Текст книги "Любовь, проверенная временем"

Автор книги: Ли Майклс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 2

Голос Пейдж так звенел от напряжения, что сорвись он – Остин бы ничуть не удивился.

– Семь, – подтвердила она. – Почти семь с момента официального развода.

– Правда? – он говорил намеренно лениво. Как летит время!

– Когда весело живется, ты хотел сказать?

Он прошелся по кухне и присел на край высокого стула. Это было не только удобнее, но и на безопасном расстоянии от стола, где Пейдж ставила цветы.

Она не очень-то изменилась со времени их последней встречи. Ничуть не постарела. Только лицо слегка осунулось, чуть обозначились высокие скулы. А может, дело просто в прическе – как никогда, короткой.

Как это похоже на Пейдж, подумал он, с ее почти пуританской, практичной жилкой. Стараясь быть привлекательной и женственной, Пейдж никогда не стремилась выглядеть шикарно."

Остин чуть не рассмеялся, подумав, как мало этим сказано. Ведь на самом деде она старательно. избегала этого.

Да, она все та же прежняя Пейдж…

Он тут же оборвал себя. Это уже не та Пейдж, уверял он себя. Она, вероятно, еще больше утвердилась в своих взглядах – не надо упускать это из виду.

Она воткнула еще одну хризантему в кружку.

– Мне следовало ожидать, что тебе не составит труда вспомнить дату нашего развода.

Остин нахмурился.

– Я не отмечаю это событие, если тебя это интересует.

– Нет, конечно. Нет и речи о том, что развод сам по себе столь важен для тебя, чтобы помнить о нем.

Она стала саркастичней, размышлял Остин, более сдержанной, "уда тоньше. И все же ее слова задели его за живое.

– Но ты наверняка вспомнишь, сколько лет твоей дочери, – любезным тоном продолжила Пейдж, и когда ты познакомился с ее матерью. А отсюда легко припомнить…

– Как долго я оставался свободен. Понятно, куда ты клонишь. Если мы развелись около семи лет назад, а Дженнифер скоро будет шесть… Ты совершенно права, Пейдж, – сказал он. – Почти тогда же, когда ты подала на развод.

Он увидел, что она едва заметно вздрогнула.

– Ты завидуешь тому, что я в отличие от тебя добился успеха в жизни?

– Конечно, нет. Да и с чего ты взял, что я погрязла в рутине?

– Начнем хотя бы с твоей фамилии, – сказал он. Управдом назвала тебя мисс Макдермот – как ты и требовала в заявлении на развод, когда тебе надоело быть Пейдж Уивер.

Она вздернула подбородок.

– Что ж, я не вышла замуж во второй раз. Жизнь меня хотя бы чему-то научила.

– Что ты этим хочешь сказать? Что меня – нет?

– Ну, а какой еще может быть вывод? Ты связался с женщиной после разочарования в любви…

Он взял яблоко из миски на столе и потер его о рукав.

– Ты не лишена интуиции, насколько я могу судить.

– Если речь о том, что ты ошибся в выборе, то в том нет моей вины.

– Я говорю о твоем предположении, что я был разочарован в любви к тебе, – мягко проговорил он, наблюдая со злорадством, что стрела попала в цель: в ее больших карих глазах вспыхнуло раздражение.

– Брось, Остин. Даже неудачные браки – особенно неудачные – имеют последствия. Люди способны на безумные поступки, как бы они ни жаждали свободы.

– Можно подумать, ты сама прошла это. И какие же безрассудства ты совершила?

– Никаких, – отрезала она.

Остин печально покачал головой.

– Какая жалость – так зажать свои чувства, что позабылось, как изливать душу!

– От твоих нападок суть дела не меняется. Обстоятельства твоей жизни ясны: ты здесь с ребенком, а ее мать – ты знаешь, где она?

Он ответил, криво усмехнувшись:

– У меня нет адреса.

– Я хотя бы извлекла урок из прошлого.

– Вот как… Кстати, как твоя мама?

Пейдж насторожилась.

– Прекрасно.

– Все так же упивается своими болячками?

– Ее болезнь – не выдумка.

– Очень уж она драматизирует ее.

– И с чего это тебе взбрело в голову, будто мне важно, что ты думаешь о моей маме?

– Меня тоже не интересуют твои суждения обо мне.

