя она понимала, что сны и видения всегда были тем самым способом, благодаря которому обнаруживались их умения.

– Я шла по той же дороге, что приснилась тебе.

Сердце Софии екнуло.

– Но это невозможно.

– Все те же одинаковые непонятные дома, дорога, идущая чуть в гору, странное покрытие на земле… словно шагаешь по змеиной чешуе.

София снова вспомнила тревожные чувства, охватившие ее той ночью, жуткий страх, терзавший ее во сне.

– Это и была змеиная чешуя, – пробормотала девочка.

– Только Нидхогра там не было. А вместо него – дерево.

– Древо Мира.

Лидия отрицательно покачала головой:

– Нет, это было не Древо Мира.

– Откуда тебе знать? Мы же никогда не видели его ни вживую, ни во сне, мы знаем только его плод, который раздобыли почти год назад, тот самый плод Растабана.

– Я чувствую, что это было не оно. Это было другое дерево, было в нем что-то особенное. Только это не Древо Мира. Это было ореховое дерево.

– А почему особенное?

– Оно находилось как раз ровно на половине пути; когда я шла, еще издали его заметила. Своими корнями оно погрузилось в чешую, и я видела, как они уходили вглубь, разрастаясь с невероятной быстротой. По мере того как корни врастали, чешуя отскакивала, обнажая голую землю. Но и эта земля выглядела какой-то странной, потому что она вся светилась. Казалось, будто ореховое дерево давало ей жизнь, понимаешь меня?

София кивнула:

– Да, но это совсем не похоже на мой сон… То есть мой сон был кошмаром, а твой, похоже… да, хороший сон. – Девочка предпочитала не откладывать на потом свои мысли по поводу того, что ей снились жуткие кошмары, тогда как Лидия в целом видела приятные сны о деревьях, заставлявших траву пробиваться прямо на дороге.

– Да, но город тот же самый.

София покачала головой:

– Послушай, я уже думала об этом, и полагаю, что это ничего не значит. И даже если это и означает что-то, все слишком неопределенно. Непонятно, что это за город, дома совершенно безликие…

– Это единственная зацепка, которая есть у нас в руках, и думаю, это совсем не случайно, что твой сон и мой оказались привязанными к одному и тому же месту, – решительно заметила Лидия. – Мы уже несколько месяцев продолжаем безуспешные поиски плодов, и несколько месяцев ни у тебя, ни у меня не было никаких видений. Это первый случай, когда нам что-то привиделось, что-то, что, по моим ощущениям, как-то связано с нашим прошлым, с нашей сущностью Драконидов. И мы не можем упустить этот шанс.

София продолжала задумчиво мешать молоко.

– Ну и?.. И что ты собираешься делать?

Казалось, уверенности у Лидии немного поубавилось.

– Не знаю. Мы можем отправиться на поиски этого орехового дерева. Пожалуй, это и есть ключ к пониманию, о каком городе идет речь.

– Ну и что мы будем искать, орехи? – София усмехнулась.

– А хотя бы и так, – заявила Лидия без тени иронии в голосе.

– Ты что, серьезно?

Лидия была серьезной как никогда.

– Нам нужно разыскать все возможные сведения. Можем начать с Интернета.

Дома у профессора не было Сети по причине отсутствия электричества, но в цирке имелась переносная система связи, работавшая медленно и с перебоями, но все же это лучше, чем ничего.

София тяжело вздохнула.

– Слишком сложно, я не знаю даже, как мне из этого выпутаться.

– Ну конечно, ты же у нас настоящий пораженец, – заметила Лидия.

– Скорее не пораженец, а реалист. Более того, я знаю, что тебе придется сидеть здесь, чтобы всему научиться, а потом дойдет очередь и до меня рыскать по Сети.

– По крайней мере, так тебе удастся избежать этот легендарный дуэт Чико-Байо, разве ты не довольна? – спросила Лидия, подмигивая.

София ответила ей тем же:

– Ты всегда во всем видишь только хорошее.

Лидия протянула ей хлебный мякиш, а София в ответ показала язык. Что ж, хотя бы этот день начался с улыбки.

