Текст книги "Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 29

Они заказали завтрак в номер Диксон. Первое правило, усвоенное много лет назад: ешь при каждом удобном случае, потому что неизвестно, когда у тебя появится следующая возможность. В особенности если ты можешь исчезнуть в системе. Ричер с аппетитом поглощал яичницу с грудинкой, часто прикладываясь к кружке с кофе. Он был спокоен, но разочарован.

– Мне следовало остаться в Портленде, – сказал он. – Было бы лучше.

– Как они сумели так быстро нас отыскать? – спросила Диксон.

– Благодаря компьютерам, – ответила Нигли. – Безопасность государства и Патриотический акт[7]7
  Федеральный закон США, дающий правительству и полиции широкие полномочия по надзору за гражданами. Принят после террористического акта 11 сентября 2001 года.


[Закрыть]. Они имеют право в любое время проверить регистрацию в отелях. Мы превратились в полицейское государство.

– Мы сами полиция, – заметил О’Доннел.

– Мы были полицией.

– Лучше бы мы ею и оставались. Тогда нам не приходилось бы так напрягаться.

– Вы можете продолжать без меня, – сказал Ричер. – Я не хочу, чтобы вы завязли вместе со мной. Нельзя терять время. Так что не дайте полицейскому засечь, как вы уходите. Съездите к Анджеле Франц. Поищите клиента. Я свяжусь с вами, как только смогу.

Он допил остаток кофе и вернулся в свой номер. Засунул складную зубную щетку в карман, спрятал паспорт, кредитную карту и семьсот из оставшихся у него восьмисот долларов в чемодан О’Доннела: некоторые вещи могут исчезнуть после ареста. Потом Ричер на лифте спустился в вестибюль, сел в кресло и стал ждать. Не нужно превращать дело в грандиозную драму, бегать вверх и вниз по коридорам отеля. Есть второе правило, усвоенное за годы неудач и неприятностей: старайся сохранять достоинство.

Он ждал.

Тридцать минут. Шестьдесят. В вестибюле лежали три утренние газеты, и он прочитал все три до последнего слова. Спорт, очерки, редакционные статьи, местные и международные новости. Он узнал о влиянии строгих мер безопасности на развитие частного сектора. В статье упоминались те же семь миллиардов долларов, о которых говорила Нигли. Огромная сумма денег. Больше заработали только те, кто получил оборонные заказы. Пентагон по-прежнему располагал колоссальными суммами и тратил их не задумываясь.

Девяносто минут.

Ничего не происходило.

Через два часа Ричер встал и положил газеты обратно на столик. Подошел к двери и выглянул наружу. Яркое солнце, синее небо, совсем слабый смог. Легкий ветерок раскачивал верхушки экзотических деревьев. Мимо медленно проезжали новенькие автомобили. Отличный денек. Двадцать четвертый день с того момента, когда в последний раз видели Кельвина Франца. Почти четыре полные недели. Предполагается, что Тони Суон, Хорхе Санчес и Мануэль Ороско исчезли в то же время.

«Они еще пока ходят по земле, но они уже мертвецы. Никому не позволено выбрасывать моих друзей из вертолета и после этого оставаться в живых».

Ричер вышел из отеля. Постоял немного, словно ждал, что по нему сейчас откроют снайперский огонь. У них было достаточно времени, чтобы расставить отряд полиции. Однако все вокруг выглядело самым обычным образом. Ричер не заметил ни подозрительных автомобилей, припаркованных возле тротуара, ни невинных грузовиков, развозящих цветы по заказу, ни фальшивых мастеров с телефонными проводами. Никакого наблюдения. Ричер свернул налево, на Сансет, и снова налево, на бульвар Лавровый Каньон. Медленно зашагал вперед, держась поближе к оградам и растениям. Еще раз повернул налево и оказался на дороге, огибающей отель сзади.

Впереди стоял коричневый «краун вик».

Он стоял совершенно отдельно, в ста ярдах от Ричера. Двигатель не работал. Как и рассказал О’Доннел, разбитое стекло со стороны пассажира было затянуто черным пластиковым пакетом для мусора. Водитель сидел за рулем. Просто сидел. Он практически не двигался, лишь изредка поворачивал голову. Смотрел по очереди в зеркало заднего вида, вперед и в зеркало у правой двери. Парень явно вошел в ритм. Это зрелище завораживало. Зеркало заднего вида, вперед, зеркало справа. Ричер сумел разглядеть алюминиевую шину на носу.