Она тотчас же закрыла глаза, и он заметил, как изменилось на миг ее лицо, словно замечание больно кольнуло ее,.

– 'Ну, не ирония ли судьбы, – проговорил он задумчиво, – что женщина, не пожелавшая быть моей женой, нанимается ко мне вести домашнее хозяйство?

– Ненадолго. – Пейдж вытерла стол и отодвинула кружку с цветами в сторону. – В духовке стоит запеканка с курицей, салат в холодильнике. Можешь не волноваться, там только полезные продукты – «Жене напрокат» недоставало только обвинений в пищевом отравлении.

Дженнифер проскакала по вестибюлю и бросилась к отцу.

– Совсем как моя прежняя комната!

Остин встретился взглядом с Пейдж.

– Спасибо, – с трудом выговорил он.

Она пожала плечами.

– Это Сабрина постаралась. Продукты по твоему списку закуплены. А теперь, когда все сделано, я не стану вам мешать. – Она прошла мимо него и взяла пальто со стула. – До свидания, Дженнифер. – Ее голос смягчился. – Надеюсь, тебе понравится в Денвере, несмотря на холод.

Остин даже не заметил, как она вышла.

Дженнифер неотрывно смотрела ей вслед.

– Почему она ушла?

– Наверно, у нее много неотложных дел.

– А почему она говорила так, будто больше не придет?

– Может, ей не хочется.

– Ты, видно, ей не понравился, – констатировала девочка.

Не по летам зрелые суждения Дженнифер не раз изумляли Остина. В свои пять она была на редкость наблюдательной.

Что ж, он и правда сделал немало промашек в жизни, но не все, что он делал после их развода, заслуживает порицания.

Дженнифер, например, никак не назовешь ошибкой.

И как только, печально спрашивала себя Пейдж, угораздило ее втянуться в этот бредовый спор? Почему она вообще позволила себе высказываться? И как это она умудрилась подставить себя под его язвительное замечание, будто ему плевать на то, что она думает о нем?

Можно было просто не вступать в разговор.

Хранить холодное молчание. Или хотя бы не заводить разговор о матери Дженнифер.

Но нет – ее так и подмывало держаться мегерой.

Правда, не без причины: Остин, надо полагать, связался с этой женщиной, не дав чернилам просохнуть на бракоразводном свидетельстве, раз у него почти шестилетняя дочь. Но Пейдж даже и не подозревала о сопернице; видно, он вел себя очень осмотрительно, строго охраняя свою двойную жизнь.

«Если продолжить в том же духе, – произнесла она вслух, – можно просто свихнуться из-за того, что случилось много лет назад и уже неважно. Довольно!»

Она глубоко вздохнула и попыталась выбросить проблемы из головы, направляя свой «минивэн» в гущу движения в час пик.

По крайней мере, первая и самая трудная встреча уже позади. И Остин постарается всячески избегать других встреч.

Зазвонил сотовый телефон, и она воспользовалась красным светом светофора, чтобы достать его из сумки.

– Когда ты выезжаешь от Остина? – спросила Сабрина.

– Я уже еду домой. В чем дело?

– Можешь остановиться у дома Калеба? Это почти по пути.

– Меня мама ждет.

– Всего пятнадцать минут, – уговаривала Сабрина. – Я забрала домой платье для подружки невесты, прикинув, что тебе не выкроить время для примерки, разве что в часы работы.

Пейдж попыталась подавить вздох. Сейчас, когда ей все еще было плохо от слов Остина, не хотелось никого видеть. Хотелось просто домой и…

И не встречаться с мамой, подумалось ей. Можно только порадоваться отсрочке перед тем, как предстать перед всевидящим оком Эйлин. По сравнению с ней Сабрина – как бы проницательна она ни была – просто близорука.

– Ладно! Скоро буду.

– Отлично. Мне в любом случае нужно поговорить с тобой, – уже серьезнее произнесла Сабрина.

Пейдж ненадолго забыла о собственных проблемах.

– Дело ведь не в Калебе? Вы ведь не поссорились?

– Ну, это уже не считается. Это наше любимое занятие, – с прежней веселостью ответила Сабрина. – Дело в маме.

– Опять?

– Ты, верно, хотела сказать «все еще». Расскажу, когда приедешь.

