Текст книги "По дороге на север (СИ)"
Автор книги: Лиана Делиани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Ты сам сказал, что я похожа на сарацинку. И все вокруг принимают меня за еврейку. Так много ли найдется рыцарей, готовых сломать копье за мою честь? – горько улыбнулась девушка.
Рейчел, ты сама не понимаешь, что говоришь. Ты прекрасна, – он нежно дотронулся до ее щеки, – Когда я смотрю на тебя, как сейчас, я жалею, что я простой бродяга. Если бы я был рыцарем, то сражался бы за тебя и никому не отдал.
Он говорил, пристально глядя на Рейчел, и свет, который она видела в его глазах, не позволял ей усомниться в том, что он говорит правду. Девушка замерла, боясь пошевелиться и вздохнуть.
– Я никогда не видел таких глаз. Таких темных, таких красивых, – его пальцы коснулись бархатных дрогнувших ресниц. – Как только заглянул в них, сразу понял, всю жизнь буду помнить, – он мягко улыбнулся, отстраняясь от нее. Рейчел потянулась за его рукой, словно водяная лилия за отливной волной. Она взяла его ладонь в свои ладони, и приблизив к своему лицу, нежно потерлась о нее щекой.
Его взгляд вселял в нее ощущение счастья, не похожее ни на что из испытанного ею прежде. Это ощущение переполняло ее сердце, и, давая ему выход, она поцеловала теплую, сильную руку, ласково касавшуюся ее лица.
Он встал перед ней на колени, совсем близко, и девушка смело взглянула ему в глаза. Тут за его спиной что-то зашипело, и они оба вспомнили о птице, жарившейся на костре.
Они ели молча, но их глаза изредка встречались, и тогда между ними продолжался разговор, в котором слова были излишни. Покончив с трапезой, они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Он раскрыл объятия и принял ее в кольцо своих рук. Они сидели, обнявшись, глядя на догорающие угли костра, пока он не потух окончательно. Рейчел думала о том, как сильно тянет ее к нему, как приятны ей его прикосновения, запах и вкус его кожи. Она тихо заснула, чувствуя, что кольцо его рук возвращает ей тепло и защищенность.
На рассвете они снова двинулись в путь. Иль показался уже к полудню. Двумя часами позже они подходили к воротам. На просьбу Рейчел увидеться с настоятелем, страж насмешливо окинул ее взглядом с головы до ног. Но Рейчел твердым голосом повторила, что ей нужно увидеться с отцом Уилфридом и что у нее важные вести от сэра Статтона, его брата. Страж отослал послушника к настоятелю, и в ожидании ответа Рейчел стояла и слушала, как гулко бьется ее сердце. Девушка понимала, что сейчас, вот-вот закончится что-то очень важное в ее жизни, что-то нежданное и непрошеное, и, тем не менее, бесконечно дорогое, как счастливый сон, который нечаянно сбылся. Ей хотелось обернуться к Джереми, стоявшему за ее спиной, но внутренний голос подсказывал ей, что сказанное им вчера – правда, он всего лишь бродяга, и безумием было бы …
Послушник вернулся в сопровождении монаха, и ворота распахнулись. Рейчел повернулась к Джереми. Она хотела найти какие-нибудь слова, но не могла. Вместо нее сказал он: «Я тут побуду в деревеньке внизу, на всякий случай». Она кивнула, чувствуя мгновенное облегчение, и сделав глубокий вдох, шагнула в темную арку ворот.
Дядя Уилфрид показался Рейчел немного более худым и суровым, нежели ее отец. Глядя на узкое худое лицо дяди, перебирающего четки, Рейчел поведала ему о том, что случилось в Статтоне шесть дней назад. Ее родители, младшие братья и сестры, многие другие обитатели замка были убиты. И виновны в этом ее сводный брат Вильгельм, а также его родственники и ближайшие соседи – сэры Литтоны. Иконописное лицо дяди Уилфрида не выразило никаких эмоций на протяжении ее рассказа. Когда девушка закончила, отец Уилфрид сказал:
– Я уже получил известие о случившемся от Вильгельма. Он утверждает, что твои родители и вся ваша семья погрязла в страшной ереси. Разумеется, он виновен в том, что не прибег в этом случае к помощи церкви. А что касается тебя… ответь мне, к какой вере ты принадлежишь?
Я христианка.
Говоря так, ты имеешь в виду веру своей матери?
