Текст книги "Нефритовый город"

Автор книги: Ли Фонда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Глава 47. Небеса слышат

Следующим вечером Шаэ приехала в храм пораньше. Она молча вошла в святилище и опустилась на колени на подушку к дальнем углу. Теперь дейтистский храм выглядел для нее совсем по-другому, нежели несколько месяцев назад. Нефрит сделал его другим. Тогда по многим причинам храм казался далеким полусном.

Сейчас она ясно понимала – то, что обычным людям кажется спокойствием и тишиной, на самом деле – постоянный низкий гул энергии, наполняющей святилище и проникающей до сердцевины костей. Шесть монахов, со скрещенными ногами сидящих в полной неподвижности, излучали мощные ауры, которые она Чуяла, как будто смотрит прямо в прожектор, лишь по периферии поля зрения оставалось свободное пространство. Несмотря на ослепительную яркость, ауры монахов были спокойны, словно все они пребывали в одном и том же глубоком сне, их мягкое дыхание напоминало ветер, шелестящий листьями священных деревьев во дворе.

В последний раз Шаэ в сомнении и нерешительности молилась в храме, хотя и не верила, что получит ответ от потусторонних сил. Теперь же, купаясь в окружающих ее отзвуках энергии, Шаэ внутренне содрогнулась, потому что больше не сомневалась – это священное место, и боги слышат.

Это не значило, что это место безопасно, – как раз наоборот. Все, сказанное здесь, и все мысли будут услышаны монахами и могут достигнуть небес. Шаэ трижды прикоснулась головой к полу.

– Всеотец Ятто, – прошептала она, – молю тебя, узнай моего брата Коула Ланшинвана, который покинул землю и ждет Возвращения. Он последователь Цзеншу, которого мы зовем Старым дядюшкой, и хотя нечасто приходил в храм, он был скромным, сострадающим, смелым и добрым – а это больше Божественных добродетелей, чем у любой другой Зеленой Кости из тех, что мне знакомы.

Шаэ закрыла глаза и умолкла. Ей следовало добавить что-то еще, она могла бы попросить за дедушку или за Хило, даже за Дору, но не могла сегодня терять время на размышления и горе. Она здесь, чтобы вытрясти из смертельного врага все, что сумеет. Ей нужен ясный ум и подготовленное тело.

Появление Айт Мады в святилище пронзило Чутье Шаэ по краям, как будто раскаленное добела копье проткнуло медленное энергетическое бренчание храма, как резкий аккорд в неторопливой мелодии. Шаэ ждала, сосредоточившись на том, чтобы сохранять спокойствие и не выдать свою неуверенность. Айт не помедлила, чтобы оглядеться, она направилась прямо к Шаэ и опустилась на колени рядом. Айт не посмотрела на нее и не прикоснулась головой к полу, как требовали религиозные традиции.

– Вы должны знать, – сказала она, – что я не приказывала убивать Коула Лана.

Все в Айт Маде – ее речь, движения, аура – излучало решительность и самоконтроль. В Зале Мудрости Шаэ поняла, что помимо нефритовых способностей и тренировок, именно эта бесчувственность и решимость позволили Айт одолеть соперников-мужчин в ее клане. Даже паузы выглядели обдуманными, а не признаком колебаний или неуверенности. Она сделала одну такую, прежде чем заговорить снова.

– У меня не было причин желать вашему старшему брату смерти. Он был разумным человеком. Пожалуй, находился в тени деда, но был умным и уважаемым лидером. Рано или поздно он бы пришел к верному решению, не сомневаюсь. Мы бы пришли к согласию между кланами и избежали бы всех этих неприятностей.

Шаэ трудно было ответить от ярости, затопившей ее поле зрения.

– Мой брат лежит в холодной земле. Вы ожидаете, будто я поверю, что не вы его туда отправили?

– Любая Зеленая Кость Горного клана была бы горда завоевать нефрит Коула Лана. Но никто его не потребовал. Вам не кажется это странным?