Когда Пейдж припарковывала машину перед трехэтажным особняком в георгианском стиле, принадлежавшем Калебу Тэннеру, Сабрина открыла дверь, окликнула подругу и начала от нечего делать обдирать отставшую от стен краску у входной двери.

– Когда-нибудь этот особняк вновь приобретет должный вид, – сказала Пейдж, поднимаясь по ступеням. – С твоим-то вкусом и деньгами Калеба вы горы свернете – Жаль только, что хорошая погода не продается, чтобы работать над внешней отделкой и зимой, – заметила Сабрина. Она провела Пейдж в недавно отделанную гостиную и вынула пакет с платьем из шкафа. – Оставим разговор на потом, – заявила она. Начнем с главного.

Платье было из малинового шелка с маленьким турнюром. Это была одна из самых красивых и непрактичных вещей, которые доводилось видеть Пейдж.

– Потрясающе, – сказала она, повернувшись к зеркалу и поправив ворот, пока Сабрина застегивала длинный ряд пуговок на спине. – Только не говори, что Кэсси пришла в восторг от цвета. С ее рыжими волосами…

– На ней будет сиренево-голубое, но в этом же стиле, – рассеянно отозвалась та.

Пейдж пристально взглянула на нее.

– Так что затевает твоя мама?

– Она пригласила кузину и подругу, с которой я не виделась лет десять, быть моими подружками на свадьбе.

– Как заботливо с ее стороны.

– Еще бы! Но это не все. Она пригласила их, даже не удосужившись предупредить меня. Я узнала это от старой подруги, позвонившей, чтобы сказать, что она в восторге от приглашения на свадьбу, и узнать, когда можно забрать платье.

– И что ты думаешь делать? Подыскивать шаферов, чтобы всех было поровну?

Сабрина покачала головой.

– Об этом и речи быть не может. Калеба и так раздражает вся эта суета. Две подружки, два шафера – это предел для него.

– Ну, если тебя интересует, не уступлю ли я эту роль другой ради поддержания мира…

Пейдж провела рукой по гладкому тяжелому шелку, раздумывая о примирении Сабрины с родителями, которые уже однажды отказывались от дочери. Прошло так мало времени, и все легко было разрушить. И хотя мать Сабрины перешла от помощи к руководству – все же это ее мама, в конце концов.

Пейдж продолжила, полуобернувшись:

– Меня ведь не надо просить, Сабрина, я не обижусь, и Кэсси, думаю, тоже. Еще не поздно переделать платья, если…

У Сабрины расширились глаза.

– Мне бы и в голову это не пришло! Вы с Кэсси мои лучшие друзья; если вас не будет рядом со мной на церемонии, то мне и свадьба будет не в свадьбу.

– Хорошо, когда тебя ценят, – весело отозвалась Пейдж, хотя душа ее затрепетала. Какое счастье, что у нее такие друзья! – И что ты думаешь делать?

Объяснить, что произошло недоразумение, и поговорить с мамой?

– Думаешь, я не пробовала? Мама расплакалась и сказала, что хотела всего лишь помочь, – вздохнула Сабрина. – Со страхом думаю, куда заведет ее желание помочь.

Стук в дверь прервал ее, и она отправилась открывать.

Пейдж прошлась туда и обратно перед длинным зеркалом, любуясь переливами ткани.

Сабрина вернулась с сияющими глазами.

– Просто замечательно, – сказала она, – что я зазвала тебя сегодня. Остин уже приехал – ты, должно быть, не дождалась его.

– По правде говоря… – начала Пейдж.

– Он ждет внизу – заглянул, чтобы поздороваться. Как любезно с его стороны нанести визит вежливости в день приезда. Быстренько переоденься, чтобы спуститься и познакомиться с ним.

– Сабрина, я… – у Пейдж, казалось, перехватило горло.

– Хотя не стоит переодеваться. – Сабрина схватила ее за руку. – Пойдем прямо так.

– Не могу, – решительно сказала Пейдж.

– Но почему? Из-за платья? Это только Калебу нельзя видеть мое свадебное платье до церемонии он, кажется, я не все пуговки застегнула. Повернись, я закончу.

Пейдж не шелохнулась.

– Почему тебе так хочется, чтобы я встретилась с Остином? И прямо сейчас?

