Текст книги "И лишь туман знает правду (СИ)"
Автор книги: Лейтон Виктория
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Annotation
Сандра Кларк живет в Праге под именем Альжбеты Вицки, но дождливым октябрьским вечером, когда на город опускается туман, прошлое стучится в ее дверь
Виктория Лейтон
Виктория Лейтон
И лишь туман знает правду
В Праге шёл дождь. Тяжёлые, пахнущие грозой капли шлёпались на мостовую и разлетались колючими брызгами. Над Влтавой застыл густой низкий туман, мерно гудели моторы прогулочных катеров и мелькали цветастыми всполохами клеёнчатые дождевики туристов на палубе.
Водитель такси остановил машину на правом берегу реки, неподалёку от Карлова Моста. Дверца пассажирского сиденья открылась, и под потоки дождя вышла молодая женщина в светло-голубом плаще. Каблучки её светлых туфель весело цокнули по асфальту. Женщина пожелала водителю хорошего дня и закрыла дверцу. Фыркнул мотор и автомобиль, моргнув на прощание жёлтым боком, исчез в туманной дали.
Женщина огляделась по сторонам, точно искала в людской толпе знакомое лицо, затем вдруг резко мотнула головой, откинула за плечо прядь длинных рыжих волос и направилась к Староместской площади. Немного постояла у памятника Яну Гусу, и лишь когда пожилая азиатка в красном дутом жилете, попросила её немного подвинуться, ушла прочь. Ни к чему мешать туристам фотографировать достопримечательности и бередить собственные воспоминания. Миновав площадь, она вновь огляделась, и тут же мысленно отругала себя за этот рефлексивный жест. Наверное, это уже паранойя.
Она жила в здесь уже восемь месяцев и каждый день, проделывая путь от работы до квартиры, оглядывалась по сторонам и мотала головой. И было во всём этом какое-то непонятное, изощрённое и томительно-сладкое удовольствие. Привычка стала продолжением её самой.
Её арендованный лофт находился в Мала Стране на противоположном берегу реки и, соответственно по ту сторону Карлова Моста, но сегодня она не собиралась домой. Сегодня был особенный день.
На краю подсознания она понимала, всю абсурдность и безумие происходящего, но полагала, что имеет право на этот каприз.
– Сандра!
Она вздрогнула и обернулась. В нескольких метрах от неё высокий чернокожий мужчина шёл навстречу такой же чернокожей женщине и махал рукой.
– Чуть не заблудился...
Что он говорил потом, Сандра не слышала. Заколотившее по рёбрам сердце, вернулось в привычным ритм. Может, ещё не поздно, развернуться, выйти к набережной, поймать такси и уехать домой. Она уже достала из кармана пальто телефон, намереваясь позвонить и отменить бронь, но в последний момент передумала.
У стеклянных дверей отеля ею вновь овладело желание уйти, но Сандра поборола его. В маленьком фойе было тепло, светло и пахло дорогими духами. Седовласый портьте за стойкой поприветствовал её с тёплой улыбкой, сверился со списком и проводил до номера.
Обстановка двухместного люкса была выдержана в элегантном и лаконичном стиле. Преобладали два цвета – чёрный и белый. Ярким пятном резало глаз пурпурно-красное одеяло в спальне. Реджи бы наверняка оценил, промелькнуло в голове. Ему нравился алый цвет. Нравилось смотреть, как расцветают багряные капли на её плече, там, где несколько секунд назад были его зубы. Нравилось слизывать эти капли и впиваться в её губы, чтобы Сандра тоже ощутила вкус собственной крови.
Она приняла душ, заново уложила волосы и достала из бара бутылку шампанского. Затем позвонила в ресторан и заказала фруктов и морской рыбы.
Каждый год в этот день они с Реджи снимали номер в «Плазе», той, что находится в Ламбете и никакой другой. Но Ламбет теперь был по ту сторону Английского Канала, а Сандра зачем-то сидела здесь, в люксе маленького пражского отеля. За окном, в тумане вырисовывались острые углы Собора Св. Николая, и доносились голоса с улицы. Город жил своей жизнью, всё шло по привычному пути и, только она, Сандра, казалась самой себе чем-то чужеродным и неуместным в этом дорогом и пустом номере. Что ж, ещё одна привычка, ещё одна традиция, ещё одна часть её самой. Так вот и приходится собирать себя по кускам, работать, шевелиться, улыбаться и жить.