Машина выглядела совершенно холодной, словно не сдвигалась с места много часов.

Парень сидел один, вел наблюдение и ждал.

Вот только чего?

Ричер развернулся на каблуках и возвратился в отель тем же путем. Прошел через вестибюль и уселся на то же кресло. У него начала зарождаться новая теория.

«Мне позвонила его жена», – сказала Нигли.

«А чего она хотела от тебя?»

«Ничего, – ответила Нигли. – Просто сообщила о его смерти».

Просто сообщила.

И потом: Чарли поворачивает дверную ручку. Ричер спрашивает: «А тебе можно самому открывать дверь?» И маленький мальчик отвечает: «Да, можно».

И потом: «Чарли, пойди поиграй на улице».

И еще: «Мне кажется, вы чего-то недоговариваете».

«За бизнес нужно платить».

Ричер сидел в кресле в вестибюле «Шато Мармон», обдумывая эту идею. Теперь оставалось только дождаться, кто первым войдет в отель: его команда или разъяренные полицейские из округа Лос-Анджелес.

Глава 30

Первой вошла его команда. Точнее, те, кто от нее остался: О’Доннел, Нигли и Диксон. Они двигались быстро и целеустремленно. Увидев Ричера, который приветственно поднял руку, группа остановилась посреди вестибюля.

– Ты все еще здесь! – воскликнул О’Доннел.

– Нет, я оптическая иллюзия.

– Потрясающе!

– Что сказала Анджела?

– Ничего. Она ничего не знает о его клиентах.

– Как она себя чувствует?

– Как женщина, чей муж умер.

– Что ты думаешь о Чарли?

– Славный ребенок. Как и его отец. В некотором смысле Франц продолжает жить.

– Почему ты еще здесь? – спросила Диксон.

– Это очень хороший вопрос, – ответил Ричер.

– И какой ты дашь на него ответ?

– Полицейский все еще на улице?

Диксон кивнула.

– Мы его видели издалека.

– Давайте поднимемся наверх.

Они собрались в номере, который занимали Ричер и О’Доннел. Этот номер был немного больше, чем у Диксон. Первым делом Ричер забрал свои деньги, паспорт и кредитку из сумки О’Доннела.

– Похоже, ты рассчитываешь, что останешься с нами, – сказал О’Доннел.

Ричер кивнул.

– Почему?

– Потому что Чарли сам открыл нам дверь.

– И что из этого следует?

– Мне кажется, что Анджела хорошая мать. По крайней мере, нормальная. Чарли выглядел чистым, накормленным и ухоженным. Из чего мы делаем вывод, что она добросовестно выполняет свои материнские обязанности. Однако она позволила ребенку открыть дверь двум незнакомцам.

– Ее мужа только что убили, – ответила Диксон. – Может быть, она отвлеклась на печальные мысли.

– Скорее, наоборот. Ее мужа убили более трех недель назад. Полагаю, она уже пережила первый приступ горя. И теперь должна беречь Чарли еще сильнее, ведь он единственное, что у нее осталось. Однако она позволила мальчику открыть дверь. И сказала, чтобы он пошел поиграть. Она не предложила ему уйти в свою комнату. Мало того, она сказала, чтобы он поиграл на улице. В Санта-Монике? Во дворе на шумной улице, где полно прохожих? Почему она так поступила?

– Я не знаю.

– Потому что она была уверена: ребенку ничего не грозит.

– Почему?

– Ей было известно, что за домом наблюдает полиция.

– Ты думаешь?

– А почему она позвонила Нигли только через четырнадцать дней?

– Она была в шоке, – вновь предположила Диксон.

– Весьма возможно, – ответил Ричер. – Или на то была другая причина. Может быть, она вообще не собиралась нам звонить. Мы для нее – древняя история. Ей куда больше нравилась нынешняя жизнь Франца. Естественно, ведь она и была этой жизнью. Мы явились из его дурного прошлого, грубого и опасного. Полагаю, она не одобряла это прошлое. Или немного ревновала к нему.

– Я согласна, – сказала Нигли. – У меня сложилось такое же впечатление.