Моя мать приняла веру моего отца при вступлении в брак и воспитывала нас в этой вере.
Нам придется проверить истинность твоей веры.
Рейчел склонила голову в знак готовности пройти испытания.
И я буду вынужден послать за Вильгельмом. Он теперь старший в роду, и без него я не могу решить твою судьбу. Это мужской монастырь, и долго находиться здесь ты не можешь.
Аббат несколько раз хлопнул в ладони, вызывая служку.
И последний вопрос. Удалось ли тебе сохранить свою девственность?
Последующие дни были полны странных и мучительных для Рейчел испытаний. С ней беседовали несколько ученых монахов, ее заставляли читать молитвы, проверяя, не собьется ли она, потом читали молитвы над ней, кропили святой водой и требовали поклясться на Библии. Ее переодели в монастырское платье за неимением другого, а деревенская повитуха осмотрела ее и удостоверила, что она девушка. Сама Рейчел словно спала наяву, так равнодушно и покорно она сносила все, что происходило вокруг. Отец Уилфрид больше ни разу не пожелал увидеть племянницу. Ее дни проходили от службы к службе, в ожидании прибытия Вильгельма.
Настал день, когда Рейчел велели переодеться в белое простое платье, привести в порядок волосы и явиться к отцу Уилфриду. В его покоях, кроме самого аббата уже находились Вильгельм и сэры Генрих и Седрик Литтоны. Глаза Рейчел гневно блеснули, при виде этих троих. Девушка встала перед тремя мужчинами, гордо выпрямившись, чувствуя, как непривычно короткие волосы пышными волнами закрывают ее бурно дышащую грудь.
Только взгляните на нее, дядюшка! Да она одержима дьяволом! – воскликнул Вильгельм.
Убийцы, – гневно ответила Рейчел.
Тише! – аббат повелительно вскинул руку, – Племянник, твои обвинения ложны, лучшие знатоки ересей беседовали с этой девушкой и признали, что она чиста.
Она лишь искусно притворялась. Их мать, эта ведьма, обучила свои отродья дьявольским чарам.
Если кто-то здесь и одержим дьяволом, так это ты, отцеубийца, – бросила Рейчел.
Отец Уилфрид спокойно подошел и встал между девушкой и могучей фигурой Вильгельма, нависшей над ней.
Племянник, даже если бы сказанное тобой было правдой, это ничего не меняет. Девушка осталась жива и теперь тебе, как старшему в роду, надлежит о ней позаботиться.
Не беспокойтесь, дядюшка, я о ней позабочусь, – злобно хмыкнул племянник в ответ.
Как давно ты вернулся со Святой земли? – спросил отец Уилфрид, задумчиво перебирая четки.
Год назад, дядюшка.
Тебе хорошо должно быть известно, какие бедствия терпит там наше святое воинство.
Все потому что, те, кто остался здесь, дома, вместо того, чтобы помочь нам, погрязли в ересях…
Ты хочешь сделать положение наших воинов еще более тяжелым?
Мы клялись, что вырвем Святую землю из рук неверных! – с возмущением воскликнул Вильгельм.
Пока что, племянник, своим неразумием ты мешаешь нашей святой борьбе. Или ты забыл, что эта девушка – внучатая племянница Иерусалимского патриарха? Если ты хочешь когда-нибудь вернуться на Святую землю, позаботься, чтоб больше ни один волос не упал с ее головы.
Теперь, когда я стал сэром Статтоном, я могу и не возвращаться в Святую землю, – ответил Вильгельм.
Голубые глаза настоятеля Ильской обители сурово блеснули.
Разумеется, ты можешь остаться здесь, сэр Статтон, вопреки данной тобой рыцарской клятве. И тогда, обещаю, я отлучу тебя от церкви.
Оставшись здесь, я снаряжу в Святую землю отряд. Сто человек будут сражаться вместо одного рыцаря. Я не нарушу своей клятвы. А тамошние христиане – еретики, немногим лучше неверных, – заносчиво произнес Вильгельм.
В год, когда твой отец взял в жены племянницу Иерусалимского патриарха, ее отец, киликийский полководец, выставил трехтысячный отряд местных христиан. Это позволило нашим воинам удержать Крак-де-Шевалье. Местные христиане помогают нам строить наши крепости и оборонять их. Как ты думаешь, что они сделают, когда узнают что их родственница и все ее дети мертвы? Что сделает твоя сотня йеменов, когда все местные христиане повернутся против нас или, того хуже, перейдут на сторону неверных?