У Сабрины вспыхнули искорки в глазах.

– Тебе надо познакомиться с Остином. Если «Жена напрокат» будет все так же обслуживать служащих «Тэннер электроникс», нам не помешает быть в дружеских отношениях с новым главным администратором.

Пейдж прикусила губу. Что тут возразишь? И поздновато пускаться в объяснения, что не далее, как сегодня, ее отношения с Остином Уивером были отнюдь не дружескими, ибо она то и дело срывалась на яростные нападки, – что уж говорить об их предыстории!

– Ладно, – сказала она наконец. – Спущусь. Но сначала переоденусь. Не могу же я разгуливать в этом элегантном платье без особого повода.

И я буду переодеваться сколько мне заблагорассудится, утешила себя Пейдж. Может, Сабрина упомянет, что Пейдж наверху, и Остин поспешит убраться.

Но Пейдж и впрямь не везло. Либо Сабрина не упомянула о подружке, либо Остину не удалось найти благовидный предлог, чтобы откланяться, потому что, спустившись, Пейдж услышала голоса в гостиной. И без труда узнала низкие обертоны Остина и высокие – Дженнифер.

И с чего это она решила, что он сбежит от неловкости, узнав, что она вот-вот появится?

Брось и думать, что ты для него что-нибудь значишь, приказала она себе.

Он ведь сам сказал сегодня напрямик, что преуспел в жизни, едва коснувшись при этом такого незначительного события, как развод. И даже если Пейдж и была когда-то действительно дорога Остину – что, исходя из фактов, кажется все более сомнительным, – то это давно уже не так.

Как и он уже не играет в ее жизни никакой роли. Она дала промашку, позволив себе так серьезно отнестись к прошлому, расшуметься из-за того, что уже не имеет значения. Теперь, когда она поняла это, можно держаться так же безразлично с Остином, как и он с ней.

Она помешкала в дверях, обозревая представшую взору картину. Остин сидел на кушетке спиной к ней, а Дженнифер прильнула к отцу.

Понимая, что не поздно и отступить, Пейдж все же заставила себя войти.

Сабрина передала Остину чашку и спросила:

– Вы, конечно же, побывали в апартаментах как вам понравилось?

– Очень мило. Насколько я понимаю, это вас должна благодарить Дженнифер за то, что ее комната в точности похожа на прежнюю в Атланте.

– Правда? – искренне удивилась Сабрина. – Я старалась. Конечно же, помогли снимки, которые вы переслали по факсу.

– Но я не достаю до крючков, – призналась Дженнифер.

Сабрина нахмурилась.

– Я и не подумала об этом! Может, потому, что у меня нет своих маленьких девочек.

– Мне бы хотелось попросить вас подогнать все в квартире так, чтобы было удобно ребенку. «Жена напрокат» занимается этим?

– Конечно. Устраиваясь поудобнее с чашкой кофе в руках, Сабрина заметила Пейдж в дверях и сказала, подмигнув:

– Это в ведении Пейдж. Мы с Кэсси совершенно беспомощны в обращении с молотком, дрелью и отверткой. Входи, Пейдж, я хочу представить тебя.

Остин взглянул через плечо, поставил чашку и поднялся. Ни намека на то, что они знакомы, ни признака раздражения или удивления. Она догадалась, что он явно ждал от нее подсказки, как вести себя дальше.

Она сделала шаг и подала руку. Сабрина с удовольствием наблюдала за ними. Пейдж, раздосадованная, тихо шепнула ей:

– Порой я дивлюсь, на что ты вообще годишься, Сабрина Сондерс!

– Разве не ясно? – весело парировала Сабрина. Моя сфера – отношения между людьми.

Не дав ей продолжить, Дженнифер перегнулась через спинку кушетки к Пейдж и весело сказала:

– Привет. Я забыла, как тебя зовут, ну не бестолковая?

Пейдж заметила, – как поднялись в изумлении брови Сабрины.

– А знаешь что? – увлеченно продолжила малышка. – Папа сказал, что я тебя, наверно, больше не увижу.

Пейдж показалось, что на лице Остина мелькнуло раздражение.

Заявление Дженнифер было любопытно по ряду причин. Во-первых, ребенок принял слова отца всерьез, раз повторил их. Он первым делом объяснил ей это, а значит, Остин намерен избегать встреч. А самое главное – ему было явно неудобно, что дочь заговорила об этом.