София под предлогом учебы уселась за компьютер, допотопный ноутбук, которым пользовались все по очереди. Это была настоящая мука. У компьютера были не бог весть какие возможности поиска в Сети, поскольку в этом безбрежном потоке информации всегда оказывалось, что он не разбирает, какие сведения достойны внимания, а какие, наоборот, были совершенно бессмысленными. В конце концов девочка поняла, что единственный выход в этой ситуации – снова прибегнуть к старым, проверенным методам. Разыскав основный список литературы, сказать по правде, иной раз едва ли не по воле случая, она решила на следующее утро отправиться в библиотеку, которая, если София не ошибалась, находилась на проспекте Гарибальди.

По крайней мере, эти поиски отвлекут ее немного от мыслей о том загадочном мальчике. В действительности София, далеко не наилучшим образом выспавшись предыдущей ночью, чувствовала, что ее наваждение не отступило и даже стало еще ярче.

Мальчик почти всюду мерещился ей. Девочка видела его в прохожих, шедших по ту сторону поля, в лицах ее коллег-циркачей, в билетах, все еще лежавших в ее кармане, словно драгоценная реликвия. София чувствовала себя смешной, но ничего не могла с этим поделать. Это было сильнее ее, и она не думала ни о чем другом.

Закрыв компьютер, София огляделась по сторонам. До ужина оставалось меньше часа. Холодало, но девочке необходимо было немного проветрить мозги. Ее глаза щипало, голова была тяжелой. По этой причине София затянула шарф вокруг шеи, надела пальто и вышла на улицу прогуляться. Ноги девочки, как обычно, вели ее на проспект. На этот раз София посмотрела на другую сторону улицы: там находилась вилла Комунале, где она никогда еще не была. Сунув руки в карманы пальто, девочка сказала себе, что вполне могла бы туда отправиться. И зашагала вперед. Сказать по правде, она не только хотела прогуляться или немного отвлечься. Имелась еще и другая причина, в которой ей было стыдно признаться даже себе.

София просто умирала от желания снова встретиться с загадочным мальчиком. Шагая по улице, она спрашивала себя, ходил ли он когда-нибудь по этим базальтовым плитам. Рассматривая дома, девочка также задавалась вопросом: а не жил ли он где-нибудь поблизости? Софии это ее состояние было отнюдь не по душе. Она шла опустив голову, чтобы не вздрагивать всякий раз при виде человека с похожим на него телосложением.

Войдя в здание, София наконец подняла голову. Едва оказавшись там, где росли трава и деревья, она внезапно почувствовала себя намного лучше. Быть может, это было связано с ее сущностью Драконида, а может, это только вопрос личных пристрастий, но природа, в отличие от людей, сразу же приводила ее в душевное равновесие. Прямо у входа росло большое дерево; одна из его гигантских ветвей угрожающе нависала над скамьей и была такой тяжелой, что ее удерживал железный шнур с закрепленным на нем массивным кольцом. София невольно улыбнулась: казалось, ветка была на поводке.

И девочка стала неспешно прогуливаться по полупустынным аллеям. Кому-то, возможно, было бы боязно бродить вечером по парку, когда вокруг почти никого нет. Но только не Софии. Она чувствовала себя как дома. Сумерки, деревья, мягкое бульканье воды в фонтанах, даже холодный воздух – здесь она чувствовала себя прекрасно.

И София предалась своим странным фантазиям: она думала о том, как столкнется с загадочным мальчиком, что он обязательно узнает ее и широко улыбнется в знак приветствия. Заинтересовавшись чудесным образом девочкой, он заговорит с ней, открыв для себя, что у них очень много общего. А потом, стоя на одной из этих аллей, он сначала положит ей руку на плечо, а потом неожиданно поцелует.

София покраснела. «Идиотка», – вспыхнув, подумала она. У нее не было ни малейшей надежды не только на то, чтобы вызвать в нем хоть какой-то к себе интерес, но даже просто встретить его.