Тогда, восемь месяцев назад, стоя в зале ожидания Хитроу, она сжимала в обветренных руках одну-единственную сумку и не хотела думать ни о чём – ни о прошлом, ни о будущем.
Сочная, яркая Прага, пахнущая свежесваренным пивом и горячими кнёдликами, разбудила, казалось бы забытые чувства и эмоции, Сандра полюбила этот город и не исключала, что останется здесь навсегда.
Но вот наступило пятнадцатое октября. И всё, всё в этот день было таким же, как год назад. Тот же дождь, низкий туман и промокшие туфли. Прошлое настигло даже в другой стране.
Сандра откупорила шампанское. Надо же... она, оказывается, умеет это делать, а Реджи всякий раз отбирал у неё бутылку.
...Сладкие пузырьки проникли в её кровь, и она разнесла их по телу вместе с ласковым, убаюкивающим теплом. Сандра закрыла глаза, и на миг ей почудилось, что у неё ноют запястья. Она потянулась, открыла глаза и посмотрела на свои руки, точно всерьёз думала увидеть там красные следы от верёвки или синяки от цепких и сильных пальцев.
Во внутреннем кармане сумочки лежала «дежурная» пачка сигарет – последний раз Сандра доставала её пару недель назад, и сейчас решила побаловаться снова.
После тёплой комнаты, на балконе было сыро и зябко. Тонкая струйка дыма медленно выплывала из её рта и растворялась в пахнущем бензином и дождём осеннем вечере. Стемнело.
Звонок её телефона в идиллической тишине показался оглушающе резким. Номер на экране был ей не знаком.
– Добрый вечер, Сандра.
Телефон с глухим стуком упал на ковёр. Нет-нет! Невозможно! Сандра присела на корточки, полными ужаса глазами глядя на телефон. Ноги тряслись.
– Сандра?.. – вкрадчивый голос проник в самую её душу, – это ты, моя бесценная?
Он всегда называл её так. С того самого дня, как сделал своей.
Дрожащей рукой она взяла телефон и поднесла к уху.
– Кто это?
– А ты что, не узнаешь мой голос? – вновь такие знакомые, тягуче-угрожающие и желанные нотки.
– Р-Реджи?.. – его голос она бы узнала, даже находясь под общим наркозом.
– Я весь промок, – тихо пожаловался он, – а у тебя тепло и уютно. Пустишь на огонёк? Я скучал по тебе. Я искал тебя.
Она выскочила на балкон. У дверей отеля, на крыльце темнел до боли знакомый силуэт. Он поднял голову, и Сандра испуганно юркнула обратно.
– Ну, так я зайду? – уточнил он, – кстати, у меня для тебя подарок.
Сандра не могла видеть его лица, но была готова поклясться, что Реджи улыбнулся. Это галлюцинация. Бред её воспалённого сознания.
Она ударила себя по лицу и тихонько вскрикнула.
– Ай-ай-ай... – донеслось из трубки, – зачем же ты портишь своё прекрасное личико? Ты же знаешь, я не люблю, когда на нём остаются следы. Разве я когда-нибудь бил тебя по лицу?
– Уходи, – тихо попросила она, стараясь не думать о том, как Реджи мог оказаться здесь. – Уходи, прошу тебя.
– Предупреди портье, что к тебе посетитель, – тихо сказал он и отключился.
Сандра опять выглянула на улицу. Силуэт скрылся под крышей отеля.
На негнущихся ногах она дошла до стационарного телефона и по внутренней линии связалась с портье.
– Ко мне сейчас поднимется мужчина, – предупредила она охрипшим, упавшим голосом. – Впустите его.
– Как пожелаете, пани , – вежливо ответил портье.