– Как, вы знакомы? – удивлению Сабрины не было предела.

– Мы уже встречались, – пояснила Пейдж, стараясь говорить как можно непринужденнее. – Я уже уходила, когда прибыли мистер Уивер и Дженнифер. – Она подала ребенку руку. – Пожмем руки?

Мне и в голову не придет потрепать тебя по головке.

Дженнифер хихикнула.

– Она опять пыталась, когда мы шли сюда. Это потому, что папа…

– Очень устал от дальней дороги, – постарался утихомирить ее Остин. – И нам пора идти. Поблагодари мисс Сондерс за свою комнату, Дженнифер.

– Она замечательная, – послушно ответила девочка. – Мне не хотелось уезжать из старой, потому что мама устроила ее для меня, до того как умерла.

У меня нет адреса, сказал Остин. Пейдж показалось, что он издевается. И только теперь она уловила боль за дерзкими словами.

И почему ей не пришло в голову, что мать Дженнифер могла умереть? Почему она так легкомысленно решила, что их отношения завершились разводом?

Да потому, корила она себя, что он разошелся с тобой – и тебе хотелось считать, что он не может быть преданным другой…

Пейдж пыталась поймать его взгляд, но. Остин смотрел только на Сабрину, лишь кивнув Пейдж перед уходом.

– И мне пора, – услышала Пейдж свой голос.

Остин остановился, замешкавшись на какой-то миг, но быстро скрыл смущение, так что она усомнилась, не померещилось ли ей. Но когда он придержал для нее дверь, она заметила, что его глаза опасно поблескивают.

– Надеюсь, у тебя не сложилось ложное впечатление, – резко сказала она, спускаясь по ступеням с крыльца и выходя па покрытую гравием подъездную дорогу. – Мне бы не хотелось оказаться в одном ряду с управдомом «Аспен тауэрс», так ищущей повод приклеиться к тебе. Мне просто хотелось извиниться.

– За что?

– За предположение… – она поздно спохватилась, что рядом еще один – и очень любопытный – слушатель, и постаралась говорить завуалировано:

– Я как-то не подумала, что дело вовсе не в разводе. Почему же ты не поправил меня?

Остин пожал плечами.

– Думаю, это неважно.

Речь, конечно же, шла не о смерти жены. И поскольку было ясно, что он подразумевает, Пейдж подумала с раздражением, что можно было просто высказаться напрямик. Неважно, что ты думаешь обо мне.

Ей стало неловко.

– Может, нам следует обсудить, как быть с прошлым?

– Нашим общим прошлым? Не кажется ли тебе, что поздновато? Похоже, ты сделала свой выбор, обратившись ко мне «мистер Уивер».

– Думаю, да. – Она помедлила у машины, поигрывая ключами. – И все равно – извини.

Остин шел к «ягуару», стоявшему за ее машиной, потом повернулся, чтобы взглянуть на бывшую жену.

– Думаю, это не мое дело, – сказал он наконец, но почему ты никому ничего не рассказала?

– Для моих партнерш это не так важно.

– Правда? – Он открыл заднюю дверцу для Дженнифер. – Любопытно.

– Не понимаю, о чем ты.

– Если то, что мы были когда-то женаты, не имеет значения, то почему же ты предпочитаешь хранить это в тайне?

Глава 3

Когда Пейдж вошла в дом, задержавшись в дверях, чтобы повесить ключи от машины на крючок, мать была на кухне и помешивала что-то в кастрюльке на плите.

Мерцающие отсветы с экрана телевизора отразились на хромовой рамке инвалидной коляски Эйлин, когда та поворачивалась к дочери.

– Ты так торопилась вынести мусор утром, Пейдж, что опять оставила молоко на верхней полке холодильника. Ты же знаешь, что мне не дотянуться.

Привет, дорогая. Как прошел день? У тебя озабоченный вид.

Да, мама. Опять заявился Остин Уивер. Ты помнишь Остина? Мужчину, которого, как мне казалось, я любила?

Пейдж подавила горькое чувство. Такому разговору, видно, не бывать. Порой ей трудно было вспомнить, какой была Эйлин до того, как подтачивающая силы болезнь сделала ее сварливой и недовольной всем на свете.