– Так почему же она тебе позвонила?

– Не знаю.

– А теперь посмотрите на это с точки зрения полицейских. Маленькое отделение, ограниченные ресурсы. Они находят мертвого человека в пустыне, проводят опознание, начинают расследование. Все по правилам. Сначала составляют краткий очерк жизни жертвы. По ходу дела выясняется, что он был членом команды военных полицейских, расследовавшей особо тяжкие преступления. И довольно быстро они узнают, что почти всех членов команды можно отыскать.

– И у них появляются подозрения против нас?

– Нет, полагаю, они почти сразу отбросили эту версию. Так или иначе, но они застряли. Полное отсутствие улик, никаких следов. Тупик.

– И?

– И вот по прошествии двух недель у них появляется идея. Анджела рассказала им о нашем отряде, о дружбе и старом девизе, и они ухватились за эту возможность. Фактически они получили отряд частных детективов, готовых бесплатно вести расследование. Весьма квалифицированный отряд, который к тому же имеет максимальную мотивацию. И тогда они предложили Анджеле позвонить нам. Просто рассказать о смерти Франца, ничего больше. Они знали, что таким образом включают кролика Банни с «энерджайзером». Они не сомневались, что мы очень быстро окажемся здесь. И будем искать ответы. Им же достаточно оставаться в тени и наблюдать, а потом присвоить себе результаты нашего расследования.

– Это смешно, – заявил О’Доннел.

– Однако я считаю, что все произошло именно так, – продолжал Ричер. – Анджела рассказала им, что дозвонилась до Нигли. Они занесли Нигли в список людей, за которыми следует вести наблюдение, и, когда она приехала в город, пустили за ней хвост, а сами притаились в кустах, дожидаясь нашего приезда. С этого момента за нами постоянно следили. Полиция работает через доверенных лиц. Именно это и скрыла от нас Анджела. Полицейские попросили ее использовать нас втемную, и Анджела согласилась. Вот почему я все еще здесь. Другого объяснения не существует. Они пришли к выводу, что разбитый нос – это неизбежные издержки, ведь за бизнес надо платить.

– Бред какой-то.

– У нас есть только один способ проверить – прогуляться вокруг квартала и поговорить с полицейским.

– Ты думаешь?

– Лучше всего это сделать Диксон. Она не была с нами в Санта-Ане. Так что парень с разбитым носом не станет в нее стрелять.

Глава 31

Диксон молча вышла из номера.

– Мне не показалось, что Анджела что-то скрывала сегодня, – заметил О’Доннел. – А потому я не думаю, что у Франца был клиент.

– Насколько жестко вы с ней разговаривали? – спросил Ричер.

– В этом не было необходимости. Ей явно нечего скрывать. Невозможно себе представить, чтобы Франц влез в такую историю, если бы речь не шла о постоянном клиенте, а Анджела обязательно бы знала имя такого клиента.

Ричер кивнул и улыбнулся. Ему нравилась его старая команда. Он мог полностью положиться на этих людей. И никаких вариантов. Если Нигли, Диксон и О’Доннел начинают задавать вопросы, они получают ответы. Так бывало всегда, какие бы вопросы ни приходилось задавать. Он мог бы отправить их в Атланту, и они вернулись бы с рецептом кока-колы[8]8
  В Атланте расположена штаб-квартира компании «Кока-кола».


[Закрыть].

– Что дальше? – спросила Нигли.

– Давайте сначала поговорим с полицейскими, – сказал Ричер. – Прежде всего выясним, ездили ли они в Вегас.

– В офис Санчеса и Ороско? Диксон только что там побывала. Там все в порядке.

– Однако она не была у них дома.

Диксон вернулась через тридцать минут.

– Он не стал в меня стрелять, – сказала она.

– Это хорошо, – ответил Ричер.

– Тут я с тобой совершенно согласна.

– Он в чем-нибудь признался?

– Не сказал ни «да», ни «нет».

– Он в ярости из-за разбитого лица?

– Очень зол.

– И что он говорит?

– Он позвонил своему боссу. Они хотят с нами встретиться. Здесь, через час.

– Кто его босс?

– Кёртис Мани, департамент шерифа округа Лос-Анджелес.