– Таксист, посадивший его у «Божественной сирени», сказал, что за ними следовали люди в черной машине. Кто-то знал его привычки и поджидал его тем вечером. Несколько человек на улице слышали стрельбу на пирсе, и рядом с местом, где обнаружили его тело, полно дырок от пуль. В доке нашли два незарегистрированных и поврежденных автомата «фуллертон», а такое оружие не носят обычные мелкие преступники на территории Равнинных. Те, кто его убил, работали на Горных. И вы лжете, отрицая это. – Она обрадовалась и слегка удивилась, что сумела высказаться таким будничным тоном и с самообладанием настоящего Шелеста. – Колосс – повелитель клана, его хребет, и без него никто и не пошевелится. Вы что, хотите меня убедить, будто эти люди действовали против ваших приказов, если утверждаете, что не вы его убили?

– Вы правы, Коул-цзен, – сказала Айт, удивив Шаэ таким официальным обращением. – Я несу ответственность за его смерть, но я не шептала его имя. Я хотела отправить Равнинным послание, дать Коулу Ланшинвану понять, что война с Горными неразумна и бессмысленна. И тем самым я надеялась избежать войны, по крайней мере, укоротить ее. Но все пошло не так, как я рассчитывала.

– Потому что вы всегда хотели убить Хило.

– Да.

На секунду Шаэ позволила себе с нездоровым любопытством задуматься над тем, что трагедия могла бы развернуться совершенно по-другому. Если бы первое покушение удалось, смерть Хило стала бы страшным ударом для Лана, но Айт не зря подозревала, что прагматизм и чувство ответственности Колосса возобладают над желанием отомстить. Без сильного Штыря Лан скорее согласился бы заключить мир, чем поставил бы клан под удар, развязав войну в таком невыгодном положении.

Шаэ вернулась к реальности. Что толку гадать, это давно в прошлом, и двери к нему закрылись.

– Вы просили о встрече со мной, – напомнила она Айт. – Ведь не ради того, чтобы попытаться меня убедить, что вы хотели убить только одного моего брата, а не обоих.

– Эта война бессмысленна и разрушительна для обоих кланов, – резко ответила Айт. – Аудит КНА – ребячество, в нем нет необходимости, из-за него Королевский совет и пресса влезут в дела Зеленых Костей. Разве нам это нужно? Мы ведь можем разрешить это сами. Политики вбили себе в головы, что могут провести какие-то бюрократические законы или сформировать какой-нибудь попечительский совет. И для чего? Мы можем даже привлечь внимание иностранцев. Стране только и не хватало влезающих в наши дела корыстных иностранцев.

– Вы сами на себя это навлекли, – отозвалась Шаэ. – Горные нагло нарушили правила Кеконского Нефритового Альянса. Дору вас покрывал.

– Дору – человек дальновидный, он предан Коулу Сену и своим идеалам. Он понял, что ни один из внуков Факела не способен его заменить и альянс неизбежен. – Она повернулась к Шаэ с холодным и решительным взглядом. – Это именно так, Коул-цзен, – неизбежен.

– Альянс? Почему бы не назвать вещи своими именами? Уничтожить ваших врагов. Получить полную власть над городом и монополистический контроль над всем нефритом страны.

Айт изучила ее с холодной задумчивостью, так что Шаэ на мгновение ощутила трепет страха, будто мотылек бился у нее в груди. Айт физически была не намного крупнее, но это ничего не значило, если бы дошло до состязаний в нефритовых способностях. Эта женщина совершила убийство еще до похорон отца и не поклонилась богам в храме. Не исключено, что она может ударить и в присутствии монахов. Если она сейчас захочет убить Шаэ, ничто ее не остановит. Шаэ заставила себя успокоиться, расслабить каждый мускул и сустав. Айт находилась так близко, что могла легко Почуять ее страх, даже если он не отражался на лице Шаэ.

Наконец, Айт заговорила таким тоном, будто отчитывает нерадивого студента.