Такого не случиться, – смятенно пробормотал Вильгельм.
Такого не случиться, если твоя сестра останется в живых. Ты выдашь ее замуж.
Выдам замуж? Никто не захочет жениться на этом бесовском отродье.
Позволь, Вильгельм, если ты дашь за ней хорошее приданное, я не прочь заполучить этот уголек, – произнес молчавший доселе и внимательно слушавший сэр Генрих Литтон.
При рождении я обещана отцом сэру де Лиллю. Он мой нареченный жених, – с вызовом произнесла Рейчел.
Сэр де Лилль? Насколько я помню, он сейчас в плену у сарацин на Святой земле и родственники отказались платить за него выкуп, – ехидно парировал младший из Литтонов, Седрик.
Какая разница! Не дам я никакого приданного, – огрызнулся Вильгельм.
Племянник, ты дашь девушке приданое, ровно такое же, как дал бы ее отец, – сурово сказал настоятель.
Я дам за ней тысячу золотых монет, не больше, – мрачно ответил Вильгельм.
Друг мой, да за тысячу золотых ее даже в монастырь не примут. Вот пастбища в Доре, они как раз на границе наших владений, и лесные угодья за ними – другое дело.
Обойдешься, – фыркнул сэр Статтон.
Право, Вильгельм, после всех богатств, что я видел в замке, и что достанутся тебе, я прошу сущую безделицу. Я еще очень великодушен, учитывая, что неизвестно где она была все это время, и что с ней могло случиться.
Девушка невинна, ее привел сюда кто-то из крестьян. Вильгельм, ты дашь за ней земли, что просит сэр Литтон.
Ладно, черт вас дери! – выругался тот.
Земли и тысячу золотых, – уточнил старший из Литтонов.
Решено – непререкаемым тоном произнес аббат. – Я совершу обряд венчания нынче вечером.
Я не пойду под венец с убийцей моей семьи. И я требую божьего суда – громко сказала Рейчел, но ни один из мужчин словно и не слышал ее.
Гнев и печаль сковали сердце Рейчел в те короткие часы, что она провела в келье в одиночестве. Ничем не украсила она себя, как подобало бы невесте, даже мысли об этом у нее не возникло.
Трое мужчин, решивших сейчас ее судьбу, были ей равно ненавистны. Сводный брат, так и не простивший отцу второй женитьбы и так люто ненавидевший его новую семью, что не остановился и перед убийством. Его родичи Литтоны, воспитавшие его и день за днем подпитывавшие его ненависть, соучастники его преступления. Они приехали в Статтон, вооруженные до зубов, якобы решать старый земельный спор, а на деле им не терпелось исполнить свои кровожадные планы. И хотя Генрих Литтон с самого начала положил глаз на Рейчел, отец отказал ему, ибо она была обещана другому.
Мысли девушки обратились к сэру де Лиллю, ее нареченному жениху. Она никогда его не видела, а теперь, скорее всего и не увидит. Девушку не столько волновало обязательство, данное отцом, а теперь почти нарушенное, – такое случалось – нет, она понимала, что сэр де Лилль ей не защитник, рассчитывать на него не приходилось. Будь он здесь, в Британии, возможно, он вызвал бы на поединок сэра Литтона, сражался бы с ним и победил. Возможно, он отомстил бы за смерть ее семьи, и алчность Вильгельма, не в последнюю очередь подхлестывавшая его ненависть, осталась бы неутоленной. Возможно… А пока он томится в сарацинском плену, и даже его собственные родственники отказались ему помочь.
Дядя Уилфрид, к которому она бежала, на чью защиту надеялась… Его совесть чиста, он сделал необходимое – убедился в истинности ее веры, сохранил ей жизнь, утихомирил племянника и его родню. Его мудрое решение обеспечило равновесие сторон. И он обрек Рейчел на верную, мучительную, но медленную смерть в Литтоне, среди ненависти и отчаяния. Ему не было до этого дела. Его заботы лежали много выше – в сферах политических и богословских. Его равнодушие было холоднее ненависти, которую питал к девушке ее сводный брат.
Но ведь у Рейчел был еще один дядя – Патриарх Иерусалимский. Где-то далеко, на Святой земле, жили люди, близкие ей по крови. Если бы ей удалось добраться до них… Но, кто знает, как встретит ее другой дядя. Может статься, не лучше Ильского настоятеля. И уж для него она точно будет еретичкой.