– Ладно, – сказал Ричер. – Мы можем с ним встретиться. Посмотрим, что у них есть. Будем вести себя с ним как с каким-нибудь тупым начальником военной полиции. Все берем и ничего не даем взамен.

Они провели час в вестибюле, дожидаясь приезда полицейских. Никакого напряжения, все спокойно. Военная служба учит умению ждать. О’Доннел устроился на диване и принялся чистить ногти свои любимым складным ножом. Диксон снова и снова изучала семь таблиц, а потом откладывала их в сторону и закрывала глаза. Нигли уселась отдельно на стуле у стены. Ричер сел под старой фотографией Рэкел Уэлч. Фотографию сделали перед отелем во второй половине дня, и солнце было таким же золотым, как кожа актрисы. Волшебный час – так называют его фотографы. Короткий, сияющий и прекрасный. «Как слава», – подумал Ричер.

Темноволосый сорокалетний мужчина, называвший себя Эланом Мейсоном, тоже ждал. Ему предстояла тайная встреча в его номере в отеле «Браун палас», расположенном в центре Денвера. Он заметно нервничал, что случалось с ним очень редко. На то было три причины. Во-первых, его номер оказался темным и убогим – совсем не то, на что он рассчитывал. Во-вторых, с ним был небольшой плоский чемоданчик, который он поставил у стены. Темно-серый, чрезвычайно прочный чемоданчик компании «Самсонайт», достаточно дорогой, чтобы свидетельствовать о достатке его хозяина, но не такой роскошный, чтобы привлекать к себе всеобщее внимание. Внутри чемоданчика находились облигации на предъявителя, ограненные бриллианты и коды доступа к счетам в швейцарских банках на очень крупные суммы. В общей сложности шестьдесят пять миллионов долларов, если уж быть точным, а люди, с которыми он собирался встретиться, были не из тех, кому можно доверить подобные вещи.

И в-третьих, он плохо спал. Ночной воздух был полон неприятных запахов. После некоторых сомнений мужчина понял, что это собачья еда. Очевидно, рядом находилась фабрика и ветер в эту ночь дул в сторону отеля. Мужчина лежал без сна и размышлял об ингредиентах собачьей еды. Без мяса там явно не обошлось. А он знал, что запах – это физическое явление, заключающееся в проникновении определенных молекул в ноздри. Таким образом получалось, что фрагменты мяса попадали ему в нос. Они находились в контакте с его телом. А с некоторыми видами мяса Эзари Махмуд не мог контактировать ни при каких обстоятельствах.

Он вошел в ванную. В пятый раз за день вымыл лицо. Посмотрел на себя в зеркало и стиснул челюсти. Он не Эзари Махмуд. Во всяком случае, не сейчас. Он Элан Мейсон, западный человек, и ему нужно сделать работу.

Первым в вестибюль «Шато Мармон» вошел полицейский с разбитым лицом, Томас Брант. На его лбу красовался здоровенный синяк, а металлическая шина была так сильно прижата к лицу, что кожа вокруг глаз слегка натянулась. Он шел с оскорбленным видом. На одну треть его наполняла ярость – как он мог допустить, чтобы его застали врасплох? На одну треть он чувствовал себя уязвленным. И еще на треть – униженным, потому что ради дела ему приходилось скрывать свои чувства. За ним вошел мужчина постарше, вероятно его босс Кёртис Мани. Мани было около пятидесяти. Невысокий, плотный, с усталыми глазами – так выглядят люди, много лет занимающиеся одной и той же работой. Он красил волосы в черный цвет, не соответствующий его бровям. В руке Мани держал потертый кожаный портфель.

– Кто из вас, придурков, ударил моего парня?

– А это имеет значение? – спросил Ричер.

– Этого не должно было произойти.

– Не нужно переживать. У него не было ни единого шанса. Трое против одного, даже если один из этих трех – женщина.

Нигли бросила на него взгляд, который ослепил бы Ричера, если бы взгляды были клинками. Мани потряс головой и сказал:

– Я не подвергаю сомнению способность моего парня к самозащите. Вам не следовало приезжать сюда и бить полицейского.

– Он находился вне пределов своей юрисдикции, не представился и вел себя подозрительно. В общем, сам напросился.

– Что вы здесь делаете?

– Мы приехали на похороны друга.