– Вы же образованная женщина и много путешествовали, не похожи на тех, кто никогда не покидал страну. Примите во внимание происходящее за пределами Кекона. Напряжение между Эспенией и Югутаном с каждым днем растет. Мир поделился на два лагеря, и обе стороны желают получить нефрит, который добывают только на нашем острове. Сколько денег потратили эспенцы на создание СН-1, чтобы иметь возможность экипировать свои элитные части нефритом? Югутанцы пока отстают, но уж точно жаждут его не меньше. Мне сказали, они проводят исследования, каким образом придать своим солдатам естественную переносимость нефрита, вроде нашей. Много лет назад шотарцы занимались тем же – свозили кеконских и абукейских женщин в тайные лагеря, где их насиловали, чтобы они забеременели, в попытке создать шотарскую армию с естественной толерантностью к нефриту. Мы маленькая страна с ценным ресурсом. Если мы не будем вести себя правильно, то снова окажемся под пятой иностранной державы. Единственный путь для нас противостоять иностранцам в длительной перспективе – это объединиться в один клан.

– Объединиться путем захвата, вы это имеете в виду. Но сначала вам нужно было ослабить Равнинных. Вы могли бы попытаться напрямую вести переговоры с Ланом об альянсе, но вместо этого сговорились с Дору и снабжали нефритом доносчиков и бандитов на нашей территории.

Гнев Шаэ не произвел на Айт никакого эффекта.

– Вы же сами сказали: Колосс – повелитель клана и его хребет. А хребет может быть только один. Коул Лан был гордым человеком, он бы не уступил контроль над собственным кланом, уж точно не когда за ним стоит сила Штыря. А Гонт Аш и Коул Хило не могли находиться в одном клане, они же как два петуха в курятнике. Нам пришлось добиться превосходства на улицах, прежде чем могли начаться честные и продуктивные переговоры.

– Где тот нефрит, который вы добывали на рудниках?

Айт удивила Шаэ, ответив молниеносно:

– Продаем его югутанцам. Естественно, контракт был подписан тайно, потому что официально Кекон входит в альянс с Эспенией. Но мы знаем, что югутанцы уже покупают нефрит на черном рынке. Что бы мы ни делали, какие бы строгие меры ни принимали, контрабанда никуда не денется. Потенциальная прибыль контрабандистов так высока, что их не остановит даже смертная казнь. Если мы предложим югутанцам надежные поставки, то уничтожим незаконную торговлю. На Кеконе станет меньше преступлений, а клан получит больше прибыли. В разгорающемся конфликте мы будем снабжать обе стороны. Мы обеспечим собственную безопасность и доходы вне зависимости от того, кто из иностранцев победит.

– Поэтому вы стали производить «сияние». – Шаэ не могла не восхититься простотой решения. – Вы не можете продавать столько нефрита югутанцам, не пообещав вместе с ним и «сияние».

– Фабрики на материке производят СН-1 дешево и быстро. Не того качества, которое годится для нас, но для иностранцев сойдет. Югутанцы и не поймут разницу, да и людей у них так много, что могут позволить себе потери.

Интересно, сколько денег Горные уже получили от этих секретных контрактов? Кража нефрита из национальных резервов, продажа его иностранцам вместе с «сиянием»… да это миллионы дьенов. Сотни миллионов.

Голос Айт звенел от восторга. Тяжелая текстура ее ауры стала вязкой, как у породистой гончей, которая уж если возьмет след, то не бросит преследование, пока не упадет замертво. Она повернулась лицом к Шаэ и сказала:

– Если мы поставим на рынок достаточное количество дешевого СН-1, продажи нефрита вырастут, а с ними и прибыль. Если прекратим поставки, иностранным правительствам придется сдерживать обезумевших людей, неспособных контролировать свою энергию и умирающих от Зуда. Имея такую власть над рынком, мы, Зеленые Кости, получим принадлежащий нам по праву контроль над нефритом и будем иметь как деньги, так и оружие, чтобы защитить страну, чем всегда занимались.

Шаэ некоторое время молчала.

– Дальновидная и хитроумная стратегия, Айт-цзен.

Она и правда так считала. Айт была Колоссом с большими амбициями, ее не удовлетворяло быть лишь наследницей отца, она хотела изменить судьбу и клана, и страны. Грозный потомок Копья Кекона.

Под руководством Айт Горный клан построил бы международную империю нефрита и наркотиков. Он уничтожил бы или поглотил всех соперников, пока на Кеконе не остался бы единственный клан. Страна намеренно усиливала бы международное напряжение и получала прибыль, продавая нефрит и «сияние» миллионам людей за границей, а Зеленые Кости сидели бы на вершине пирамиды нефрита, которую контролируют.