– Извини, мама.

Еще удивительно, подумала Пейдж, что в том смятении, в каком она пребывала утром – зная, что придется провести весь день среди вещей Остина в его новом доме, – она не сунула мусор в холодильник, а молоко не вылила в раковину.

– Из-за твоего легкомыслия мне пришлось есть сухую овсянку.

– Линда из дома по соседству наверняка с радостью помогла бы тебе.

– Ты же знаешь, как мне неприятно просить кого бы то ни было об одолжении, – заявила Эйлин. Сделанного не вернешь, и ни к чему говорить об этом. И о чем это таком важном ты думала утром, хотелось бы мне знать?

Пейдж взяла со стола стопку сообщений.

– О предстоящем напряженном дне.

– Так, видно, и было. Ты пришла поздно.

– Я заезжала примерить платье к свадьбе Сабрины.

Эйлин покачала головой.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты вращалась в их кругу.

– Она одна из моих лучших подруг. И гостей будет совсем немного: Сабрина задумала скромную свадебную церемонию. Безо всяких там слонов, укротителей тигров, «сахарной ваты» и цилиндров с блестками – даю слово.

Эйлин фыркнула.

– Ты не принесла платье домой. Решила показать мне в последний момент, когда поздно будет возражать?

– Нет, я просто забыла его.

Пейдж бегло просмотрела листочки. В основном просьбы от клиентов «Жены напрокат» выполнить поручения и мелкую работу. В стопке нет ничего срочного; появись срочный заказ, Эйлин тотчас сообщила бы кому-нибудь из партнеров.

Эйлин глянула на дочь пристальней.

– Забыла? Думаю, оно из магазина дамского белья, который Сабрина так обожает. Ты явно смотрелась бы куда приличней в купальном костюме.

Пейдж начала сортировать сообщения.

– Спасибо, что так хорошо поработала на телефоне.

Эйлин пожала плечами.

– Чем еще мне заняться? Тот надоеда опять звонил.

– Кто-то балуется по телефону?

– Можно и так сказать. Я говорю о Бене Оркуте.

Его сообщение там где-то.

– Полагаю, опять надо мыть посуду, – вздохнула Пейдж. – Порой я жалею, что он понял буквально слова Сабрины почаще вызывать нас, а не складировать горой грязную посуду.

– Согласись, – фыркнула Эйлин, – было бы лучше, если бы Сабрина научила его мыть посуду, но ей не хватит на это деловитости. У вас столько клиентов, что можно обойтись и без него.

– Он все равно остался бы клиентом. Просто нашел бы другой повод позвонить. Он одинок, в этом все дело.

– Большинство мужчин не умеют развлекаться.

Не говоря уже о том, чтобы позаботиться о себе.

Твой отец, к примеру…

Пейдж умело перевела разговор на другую тему:

– Не разберу, что здесь написано. Сообщение от Кэрол Форбс – какую ей бумагу надо? Речь об обоях?

– Нет, выпуск денверской «Пост» со статьей о ее племяннике.

– Да, верно. Вот и дата. Если ты не против, мама, мы могли бы опять привлечь тебя для работы на телефоне. Кэсси будет наряжать завтра елки клиентам, а мне придется заняться подготовкой праздничной вечеринки для сотрудников «Тэннер».

Эйлин пожала плечами.

– Мне и вправду больше нечем заняться, пока сижу и дожидаюсь тебя.

Пейдж отметила про себя, что не стоит испытывать угрызения совести из-за намека матери.

– Мне подумалось, не выбрать ли елку и нам в выходные?

– Какой смысл? Я не очень люблю Рождество, да и тебя праздники выматывают. Затея того не стоит.

Пейдж глубоко вздохнула.

– Рождество – мой любимый праздник.

– Знаю, – сухо заметила Эйлин. – В далеком прошлом. Ты ведь не думаешь наладить отношения с Остином? Ведь он вернулся!

Пейдж вздрогнула.

– Как ты узнала… – она прикусила язык, но было поздно.

Эйлин, похоже, позабавила ее реакция.

– Я видела сюжет о его назначении на канале новостей бизнеса. Ведь ты и не думала сообщать мне о том, что он вернулся в Денвер?

– Мне показалось, тебе это не очень-то интересно, – сухо произнесла Пейдж.