Сандра упала на диван и обхватила себя за голову. Затем резко вскочила и, кусая ногти, принялась расхаживать из угла в угол, как загнанный зверёк. Она подозревала. Всегда подозревала. Не верила или не хотела верить. Она знала, что Реджи жив. Полиция нашла его левый ботинок и пистолет – их выбросило на берег, но так и не нашла его тело. Течение в районе дамбы Крейг Гок очень сильное, особенно во время сброса воды, и Реджи, скорее всего, просто затянуло в одну из из воронок. Так было сказано в заключении. Какая глупость! Доблестная английская полиция просто не желала признавать, что Реджи Бартон снова обвёл их вокруг пальца, предварительно убив офицера и двух его помощников. Сандра всегда была уверена, что он жив. Даже тогда, когда в панике металась по съёмной квартире, собирая вещи; когда доставала из подвала сгоревшего сарая железную коробку, набитую купюрами и неслась через поля к ближайшей станции, чтобы сесть на поезд и добраться до Лондона. И даже сейчас, проживая в Праге под именем Альжбеты Вицки, она догадывалась. Она знала, что рано или поздно он найдёт её. Реджи всегда получал то, что хотел.
Его мягкие шаги она услышала ещё в коридоре. Так подбирается смерть, так подбирается сама судьба. Он постучал через несколько секунд. Два удара с коротким интервалом и два с долгим – их секретный шифр.
Сандра застыла в паре метров от двери, последнего рубежа разделявшего их. Какая-то её часть хотела выскочить на балкон и, спустившись по пожарной лестнице нестись без оглядки, а другая страстно рвалась повернуть ручку. Вторая часть победила.
Реджи стоял на пороге – мокрый, взлохмаченный, пахнущий дождём. Живой и настоящий.
– Скажи! – потребовал он.
– Ты можешь войти, – Сандра отошла, пуская его в номер.
Это тоже было их традицией. Реджи делал с нею всё, что ему заблагорассудится, но никогда не входил без разрешения. А Сандра никогда не гнала его.
Те же голубые глаза – широко раскрытые, диковатые, непредсказуемые, как погода в апреле. Темные волосы с каплями дождя прилипли ко лбу, и с них стекали тонкие мокрые дорожки. Та же улыбка, от которой по спине бежали мурашки, а внизу живота ныло горячо и сладко.
– Ты умер, – сказала она.
– Я бы сказал, что эта информация несколько преувеличена, – усмехнулся Реджи, приближаясь к ней.
Сандра попятилась вглубь номера.
– Что с тобою, моя бесценная? – он надвигался на неё и смотрел как хищник перед броском, – ты не рада меня видеть?
– Я не знаю, – призналась Сандра, и это было правдой. – Я хотела, чтобы ты умер, и страдала без тебя.
– Опять будешь нести ерунду про Стокгольмский синдром? – он вальяжно плюхнулся в кресло и повертел в руках бутылку шампанского. Удовлетворенно покачал головой и поставил на стол, – у тебя всегда был хороший вкус. Выпьем?
Не дожидаясь ответа, прошёл к бару и взял два новых бокала. Грациозно наполнил, с сожалением глянул на опустевшую бутылку, и протянул фужер Сандре.
– За встречу?
– За встречу.
Он залпом опустошил бокал.
– Сандра! Моя бесценная Сандра! Я тебя не узнаю! Ты прямо какая-то сама не своя, – он вдруг оказался совсем рядом и упёрся руками в стену по обеим сторонам от её головы.
– Ты пришёл убить меня? – спросила она бесцветным, равнодушным голосом. – И что это за подарок, о котором ты говорил?
Реджи достал из кармана куртки пистолет и приставил к её лбу. Сандра стиснула зубы, но смотрела прямо в глаза.
– Пиф-паф! – он нажал на курок. Ничего не произошло. Сандра не удержалась и вздрогнула. Реджи не без удовольствия наблюдал за её страхом, упивался им. – Он не заряжен, глупышка, – Реджи засмеялся. – Кстати, их два. Один для тебя, другой для меня.
Он наконец отошёл, достал второй пистолет и небрежно бросил Сандре. Она поймала на лету.
– Хорошая реакция, – похвалил Реджи.
Второй пистолет, как и следовало ожидать, также оказался не заряженным.
– Поиграем, моя бесценная?