– Я честно поделилась с вами своими планами, – сказала Айт, – потому что вижу – вы умная и амбициозная женщина. Нас мало в мире Зеленых Костей, это мужской мир. Я знаю, вы были лучшей ученицей в Академии и любимой внучкой Коула Сенингтуна и все же находитесь в тени братьев. Вы поняли, что клан – это ограниченная и местечковая организация. Вот почему вы стали работать на эспенских военных, вот почему позже вы покинули Кекон.

В груди у Шаэ полыхнуло жаром от этого нахального, но довольно верного заявления Айт. Откуда Айт все это узнала? Шаэ возмутилась, но все же ей польстило, что Колосс Горных копалась в ее прошлом в попытке найти к ней верный подход.

– Я вижу в вас частичку себя в юности, Коул Шаэ-цзен. Если бы я знала, что вы вернетесь на Кекон и снова наденете нефрит, я бы связалась с вами гораздо раньше. Давайте вдвоем покончим с этой враждой. Ваш брат – опасный и глупый мальчишка, им движет гордыня и жажда крови, он будет драться, пока не уложит последнего человека, и все только ради принципов. – Шаэ уже знала, что последует дальше. – Сместите его. Покончите с этой бессмысленной войной. Ри Тура скоро уйдет на покой, да и в любом случае я от него устала. Вы станете моим Шелестом. Шелестом великого клана. Шелестом всего Кекона.

– Вы меня переоцениваете, Айт-цзен, – сказала Шаэ, расслышав в собственном голосе нотки горечи. – Я много лет назад уехала с Кекона и до сих пор чужая в собственном клане. Барышники и Фонарщики принимают меня скрепя сердце. Все Кулаки и Пальцы Равнинных верны моему брату.

– Нет причин, чтобы это так и оставалось. Мы можем все устроить. Чтобы все выглядело достойно. Коул Хило падет в сражении как герой, чего он всегда и добивался. Не будет никакого намека на предательство с вашей стороны, никакого беспокойства о мести его сторонников. А потом вы станете законным Колоссом.

Шаэ кивнула. Так, значит, засада. Они заманят Хило в одиночестве в нужное время и в то место, которое выберут. На этот раз Горные позаботятся получше разработать план убийства, чтобы никаких сбоев. Айт говорила об этом с такой легкостью, словно необходимое братоубийство организовать не сложнее, чем подписать деловое соглашение. Да уж, она не боится осуждения ни со стороны людей, ни со стороны богов. Невольное восхищение отозвалось кислым привкусом в горле. Айт сильнее, чем она.

Шаэ взглянула на монахов – те по-прежнему не шевелились, разговор не изменил их ауры, они говорили напрямую с небесами. Слышал ли их кто-нибудь? И с внезапной тяжестью на сердце Шаэ подумала, что монахи, возможно, медитируют понапрасну. Усиленные нефритом способности и мощь Чутья наделили Зеленых Костей такими ясными ощущениями от окружающего мира, но не дали ни истины, ни доказательства существования богов или надежды на то, что люди смогут когда-нибудь стать чем-то большим. Слышит ли их сейчас Старый дядюшка Цзеншу? Опечален ли он тем, во что превратилось наследие достойных воинов? Если Зеленые Кости замышляют убийство в святилище храма, им никогда не дождаться Возвращения.

Айт явно видела возможности в амбициях, обидах Шаэ и ее соперничестве с Хило. Шаэ поняла и кое-что о себе: если путь к искуплению лежит через Божественные добродетели, то она не ближе к небесам, чем сидящая рядом женщина. Она повернулась к Айт.

– Вы говорите, что видите во мне себя в юности. А я вижу в вас ту Зеленую Кость, которой не хочу становиться. Когда-то нефрит кое-что значил. Я не нарушу клятву. Не предам память убитого брата и не продам жизнь другого ради власти. – Она поднялась, гадая, не подписала ли себе тем самым смертный приговор. – Я не хочу жить на Кеконе, каким вы его представляете.