– Тело еще не передано в морг.

– Что ж, мы подождем.

– Это ты ударил моего парня?

Ричер кивнул.

– Я приношу свои извинения. Но вам нужно было только попросить.

– О чем?

– О нашей помощи.

Мани с недоумением посмотрел на Ричера.

– Вы думаете, мы позвали вас сюда для этого?

– А разве нет?

Мани покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Вы исполняете роль приманки.

Глава 32

Томас Брант так и остался стоять, он даже на время не хотел становиться членом группы. Но его босс Кёртис Мани уселся в кресло, поставил портфель на пол между ногами и уперся локтями в колени.

– Давайте проясним кое-какие вопросы, – сказал он. – Мы подчиняемся шерифу округа Лос-Анджелес. Мы не дерьмо на лопате, не идиоты и не чьи-то бедные родственники. Мы быстрые и умные, мы умеем вовремя реагировать. Мы знали все подробности жизни Кельвина Франца через двенадцать часов после того, как было обнаружено его тело. В том числе и тот факт, что он являлся одним из девяти членов элитного военного отряда. Уже через двадцать четыре часа нам стало известно, что еще трое членов отряда исчезли: один из Лос-Анджелеса и еще двое из Вегаса. Отсюда возникает вопрос: насколько элитным был ваш отряд? По мановению руки от него осталась ровно половина.

– Мне нужно выяснить, кто нам противостоит, прежде чем делать выводы.

– В любом случае это не Красная армия.

– Мы никогда не воевали с Красной армией. Мы имели дело с армией США.

– Я наведу справки, – сказал Мани. – Выясню, были ли у Восемьдесят первого воздушно-десантного серьезные победы.

– То есть, согласно вашей версии, кто-то преследует наш отряд?

– У меня нет никакой версии. Но возможность такая существует. Вот почему я только выигрывал, вызывая сюда вашу четверку. Если вы не появитесь в Лос-Анджелесе, значит, они уже добрались и до вас, а это дополнило бы сложившуюся картину. Ну а если вы соберетесь здесь, то станете наживкой, и, возможно, мне удастся выманить их.

– А что, если оставшиеся четверо им не нужны?

– Тогда вы можете подождать в Лос-Анджелесе до похорон. Мне без разницы.

– Вы были в Вегасе?

– Нет.

– Так откуда вам известно, что двое из Вегаса исчезли?

– Потому что я туда звонил, – ответил Мани. – Мы много работаем со штатом Невада, а они – с нами. Ваши парни, Санчес и Ороско, исчезли три недели назад, в их квартирах был учинен обыск. Там не осталось ни одной целой вещи. Вот откуда мне это известно. Телефонная связь – очень полезная технология.

– Их квартиры выглядят так же, как офис Франца?

– Там поработали те же люди.

– Они что-нибудь пропустили?

– С какой стати?

– Люди часто пропускают полезные вещи.

– Хотите сказать, в офисе Франца они что-то пропустили? Или мы?

Ричер сказал своим людям: «Будем вести себя с ним как с каким-нибудь тупым начальником военной полиции. Все берем и ничего не даем взамен». Однако Мани произвел на Ричера хорошее впечатление. Он показался ему настоящим полицейским. Совсем неглупым. Но возможно, им удастся манипулировать. Поэтому Ричер кивнул и сказал:

– Франц для надежности отправлял себе по почте компьютерные файлы. Они их пропустили. И вы их пропустили. А мы нашли.

– На почте?

Ричер кивнул.

– Это федеральное преступление, – сказал Мани. – Вам следовало получить ордер на обыск.

– У меня нет такой возможности, – ответил Ричер. – Я вышел в отставку.

– Вы не должны были туда соваться.

– Ну так арестуйте меня.

– Я не могу, – сказал Мани. – Я не федерал.

– А что они пропустили в Вегасе?

– Мы что, начинаем торговаться?

Ричер кивнул:

– Но вы будете первыми.

– Ладно, – не стал спорить Мани. – В Вегасе они не заметили салфетку с надписью. Обычную бумажную салфетку, какие используются в китайских ресторанах. Она была скомкана и валялась в мусорной корзине в доме у Санчеса. Вероятно, Санчес ел, когда ему позвонили. Он нацарапал заметки на салфетке, а потом переписал в файл или записную книжку, которые нам найти не удалось. А салфетку выбросил, ведь она была ему больше не нужна.