Он любил игры. С судьбой, с полицией, с Сандрой, со смертью. Жизнь на грани безумия, хождения у кромки бездны – у Реджи всё было на пределе. Он любил боль, кровь и риск. Любил смотреть, как связанная Сандра шипит и извивается, когда он льёт горячий воск на её живот и грудь; любил когда во время секса она била его лицу и приставляла нож к горлу; любил швырять её на пол и, не раздевая, брать как уличную девку; а иногда, напротив, носил на руках и усыпал постель розами, целовал её ноги и клялся в вечной любви.
Она молча смотрела на него и вдруг разрыдалась.
– Ненавижу! – кричала Сандра. – Ненавижу! Будь ты проклят, Реджи Бартон! Почему?! Почему ты явился только сейчас?!
Её подарок судьбы и кара небесная. Её смерть и спасение. Он как яд впитался под её кожу и стал частью генетического кода. «Ты никогда не сможешь оставить меня», говорил он ей «я часть тебя».
Прежде, чем Сандра успела открыть глаза, сильные руки уже сгребли её в объятия.
– Ну, тише, тише... – зашептал Реджи, зарываясь пальцами в её огненно-рыжие волосы.
Его безумие на миг отступило, и он снова сделался кротким и ласковым. Внезапная смена настроения всегда пугала и притягивала Сандру, и она не могла сказать, какого именно Реджи любила больше. Они оба были нужны ей. Ласковый Реджи уберегал её житейских невзгод, убаюкивал после очередного кошмара и приносил завтрак в постель. Ласковый Реджи устраивал ей пикники в Гайд-Парке и выигрывал мягкие игрушки в тире. Безумный Реджи избавил её от отчима-извращенца, воткнув кухонный нож ему в глаз и в то место, которым он так любил тереться о Сандру. Безумный Реджи помогал успокоить её собственных демонов, удовлетворить её безумие. А Сандра знала, что она безумна – иначе, разве полюбила бы маньяка?
– Успокоилась? – он чуть отстранился и мягко взял её лицо в свои холодные руки, – я здесь, я с тобой. И я больше не уйду.
Сандра хотела и боялась этого. Она страдала с ним и задыхалась без него. Реджи был её наркотиком.
– Как тебе удалось выжить?
– О... – протянул он, – это долгая история, Сандра. Но у нас ведь есть время? Сегодня наша годовщина, наш день, и никто не сможет нам помешать.
Помешали уже через пару минут. В дверь номера деликатно постучали, и Сандра испуганно вскинула голову.
– Должно быть, этот старый портье, – фыркнул Реджи, усаживаясь в кресло, – он как-то подозрительно на меня смотрел. Наверное, хочет убедиться, что у тебя всё в порядке.
Сандра открыла дверь. На пороге действительно стоял метрдотель и выглядел крайне обеспокоенным.
– Пани?.. – спросил он, глядя на неё внимательными серыми глазами. – У вас всё хорошо?
– Да-да, – торопливо ответила Сандра, – у нас всё отлично.
Портье нахмурился, ненавязчиво шагнул в номер и, заглянув в гостиную, посмотрел прямо на сидящего в кресле Реджи. Тот миролюбиво махнул рукой и кривовато улыбнулся.
– Если вам что-то понадобится... – мужчина выглядел растерянным и настороженным, – помощь или...
– Благодарю, – улыбнулась Сандра, – у нас всё хорошо.
Портье снова глянул в сторону кресла. Реджи хмыкнул.
– Доброго вам вечера, пани. Прошу извинить за беспокойство, – метрдотель наконец ушёл, и Сандра закрыла дверь.
Она понимала, что, возможно, ей действительно нужна помощь. Например, полиции. Но ведь в таком случае всё откроется, и её тоже арестуют. А ещё она была болезненно-счастлива оттого, что Реджи всё-таки нашёл её. Значит, она нужна ему. Значит, он любит её.
... Сандра потом так и не вспомнила, как они оказались в спальне, как впопыхах, истерично срывали друг с друга одежду и оставляли на коже грубые поцелуи-укусы. Реджи схватил её запястья, прижал к кожаному изголовью кровати, коленом раздвинул трясущиеся от тошного возбуждения ноги и вошёл плавным тягучим движением сразу на всю длину.