Она поднялась по ступеням беседки и остановилась в ее тени. Это место показалось Софии знакомым, в постройке просматривались все те же стройные и изящные линии, как и у всех предметов в доме профессора, – восемнадцатый век, прямо как у него. Девочка вздохнула. Кто знает, чем он сейчас занимался и думал ли он о Софии, сожалея о том, что не взял ее с собой.

Усевшись на мраморную скамейку, девочка прижала колени к груди и уперлась в них подбородком. Мягкая, едва заметная грусть постепенно пробивала себе дорогу. Потом что-то привлекло ее внимание.

Позади нее на ступенях, что вели к беседке, внезапно столпилась большая стая голубей. Девочке они никогда особо не нравились, поскольку казались грязными, но было весьма странно, что в один миг их оказалось здесь так много.

София встала и, спустившись вниз на пару ступенек, увидела среди птиц черную сгорбленную спину.

София вздрогнула. Она вспомнила, как стала свидетелем внезапного исчезновения старой женщины. Впрочем, и сейчас она так же внезапно появилась из ниоткуда, как и прежде.

Старушка одарила ее грустной беззубой улыбкой.

– Мы снова встретились, – произнесла она.

– Да.

Пожилая женщина шагнула вперед, а София попятилась назад. Сказать по правде, старушка вовсе не выглядела угрожающе, но девочке было страшно. Да и воздух, как ей показалось, внезапно стал еще холоднее.

Старушка протянула Софии пакетик:

– Это для голубей.

София не сразу решилась его взять. Рука женщины была необычайно холодной. Девочка заглянула внутрь: корм для птиц.

Набрав небольшую щепотку, София бросила ее на землю. Голуби с воркованием кинулись к корму; девочка почувствовала биение их крыльев у своих ног.

– Вам тоже нравится одиночество? – спросила София.

Старушка непонимающе посмотрела на девочку.

– Да, я одна… уже давным-давно. И ищу кое-кого… уже давно, – мечтательно пробормотала она.

София вернула пакетик. Внезапно ей очень захотелось уйти.

– Когда она еще была, все было по-другому… Было тепло и светло, – добавила старушка. – Но потом ореховое дерево было срублено, и все кончилось. – Женщина печально посмотрела на землю.

В голове Софии вспыхнула искорка.

– Ореховое дерево?

– Да, да, ореховое дерево. – Лицо старушки оживилось. – Снадобье, снадобье, отнеси меня к ореховому дереву Беневенто, по воде ли, по ветру, невзирая на непогоду эту!Говорила она так, именно так! И она шла туда. Они шли туда.

София собралась с духом.

– Кто они? И кто это она, о ком вы рассказывали мне еще в прошлый раз?

– Колдуньи, или как там их называли. Но она говорила, что они жрицы.

– И где теперь это ореховое дерево?

Софии казалось, что воздух становится еще гуще и с трудом проникает в ее легкие. Шорохи постепенно стихли, не было слышно даже воркования голубей.

– Никто не знает, где оно. Оно было здесь, в Беневенто, но где именно, где… Снадобье, снадобье... – И женщина вновь повторила свой монотонный напев.

София поняла, что больше не сможет ничего от нее добиться. Но хватило и того, что она уже услышала. Не то ли это ореховое дерево, которое приснилось Лидии? Один из голубей сел ей на ботинок, и София испуганно тряхнула ногой. От этого жеста птицы стремительно разлетелись в разные стороны, вынудив девочку инстинктивно закрыть глаза. Когда она открыла их, старушки уже не было.

Вместо нее возле Софии стоял постовой и с интересом смотрел на нее.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

София глубоко вздохнула.

– Да, думаю… что да, – ответила девочка.

– Тебе не следует гулять одной. По вечерам здесь лучше не ходить, – добавил постовой. – Ты что, потерялась?

София стала медленно спускаться со ступенек.

– Нет, нет… я просто прогуливаюсь здесь.

– Тебе лучше отправиться домой. А днем здесь красиво и безопасно.

– Уже ухожу, – поспешно ответила София и помчалась к выходу. Впрочем, она нашла то, что искала.