– Откуда вы знаете, что она имеет отношение к их исчезновению?

– Мы не знаем, – ответил Мани. – Но многое определяет время. Судя по всему, заказ в китайском ресторанчике был последним действием Санчеса в Лас-Вегасе.

– Что было в записке?

Мани наклонился, открыл портфель и вытащил оттуда пластиковый конверт с цветной фотокопией. Ричер увидел жирные пятна и складки. И строку, написанную хорошо знакомым почерком Хорхе Санчеса: «650 на $100к per». Уверенный четкий почерк, синяя шариковая ручка, все символы хорошо видны.

– Что это может значить? – спросил Мани.

– Ваша догадка будет ничуть не хуже моей, – ответил Ричер.

Он смотрел на числа и знал, что Диксон их не пропустит. Сокращение «к», общепринятое среди армейских служащих поколения Санчеса, означало тысячу, оно пришло из обучения в математической или инженерной школе либо после долгих лет службы за океаном, где расстояния измерялись в километрах, а не в милях. Километр, получивший прозвище «клик», состоял из тысячи метров, что составляло около шестидесяти процентов от мили. Таким образом, $100к означало сто тысяч долларов. Ну а «per» – обычный латинский предлог, означающий «на каждый», например мили на каждый галлон или мили в час.

– Я думаю, это предложение или ставка, – заговорил Мани. – Скажем, ты можешь получить шестьсот пятьдесят чего-то по сто тысяч за штуку.

– Или биржевой отчет, – предположил О’Доннел. – Скажем, шестьсот пятьдесят чего-то продано по сто тысяч за штуку. Общая стоимость шестьдесят пять миллионов долларов. Довольно крупная сделка. Вполне достаточная, чтобы из-за такой суммы убивать.

– Людей убивают и за шестьдесят пять центов, – сказал Мани. – Для этого не требуются миллионы долларов.

Карла Диксон молчала. Она сидела тихая и сосредоточенная. Ричер знал, что в числе 650 она нашла то, чего он не заметил. Он не мог себе представить, что именно. Это число не показалось ему интересным. «650 на $100к per».

– Никаких блестящих идей? – спросил Мани.

Все молчали.

– А что удалось получить вам из почтового ящика Франца?

– Флешку для компьютера, – сказал Ричер.

– Что на ней записано?

– Мы не знаем. Нам не удалось разгадать пароль.

– Давайте мы попытаемся, – предложил Мани. – У нас есть специальная лаборатория.

– Даже не знаю. Осталась всего одна попытка.

– Вообще-то у вас нет выбора. Это улика, а потому она принадлежит нам.

– А вы поделитесь с нами информацией?

Мани усмехнулся:

– Складывается впечатление, что стороны готовы сотрудничать.

– Хорошо.

Ричер кивнул Нигли. Она вынула из сумочки серебристый пластиковый контейнер и небрежно бросила Ричеру. Тот поймал его и передал Мани.

– Удачи, – сказал он.

– У вас есть какие-то идеи? – спросил Мани.

– Это числа, – ответил Ричер. – Франц любил числа.

– Хорошо.

– И это был не самолет, как вам известно.

– Да, – кивнул Мани. – Мы просто хотели вас заинтересовать. Это был вертолет. Вы знаете, сколько частных вертолетов обретается достаточно близко от того места, где его сбросили?

– Нет.

– Более девяти тысяч.

– Вы проверили офис Суона?

– Он ушел с работы. У него не было офиса.

– А его дом вы проверяли?

– Только через окна, – ответил Мани. – Он не подвергался обыску.

– Окно ванной?

– Там матовое стекло.

– Тогда последний вопрос, – сказал Ричер. – Вы проверили Суона и обратились к властям Невады относительно Санчеса и Ороско. Почему вы не позвонили в Вашингтон, Нью-Йорк и Иллинойс, чтобы связаться с остальными людьми из нашего отряда?

– Потому что в тот момент я работал с информацией, которой располагал.

– С какой информацией?

– Все четверо были на видеопленке наблюдения. Франц, Суон, Санчес и Ороско. Все четверо. Видеонаблюдение за сутки до того, как Франц ушел и не вернулся.