Сандра тяжело дышала и извивалась, шипела и кусала обветренные губы, проклинала его и клялась в любви... Всё как всегда. Будто и не было этого самого долгого и пустого года в её жизни. Под конец движения его стали хаотичными, рваными, жестокими... И это тоже был её Реджи.
– Ненавижу тебя, – тихо говорила она, когда измотанная лежала в его объятиях и лениво оглаживала указательным пальцем его взмокшую от пота грудь – ненавижу, за то, что встретила, за то, что ты сделал со мной... Но больше всего, за то, что ты меня оставил.
– Теперь этого не случится, – он мягко поцеловал её в макушку. – Больше ничто нас не разлучит.
Сандра подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Нет. Я не хочу этого. Я хочу свободы, Реджи. Утром ты уйдёшь, забудешь меня и пойдёшь своей дорогой, – сказала она строго,– и ничего уже не будет, как прежде. Я хочу новой жизни.
– Врёшь, – улыбнулся он, глядя её по щеке. – Но так уж и быть, – Реджи поднялся с кровати и, не одеваясь, подошёл к прикроватному столику, где лежали два револьвера 357-го калибра.
Снял со спинки кресла куртку и достал из внутреннего кармана две пули «Магнум» и зарядил по одной в каждый из пистолетов.
– Я предлагал тебе игру, помнишь? – Реджи вернулся в постель и протянул один из револьверов Сандре. – Ты получишь свободу в любом случае.
Она поняла, чего он хотел.
– Это интересно, не находишь?
– Не легче ли просто убить меня? – усмехнулась Сандра. Страшно почему-то не было.
– Это скучно, моя бесценная... – Реджи закатил глаза, – но я не готов отдавать тебя кому-то другому. Смелее, любимая! – в его глазах вспыхнул такой знакомый огонёк безумия. – Если я вышибу себе мозги, ты получишь желанную свободу, а я избавлюсь от необходимости вспороть живот тому, кто посмеет коснуться тебя, а если на этой белой стене разлетятся капли твоей крови, я буду спокоен за тебя.
Теоретически Сандра понимала, что в данную секунду, пока он трепет языком, может выстрелить и сбежать до приезда полиции, но...
– Хорошо, – её собственный голос показался Сандре чужим и незнакомым, – будь по-твоему.
Она устала. Она не могла больше скрываться и ждать. И если сегодня её жизнь кончится в этом чёрно-белом номере, на красном одеяле, ничто в мире больше не потревожит её. Если умрёт Реджи, она сможет жить дальше, зная, что свободна, а он обрёл наконец свой покой.
...Пощёлкивая, крутанулись одновременно в тишине два барабана. Они сидели друг против друга, неотрывно глядя в глаза и прижимая к виску оружие.
– На счёт три? – спросил Реджи.
Сандра кивнула.
– Раз... два...
Ей захотелось зажмуриться, рука подрагивала, но Сандра не опустила взгляда.
– Три.
Щелчок. Мгновение. Тишина.
И рваный истеричный выдох. Она всё ещё жива. Её сердце бьётся. И Реджи – сосредоточенный, серьёзный, но всё равно безумный и такой желанный.
– Выпьём и продолжим? – он швырнул револьвер на подушку и направился в гостиную за бутылкой.
Сандра проводила его глазами, любуясь обнажённым телом и плавной, неторопливой походкой. Реджи вернулся через минуту, и вместо шампанского в его руках была бутылка «Chivas Regal».
– Это больше подходит, не находишь?
Свою порцию она пила не спеша, размеренно, чтобы Реджи не видел её страх. Он, конечно, знал, что Сандра боится, но глядел на неё с уважением. Хорошая мина при плохой игре – ценное умение, и Сандра знала, что он любил это в ней.
– Помнишь нашу свадьбу? – на секунду его безумие отступило, и взгляд потеплел.
Конечно, она помнила. Они среди ночи вломились в церковь в Северном Вулидже (5) и, направив «Беретту» на священника, потребовали обвенчать их.
... Снова щелчки, но во второй раз было уже не так страшно. Видимо, алкоголь всё-таки сделал своё дело.