Девушка в отчаянии склонила голову. Во всем мире было лишь несколько человек, любивших ее. Они погибли в ту страшную ночь в Статтоне. Как наяву возникли перед ее глазами родные, такие близкие ее сердцу и такие далекие теперь, что она плакала, беззвучно повторяя их имена.
Неслышно пролетели эти часы в окружении призраков. В последний раз ласково прикоснулась к ее волосам мать, доброй улыбкой одарил отец, положив руки на плечи сыновей. Младшие братья весело ей подмигнули, а сестренка обняла за талию и уткнулась лицом в ее платье. Рейчел так явственно это ощутила, что на мгновение замерла, не в силах ни дышать, ни пошевелиться, лишь слезы текли по ее щекам.
Когда за ней пришли, она отерла слезы и оправила платье, незаметно закрепив среди складок на поясе глиняную склянку.
У алтаря ее уже ждали отец Уилфрид, сэры Литтоны и новоявленный сэр Статтон.
Брачный обряд начался. Но когда настала очередь Рейчел произносить супружеские обеты, в храме воцарилось молчание.
Любезная моя дама, вы задерживаете церемонию, – нахмурившись, сказал сэр Генрих.
Я не желаю этого мужчину в мужья. Я отвергаю его, и нет силы, способной заставить меня желать обратного, – звонким голосом произнесла девушка.
Нет силы! Посмотрим, – Вильгельм сделал шаг вперед и с такой силой вывернул руку Рейчел, что та побледнела. Несколько мгновений она молча терпела страшную боль, потом бесшумно осела на плиты пола, потеряв сознание.
Рейчел пришла в себя, когда почувствовала, что ее волокут куда-то. Ее усадили на коня, один из оруженосцев сэра Литтона взял его под уздцы и повел следом за своим господином и сэром Статтоном, скакавшими впереди. Процессия пересекла монастырский двор и выехала за пределы обители. Вдохнув свежего воздуха, Рейчел окончательно пришла в себя и, перемогая боль в правом плече, протянула руку к поводьям.
Любезная женушка, поскольку, по мнению вашего дядюшки, обитель – не место для пирушек и брачных утех, мы будем праздновать в гостеприимном доме обители, что в той деревеньке, – сэр Литтон указал на ряд соломенных крыш, приютившихся у подножья холма.
Ты не муж мне, – ответила Рейчел.
Муж. Брачная церемония завершилась, а не пройдет и пары часов, как мы совершим брак на деле, – плотоядно улыбнулся сэр Генрих.
«Нет уж, свою первую брачную ночь я проведу с любимым», – с вызовом подумала Рейчел, но сдержалась, и вслух не произнесла ничего. Только бы Джереми еще ждал ее. Только бы он никуда не успел уйти, тихонько молила она.
Брачное пиршество, наспех устроенное в гостеприимном доме Ильской обители, были до странности непраздничным. Не было менестрелей, чтобы воспеть красоту невесты и доблесть жениха, не много нашлось и гостей. Несколько рыцарей, остановившихся в Иле на пути в Святую землю, охотно присоединились к новобрачным, они поднимали кубки и пили за здоровье молодых, но больше беседовали с Вильгельмом, которому не терпелось похвастать своими подвигами в благом деле защиты Гроба Господня. Сэр Генрих Литтон молча слушал слишком громкие рассказы шурина и лишь обводил узкими сощуренными глазами зал, подолгу задерживая взгляд на теле своей супруги. Рейчел, ощущая на себе эти раздевающие взгляды, крепко стискивала зубы, и, заставляя себя казаться спокойной, терпеливо ждала, ждала подходящего момента. Младший из Литтонов, Сэдрик, не сводил с нее маленьких злобных глаз, методично поглощая чашу за чашей. Минута, когда молодые отправятся в опочивальню, неумолимо приближалась, но Рейчел все еще не могла ничего сделать. Ее сердце бешено стучало в груди. Всего мгновение, ей нужно всего мгновение, твердила она себе, сжимая глиняную склянку с ядом в руке под пиршественным столом.
Сэр Генрих, наконец, не выдержал, и, схватив девушку за руку, воскликнул:
Пришла пора попробовать на вкус твои губы, дорогая жена.