Айт сидела еще несколько секунд. Потом встала и повернулась к Шаэ. Выражение ее лица не изменилось, но аура раздувалась неприкрытой угрозой, и Шаэ невольно отпрянула.

– Терпеть не могу, когда меня к чему-то вынуждают, – сказала Айт, поправив нефритовый браслет на руке. – Айт Югонтин взял меня из приюта для сирот войны, где я была обречена умереть, и воспитал как сильнейшую Зеленую Кость Горного клана. Но когда он состарился, то так и не назвал меня наследницей. Боялся недовольства своего ближнего круга, мужчин, которые корили бы его за то, что сделал наследницей женщину. Копье Кекона, не боявшийся сразиться с шотарцами, боялся назначить приемную дочь главой своего драгоценного клана. Человек, которого я называла отцом, тот, кому я всем обязана, меня вынудил. Еще до того, как остыло его тело, мне пришлось убить его ближайших соратников – Зеленых Костей, которых я ценила и уважала, – чтобы никто не оспаривал мое назначение. Находясь при смерти, отец мог бы предотвратить кровопролитие, но не стал. Такова людская трусость и близорукость даже у тех, кто действует из лучших побуждений.

Разочарование на лице Айт сменилось пугающим спокойствием.

– Я предложила тебе возможность, а ты ее отвергла, – сказала она. – Не бойся, наивная идеалистка, сейчас я тебя не убью. Я хочу, чтобы, когда ты увидишь, как с изуродованного тела твоего брата срывают нефрит, когда от твоего клана останется лишь пепел, ты вспомнила, что могла это предотвратить, но не стала. Ты меня вынудила. Ты это запомнишь.

Айт развернулась и покинула святилище, след ее ауры взбудоражил святое место, как горячий ветер, несущий обещание засухи и опустошения. И когда она ушла, храм снова обрел гармонию. Монахи все так же сидели в кружке и не шевелились. Теперь, оставшись в одиночестве, Шаэ позволила выплеснуться напряжению. Ее сердце бешено заколотилось, а лицо взмокло. Она снова опустилась на подушку.

Да помогут нам небеса. Моему клану, всем Зеленым Костям, всему Кекону.

Глава 48. Читая по облакам

Хило разъярился на сестру. Он ворвался в главный особняк Коулов и нашел ее за столом в кабинете Лана, вместе с Вуном. В отличие от него, ей, похоже, здесь нравилось, хотя Хило никогда не видел ее сидящей в кресле Лана, если бы она так сделала, он бы запретил ей пользоваться этой комнатой.

Шаэ и Вун молча ждали, когда он вломился в дверь, трудно было не Почуять его приближение. Хило провел рукой по столу, сметая бумаги, разлетевшиеся повсюду, и невольно Отразил пустое кресло Лана к стене, так что с полок посыпались книги. Хило положил обе руки на стол и склонился к Шелесту.

– Дору сбежал, – сказал он.

Шаэ побледнела, тут же поняв масштаб катастрофы. Предатель сразу же побежит к Горным, унеся с собой все секреты о бизнесе Равнинных, не говоря уже о знаниях поместья Коулов и его обороны.

– Ты заставила меня сохранить ему жизнь, убедила, что он не опасен. Мне не стоило тебя слушать. Нужно было убить эту змею!

Лицо Хило полыхало, глаза горели. Кулаки сжимались и разжимались, как будто отчаянно хотели сомкнуться на глотке Дору.

Вун нервно отодвинул свое кресло от Колосса, но Шаэ просто ошеломленно смотрела на беснующегося брата.

– Как ему удалось? – спросила она.

– Ом лежит со сломанной челюстью, а Ньюн мертв, старая гнида сломала ему шею. Эти Пальцы были просто детьми! Только что надели нефрит и могли с легкостью его снять. Как эта сморщенная ворона Дору сумел… – и тут на лице Хило отразилось внезапная догадка. Его щека дернулась. – Дедушка. – Он развернулся и зашагал прочь из кабинета, вне себя от ярости. – Дедушка!