– Куда ты отправишься, если выиграешь? – спросила она.
– Поеду на Кубу, буду лежать на берегу Карибского Моря и курить сигары, скрученные мягкими руками кубинских девушек. Буду пить, трахаться и ограблю какой-нибудь местный банк. Убью пару-тройку копов, а потом прямиком к тебе. Ты будешь ждать меня там?
– Помнится, в нашей брачной клятве говорилось «пока смерть не разлучит нас», – напомнила Сандра.
Она врала. Конечно, она будет ждать. В раю, в аду, в пустоте. Это всё, что ей осталось.
– На счёт три?..
Сандра кивнула.
Почему все говорят, что в такие моменты перед глазами человека проносится его жизнь? Херня это всё. Сандра видела лишь пустоту в темноте своих закрытых век.
– Раз. Два. Три.
Их пальцы одновременно, как единый часовой механизм, где одна деталь не функционирует без другой, нажали на курок.
– Больше не закрывай глаза, – попросил Реджи. – Я хочу видеть их. Быть может, это в последний раз.
Они снова выпили продолжили. Только теперь Сандра опрокинула свой напиток залпом. Горло обожгло пламенем, но вскоре оно утихло и разлилось умиротворяющим теплом в животе. Ей сделалось легко и спокойно.
Когда они раскрутили барабан в третий раз, Сандра взяла его за руку, и Реджи крепко сжал её тонкие, дрожащие пальцы.
«Любить нежно и быть любимой. Роса на ветвях платана. Скрипит калитка и моё сердце бросится следом, по тропинке, усаженной кустами шиповника, к тому камню, под которым я сплю...» Сандре вспомнились строчки из какой-то давно прочитанной книги.
– Знаешь, – тихо сказал Реджи, – я всё-таки верю, что есть какой-то иной мир. Лучше того, где мы сейчас. Я буду ждать там.
– И я.
В зеркальном коридоре двух пар глаз отражались две судьбы, навеки обречённые идти рука об руку. Изгои, отщепенцы, потерявшие свет и блуждающие в тумане общего безумия. Уродливые, искалеченные души.
Когда-то она мечтала умереть раньше него. Эгоистичное желание избавить себя от страданий и одиночества.
– Я люблю тебя, Сандра.
– А я тебя больше.
Они крепче сжали руки друг друга и улыбнулись. Одновременно нажали на курок. Прозвучал выстрел. Один выстрел.
...Ранним утром, когда маслянистый туман над городом ещё не рассеялся, у крыльца отеля «Starý Král» стояло четыре полицейских машины. Молодой инспектор-стажёр, тщательно выполняя инструкции наставника, фотографировал обнажённое тело молодой женщины, распростёртое на кровати. Белую стену покрывали алые брызги, а в бледной руке покойной был намертво зажат револьвер. Остекленевшие голубые глаза удивлённо смотрели в пустоту; у приоткрытых губ запеклась тонкая струйка крови.
– Красивая... – вздохнул пожилой инспектор и повернулся к метрдотелю, испуганно выглядывающему из-за его широкой спины. – Так, вы говорите, она кричала?
– Кричала, пан, кричала, – портье покачал седой головой и грустно посмотрел на убитую – «ненавижу тебя!». Горничная услышала, – пояснил он, – вот я и зашёл проверить. Она ведь ещё говорила, что к ней мужчина должен прийти.
– И? – продолжал инспектор.
– Я зашёл, спросил... А она такая: «Нет, пан, ничего не нужно, у нас всё хорошо». – Метрдотель покачал головой, – я заглянул, а в номере никого. Я и решил – должно быть, не пришёл кавалер, вот она и ругалась с ним по телефону... Реджи Бартон, кажется.
– Реджи Бартон? – инспектор вскинул бровь.
– Вроде бы...
Полицейский вздохнул: – Имя этой женщины – не Альжбета Вицки. Её звали Сандра Кларк. Англичанка. Родилась в Хакни в 1991 году. Реджи Бартон – преступник-рецидивист. Был убит год назад, в Уэльсе, во время спецоперации. Сперва нашли его вещи, а через три недели на берег реки Крейг Гок вынесло и его тело. Мать опознала.