Он рывком поднял Рейчел на ноги и поцеловал, шаря руками по ее талии. Вот он, единственный и последний шанс, мелькнуло у нее в голове, и, превозмогая желание вырваться из его рук, девушка позволила ему себя целовать, исподволь нащупывая рукой кубок. Когда сэр Литтон наконец выпустил ее, она испуганно оглянулась вокруг, инстинктивно вытирая рукавом губы. Но сэр Седрик уже спал, положив голову на стол, рядом с кубком, приведшим его в столь плачевное состояние. Вильгельм продолжал громогласно расписывать свои подвиги, пара рыцарей внимала ему, а еще двое наполняли свои кубки. Кажется, никто ничего не заметил, пронеслось в голове у Рейчел. Она скосила глаза в сторону сэра Генриха, и увидела, что он снова протянул к ней руку, судя по выражению его глаз, на сей раз, чтобы увести из зала и насладиться прелестями брачной постели. Гибко извернувшись, девушка отступила на шаг, потом взяла свой кубок и повернулась к сэру Литтону.
– Чтож, я умею смиряться перед неизбежным, супруг мой, но позвольте мне выпить за ваше здравие и удалиться первой, как и подобает даме, которую должен посетить супруг, – сказала она и осушила кубок до дна. Поставив его дрожащей рукой на стол, она осмелилась взглянуть на сэра Генриха и увидела, что он, в свою очередь, осушил свой.
Поторопись, жена, ибо мое терпение на исходе, – сказал он, улыбаясь.
На подгибающихся, ватных ногах девушка покинула пиршественный зал в сопровождении одного из оруженосцев, несшего факел перед ней. Она проследовала через длинный коридор, и в след ей неслись шутки и пожелания, неизбежные для таких случаев. Оруженосец довел ее до двери покоя, где ей предстояло провести ночь, и она поспешно захлопнула ее, пытаясь совладать с дрожью, сотрясавшей ее тело. «Если решишь его испробовать, пути назад уже не будет», вспомнила она слова ведьмы, давшей ей зелье. Что ж, пути назад уже нет. Внезапно ее охватил ужас. Что, если снадобье не подействует и сэр Литтон явиться сюда, предъявить свои права на нее?! Нужно бежать как можно скорее. Она подошла к окну и, стараясь не шуметь, распахнула его. Комната располагалась на втором этаже и из открывшегося окна она увидела темный двор и стену соседнего дома. Не теряя больше ни секунды, Рейчел, стащила с постели покрывало, и привязала его через прорези в ставне к окну. Она побоялась рвать его, чтобы удлинить спуск, поскольку за дверью стояли оруженосцы, которые могли услышать треск разрываемой ткани, и глубоко вдохнув воздух, решительным движением взобралась на подоконник. Чувствуя как неровный камень обдирает ей кожу сквозь платье, она несколькими неловкими жестами скользнула вниз и когда покрывало неожиданно кончилось, упала, больно ударившись боком о землю.
Издав глухой стон, девушка осторожно попыталась подняться на ноги. Как быть дальше она не представляла. Где искать Джереми, и как это сделать, не попадаясь никому на глаза? Без него ей далеко не уйти. Ее поймают прежде, чем она успеет заблудиться.
Стиснув зубы, Рейчел осторожно двинулась вдоль стены. Стараясь держаться в тени, отбрасываемой домами и деревьями на освещенную луной землю, она отошла от гостеприимного дома настолько, что звуки пиршества стихли за ее спиной. Рейчел надеялась, что ее отсутствия еще не обнаружили. Об остальном она старалась не думать. Впереди у дома она заметила человеческую фигуру и настороженно замерла. Приглядевшись к фигуре, девушка разглядела светлую бороду и оборванное платье. Похоже было на то, что старик-крестьянин вышел до ветру.
Решившись, Рейчел тихо окликнула его. Тот испуганно обернулся.
Отец, подскажи, не видел ли ты здесь путника по имени Джереми?
Много здесь ходит разных путников. Если б я стал спрашивать их имена…
Молодой парень, невысокий, волосы русые, один. Он должен был прийти недели две назад.
За две недели здесь побывало много путников…
Но, может, кто нанимался в работники… – спросила Рейчел, теряя последнюю надежду.
В работники… Погоди, как же у Старого Джона поселился какой-то батрак. Но уж как его там зовут…
Где его дом?
Выслушав, как пройти к жилищу Старого Джона, Рейчел поблагодарила старика и зашагала дальше, стараясь идти как можно быстрее.