Шаэ метнулась вслед. Не обращая на нее внимания, Хило взлетел по лестнице и распахнул дверь комнаты деда. С написанной на лице самодовольной мстительностью Коул Сен ухмыльнулся ему из кресла у окна. Его глаза, в последнее время часто пустые и усталые, наполнились жизнью и жестокостью.

– Стучать разучился, мальчишка? – хрипло рявкнул он.

– Ты. – Хило потрясенно смотрела на старика. – Ты дал Дору нефрит. Дал ему свой нефрит.

– А почему бы и нет? – гаркнул Коул Сен. – Ты все равно у меня его отбираешь, наглый щенок! Думаешь, я не замечаю? Это все, что у меня осталось.

Патриарх скинул одеяло на пол и распахнул халат, обнажив обвислую бледную кожу груди над поясом, на котором теперь почти не осталось нефрита. Истертый и пустой пояс выглядел как антикварный предмет из лавки старьевщика.

– Это мой нефрит. Я могу отдать его, если захочу и кому захочу!

Хило не мог найти слов. Он позаботился, чтобы в доме Дору не осталось нефрита и он не мог украсть нефрит у своих охранников. Бывший Шелест мог предать младших Коулов, но не стал бы отбирать нефрит у Факела, это так же немыслимо, как если он перерезал бы ему горло. Мысль о том, что Коул Сен может сам отдать нефрит, не приходила Хило в голову.

– Ты выжил из ума, – сказал он. – Ты даже понятия не имеешь, что ты натворил.

– Я освободил Дору, – ответил дед со злобной улыбкой. – Он не должен был сидеть взаперти, проходить через такое унижение. Да как ты мог так с ним обращаться! Лучший Шелест в истории, герой страны! А ты снял с него нефрит и запер, как животное, в точности, как и меня. Мерзость.

Хило сделал несколько нетвердых шагов к старику в кресле, ему хотелось придушить деда, но он был слишком разъярен даже чтобы высказаться. Шаэ встала перед Коулом Сеном, ее аура возмущенно горела. Она бросила на брата предупреждающий взгляд.

– Хило.

Хило остановился в нескольких шагах от нее, костяшки пальцев на сжатых кулаках побелели.

– Никто в этой семье, – заговорил он полным отвращения шепотом, – не достоин быть Колоссом после тебя, да, дедушка? Даже Лан и, уж конечно, не я. Никто не может занять место великого Факела Кекона. Ты устраивал Лану выволочки и оспаривал каждое его решение, ты бы смеялся, когда дочь Айта Ю снимала нефрит с моего трупа. Ты останешься в этой комнате до самой смерти.

Он резко развернулся и вышел, хлопнув дверью. Хило подошел к стоящему у подножия лестницы Вуну и, забыв от ярости, что тот уже больше не помощник Колосса, приказал:

– Позвони доктору Трю. Пусть даст ему снотворное и снимет оставшийся нефрит. Когда Ом придет в себя, скажи ему, что теперь он будет охранять комнату дедушки. Никаких телефонных звонков или записок. Если Дору решит с ним связаться, я должен об этом знать.

На крыльце Хило сел и закурил одну из последних эспенских сигарет. Теперь эти сигареты стало трудно достать. Рост преступности и уличные сражения прервали приток импортных товаров. Плохие времена для бизнеса.

Почему он был так глуп? Так мягкотел? А Шаэ вечно встает на сторону старого тирана. Доктор Трю сказал, что у Коула Сена началась деменция, переносимость нефрита падает, он больше не осознает все свои поступки, но Хило считал, что злобное нутро деда теперь просто стало видно яснее.

Он обнял руками колени. Гнев постепенно сменялся усталостью. Пара недель после переговоров в Зале Мудрости выдалась тяжелой – Равнинные объявили, что мирное соглашение невозможно, и город погрузился в войну. Были одержаны значительные победы: обнародование аудита КНА плохо сказалось на Айт, а канцлер Сон публично обвинил Горных и использовал все свое влияние, чтобы основные Фонарщики Равнинных остались в клане, ожидая дальнейшего развития событий.