– Как же не интересоваться человеком, который использовал мою дочь в своих целях, а потом бросил? Ты ведь не лелеешь глупых надежд?

– Вернуть его? Конечно, нет.

– Вот и замечательно, – с удовлетворением проговорила Эйлин. – Ведь из этого ничего не получится. Если же вместо розовых романтических мечтаний ты думаешь хоть как-то отомстить за то, как он обошелся с тобой, – что ж, думаю, тебе и это не по силам.

Бездумно брошенное матерью предположение, что она потерпит фиаско – что ей не хватает привлекательности, женственности и ума, – задело Пейдж за живое. Так ей не вернуть Остина? И не найти, как поквитаться с ним за то, что бросил ее?

Или что еще лучше – добиться и того, и другого?

Пейдж уже готова была принять вызов – не для того, чтобы поставить Остина на место, а чтобы доказать, что мать ошибается.

Только это так по-детски, спохватилась она.

Остин бывал в кабинетах «Тэннер электроникс» всего раз, да и то просто прогулялся, присматриваясь, стоит ли принимать предложение, и рядом неизменно был Калеб Тэннер. Пришла пора разобраться в людях, работе и окружении без посторонних подсказок и вмешательств, решил он.

Итак, войдя в вестибюль атриума со стеклянным потолком, Остин не сразу направился в административное крыло, а прошелся по коридорам, заглядывая в маленькие кабинеты и конференц-залы, рассматривая экраны компьютеров и прислушиваясь к разговорам.

«Тэннер» была компанией молодой, с узким кругом сотрудников и доверительной атмосферой.

Сейчас она переживала муки роста. Остин знал это еще до того, как решил здесь работать, потому-то предложение Калеба так его и заинтересовало. Его манила перспектива достичь процветания и прочного положения фирмы.

Оказавшись наконец у кабинета Калеба, Остин вдруг нахмурился. В приемной не было секретаря как и в первый раз, припомнил он, – а потому он прошел к открытой двери кабинета и тихо постучал.

Калеб, стоя спиной к двери, склонился над некогда блестящей поверхностью тикового стола с разобранными деталями какого-то электронного устройства и, насвистывая, изучал их. Он повернулся на стук с изумленным видом.

– Не ожидал увидеть тебя до понедельника. Калеб протянул руку.

– Утром записал Дженнифер в школу, а раз ей захотелось остаться и поучиться, решил начать осваиваться.

– Сабрина сказала, что ты заходил вчера, но я решил, что ты будешь устраиваться до конца недели.

– И я так думал, – сказал Остин. – Но почти все сделано. Твоя «Жена напрокат» творит чудеса. , – Не моя, – поправил Калеб. – По крайней мере, не вся моя. Думаю, мне придется отвечать только за Сабрину, раз уж женюсь на ней через пару недель. Но что до двух других…

– Занятное предприятие, – сказал Остин. – Я говорю о «Жене напрокат». Что побудило их этим заняться?

– Это Пейдж придумала. Ты знаком с ней?

Остин кивнул. Он гадал, как отреагировал бы Калеб, узнай, как давно и близко он знаком с Пейдж. Но он отрезал себе дорогу вчера. Пейдж ввела всех в заблуждение – не солгала, нет, но не стала открывать всю правду, – и не поправив ее сразу, он, по сути, пообещал молчать.

Может, так и лучше. Ведь их брак был таким недолгим…

– Ей нужна была работа с гибким графиком, пояснил Калеб, – чтобы присматривать за больной мамой, потому она и создала фирму, приняв вскоре на работу еще двух сотрудников. Что ты думаешь о «Тэннер» теперь, когда ты с нами? Перво-наперво надо подготовить для тебя кабинет. Я думал перебраться отсюда за выходные, чтобы к понедельнику этот первоклассный стол был свободен, но ты опередил меня.

Разбросанные по столу электронные устройства не дали Остину рассмотреть его целиком, но и то малое, что он увидел, было испещрено глубокими царапинами. Стол из тика, подумал он, когда-то был и вправду первоклассным, но сейчас похож на скамейку в парке.

– Спасибо, но мне не хотелось бы выдворять председателя правления из кабинета, к которому он привык. Я видел здесь пару комнат, которые меня бы вполне устроили.

Калеб улыбнулся.