Луна светила ярко, и это делало Рейчел более заметной, но лунный свет в то же время помогал ей ориентироваться. Дом, к которому она подошла, по описанию должен был быть обиталищем Старого Джона. Девушка остановилась, вглядываясь в темные окна, потом заметила рядом с домом сеновал. Если Джереми поселился здесь, она знает, где его искать, подумала Рейчел, вспомнив их первую встречу. Она взобралась на сеновал, но там никого не оказалось. Неужели он не стал меня ждать, с падающим сердцем, подумала девушка. Несколько минут она неподвижно просидела на сеновале, охватив руками колени и глядя в темноту. Дальше медлить было нечего. Она встала, тихо охнув от боли в ребрах и, собравшись с духом, прыгнула вниз.
Приземление было удивительно мягким, чьи-то руки поддержали ее, не дали упасть.
Джереми, – выдохнула девушка, крепко обхватив его за шею.
Вот ты где, – услышала она такой знакомый голос у самого лица.
Ты сказал, что если мне не понравиться в Иле, ты отведешь меня на Святую землю, – прошептала она, прижавшись лбом к его горячей коже в вороте рубахи.
Что сказал, то сказал, – в его голосе были смех и нежность.
Поторопись, кажется, мне очень плохо, – выдохнула девушка, чувствуя как силы оставляют ее.
Рейчел открыла глаза и тут же зажмурилась от яркости солнечного луча, скользнувшего по ее лицу. Лошадь размеренно шагала среди деревьев, и солнечные блики то и дело теплом прикасались к ее коже. Не открывая глаз, она почувствовала, в чьих руках спала в дороге. Она пошевелила головой, устраиваясь поудобнее.
Проснулась? – спросил Джереми.
Угу, – слабо прошептала девушка, не торопясь открывать глаза навстречу реальности. Слишком хорошо было ехать вот так, но мало-помалу воспоминания о предшествовавших событиях становились все отчетливее, вынуждая ее пробудиться.
Где мы? – спросила Рейчел, все еще не размыкая век.
Едем обратным путем от Иля.
Они гонятся за нами?
Никто нас не преследует. Можем сделать привал хоть сейчас, если хочешь.
Почти сразу же они сделали остановку. Рейчел соскользнула с лошади сама, но боль в боку и плече тут же напомнила ей о необходимости быть спокойнее.
Она обернулась и увидела Джереми, отвязывающего сумку с провизией.
Где я взял лошадь и еду, расскажу попозже, – усмехнулся он.
Они неспешно пообедали, и Рейчел задала вопрос, не дававший ей покоя:
Почему они не гонятся за нами?
Им сейчас не до того.
Я убила его?
Да, – коротко ответил Джереми.
А Вильгельм и тот, второй? – проговорила она, скорее обращаясь к себе самой.
Видишь ли, Рейчел, одного из них убил я. Только вот не знаю, твой ли это был брат или кто другой.
Ты? – прошептала Рейчел.
Когда в Иль заявились эти рыцари, я подумал, что дело неладно. Поболтал немного с челядью и понял – точно, те самые, что устроили резню в вашем замке. Ну и наведывался туда по вечерам за новостями. Так и узнал, что замуж тебя выдали… В общем, если б за кого другого, ладно еще, я б повернулся и пошел дальше, ну да не об этом речь. Прокрался незаметно в зал – смотрю – тебя нет нигде, тут этому муженьку твоему как раз заплохело, ну я и понял, что к чему. Пока поднялась суматоха, кинулся в комнату – смотрю, окно нараспашку и покрывало висит. Хотел было за тобой через окно вниз спуститься, далеко-то уйти ты не могла, да тут ворвался этот рыцарь с криками «Рейчел! Дьяволица!». А вместо тебя я стою посреди комнаты. Ну и вышла у нас ссора.
Это был Вильгельм. Второй был слишком пьян, – сказала Рейчел.
Наверное.
Господи, прости нас, – истово прошептала девушка.
Теперь уж точно придется в Святую землю идти грехи замаливать, – смиренно произнес Джереми, – Ну да я все ж не жалею, что сделал это. У таких, как твой брат, много крови на руках. И чем дальше, тем больше.
Он всю жизнь убивал других людей. И не только неверных. Я не жалею о его смерти. И о том, что я сделала с сэром Литтоном, тоже не жалею, пусть даже Господь жестоко покарает меня за это. Я должна была так поступить. Я только жалею, что из-за меня ты взял на душу грех убийства.