А события развивались так, что Гонт выигрывал уличную войну. Горные явно решили, что теперь нет смысла сдерживаться. Пусть даже Равнинные завоевали симпатии политиков и горожан, но какой от этого толк, если все их бойцы будут мертвы? Несмотря на собственную сеть информаторов, Хило недооценил и талант Гонта к городской войне, и насколько Горные смогут углубиться на территорию Равнинных, подкармливая уличные банды и наемников, которые атаковали клан в его собственных районах.

Из дома вышла Шаэ и встала за спиной Хило.

– Я найду Дору, – твердо сказала она. – Ты прав. Это моя ошибка. Я пощадила его жизнь и теперь должна это исправить.

– Он сбежал уже давно. И не даст себя так легко поймать.

– Я его найду, – пообещала она.

Пусть Шаэ попробует. Хило дал бы это задание Тару, и тот наверняка справился бы раньше.

– Все равно уже поздно, – ответил он, не повернув головы. Хило не мог совладать с нефритовой энергией, но не хотел направить гнев на сестру. – Нужно исходить из того, что теперь Горные знают все, что знает Дору. Наши самые ценные предприятия и самые слабые, сколько у нас денег и нефрита, как долго мы можем воевать.

Он затушил сигарету.

– Тогда они знают, что недолго.

Хило посмотрел на нее через плечо и снова отвернулся.

– Значит, дела совсем плохи.

– Турпоток снизился на пятьдесят процентов, а нас это затронуло сильнее, чем Горных. Некоторые их сильнейшие сектора, например розничная торговля, от войны только выигрывают – люди делают запасы и предпочитают покупать сейчас на случай, если завтра магазин закроется.

Вышедший из двери Вун добавил:

– Деятельность КНА заморожена, добыча и экспорт нефрита прекращены, так что мы и эти доходы не получаем.

Горные тоже ощущают эти потери, но они накапливали нефрит и имеют большие запасы.

– В уличных схватках мы получаем дополнительный нефрит, – сказала Шаэ, – но если они продолжат забирать у нас больше, чем мы забираем у них, то мы растратим весь запас. Через два месяца понадобится производить в Пальцы выпускников Академии.

– А что насчет мелких кланов? – спросил Хило. – Мы можем получить что-нибудь от них?

– Кланы Боевой Лагерь и Единство Шести Рук поддерживают Горных, что неудивительно. Каменный Кубок с нами, у них нет выбора, учитывая их зависимость от строительной отрасли. Клан Солнца и Черный Хвост больше говорят, чем делают, хотя видели от нас только хорошее. Но из виноградины все равно много сока не выжмешь.

На Кеконе было около десятка небольших кланов, некоторые управляли другими городами или занимались определенными секторами экономики, некоторые сохраняли независимость, а некоторые платили дань крупным кланам, но любой из них был как минимум вшестеро меньше Горных или Равнинных.

– Остальные ведут себя как Щит Хаэдо, держась в стороне, несомненно ждут, пока можно будет послать победителю букет из звездных лилий, – добавила Шаэ.

Хило с неохотой встал.

– Поговорим в доме.

Они вошли внутрь, и хотя он по-прежнему не любил кабинет Лана, Хило повел их именно туда, там можно было поговорить без посторонних. Шаэ и Вун двинулись за ним. На полу валялись разбросанные бумаги. Хило перешагнул через них и плюхнулся в кресло, жестом велев Вуну закрыть дверь.

– Расскажите мне, как долго мы можем продержаться.

– В таком темпе мы начнем нести убытки через полгода. Это если все Фонарщики останутся, а пока что они остались. Могло быть и хуже. Неважно, что говорит Сон Томаро, неважно, что люди считают Айт мошенницей. Как только они поймут, что мы проигрываем, то обвинят Равнинных в городских проблемах. Перестанут платить нам дань и начнут посматривать в сторону победителей.

– А Горные? Сколько времени они способны вести войну?

– Мы не знаем, но дольше нас, – ответил Вун. – Если они действительно производят «сияние» на Югутане, как говорят, то имеют независимый и хороший источник доходов.

– Все еще хуже, – сказала Шаэ. – Они продают нефрит правительству Югутана по тайному контракту. Вот куда они направили часть нефрита, который получили на рудниках – легли в постель с иностранцами, врагами наших союзников. А учитывая это и их фабрики по производству «сияния», думаю, их казна наполнена.