– Не беспокойся, мне и самому не терпелось выбраться отсюда. Я лишь вывезу свои вещи, после чего ты сможешь устроиться рядом с апартаментами управляющего и приступить к работе.

Напротив, подумал Остин; вывезти все из кабинета Калеба – изрядная работенка: повсюду разбросаны коробки, книги и бумаги, не говоря уже об электронных устройствах и деталях к ним. И этот хлам может оказаться не самым худшим из того, что достанется от Калеба, предчувствовал Остин.

Например, секретарь.

– Я, пожалуй, найму своего секретаря, Калеб, решительно сказал он. – Новый человек, соображения личной преданности и все такое.

Калеб нахмурился.

– О чем ты? А, ты думал, что я оставляю тебе своего? Да у меня его и не было никогда!

Теперь хотя бы понятно, почему здесь такой развал.

– Ясно. Что ж, даже поиски секретаря – не первоочередное дело. Главное – безопасность.

У Калеба изумленно взметнулись брови.

– Ты имеешь в виду новые замки и охранников вокруг здания?

– И кое-что еще. Если пока не было утечки информации, так это дело случая.

– У меня надежные люди.

– Что говорить об этом, когда посторонний может свободно бродить по коридорам, пока офис не опустеет, а потом изучит спецификации, все еще оставшиеся на экране компьютера.

– Речь идет о промышленном шпионаже? Не преувеличивай! Постороннего здесь мигом вычислят.

– Однако я уже пару часов брожу по коридорам, и никто не остановил меня или хотя бы спросил, куда я направляюсь.

Калеб пожал плечами.

– Может, знают, что ты свой.

– Скорее, меня просто не замечают.

Остин уловил легкое движение в приемной и, заподозрив неладное, пошел выяснять. Если в комнате никого нет, то кто же подслушивает под дверью?

Он выскочил в приемную и остановился как вкопанный при виде Пейдж, пристраивающей тарелку на место промокательной бумаги.

– Что ты здесь делаешь? – прозвучало резче, чем Остину того хотелось.

– Выполняю свою работу, – отрывисто бросила она. – Принесла Калебу заказанное печенье. Я принесла бы тарелку прямо в его кабинет, потому что он любит, когда оно еще теплое, но, услышав голоса, решила не мешать. – Ее взгляд скользнул по нему без видимого интереса. – А ты не теряешь времени, вживаясь в роль, Остин.

– Что ты имеешь в виду?

– Начальствуешь. Мне бы и в голову не пришло, что ты так быстро займешь кабинет Калеба, но раз уж так – не скажешь ли мне, куда отнести печенье?

Калеб, все так же удобно восседая в своем кресле, крикнул:

– Входи, Пейдж. Я еще не перебрался, а печенье придаст мне сил, которых явно потребует переезд.

Она подхватила тарелку.

Остин, несколько смущенный, пошел следом и, не зная, чем заняться, изучал колыхание ее юбки.

Она была длинной, чуть открывающей изящные икры и лодыжки, и он знал наверняка, что Пейдж она показалась скромной и слегка старомодной, иначе бы бывшая жена не купила ее. Но она явно не потрудилась присмотреться, как выглядит сзади. Тонкая шерсть приятно обхватывала фигуру, подчеркивая изящные бедра.

Память услужливо напомнила ему, какое у Пейдж гибкое тело…

Он резко оборвал себя, подумав, что ему некогда, да и неинтересно вспоминать о том, как выглядит теперь Пейдж Макдермот без одежды.

Но едва ли она так уж изменилась…

Калеб взял тарелку и с удовольствием вдохнул аромат еще теплого шоколада.

– На следующей неделе принести с орешками, – спросила Пейдж, – или глазированное в честь Рождества?

– Мне сгодится и это, только побольше.

Остин заметил, что Пейдж улыбнулась.

– Ты раб привычек, Калеб. Какая жалость, что Сабрина не отличит духовку от посудомоечной машины, иначе бы ты лакомился печеньем, когда душа пожелает.

– А вот и нет, – довольно заметил Калеб. – В том-то и прелесть «Жены напрокат», что я получаю от каждой из трех лучшее, на что они способны.

Она рассмеялась и, не удостоив Остина взглядом, ушла. Остин присел и постучал пальцами по подлокотнику кресла.