Ну, учитывая сколько на моей совести других грехов, в которых ты не повинна…мне уже давно пора отправляться в Святую Землю.
Я не сказала тебе, но в Иерусалиме у меня тоже есть дядя. Быть может он примет нас.
Понятно, – несколько мгновений он молчал, – Что ж, довезу я тебя и к этому дяде.
Они продолжили путешествие. Но, сидя на коне за спиной Джереми, Рейчел остро чувствовала, как после этого разговора, его настроение изменилось. Она даже знала, когда это произошло – лишь только она заговорила о своем дяде. Девушка чувствовала, что знает и причину этому – сердцем догадывалась, что он услышал в ее словах не то, что она хотела сказать. Нежно прижавшись к нему своим телом, обняв его талию, вместо того, чтобы держаться за пояс, она пыталась успокоить его, заставить расслабиться напряженные мышцы. Нет, решение принятое ею в ночь брачного пира в Иле, осталось неизменным. Но он не знал, ни о самом решении, ни о том, что, не смотря ни на что, Рейчел оставалась ему верна.
Когда солнце село, вечерний холод заставил Джереми сделать остановку и развести костер. Рейчел помогла ему собрать хворост и устроить нехитрую трапезу. Все это время девушка болтала без умолку, рассказывая ему свои недолгие жизненные воспоминания, рассказывала о своей семье, жизни в замке и тысяче пустяков, запомнившихся ей с детства. Джереми занимался делом, но слушал, она видела это по тому, как менялось выражение его лица в ходе ее рассказов.
– Теперь понятно, почему у тебя такие черные волосы, – сказал он, подкладывая веток в угасавший костер, поднялся, принес и набросил ей на плечи плотный домотканый шерстяной плащ.
Рейчел закуталась в него, и, глядя на Джереми блестящими темными глазами, сказала:
– Мой дядя так ничем не отблагодарил тебя.
– Ну, это ведь не последний твой дядя. Может, в Иерусалиме мне больше повезет – ответил он с усмешкой.
Я не могу рассчитывать на это, – серьезно сказала девушка, – И неправильно, что кто-то другой должен благодарить тебя, за то, что ты заботился обо мне.
Джереми уселся у костра с неименной травинкой в уголке рта, и внимательно взглянул на нее.
Не за что меня благодарить. Я не сделал ничего такого, чего сам бы не захотел. А то, что я сейчас сказал насчет твоего дяди – просто дурацкая шутка.
У меня ничего нет, чтобы вознаградить тебя, – сказала Рейчел, опустив глаза. Потом она подняла ресницы и придвинулась к нему. – Только это.
Она осторожно вытянула травинку из уголка его губ, взяла его голову в свои руки и поцеловала. Ее сердце громко и часто стучало. Этот поцелуй напомнил ей о первом, у реки, но, на сей раз, не было оснований для чувства тревоги. Она всецело отдалась своим ощущениям, порождаемым прикосновениями его прохладных губ, горячим дыханием. Этот поцелуй дал ей больше, чем телесное наслаждение. Ее душа вслед за телом наполнилась счастьем, исчезли все страхи и волнения, всем своим существом, духом и телом, она ощутила, что быть с Джереми, целовать его, позволять ему прикасаться к ней – хорошо, более того, правильно. Это легко и естественно – быть с ним. То, как он целовал ее, неторопливо, со знанием дела, наслаждаясь и даря наслаждение ей, сделало Рейчел смелой, заставляя забыть все страхи, тревожившие ее накануне брачной ночи.
Теплые, шершавые пальцы Джереми легли на ее шею, легко погладили мочку уха. В его глазах были нежность и улыбка.
Не своди меня с ума, потом сама будешь жалеть об этом, – сказал он.
Я не делаю ничего, чего сама бы не хотела, – прошептала она, повторяя его слова и удивляясь, каким низким ей вдруг показался собственный голос.
Его глаза были совсем близко, улыбающиеся губы притягивали ее, манили вновь вкусить запретный плод. Рейчел провела рукой по мужской груди, наслаждаясь ощущением живого тепла его тела.
Придется нам здесь задержаться, – сказал он, положив руку поверх ее ладони. Легкое движение навстречу – и их пальцы переплелись.
Почему? – спросила Рейчел, улыбаясь у самых его губ.
Потому что, утром и в ближайшие несколько дней ты не сможешь сидеть в седле, поверь мне, – ответил он, увлекая девушку на упавший с ее плеч плащ.