Хило бросил на Шаэ озадаченный взгляд.

– Откуда ты знаешь, что Горные тайно подписали контракт по продаже нефрита в Югутан?

Шаэ опустилась в кресло напротив и положила ногу на ногу, обняв пальцами колено.

– Шелест умеет читать по облакам, – сказала она.

Эта старая поговорка означает, что задача Шелеста – все знать, иметь тайные источники информации, чтобы находиться на шаг впереди любого другого. Услышав из уст сестры древнее изречение, Хило улыбнулся – это напомнило ему, что хороший Колосс не спрашивает Шелеста о его методах и источниках. Он всегда подозревал, что она в этом как рыба в воде.

Шаэ не вернула улыбку.

– Нам нужны две вещи, Хило, и поскорее. Во-первых, деньги. И нужен перелом в уличной войне. Если я сумею обеспечить нас первым, а ты с Кеном – вторым, то мы переживем этот год. – Она на секунду опустила взгляд, а потом снова подняла. – А еще нам нужен план на случай, если не переживем.

Шаэ была права, что об этом сказала, но Хило лишь откинулся в кресле и закрыл глаза.

– Не сейчас, Шаэ. Еще не время.

– Это время может скоро настать.

– Я сказал – не сейчас, – повторил Хило. – Оставьте меня одного ненадолго.

После долгой паузы он услышал, как сестра встает. Они с Вуном собрали с пола рассыпанные бумаги и молча вышли. Дверь с щелчком захлопнулась. Хило сидел не шевелясь, с закрытыми глазами.

Совершенно спокойно и без эмоций, что для него нехарактерно, он размышлял над вероятностью поражения. Если он проиграет и его убьют, что одно и то же, ведь одно приведет к другому, Равнинные, скорее всего, исчезнут вместе с ним. Он станет последним Колоссом клана.

Если бы после смерти Лана нашелся более подходящий лидер, Хило уступил бы ему место, остался бы Штырем, для этого он годился лучше, и постарался бы выиграть войну своим способом. Но у него не было выбора. Шаэ не могла стать Колоссом. Конечно, она умна и с честью носит нефрит, но клан не принял бы ее. Она моложе, она женщина, и она не Айт Мада – та старше и пришла к власти, перебив всех потенциальных соперников.

Шаэ бы так не поступила, да она и не обладает необходимыми умениями налаживать контакты с людьми, силой характера и харизмой, чтобы подчинить себе других Зеленых Костей, в особенности могущественных Кулаков, они не станут столь же охотно драться под ее командованием, если Хило погибнет. Нет, с грустью подумал Хило, его сестра – кабинетный человек, компетентный и способный руководитель бизнеса, но не Колосс Зеленых Костей. Она хотела бы занять этот пост еще меньше, чем он.

В клане не было других наследников. Есть еще усыновленный Анден, но он слишком молод, еще даже не носит нефрит, и полукровка. Айт, вероятно, все равно его казнит, для гарантии. Братья Маики – сыновья опозоренного Кулака Горных, их никогда не примут во главе Равнинного клана, если к тому времени от клана что-нибудь останется. У Коула Сена была старшая сестра, а у матери Хило есть два малозаметных младших брата, но никто из них не носит фамилию Коул и не получил соответствующего воспитания, никто не обладает качествами лидера.

Хило уже свыкся с мыслью о смерти, но, размышляя о гибели семьи, всего своего рода и клана, который создали его предки, он испытал потрясение. Он думал о том, как может умереть вслед за Ланом, не отомстив, и приходил в отчаяние от того, что не успел жениться на Вен и завести детей. Некоторое время он думал обо всем этом, глубоко погрузившись в боль, а потом медленно вернулся к мыслям о настоящем.

Он еще не умер. Даже получив пулю или смертельную ножевую рану, пока воина покидает жизнь, он имеет несколько драгоценных минут, когда может уложить врага. Хило видел такое прежде. Сила Штыря – в способности использовать любою возможность, а Хило был прирожденным Штырем. В сражении может произойти что угодно. Правильный выбор времени, правильный выбор оружия и нужный человек – это может изменить все.